Расстрелять

— Как это кончились?! — зам строго глянул в бесстыжие глаза вахтенного.

— Ааа… вот эта… — рот вахтенного, видимо, хотел что-то сказать, а вот мозг ещё не сообразил. Глаза его, от такого неожиданного затмения, наполнились невольными слезами, наконец он всхлипнул, махнул рукой и выдавил:

— Ук-рали…

— Безобразие! И это при непрерывно стоящей вахте! Возмутительно! Какая безответственность! Просто вопиющая безответственность! Как же я осмотрю корму?..

Зам, помявшись, двинулся назад. В тот день он не осматривал корму. Вечером на докладе от него все чего-то ждали. Всем, кроме командира, было известно, что у зама кончились доски.

— Александр Николаич, — сказал командир заму в конце доклада, — у вас есть что-нибудь?

И зам встал. У него было что сказать.

— Товарищи! — сказал зам. — Я сегодня наблюдал вопиющую безответственность! Причем все делается при непрерывно несущейся вахте. И все проходят мимо. Товарищи! В корме пропали все доски. Личный состав в настоящее время несёт вахту без досок, ничем не защищенный. Я сегодня пытался проверить несение вахты в корме и так и не сумел это сделать…

— Погоди, — опешил командир (как всякий командир, он все узнавал последним), — какие доски?

И зам объяснил. Кают-компания взорвалась: сил терпеть все это не было. На столах так рыдали, что, казалось, они все сейчас умрут от разрыва сердца: некоторые так открывали-закрывали рты, словно хотели зажевать на столах все свои бумажки.

Речь

Речь готовили долго. Считалось, что во время дружеского визита наших кораблей во французский город Марсель каждому придется сказать речь. Приказали всем заранее её написать, и все написали. Потом всех вызвали куда надо и прочитали, что же они там написали.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.