— Вот, почитайте приказание об аресте Клубова за убийство моториста. Вы просите его не судить, и я с вами согласен, но мне приказано доложить в Москву о его наказании за хулиганство.

Логически все было правильно и спорить не стоило.

— А вы, Александр Иванович, знаете, что искаженное сообщение об этом происшествии ушло в Москву из вашей дивизии? — сообщил при расставании прокурор.

Все это надо бы расследовать на месте, но заниматься выяснением нет времени, надо командовать боевыми действиями и наводить порядок. Обстановка усложнилась и требовалось все внимание уделять боевой работе.

Во второй половине мая авиаразведкой было вскрыто усиленное сосредоточение вражеской авиации на ближайших к нам аэродромах. Командование фронта и воздушной армии приняло решение нанести массированный удар по скоплению вражеских самолетов. На дивизию была возложена задача блокировать аэродромы истребительной авиации противника во время действий наших бомбардировщиков и штурмовиков.

На рассвете группами по шесть — восемь самолетов ушли на это задание все полки дивизии. Летчики в бою действовали смело и настойчиво. Они не только не дали взлететь вражеским истребителям, но подавляли зенитные средства, мешающие штурмовке, уничтожали самолеты на земле.

Базировавшиеся в излучине рек Серета и Прута гитлеровские и румынские авиачасти понесли значительные потери от внезапных ударов нашей авиации. Это впоследствии, в конце мая, облегчило боевые действия наших войск против наземных сил противника.

Немецко-фашистское командование, стремясь сорвать подготовку к наступлению 2-го Украинского фронта, а также улучшить свое позиционное положение, предприняло сильные танковые контратаки. Усилила свои действия и вражеская авиация. Подготовка противника к наступательным действиям не осталась незамеченной нашим командованием. Утин предупредил меня быть готовым к таким изменениям обстановки.

Дивизия была полностью укомплектована летчиками и самолетами. Это позволило на силу противника ответить силой и прикрытие войск осуществлять одновременно двумя-тремя восьмерками. Такое увеличение патрулирующих групп в воздухе вело к тому, что в три раза возрастало количество боевых вылетов на каждого летчика.

Помня суворовское правило: «Каждый солдат должен знать свой маневр», слетал сам во все части и провел занятия с летчиками в полках, предупредил об ожидаемой напряженной обстановке в воздухе и сообщил свои мысли по предстоящему выполнению задач.

— Если хотите побеждать в предстоящих боях, то придется вылетать на задания раза в три больше, чем сейчас.

— Согласны, товарищ командир, летать чаще, лишь бы большими группами, — услышал в ответ. Именно это и ожидал от летчиков.

Ответ и не мог быть другим. В выработке этого решения участвовал летный состав. Знал, что никакого нытья на перегрузку в вылетах не будет. Затем в каждом полку, в эскадрилье отработали порядок вылетов, взаимодействие групп. Со спокойной душой я прибыл на пункт наведения нашей дивизии.

С пункта наведения, развернутого на вершине холма, поросшего мелким лесом, хорошо просматривалось окружающее воздушное пространство. Отсюда видна панорама уже начавшегося боя. На наши позиции шли, поднимая пыль, до полсотни вражеских танков, бронетранспортеры с пехотой. По ним била наша артиллерия из глубины и противотанковая, расположенная рядом с траншеей. К месту боя выдвигались наши танки.

Первая атака отбита. На поле горели танки и бронетранспортеры врага. Остальные укрылись в низинах и оттуда вели стрельбу по нашим позициям. По ним открыла огонь стоявшая рядом с пунктом наведения бригада реактивных минометов — «катюш». Ее залпы, проносящиеся над нами ракеты и особенно продолжительный громоподобный грохот в месте нанесения удара, как при могучей грозе, произвели сильное впечатление. Сразу же в местах скоплений противника поднялись столбы дыма от горевшей боевой техники.

Не меняя позиций после произведенного залпа, как это было в первые годы войны, расчеты устанавливали ракеты. Все это подчеркивало их веру в надежность прикрытия с воздуха нашими истребителями. Однако на этот раз патрулировала лишь одна шестерка из соседней дивизии нашего корпуса.

Вскоре подошли с юга двенадцать «мессершмиттов», атаковали ее. Бой был неравный и жестокий. В землю врезалось несколько горящих вражеских и наших самолетов. На помощь подошла вторая шестерка истребителей соседней дивизии. А у противника добавилось двенадцать «Фокке-Вульф-190». Было ясно — эти группы противника имели цель очистить воздух от наших истребителей. Скоро можно было ожидать подлет бомбардировщиков.

Я понял, что надо изменить график патрулирования мелких групп истребителей. И хотя время прикрытия нашей дивизии не наступило, я приказал по телефону в штаб поднять немедленно в воздух две восьмерки из шестнадцатого полка.

Группа пришла своевременно, но лишь в составе десяти самолетов под руководством командира эскадрильи Еремина. Немедленно связался со штабом дивизии и запросил:

— Почему выслали вместо двух восьмерок только десятку?

— «Сотый», в спешке успели только одну группу поднять. В полете к вам восьмерка Клубова.

Это сообщение успокоило. Но психологическое напряжение от ожидаемого налета противника не проходило. Опыт подсказывал, сейчас появятся большие группы бомбардировщиков. И точно, с юга вдали показались «юнкерсы». Их прерывистый гул вскоре заглушил все другие звуки.

— Еремин, я — «Тигр». Над Яссами к фронту подходит до сорока Ю-88 с истребителями. Немедленно атакуйте бомберов!

Еремин атакой сверху по передней шестерке сбивает ведущего. Вижу, он горит, потом разваливается в воздухе. Сразу же пара Еремина была атакована четверкой ФВ-190. Ведя с ними бой, наши сбили одного «фоккера». В это время четверка Старчикова, прикрываемая парой Иванова, атаковала вторую шестерку бомбардировщиков и сбила две машины. В повторной атаке Онищенко и Никитин зажгли еще двух бомбардировщиков.

Противник, сбросив неприцельно бомбы, повернул на юг. В это время надо мною появилась восьмерка Клубова. Связавшись с ней, приказал;

— От Ясс идут три девятки Ю-87 с истребителями сопровождения. Атакуйте их на подходе.

В первых же атаках Клубов и Петухов сбили двух бомбардировщиков, а прикрывающие их ведомые — трех «фоккеров». Противник в панике сбросил бомбы в расположение своих войск и, рассыпая строй, со снижением стал уходить в сторону Ясс.

На смену пришли две шестерки 100-го полка. Группы Еремина и Клубова, успешно закончив бой, ушли на аэродром. Не понеся потерь, они сбили десять самолетов противника и три подбили. Применение усиленных групп патрулей себя оправдало. Но радоваться еще было рано, впереди предстояли тяжелые схватки.

Наблюдая за воздухом, я увидел идущую над нами на малой высоте пару «кобр».

— Я «Тигр», кто проходит надо мной?

— «Тигр», я Петухов, преследовал удирающих бомберов и сбил одного Ю-87 над Яссами. Иду домой.

— Петухов, я «сотка»! Почему самовольничаете? Категорически запрещаю отрываться от своей группы!

Поступок командира звена Владимира Петухова — идти парой на преследование уходящих из боя бомбардировщиков — обеспокоил меня. Я хорошо знал Петухова. Отважный летчик. Имеет на своем счету три сбитых дальних разведчика Ю-88. Он прибыл к нам в дивизию во время перегонки самолетов из Бакинского округа ПВО весной сорок четвертого года. Этот воздушный боец только что начал приобретать опыт ведения групповых боев во фронтовых условиях. Мне было понятно его стремление сравняться по количеству сбитых самолетов с лучшими летчиками полка. Однако это рвение вело к безрассудству. Оно могло закончиться печально. Кодированным распоряжением по радио я обязал командира разобрать это опасное нарушение с летчиками и наказать Петухова. Только успели передать приказание в штаб дивизии, беру микрофон снова в руки

— к линии фронта подходит на штурмовку более двадцати истребителей «Фокке-Вульф-190». Не успевшая смениться группа 104-го полка и подошедшая ей на смену восьмерка под командованием Чистова были наведены на противника.

Шел бой истребителей с истребителями. В воздухе стоял рев форсируемых моторов, слышались очереди из пушек и пулеметов. В динамике рации, перекрывая друг друга, звучали возгласы летчиков. Управлять боями с пункта наведения было невозможно — эфир забит выкриками: «Атакую! Прикройте!», «Сзади „фоккер“!», «Тяни сильнее!» Противник потерял несколько самолетов. «Фоккеры» пикированием стали выходить из боя.

Вражеская штурмовка был сорвана, своих потерь нет.

Вечером, перелетев на УТ-2 с пункта наведения на аэродром, я не увидел играющих в волейбол и в городки летчиков и техников. А мы рекомендовали организовывать эти игры для психологической разрядки в конце боевого дня. Понял, что утомленные после жестоких боев, все ждали ужина и сна. Наверняка многие ночью будут спать тревожно, неспокойно.

Рано утром после короткого отдыха взлетают две восьмерки. Одну, ударную, для боя с, бомбардировщиками ведет Клубов. Вторую, прикрывающую от вражеских истребителей, — Речкалов. Не успели они у меня запросить обстановку в воздухе, как даю им команду:

— Клубов, я — «Тигр»! С Ясс идут две группы «фоккеров» на высоте три-четыре тысячи метров. Атакуй их сверху!

Опытные летчики поняли меня, как говорят, с полуслова. Группы пошли в набор, заняли удачную позицию. Вскоре последовал внезапный удар этой восьмерки. Идущие на штурмовку «фоккеры» вынуждены были сбрасывать на свои войска бомбы, разворачиваясь и пикируя, уходить в направлении Ясс. Вторая группа «фоккеров» последовала за первой. В этом бою было сбито три вражеских самолета.

А к линии фронта уже подходили новые группы бомбардировщиков и истребителей.

— Клубов, с юго-запада пять девяток Ю-87 и двенадцать «мессеров». Атакуйте на подходе!

Хорошо вижу, как с первых же атак три «юнкерса» падают горящими. А за ними еще два «фоккера», оставляя за собой шлейфы черного дыма, идут к земле. Противник врассыпную бросился в южном направлении. Преследуя его, наши сбили еще четыре самолета. Невольно подсчитываю. Всего за два боя уже уничтожено двенадцать самолетов противника и лишь один наш подбит. Он сел на своей территории с убранными шасси.

С КП Утин поздравил Клубова с блестящей победой. А пришедшая ему на смену группа Петрова разогнала появившуюся группу «фоккеров» с бомбами под прикрытием «мессершмиттов», сбив несколько самолетов.

Гляжу на часы. Еще нет и одиннадцати. День обещает быть жарким.

Третья смена из двенадцати истребителей во главе с Иваном Бабаком также организованно и успешно провела бой с пятью девятками бомбардировщиков Ю-87 и прикрывающими их «фоккерами» и «мессершмиттами». В этой схватке Бабак и Дольников сбили по два самолета, а Дмитрий Глинка — три.

Однако успехи в боях, видимо, вскружили кое-кому голову. В середине дня на прикрытие войск вновь пришла восьмерка Клубова и шестерка Речкалова. Их навели на большую группу Ю-87. Клубов ударом сверху атаковал последовательно две девятки и сбил два Ю-87. Опытный командир сразу же переключился на бой с «мессершмиттами». Речкалов же своей шестеркой вместо обеспечения действий ударной группы Клубова бросился атаковать бомбардировщиков. Этим воспользовалась находившаяся выше восьмерка «мессершмиттов» и сбила наш самолет. Видать, летчик был увлечен атакой на Ю-87, не заметил истребителей противника.

Пара Клубова оказалась в тяжелом положении, зажатая четверкой «мессершмиттов». Карпов, спасая Клубова, сам попал под удар вражеской пары. Его тоже сбили. А мне с пункта наведения было невозможно навести порядок в этом бою, ибо эфир был забит выкриками летчиков. Да и не видно, кто падал горящим. И как раз в эти минуты к линии фронта подошли на высоте бомбардировщики Ю-88 и Хе-111.

— Клубов, Речкалов! Выше вас бомберы. Прекращайте бой с «мессерами»! Атакуйте «юнкерсов» и «хейнкелей»! — пытался я сориентировать наших бойцов. Но мой сигнал в воздухе не восприняли.

Связанные боем, истребители не смогли оторваться от атакующего противника и перейти в набор высоты. Клубок наших и вражеских самолетов продолжал вертеться на небольшой высоте. Я с нетерпением поглядывал на часы. Так хотелось поторопить время. Вот-вот на смену нашим группам должны прилететь соседи.

И действительно, положение разрядил приход двух восьмерок 100-го полка. Они с ходу атаковали подходящих бомбардировщиков. Активность вражеских истребителей снизилась. Этим воспользовались летчики групп Речкалова и Клубова для выхода из боя. У них кончалось горючее. При уходе они и передали мне по радио о гибели Чистова и Карпова. Я видел горящие наши машины, но не знал, кто погиб.

Следовало немедленно вылететь и разобраться в причинах неудачно проведенного боя, принять меры.

В полку я прежде всего узнал обстоятельства, при которых сбили Чистова и Карпова, а также, по-видимому, приведших к гибели Петухова и его ведомого Барышева. По рассказам летчиков, пара Петухова еще в начале боя оторвалась от группы Клубова и погналась за уходящими на Яссы бомбардировщиками Ю-87.

Мы восстановили главные вехи прошедшего боя. Стало ясно, что причиной дезорганизации порядка в воздухе явилось стремление увеличить личный счет сбитых самолетов, а также недисциплинированность Речкалова. Он и нес ответ за это. Нарушение принципов ведения группового воздушного боя обошлось потерей опытных летчиков и оказало отрицательное психологическое воздействие на летный состав.

При проведении разбора указал на причины неудачного боя, назвал виновных и еще раз подчеркнул требование:

— Вы должны всегда твердо помнить, что прикрытие своих войск на поле боя — главная задача. Мы должны не допустить удара по нашим частям. Нельзя в ущерб основной цели гнаться за количеством лично сбитых самолетов. Строгое соблюдение дисциплины в боевом вылете и в бою — залог успеха. Всякое нарушение установленного порядка, болтовня по радио ведут к неоправданным потерям, к невыполнению боевой задачи. Все это вместе взятое было в этом вылете. Это и привело к гибели таких опытных летчиков, как Чистов и Карпов, а возможно, и пары Петухова…

Более резкий разговор состоялся с Речкаловым. Исполняя обязанности командира полка, он не обеспечил твердую дисциплину в бою, сам нарушил принципы руководства подчиненными в воздухе, увлекся погоней за количеством сбитых самолетов врага.

Большое внимание уделили наведению порядка с радиообменом. Решили провести занятия и тренажи, строже следить за радиостанцией, всемерно ограничивать объем сигналов и распоряжений в воздухе.

Вечером я связался с командиром корпуса Утиным.

Доложил о принятых мерах и попросил ускорить назначение командиром полка Бориса Глинки. А утром сам повел на боевое задание летчиков части. Надо было снять у них напряжение от неудачного боя.

День прошел в жарких схватках. Но задачу свою летный состав выполнил. Было видно, что возвращались летчики, удовлетворенные боевой работой.

Поздно вечером в полк дозвонился Барышев. Он и сообщил обстоятельства гибели Петухова. В тот раз, преследуя удирающих бомбардировщиков из первой разогнанной группы, Петухов сбил еще один Ю-87 около Ясс. Там же на его пару напала восьмерка «фоккеров». Отбивая атаки, они с Барышевым тянули к линии фронта. Но в неравном бою Петухов был сбит и из самолета не выбросился. Барышев на горящем самолете сумел дойти до наших и сесть вынужденно. Жаль было Петухова. Хороший летчик. Подвел его боевой азарт, слабая самодисциплина в бою.

Вскоре командование этим полком принял Герой Советского Союза Борис Глинка. Умело опираясь на командиров, на партийный актив, он быстро навел порядок. На партийных и комсомольских собраниях были критически проанализированы недостатки в боевой работе и в действиях ряда летчиков. Полк стал выполнять боевую работу успешно, без потерь.

В первых числах июня противник, понеся большие потери и не добившись успеха в контратаках, перешел к жесткой обороне. Острота боевых действий в воздухе несколько спала. Мы подвели итоги прошедших схваток.

За неделю напряженных воздушных боев летчики дивизии сбили сто тридцать девять вражеских машин. Наши потери за это время составили более десяти летчиков и до двадцати самолетов. В боях отличились многие. Клубов сбил девять самолетов. Дмитрий Глинка и Петр Гучек — по шесть, а Комельков и Дольников — по пять машин противника.

Используя некоторое затишье в воздушных боях, наша дивизия, как и другие, пополнилась самолетами и молодыми летчиками. Были проведены разборы в полках. Состоялась дивизионная тактическая конференция. В подготовке летного состава обратили главное внимание на слетанность боевых пар, звеньев и в составе восьмерок. Летный и технический состав готовился к новым напряженным боям. Все ждали их с нетерпением. После сообщения о победном наступлении наших войск в Белоруссии каждому хотелось участвовать в операции «Багратион», начавшейся в конце июня.

С ликованием было встречено сообщение о передаче нашего авиационного корпуса в состав 2-й воздушной армии 1-го Украинского фронта. После непродолжительной подготовки полки перелетели на аэродромы предварительного базирования под Ровно.

Перед перелетом решился вопрос о выводе из состава дивизии подполковника Заева. Он слабо помогал в боевой работе. Заместителем командира дивизии назначили подполковника Леонида Горегляда.