Глава 1

– Жабы идут! – радостно завопил белобрысый сын кожевника. Звонкий голос мальчишки летним ветерком пронесся над площадью. Парень, вцепившись в сырые деревянные перила смотровой вышки, счастливо улыбался и с детской гордостью глядел на оживившихся внизу взрослых. – Жабы идут! – вновь выкрикнул он и указал на восточную гать.

– Ну, помоги нам дух Трясины, – под нос буркнул старый Тевт. На сей раз Теневые Жабы задержались на несколько дней. Жители Болотного Зуба начали волноваться еще вчера. Обычно искателям хватало пары суток, чтобы достичь Зловещих Мест и вернуться.

С трудом сдерживая шаг, дряхлеющий начальник стражи направился к восточным воротам города. Тевт любил ребят и за каждого переживал, как за собственного сына, который недавно сам надел темно-зеленый плащ искателя.

За мужчиной потянулась толпа ожидающих. Над площадью повис возбужденный гул. Каждый горожанин хотел как можно быстрее узнать, что нынче принесли в Болотный Зуб ловкие поисковики.

Затрещали покрытые мхом ворота, заскрипел под ногами Жаб настил через ров. Ни звука не раздалось со стороны изумленных жителей. Город замер.

Первыми шли Жабы. Пятеро молодых искателей. Тевт с облегчением увидел среди них улыбающегося сына. Слава духу! Жив Диганушка…

В следующий миг сердце начальника стражи екнуло. За ребятами… За спинами поисковиков маячили шестеро солдат. Пять щитников и один алебардист. На щитах незнакомцев красовалось плачущее кровью око.

– Проклятые… – прошептал кто-то за спиной Тевта.

Стражники торопливо взяли нежданных гостей на прицел. Воздух зазвенел, словно туго натянутая тетива луков.

– Стойте! – услышал свой голос Тевт.

Диган успокаивающе поднял руки и смущенно улыбнулся:

– Па…

– Стойте! – громче повторил старик.

– Стоим, – кивнул молодой полноватый мужчина и оперся на алебарду. Столь наивного, почти детского выражения лица в городе давно не видели. Чужеземцы послушно замерли.

– Отец, они не Проклятые, – торопливо проговорил Диган.

Горожане с сомнением и опаской посмотрели на щиты пришельцев. Плачущее око… Герб Безумной Колонны…

– Мы не причиним вам вреда, добрые люди, – заговорил алебардист. Казалось, что слова даются ему с трудом.

– Иди туда, откуда пришел, убийца! – крикнул кто-то из горожан.

Воин вздрогнул и попытался отыскать смельчака взглядом. Щитники тем временем подобрались, напряженно поглядывая на луки стражников.

– Люди, они избавились от проклятия! – поднял руки Килун Осока, командир отряда Жаб. Худощавого искателя в городе уважали и потому прислушались. – Я не раз сталкивался с солдатами Зловещих Мест во время вылазок. Это не они!

– Колонна отпустила нас, – глухо проговорил алебардист. – Мы больше не принадлежим ей…

Тевт молча смотрел на незнакомцев. Добротные железные доспехи, прочные, хоть и потрепанные щиты, ухоженное оружие… И плачущее око.

– Мы не причиним вам вреда, – устало повторил воин.

– Не слушайте их! – Из толпы пробился Гиден. – Вспомните про Озерный! Эти твари оставили от него только угли! Я был там! Я видел!

Толпа загудела. Озерный помнили все. Единственное поселение в округе, кроме Болотного Зуба. Городок, сожженный Безумной Колонной. Непонятно, как солдаты вышли на затерянный остров, окруженный множеством небольших озер. От Зловещих Земель до него было дня два пути. Но в один ужасный день Проклятые оказались у тихого городка и за несколько часов стерли его с лица топей. Спаслись единицы…

– Килун, ты привел в наш город смерть! Теперь они знают дорогу сюда! – бесновался бывший искатель.

– Колонна отпустила нас, – вновь подал голос алебардист.

– Как тебя зовут, Проклятый? – обратился к нему Тевт.

Воин открыл было рот, но неожиданно поник.

– Я не знаю своего имени. Они зовут меня Лесорубом. – Он указал на щитников.

– Отец, – Диган недоуменно развел руками, – каждый знает, что Проклятые враги всего живого. Мы встретили их в трех переходах от Дороги Смерти. Они помогли нам отбиться от болотных вепрей…

Тевт поморщился, не сводя глаз с пришельцев, а затем посмотрел на покрасневших от напряжения лучников.

– Не стрелять, – глухо приказал он.

Стражники неуверенно переглянулись, но луки опустили.

Возможно, следовало сразу застрелить иноземцев и отдать их тела духу Трясины. Начальник стражи не знал, что его удержало, но когда солдаты под возмущенный гул толпы вошли в город, Тевт испытал странное облегчение. Как будто его жизнь резко изменилась.

Глава 2

Никому неизвестно, как мир жил раньше. Обрывки преданий, отзвуки легенд. Говорили, что в прежние времена в Кимании было много стран. Гордые королевства, могучие державы… По дорогам скрипели нагруженные караваны торговцев, в придорожных трактирах постоянно собирался разный люд со всех сторон света. В великих городах кипела суетная, но такая увлекательная жизнь.

Потом все изменилось. Что случилось, почему рухнуло прежнее бытие – никто не знал. Может, какой-нибудь мудрец обладал крупицами жуткого знания, но где его искать теперь? Началось все, как это обычно происходит, с войн… Сначала сцепились два соседа. Затем вмешался третий, и мир стал меняться. Над равнинами и лесами плыл дым пожарищ, реки переполнялись трупным ядом. Города и деревни слизывал с лица земли огонь. По Кимании скакали всадники апокалипсиса. Все живое сходило с ума. Собаки бросались на своих хозяев, друг убивал друга, дети сжигали родителей. Над миром царило Безумие…

В магических книгах есть слова о том, что рано или поздно любой мир гибнет. Что если он слишком стар или опустошен, то настает момент, когда приходит пора стряхнуть с себя мучающие струпья. Обновиться. Очиститься от скверны. И на помолодевшем теле земли, после войн и проклятий, вновь возродится жизнь.

Многим, кому посчастливилось уцелеть в пучине смерти, было невдомек – закончилась ли пора Безумия. Укрывшись в самых глухих местах Кимании, люди начали все заново. Но в сердце каждого царил страх перед обновленным миром.

Болотный Зуб был одним из поселений, основанных после Эпохи Безумия. Небольшой, обнесенный подгнивающим частоколом островок земли. Затерянный в бескрайних просторах болот городок, живущий по своим законам и не знающий иных. Он создавал небольшой, но безопасный мирок без ужасов, поглотивших землю много лет назад. Но эхо тех кошмаров и поныне доносилось до жителей поселения.

Колонна. Одна из бед прошлого. Армия солдат, потерявших свое Я. Потерявших веру, желания. Никто не мог укрыться от них. Избежать лавины мечей, схорониться от тысяч подкованных сапог.

На щитах Проклятых воинов кровью плачет голубой глаз. Кто создал этот герб отчаяния? Кто был первым, вставшим под знамена Безумия? Никто не знает. Остался только символ…

Жители Болотного Зуба о Колонне знали только по рассказам предков. Сумасшедшая армия несет смерть только вдоль дорог, только там, где может пройти. Поэтому к островку вела лишь одна запутанная тропка, теряющаяся во множестве перелесков, пересекающая почти непроходимые трясины. Безумцы не могли добраться до затерянного поселения, но это слабо успокаивало горожан. Особенно после истории с Озерным. Как Проклятые вышли на небольшой городок – не ведал никто

И сейчас шестеро солдат находились в Болотном Зубе… Мало у кого были сомнения в том, что ожидает город в дальнейшем. Однако Тевт впустил незнакомцев.

Воины расположились на окраине, в одном из брошенных домов. Трое сразу же заняли пост у дверей, с опаской поглядывая на проходящих неподалеку горожан. Впрочем, жители Зуба и сами старались не приближаться к дому Проклятых.

– Чем ты думал, Килун? – Лорд был в ярости. Отер, тучный мужчина сорока лет, с блестящей на свету лысиной и дряблыми губами, зло обрушил кулак на стол. – Чем ты думал? Как ты мог привести их сюда?!

– Отер, я знаю свое дело. Я не раз видел Колонну! – попытался защититься искатель. – Проклятые – это не люди. Они ходят по-другому, смотрят иначе. И никогда я не слышал, чтобы они разговаривали, понимаешь?

– Глупости! Ты поставил весь город под угрозу гибели! – побагровевший лорд Болотного Зуба зло посмотрел на замершего у двери Тевта.

– А ты? Ты мог головою подумать? Надо было убить Проклятых еще у ворот!

– Отер, я не знаю, почему я так поступил. – Начальник стражи пожал плечами. – Я не могу понять… Что-то в них такое… Что-то мешает…

– Они как дети, – заметил искатель. – Пока мы сюда шли, они на все вокруг смотрели так, словно никогда прежде подобного не видели.

– Эти «дети» сожгли Озерный! Вы такой судьбы хотите нашему городу?

– Хватит уже, Отер, – повысил голос Тевт. – Они завтра же уйдут!

– И приведут остальных? Это ты хорошо придумал!

– В конце концов, что сделано – то сделано. – Тевт пожевал губами и посмотрел за окно.

– И все? Это все, что ты можешь сказать? – удивился Отер.

– Нет. Я думаю, с завтрашнего дня нам потребуется поставить на тропе наблюдателей. Если появится армия – надо будет уходить на запад… В центр Топей.

– Замечательно! Бросить город? Бросить все, что было сделано нами? Нашими предками? И все из-за двух идиотов?

– Они не Проклятые! Они отпущены Колонной! Быть может, это знак миру, что Безумие уходит, Отер! – произнес искатель.

Лорд без сил опустился на лавку.

– Глупо, как же глупо… Тевт, направь к дому, где остановились эти солдаты, всех наших бойцов. Это приказ.

– Отер, ты с ума сошел? У них у всех броня! Это не наши доспехи! Да их панцири и добрый клинок не возьмет! Ты подумай, сколько ребят погибнет! У нас во всем городе с десяток неплохих мечей, остальные – мусор, – возмутился Тевт.

– Лучше погибнет десять человек, чем весь город. Сожгите дом, отравите их. Никто из пришельцев не должен уйти живым!

– Отер…

– Это приказ! Вперед! Исполнять!

– Тут давно никто не жил, – повел носом Лесоруб. Воздух пах плесенью и сыростью. Все пространство над огромной печкой было затянуто паутиной.

– Угу, – неопределенно буркнул один из щитников. Приятели звали его Рыбаком. Пока они пару дней бродили по лесам, отбившись от Колонны, воин несколько раз обеспечивал отряд рыбой. Светловолосый молчаливый парень, с хитрыми блестящими глазами, знал о рыбалке все. Он не мог вспомнить свое прошлое, но руки сами мастерили острогу, замирали над поверхностью воды, чтобы молниеносно нырнуть в пучину и вернуться назад с трепыхающейся добычей.

– Они попытаются нас убить? – неожиданно проговорил сидящий на лавке здоровяк.

– Думаю – да. Они нас боятся…

– Я бы тоже боялся, – улыбнулся еще один воин. Лет тридцати на вид, крепкий, невысокий. С добродушным выражением лица и живыми карими глазами. Он, прислонившись к дверному косяку, с интересом рассматривал поселок. Ребята звали его Родинкой, из-за пятна на подбородке. – Ты их вооружение видел?

– Да хрен с ним, – фыркнул здоровяк и провел рукой по кучерявым волосам. – Я вот ничего вспомнить не могу. Вообще ничего.

– Мудрому хорошо, у него в голове хоть что-то осталось, – буркнул Рыбак и с завистью покосился в сторону двери. Там, на улице, Мудрый и Фарш лениво прохаживались вдоль дома, внимательно следя за окрестностями.

– Уходить надо, братья. – Здоровяк плотно сжал мясистые губы и оглядел товарищей. – На север, как Мудрый предлагает.

– Да, – кивнул Лесоруб.

– К нам гости, – напряженно произнес Родинка, зашелестел доставаемый из ножен меч.

– Приготовились, – бросил алебардист. Как-то получилось, что он оказался среди солдат главным. Само собою произошло. Никто и не оспаривал его лидерства. – Медведь, ты с Рыбаком и Родинкой дверь заблокируйте, если что.

– Зря паникуешь, их всего двое, – ухмыльнулся Родинка.

– Чужие пришли. – В проеме возник Фарш. Обезображенное шрамами лицо неприятно растянулось в улыбке: – Это Диган, а с ним мужик какой-то… Лесоруб, разберись, а?

Медведь нахлобучил шлем и вышел из дома, исподлобья наблюдая за гостями.

Алебардист последовал за солдатом и неуверенно ступил на залитую солнцем улицу. Вдалеке истошно крикнула болотная птица. Неуловимо знакомый звук. Почти родной… Эхо забытого и утерянного детства?..

К хижине шли двое. Диган и пожилой мужчина, последний подслеповато щурился, словно надеясь как можно быстрее разглядеть поджидающих его воинов. На лицах обоих застыла тревога.

– Опять что-то стряслось? – проворчал стоящий рядом с Лесорубом Медведь.

Алебардист не ответил, нахмурившись, он смотрел на приближающихся людей и размышлял. Зря они сунулись в это болото. Надо было отказать тем парням, что сцепились в лесу с одной из местных тварей. Спокойнее бы жилось…

– Привет, Лесоруб, – быстро поприветствовал его Диган. – Это Ливр, один из старых искателей. Он может подсказать дорогу на север.

– Замечательно, – кивнул алебардист, напряженно глядя на незнакомца.

– Только из города побыстрее уходите. – Диган неожиданно обернулся. – Лорд приложит все силы, чтобы вас убрать.

– Пусть попробует, – широко улыбнулся Медведь. – В крови утопим.

– Верю, – холодно заметил Диган.

– Медведь, помолчи немного, ладно? – поморщился Лесоруб. – Что на севере?

– Почти ничего. В трех днях пути есть заброшенное селение. Пара домов. От них еще день пути по болотами будет река. За ней я не был, но вот у берега была дырявая лодка. Возможно, на той стороне что-то есть. – Ливр, прищурившись, окинул алебардиста взглядом водянистых глаз.

– Замечательно, – усмехнулся Лесоруб. – Возможно? Что-то? Обезоруживает… Как добраться до селения?

– Есть тропка, я вам ее покажу. Идите по ней и никуда не сворачивайте. Думаю, удобнее будет, если я на месте все расскажу.

– Кэп, нам пожрать чего принесут? – крикнул от дома Фарш.

– Я бы не советовал, – немедленно отреагировал Диган. – Один шанс из ста, что лорд не додумается вас отравить.

– Понимаю, – кивнул Лесоруб и с сожалением посмотрел на дом. – Думаю, мы сейчас отправимся. Ждать тут нечего.

– Хорошая мысль. – Диган еще раз обернулся.

– Медведь, пусть наши собираются. Выходим, как только все будут готовы. – Алебардист даже не повернул голову к приятелю.

– Понял, – серьезно кивнул тот и, бряцая железом, ушел к дому.

– Вы извините, что так вышло… Кто же знал, – смущенно улыбнулся молодой искатель.

– Стоило знать. Я бы на месте вашего лорда перестрелял чужих еще в воротах. – Лесоруб мрачно хмыкнул. – Но за помощь спасибо.

– Может, я вас провожу до селения? Я часть дороги хорошо знаю. До Лягушачьего Кладбища.

– До чего-чего? – фыркнул Проклятый.

– До Лягушачьего Кладбища, – повторил Диган.

– Вы их там хороните, да? – с издевкой поинтересовался алебардист.

– Нет, просто там очень много мертвых лягушек и змей. Все время… – улыбнулся искатель.

Замечательно… Надеюсь, там только ваши жабы мрут, – заметил Лесоруб и обернулся на хижину. – Как скоро ждать гонцов вашего лорда?

– В любую минуту, – честно признался Диган.

– Я обожаю ваш город…

– Понимаю… Мы виноваты.

– Сколько лет вашему поселку-то? – Лесоруб отметил, что ребята почти готовы к выходу.

– Больше четырех веков, – гордо ответил Ливр.

– И все это время вы прячетесь? – удивился алебардист. – Давно бы ушли с этих мест.

– Куда идти? – горько спросил пожилой искатель. – И зачем?

– На север надо уходить… Там совсем иная жизнь. – К беседующим подошел Мудрый.

– Нет севера! – неожиданно зло огрызнулся Ливр. – Вокруг, на много дней пути, одни болота. Лишь на востоке нормальная земля. Но там Зловещие Места, там Дорога Смерти, там Колонна!

– Есть, я был там. Я оттуда, с севера, – словно маленькому ребенку пояснил Мудрый. – Там чистая земля. Там настоящие города, а не подобия сел, как у вас. Там нет Безумия…

Лесоруб поморщился. За те несколько дней, что они путешествовали вместе, Мудрый его порядком утомил своими воспоминаниями.

– Счастливые Земли… Они так и называются – Счастливые Земли, – седовласый, улыбаясь, посмотрел на север. – У меня там осталась жена. И двое сыновей…

Диган и Ливр с открытыми ртами смотрели на солдата.

– Счастливые Земли, – повторил Мудрый и словно очнулся. – Командир, мы готовы.

– Хорошо, – кивнул Лесоруб и посмотрел на бывалого искателя. – Показывайте свою тропку.

Диган быстро и тихо провел отряд самыми безлюдными улочками. Стражники на выходе из Болотного Зуба не посмели ничего сказать, когда шестеро закованных в броню воинов вышли к стене и потребовали их выпустить. Никто не хотел умирать…

Сразу за воротами искатели нырнули в заросли осоки и повели солдат вдоль стены на север. С трудом поспевая за легким юношей и неожиданно шустрым для своих лет мужчиной, латники сквозь зубы проклинали болота.

– Отойдем на пару часов от города – я утоплю это железо в какой-нибудь трясине, – возмущался Рыбак. – Толку от него…

– От доспехов и впрямь лучше избавиться… – неожиданно остановился Диган. – Дальше будет гораздо хуже. Утянет на дно болотный дух, и все…

– Что за дух? – напрягся Рыбак.

– Дух Болот, он оберегает нас от нежеланных гостей.

– Небось и жертвы ему приносите, – хмыкнул Медведь. Ливр ожег его гневным взглядом, но промолчал.

– А еще город будет по гроб вам благодарен, если вы броню нам оставите… Искатель, нашедший целый доспех, – счастлив несколько лет. Очень редко в город попадают хорошие вещи. В последнее время в Зловещих Местах все меньше умерших Проклятых. Да и приближаться к Дороге Смерти становится все опаснее… – запинаясь, протараторил Диган.

– Скидывайте, – бросил команду Лесоруб и первый начал расстегивать на себе панцирь. Остальные недоверчиво переглянулись.

– Кэп, ты не прав. В бой без железа пусть герои лезут, – заметил Фарш. – Они все равно долго не живут.

– В болота в железе лезут тоже герои. Ну и самоубийцы, – парировал Лесоруб.

– Шлемы оставляйте, – посоветовал Мудрый и тоже принялся разоблачаться.

– Напридумали, в могилу вам кол вогнать… – проворчал Фарш и принялся расстегивать кирасу. – Но стегач я все равно оставлю.

Лязгнули, упав на мох, наручи Родинки.

Стянув с себя стеганый доспех, Лесоруб почувствовал, как ветер прижал сырую от пота рубаху к изнывающему от жары телу.

– Хорошо-то как, мужики, – не сдержался он от распирающего его удовольствия.

Да, так легче, – мрачно заметил Фарш и поглядел на болото. – Надеюсь, что у вас тут большие и зубастые твари не водятся.

– Здесь нет. Они по краю болота обитают, вдоль Зловещих Земель. Тут только копты, а они совсем безобидные, – поделился Ливр.

– Копты? – переспросил Лесоруб, расстегивая ремни на поножах.

– Здоровые такие твари, с болотную лошадь. Они мхом питаются.

– Болотные лошади? – разогнулся Лесоруб и с улыбкой посмотрел на Ливра.

– Да что вам говорить… – отмахнулся тот.

– Нет, серьезно, я никогда не слышал о болотных лошадях, – развел руками алебардист.

– Еще бы. Ты же Проклятый, – недовольно заметил Ливр.

Лязгнули упавшие поножи Мудрого.

– Что, прямо тут и оставим все? – посмотрел на груду доспехов Фарш.

– Никуда не денется… – Диган ткнул рукою в стену Болотного Зуба. – Все равно в город попадет. Стражу вооружим.

– От кого вы хоронитесь-то? Против Колонны все равно и часу не продержитесь, – устало вздохнул Медведь.

– Осторожность не помешает, – уклончиво ответил Диган.

– Готовы? – нетерпеливо спросил Ливр. – Надо идти…

– Ну, что ни говорите, а мне так даже больше нравится. – Родинка с довольным видом попрыгал на месте. – Гораздо легче ходить.

– Драка будет – пожалеешь о своих словах, – многозначительно заметил Фарш. Недовольный солдат нахлобучил на голову шлем и оглядел товарищей.

Зрелище было забавное. Грязные рубахи, заправленные в сапоги легкие штаны. На солнце блестят шлемы, а руки сжимают оружие.

– Как дети, честное слово, – хмыкнул Фарш.

– Ночами у нас тепло, не замерзнете и в таком виде. – Ливр судил с практической точки зрения.

– Двинулись, – подал команду Лесоруб. – Стегачи с собой.

Отряд прошел до конца стены, и тут Ливр остановился, указывая на едва видимую тропку среди осоки.

– Сюда… Вам по ней все время прямо. За Лягушачьим Кладбищем будет трясина – обходите ее слева. Там увидите щит разбитый – ориентир. От него на запад шагов двести – и будет еще одна тропка. Она выведет вас к селению. А там на север, не ошибетесь. Река немаленькая, выйдете…

– Спасибо. – Лесоруб посмотрел на Ливра и Дигана.

– До встречи! – махнул рукою последний.

– Лучше прощайте, – с нажимом в голосе поправил его Ливр.

Медведь глухо заворчал, покосившись на пожилого проводника.

– Нас ждут Счастливые Земли. Зачем нам возвращаться? – Мудрый широко улыбнулся и посмотрел на небо.

– Угу, ждут, – фыркнул Фарш и оглядел товарищей. – Мы идем?

– Да. – Лесоруб кивнул Дигану и шагнул на тропку.

Болота, везде болота. Бескрайняя равнина, колышущейся осоки с редкими черными стволами давно погибших деревьев. Иногда, правда, встречаются редкие прогалины мха или пятна трясин, но они не меняют унылой картины.

Порою на пути отряда попадались небольшие, поросшие чахлыми березами островки, где встречались следы древних кострищ. Видимо, здесь останавливались на ночлег искатели Болотного Зуба. Или просто обедали за костерком, а потом вновь шли в свой вечный поиск.

Для Проклятых все было в новинку. Только Мудрый ничему не удивлялся, и с его лица не сходила отстраненная улыбка. Фарш на одном из привалов уже предположил, что у воина ум зашел за разум. Седовласый лишь еще шире улыбнулся и понимающе кивнул. Его манили Счастливые Земли.

Лягушачье Кладбище солдаты узнали сразу: небольшой клочок мха среди зарослей болиголова был покрыт маленькими трупиками холодных тварей.

Медведь в этот раз шел первым и, увидав могильник, с руганью отпрыгнул назад. Шедший за ним Родинка с интересом обошел опешившего приятеля и изумленно присвистнул.

– Жуткая вещь! – Он обернулся на друзей и потянул носом: – А запах-то!

– Во, отлично, набери себе их в мешок. Припасов мало, так что жри их. А мы твою долю поделим. – Фарш брезгливо ступил на ковер из лягушек. Подкованный сапог по щиколотку провалился в вонючее месиво.

– Что их убивает, интересно? – Рыбак, выйдя на кладбище, присел на корточки.

– Думаю, они сюда умирать сползаются. Весьма предусмотрительно, люди б так делали – совсем бы хорошо стало, – зло проговорил Фарш. – Давайте дальше идти.

– Это и впрямь спятивший мир, – покачал головой Рыбак. – Я начинаю жалеть, что Колонна нас отпустила…

– Лучше жить в безумии, чем быть Безумием. – Мудрый поправил шлем и посмотрел на могильник.

– Завернул, да… – Фарш брезгливо сплюнул. – Пошли отсюда… Воняет!

Последним на островок вышел Лесоруб. Остальные уже пробирались через осоку дальше. Алебардист, морщась, оглядел ковер из трупов, в котором четко виделись следы товарищей, и зашагал дальше, поправив на плече щит Медведя. Командир нес его, пока приятель, чья очередь была идти первым, алебардой проверял тропу. В голове Лесоруба назойливо крутилась мысль, что он уже видел подобное. Но где? Когда – сомнений не возникало. До Колонны… Воина передернуло: как же невыносимо понимать, что прожитая тобою жизнь осталась за чертой. За чертой Проклятия.

Как он стал тем, кто носит на щите плачущее око? Когда? Почему?

С усилием отогнав от себя мрачные вопросы, Лесоруб поспешил за друзьями. Воздух пах смесью из болиголова и разлагающихся тел. Алебардист уже понял, что ненавидит болота.

На следующем островке солдаты решили остановиться на ночлег. Рыбак с огромным трудом развел костерок, подкармливая тщедушное пламя сырыми сучьями. Фарш и Медведь, едва перекусив, сразу завалились спать. Родинка подхватил алебарду и ушел на болото, чтобы свалить одну из мертвых елей. Лесоруб только поморщился, понимая, что приятель будет использовать ее вместо топора. Нельзя благородным оружием валить лес, нельзя… Но выхода, в общем-то, нет. Не мечами же дрова рубить.

Мудрый, разлегшись на своем щите, мурлыкал какую-то песню.

– Слушай, Мудрый, что ты поешь? – неожиданно спросил его Лесоруб.

– Песню, – улыбнулся тот.

– Я уже понял, – раздраженно произнес алебардист и плюхнулся на чей-то щит, не желая садиться на сырую землю. – Спой вслух.

– А я слов не помню. Мотив – да, а слов нет…

– А что ты помнишь? – пошевелился Рыбак и посмотрел на пожилого солдата.

– Честно?

– Глупый вопрос, – заметил Лесоруб.

– Я мало что помню. Но обрывки есть. Помню жену, ее лицо, руки. Имени – не помню. Детишек своих помню… Сыновья!

– А твои байки про север?

– Не знаю, друг. Это не байки. Просто знание. Я знаю, что есть эти Счастливые Земли. Там все не так. Я знаю это, и все… Эти болота, этот город, это кладбище – это ненормально. Скажи – откуда мне это знать? – Мудрый даже перестал улыбаться, вперив взгляд серых глаз в Рыбака.

– Не знаю… Я вообще ничего не помню. Словно недавно родился. Руки, тело – они как бы отдельно от меня работают. – Светловолосый воин подбросил в огонь еще сучьев. Вдалеке раздался удар алебарды по дереву.

– А мне кажется все безумно знакомым, – признался Лесоруб. – Даже кладбище это… Что-то было до Колонны… Интересно, мы навсегда забыли прошлое?

– Нет, что ты, – улыбнулся Мудрый. – Мы все вспомним…

– Твоими бы устами, – мрачно заметил Рыбак и посмотрел на Лесоруба. – Кэп, у нас с едой совсем беда… Живность бы какую изловить.

– Что же ты лягушек не взял? – сострил алебардист.

– Я серьезно. Завтра мы еще протянем, а дальше будет туго. Рыбы здесь нет…

Мудрый хохотнул, сделал важный вид и повторил:

– Рыбы здесь нет… Хорошо сказано.

Лесоруб улыбнулся и откинулся на спину, глядя в темнеющее небо.

– Не знаю, как вы, а я с удовольствием буду вспоминать прошедшие дни. Даже этот город…

– Еще бы, больше-то нечего, – мрачно вставил Рыбак.

– Я хочу вспомнить…

Над островком повисло молчание, лишь сопение Фарша нарушало вечернюю идиллию.

– Браты, помогите! – весело завопил откуда-то с болота Родинка, – Не дотащу!

– Пошли, поможем, – поднялся Мудрый.

– Сиди уж, – остановил его Рыбак. – Мы втроем управимся.

Лесоруб согласно кивнул и с сожалением оторвался от созерцания неба.

Дорога… Дорога, дорога, дорога… Каждый ее поворот, каждый подъем и спуск – проклятый круг прошлых дней. Путь в пустоту. Безумно болят ноги, огонь пожирает тело под доспехом. Шаг за шагом, вместе со всеми. В неизвестность. Кто-то упал. Дальше. Надо идти дальше. Этот слаб, он не дойдет. Ему повезло. Лечь бы рядом… Но надо идти. Куда? Зачем?

Впереди драка. Надсадный крик, лязг стали. Тяжелое дыхание. И запах смерти. Вперед. Может, повезет и удастся добраться до врага. Раскрошить его, втоптать в дорогу, пройтись сапогами по остывающей плоти. Вперед! Вперед! Вперед!

– Кэп, ты чего? – голос Медведя вырвал Лесоруба из объятий сна.

Алебардист резко сел, затравленно оглядываясь по сторонам. Над болотами висела душная ночь.

– Ты стонал, – поделился наблюдением лениво ворошащий угли Фарш.

– Сон приснился…

– Сон? – хмыкнул Медведь. – И что тебе снилось?

– Не понял, но что-то страшное… – Лесоруб откинулся на спину и уставился в небо.

– Скоро рассвет, – заметил здоровяк.

– Угу. – Алебардист закрыл глаза, но перед взором вновь зазмеилась дорога и закачались спины идущих впереди воинов, – Проклятие…

– Выспался небось? – ехидно поинтересовался Фарш.

– Похоже, да. – Лесоруб вновь сел и посмотрел на друзей. – Давно сидите?

– С тех пор, как Родинка и Рыбак завалились. Ты с Мудрым завтра дежуришь в первую смену, – ответил Медведь и подвинулся поближе к костру. – Прохладно становится.

– Ночью какая-то дрянь недалеко орала. Птица, наверное. И болото стонет…

Словно в подтверждение слов Фарша над болотом пронесся низкий гул. Лесоруб поежился:

– Жутко…

– Ненавижу это место, – поделился с приятелями обезображенный шрамами воин.

– Рано или поздно мы выберемся отсюда, – улыбнулся Медведь. – Придем в Счастливые Земли Мудрого, найдем там какого-нибудь мага, и он поможет нам все вспомнить.

– Мага? – повернулся к нему Фарш. – Это что?

– Это… – замялся Медведь и удивленно посмотрел на товарища. – Ну, маг это и есть маг! Человек такой, волшебник.

– Чего? – Фарш даже приподнялся. – Колдун, что ли?

– Да, так их тоже зовут.

– Ты правда ненормальный? С колдунами якшаешься? – Лицо Фарша перекосила гримаса гнева.

– Ты чего, брат? – изумленно промолвил Медведь.

– Колдуны – это Зло!

– Почему? – спросил его Лесоруб.

Фарш осекся и растерянно оглядел командира.

– Ну… Зло потому что… Не знаю!

– Чушь какая-то. Не знаю, но знаю… – фыркнул Медведь.

– Ладно, хватит уже. – Лесоруб тяжело поднялся с земли. – Пойду, отолью…

– Далеко не уходи, ладно?

– Не боись. – Алебардист отошел на несколько шагов от костра и развязал придерживающую штаны веревку.

– А я-то волновался, – донесся в спину едкий комментарий Фарша.

– Все свои, – откликнулся Лесоруб.

К острову, где приютились два обветшавших домика, воины вышли лишь к следующему вечеру. Как ни странно, от трясины и щита-ориентира, на котором красовалось плачущее око, до заброшенного поселения идти оказалось недолго.

Убогие лачуги, иначе назвать древние строения язык не поворачивался, на фоне зеленой равнины осоки смотрелись тоскливо. Четыре стены и ветхая крыша. Казалось, что покинувшие свои дома жильцы унесли отсюда абсолютно все, даже печной камень.

Побродив по островку, солдаты расположились на ночлег, с нетерпением ожидая следующего дня. Завтра они дойдут до реки. До следующего рубежа пути в Счастливые Земли.

Ночью, во время своей смены, Лесоруб вышел на улицу. Над болотами висела луна, превращая осоку в колышущееся серебряное море. Любуясь зрелищем, воин оперся на алебарду. Чудный мир, прекрасный.

– Кэп? – окликнул его показавшийся из лачуги Мудрый.

Лесоруб лишь поднял руку, призывая помолчать. Пожилой солдат все понял. Подойдя к товарищу, он замер рядом, глядя на лунное море.

– Красиво, – прошептал Лесоруб.

– Да…

Идиллию нарушил долгий стон, пронесшийся над болотом.

– Жуть, – поморщился Лесоруб.

Мудрый промолчал.

– Почему люди ушли отсюда?

– Потому что ночью принято спать, – хмыкнул седовласый, – а тут такие звуки.

– Возможно…

– Смотри! – Приятель дернул Лесоруба за рукав.

– Ну? – повернулся к нему алебардист и обмер.

Через топи к островку шел человек. Высокий, в длинном темном плаще до пят. Казалось, осока сама раздвигается перед ним, освобождая дорогу.

Лесоруб почувствовал порыв ледяного ветра и покрепче вцепился в алебарду. Вновь застонало болото, и откуда-то издалека до солдат донесся дикий крик. Словно там в ужасе погибал человек.

– Что это? – испуганно спросил алебардист.

Мудрый молчал, не сводя глаз с приближающегося путника. Тот уже вышел на остров, и только сейчас воины заметили, что ноги гостя не касаются земли. Не обращая на людей внимания, незнакомец проплыл мимо хижин.

– Кто ты? – сдавленно выкрикнул Лесоруб, чувствуя, как холодит нутро липкий страх.

Человек остановился и повернулся к солдатам. Блеснули голубым пламенем глаза.

– Зачем ты его позвал? – прошептал Мудрый и потянул меч из ножен.

Таинственный странник приблизился и замер в десяти шагах от воинов. Неощутимый ветер колыхал его плащ, да и сам гость слегка покачивался в воздухе.

– Кто ты? – хрипло повторил Лесоруб.

Незнакомец, разглядывая воинов, слегка склонил голову набок. Затем показал рукою на траву под ногами и кивнул.

– Я не понимаю тебя!

Путник чуть приподнялся в воздухе и, раскинув руки, медленно повернулся, словно осматривая топи. Потом он опять кивнул на землю.

– Чего он хочет? – поинтересовался Лесоруб у Мудрого. Тот пожал плечами. Странник тем временем ткнул пальцем в седовласого, махнул рукою на восток и вновь с интересом склонил голову.

– Да, мы оттуда, – произнес Мудрый.

Человек беззвучно рассмеялся и еще раз крутанулся в воздухе, а затем указал на север.

– Да, – кивнул Лесоруб.

Незнакомец нахмурился и отрицательно мотнул головой. А затем начертил в воздухе запрещающий знак.

– Он хочет сказать, что нам туда нельзя? – спросил Лесоруб.

– Нет, – побледнел Мудрый. – Этого не может быть.

Человек взмыл на несколько метров выше и воздел руки к небу. Лесорубу показалось, что даже луна засияла много ярче, чем раньше. Из ладоней незнакомца вырвался ослепительный свет и метнулся на запад. Опустившись чуть ниже, путник вопросительно качнул головой.

– Не понимаю, – сказал Мудрый.

В ответ лишь грустная улыбка и еще одна стрела света на запад. Затем незнакомец указал на восток, на юг и вновь скрестил руки, словно запрещая.

– Он советует нам идти на запад?

– Сам догадался? – мрачно ответил Мудрый.

Человек спустился на землю, кивнул солдатам и поплыл прочь.

– Стой! Кто ты? – крикнул Лесоруб ему вслед, но странник даже не обернулся.

– С ума сойти… – Мудрый вложил меч в ножны и посмотрел на алебардиста.

– На востоке Колонна, – заметил Лесоруб. – Что на юге и на севере – не знаю.

– Опасность, думаю. Может, он советовал нам ее обойти? Я точно знаю, что Счастливые Земли там, на севере!

– Дойдем до реки и решим, – произнес алебардист и посмотрел вслед удаляющемуся ночному гостю.

– Кто он?

– Еще один подарок местного безумия, – поморщился Мудрый. – Типа Кладбища, Колонны и прочих чудес! Это ненормально, помяни мое слово. Там такого нет… У меня на родине все иначе!

Лесоруб не ответил. Он смотрел на серебристую, ведущую на юг дорожку, проложенную незнакомцем. Туда, куда им советовали не идти. Почему?

Нет ответа…

– Пошли в дом, – предложил Мудрый.

– Пошли. – Лесоруб словно очнулся и посмотрел на приятеля. – Пошли…

Наутро отряд двинулся на север. Выслушав рассказ Лесоруба и Мудрого, воины решили дойти до реки, а там уже повернуть на запад. Ни один из солдат, даже Фарш, не усомнились в словах товарищей. В этом мире могло быть все что угодно, и летающие молчуны – не исключение.

До реки добрались быстро и без приключений. Пару раз, правда, приходилось обходить топкие места, но, за исключением подобных трудностей, путь прошел без проблем. На берегу солдаты остановились на привал. За величественной, спокойной водной преградой царил глухой лес.

– Тут под тысячу шагов будет, – оценил ширину реки Рыбак. – Вплавь все равно не перебрались бы. Теперь на запад?

Сидящий на земле Лесоруб прищурился:

– Ну да, куда же еще?

– Болота, опять болота, – недовольно буркнул Медведь. Ему приходилось тяжелее всего, массивный воин отвоевывал у зыбкой почвы каждый шаг.

– Ну не вечные же они, – попытался ободрить приятеля Родинка.

– Я начинаю думать, что, может, и вечные. – Здоровяк кивнул на запад. Конца топям не было, зеленое море осоки уходило к горизонту.

– А на востоке и севере леса. – Фарш смачно сплюнул в воду. – Нам же только на запад.

– На востоке – Колонна, – напомнил Родинка. – Я лучше по болотам побегаю, чем вернусь. Да и тот берег мне доверия не внушает. А тут интересно!

– О да! Живой пейзаж, – фыркнул Фарш. – Мне уже надоело по кочкам прыгать. Ноги болят.

– Сегодня будем рыбу есть. – Рыбак склонился над водой, с интересом разглядывая завихрения у берега. – Надеюсь… Течение сильное. Переплыть все равно не смогли бы. Да и нам вниз по нему идти надо.

– Рыба – это хорошо, – зажмурился Родинка. – Если честно – все хорошо. Если у тебя что-то болит – значит, ты еще жив. И это не может не радовать!

– Пошли, – скомандовал Лесоруб и поднялся на ноги. – Хоть куда-нибудь да придем…

– Хочу под сосны! Плюхнуться на прохладный мох, руки раскинуть и глядеть вверх, пока не надоест, – поделился с товарищами Медведь.

– Будет тебе и мох и сосны… Все будет. – Мудрый поправил шлем. – Голова чешется, не могу больше!

– Мы идем или лясы точим? – Фарш нетерпеливо оглядел воинов.

– Вперед, к соснам! – хохотнул Родинка и, выхватив у Лесоруба алебарду, пошел искать дорогу.

– Мне все интересно, кто это был ночью, – неожиданно произнес Мудрый.

– Дух Болот, да. Нам в том селении о нем рассказывали. Он небось лягушек и хоронит, – оскалился Фарш.

Первым засмеялся Рыбак, следом за ним гулко захохотал Медведь, а потом не выдержали и остальные. Даже Фарш, глядя на товарищей, не смог удержаться от смеха.

– Уроды! – крикнул издалека Родинка. – Вы о чем? Я тоже поржать хочу!

– Иди давай, – весело бросил ему Лесоруб и зашагал следом.

Путь по топям продлился еще два дня. Солдаты брели вдоль петляющей реки и тщетно высматривали следы жизни по обоим ее берегам. Один раз на противоположной стороне Фарш заметил прогнившую лодку без весел. А Родинка нашел на болоте старую могилу. Больше никаких следов человека не было.

Под конец третьего дня вдали показалась полоса леса. Странно это смотрелось. Черный горизонт, в который упирается зеленый ковер болот. Воспрянув духом и решив не останавливаться, пока не дойдут до деревьев, солдаты прибавили шагу.

Заночевать под кронами не удалось. Когда до леса оставалось не больше часу пути, путь странникам преградила протока, шириной шагов в двести. Сил на переправу уже не было, да и стремительно темнеющее небо убедило друзей остановиться на ночлег именно здесь.

Разбудил солдат страшный вой, раздавшийся рядом со стоянкой. Ночную тьму разрывали нечеловеческие вопли ярости, боли и отчаяния. Всполошившись, воины схватились за оружие, но никто не рискнул подняться и взглянуть на происходящее.

– Что за дрянь? – прошептал Лесоруб, тщетно силясь разглядеть что-либо сквозь заросли осоки.

– Дерьмо какое-то, – процедил Рыбак. Он и Родинка как раз несли вахту, когда тишину болот разодрали истошные крики. – Не больше тебя знаю.

– Я бы не высовывался, – зло заметил Фарш, увидав, что Рыбак осторожно приподнимается.

Неожиданно близкий вопль отчаяния и ужаса бросил храбреца на мох.

– Лежи, дурак! – прошипел Фарш. Лицо воина перекосила страшная гримаса. – Только высунись!

Рыбак не ответил, он ничком лежал на земле и беззвучно матерился.

– Может, мимо пройдет? – с надеждой прошептал Родинка.

Остальные молчали, напряженно вслушиваясь в ночной шум. Вдруг в нескольких шагах от них раздался отчетливый шелест.

– Ах ты! – взвыл Фарш и, выставив перед собою меч, словно взлетел в воздух. Повернулся к источнику шума, опять выругался, и болота потряс еще один зловещий крик.

– Идиот, – взревел Медведь, но тоже вскочил на ноги. Через пару мгновений к бою был готов весь отряд.

От места их ночлега стремительно удалялся объятый алым ореолом человеческий силуэт. А с берега, шагах в тридцати от солдат, в погоню сорвалось несколько зеленых огней. Ночь опять потряс жуткий вой.

– Уходим отсюда, – напряженно бросил Фарш. – Эти твари сюда вернутся!

– Постой, – поднял руку Мудрый.

Жертва и загоняющие ее существа стремительно удалялись в глубь болот. Беглец отчаянно петлял в разные стороны, оглашая округу воплями отчаяния, а ему вторил зловещий хохот преследователей.

– Думаю, им не до нас, – произнес Рыбак. В свете луны его лицо приобрело мертвенный оттенок, и Лесоруб даже попятился от товарища.

– Как они быстро-то… Летят? – с трудом выдавил из себя Медведь.

– Мне надоели эти места! – с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать, сказал Мудрый, и солдаты обернулись на приятеля. Подобное проявление эмоций у седовласого для ребят было в диковинку. – Я больше не могу здесь быть! Я с ума сойду! Это проклятые места! Проклятое болото!

– Тише, Мудрый! – попытался успокоить его Родинка.

– Он прав. – Фарш все еще настороженно глядел за удаляющимися огоньками. – Еще немного, и я тоже с головою попрощаюсь. Никто не обосрался?

Родинка не удержался от улыбки, да и Мудрый очнулся.

– Я вроде нет. Но не уверен, – поделился Рыбак.

– Ушли, похоже. – Лесоруб, щурясь, пытался разглядеть среди болота огоньки безумных духов. Словно в насмешку над его потугами над топями пронесся далекий вопль, а следом за ним ночь пошатнул протяжный, басовитый стон. Но к последнему солдаты уже привыкли.

– Давайте сейчас перебираться, – неожиданно предложил Родинка. – Я тут не останусь. Честно! Один пойду, но не останусь!

– Рассвет еще не скоро, часа через три, если не больше, – заметил Рыбак.

– Я пойду с Родинкой. Мне моя шкура дорога, – нервно сообщил Фарш.

– Кэп, – Медведь посмотрел на Лесоруба, – они дело говорят. Если эти твари вернутся… Я сомневаюсь, что их простая сталь возьмет.

– А что сразу «кэп»? – раздраженно бросил алебардист. – Думаете, мне хочется здесь оставаться? А? Кэп да кэп…

– Короче, вы как хотите, а мы с Родинкой пошли… – Фарш принялся торопливо собираться. Родинка растерянно посмотрел на друзей.

– Давайте, лучше уж в болоте утопнуть, чем этим тварям попасться. – Мудрый подхватил с земли щит и свой мешок.

Переправа сложностей не вызвала. Несмотря на ширину протоки, глубина оказалась небольшой. Лишь в одном, месте ушел под воду оступившийся Медведь, но следующий за ним Родинка вытянул приятеля обратно. Дальнейший путь через топи оказался настоящей пыткой. Шли вслепую. Идущий впереди предупреждал о каждой кочке или старом бревне, осторожно нащупывая путь алебардой Лесоруба. Но все равно получалось так, что каждый второй сдавленно ругался, по колено проваливаясь в вязкие объятия болот или ударяясь ногою о поваленное временем и ветром мертвое дерево.

Никто ни разу не предложил отдохнуть. Страх хорошее подспорье для силы воли.

На окраине леса воины оказались незадолго до рассвета. Первым на этот раз шел Фарш, и стоило ему ступить на твердую почву, как из груди бойца вырвался истеричный смех.

– Тише ты! – прошипел ему в спину Рыбак.

– Не могу… Земля! Единобог, как же это здорово, быть на земле!

– Что ты сказал?

Фарш запнулся и остановился.

– Ого… Единобог? А кто это?!

– Вспоминать начинаем, – буркнул Рыбак.

– Смотрите! – громким шепотом окликнул их Родинка. Воин, присев, указывал на болото. Инстинктивно пригнувшись, солдаты замерли.

– Фарш, я тебя люблю, – прошептал Рыбак. – Хорошо, что мы оттуда ушли. Они и впрямь вернулись!

Возле протоки, даже сейчас видной с окраины леса, кружилось несколько зеленых огней.

– Уходим в лес, быстро! – Лесоруб заскользил к спасительным деревьям. Остальные, прижимаясь к земле, поспешили за ним.

– Надеюсь, они по следам не ходят, – поделился опасениями Родинка.

Укрывшись под одной из гигантских елей, друзья плюхнулись на ковер из старой хвои и затаились.

– И что? – неожиданно произнес Рыбак. – Так и будем ждать? А если они к нам полетят? Я, пожалуй, за болотом послежу.

Не дождавшись ответа, он юркнул во тьму,

– Смешно, – заметил Фарш. Из-за скрывающего небо лапника лица воина не было видно, но чувствовалось, что он улыбается. – Шесть здоровенных мужиков, с оружием, бегают по лесам и болотам от зеленых светлячков.

– Смешно? Ну так иди к ним и посмейся, – буркнул Медведь.

– Да нет, я понимаю, что они нам, скорее всего, не по зубам. Просто смешно. Воины! Проклятие Кимании! Колонна, едрить ее налево.

Лесоруб усмехнулся. Ирония судьбы. Наводящие ужас ранее, сейчас трясутся от страха под огромной елкой, прячась от странных огней.

– Как зайцы, – фыркнул Родинка и тихо засмеялся.

– Безумие всюду безумие, – простонал Мудрый и прислонился спиною к стволу дерева. В тишине зашуршали иголки – Медведь устраивался поудобнее, недовольно разгребая мешающие ему шишки.

– Скоро рассвет, – прошептал Родинка.

– А чего шепчемся? – повысил голос Лесоруб и умолк. Ему показалось, что он просто проорал эти слова, и огни, услышав их, уже мчатся к лесу.

– Ну, ты сам понял, – хихикнул Родинка.

В чаще раздался хруст сухих веток. Со стороны болота. Воины напряженно замерли.

– Я это, я, – приглушенно сообщил Рыбак. – Они на восток ушли.

– Пронесло, – выдохнул Фарш.

– И тебя тоже? – вновь хихикнул Родинка.

– Старо как мир, – парировал тот.

– Давайте поспим, ладно? – проворчал Медведь. – До полудня, а? Это – лес. Я хочу выспаться.

– Я на часах постою. – Рыбак так и не залез под ель. – Все равно после такой встряски глаза закрыть боюсь. Родинка, ты как?

– Как-как… Надо ведь, – заворочался весельчак и вылез наружу. – Здорово, – раздался его голос через несколько мгновений. – Это не перелесок. Мы ушли с болота! Елки-елочки! Ух, хорошо!

– Заткнитесь и дайте поспать, – вновь буркнул Медведь.

– Я понять не могу, – заметил Фарш, – как ты о сне вообще думать можешь? Меня до сих пор колотит.

– А он бесчувственный, – хохотнул невидимый Родинка. Зашуршал хвойный ковер, хрустнули сухие ветки – часовые отошли от ели.

Лесоруб закрыл глаза, наслаждаясь воцарившейся тишиной. Лишь далеко-далеко в лесу ухал филин. Вышли! Они все-таки вышли!

Глава 3

Лесоруб проснулся с улыбкой. Это было совсем другое утро! Сквозь тяжелые еловые лапы пробивались тонкие солнечные лучи, раскрашивая землю и лица друзей в чудную пятнистую гамму. Над головой щебетали птицы, а с реки слышался монотонный шум воды.

Лесоруб почувствовал запах костра и выбрался из-под ветвей, встречая утреннее, яркое солнце. На небольшой полянке, шагах в тридцати от ели, где приютились воины, у костерка развалились Родинка и Рыбак. Нежась в солнечных лучах, друзья тихо переговаривались. Первым командира заметил Родинка.

– О! Один проснулся, – приподнялся солдат и расплылся в озорной улыбке.

– Тихо было? – деловито поинтересовался Лесоруб и, отряхнувшись от хвои, подошел к огню.

– Абсолютно! – радостно сообщил Родинка.

Рыбак, расслабленно улыбаясь, кивнул в подтверждение слов приятеля.

– Может, останемся тут на денек? – предложил тот.

– Ты что, дурной? – поинтересовался Лесоруб. – До болота несколько сотен шагов. Давайте потом, а?

– Ладно, – согласился Родинка.

– У нас опять рыба сегодня? – алебардист посмотрел на Рыбака. Воин как-то незаметно, но прочно занял место кашевара и охотника.

– Пока да, – ощерился тот. – Лука нет, так что с дичью будут проблемы. Могу кашу из коры сделать.

– Шутка? – не понял алебардист.

Рыбак лишь загадочно хмыкнул.

– Когда двинемся-то? – спросил Родинка

– Как наши проснутся. Ночь тяжелая была… Вы бы сами вздремнули, а я подежурю.

Охотник медленно поднял руку к небу:

– Полдень почти, кэп.

– Ох, ничего себе, – удивился алебардист.

– Спать вы горазды, это точно.

– Я рыбы напек, так что буди наших, пусть пожрут, и пойдем. Завтра бы на дневку встать. – Рыбак лениво повернулся на бок.

– Вы-то как? Спали же часа четыре всего…

– Норма, кэп, – Родинка ободряюще улыбнулся. – Если завтра дневка – то вообще замечательно. Дойдем.

– Ладно, я пошел ребят будить. – Алебардист направился к спящим товарищам.

Путь по лесу, после болота, показался странникам настоящим подарком судьбы. Да, в лицо лезли колючие ветки, но это лучше, чем забивающий ноздри затхлый запах топей и вязкая земля под ногами. А когда отряд вновь вышел на берег и еловый бор сменился березовой рощей, – счастью воинов не было предела.

Шагая вдоль реки, бойцы озирались по сторонам, отмечая красоту местного леса. Зеленая молодая трава, черничники, белые стволы берез, небольшие осины и заросли ольхи. Ветер играл с листвой, ласкал волосы. Шлемы прочно перекочевали в заплечные мешки, поэтому солдаты всецело ощущали прелести путешествия.

В один из переходов отряд вспугнул оленя, и Рыбак долго потом возмущался, что у него нет лука. Остальные разделяли его обиду. Рыба надоела всем. Хотелось мяса…

К вечеру путники наткнулись на старые, покрытые мхом развалины. Когда-то это была гордо красующаяся над лесом дозорная башня. Сейчас ее останки жалко ютились на вершине поросшего ольхой холма. Остановившись у подножия, солдаты переглянулись.

– Должно быть, тут, в лесу, таких развалин много, – предположил Рыбак.

– Или город неподалеку. – Фарш скинул мешок и, обнажив меч, зашагал наверх.

– Ты куда? – окликнул его Лесоруб.

– Гляну поближе…

– Город – это хорошо, – заметил Медведь. – Нам хоть кто-нибудь объяснит, что в этих краях творится?

– Кстати, на дневке надо свести со щитов герб. Мне не хотелось бы встречи, как в той деревне. – Рыбак критично посмотрел на плачущее око.

– Ты прав. – Родинка бросил щит на землю и уселся сверху, с любопытством разглядывая руины.

– Интересно, тут где-нибудь жизнь-то есть? Представьте, что во всем мире есть только одно поселение, и то из него нас выгнали? – продолжил он.

– Типун тебе на язык, – буркнул Медведь и тяжело опустился на землю.

Счастливые Земли, Родинка. Счастливые Земли… Я настроен на то, что жизнь есть только там. В остальных краях царит Безумие. – Мудрый подмигнул приятелю.

– Сколько нам идти до твоих земель? Месяц? Год? – здоровяк раздраженно мотнул головой. – Если они вообще существуют.

– Они существуют. – Мудрый посмотрел на север. – Я знаю…

Медведь молча махнул рукой: мол слышали мы ваши сказки.

– Чисто. – Из ворот башни показался Фарш. Воин замер на холме, осматриваясь, и зашагал вниз.

– Пора на ночь становиться, – заметил Рыбак.

– Пора-пора, – кивнул Лесоруб, наблюдая за спускающимся Фаршем.

Башня в лесу. Город действительно должен быть неподалеку. Или хотя бы его развалины. Просто так строить в чаще подобные сооружения – бессмысленно. Впрочем, в этом мире мало что имеет смысл, как успел заметить алебардист.

– Ну, что там? – поинтересовался у Фарша Родинка.

– Не знаю. Такое ощущение, что она сама развалилась. Старая совсем, едрить ее. – Воин остановился у Лесоруба. – С холма ничего не видать. Но я бы не стал ночевать рядом с этими руинами.

– Призраков боишься? – хмыкнул алебардист.

– А ты нет? – оскалился Фарш.

Лесоруб улыбнулся. Да, с призраками он погорячился. Сам ведь вчера от зеленых огней бегал.

– Пошли, еще часок пошагаем, – предложил Фарши поднял с земли мешок.

Место для стоянки нашли раньше. Мыс. Река делала крутой поворот на юг, огибая холмик с котлованом. По краю возвышались старые березы. Идеальное место для лагеря. До воды недалеко, ложбинка на холме прекрасно защищает от ветра. Лишь от дождя не укрыться. Ну, да это воинов не пугало.

Первым наверх поднялся Фарш, продрался сквозь заросли осины и радостно вскрикнул.

– Что такое? – Идущий следом Лесоруб прибавил шагу.

– Костровище! – Солдат бросился вниз и склонился над черным пятном по центру ложбинки. – Неделя от силы!

– Ого! – Сквозь кустарник проломился Медведь и замер, осматривая будущий лагерь.

– Это жилая стоянка, – Фарш пнул ногой один из выложенных вокруг костровища камней и указал на бревно рядом.

Лесоруб, соглашаясь, кивнул. Он заметил и другие признаки людей. Небольшой навес у склона, под которым лежали березовые поленья. Едва заметная тропка к воде. Старая рыбья чешуя у костра. Обугленная, воткнутая в землю палка.

– Охотники или рыбаки. – Фарш повернулся к реке. – Схожу по тропке, гляну.

Остальные воины тем временем спустились в котлован.

– Может, поживем тут пару дней? Пока местные не появятся? – Медведь бросил щит на землю и сел на бревно у кострища. – Какой смысл идти дальше?

– А если они не вернутся? – Алебардист неуверенно покачал головой. – Толку от наших посиделок?

– Плотва! – Рыбак присел у втоптанных в землю чешуек.

– Ну и куда мы пойдем? Река на юг забирает, – недовольно поморщился Медведь.

– Да, на юг нам не надо, – Мудрый встревоженно повернулся к Лесорубу.

– Я не знаю, что нам дальше делать… – устало махнул рукой тот. – Поедим – решим. Рыбак, разведи пока костер.

– Легко.

– Рыбаки это, – вернулся в котлован Фарш. – Там рогатины стоят, и чешуи много. Места для лодок нет. Так что, скорее всего, они на этом берегу живут.

– Или лодка у них дальше стоит, – хмуро сообщил Медведь.

– Ты чего такой недовольный? – поинтересовался у него Лесоруб.

– А чему радоваться, брат? Куда бежим? Куда спешим? Чего вы себе в голову вбили? – неожиданно зло ответил тот.

Мудрый поморщился от этих слов и пошел помогать Рыбаку, который возился возле поленницы.

– Цель? – Лесоруб почесал лоб. – Цель ему нужна…

– Да, нужна. Земли эти… Бродить-бродить, да все без толку. А зачем мне? Я ничегошеньки не помню! Почему именно на север идем? По какой причине вообще в путь тронулись?

– А тут все просто, едрить тебя, – ехидно фыркнул Фарш. – Идем туда, потому что больше некуда.

– Экий ты нетерпеливый, Медведь, – вмешался Родинка. – Всего несколько дней пути, а ты уже раскис. Я думаю, нам еще не одну неделю топать.

– Не раскис я! – вскинулся тот и с яростью в глазах встретил изумленный взгляд приятеля. – Не раскис! Просто меня бесит все происходящее. Мы все как довесок ко всему этому сумасшествию! Путники, идущие на север! В Земли Счастья, вашу мать!

– Медведь, успокойся! – повысил голос Лесоруб. – Фарш прав. У нас сейчас просто выбора нет, надо уходить из этих мест.

Грузный солдат поиграл желваками:

– Если сейчас Мудрый заведет свою счастливую шарманку, я ему зубы вышибу!

– Не заведет. – Лесоруб поймал насмешливый взгляд Фарша. Прав изуродованный солдат, прав. Как дети малые…

Разговора действительно удалось избежать. Мудрый весь вечер просидел молча, старательно не глядя на хмурого Медведя. Лесоруба удивило поведение седовласого. Не тот возраст, чтобы обижаться. Рыбак после ужина принялся мастерить силки на птиц. Родинка завалился спать и почти сразу же захрапел. Фарш сосредоточенно точил меч.

Когда совсем стемнело, у потрескивающего костра остались сидеть лишь Мудрый да Лесоруб. Охотник ушел к реке расставлять заготовленные силки, а остальные легли спать.

Алебардист внимательно наблюдал за старшим товарищем. Пожилой солдат сидел на бревне, положив локти на колени, и пустым взглядом смотрел в огонь.

– Мудрый, – тихо позвал его Лесоруб. Воин чуть дернулся и оторвался от костра.

– Ну?

Ты из-за Медведя переживаешь, да?

Мудрый поморщился:

– Не знаю… Ты мне тоже не веришь?

Алебардист замялся, не зная, что сказать.

– Значит, тоже, – кивнул воин.

– Я этого не говорил, – торопливо произнес Лесоруб.

– Да какая разница, – вздохнул Мудрый и вновь уставился на огонь. – Не веришь. Вы все мне не верите… А я знаю, что они есть. Я знаю, что вся Кимания ненормальна, но далеко на севере есть земля, где люди только слышали о Безумии. И там моя жена… Дети… Я оттуда! Я хочу туда вернуться. И я вернусь.

Алебардист промолчал, думая над словами друга. Жена, дети. Память о них. Мудрому повезло… Если бы Лесоруб хоть что-то помнил! Но, увы. Лишь смутные тени. То же кладбище лягушек, например. Ведь он видел подобное раньше! Видел! У Мудрого есть прошлое. А что у остальных? Ночные кошмары? Алебардист слышал, как кричал во сне Родинка. Видел, как резко вскакивал Фарш. Помнил, как сам стонал от приснившегося ужаса. Отчего все это? Для чего? Никакой памяти. В родном, но незнакомом мире. Хороша судьба.

– Есть Счастливые Земли, командир, есть! – вдруг проговорил Мудрый. – Не может не быть!

– Я тебе завидую, – вымолвил Лесоруб, борясь с приступом отчаяния.

– Не понял, – посмотрел на него Мудрый.

– Завидую, что у тебя хоть что-то есть в душе. Цель…

– Мы все вспомним… Все! – Седовласый положил голову на руки. – Рано или поздно.

В наступившей тишине послышались шаги Рыбака, и охотник подошел к костру:

– Силки я поставил. Только бы попалась в них какая-нибудь дура. Иначе я завтра сожру свои ножны.

Лесоруб устало улыбнулся, представляя, как воин жует ножны.

– Ладно, я спать… Устал. – Рыбак присел у огня и подбросил в него еще полено.

– Ты помнишь что-нибудь из прошлой жизни? – не удержался от вопроса Лесоруб.

– Не-а. Но мне кажется, что ничего хорошего и не вспомнится, – подмигнул ему приятель. – Зато сейчас я почти счастлив. Не знаю почему.

– И тебе завидую, – усмехнулся алебардист.

– А еще кому? – деловито поинтересовался друг, укладываясь прямо рядом с костром.

– Всем, – не сдержал улыбки Лесоруб. – Я всем завидую…

– Дело хорошее, главное – нужное, – с серьезной миной кивнул Рыбак и закрыл глаза. – Все, я ушел.

– Бывай, – фыркнул Мудрый. – Заходи, если что.

Охотник не ответил. Он уже спал.

– Может, оно и к лучшему, что я не помню ничего? – спросил у пламени Лесоруб. Огонь щелкнул в ответ искрой, но промолчал.

Мудрый последовал его примеру.

Утром алебардиста разбудил запах жаркого. Желудок воина заворчал, а рот немедленно наполнился слюной. Еще не до конца проснувшись, солдат приподнялся на локте и, щурясь, посмотрел в сторону костра.

Сияющий от счастья Рыбак колдовал над огнем, пристраивая нанизанные на ветки куски мяса. Рядом с охотником, пожирая добычу голодными глазами, примостился Родинка. По тропинке от реки шел довольный, отряхивающий руки Фарш.

– Ты когда-нибудь спишь, а? – спросил Рыбака Лесоруб.

– Бывает, – улыбнулся тот. – Три утки! На шесть силков – три утки! Нам крупно повезло.

– Шесть уток было бы лучше, – не отрываясь от мяса, заметил Родинка.

– Зажрался, брат, – хохотнул Фарш и сел на бревно, рядом с приятелями.

– Медведь где? – Алебардист увидел спящего неподалеку Мудрого.

– Пошел вдоль берега, на юг. Узнать, куда дальше река пойдет. Может, она опять свернет? – Фарш склонился набок и почесал задницу.

– Ага, на восток, вот смеху-то будет, – фыркнул Родинка.

– Я тогда здесь жить останусь. Вы меня в болота больше не затащите. – Рыбак поправил покосившийся «вертел».

– Мясо, – проглотил слюну Лесоруб и подошел к костру.

– Еще не готово, не торопись. Все равно без Медведя не начнем. Иди, помойся пока. – Фарш кивнул в сторону реки.

– Ну, меня дождитесь. – Алебардист в приподнятом настроении зашагал к берегу. Хорошо так просыпаться. В доброй, теплой обстановке. Среди друзей… Хорошо…

– Мужики! – раздался сверху крик Медведя. Воин с раскрасневшимся от бега лицом проломился сквозь заросли. – Корабль на реке! Скоро мимо нас пройдет.

Фарш в одну секунду сорвался с места и бросился на берег, случайно толкнув Рыбака под руку.

– Утка! – завопил тот, вытаскивая упавшую в огонь дичь.

Родинка, подхватив перевязь с мечом, поспешил за Фаршем.

– Что случилось? – донесся заспанный голос Мудрого.

– Корабль! Корабль на реке! – Медведь побежал по краю котлована к воде.

– Корабль? – Пожилой солдат поднялся, спешно нашарил на земле оружие и кинулся на берег.

Рыбак осторожно положил вертел на бревно, сплюнул, втянул будоражащий аромат и с недовольным видом пошел за остальными.

Медведь не обманул. Из-за изгиба реки выплывала ладья. Небольшое судно, весел на двадцать. Ростра, выполненная в виде длинноволосой женщины, голубые паруса…

– А это не очередной призрак? – заметил Фарш. Солдат хмуро прищурился, изучая корабль.

– Да нет, видишь – люди на носу? Двое! – Мудрый указал на ладью.

– Вижу…

– Эгей!!! Помогите! – Медведь бросился в воду и замер, размахивая руками. – Люди! Сюда!

На носу корабля неожиданно появился лучник, и здоровяк тут же нырнул в реку.

– Назад! – завопил Фарш.

Стрела со шлепком вошла в воду. Лесоруб в отчаянии наблюдал за барахтающимся Медведем. Что делать?

На берег выскочил Рыбак со щитом и, быстро оценив обстановку, ринулся к Медведю.

Лучников было уже несколько.

– Какого хрена? – истошно закричал бултыхающийся здоровяк.

С корабля донесся издевательский смех. Под градом стрел Рыбак помог Медведю выбраться на землю. Щит с плачущим оком вмиг превратился в тощего ежа. Пригибаясь и пытаясь укрыться от выстрелов, охотник, толкая впереди себя приятеля, бросился в кусты. Лесоруб заметил, что одна из стрел все-таки нашла свою цель. Воин хромал.

– Дуй в лагерь, – раздался крик Фарша. Солдат сидел на земле, укрывшись за зарослями и заслонившись щитом. Рядом с ним появились Мудрый и Родинка.

Рыбак, оглашая лес матом, ломился сквозь ракитник.

На ладье загоготали еще громче.

Лесоруб бросился к друзьям, желая спрятаться от речных стрелков.

– Эй, выходите! – раздался веселый оклик с корабля. – Эгей!

– Лучше вы к нам, – ответил Фарш. Лицо воина перекосила гримаса бешенства.

– А мы придем, – хохотали с корабля.

– Там по десять весел. Скорее всего, человек тридцать на корабле, ноги надо делать, – деловито проговорил Родинка, едва Лесоруб плюхнулся на землю рядом.

– Рыбак, ты как? – Мудрый покосился в сторону, где укрылся раненый.

– Нормально, но больно, – зло ответил тот. – Что за хрень?

Послышался шум весел, ладья шла к берегу.

– Ах ты… – выругался Мудрый.

– Уходить надо! – Родинка посмотрел на Лесоруба.

– Рыбак, беги по тропе. Сможешь? – Алебардист всматривался в корабль. Тот остановился, и на воду спустили две лодки.

– Мне бы лук, – зло процедил Рыбак и пополз к лагерю.

– Я помогу, – прорычал Медведь. Здоровяк окинул берег бешеным взглядом.

– Отходим, – скомандовал Лесоруб, и бойцы, на корточках, прикрываясь щитами, попятились.

– Куда же вы? – раздался насмешливый крик. – Неужели боитесь? Ау, Проклятые!

– Две лодки. По пять человек. Нет, не стоит связываться, – просипел Фарш, – но какие сволочи, а! Что мы им сделали?

Оказавшись на стоянке, приятели похватали нехитрые пожитки и бросились в чащу, в сторону башни.

Лес вокруг давал возможность скрыться, но если люди с корабля поставят цель выследить беглецов – шансов спрятаться нет. Ветви хлещут по лицу, ноги заплетаются. Такое ощущение, что и корни стараются ухватить беглецов, задержать. Лесоруб с трудом не терял из виду спину пробирающегося первым Фарша.

В лесу раздавались задорные крики, видимо, напавшие знатно веселились.

Затаившись в небольшом овраге, Проклятые переглянулись.

– Что делать будем? – спросил Родинка.

– Лук бы мне. – Рыбак сидел на земле и изучал обломок стрелы в ноге. – Больно-то как… Как ее вытащить?

– Пока не трогай, – деловито заметил Фарш. – Хуже будет.

– Может, они не станут нас ловить? – предположил Мудрый. – Зачем им время терять?

– Я бы не загадывал. Давайте думать. – Фарш оглядел овраг. – Тут оставаться нельзя. Нужно какое-то Укрытие.

– Башня?

– Нагонят!

– Тихо, – поднял руку Родинка. Он напряженно вслушивался в голоса, – приближаются. По следу пошли!

– Дерьмо… – простонал Рыбак, – Чего им от нас надо?

– У них спроси! – огрызнулся Фарш. – Давайте дальше двигаться.

– Дерьмо! – вновь выругался охотник.

– Давай-давай! – поторопил его Фарш. – Тебе первому идти надо. Мы прикроем.

Лесоруб торопливо надел шлем, заметив, что друзья последовали его примеру. Все, кроме Рыбака. Тот, ломая сучья, уже хромал по лесу.

– Да тише ты! – Фарш уставился на небольшую впадину в овраге. – Я их тут подожду. А вы дуйте дальше.

– Обалдел? – нахмурился алебардист.

– Главное, двигайтесь помедленнее, чтобы они вас увидели, – быстро сказал Фарш.

– А ты?

– С двумя точно справлюсь. Всем ждать смысла не имеет – заметят.

Мудрый без слов метнулся вдоль оврага, в поисках укрытия.

– Родинка, иди за Рыбаком. Не торопитесь, – приказал Лесоруб.

Парень неуверенно кивнул, но поспешил за другом.

Пожилой солдат пристроился у крутого склона, с ближайшей к преследователям стороны. Спуститься в овраг проще всего было в центре, и воин надеялся, что охваченные азартом преследователи пройдут мимо, не заметив засады.

Медведь потоптался на месте и неуверенно посмотрел на Лесоруба.

– Пошли, – решительно произнес тот и зашагал на другой край оврага. Поднявшись наверх, он бросил нетерпеливый взгляд на Медведя. – Прикроешь, а?

Здоровяк сорвался с места. Здесь они видны как на ладони, но щит укроет от стрел, а враг забудет об осторожности, если перед глазами будет вожделенная добыча.

Ждать пришлось недолго: едва Медведь оказался рядом с Лесорубом – из чащи продрался первый нападающий. В легкой кольчуге и с одним мечом в руке. Без щита.

– Вот они! – завопил воин. В лесу послышались торжествующие крики.

– Нам конец, – буркнул Медведь, мрачно глядя на появляющихся на склоне врагов. Семеро. Могло быть и хуже. Впрочем, для того, чтобы отправить Проклятых к праотцам, хватит и пятерых.

– Зачем убегаете? – сказал высокий боец, на котором красовалась ладно скроенная черная ливрея. – Все равно без толку.

Проклятые промолчали.

– Героизм, да? Даете дружкам уйти? Вас же пятеро было? – продолжал издеваться незнакомец.

Лесоруб отыскал глазами Мудрого. Солдат находился в двух-трех шагах от говорившего, но благодаря кустам, густо растущим здесь, его не было видно. Старший товарищ отчаянно вжимался в склон и напряженно смотрел наверх.

– Не хочется умирать-то?! А придется! – злорадно крикнул воин в ливрее. За его спиной из лесу вышел боец в темных доспехах. Лесоруб удивленно помотал головой. Из забрала латника бил огонь.

– Вперед, ребята! – скомандовал главарь и взмахнул мечом. В тот же миг пришелец за его спиной широко размахнулся, в руке сверкнула сталь, и командир преследователей рухнул на землю.

Следующим ударом демон прикончил еще одного бойца.

– Горящий! – завопил оглянувшийся низкорослый бандит.

Два его товарища, как по команде, ринулись в овраг, сам коротышка бросился по краю оврага в лес, а двое сцепились с загадочным латником.

– Пошли! – крикнул Лесоруб и толкнул Медведя, тот грузно прыгнул вниз, взревел и бросился на врагов.

Один из них, высокий, длинноволосый разбойник, выставил вперед руки.

– Ты чего – это же Горящий! Он всех нас у… – Воин повалился на землю, пронзенный клинком Мудрого. Второй обернулся было к новой напасти, но Медведь в два прыжка оказался рядом с противником и со всего маху опустил ему на голову меч. Брызнула кровь. В тот же момент в овраг свалился еще один боец, убитый пламенным латником. Второй противник Горящего истошно завопил и через несколько секунд повторил полет товарища.

– Приготовились! – гаркнул Лесоруб. Мудрый и Медведь встали плечом к плечу, ожидая атаки со стороны демона.

Лесоруб только сейчас заметил, что Фарша на месте нет. Воин замер на склоне и деловито вытирал меч. Пятый бандит тоже не ушел.

Огненный латник спрыгнул в овраг, хрустнуло прогоревшее железо, и из смотровой щели потемневшего топхельма с гудением вырвалось пламя.

Друзья не шевелились, ожидая атаки монстра.

Неожиданно Горящий опустил меч.

– Я – Гнев. Боец Дикого отряда Ковыль. А вы кто? – гулко проговорил он.

Алебардист не нашел слов для ответа.

Когда солдаты догнали ушедших в чащу друзей, то первым делом увидели радостное удивление на их лицах. Родинка с довольным смешком хлопнул себя по бедрам:

– Вы их что, завалили?

Рыбак сел на землю и угрюмо посмотрел на стоящего за спинами приятелей демона.

– Все в сборе? – деловито поинтересовался тот.

– Да, теперь все в порядке, – кивнул Лесоруб и обернулся к Горящему.

– Отлично! Ладно, я пойду. Меня ждут. – Гнев развернулся и зашагал назад к берегу.

– Эй! – окликнул его Фарш. – Спасибо, мужик!

– Сочтемся, – отмахнулся тот.

– Кто это? – поинтересовался Рыбак.

Да хрен его знает. Он четверых завалил, прикинь? – Фарш скинул щит и подошел к раненому. – Ух! Сейчас ты орать будешь.

– Не понял…

– Орать, говорю, будешь. Резать тебя стану, – Фарш выудил из голенища сапога внушительный нож.

– Иди ты, – побледнел Рыбак.

– Лады, попробуй ее вытащить. – Фарш присел рядом с приятелем и зловеще улыбнулся.

– Порыв ветра зашумел в кронах деревьев, и лес огласился карканьем ворон.

– Ого, – задрал голову Родинка и с прищуром поглядел на синее, без единого облачка небо. – К чему бы это?

– И думать не хочу, – с опаской заметил Мудрый.

– Бывает и просто ветер, – поморщился Фарш и присел рядом с Рыбаком.

– Ну? – Он похлопал охотника по плечу. – Вытаскивай, что ли…

Раненый неуверенно посмотрел на стрелу. Затем стиснул зубы и схватился за сломанное древко. Взвыв, воин без сил рухнул на спину.

– Вот и я об этом же. Зазубренная, сволота, ее только вырезать. – Фарш хлопнул себя по коленям. – Дайте ему что-нибудь деревянное в пасть, чтобы зубы не раскрошил.

– Может, просто вырвем? – неуверенно предложил Мудрый.

– Угу, с мясом, – кивнул Фарш.

– Так ты ж его резать будешь!

– Ну, не куски же вырезать, – фыркнул «врач».

Родинка обломал ветку потолще и с сомнением в глазах подал Рыбаку. Тот зло скривился, но сжал ее в зубах.

– Руки ему держите и здоровую ногу, пожалуй. – Фарш хитро ухмыльнулся.

– Это еще зачем?

– Трепыхаться будет…

Медведь придавил ногу Рыбака к земле и виновато посмотрел на приятеля. Тот, покрытый потом, тяжело и шумно дышал.

Руки охотника прижали Лесоруб и Родинка. Мудрый стоял поодаль, мрачно глядя на приготовления.

– Ну, понеслась. – Фарш прикоснулся ножом к стреле. А затем сел на ногу Рыбаку так, чтобы раненый ею не дергал. Тот взвыл от боли.

Вечером охотник высказал Фаршу все, что о нем думает. Замотанная тряпками рана горела, но, как сказал «лекарь», теперь она не опасна и быстро заживет. Рыбак был иного мнения.

Стоянку организовали недалеко от места операции, потому что пожалели намучившегося бедолагу. Воды рядом не оказалось, а идти на реку никто не захотел. Хотя все понимали, что погони не будет. Бандитов наверняка испугал Горящий. Немудрено. Такого стоило бояться.

Лес здесь был гуще, чем по берегу, место для костра нашли с трудом. Очаг приютился меж двух елей-великанов. Спать повалились – кто куда. Вокруг царила дикая чаща: молодые елки, их собратья – гиганты, заросли рябины. Подберись к лагерю враг – тревогу поднять не успеешь. Впрочем, бесшумно приблизиться к стоянке просто невозможно.

Наутро приняли решение: на берег не возвращаться, а идти на запад по лесу. Больше всех расстроился временно хромой Рыбак. Топать с подбитой ногой по густой чаще – приятного мало. Но выбора не было.

К полудню путь стал попроще, лес пошел древний, молодняк тут чах, задыхался, задавленный старшими братьями. Охотник брел с трудом, поэтому друзья по очереди помогали ему идти. Щит и меч Рыбака перекочевали Фаршу, который всю дорогу громко сетовал на тяжелую судьбу и снаряжение приятеля.

Вечером они вновь оказались у водной преграды. Мудрый наотрез отказался выходить на берег. Остальные его поддержали. Встречаться с неприветливыми местными жителями больше никому не хотелось. Но жребий решил иначе, он пал на пожилого солдата и мигом осунувшегося Родинку.

За водой ушли как на разведку. На реке царила тишина. Могучее, но плавное течение успокаивало взор, плеск играющей рыбы радовал сердце. Спокойствие. И не скажешь, что тут можно встретить корабль, который просто так начнет за тобой охоту. Родинка, постоянно озираясь, набрал котелок и поманил за собой Мудрого. Тот, любуясь проплывающими листьями, присел на берегу.

– Пошли, а? – нервно попросил Родинка.

– Секунду, красиво ведь… – Седовласый быстро оглянулся, убедился, что на реке никого нет.

Родинка замолчал, с опаской покосившись на зловещий лес на той стороне. Ему показалось, что среди деревьев мелькнула большая тень.

– Пошли…

Издали, по реке, до водоносов докатился смех.

– Проклятие, – Родинка даже присел, – это с мыса, что ли?

– Думаю, да, по воде звук далеко разносится. – Мудрый настороженно прислушался.

– Это те самые, как думаешь?

– Сомневаюсь, иначе по следу бы пошли… Да и слышишь, как хохочут!

Родинка кивнул. Да, гибель семерых товарищей вряд ли вызовет веселье.

– Может, это тот Горящий с приятелями?

– Возможно, – согласился Мудрый. – Но проверять не станем, хорошо?

– Поганые места. Не привык бояться. – Родинка приподнялся, вглядываясь в сторону, откуда донесся смех, будто надеясь увидеть чужой лагерь.

– Угу, – буркнул Мудрый.

– Пошли…

По пути обратно оба молчали, сосредоточенно перебираясь через поваленные деревья (в реке точно водились бобры) и стараясь не расплескать воду из котелка.

– Слушай, а вы с этим демоном говорили о том, что дальше-то будет? – неожиданно поинтересовался Родинка.

– Нет.

– А почему?

– Да как-то не до того было, – с досадой ответил Мудрый. Чувствовалось, что он сам растерялся. – А ведь надо было расспросить. Город хотя бы найти.

– Зачем? – помрачнел Родинка. – Думаешь, там нас встретят с радостью? Мне кажется, что опять нарвемся на стрелы.

– Не каркай, – нахмурился седовласый и перешагнул через бревно. Родинка, в свою очередь, аккуратно перебрался через преграду, стараясь не уронить котел.

– Не каркаю, просто рисковать не хочу.

– Никто не хочет.

Вдалеке заблестел свет костра.

Когда котелок повис над огнем, солдаты чуть оживились. С прошлого вечера в желудке ничего не было. Рыбак лежал в стороне и хрипло ругался, оплакивая пропавшую дичь.

– Надо было хотя бы одну утку взять, сейчас опять отвар хлебать, – сокрушался он.

Бойцы молча соглашались. Уток было жалко.

– Зато живы, – напомнил Фарш. Он при свете огня изучал какие-то корешки, накопанные Мудрым во время перехода. – Старик, ты уверен, что это жрать можно?

– Угу. – Седовласый плюхнулся рядом и забрал у воина свою добычу. – Голод притупит.

– Ох, не ошибись, – неуверенно проговорил Фарш.

– Не хочешь – не ешь, вон, у елок пощипли зеленки – вдруг да насытишься, – огрызнулся Мудрый.

– Да ладно тебе, – развел руками Фарш, – не заводись.

– Сейчас бы мяса, – проскулил Рыбак. – Проклятие, ну на хрена Медведь на берег поперся? Пожрали бы утятины, а потом в бега можно было. Да хоть в Бездну топать, но только после мяса…

Пристыженный здоровяк что-то проворчал и уставился в огонь.

– Ладно, хватит, – прервал разговоры Лесоруб. – Давайте думать, что дальше делать…

– Идти, – фыркнул. Фарш. – Есть другие предложения?

– Можно переправиться на другой берег, – заметил Мудрый. Он ножом шинковал на земле корешки.

– Что-то не хочется. – Родинка поежился, вспоминая тень на том берегу. – Совсем не хочется.

– Можно идти дальше по берегу – город должен быть неподалеку, – продолжил седовласый.

– Если только он не в том же состоянии, что и башня, – заметил Фарш.

– Надо было демона расспросить, – покачал головой Мудрый. Воин поднес к котелку горящую ветку, глядя, не кипит ли вода.

Огонь выхватывал из тьмы только лица солдат. Ночи здесь царили темные.

– Надо было, – согласился Лесоруб. – Не сообразили.

– На север идти надо в любом случае, – принялся за старое Мудрый.

– Через реку? – деловито поинтересовался Фарш.

– Переплыть ее не проблема… – заметил Лесоруб.

– Давайте вдоль берега, но подальше от воды… Должно же быть хоть какое-то поселение. Хоть руины. Это же река – явно что-то должно быть рядом. – Родинка, захрустев сучьями, пошевелился.

– На болотах тоже река была, – хмыкнул Медведь.

– Значит, дальше пойдем так, – решил Лесоруб. – Хватит обсуждать…

Мудрый отстраненно кивнул и высыпал коренья в котел. Фарш с перекошенным лицом смотрел на это действо.

– Шаман ты, – наконец выдавил из себя он.

– Не хочешь – не ешь, – пожал плечами тот.

– Рыбак, как нога? – поинтересовался у друга Лесоруб.

– Зажила, – ядовито ответил тот. – Чего спрашивать? Болит, разумеется.

– Еще долго болеть будет, – оскалился Фарш. Его лицо в свете костра казалось уродливой маской.

– Молчал бы, мясник, – пробухтел Рыбак.

– Ничего, мужики, скоро дойдем… – Лесоруб поднял голову к темному небу. – И будет нам всем счастье…

– Угу, – с сомнением буркнул Медведь.

– Старик, ты туда еще лягушку брось, для запаха. – Фарш заглянул в котелок, надеясь разглядеть, что там творится.

– Все похлебают – тебе лично сварю. – Мудрый поднял глаза на воина. – Идет?

– Не, я, пожалуй, как все, – неуверенно промямлил Фарш.

– Вот и не болтай!

Горящий возвращался на стоянку. С одной стороны, он был доволен, что Хозяева Рек прогнали чужаков с облюбованного его друзьями места. С другой – речных пиратов Гнев не любил, и их маленькая, но все же победа Проклятого сильно раздражала.

Хозяева о «симпатиях» демона знали, но понимали, что Горящего им не одолеть. Корабль пиратов поспешно снялся с якоря и бросил своих, стоило Гневу показаться на берегу. Догнать высадившихся разбойников труда не составило, те в охотничьем азарте спину не прикрывали.

Латник брел по лесу к месту, где его ждали товарищи. Временный лагерь их отряда послужил приютом для едва покинувших Колонну странников. Ребятам повезло, что Ковыль подошел к стоянке почти сразу после того, как бандиты высадились на берег. Чуть позже – и Гнев не успел бы догнать обнаглевших Хозяев Рек.

Сейчас командир Ковыля и его бойцы с удовольствием уплетали брошенных на стоянке уток.

Джаззи, низкорослый, высоколобый парень со спутанными русыми волосами, не переставал нахваливать кулинарные способности неизвестного повара. Остальные ели молча.

Когда Гнев спустился в ложбинку, Крулин повернулся к нему и вопросительно вскинул голову.

– Порядок. – Горящий подошел к костру и оглядел приятелей.

– А четы один? – поинтересовался развалившийся на земле Генельф. После Крулина – второй человек в отряде.

– У них свой путь. – Гнев повернулся к воину, и пламя в смотровой щели весело забурлило. Генельфа Горящий не любил.

– С Колонны? – Крулин облизал пальцы, а затем вытер их о штаны.

– Да, даже око еще не свели.

– Надо было их хоть в город направить, – покачал головой рыжеволосый бородач и бросил кость в костер. Огонь зашипел, слизывая жир.

– Найдут, тут только одна дорога.

Как бы их Веселые не перехватили… – задумчиво пробормотал Крулин. – Плохо, если мы только что усилили их отряд.

– Сомневаюсь, что Гады будут нас искать, – заметил Генельф. – Не тот случай.

Горящий сел на бревно рядом с Джаззи. Боец слегка отодвинулся – жар от доспехов Гнева пропекал даже сквозь акитон.

– Главное, с ними в Ан-Да-Геде не столкнуться, – прошипело сидящее в отдалении существо. Волчья морда говорившего сморщилась, словно тварь хотела чихнуть.

– Разберемся, – Крулин широко улыбнулся.

До конца существования Дикого отряда Ковыль оставалось два месяца.

Глава 4

Утром Медведь случайно нашел дорогу. Уходил по нужде, забрался в густой ельник и наткнулся на тропку. Странно, кому вздумалось бродить по таким зарослям? Но место явно было хоженое. Даже еловые ветки неизвестные странники аккуратно обломали, чтобы те не лезли в лицо.

Сообщение здоровяка приободрило отряд, и даже хромой Рыбак рвался в путь. Лесоруба беспокоила рана товарища, но близость реки нервировала еще больше.

Тропка упрямо вела на юг, среди редких просветов справа виднелся блеск водной преграды, но с реки пробирающихся солдат увидеть не могли.

Шли медленно. Рыбак хоть и бодрился, но двигался с трудом. Сделанный Фаршем костыль помогал слабо.

Мудрый шагал последним, стараясь развлечь раненого всяческими рассказами, но измученный охотник к вечеру даже не реагировал на голос старшего товарища. Зато шедший рядом с ним Родинка жадно впитывал все, что говорил седовласый. Мудрый помнил больше остальных, он описывал большие города, чудесные места, каких-то людей. Все это – в Счастливых Землях, не забывал напоминать пожилой солдат. Счастливые Земли… Название впилось в разум Родинки, словно клещ. С каждым мигом он все больше и больше верил в их существование.

К вечеру тропа вывела путников к протоке, через которую было перекинуто несколько бревен. От переправы в угрюмую чащу вела еще одна дорожка. На восток. Лагерь разбили в сотне шагов от мостков, решив перебираться с утра.

Ночью Лесоруб несколько раз просыпался от далеких воплей в лесу. Сидящие на страже Фарш и Медведь каждый раз вздрагивали от загадочных криков, стараясь даже не думать об их источнике. Шум шел с востока.

Наутро отряд быстро собрался и перешел через протоку. Тяжелее всего оказалось Рыбаку, который даже не мог опереться на раненую ногу. Его почти перенесли на тот берег, невзирая на вялые протесты. Воин сдавал прямо на глазах.

Тропа постепенно приобретала очертания дороги. Поэтому на одном из привалов Лесоруб отдал команду на сведение герба со щитов. Он все еще помнил Болотный Зуб. И помнил тот корабль. Если рядом окажется поселение, то повторения неприятных встреч не хотелось.

Бойцы с ворчанием принялись скоблить щиты. За этим занятием их и застал небольшой, но хорошо вооруженный отряд. Подошел он совершенно бесшумно. Даже доспехи не бряцали.

– Вы кто? – проговорил один из незнакомцев. Злые глаза воина нехорошо блеснули. Однако никто за сталь не схватился. Гости равнодушно посматривали на сидящих Проклятых, и лишь один с каким-то странным весельем во взоре оглядывал замерших бойцов Лесоруба и шепотом отпускал ехидные, судя по всему, комментарии.

– Мы?

– Нет, мы, – раздраженно мотнул головой вожак отряда. Низкорослый, худощавый, с плавными движениями опасного животного. В нем чувствовался опытный воин.

– Проклятые это, – заметил кто-то из чужаков. – Вон, око сводят.

– Вижу… – Командир отряда медленно кивнул.

– Отряд Веселые Гады приветствует вас, колонновцы, – немного торжественно произнес он. – Я – капитан Эвар.

– Лесоруб, – подал голос алебардист, – капитан отряда Искателей.

Название само попросилось на язык. Отчего? Лесоруб и сам не понял. Ответив на вопросительный взгляд Фарша широкой улыбкой, он поднялся на ноги.

– Искатели? – нахмурился Эвар.

– Искатели Покоя. – Алебардист дал свободу фантазии.

– Будем знакомы! – кивнул командир Гадов и обернулся к своим: – Привал.

Раздался грохот скидываемых щитов, звякнули доспехи. Эвар подошел к Лесорубу и придирчиво его оглядел.

– Вы с того берега? – он кивнул на восток.

– Да

– Крулина видали?

– Кого? – не понял алебардист.

– Отряд Ковыль, – попробовал еще раз Эвар. Воин расстегнул шлем и стащил его с головы.

– Не знаю…

– У них мадрал в отряде, – прищурился Гад, – и Горящий.

– Горящего видели, – заметил вслушивающийся в разговор Фарш.

Эвар смерил его взглядом.

– Когда говорят капитаны – бойцы молчат, – процедил он.

Фарш с опешившим видом вернулся к скоблению щита. В голосе командира Гадов угадывались нотки, с которыми спорить не хотелось.

– Видели Горящего. Сутки пути отсюда. – Лесоруб махнул рукой на восток.

– На Топи подались? – удивился Эвар.

– Без понятия.

– До Охранных Башен или после?

– Чего?

– Только с Колонны? – понял Эвар.

– Да!

– А уже Искатели? – с намеком улыбнулся Гад.

Алебардист промолчал, угрюмо глядя на собеседника.

– Ладно, не вас ищем…

– А что такое-то?

– Наш заказ забрали, скоты. – Лицо Эвара перекосилось. – Все равно не выполнят, а нам теперь через Святые перевалы пробиваться.

– Чего?

– Валите из этих мест, мужики. К вечеру будете в Ан-Да-Геде, а оттуда валите как можно быстрее и как можно дальше. Гиблое дело тут оставаться.

– Почему?

– Болота наступают. На юге башни рушатся, еще пара лет – и тут будут Топи.

– Хорошо…

– Ничего хорошего, – фыркнул Эвар и посмотрел на трудящихся солдат. – Может, к нам присоединитесь? Два отряда – это не один. Доспехом обеспечим. Так легче будет пробиваться через перевалы.

– У нас раненый…

– Лекарь в городе есть, из тех, кто еще у дел. На ноги быстро поставит.

– Ладно, – неожиданно решил Лесоруб и еще раз оглядел отряд Гадов. Шестнадцать воинов плюс его шестеро – уже больше двух десятков. Неплохо!

– Вот только нам надо ковыльцев отловить, чтоб впредь заказы не перебивали… Церковники теперь только их ждать будут, а потом с караваном рванут на свои земли. Так что нам уже не светит… Ублюдки!

– Но у нас раненый. – Перспектива драться с Горящим алебардиста не обрадовала.

– Шут с вами, справимся. – Эвар внимательно оглядел Рыбака. – Лекаря ищите в Старом Городе. Там же найдите Кутхха Синебрюхого. Скажешь, что от меня. Через неделю встречаемся у перевала.

– Хорошо…

– Ждем – один день. Не придете – придется нам одним пробиваться. Учти, вшестером вы там вообще не пройдете. Доспехи наберите, в городе склад еще со времен Эпохи пылится.

– Так доверяешь? – улыбнулся Лесоруб.

– Да мне, если честно, плевать. Этот город и эта земля скоро исчезнут. Единственный шанс прорваться – через перевалы. Вам одним там ловить нечего, а лишних шесть бойцов никогда не помешают, – пожал плечами Эвар. Почему-то с каждым мигом командир Гадов нравился Лесорубу все больше.

– Хорошо, будем…

– Ладно, мы пару дней поищем ковыльцев – а потом сразу к перевалам. Подходите, иначе сгинете в этих болотах. – Эвар с деловитым видом нахлобучил на голову шлем. – Конец привала, – скомандовал он своим. Гады быстро собрались и теперь молча ждали следующего приказа.

– Отряд Веселых Гадов прощается с отрядом Искателей Покоя, – торжественно попрощался Эвар и махнул своим рукой.

Воины зашагали по дороге, в сторону протоки.

– Что тут у них происходит? – подал голос Родинка, едва последний из Гадов скрылся в лесу.

– Безумие, – многозначительно заметил Мудрый.

– Да уж, – неожиданно поддержал его Медведь. – Одни вояки вокруг. Отряды какие-то… Что ты там про Искателей сказал?

– Название нам придумал, – фыркнул Фарш.

– Красивое, – отметил Мудрый и придирчиво посмотрел на щит. Ока почти не было видно.

– Давайте не будем восторгаться, а? – поморщился Родинка, – Лучше подумайте – что здесь творится?

– А что думать? Город рядом, там есть лекарь. Починим Рыбака и валим отсюда. Доспехами только затаримся, – осклабился Фарш. – Но вот в драку лезть за этих ребят мне не хочется.

– Мне не нравится, что сказал Эвар, – признался Лесоруб. – Город, видимо, непростой. Занесла нелегкая…

– Выбор есть? Я за то, чтобы с ними пробиваться… – покачал головой Медведь.

– Разумнее будет осмотреться, – с сомнением произнес Мудрый.

– А сколько от города до этих перевалов? И куда идти надо? – неожиданно спросил Фарш.

Воины замолчали, переглянулись. Первым засмеялся Родинка.

– Это становится хорошей традицией, – сквозь смех заметил он. – Задавать вопросы тогда, когда все уже ушли.

Фарш в сердцах махнул рукой. Гулко хохотнул Медведь.

– Хватит, – прервал их веселье Лесоруб. Ему не понравилась реакция ребят. Несерьезно себя ведут, не то что Веселые Гады. – Собираемся…

– А щиты? – Родинка показал на свой. На нем еще красовалось око.

– Своди быстрее, – недовольно буркнул Лесоруб и плюхнулся на землю.

К месту они вышли только на следующий день – сказывалась рана Рыбака – и, поднявшись по дороге на пологий холм, остановились, чтобы рассмотреть раскинувшийся внизу город. Границы Ан-Да-Геда обозначала полуразрушенная стена. Либо время не пощадило ее, либо какой-нибудь древний штурм. Сейчас останки твердыни скорее были элементом пейзажа, чем оборонительным сооружением.

Посреди города возвышалась угрюмая крепость. Последнее укрепление.

– Тут вообще живые есть? – с сомнением произнес Медведь. Лесоруб пожал плечами, вглядываясь в мертвые дома, захламленные улицы, развалины стен.

– Кто строит города в низинах? Они как на ладони! На этот холм пару катапульт – и конец крепости! – возмутился Фарш. Он нервно топтался на месте, горя желанием идти вперед.

– Думаю, сейчас им уже не до катапульт, – хмыкнул Медведь.

– Вижу… Мы идем?

– Ага, – кивнул Лесоруб, не отрывая взгляд от города.

Дорога вывела их к остаткам ворот. Воины молча прошли мимо обвалившихся сторожевых башен и очутились на пустынных улицах Ан-Да-Геда. По краям мощеной мостовой, в которой местами не хватало булыжников, громоздились груды разнообразного хлама.

– Да… – тихо промолвил Мудрый, поражаясь царящему вокруг хаосу. Мертвые глаза заброшенных домов зловеще провожали бредущих по городу солдат.

Пару раз из куч мусора выскакивали тощие псы и, испуганно поджав хвосты, бросались наутек, словно ожидая от путников, по меньшей мере, стрелы вдогонку.

Вдалеке одиноко стонал колокол.

– Хорошее место, – поморщился Медведь, настороженно посматривая по сторонам. Прошелестел оголяемый меч. Отходящие от широкой улицы переулки также были завалены хламом и целыми кусками кладки. Пару раз здоровяку казалось, что среди развалин мелькает чья-то тень.

Дорога повернула и вывела бойцов к крепости, прямо к распахнутым воротам. Здесь мостовая смотрелась гораздо лучше. Искатели, сами того не замечая, прибавили ходу.

На входе в замок замерла стража.

Трое воинов жалкого вида, в тусклых кольчугах, равнодушно уставились на остановившегося перед вратами Лесоруба. Никто не промолвил ни слова.

– Простите, – Алебардист неуверенно почесал нос и откашлялся, глядя на стражников.

Один из часовых, с рассеченным носом, вопросительно повел бровями:

– Где мы можем найти Старый Город?

– Не местные, – кивнул страж и, потеряв интерес к путникам, махнул рукой за спину. – Вот он – Старый Город.

Лесоруб заглянул в проем ворот. Улица. Пустая.

– Нам бы лекаря… Раненый у нас.

– На перекрестке – налево. Рыжая башня. Там лекарь. Вроде, – Охранник с сомнением обернулся, глухо хмыкнул и оперся на копье. Его приятели равнодушно обозревали руины.

– Благодарю…

Стражники моментально забыли про Искателей. Три усталых взгляда отстраненно уткнулись в развалины. Удивленные таким приемом бойцы вошли в крепость. Здесь разруха дома не затронула, но ощущение мертвечины путников не покинуло. Над городом нависала черная башня, в бойницах которой блуждали алые всполохи.

Когда солдаты подошли к первому перекрестку, там появилась тележка, которую тянули две изможденные женщины. В повозке, раскинув руки, лежал смертельно бледный мужчина. Болен?

– Простите, где здесь можно остановиться? – спросил их Лесоруб.

– Где хотите. В любом пустующем доме, – тяжело произнесла одна из горожанок и, не дожидаясь ответа, сделала еще один шаг.

– Давайте помогу. – Родинка закинул щит за спину и направился к андагедкам.

Мудрый последовал его примеру. Женщины с отсутствующим видом отошли в сторону, так и не подняв на Искателей глаз.

– Встретимся на этом перекрестке. – Родинка впрягся в тележку и фыркнул.

Лесоруб кивнул, еще раз поглядев на мужчину в повозке. Нет, он не болен. Он – мертв.

В крепости вновь загудел колокол.

Рыжую башню они нашли быстро. На крыльце древнего строения сидел грязный молодой парень. Увидев солдат, он поднялся и зло прищурился.

– Лекарь здесь? – спросил у него Лесоруб.

Изможденное лицо юноши скривилось.

– Я лекарь!

– У нас…

– Вижу, что у вас! – раздраженно заметил парень, – Еда есть? Или что-нибудь ценное?

Лесоруб медленно развел руками и покачал головой.

– Нет…

– И на хрена вы мне сдались?

– Эвар сказал…

– Эвар? – усмехнулся лекарь. – У Эвара всегда есть пища. У Эвара есть сила. Есть власть. У вас что есть?

– Жить хочешь? – заметил Фарш и потянул меч из ножен.

– Нет, – равнодушно ответил парень и посмотрел в глаза воину. – Идите к церковникам. Их караван у башни стоит. Может, они и помогут, а у меня сил нет…

– Что здесь происходит? – Лесоруб полез в мешок в поисках хоть чего-нибудь более-менее ценного. Медведь последовал его примеру.

– Ничего… – пожал плечами парень. В его глазах заблестел интерес.

– Мы только что с Колонны…

– Вижу. – Лекарь вновь сел на крыльцо.

– Нам на север надо…

Его лицо перекосилось.

– Всем куда-то надо! – рявкнул юноша. – И мне надо! Но вы можете уйти, а я нет!

Алебардист промолчал, копаясь в мешке. Котелок, точило, кожаный ремень, плащ, пара заклепок. Ничего, что могло пойти на оплату.

– Почему не можешь? – поднял голову Медведь. У него тоже не нашлось никаких ценностей. Он и так это знал, конечно, но вдруг упустил чего?

– Думаешь, если бы мог – не ушел бы с этого кладбища? – насмешливо склонил голову лекарь. – Великий Ан-Да-Гед мертв. Болота рядом! Но убьют нас не они. У вас вообще еды нет?

– У Мудрого коренья какие-то были, – вспомнил Фарш. Он удивленно наблюдал за юношей.

– Нужна еда… У меня нет сил. – Парень упер локти в колени и опустил голову на руки.

– Где ее можно достать?

В лесу… Только в лесу. Весь город голодает. Запасы есть только у дружины, рыбаков и церковников. Достаньте еды – и я вылечу вашего бойца.

– Где можно найти Кутхха? – спросил лекаря Лесоруб.

– Иди к пристани… – махнул рукой парень.

Алебардист проследил направление и кивнул:

– Фарш, Медведь, останьтесь с Рыбаком. Я скоро буду.

Фарш коротко хмыкнул, все еще не сводя глаз с лекаря, а командир зашагал к пристаням.

Улицы Ан-Да-Геда пустовали, что воина больше не удивляло. Пару раз он замечал, как из окон за ним наблюдают измученные жители. Тоскливые взоры. Потухшие глаза. Что здесь происходит?

Вскоре Лесоруб оказался у храма, с колокольни которого и срывался унылый звон. Двери святилища были распахнуты, и алебардист на миг остановился, чтобы заглянуть внутрь. Такое чувство, что здесь на последнюю молитву собрались все жители города. Коленопреклоненные, с опущенными головами. У алтаря стоял низкорослый, лысый жрец и, воздев руки к потолку, что-то говорил. Лесорубу не хотелось знать – что именно…

Через полчаса алебардист уперся в еще одни ворота. На сей раз – запертые. По стене над ними лениво прохаживались двое воинов. Не чета полумертвым стражникам, которых отряд встретил на входе в Ан-Да-Гед. Настоящие, опытные, готовые к драке бойцы.

– Че надо? Кто такой? – рявкнул один из них. Облокотившись на зубец, он смачно сплюнул вниз,

– Мне нужен Кутхх. Я от Эвара.

– А… Щас… – Воин придирчиво оглядел ближайшие улицы и махнул рукой.

Створки слегка разошлись, так, чтобы пропустить одного человека. Проскользнув в щель, Лесоруб остановился, глядя на преградивших ему дорогу солдат. На белых щитах грубо намалевана красная корона. Едва ворота закрылись – бойцы моментально потеряли к алебардисту интерес.

– А где мне его найти? – окликнул их командир Искателей.

– Не надо меня искать, – громыхнуло справа. Обернувшись, Лесоруб увидел сидящего у стены воина. Улыбнувшись, он поднялся на ноги: – Я тебя не знаю.

– Мы с Эваром у протоки встретились, они Ковыль ловили. А мы только из Колонны.

– И зря, скажу я тебе. Тут искать нечего! Он тебе доспехи обещал, да?

– Да.

Эвар-Эвар! Все к рукам приберет, – покачал головой Кутхх. Одутловатое лицо воина блестело от пота. – Но – что делать. Обещал так обещал. Сколько комплектов?

– Шесть.

– Ага… С нами пробиваться будете? И где остальные? – Кутхх почесал бритый затылок.

– С лекарем торгуются. У нас раненый.

– Это плохо. Погодь. – Кутхх отошел к сторожке, из которой донесся задорный смех.

– Харе ржать, морда. Дай мне пару рыбин, – грубо скомандовал друг Эвара. Веселье сменилось недовольным возгласом. – Давай сюда, пасть разевать будешь, когда я скажу! – Толстяк пнул дверь.

Из сторожки вышел высокий солдат и протянул Кутхху двух рыбин. Крупных. Каждая с локоть в длину.

Вояка с широкой улыбкой вернулся к Лесорубу:

– Держи, отдашь лекарю. Пусть твоего вылечит. Потом дуйте к нам, в Порт. В городе ждать нечего.

– Что у вас происходит? – Лесоруб машинально взял рыбу.

– Ничего. Хана славному Ан-Да-Геду, – помрачнел Кутхх. – Перемудрили колдуны. Перемудрили…

– То есть?

– Башню видал? Вот, из-за нее все. Попытались Охранную создать. Ну и создали на нашу голову. Теперь она никого из города не выпускает. Из тех, кто в городе в момент волшбы находился. Хорошо, что наши все на охоте были.

– А ты кто?

– Десятник славной андагедской дружины, – с сарказмом проговорил Кутхх. – Ты на улице осторожнее, и вообще – лучше спрячь жратву куда подальше. Народ в Старом Городе совсем озверел. Могут и убить. И съесть…

– Что?

– То. Никогда бы не подумал, что так все сложится. Мы уже с месяц тут оборону держим против сограждан. Как два месяца назад колдуны пошутили – таки все.

– Не понимаю…

– Ну да, ты только с Колонны. Добро пожаловать в реальность, Проклятый. Через Топи шли? Шли… Башни в лесу видели? Видели, думаю…

Лесоруб кивнул.

– Вот, башни старые, заклятия спадают, а только они Топи и сдерживали. Еще немного – и рухнут последние. Тогда болота от Колонны до Святых Гор будут. Река их остановит, но этим землям точно конец. Колдуны хотели еще время потянуть. Забацать Охранную Башню прямо в городе. Ну и намудрили чего-то… Ладно, иди уж, если за тобой следили – могут быть проблемы. За доспехами всем скопом заходите. Не стоит по одному – рискованно.

– Но…

– Иди давай. – Кутхх махнул рукой, и ворота затрещали, приоткрываясь.

Недоумевая, Лесоруб выскользнул в Старый Город, пряча под стеганым доспехом двух холодных рыбин.

Добрался он без приключений. Лекарь отреагировал на подношение странно. Что-то зло прошипел, но дар, воровато оглянувшись, забрал.

Усадив Рыбака на крыльцо, парень, постоянно озираясь, наложил руки на рану и зашептал заклятия.

Через пару минут охотник неуверенно вышагивал по улице, с удивлением поглядывая на осунувшегося лекаря.

Тот привалился к стене и тяжело переводил дух. Лечение далось ему непросто. На вопрос Лесоруба, почему он не переедет в Порт, юноша разразился гневной тирадой, из которой многое стало ясно.

Потом Лесоруб часто вспоминал его рассказ о произошедшем в городе. Кутхх не соврал – колдуны действительно пытались воссоздать Охранную Башню. И отчасти попытка увенчалась успехом. Во времена Безумия, насколько знал лекарь, они создавались за счет жизней, пожертвованных на чародейство. Но что-то пошло не так. Под воздействием магии оказался весь город, а не только башня. Да, окрестности стали недосягаемы для болота еще на несколько веков. Но стоило ли? Сейчас в Ан-Да-Геде осталось немногим больше пары сотен жителей. Остальные либо покончили с собой, либо погибли во время одного из штурмов Порта.

Голод и разруха поглотили город. Если снаружи руины вспоминали старое Безумие, то внутри царило нынешнее. Первое время дружинники и рыбаки пытались прокормить жителей, потом появились караваны из-за гор. Земли Святого Ларса, старые враги Ан-Да-Геда, пировали на костях умирающих еретиков.

Продовольствие в обмен на ценности. Такая хитрая торговля. В крепости и ее окрестностях теперь нельзя было найти ничего стоящего. Опустели стены храма. Жрецы отдали свои святыни церковникам, дабы получить жалкие крохи провианта. Как-то раз горожане и дружина попытались ограбить один из караванов. Не удалось. Ларсовцы, все как один опытнейшие бойцы, легко отбили атаку. И с тех пор с запада шли только усиленные конвои.

Женщинам Ан-Да-Геда поначалу жилось проще. Церковники щедро расплачивались за их услуги. Пока большинство красавиц не «поизносились». Сейчас мало кто из чужаков соблазнялся прелестями андагедок.

Потом наступил момент, когда дружина заперлась в Порту и подмяла под себя рыбаков. По слухам – теперь еды им хватало, хотя на реке все чаще появлялись еще одни извечные враги Ан-Да-Геда – Хозяева Рек.

Горожане остались без защиты, выживая за счет пары Диких отрядов, что еще бродили по округе и периодически завозили немного провианта в город. Даром.

В крепости пропали даже крысы. Умерших больше не хоронили. Их ели… Лекарь, которого звали Март, еще держался на редких дарах, но в последнее время и ему все чаще несли человечину. Перебираться в Порт он не собирался. Его услуги были нужны здесь. Согражданам он помогал просто так.

Рассказ юноши произвел на Искателей неизгладимое впечатление. Больше всех оторопел Мудрый. Немудрено, с его-то мечтами о «Счастливых Землях» – окунуться в такой ужас.

Когда алебардист сообщил, что их ждут в Порту, Мудрый и Родинка особого восторга не испытали. Но Лесоруб был тверд. В душе укрепилось желание раздобыть доспехи и убраться отсюда подальше. В акитоне он чувствовал себя голым. Да и практика показала – в Кимании редко обходится без стычек.

На этот раз ворота им открыли более охотно, Кутхх приветливо встретил странников и первым делом повел их в трапезную.

Мудрый ел тяжело, давился каждым куском, угрюмо буравил миску взглядом, а в памяти мужчины все еще стояли изможденные лица тех двух женщин и блеск глаз, когда он и Родинка вытащили труп из повозки и занесли его в дом. Теперь седовласый знал причину их нетерпения.

Проклятые старались не думать о том, что творится за стенами Порта. Старались… Но удержать мысли не могли. И лица приятелей мрачнели.

После обеда Кутхх показал Искателям хижину, где можно расположиться на отдых, и провел их в оружейную. Там думы бойцов оставили. На время.

Выбор был богатым…

Пока воины подбирали себе доспехи, Кутхх стоял у дверей и кратко вводил Проклятых в курс дел. Дружина больше не собиралась оставаться в городе. Нападения Хозяев Рек участились, рыбаки все чаще роптали, а Ан-Да-Гед верно превращался в кладбище. По реке уходить было бессмысленно – пираты держали на ней блокаду, ожидая, когда их вечный враг сдохнет с голоду. На противоположном берегу царило Урочище, и еще никто не слышал о том, чтобы человек протянул там более суток. В последнее время лесные твари вконец обнаглели. Был уже случай, когда одну из рыбацких лодок, приблизившихся к берегу, утопил вылетевший из чащи хищник. Никто не спасся.

Уходить через Ахханские Топи дружина и не думала. Кутхх с ужасом на физиономии выслушал рассказ Лесоруба о пути Искателей по болотам. После того как дружинник объяснил свои чувства – алебардист и сам оцепенел. Зеленые огни – Гончие Топей. Нет худшей участи, чем попасться на их дороге. Тело умирает, а душа навеки прикована к трясинам, и ничто никогда не спасет ее от нечеловеческих мук. Светляки в ту ночь гоняли по болоту одну из загубленных ими ранее жертв. Искателям просто повезло, что огни предпочли охоту за духом.

И даже если удастся пройти Топи – то дальше только Колонна. Ну и Темная Крепость, еще сдерживающая Проклятых от вторжения в Киманию. Оставались только «добрые» соседи – Земли Святого Ларса. Церковники… Андагедцы считались ими за еретиков, которые могут жить на своих землях, но на святую ступать права не имеют.

Дружинники собирали Диких для прорыва. В окрестностях ходило два отряда, Лесоруб оказался командиром третьего.

Как рассказал Кутхх – храмовники атаки ждать не будут. Ларсовцы считают, что в городе осталось не больше двух-трех десятков бойцов.

В Святые Земли, отгороженные от Топей и Ан-Да-Геда горной грядой, можно было пробраться только одним путем. Через Святой Перевал…

– Слишком много святости, – заметил на это Медведь.

Кутхх усмехнулся его шутке и продолжал рассказ. Сбор назначили на определенное время. Идти организованной колонной никто не планировал, дабы не встревожить караван церковников, что обосновался у башни. Пробираться решили небольшими отрядами. Часть уже выехала из крепости. В общей сумме набиралась почти сотня бойцов. Из них в городе оставалось от силы десятка три, если считать и воинов Лесоруба.

– Если все пройдет удачно – мы пробьемся через кордон ларсовцев и рванем по горам на север. Там будет проще перебраться на другой берег. И прощай, великий Ан-Да-Гед…

– Иной дороги точно нет? – поинтересовался Лесоруб.

– Абсолютно, – признался Кутхх. – Раньше – лет пятьдесят назад, когда еще держались южные башни, был путь по югу Святых Земель. Но теперь там тоже Топи. И по ним – гиблое дело пробираться.

Лесоруб подбирал себе доспех дольше прочих. Наконец он остановил свой выбор на панцире, кольчуге, паре наручей и трехчетвертных поножах. После некоторых размышлений добавил к ним массивные наплечники и пару латных рукавиц.

Фарш и Мудрый выбор командира не оценили. Такой доспех больше подходит тяжелой пехоте, чем алебардисту. Но Лесоруб был непреклонен.

Собрав доспехи, Искатели направились в отведенный им дом. Для каждого из них отдых под крышей был в новинку. Если, конечно, не считать той ночевки на болоте.

Но о ней почему-то не вспоминали.

Весь следующий день Проклятые провели в лачуге, стараясь поменьше высовываться на улицу. По реке лениво перемещалось несколько рыбацких лодок. Рыбак, кстати, долго изумлялся, каким образом жителям хватает пищи. На его взгляд – здесь добычи быть просто не должно. Однако блестели на солнце выуживаемые сети, да витали над Портом запахи жареной и вяленой рыбы. Кутхх собирал провиант на дорогу.

Лесоруб за день видел десятника лишь дважды. Один раз в трапезной, а второй, когда дружинник, переругиваясь с рослым рыбаком, бодро шел к берегу.

Суета…

Кутхх был здесь за главного. Основной отряд во главе с сотником ушел к перевалам неделю назад. Лесоруб с интересом бродил меж хлипких хижин, отмечая везде следы сборов. Рыбаки, видимо, тоже покидали Порт. Оно и к лучшему. Отбиться от пиратов без поддержки дружины им бы не удалось.

Командиру Искателей не давала покоя мысль о том, что может ждать отряд на Перевале. В душе Лесоруба ворочались страх и непонимание происходящего. Совсем не так он представлял Киманию, когда путешествовал с друзьями по болоту. Совсем не так…

Хотелось мира, тишины. Алебардист давно пожалел, что они ушли из Охранного леса. Там было хорошо. Там не приходилось думать о будущем. Там не маячили перед глазами загадочные перевалы, и не умирал неизвестный город.

У его ребят настроение тоже было подавленным. Даже вечно бодрый Родинка отмалчивался, по сотому разу затачивая меч.

Его можно понять…

Вечером, разговорившись с одним из дежуривших на воротах дружинников, Лесоруб узнал всю историю Ан-Да-Геда. Во время Эпохи здесь находилась ставка какого-то магического ордена. Названия его уже никто не помнил. Но как раз он и остановил Топи. А потом к городу вышли войска соседей, обвинивших чародеев в появлении на их землях Ветра. Ан-Да-Гед был почти полностью разрушен. Возглавлял войска захватчиков некий Ларс. Именно он признал магию ересью, именно он основал религию Единобожия, которой до сих пор придерживалась Церковь Святых Земель.

Дружинник, с которым беседовал Лесоруб, даже предположил, что вера ларсовцев, может, и правильная. Так как, по слухам, земли соседей меньше всего затронуло Безумие. Или им просто повезло.

Только вот Ветер и поныне терзает города Святых Земель.

На вопрос алебардиста, что за странная напасть этот Ветер, дружинник поежился:

– Он убивает. Попал под него и не успел спрятаться – ты лишь куча гнилого мяса. Причем он жрет только людей.

– Да…

– У каждой земли свое безумие, – поделился словоохотливый часовой. – У нас – Топи и Урочище, у Дундэйла – Колонна, у церковников – Бравый Легион и Ветер. Хотя Ветер и у нас бывает, но это дальше к югу. Тут еще ни разу не появлялся.

Они еще долго беседовали, а затем страж на стене коротко свистнул.

– Что? – Дружинник задрал голову.

– К нам Горящий и несколько бойцов. Ковыльцы…

– Открывай, Кутхх сказал, всех Диких пускать.

– Они с церковниками якшались, даром что среди них мадрал и Горящий, – с сомнением раздалось из сторожки.

– Кутхх сказал – всех пускать, – упрямо повторил дружинник, но задрал голову и крикнул: – Спроси, чего хотят.

– Горящий? – Лесоруб посмотрел на собеседника.

– Есть такие ребята. Со времен Безумия шастают. Странные очень. Говорят, что убить их нельзя, но я слышал, будто кому-то удавалось. Думаю, врут все.

– Мы с таким столкнулись в лесу, он от Хозяев помог отбиться.

– Гнев это. В округе только он появляется. Прибился к Ковылю, – поморщился дружинник.

– А что такого?

– Да одно название, а не отряд, – повел плечами часовой. – Ребята вроде неплохие, но какие-то… не боевые, что ли…

– Говорят, что в дружину хотят, – послышалось сверху.

Воин хмыкнул и ударил по стенке сторожки:

– Открывай!

Заскрипела цепь, и в вечернем сумраке Лесоруб увидел пламя Горящего.

Едва демон и восемь незнакомых воинов прошли внутрь, как ворота закрылись.

– А где Крулин, Гнев? – крикнул дружинник.

– В лесу, нам все равно с церковниками ничего не светило, – громко сообщил Гнев. Он огляделся и зашагал к часовому.

– А что церковники хотели?

– Обещали вывести отряд из Ан-Да-Геда, если мы последних охотников отловим.

– Клура, что ли?

– Его, родимого

– Клур? – не понял Лесоруб.

Охотник городской. Единственный, кто еще хоть как-то там перебивается. Но его уже с неделю в городе не видать. Может, и отловили?

– О! Приветствую, – громыхнул подошедший Гнев, который узнал командира Искателей.

– Привет…

– Бойцы в отряд твой нужны? – хохотнул демон, и пламя внутри его шлема сменило цвет на зеленый. – Восемь отменных рубак, а?

– Я подумаю, – напрягся Лесоруб.

– Подумай, подумай. – Гнев отвернулся. Алебардист внимательно наблюдал за ним. По поведению – совершенно обычный человек, но горит…

– Тебе не больно? – вырвалось у Лесоруба. Гнев резко развернулся, пламя вырвалось из смотровой щели и лизнуло налобную пластину.

– Ты даже не знаешь, что такое боль, – неожиданно мрачно сообщил Горящий.

– Позови Кутхха, – повернулся он к дружиннику.

– Да он сам подойдет, небось слышал, что ворота открывали, – не пошевелился тот. – Ого, мадрал с вами, да?

Гнев кивнул.

– М-да…

– Нормальный мужик, – рыкнул Горящий.

– Это ты не мне объясняй, – хмыкнул дружинник.

– Никому ничего объяснять не собираюсь!

– Ого! Ковыль прибыл? – У ворот появился Кутхх.

– Уже не Ковыль, – произнес кто-то из воинов.

– А что так?

Меняем работу, – весело сообщил еще один боец.

– И правильно, нечего там ловить. К Гадам че не прибились?

– Зачем? Они – Гады, – хохотнул тот же голос.

– Джаззи, ты, что ли? – ухмыльнулся Кутхх.

– Я-я…

– Рад. Здорово, Гнев.

– Привет, – кивнул Горящий, – Принимай пополнение. Мы пока птицы вольные.

– А что так? Вон, Гады тут бродят, Искатели у нас сидят.

– Что за Искатели?

– Мы это, – подал голос Лесоруб.

– Тогда понятно… – Гнев шагнул к Кутхху, забыв про алебардиста.

– Или ты хочешь к Синему Легиону прибиться? – весело осклабился десятник.

– Единственное, что я хочу, – вывести ребят из этих проклятых мест.

– Оно понятно, – посерьезнел толстяк.

– Ладно, я пошел спать. – Лесоруб кивнул дружиннику и Кутхху, а затем зашагал к хижине.

– Стой-стой-стой! – быстро окликнул его десятник. Догнав воина, он почесал подбородок. – Вам бы завтра уже выдвинуться. Припасы дадим. Мы послезавтра пойдем.

– Понял, провожатого дадите? Мы же мест не знаем. – Лесоруб внимательно посмотрел на собеседника.

– Знаешь, – понизил голос Кутхх, – Гнев очень удачно зашел… Он местность знает. Может, вы вместе пойдете?

– Ты ему доверяешь? – нахмурился Лесоруб.

– Ну да, в общем-то. Он-то для церковников враг номер один, так что сдавать нас не станет. Нет смысла. Да и о ребятах печется. Ему-то на все плевать. Он сквозь Урочище пройдет и не почешется. Ему и Ахханские Топи не страшны, и Ветер. Он – Горящий.

– Я не против.

– Погоди, – засуетился Кутхх. – Гнев! Подь сюды! – окликнул он Горящего. Тот лениво сдвинулся с места.

– Ну? – грохотнул демон.

– Дело такое. Мы будем пробиваться через перевалы. Дружина, Веселые Гады и Искатели, – затараторил десятник.

– Та-а-к… – протянул Горящий.

– Иного выбора нет – ты знаешь. Так мы набираем под сотню бойцов. Есть шансы проскочить. Там атаки не ждут. После нападения на караван они нас вообще за бойцов не держат.

– Ну?

– Почти все наши уже либо на пути туда, либо на месте. Мы у Старой Дороги встречаемся. Ты с нами?

– Выбора особо нет, хоть и неприятно будет, – поморщился Горящий. – Церковники мне могут пару сюрпризов устроить…

– Так вот: Лесоруб со своими завтра выходит, но он дороги не знает. Пойдешь с ними, покажешь?

Горящий повернул голову к алебардисту, помолчал и промолвил:

– Хорошо.

– Вот, тогда завтра покидайте город, я припасов дам. Осторожнее – народ совсем озверел.

– Видел уже…

– По рукам?

Гнев слегка кивнул.

– Вот и ладно, все, пошли покажу, где вам спать.

– До завтра, Искатель, – хмыкнул Горящий.

– Удачи, – кивнул ему Лесоруб и зашагал в сторону хижины.

Завтрашний день обещал быть интересным.

Лица… Одно за другим… Улыбки, гримасы ярости. Высокий латник с окровавленными руками, тела мертвецов, устлавшие поле. Воронье, торжественно провожающее усталых бойцов. Шаг… Шаг… Шаг… Впереди стена. Как хочется остановиться, замереть, развернуться и идти прочь. Нет, только вперед. На стены. Стрела сбивает с ног соседа, яростный вой из первых рядов. Штурм. Шипение смолы… Боль, ненависть, обида… Мир не должен существовать. Он недостоин. Он должен исчезнуть. Под руками твердая перекладина лестницы. Удар… Крик… Полет…

– Гезеш!!! – Перед глазами знакомое лицо, испуганное, тревожное… – Очнись, Гезеш! Борись!

На устах сама по себе появляется холодная улыбка. Сталь вонзается в грудь склонившегося человека.

– Зло… – вырывается из легких.

Лесоруб резко сел, вырываясь из объятий сна. Гезеш? Алебардист мотнул головой. Чье это имя? Неужели его? И кто был тот человек?!

– Проснулся? – среагировал на его пробуждение Мудрый. Воин сидел у окна, наблюдая за просыпающимся Портом.

– Как видишь.

– Хорошо, – кивнул мужчина.

– Я вспомнил свое имя вроде…

– Да?

– Да, наверное…

– И?

– Меня зовут… Гезеш, – неуверенно проговорил Лесоруб.

Мудрый нахмурился.

– Знакомо… Гезеш… Гезеш… И впрямь – я слышал что-то о нем. Но что?

– Не важно. – Лесоруб поднялся на ноги и посмотрел на товарищей. Фарш лежал возле стены, внимательно глядя на командира. Остальные – спали. – Сегодня выходим на перевалы, – сообщил Лесоруб.

– Отлично, – равнодушно отметил Фарш. – Мне здесь не нравится.

– Пойдем вместе с Горящим…

– С кем? – оживился Фарш.

– С тем самым, кто нам тогда на реке помог.

– Хорошая компания, – заметил Мудрый и покачался на табурете. – Мне нравится.

– Рад.

Дверь распахнулась, и на пороге появился крепкий бритоголовый боец в пластинчатом доспехе.

– Искатели?

– Ну? – Лесоруб повернулся к вошедшему.

– Мы едем или как? Гнев говорит – лучше в течение часа с места сняться.

– Ты кто?

– Я – Друз, – многозначительно ответил воин. – Просыпайтесь, завтракайте и поехали.

– Хорошо, сейчас, – Лесоруб пнул ногой спящего Медведя.

Тот недовольно заворчал, но глаза открыл.

– Подъем, – бросил ему алебардист и шагнул к Рыбаку.

Друз усмехнулся и исчез за дверью.

– Че такое? – мрачно пробурчал Медведь.

– Через час выходим из города, – сообщил ему Мудрый.

– На хрена?

– Надо, – коротко бросил Лесоруб.

Разбуженные им Родинка и Рыбак заспанно оглядывались. На лице последнего играла умиротворенная улыбка.

– Такой сон снился – чудо! – поделился он с приятелями.

– Мне тоже, – мрачно заметил Лесоруб.

– Эх… Досмотреть бы.

– Подъем, – грубо оборвал его алебардист и вышел из хижины.

– Чего это с ним? – непонимающе спросил Рыбак.

– Он вспоминает, – задумчиво сообщил Мудрый. – И это явно не Счастливые Земли.

– Достал, а! – фыркнул Фарш. – Нет твоих земель!

– Есть…

– Нет!

– Есть, – отстранений улыбнулся седовласый.

– Хрен с тобой, пусть будут, – осклабился Фарш.

Глава 5

У ворот из Ан-Да-Геда на этот раз стояли лишь двое стражников. Куда делся третий?

Когда Лесоруб столкнулся взглядом с запавшими глазами худого, заросшего охранника, то на миг оторопел. Столько отчаяния, горечи и тоски он не видел ни разу.

Андагедец перехватил алебарду и порывисто отвернулся. Второй стражник, еще совсем юный, не старше двадцати лет, вдруг всхлипнул. Обреченные на голодную смерть. Знающие об этом, но все равно несущие бесполезную службу.

Где же третий?

Ответ Лесоруб получил, только когда ворота остались далеко за спиной.

– Эта смена стоит на входе с момента заклятия. Не могут ни зайти в город, ни покинуть его. Безумие знает почему. Магия штука сложная и непредсказуемая, – поделился с алебардистом Друз. Коренастый боец выглядел неважно. Подавленно. – Месяц назад их пятеро было. Они еще бодрились как-то. Теперь все. Прикончить их, что ли, чтоб не мучились?

– А где остальные? Вчера их трое было!

Ковылец скривился, оглянулся через плечо, покачал головой:

– А как ты думаешь, что они едят?

Гезеш споткнулся на ходу, недоверчиво посмотрел на Друза.

– Да, – хмуро кивнул тот, – не знаю, как выбирают. Может, жребием?

– Они… Друг друга?!

– Я же сказал – да! – раздраженно фыркнул ковылец.

Алебардист замолчал, попытался поставить себя на место обреченных солдат и в страхе выкинул мерзкие мысли из головы.

Покинув город, отряд направился на юг, в сторону перевалов. Первые дни Искатели и ковыльцы держались особняком друг от друга. Присматривались, притирались.

Познакомиться-то они познакомились. Но вот Гезеш запомнил только пятерых. Мадрала, по прозвищу Тьма, Горящего, вертлявого весельчака Джаззи и вечно мрачного Друза.

Пятым был молодой алебардист Теккен. И то его имя Лесоруб не забыл только по одной причине – длинноволосый парень, с год назад вышедший из Колонны, помнил прошлую жизнь и оказался местным! Только город его давно сожрали Топи. А это значило, что Безумие хранит свои жертвы. Кто знает, сколько можно проходить по Дорогам Смерти, не старея, не страдая от голода и жажды?

Вдруг и Счастливые Земли – страна из прошлого? Вдруг весь мир похож на Ан-Да-Гед?

Отряд двигался на юг, мимо заброшенных полей. Правда, иногда попадались тщательно ухоженные участки с жилыми хижинами. Боль города почти не затронула окрестности. Один раз Лесоруб заметил двух косарей за работой и залюбовался широкими, размеренными взмахами жилистых рук.

– Им самим бы выжить. – Гнев тоже увидел крестьян. Под сапогами хрустел дорожный песок, ветер проникал под доспехи и чуть освежал измученное жарой тело. А ведь осень почти!

– Но они, скорее всего, и выживут. И когда умрет город – для них ничего не изменится, – продолжил Горящий.

Косари прекратили работу, провожая странников любопытными взглядами. Лесоруб прищурился, глядя на остановившихся мужчин.

– Горожан им не прокормить, а болота тут не появятся еще долго. Хотели маги или нет – но Ан-Да-Гед сохранили. Хоть и без жителей. Тут дальше будет деревушка – можно будет разжиться молоком, хлебом. Они Дикие отряды с удовольствием подкармливают, – продолжал Горящий.

– А почему?

– До сих пор бытует мнение, что именно Дикие отряды способны изничтожить Безумие, – гулко хмыкнул Гнев.

– То есть?

– Есть легенда, что источник Безумия – далеко на юго-востоке, в землях Колонны. И победить его смогут лишь те, кто видел ее изнутри. Дикие отряды… Большинство капитанов к этой истории относятся свято. Но только раз за шесть сотен лет поднимались в некий Прорыв. Причем закончилось все неудачно для Диких. С тех пор присмирели. На севере их не любят, там легенда не прижилась. Здесь, на юге, еще верят. Впрочем, я думаю, что эта история не более чем сказка.

– Погоди-погоди. – Лесоруб остановился. Память услужливо приоткрыла завесу. – Дикие отряды должны объединиться в одну армию и выйти из ворот Темной Крепости? Так?

– Так, только никто вас туда не пустит, – кивнул Гнев. – Рыцари и Паладины Башни считают, что проще убить выходца из Колонны, чтобы он, не дай Творцы, обратно не вернулся. Там Диким отрядам вообще ничего не светит. Хотя… Была история, я сам плохо ее знаю, надо у мадрала спросить.

– Расскажи!

– Был один случай. Свыше двух десятков Диких отрядов вошли в Дундэйл, и Паладины их пропустили. Но с той поры о тех Диких ничего не известно. Только слухи, что через пару лет кто-то из них вновь штурмовал Темную Крепость уже вместе с Колонной.

Лесоруба окатило холодом. Он знал эту историю… Знал! Но…

Отряд вошел под сень дубовой рощи, укрывшись от палящего солнца.

– Привал, – гаркнул Горящий, и идущие впереди мадрал и Джаззи остановились, с удовольствием плюхнувшись на траву.

– Вроде того, кто собрал Диких под одним знаменем, звали Деверш или Дерзерш? Вот этого не помню, – добил Лесоруба Гнев.

Алебардист на неожиданно потяжелевших ногах добрался до сидящих ребят и тяжело опустился на землю.

– Черный эскадрон вступил в бой, командир! – знакомое лицо. Аккуратная бородка, прищуренный глаз.

– Мы сдержим их – пробивайтесь к Башне!

– Гезеш, нас слишком мало. Нам ее не взять…

Того, кто произносит эти слова, зовут Бартел.

– Эскадрон уже бьется, Гезеш, – напомнил первый говоривший.

Как его имя? Ведь они хорошо знают друг друга.

– Выступаем…

Лесоруб стирает со лба выступившую испарину.

– Эй, командир, ты чего? – склоняется рядом Рыбак. Заботливый взгляд, нервная улыбка.

– Жарко… – хрипит алебардист, с ужасом понимая, что его и впрямь зовут Гезеш… И прищуренный глаз, аккуратная бородка принадлежали человеку из прошлого видения. Тому, кого Лесоруб убил у какой-то крепости.

Толчок в плечо, мадрал протягивает бурдюк с водой. Холодный взгляд волчьих глаз, презрительный оскал.

– Ге-зеш! Ге-зеш! – ревут воины.

– Надо возвращаться, брат, отзывай войска. Нас слишком мало! – Бартел, откинув забрало, орет прямо в ухо. – Мы можем вернуться, собрать больше войск! Мы – знаем, что здесь ждет!

– Мы не пробьемся…

– Уходи, Гезеш! – ревет Бартел. – Хоть ты уходи!

– Нет!

– Гнев, – встревоженный голос Джаззи, – Лесоруб совсем плох. Может, побольше привал сделаем?

Что такое? – Горящий в несколько шагов оказывается у бледного алебардиста.

Нет… – хрипит тот, стараясь отогнать картины прошлого.

– Взять его! – Бартел указывает па него двум здоровенным латникам. – Вывести как можно дальше на север! И найдите Фамуша!

– Сир? – недоумевает самый рослый.

– Они должны выжить!

Будет исполнено! – Бойцы решительно делают шаг вперед.

– Назад! – Гезеш хватается за меч.

Удар… Плывущая земля. Небытие…

– Что стряслось? – Гнев сел рядом с Лесорубом. Жар от пламени обжег лицо алебардиста.

– Отойди от него, дурень, – прошипел Тьма. – Ему сейчас печка под боком без надобности.

Горящий вскочил и отошел на несколько шагов. За шиворот Лесорубу полилась вода.

– Слабак. – Мадрал вытряхнул остатки жидкости из бурдюка.

– Как его звали, Гнев? Вспомни, как его звали? – почти провыл Лесоруб.

– Кого?!

– Того, кто повел отряды на Безумие!

– Не помню. Дезерш?

– Гезеш его звали, Гезеш, – прорычал мадрал. – Только зря ребят положил. Никто назад не вернулся!

Земля запрыгала перед глазами Лесоруба. И вместе с ней пустились в бурный пляс собравшиеся вокруг солдаты.

– Я… вспомнил… – прохрипел Лесоруб.

– Проклятие! – Мудрый отшатнулся от командира.

– Гезеш – это я…

Пламя в шлеме Гнева вырвалось вперед чуть ли не на локоть. Горящий запоздало прикрыл щель рукой.

– Что за Гезеш? Что за отряды? – непонимающе спросил Рыбак.

Лесоруб перевел взгляд на него.

– Ххха… Из-за тебя погибли Мадральские Гончие! – прошипел Тьма.

Алебардист не ответил. Он потерял сознание…

Март, лекарь Ан-Да-Геда, сидел на крыльце и опустошенным взглядом буравил стену дома на другой стороне улицы. Вчера вечером в Храме собрались почти все жители города и покончили с собой. Последним в мир иной отошел жрец. Лекаря никто не позвал… Но он бы и не согласился. Жизнь – дар Творцов, и нельзя добровольно от него отказываться. Утром площадь покинул караван ларсовцев.

В Ан-Да-Геде осталось не больше десятка человек. И у них теперь был шанс выжить. Но не такой же ценой, которую заплатили ведомые жрецом люди!

Парень устало потер лоб. Дружинники смогут прокормить лишних десять ртов. Надо собрать людей в округе и попроситься в Порт. Может, пустят?

Март тяжело поднялся на ноги и посмотрел на башню. В бойницах сверкало заклятие, охраняющее город и убившее его жителей.

Лекарь обошел вконец опустевший Ан-Да-Гед. К воротам приближаться не рискнул. Судьба стражников, их горе пугали юношу пуще смерти. Во всей крепости уцелело только семь человек. Из них двое настолько ослабели, что не могли ходить.

Врата Порта не открылись… Набравшись храбрости, лекарь перебрался через стену и попал на пристани. Только сейчас он понял, что дружина и рыбаки Ан-Да-Гед покинули. Скорее всего, ушли по реке.

Через два года Март женился на одной из выживших горожанок. От набегов Хозяев удавалось прятаться, и вскоре пираты посчитали Ан-Да-Гед мертвым. Рыбная ловля и небольшой клок земли у пристаней обеспечивали уцелевших людей. Через десять лет их было уже девять. В городе то и дело появлялись сердобольные крестьяне, подвозящие зерно и мясо.

Март умер в возрасте семидесяти лет, ровно через год после смерти жены, в окружении внуков, двух сыновей и дочки. На этот момент в городе жило уже свыше ста человек, и все они спокойно покидали крепость.

Отряд Ковыль все же выполнил заказ воинов Церкви, но погиб через два месяца в небольшом захудалом кабаке, в Гур-Дарге, во время пьяной драки.

Сам Крулин спасся, но из Диких его больше никто не видел. Капитан Ковыля остаток своих дней провел в небольшой, затерянной в лесах деревушке, где со временем женился, стал старостой, успел подержать на руках внука и умер.

Деревню спустя несколько месяцев спалили разбойники.

Молодой андагедский стражник бросился на меч через три дня после ухода из города Искателей. Его съел старший товарищ.

Глава 6

Когда Гезеш очнулся, рядом трещал костер, а в воздухе витал запах жареного мяса. Солдаты расположились вокруг огня, и до ушей алебардиста донесся их смех.

– Очухался? – громыхнул голос Гнева. Горящий сидел на дороге и не сводил глаз с алебардиста.

– Да.

Демон поднялся на ноги.

– Что теперь будешь делать?

– Я не знаю! – Гезеш сел и помотал головой. – Я не знаю… Ничего не знаю.

– Понятно… – с разочарованием в голосе сказал Гнев.

– А чего ты ждешь? – неожиданно вспылил алебардист.

– Да ничего не жду… Совсем ничего. – Языки пламени били изо всех щелей доспеха.

– Тогда что спрашиваешь?

Горящий медленно повернул голову к костру.

– Мадрал рассказал ребятам историю вторжения. Ты похоронил тогда двадцать три Диких отряда и тысячу рыцарей Башни. И вернулся. А они – нет.

Гезеш промолчал.

– В те времена отряды были больше. Минимально – три-четыре десятка. И никто не выжил, – зло добил Лесоруба Гнев.

– Я знаю…

Рядом с Гезешем оказался Тьма. Мадрал внимательно оглядел алебардиста.

– Как они погибли?

– Кто?

– Мои сородичи! – прорычал Тьма. Лесоруб нахмурился, и нелюдь добавил:

– Это были последние бойцы моего племени. Восемь десятков отличных воинов. Их вел Красный Волк!

Завывающие мадралы лезут на стены крепости. Сверху льется смола, но нелюди не обращают внимания на павших. На воротах кипит бой, но защитников больше…

– При штурме крепости…

– Какой крепости?! – изумился мадрал.

– На землях Колонны есть крепость. На самом юге…

– С тремя тысячами идти на штурм?! – фыркнул Гнев.

– Нас было меньше. – Гезеш поднялся на ноги. – Часть пала во время боя с одной из Колонн. Мы оказались в окружении. Нам надо было попасть в крепость!

– А ты уверен в этом? – прошипел Тьма. – Или это только твои предположения?

– Я не помню! Но если бы мы отступили – погибли б на обратной дороге. С севера шло сразу четыре Колонны.

Гезеш поморщился, вспоминая. Их зажали. Ворота крепости оказались закрыты, и потому пришлось идти на штурм, надеясь успеть до прибытия войск противника. И они бы успели… Если бы не…

– Был такой отряд. Черная Звезда. Они должны были удерживать один из мостов. Но ушли! Колонны ударили нам в спину во время штурма.

Гнев посмотрел на поля.

– Черная Звезда? – оскалился мадрал. – Да, был такой отряд. Как раз он-то после этого и вернулся под стены Темной Крепости. В составе Колонны.

– Поделом! – сквозь зубы прохрипел Гезеш.

Мадрал кивнул и вернулся к костру. Лесоруб посмотрел ему вслед и обнаружил, что товарищи старательно не смотрят в сторону командира. Стыдно за него? Разочарованы?

Проклятие, почему в душе уверенность, что ворота должны были открыться? Какая-то навязчивая идея!

– Ладно, ночуем здесь. Уже нет смысла двигаться дальше. Выходим утром. У нас есть еще пара дней в запасе. – Гнев тоже зашагал к костру.

– Постой, – окликнул его Гезеш. – Что бы ты сделал на моем месте? Сейчас?

Горящий замер и медленно повернулся, пламя в смотровой щели бурлило, облизывая потемневший металл.

– Я бы сделал вывод, почему Колонна отпустила тебя только через двести лет… А какой – сам думай.

Гезеш затравленно поглядел на Искателей. Кривлялся Джаззи, ехидно щерился Фарш, смотрел на огонь отчего-то бледный Мудрый. Вроде бы обычная картина, но в воздухе звенело напряжение. Новость оказалась нелегкой.

В разговорах ставшую щекотливой тему прошлого старательно избегали, но то и дело Лесоруб ловил на себе задумчивые взгляды воинов. Настроение у отряда было подавленным, хотя Джаззи, Родинка, а вместе с ними, как ни странно, и Гнев пытались растормошить бойцов.

К вечеру Гезеш перестал вздрагивать, натыкаясь на взоры, таящие в себе любопытство и недоверие. Только один человек смотрел на Лесоруба с совершенно непонятным выражением. Мудрый… В глазах седовласого царил непонятный страх. Чего он боялся?

Мадрал, и раньше не питавший особенной любви к Гезешу, теперь вконец озверел. Неприкрытые насмешки и угрозы сыпались из волкоголового как из рога изобилия.

Тьма, правда, из всего отряда с уважением относился лишь к троим: Гневу, Джаззи и стройному пареньку с хищными глазами и не сползающей с лица кривой ухмылкой. Последнего звали Паблар.

Открытые нападки мадрала прекратились, только когда вмешался Горящий. Авторитет у демона был, и Лесоруб ему завидовал. Ковыльцы неофициально вступили в отряд Искателей, и капитаном остался Гезеш. Но чувствовалось, что если Гнев скажет «нет», то команду алебардиста вряд ли кто выполнит.

Вспомнить еще хоть что-нибудь из прошлого не удавалось. Память издевательски задернула черные шторы. Лишь образы последнего боя и обрывки пути по землям Колонны.

До места сбора оставалась пара дней хода. По дороге – несложно. Да и путь по перевалам не сулил особых трудностей. Караваны церковников пройти могут, значит, и Искатели проберутся. Но о странствии по горам думали мало. Сейчас главной целью была встреча с остальными отрядами