Русский маг

      – Кто-то могущественный знает о твоем присутствии на Радэоне, и ты ему здорово мешаешь. Сейчас ты в безопасности, но я должен рассказать, чем владеешь. Венец Корума состоит не только из камней Душ. Передний, самый большой кристалл, – глаз ныне позабытого бога. Когда ты убиваешь, несчастные застревают в его особом мирке. Они не обретут покоя, пока сам не отпустишь. Аватары не живые, но и не мертвые. Удивительно крепкие и стойкие к магии. Твоя личная армия, если сумеешь ее вызвать, они порвут любого по первому зову. С помощью венца Корума победили орду Шамариса, да молчать ему вечно. Лучшие рыцари пошли на смерть добровольцами, и аватары храбрецов разбили войско темного мага. Венец затерялся, стал легендой, и вот – ты спокойно носишь его на голове. Чудеса!
      – А что вы знаете о жезле Рагнара? – спросил воодушевленный Шаман.
      – Совершенное оружие древнего царя, само выбирает хозяина. Толком ничего о свойствах жезла не известно, ты первый, кому он покорился после смерти владельца.
      – Здорово! Страшно подумать, каких дел можно наворотить!
      Аль Мавир пристально посмотрел на Шамана, пальцы скомкали одеяло.
      – Я чувствую твою тягу к знаниям, но заклинаю: держись подальше от темной магии! Она уродует душу и превращает человека в слугу Рогатого. Обещай мне!
      – Даю слово, учитель, что буду осторожен, – торжественно сказал Шаман.
      – Хорошо, завтра продолжим обучение. Наклонись… Если со мной что случится, – зашептал Аль Мавир, – найди Илию, прорицательницу из Арвила. Она многое знает и сможет помочь.
      – Да бросьте! Найдем лекарство от этой гадости.
      – Излечить меня сможет только тот, кто направил взгляд василиска.Ты отдыхай пока, да и я что-то подустал, тело немеет.
      Аль Мавир говорил все тише, глаза закрылись. Шаман подоткнул одеяло, учитель выглядел таким беззащитным! Серые щупальца пытались пробить волшебный заслон и захватить организм, как раковая опухоль. Выстроенная магом защита пока держала. Надо найти негодяя, наславшего заклятие. Шаман тихонько вышел и притворил дверь.
      – Вас ждет надзиратель, вниз по коридору вторая комната, – сказал посвященный.
      Римус сидел за столом, перед ним стояла черная пирамидка. Предложил сесть. Шаман опустился на резной стул, дверь закрылась. Из тени возникли двое стражей, глухо клацнуло железо, встали сзади. Кольнула льдинкой тревога: не доверяют или заподозрили? Шаман подобрался – впереди трудный разговор. Словно в воду глядел.
      – Сразу хочу предостеречь вас от необдуманных действий, – произнес надзиратель, в руке красноречиво блеснула знакомая пластина. – Я не поверил Аль Мавиру и правильно сделал. Значит, вы – Боевой маг?
      – А вы, значит, подслушивали? – парировал Шаман, а у самого душа ушла в пятки.
      – Я должен знать обо всем, что происходит в Последнем магистрате. Затем меня и поставили.
      – Кто?
      – Как – кто? Военная палата, конечно. Ах да, вы же из другого измерения. Позвольте, любезный Шаман, просветить вас об истинном положении дел на Радэоне. Подозреваю, Аль Мавир нарисовал несколько искаженную картину нашего мира.
      – Я весь внимание, – с иронией сказал Шаман.
      – Магия изживает себя, с ней борются, она мешает прогрессу. Колдуны тянут мир в прошлое, к упадку. К примеру, ваш мир развивается благодаря технике или волшебству? Вот. И живете нормально? А многие ли у вас пользуются заклинаниями?
      – Не многие. Просто знания утеряны, но я уверен…
      – Вот видите, – прервал Римус. – Люди прекрасно обходятся без волшбы, а одиночки… ладно бы занимались только полезной, белой, магией, но темная дает власть, человек чувствует себя богом и не замечает, как становится марионеткой Рогатого. Даже Аль Мавир это знает, вы слышали его предупреждение.
      – Послушайте, я не собираюсь делать ничего такого! Для меня Радэон – как приключение, сбывшаяся мечта. Понимаете? Я просто хочу познать волшебство, конкретно – врачевание, а не мстить непонятно за кого. Мне этот Шамарис до лампочки, ну… это факел такой. Я почти ничего не умею, дайте мне возможность спокойно учиться, а потом я уйду из этого мира. Если найду способ, конечно.
      – Достойный ответ. Возможно, я бы так и поступил, но пророчество – упрямая штука. Тем более вы уже завладели венцом Корума и жезлом Рагнара, а это само по себе многое значит.
      – Так заберите их! Обойдусь как-нибудь…
      – Артефакты из живого металла можно снять только с мертвого владельца. Вы хотите умереть? То-то. Вашу судьбу решит Военная палата, вы сейчас же отправитесь в Арвил.
      – Но послушайте, Аль Мавир умирает!
      – Молчание! – выкрикнул Римус и сжал тусклую пластину.
      Та полыхнула алым, рот у Шамана стянуло будто скотчем. Стражи одновременно навалились сзади, веревка спутала руки. Мага волоком потащили по коридору. Снаружи уже ждали трое всадников. Шамана закинули в седло, кожаный ремень плотно притянул пленника к горбу. Один из стражей передал конвою свиток. Небольшой караван двинулся в падающую ночь.
 
      Всадники торопились. Еще бы, такую добычу везут: целого Боевого мага! Шаман беспомощно болтался в седле и уж точно не ощущал себя таким. Руки затекли, на одной чувствовал теплоту жезла, да какой толк? Замотали качественно, не пошевелишься. Зашуршал Бурун:
      – Мастер Шаман, вы, оказывается, известный человек! Я чувствовал что-то подобное.
      – Он не может тебе ответить, тот хорек залепил ему рот, – сказала Зета.
      – Точно. Кстати, в этом кристалле, глазе бога, действительно скрывается проход. Только не пойму куда.
      – Я вижу внутри тени. Шаман, попробуй, взгляни, ты же узрел нас в камне Душ.
      Шаман кликнул. Из обруча коротким лучом пробивался свет, как из шахтерского фонарика. Свечение прерывалось, словно кто-то заглядывал изнутри. Надо поймать полоску света. Шаман напрягся, стянутые губы зашевелились. Луч задрожал, кончик изогнулся. Мага тряхнуло на кочке, лучик вновь выпрямился. Шаман мысленно ругнулся. «Не получается, попробую, когда освобожусь», – решил он. Или освободят, что вряд ли. Стражи его явно побаиваются, вон как косятся. В носу засвербило, рот перекрыт – маг стал задыхаться. Чихнул, засопел свободно. Не хватало еще, чтобы сопли стали утирать, как несмышленому грудничку.
      К утру нагнали знакомый караван. Тот расположился в тени оазиса – переждать дневной зной. Купец уставился на Шамана:
      – За что вы его так? Парень просто учиться хотел…
      – И так умный уже, убивать пора, – буркнул страж.
      – Да? Ну, вам виднее. Я всегда говорил: много знаешь – плохо спишь.
      Шамана сдернули с нара. Один страж встал сзади с обнаженным кинжалом, второй достал печать Молчания. Холодный металл коснулся губ пленника.
      – Да что же вы делаете, сволочи?! Сгубить решили?! Дайте воды! – возмутился Шаман.
      – Утихни, не то…
      Лезвие кинжала защекотало кожу. Страж развязал руки, узлы поддавались плохо. Сунул баклажку и лепешку с куском мяса. Шаман жадно припал к бутыли, в горло хлынула живительная влага, ничего вкуснее не пил. Руки онемели, изнутри кололи тысячи иголок, словно наружу полезла стая ежей. Желудок осторожно шевельнулся, не веря, что рот наконец-то открылся. Перемолол хлеб с мясом – мало, замер в ожидании добавки. Тщетно, откармливать Шамана никто не собирался. Руки вновь стянули, правда, послабее. Запястья безобразно вздулись, кисти посинели. Еще немного – и остался бы калекой. Воин оттащил пленника под тень пальмы:
      – Сиди здесь, нары притомились.
      Легко сказать. Шаман повертелся, умащиваясь в жесткий песок. Вспомнил разговор с надзирателем. Конечно, наука двигает прогресс, техника облегчает жизнь. Люди всегда стремятся вкусно есть, сладко спать, меньше работать. Внешне все выглядит замечательно, но личность деградирует, удобства порождают лень, и человек становится просто винтиком в технологичном обществе. Магия же требует напряжения ума, мысли стимулируют духовное развитие. Заклинания учат ответственности, ведь в гневе можно легко испепелить обидчика, а потом клясть себя последними словами. Обладая силой, поневоле учишься контролю. Так серьезный боец не отвечает на грубость новичка, по сути – ребенка, а вразумляет парой слов, движением плеч, от чего тот потом отчаянно тянется к такому вот совершенству. Шаман заучивал волшебные слова, но это не зубрежка, он сам пробовал комбинировать видимые ему цвета заклинаний. Пока ничего путного не выходило, но он пытался, мозгу тоже нужны тренировки. И разве это упадок?
      Мысли ворочались в голове все медленней. Разморило. Веки потяжелели, маг сам не заметил, как уснул.
 
       Он карабкается по отвесной скале, пальцы соскальзывают, ногти в крови. Налетает злой ветер, песчаные руки хватают за сапоги. Вверху спасение, там что-то важное. Он лезет из последних сил, жилы вот-вот порвутся, но вот и гребень. Из тумана выползает клыкастая харя, клацают зубы.
       Шаман кричит, тело летит в глубокую пропасть, и он…
 
      просыпается.
      Караванщики пировали у костра. Трое стражей сидели среди них, передавая по кругу кувшин. Лица раскраснелись, толстый купец заканчивал очередную байку.
      – Тут джинн говорит: «Исполню любое желание!», а мужик ему: «Будь другом, подержи нара».
      Круг взорвался хохотом. Местное солнце под названием Светел стояло над головой, пустыня стала похожа на раскаленную печь. Озеро, напротив, дышало прохладой, широкие листья пальм защищали от одуряющей жары. Неудивительно, что стражники решили задержаться, тем более на дармовое вино!
      Шаман поморщился – все занемело. Прикрыл глаза, взгляд мысленно прошелся по организму. Внутреннее зрение в первый раз позволило разглядеть собственное тело – прогресс налицо. Запястья опоясали темные браслеты-тромбы, дурная кровь застоялась, так и до ампутации недалеко. Маг погнал энергию, мускулы задрожали. Сгустки нехотя рассасывались, кровь быстрее заструилась по венам. Опухоли постепенно спали, веревки ослабли, несколько осторожных потягиваний – и руки свободны. Удалось! Шаман из-под прикрытых век оглядел оазис.
      Караванщики и стража расположились рядом с озером. До них метров двадцать, редкий кустарник прикрывает. Нары справа, жуют ветки. На Шамана никто не обращает внимания: спит колдун, умаялся. Ну, рискнем, попьем в будущем шампанского. Маг медленно завалился набок, зашуршала кора. Не спуская глаз с пирующих, пополз к нарам.
      Один перестал жевать, глаза с интересом следили за хозяином, который не иначе как изображал ящерицу. Нет, варана – крупноват. Шаман убрал путы, нар покорно последовал в ближайший овраг меж барханами. Маг залез в один из потайных карманов, печать Молчания скользнула по губам – в магистрате его даже не обыскали. Уже не таясь, запрыгнул в седло. Отдохнувший нар рванул сместа, как спринтер. Оазис растаял вдали, бегства мага никто не заметил. Пить – делу вредить. Теперь быстрее в Арвил, нужно найти Илию.

ГЛАВА 6

      Нар летел знакомой дорогой. Шаман подгонял – обманутые стражники наверняка уже снарядили погоню. Светел плавил красным горизонт, жара спадала. Нар отдохнул и бежал без устали, тарелки копыт равномерно били в песок. Послышался голос Зеты:
      – Я уже подумала, что ты сдался.
      – Русские не сдаются, – буркнул маг.
      – Мастер Шаман просто поддался этим грубиянам, – поддакнул Бурун.
      – Зета, а как древние артефакты попали в Секретную кузню? – перевел разговор маг.
      – Жезл Рагнара привез из далекой экспедиции барон Рут, но оружие проигнорировало его. Венец Корума сняли с головы сумасшедшего кузнеца. Живой металл не сопротивлялся, понял, что тот человек неизлечимо болен. Сразу после этого раздался грохот, с неба пошел песчаный дождь. Механики законсервировали завод, а вскоре появились плотоядные блохи. Многие люди погибли, некоторые спаслись через тоннель.
      – Великий Исход… а кто вообще придумал топливо, мушкеты?
      – Наши мастера открыли мистар. Конструктор изобрел взрывчатый порошок, ружья и пушки. Тогдашний король Моравии Дронг разрешил продавать холодное оружие, изготовленное в Секретной кузне, всем желающим, но разработки огнестрельного были строго засекречены.
      – Кто-то изготавливает его до сих пор, – пробормотал Шаман, вспомнив морской бой.
      Пустыня плавно перешла в степь. Замелькали чахлые кустики местного саксаула, кое-где лежали прямоугольные камни, похожие на выбитые зубы великана или обыкновенные кирпичи. Слева и справа возвышались часовыми скалы. В прошлый раз Шаман беспрепятственно покинул единственное на Барахе королевство. От пустыни и всего, что может вылезти из бескрайних песков, Моравию надежно защищала высокая стена с башней посредине. В основании темнели ворота, через которые без труда пройдет стадо слонов или большое войско, не изменив порядка построения. Сбоку виднелся проход поменьше – для караванов. К нему Шаман и направился.
      – Эй, магик, передумал учиться? – спросил бородатый охранник, сидящий на валуне у ворот.
      Одинокие путники проходили здесь редко, потому Шамана запомнили.
      – Старший маг заболел, – ответил он.
      – Да, не повезло тебе. Хотя кому сейчас нужна магия? Поступай лучше в какую-нибудь гильдию или пробивайся в рыцари, все лучше, чем корпеть над книгами и портить зрение… Не, рыцарь отпадает, по глазам вижу – умный слишком, остается торговля.
      – Пожалуй, так и сделаю.
      – То-то же. Проходи. О, еще кого-то несет!
      Шаман обернулся. Вдалеке вздымались бурунчики песка – погоня. Он протиснулся через ворота. Словоохотливый бородач придержал нара, маг напрягся, а страж спросил:
      – Это не по твою душу?
      – Я обгонял караван, – спокойно ответил Шаман, а внутри все похолодело.
      – Ладно, езжай с богом.
      Шаман медленно залез в седло, спину сверлил подозрительный взгляд. Нар почувствовал нетерпение всадника, в ушах засвистел ветер. Но быстро же спохватились! В отличие от мага у стражей нары беговые – настигнут до Арвила в два счета. Можно сразиться, но убивать преследователей Шаман не хотел – до сих пор трясло при воспоминании о последней схватке.
      Горы кончились, впереди лежала гладкая степь с редкими метелками кустов. Не спрятаться, не удавиться. Шаман развернул нара, замелькали камни – чутье не подвело, в скале чернела дыра. Он въехал внутрь прямо верхом, пахнуло затхлостью. Огненный шарик вспыхнул впереди. Пещера огромна, дальний конец терялся во тьме. Гукнула раковина – из разлома бежит ручеек. Маг спрыгнул. Вода обожгла холодом, аж зубы свело, но какая вкусная! Особенно если сутки не пить, горло пересохло до скрипа. Нар жался к стене, не нравилась ему пещера, но выбирать не приходится. Шаман осторожно выглянул наружу.
      Из-за дальних валунов выехали трое всадников. Вслед за ними показался отряд из башни. Передний воин достал короткий цилиндр, который разложился в подзорную трубу. Маг слился с камнем. Отряд разделился, половина всадников двинулась к убежищу Шамана. Черт, они все просчитали, а пещеру только слепой не заметит. Шаман метнулся вглубь.
      Нар упирался, под ногами трещали какие-то кости. В нос ударил тяжелый животный запах. Огонек выхватил мохнатую массу, которая колыхалась в такт дыханию, под шкурой невиданного зверя перекатывались валы мышц. Животное спало. У входа в пещеру послышались голоса, заблестали факелы. Шаман остановился, нар испуганно всхрапнул. Другого выхода здесь не было.
      Свет приближался, голоса стали громче. Рядом заворчало. Шаман отступил, в темноте зажглись два желтых глаза. Грозный рык сотряс пещеру, задрожали стены. Испуганно заверещала Зета. Погоня заметила Шамана, преследователи закричали радостно, а потом испуганно – факелы осветили зверя, страшного, как оживший кошмар. Горный гризли встал на задние лапы, голова чиркнула по своду, и гигант двинулся на людей. Шаман замер, ноги стали ватными, забыл, как дышать. Нар рвался назад, но его удерживал ремешок, который маг до боли стиснул в руке. Медведь возвышался над ними, точно доисторическое чудовище. В глазах животного загорелись красные огоньки.
      Гризли взмахнул лапой. Нар взорвался кровавыми ошметками, поводок лопнул. Шаман врезался в стену, воздух хлопком вырвался из легких. Маг кое-как встал и, подчиняясь внезапному наитию, сорвал халат – только пуговки брызнули, одежда полетела зверю в морду. Медведь фыркнул, лапы засучили, срывая с глаз ткань. Шаман присел, ноги предательски задрожали, но прыжок получился точным. Тело рыбкой скользнуло меж мохнатых столбов, острые камни впились в руки. Маг замер на полу, боясь шевельнуться. Гризли сбросил противную тряпку, глаза сощурились от света факелов. Рассерженно рявкнув, он рванул на людей, словно взбесившийся трейлер. Огненные блики задергались, раздались вопли ужаса и победное рычание.
      Шаман дышал часто-часто, словно марафонец в конце пути. С трудом поднялся, холодный пот застилал глаза. Надо идти, медведь вернется. Чудо, что не заметил, преследователи отвлекли его на свою беду. Слабый огонек осветил побоище. Шаман подобрал разорванный халат, виновато посмотрел на мертвого нара. У выхода из пещеры лежали трое растерзанных воинов, вода в роднике окрасилась алым. Маг сглотнул, ноги быстрее захлюпали по красным лужицам. Он выглянул наружу, хоронясь за камнями.
      Гризли гнался за двумя людьми. Те неслись от ужаса прямо, разделиться не догадались. Расстояние сокращалось…
      Всаднику повезло больше – нар вынес из-под удара, и теперь воин махал руками, рассказывая второй половине отряда, как страшный зверь сожрал Боевого мага и троих до кучи. Нет, пятерых. Медведюга настиг-таки убегающих, незваные гости рухнули под ударами когтистых лап. Кто-то из отряда дернулся на помощь, но его остановили. Воины исчезли в скальном проходе, а двое всадников поскакали дальше, по широкой дуге огибая место расправы. Шаман покинул пещеру – гризли уже возвращался, волоча за собой законную добычу.
 
      Ночной воздух приятно холодил лицо. Маг шел в направлении Арвила, ребра побаливали. Кости срастил, но для полного заживления требовалось время. Из остатков халата он соорудил неказистую чалму, похожую на клафт, ткань замаскировала венец Корума. Зета с Буруном видят мир его глазами, так что обид быть не должно. Шаман подумал о Лейле, темных ночах и жарких объятиях. Какого черта поперся на материк? Жил бы сейчас на Танделле, горя не знал. Нет, надо стать круче всех, прыгнуть выше головы, Боевой маг как никак! Да какой из тебя маг? В книгах колдуны горами трясут, как вениками, землю колют до основания, по небу носятся, аки соколы… Ничего, будем и мы на драконах летать. Малость получимся и будем. Правда, единственный учитель лежит при смерти, а других пока не предвидится. Если и есть мастера, то затаились, как суслики по норам, учитывая отношение к ним просвещенного человечества.
      Земля под ногами стала тверже. Шаман различил в сумерках подобие дороги, вскоре замерцали огни небольшой деревушки. В прошлый раз ее не проезжал, значит – сбился с пути. Недалеко от дороги высился двухэтажный бревенчатый дом с лаконичной вывеской «Обжорка». Воздух наполнился волнующими запахами жареного мяса, лука и свежеиспеченного хлеба. Тут же заурчал желудок, напоминая хозяину о своей пустоте. Шаман нащупал на поясе кругляши монет, предусмотрительно спрятанные от возможного ворья, – самое время перекусить, а то ребра уже трутся о хребет, да и название у заведения подходящее.
      Внутри харчевни плавал сизый дым. Немногочисленные масляные светильники безбожно чадили. Из пяти столов был занят лишь один. Понятно, редко кто стремится в пустыню, заходят лишь местные. Трое мужиков потягивали дешевый эль и хрустели сухариками. Равнодушно посмотрев на гостя, деревенские вернулись к созерцанию скобленого стола. Из-за стойки выплыл дородный хозяин – живот переваливается через широкий ремень, распаренное лицо в капельках пота. Вытирая руки о фартук, харчевник подошел к Шаману, последовал оценивающий взгляд, спросил настороженно:
      – Покушать аль отдохнуть?
      – Все вместе, да побольше.
      Шаман выудил золотой, зубы хозяина испробовали монетку на подлинность, и он тут же расплылся в улыбке:
      – Садись, добрый путник, я мигом! з»
      Смахнув со стола невидимые крошки, харчевник поспешил на кухню. Оттуда вышла повариха – руки с натугой держат блюдо размером с тазик, поставила с поклоном перед гостем. Появился хозяин с кувшином, довольный, словно кот, объевшийся сметаны. Собственноручно разлил в глиняные стаканы бордовое – явно дорогое – вино и сел напротив. На блюде возлежал крупный гусь, корочка лопнула, ароматный сок пробивался тонкой струйкой. Вокруг гуся паровала пшенная каша с лужицами масла, сдобренная лучком и крупными ягодами. Рот мгновенно наполнился слюной. Шаман набросился на угощение, как борец сумо на первый завтрак. Рвал нежное мясо, только косточки трещали, черпал ложкой варево. Харчевник смотрел с одобрением – приятно видеть, что твоя стряпня пользуется таким успехом, подливал вина. Шаман наконец отвалился, взгляд осоловел. Никогда так вкусно не ел, дело даже не в голоде, вымолвил с трудом:
      – Спасибо…
      – На здоровье! Смотреть на вас – одно удовольствие. Комнату сейчас подготовят, белье чистое постелют, тараканов разгонят. Надолго к нам?
      – До утра, тороплюсь в Арвил. Дорогу покажете?
      – Младшенький как раз завтра на базар поедет, вот вас и захватит. А то оставайтесь, живите хоть кварту. Уплатили достаточно.
      – Не могу – дела. Лучше угостите тех троих за мой счет, вон как косятся.
      – Так то работяги, они золотой монеты в глаза не видели. Сделаем… – Харчевник крикнул в кухню: – Марфья, выноси второго гуся!
      Мужики зашумели радостно, мозолистые ладони выбили некоторое количество пыли из одежды Шамана, зазвучали здравицы в честь дорогого гостя. Ну как тут откажешь! Второй кувшин Шаман еще помнил. Рассказывал что-то про магию, мужики согласно кивали. Похвалялся жезлом Рагнара, Зета шептала укоризненно, а Бурун возражал ей из мужской солидарности…
      Голова с утра гудела, как обманутые песчаные блохи. Шаман припомнил вчерашние разговоры, всплыли разрозненные обрывки, да такие, что хоть со стыда вешайся. Нажрался в стельку, и куда влезает? Маг помассировал виски кончиками пальцев.
      – Плохо? – участливо осведомился Бурун.
      – Не то слово…
      – Знавала я одного человека, который умер с перепоя, – откликнулась Зета.
      Шаман замычал: ох уж эти женщины! Выстиранная рубаха со штанами лежала на стуле, маг с удовольствием облачился в чистое. В харчевне стояла тишина, он аккуратно спустился по лестнице на первый этаж. Сердце трепыхалось в груди пойманной птицей, голова раскалывалась. Шаман со стоном присел на краешек скамьи. Дверь на улицу распахнулась. На пороге, утирая ладонью мокрый лоб, появился харчевник.
      – Проснулись, ваша милость? А я боялся, до обеда проспите. Сынок волнуется, телегу уже загрузили.
      – Есть попить? – жалобно спросил Шаман.
      – Конечно! Эт надо столько вина выхлестать, посрамили наших увальней, да… а какие страсти рассказывали, я заслушался просто. Непростой вы человек, ох непростой!
      Шамана передергивало, как от зубной боли. Харчевник достал кадушку с квашеной капустой, в кружку потек мутный рассол. Маг опорожнил мелкими глотками и закряхтел от наслаждения. Взгляд скользнул вниз – на чистых половицах чернели горелые кляксы.
      – Угольки просыпали? – поинтересовался Шаман, прислушиваясь к ощущениям организма.
      – Так это ваша милость вчера развлекались – тараканов огоньками лупить изволили. Вот следы и остались, – пояснил харчевник. – Ребята очень вас зауважали после такого.
      Шаман мысленно взвыл, по лицу расплылись красные пятна. Харчевник принес из кухни миску, полную кусочков дымящегося мяса, предложил попробовать. Рот зажгло перцем, тело прошиб горячий пот, но в голове прояснилось.
      – Зд о рово, что за кушанье?
      – О, меня еще отец научил, такой повар был! Это «грюхля» – вымоченное в вине и травах мясо молодого барашка. Жаришь на углях с добавлением, гм… особых слов, сдабриваешь острыми специями, и лучшего лекарства с похмелья не найти! Ну, я вижу, вам полегчало. Пора в дорожку, возьмите вот.
      Харчевник протянул суму с едой. Шаман неловко встал, хозяин проводил на улицу. Солнышко карабкалось из-за далеких гор, все дышало свежестью, как после дождя. Шаман вздохнул полной грудью – воздух пить можно – и залез на телегу. Харчевник поднял в прощании руку.
      – Будете в наших краях, заглядывайте. Семен всегда рад таким гостям!
      Шаман решил, что заедет обязательно. Интересно, с какими это словами здесь жарят мясо?
 
      Поляш – младший сын харчевника – хмурился, вожжи то и дело хлопали каурую лошадку по бокам. Та косилась, но шла ходко.
      – Что-то не так? – спросил Шаман.
      – Все не так, – пробурчал Поляш. – Попробуй протолкнуться сейчас на базаре, все хорошие места уже позанимали, а хлебушек продается теплым.
      Шаман засопел – задержались по его вине. Телегу закрывала плотная ткань, но и через нее пробивался мощный запах свежевыпеченного хлеба.
      – А скоро приедем?
      – Постараемся за три терса успеть.
      Ближе к столице зазмеились дороги. Селяне на подводах везли битую птицу, разделанные туши, зерно. Справа появился знакомый караван – купец торопил погонщиков, ведь базар ждать не будет. Шаман поспешно закрыл крыльями клафта лицо, для этих людей он хотел остаться мертвым – в любом случае караванщики общались с охраной перевала.
      Столицу Моравии окружали белоснежные стены, из-за них выглядывали бочкообразные дома-башенки, ажурные минареты, массивные храмы. К любой религии в Арвиле относились терпимо, поклоняйся хоть кадушке во дворе, лишь бы других не задевало. Король Норк, по слухам, молится лишь на красавицу жену, а она того стоит, но прилюдно почитает Т о роса – бога грома и дождя, Лану – богиню плодородия, Придона – повелителя морей и, конечно, Родителя.
      Телега с хлебом подкатила к воротам. Наверху красовался моравский герб, по краям высились сторожевые башни.
      – Тебе куда в Арвиле надо? – спросил Поляш.
      – Поближе ко дворцу бы… – протянул Шаман.
      – Слезай тогда, мне в нижние ворота.
      – Спасибо, что подвез. Извини за задержку.
      – Да ладно, успею.
      Шаман проводил взглядом повозку, спешащую по пыльной дороге, и пошел к воротам. В приоткрытый створ вливались немногочисленные путники: трое скоморохов в цветастых кафтанах, грузный монах, слепой гусляр с мальчишкой-поводырем. Проскакал запыленный гонец, Шаман посторонился. У ворот скучали двое стражников в полном боевом облачении. Со стороны перевала налетал порывами знойный ветер, но воины потели в железе – вымуштровали их тут. Один заслонил древком алебарды проход.
      – Куда?
      – Друзей повидать, – честно ответил Шаман.
      – Таких же оборванцев? – спросил стражник, его напарник откровенно заржал.
      Шаман нахмурился, в рукаве зашевелился жезл, но маг вовремя посмотрел на себя со стороны: рубаха зашита в трех местах, на голове висят какие-то лохмотья, штаны запылились. Выглядел Шаман неважно. Хреново, можно сказать, выглядел.
      – Пошлина за проход – три рушки, если нет – проваливай. Своих нищих хватает, – заявил стражник, отсмеявшись.
      Рушкой в Моравии называли медную монету низкого достоинства. Сто медяков составляли серебряную рупию, десять рупий – золотой динар. Шаман покопался в поясе, но мелочи не обнаружил. Стражники вновь заулыбались, наблюдая за его поисками. Ухмылки стер золотой, блестевший на ладони мага маленьким солнышком.
      – Ого! – воскликнул один. – Ты погоди, сейчас сдачу принесу.
      Второй смотрел с удивлением, словно узрел алмаз в куче мусора. Шаман с независимым видом сложил руки на груди. Из ворот вскоре быстрым шагом вышел страж, за ним следовал воин в начищенном доспехе – на поясе висит меч в изукрашенных ножнах, шлем снят, топорщится ежик волос. Лицо волевое, серые глаза ощупали путника, задержавшись на правой руке.
      – Я – старшина Гнедко, начальник стражи, а ты кто?
      – Кличут Шаманом, хочу повидать двух знакомых магов при дворе короля.
      Гнедко кивнул, стражник протянул сдачу. Шаман вздохнул соблегчением – денег осталось мало, а тут заодно разменяли. Человек с золотыми монетами всегда привлекает ненужное внимание, словно разряженный денди в негритянском квартале.
      Старшина продолжал:
      – Не знаю, как у вас, но в Арвиле толчется много всякого сброда – столица все-таки. Так что, юноша, не светите особо динарами, мне совсем не хочется найти вас с проломленной головой в сточной канаве. Во дворец идите по этой улочке. Советую заглянуть в лавку Маруха, вот там, справа, и одеться поприличнее.
      – Спасибо, так и сделаю, – сказал Шаман.
      Гнедко вернулся в башню. Хорошие люди встречаются, значит, скоро пойдут плохие – жизнь вся как зебра полосатая, подумал Шаман и последовал совету старшины. Лавку портного обозначала табличка – с одной стороны грустит голый человечек, на другой нарисован одетый. Сразу и не поймешь, одевают тут или, напротив, раздевают. Рассохшаяся дверь противно заскрипела.
      В лавке пахло пылью, кожей и, как ни странно, нафталином. Хозяин склонился над широким столом, рядом держал рулон ткани подмастерье. Портной повернулся, на лице возникла дежурная улыбка, но, когда он осмотрел Шамана, улыбка поблекла.
      – Чем могу помочь?
      – Я хотел бы у вас одеться, – пояснил Шаман.
      – Так одевайся, если есть во что.
      – Вы не поняли, я заплачу. Старшина Гнедко порекомендовал вашу лавку.
      – Это меняет дело, – сказал Марух гораздо приветливее. – Вижу, путешествовали в пустыне, а сейчас куда направляетесь?
      – Во дворец, друзей повидать.
      – Ого! Следуйте за мной, лучшие наряды я держу в задней комнате.
      И самые дорогие, подумал Шаман. Марух решил разрядить его минимум как барона. Пришлось отнекиваться, сослаться на природную скромность и отчаянно торговаться. В результате Шаман облачился в рубаху с пышным воротником, переливчатый камзол и плотные штаны, подпоясанные ремнем с пряжкой в форме морды быка. Все в блестящих камушках, непрактично, но красиво. Марух уверил, что именно так одевается зажиточный горожанин. Шаман подошел к зеркалу. Тьфу ты, как павлин!