Закрыв глаза, Максим, даже не сосредотачиваясь, почувствовал волну ужаса, исходящего из храма. Уж очень немногие из заложников, оказывается, были готовы принять смерть во славу Божию. А ещё он ощутил волны ярости и мрачной радости. " Террористы – смертники. Они взорвут храм. Только ещё покуражатся, внимание привлекут побольше" – понял Макс и рванулся к оцеплению.
      – Ты куда! Назад, – оттолкнул его омоновец.
      – Мне надо туда. Понимаете, надо – попробовал убедить Максим стража.
      – Приказано – никого. Надо – к начальству, пускай даёт добро.
      – И то верно, согласился Максим и побежал к автомобилю, где обосновался командир.
      – Юрий Степанович, скажите, чтобы пропустили. Мне туда надо. Иначе – взорвут.
      Всё равно взорвут!
      – А ты запоешь, и пожалеют? Так и в кино не бывает.
      – Зачем Вы так…
      – Слушай, Макс, не до обид сейчас. Чёрт меня вообще дёрнул тебя послушаться.
      Вообще-то не "чёрт его дёрнул". Тогда, во время восхитительной утренней зорьки, когда на пол – неба расплылось золото утреннего солнца и утренний ветерок нежно дотрагивался до лица, легонько теребил вновь наклеенные Максимом волосы, когда начинают попискивать мелкие птахи, в общем – на утренней зорьке у полковника загундосил какой – то гнусный мотивчик мобильник.
      – Да, – расстроено молвил спецназовец. – Да. Буду. Да, немедленно.
      – Всё, сматываем удочки. Мог бы тебя и оставить, да далековато. А когда вернусь – не знаю.
      – Да что вы, поехали, раз надо! А что…
      – По сотовой не докладывают. Но вызов срочный. Вот и выходной, – уже заводил свой джип полковник. В городке он высадил Максима, а сам рванулся дальше – туда, где огороженные забором находились казармы, боксы и, конечно, штаб.
      – Вот такие, Макс, дела. Просто прорвало. То бомбу нашли… Наш стратег потерял в прошлом столетии. Не туда киданул, а сообщить "постеснялся", то…
      – Но так не бывает! Я знаю, что так не может быть, – горячо заступился за честь авиации Максим.
      – Чего с ними только не бывает! Знаешь, что у нас было? Мне ещё отец рассказывал.
      Первые опыты бомбометания из-за облаков с РЛС прицелом. Цель – треугольная засветка. Земли не видно, ориентиров – никаких. Вроде, не долетели ещё. Но вот же она! Точно треугольник. Ну и киданули в центр. А это механизаторы так трактора оставили. И сидят в центре у костра. В общем, обошлось без жертв, но ребят этих только утром из реки повытягивали… Тебе смешно, а им каково, а?
      – Да, мне тоже отец рассказывал…
      – Но не об этом речь. Сначала твои бациллы. Теперь… Террористы захватили храм.
      Ты можешь себе представить!
      – Но это… это…
      – Всё. Выдвигаемся. Ты дождёшься?
      – Нет. Возьмите меня с собой.
      – Максим, это не игрушки. И даже не бациллы.
      – Вы возьмёте меня с собой, – заглянув в глаза спецназовцу, повторил Максим. И вскоре в кузове автомашины, с также одетыми в спецназовскую форму, он мчался к новой беде. А теперь он торопливо объяснял полковнику.
      – Они уже разложили взрывчатку. Так, чтобы купол пошёл вниз и – всех до единого.
      А там, там человек триста. Или даже больше.
      – Откуда знаешь? Ладно, потом. Что конкретно знаешь? Постой. Ну, что, засекли? – обратился он к оператору какого-то, похожего на пеленгатор прибора.
      – С большим приближением.
      – С большим приближением я и сам знаю. Точку. Чтобы наверняка.
      – Очень короткие контакты. Секунды.
      – Найти и нейтрализовать. Чтобы связи у них не было. Пойдём ко мне, расскажешь, – это уже Максиму, выходя из кунга. – Пойдём в штаб, и рассказывай, быстренько, что знаешь.
      – Нет, пока всё. Но мне надо туда. Может, удастся… не знаю, но буду пробовать…
      А что вы про точку? Это кому звонят?
      – Если бы мы могли прервать связь, это бы их немного дезориентировало. Или наоборот, не знаю… На чаще всего они действуют по команде.
      – И если связи не будет…
      – Нет, не сдадутся, конечно. И не остановятся. Но некоторое время мы бы выиграли.
      – Можно я…, ну, посижу, посмотрю минутку там, в пеленгаторе?
      – Не до любопытствования сейчас. И вообще ты… В общем, дуй отсюда.
      – Я же помочь хочу!
      – Ну, рассказывай, в конце концов! – уже закричал на Макса офицер. – Понимаешь, люди там! Люди!
      – А я о чём говорю! – тоже закричал вдруг Максим. – Если помешаете, если не успею – вся кровь будет на ваших руках!
      Ошеломлённый полковник схватил этого странного наглеца за шиворот и притянул к себе.
      – Ты что себе… – но встретив взгляд страшных сейчас чёрных глаз остановился.
      – Пошли назад. Пять минут тебе на пеленгатор. Под моим контролем.
      – Я ничего трогать не буду, – успокоил Макс офицера, уже бегом возвращаясь к армейскому автомобилю.
      – Товарищ полковник, ситуация не изменилась. Какая-то импульсная связь. Импульс туда – импульс в ответ, – доложил оператор.
      – Ну, что ты здесь хотел? Только быстро.
      – Который здесь, ну, который приёмник.
      – Здесь всё – огромный приёмник, гражданин, – ответил оператор, осматривая незнакомца.
      – Понимаю. Мне бы только, на какие провода этот сигнал поступает? И… как это… в передающем режиме тоже работает? Чтобы в ответ сигнал послать?
      – Понимаете, мы узнаём направление. Вторая такая же станция тоже даёт направление. И там где эти две линии пересекаются… Но когда это далеко, или через спутник, – капитан развёл руками.
      – Тебя, кэп, спрашивают, ты со своего аппарата можешь послать сигнал вдогонку? – конкретизировал вопрос командир.
      – Конечно могу. Только…
      – Никаких "только". Настраивайся.
      – Я правильно понял? – уточнил он у Максима. Тот, сосредотачиваясь, согласно кивнул головой. Юноша вспомнил, что произошло с местечковым "королём биллиарда".
      Правда, тогда сигнал пошёл по проводу. Ну и что? А когда он ломал систему защиты и наблюдения? Максим положил руку на какой-то кабель и, закрыв глаза, попытался прикоснуться к полю пеленгатора. Удалось. Оно оказалось очень своеобразным – пульсирующим, многоканальным, изменяющим свои цвета. Чем-то похоже на озабоченного осьминога, меняющего свою окраску. Вот на дальнем конце розового щупальца появляется маленький зелёный ручеёк. Он течёт в центр, увеличиваясь и расширяясь, меняя цвет и яркость. Уууах! – яркой вспышкой через сознание Максима к экрану- и всё. Теперь с другого щупальца. А на следующем – накапливается. Так.
      Значит теперь – проследить волну от начала, от кончика этого "щупальца" до передатчика. К примеру вот этот, самый мощный. Т-а-а-к. Ну, это недалеко.
      Ретранслятор и далее – в столицу. ТВ канал. А здесь… Не то. А здесь? И здесь?
      И это тоже? Он вышел на ретранслятор мобильной связи.
      – Полностью настройтесь на то, что сейчас высветится – вернулся он на миг к реальности. Оператор выполнил эту команду и осьминог замер, протянув все свои щупальца в одном направлении. Пока не было сигнала, Максим собирал в один яростный импульс всю свою ненависть к невидимому и неведомому врагу. Да, это был не карманник, и даже не криминальный авторитет. Хотя и те, скажем прямо… Но эти… Ничего святого. Ну давай же, давай! Там старики, женщины, дети. Мне туда надо. Передавай инструкции. Или поинтересуйся, как дела.
      Неведомый руководитель внял мысленным просьбам Максима. Но сигнал появился сразу на всех "щупальцах" и лавиной, всё усиливаясь, хлынул на юношу. Не пропустив волну дальше, Макс наложил на неё свою ярость и скопившийся гнев и одним импульсом послал назад.
      – Всё! – выдохнул он, отрывая руку от оплавленного кабеля.
      – Вижу, что всё! – прорычал полковник, вытягивая юношу из горящего кунга. – Капитан, брось, давай за мной, сейчас рванёт! – скомандовал он офицеру, пытавшемуся огнетушителем сбить вырывающееся из оборудования пламя.
      – Ну, что ты сотворил? Ты теперь объясни, вражина, что ты сотворил? – тряс командир Максима, волоча его в свой передвижной штаб.
      – Всё, Юрий Степанович, всё. Их главарь…того.
      – Чем докажешь? Думаешь, спалив пеленгатор, меня убедил?
      – Ай, что вы, как… не знаю кто! – разозлился Максим. – Что спалил, просто сидячи, верите, а почему и зачем – нет! Я что сделал? Гранату взорвал? Или бензину разлил? А может это ваш кэп?
      – И то верно, – понизил тон полковник. – Извини, но это всё, как-то… Ладно.
      Говори, пока не дошли.
      – А что говорить? – всё ещё сердился Максим. Выжгло ему все мозги, вот и всё.
      – Но кому " ему"?
      – Этого я не знаю. Видел, то есть чувствовал, как импульс пошёл и где растворился, – поморщился этим чувствам Макс. – Хотя… вот что… Что-то там ещё было. Неестественное. Между телефоном и ухом. Может, слуховой аппарат или ещё что… не знаю.
      – Слуховой аппарат? – даже остановился спецназовец. Ты… не фантазируешь?
      – Ну зачем сейчас, Юрий Степанович. Пустите меня туда. Боюсь я, рванут. Или начнут кого стрелять для острастки.
      – Ты понимаешь, куда просишься?
      – Но я там нужен. Да ничего со мной не случится.
      – Подожди – подожди. А может, ты бы и их так, а? Как того? И вся недолга!
      – Не смогу. И потом, помните, как в школе – если будет умирать – отпустит кнопку…
      – Да-да. Ну, тогда – удачи. Расхлебаем – потолкуем. – Полковник вдруг прижал этого странного человека к себе, потом оттолкнул и не оборачиваясь, рванулся к штабу.
      " Постой, а как он пройдёт?" – появилась запоздалая мысль. Но задуматься над ней не дали прибывшие высокие чины. Вздохнув, полковник строевым шагом подошёл к хмурому генералу и стал докладывать.
      – С большой долей вероятности, руководит террактом Ифрит. Но поскольку связь между ними резко прервалась, можно предположить, что у Ифрита что-то произошло.
      Было бы весьма кстати установить слежение за радиообменом в известной нам сети… – решился сообщить он в окончание доклада.
      – Занимайтесь, полковник, своим непосредственным делом, – прервал генерал. – А ваши догадки оставьте аналитикам. Их и так развелось… Каков план?
      – Одобряю. Руководите, – бросил он, выслушав подчинённого.
      – Есть, – несколько озадаченно ответил полковник. Ранее, до нового назначения, генерал сказал бы "Руководство операцией беру на себя". А теперь, видимо, не по чину. Ну да ладно. Начинается.
      Из храма вышла женщина с ребёнком и медленно пошла через площадь. Начинался переговорный процесс. А в сторону храма, невесть как просочившись через оцепление направилась, неловко путаясь в длинной рясе, фигура священника.
      – Оцепление, кто пропустил? – бросил в переговорное устройство полковник.
      – Не пропускали.
      – Не пропускали, а он прошёл? Ладно – догадался он. – Но больше чтобы даже вирус без моего ведома не просочился.
      Храм был набит до отказа испуганными людьми – и не только верующими. Сюда же привели венчавшихся с их родителями и приглашенными, а также всех служителей церкви, оказавшихся в здании. В большинстве своём люди усердно молились, но многие тихонько плакали.
      – На смерть пришёл, поводырь неверных? Хорошо. Мы учтём твоё желание, – осклабился заросший бородой по самые брови вожак, когда к нему подтолкнули ряженого Максима. Тот полагал, что такой поступок именно священника покажется наиболее естественным. Он довольно быстро, правда, используя некоторые специфические методы, убедил уступить ему рясу одного из топтавшихся возле оцепления священнослужителей. Затем, кротко взглянув своими новыми глазами на омоновца и когда тот отдышался, Максим был уже далеко. Теперь его рассматривал командир боевиков, точнее – вожак этой банды. А Максим рассматривал его.
      Невысокий по теперешним Максимовым меркам, очень пропорционально сложенный, с острым хищным лицом, он напоминал… Кого? – терялся в догадках Максим. Может, если бы не эта пышная борода, не эти, сбивающие в толку железные зубы. Не помню, – сдался Максим, переводя взгляд на стоящего рядом нукера.
      – Смелый. Люблю смелых. Особенно убивать. – Главарь что-то гортанно сказал и пришедшего протолкали через толпу в угол, где под дополнительной охраной стояли на коленях изолированные от прихожан священнослужители.
      – Зря вы это, сын мой, – повернулся к нему пожилой священнослужитель. – Понимаю, но одобрить не могу. Молитесь теперь с нами. Я думал обратиться к пастве с ободрением – запретили. – Священнослужитель машинально притронулся к затекшему глазу и Макс понял, каким образом запретили.
      – Хорошо, я помолюсь, эээ батюшка, – забыл он, как обращаться к священнослужителям. "Батюшка" недоумённо взглянул на вновь прибывшего.
      – А ты не из этого прихода, – констатировал он.
      – Нет, я эээ издалека. Но не об этом. Скажите, батюшка, Вы же знаете здесь все комнаты или там… залы.
      – Это да, улыбнулся священник. Насчет "комнат и залов" я могу тебе порассказать… сын мой.
      – Тогда скажите, только тихонько, вон тот балкончик, там что?
      – Ты любопытен, сын мой. И точно видно, что… издалека. Хорошо, спрашивай.
      Максим, закрыв глаза, сосредоточился. В волнах ужаса и отчаяния, он выискивал очаги ненависти, затем отслеживал взглядом и спрашивал священника, что там находится.
      – Ты очень наблюдателен, сын мой, – одобрил тот эту своеобразную экскурсию. – Но ещё трое террористов спустились вниз. Там у нас подвалы. И есть там ещё один выход. Может, готовят себе отход после злодейства.
      – Вы, батюшка, тоже молодец. А… взрывчатку видели?
      – Храм Господень не так просто разрушить…
      – Ай, батюшка, не сейчас. Не такие храмы рушили, сами знаете.
      – Нетерпение тоже грех. Я только хотел сказать, что они тоже это понимают. Всё наверху. Лишь чтобы купол упал вниз. Но, может, я чего не усмотрел. Уточню у братии. Это не простое любопытство, правда?
      – Конечно, батюшка, – подтвердил Максим, продолжая потихоньку осматриваться.
      Купол поднимался довольно высоко и наверняка, был очень массивным. Если он рухнет, в живых никого не останется. Надо было очень осторожно нащупать провода, и, не потревожив, найти возможность их разомкнуть. Или… Да, конечно! Проще не дать сомкнуться контактам в самом… реле? Или запале? Неважно. Но всё это сейчас не подключено! Нет поля! А когда возникнет, будет поздно. Что делать?
      Максим озадаченно смотрел на нервно расхаживающего по, как сказал батюшка – амвону, что ли? главаря. Тот явно чего-то ждал. Заходил внутрь алтаря, явно набирал какой-то номер по сотовику, вновь возвращался. Четверо его подручных стояли на возвышенности, направив автоматы на заложников, двое что-то колдовали внутри алтаря, ещё двое наклонились с автоматами с хоров. Итого – девять. И трое – где-то в подвалах. Всё? Вряд ли. Наружное наблюдение? Или уверены, что успеют при любом намёке на штурм? Нет, не может быть. Наверное, мешает фон. Или… или не то ищу? Если… – он вспомнил свой "штурм" берлоги…. Да, не фанатов, а быков – профи. И тут же определил места, где засели ещё шестеро боевиков. Ну, тем никто взрыватель не доверит. Надо начинать с этих – фанатов. Но как?
      События не давали времени для раздумий. "А -буль-буль- буль" – запел знакомую мелодию сотовик предводителя. Просияв, он схватил трубку. Но тут же скривился.
      Тем не менее, рванулся в алтарь, где со свободными от охраны боевиками начал глухо отрывисто говорить.
      "Начались переговоры" – понял Максим и хотел было вернуться к своим планам. Но командир террористов вдруг вышел из алтаря и направился в сторону священнослужителей.
      – А чтобы вы все убедились, что никаких компромиссов быть не может, мы сейчас покажем свою решимость, – говорил он в трубку, приближаясь. На секунду его взгляд остановился на Максе, затем заскользил дальше. И священники, поняв, что происходит, втянули головы в плечи и ещё ниже склонились в молитвах.
      – Ты. Вставай! – решил бородатый, железной рукой поднимая соседа Макса.
      – Оставь меня, Бога ради! – взмолился тот, не разгибая колен. – Никуда я не пойду! Я нужен пастве.
      – Нужен – нужен. Разведаешь путь и встретишь их там. Пошли, сказал! – ударил он старика. Затем приказал что-то своим подручным и те силой поволокли священнослужителя к выходу.
      – Стойте! Да подождите же! – не выдержал Макс.
      – Сиди, – толкнул кулаком в лицо юношу предводитель.
      – Это ты сиди, мразь – ударил бородача Максим. Удар оказался совершенно неожиданным и неловко отшатнувшись, вожак споткнулся о кого – то и упал.
      – Ваш Коран обязывает чтить людей Божьих. И стариков тоже. А ты что делаешь? – кричал Максим, отбиваясь от скручивающих его нукеров. Он резко дёрнулся, пытаясь вырвать руки из железных захватов боевиков. Нет. Не удалось. Но почему? Все чудеса прекратились именно сейчас? Он рванулся, но руки вновь не прошли сквозь державший его захват. Поражённый таким "сбоем программы" Максим на некоторое время затих.
      Тёмно – коричневые от злобы глаза главаря снизу вверх смотрели на Максима.
      Злобный оскал скрывал железные зубы, оставляя только передние жёлтые клыки.
      – Наш Коран… Мой Коран обязывает меня только убивать вас всех, неверных. Пока ни одной такой твари не останется перед лицом Аллаха…
      – Вспомнил! – воскликнул вдруг Макс. – Знаешь, на кого ты похож? На шакала из "Маугли".
      Видел наш мультик? Не диснеевский, а… – Максим не договорил, захлебнувшись кровью.
      – Шакал! – повторил он, плюнув, напоследок в предводителя кровавой слюной.
      – Ты убедил меня, – взял себя тот в руки, утираясь. – Давлет, его. Только, – скривил Шакал свирепую гримасу – образцово показательно. Пусть помучается. Во славу Аллаха. Кто захочет помочь оттуда – стрелять на поражение.
      Максима поволокли к выходу через затихшее стадо заложников.
      – Хоть перекреститься-то дайте, – попросил он неожиданно для самого себя, увидев вверху перед выходом лик божьей матери.
      – Успеешь, – усмехнулся высокий коричневый террорист, названный вожаком как Давлет.
      На свету Макс зажмурился от неожиданно яркого солнца. Здесь, в мире дул прохладный ветер, по нежно – голубому небу быстро плыли лёгкие облака и пронзительно пахло осенью. Он посмотрел на противоположную сторону площади. Там, чуть позади оцепления, сновали журналисты и в нескольких местах уже торчали штативы кинокамер.
      "Сейчас" – понял Максим, когда его развернули лицом к храму. "Неужели всё? Не успел? Взорвут? Нет, а я? А если все эти чудеса прозрачности прошли? Надо было лезть? Пусть бы его. Зато я бы остальных спас!" – мелькнула и такая трусливая мыслишка.
      – Сам напросился, – спокойно констатировал Давлет, дважды стреляя Максиму в живот. – А так бы – раз и всё. Вот, теперь крэстысь, молысь, минут дэсять у тэбя ест, – хохотнул террорист в адрес уже лежащего в крови Макса.
 

 
      " Ну нет, теперь вам придётся молиться. Если успеете" – подумал Максим, когда прошёл ужас осознания смерти. Этот ужас остановил, было, сердце и захолодил струнами натянутые нервы. Но ничего не происходило. Максим вдохнул. Выдохнул.
      Ничего. Перевернулся на бок, приложил руку к животу. Да, на рясе уже расплылись два красных круга. Но кровь уже не шла. И не было боли. Всё повторяется? И теперь, как в гараже у Боди? Когда это было… Он попытался встать, но почувствовав слабость, решил повременить. Ну, секундочку. Да и потом, подумать надо. Хоть немножко. И отдышаться, если честно. Страшно всё-таки, умирать, а?
      Хоть в последний миг, а страшно. Это бессмертному геройствовать легко. Он уставился на осеннее солнце и ещё одна волна радости нахлынула на юношу. Солнце вновь стало дарить ему свою лучистую энергию.
      – Ну, теперь держитесь! – улыбнулся он. И тут же услышал выстрелы.
      " Да что это, невтерпёж, что ли? Обещали же десять минут!" – вспомнил он слова Давлета, полагая, что добивают его. Но оказалось, что нет. Это стреляли в какую-то девушку, прорвавшуюся сквозь кордон и бегущую к нему.
      – Назад! Назад! – закричал Максим, махая рукой. Поздно. Ещё один выстрел, и девушка упала.
      – Что же ты делаешь гад! – закричал Максим. Он собрал свои силы и послал импульс смерти туда – в сторону излучавшего злобный охотничий азарт Давлета. И в храмовой тишине вдруг лязгнула упавшая откуда-то с хоров винтовка.
      – Лежи. Лежи и не двигайся! – закричал он отчаюге, всё ещё пытавшейся куда-то ползти. Новый выстрел, и девушка замерла неподвижным пёстрым комочком одежды.
      – Сволочи! Сволочи! Сволочи! – поднялся Макс. – Недолго думая, он теперь послал волну по всему верхнему порталу храма. "Не должно быть там других. Ну, не должно.
      Согнали бы всех вниз, чтобы не мешали!" – успокаивал он себя, когда медленно, шатаясь шёл по площади к девушке. Когда он склонился над ней, та мучительно хрипела, булькая кровью простреленного лёгкого.
      – Я же просил…, – начал Макс, но новая пуля цокнула по асфальту. Теперь стреляли из нижних окон, и попасть в лежащую было сложнее. Но всё – таки. Максим лёг возле девушки, прикрыв её собой. Затем повернулся лицом к солнцу, а правую руку потянул под куртку, под кофточку, к пробитой груди.
      – Вы…что? – прохрипела несчастная, инстинктивно пытаясь прекратить такое неслыханное бесстыдство. Но Максим уже отдавал свои целительные силы, и раненная замолчала, почувствовав, как потеряла остроту боль.
      – Сейчас начнём переливание солнца, – просипел, сдерживая стон от перешедшей к нему боли, юноша. Он затих, уставившись на золотящее купол храма солнце. Он пил эти осенние лучи и целиком направлял новые силы туда – в простреленное в двух местах лёгкое. Свои раны – потом. Он уже знал, что не умрёт, и спасал эту девчушку, рванувшуюся под пули к умирающему неизвестному ей попу. Восхищение таким поступком, если хотите – умиление после многочисленных наблюдений трусости и подлости помогали Максиму. Вскоре девушка, откашлявшись, начала ровно дышать, потом – беспокойно ворочаться.
      – Перестаньте! Вы тяжело ранены. Лежите тихо, не мешайте, – пытался остановить ёрзания незнакомки Максим.
      – Вы объясните, батюшка, что это за манера лечения? – уже как-то даже насмешливо отозвалась девушка.
      – Батюшку нашла! – обиделся Максим. По голосу – ровесница. По эээ… – вдруг невольно покраснел он – тоже.
      – Для моего, ну, лечения, необходим контакт с раной. Ну, может, и не всегда, – решил не врать он, – но так в экстренных случаях всё же быстрее получается.
      – А вы попробуйте бесконтактно, – вновь пошевелилась девушка.
      – Да пожалуйста, – обиделся Максим, отнимая руку. Конечно, это был жесткий, но видимо, необходимый урок. Пациентка тотчас захрипела и забилась от боли.
      – Я же говорю, не до секса здесь, – злясь уже на себя, пробормотал Макс, пробираясь рукой назад. – Можно было и со спины, там выходное, но добраться…
      – Простите, – выдохнула девушка, приходя в себя. – Я думала, уже само прошло.
      Как это вы, а?
      – Потом. Всё – потом. Пока потерпите и не шевелитесь.
      Но девушка, уверившись в чистоте помыслов странного батюшки и в относительной безопасности, теперь внимательно рассматривала странного целителя.
      – А вы как? Я сама видела. Он же животное, вас два раза в живот. Каламбур какой-то.
      Он, главарь этот, сказал типа "телевидение мне, освободить всех мусульман из тюрем в честь праздника". Потом сказал, что торговаться не будет и покажет, что не шутит. И вас вывели.
      – Не говорите много. Дайте лёгкому чуть покоя. Молчим. Не отвлекаемся.
      – Но я не могу… А вы батюшка?
      – Потом. Умоляю, полежите тихонько.
      – Странный батюшка. Слушаюсь. Но как только смогу встать…
      – Я обещаю вас отпустить.
      Они оба затихли. Она неожиданно для себя впав в полусон – полузабытье. Он – сосредоточенно ловя лучи не вовремя заходящего солнца, преобразуя их в своё целительное поле и соединяя кружева девичьего лёгкого. Почему-то затихли там, в храме. И там – за оцеплением. Максим пока над этим не задумывался. Надо было как можно быстрее хотя бы " подлатать " девушку и идти на выручку остальным. По зловещей тишине он чувствовал, вот – вот разразится беда. На этот раз – настоящая.
      – Теперь потерпишь, дождёшься помощи. А мне пора. – Он встал и, пошатываясь, направился к храму. Никто не стрелял, а когда Макс подошёл, ему даже отрыли двери. Это на сообщение о том, что "тот самый поп идёт" Шакал коротко бросил: "Впустить".
      Уж очень необычным был этот поп. Чтобы Давлет и промахнулся? Время ещё терпело.
      А разбираться надо. Нет сигнала. Тот же Давлет и шестеро, что были наверху – вдруг, после первых же выстрелов. И повреждений никаких – только ужас на мёртвых лицах, словно с самим шайтанов свиделись. Что за оружие у неверных? Вот этого странного попа и поспрашиваем. Ух, как поспрашиваем! Поэтому и улыбался Шакал, пока его ребята разбирали часть завала – лишь бы приоткрыть дверь. А вошедший "странный поп", не обращая внимания на предводителя боевиков, вперился в полумрак своими чёрными глазами. Кого-то ищет? Выясним!