К столице вплотную подбиралась припоздавшая зима и, казалось бы, с ясного неба сыпался мелкий колючий снег. Куда теперь? Учинить разборку с Самом? Как раз настроение подходящее. Или уже напрямую к Князю? Нет. Он потерял Алёну. Тоже мне князь. Хотя, как говорил адвокат, Тьма свирепа и первобытна. Значит, и слуг таких себе подбирает. Сподвижников, скорее. Слуги и поумнее быть могут. И не в том дело. А если вот также сиганёт, как Ясень? Или ещё как… самоликвидируется?
      Нет, надо пока наперегонки. Прямо сейчас – на поиски.
      "Прямо сейчас" не удалось.
      – Татьяна сказала, что ты в городе.
      – Не в деревне.
      – Максим, приедь. Вот и Григорий просит. И ещё одному человеку ты очень нужен.
      Приедь, а?
      – Но у меня нет времени! Совсем.
      – Опять за кем охотишься?
      – За шкурой своей охочусь!
      – Максим… Таня рассказывала, что, пока не стала на колени… И мне так?
      Краска стыда залила лицо Максима.
      – Она сама! Я даже… даже…
      – Я найду тебя и стану. Этого хочешь?
      – Ага, а потом в Комсомолке папарацци фото поместят: "Новый бойфренд…" Что Холера скажет? – уже заулыбался Максим. Стыд воспоминания о сидящей в снегу на коленях девушке растопил – таки лёд ожесточения.
      – Ну вот, не хочешь моих семейных скандалов, немедленно приезжай.
      – Ладно. Через часок, – сдался Максим. Он решил ещё раз скокнуть к Николаю.
      Выяснить всё-же по-людски. Не удалось. Пусто. Поэтому к Ситничке юноша приехал мрачный. И тут же попал в крепкие мужские объятия. Нет, не холеры. Тот до выяснения отношений только пожал руку. А в охапку Максима сгрёб действительно "сюрприз" – полковник – омоновец. Знакомец по странным бациллам и эпопее с заложниками в церкви.
      – А… Таня? – поинтересовался, снимая куртку, юноша.
      – Нет, не будет. Она со своим новым знакомым опять в интернате. Там снова давка.
      Помогают.
      " Штурмует Микола. Или это не штурм, а медленный подкоп?" – улыбнулся Максим.
      – Ты нам расскажешь, что это за дружок такой и что вообще там случилось? Да проходите все! Чего в коридоре столпились? – командовала Синичка. – Давайте сразу за стол. Ты же не ел, поди? Да и где… Всё в дороге, в дороге – быстро поправила она несколько неловкую фразу. Уже в зале к Максиму прорвался и прижался к его ногам Алексей.
      – Ну как, жив-здоров, браток? – приподнял того юноша.
      – И жив и здоров, спасибо! А ты когда уже вылечишься? – с присущей детям непосредственностью поинтересовался мальчик.
      – Лёшка!
      – Да чего вы? Я, браток, вылечусь, когда болезнь свою найду. Она вот, навредила и убежала. Такая вот микроба.
      – Ага! Найдёшь, убьешь и вылечишься?
      – Да, где- то так.
      – Ну, садимся-садимся. Гриня, наливай (это она уже Холере. "Гриня!").
      – Если можно, я первый! – поднял тост полковник. – Я хочу выпить… если бы ты знал, чёрт, как я рад, что ты живой…
      – "Дымной жизнью труб, канатов и крюков" – улыбнулся застеснявшийся Максим. Уж очень прочувственно, очень трогательно говорил сейчас этот большой серьёзный мужик.
      – Знание Маяковского делает тебе честь. Только поэтому и прощаю. У нас правило – перебивший тостующего выпивает. И с новой рюмкой слушает дальше.
      – Так можно с первого же тоста набраться, – засмеялся Холера.
      – Так принимается? Тогда ша. Не пощажу! Так вот. Когда мне сказали о твоей смерти – не поверил. Когда показали, под каким камушком ты лежал – поверил.
      Потом сказали, что живым тебя отправили в больницу – вновь поверил, что выживешь.
      А когда митрополит сказал, что ты умер на операции… Митрополит всё-таки. И сам вскорости умер. Я подумал – от огорчения. А потом, решил, ты бы позвонил своему старшему другу. Успокоил бы.
      – Да я…
      – Ну вот. Уговор!
      – Да нельзя мне.
      – Раньше надо было. Уговор!
      – Выпей, Максим. Это мягкое доброе вино, – попросила Синичка.
      – Хорошо, но вы неправы. Просто… просто я считал… да и не считал. Просто видел, что не нужен никому… А ещё после того, как… – он взглянул на журналистку и залпом выпил.
      – Молодец. Хотя это ты не прав. Но тостующего больше не перебивай. Ну вот. И я решил рассказать о неизвестном герое. Тем более – повод был. Нас же потом президент принимал. Вот – как-то неловко кивнул полковник головой в сторону ордена на мундире. За спасение людей всех наградил. В том числе и погибших. И по моему рапорту – тебя.
      – Ме-еня?
      – Естественная реакция. Будем считать, что не перебивал. Вас, молодой человек.
      Только в закрытом указе, со всеми нами. И… уж извини… посмертно. Вот тебе указ, а вот тебе и орден. Передали мне, чтобы родственников отыскал. И вручил.
      Вот. Вручаю! За тебя, родной мой скромник! За тебя, добрый славный парень! За долгую твою жизнь!
      Спецназовец ахнул явно несоразмерно маленькую для него рюмочку, после чего забрал назад орден, который озадаченно рассматривал юноша.
      – Пока не замочишь, носить нельзя. Дайте-ка что-нибудь повместительнее. Типа армейского котелка. Боевой орден всё- таки!
      Нашли какой-то раздутый фужер.
      – Водкой полагается. Ну да ладно, сделаем исключение. Обмоем шампанским. Вот та-а-ак.
      Теперь бросаем его сюда. Ну, дай Бог, не последний. Пей! А теперь вот так. На эту сторону груди! Носи!
      Пока Максим переваривал происходящее, полковник рассказал, как подсказали ему обратится к тележурналистке. Интересную передачу можно было бы сверстать из этих двух случаев. И как она уже рассказала некоторые странички совсем недавней биографии некого Максима Чёрного. И как ошалел он от радости, узнав, что жив курилка.
      – Но таких проколов от наших коллег не ожидал, не ожидал, – закончил рассказ военный. Как правило, контора вычисляет в момент. а здесь… – он осуждающе покачал головой. Это же как главного подставить? живого человека посмертно наградить. Выяснится – огребут.
      Потом выпили ещё – "между первой и второй". Затем третью, стоя, "за присутствующих здесь дам".
      – Кстати, о дамах. А Танина подружка новая… не звонила?
      – Нет, Максим. Да и Татьяна – то с нами… Да ты знаешь и сам. А уж подружки…
      – Синичка развела руками.
      – Ясно…
      Вскоре мужчины вышли в лоджию – покурить.
      – Есть у меня разговор, Макс.
      – Да?
      – Каракурт.
      – Что?
      – Тот, главарь.
      – А-а-а. Шакал? Ну, это я его так окрестил. И что?
      – Должок за ним числится. И ещё, кто его надоумил, кто этот ход показал. Из моих – вряд ли. Они, судя по всему, сразу там обосновались. И заминировали – сразу.
      Так что… А контора и здесь мышей не ловит. Понимаешь, кто-то на самом верху…
      Представляешь, что было бы, если бы не ты тогда? А если бы там та зараза пошла?
      И чего ждать дальше, а? слушай, Максим, а может вместе – этого Каракурта? мы район его обитания приблизительно знаем. А потом – с твоими проблемами поможем.
      Искать твою бациллу.
      – Понимаете… я вот уже с осени не могу со своими проблемами… Всё – с чужими…
      – Но это – не совсем чужая.
      – Да и остальные были " не совсем".
      – Ну, Макс, не ломайся. Разберёмся с этим уродом, потом воскресим тебя, ко мне в штат зачислим… а?
      – У него совсем другие планы. Правда, Максим? – заглянула ему в глаза подошедшая Синичка. И сразу отвела взгляд. Максим уже не раз видел такое – как женщины отводили взгляд от его уродливого лица. Разве что вот Тоня. Ай, да ну её. Поеду искать Шакала. А за это время…
      – Тогда вот что. Вы поможете мне найти Седую.
      – Эту девушку? Но она пропала… – начала было журналистка.
      – Я знаю. Поэтому и прошу. Хоть какие следы. И ещё – мне нужен будет список действующих монастырей в районе… нет, вообще. А потом, после нашей встречи с Шакалом вы подбросите меня к отцу Афанасию. Холера, в соседнем с нашим районе, ну, в курортном, раскрыли банду. Крышевали силовики. Сейчас разбираться направили такую Зинаиду Иосифовну. Поможешь? Всё- таки места и люди знакомые.
      – О да! Люди чёрт их побери знакомые. С превеликим удовольствием. Думаю, там одним районом не ограничатся, а? Составишь протеже?
      – Позвоню. И вам репортаж будет – закачаешься.
      Синичка кисло улыбнулась, но кивнула головой.
      – Тогда поехали сейчас! – предложил Максим. Находится здесь всё равно было в тягость. Не простил? Да нет, не в этом, наверное дело. Просто… просто… ай, да ну их, всех этих женщин!
      – Вот за что его люблю! Лёгок на подъём! Тогда на посошок – и вперёд! Знаете, тогда, у церкви… я вообще-то не разрешал. А он в рясу переоделся – и к террористам.
      – Ну не будем об этом больше, ладно?
      – Да ты как стыдишься? Своего мужества стыдишься? Того, что людей спас?
      – Да нет. Просто… ну, не по… заслугам честь, так что ли? Вот ваши ребята – они жизнью рисковали.
      – А ты, значит – нет?
      – А я – нет.
      – Знал, что ничего они тебе не сделают?
      – Ну… тогда… в тот момент… так, " фифти- фифти".
      – Ну вот видишь. А рванулся. Мы ведь тоже не на верную смерть идём. И при "фифти-фифти" мужество надо. Так что, за тебя!
      – Спасибо, но это… это несправедливо всё-таки. За такие эээ способности ордена получать.
      – А премии типа пулховских или награды олимпиад – справедливо? – уколола вдруг Синичка.
      – Вы… вы… – вскочил из-за стола Максим. – Вы…
      – При всём уважении к вам… Максим, – поднялась из-за стола и женщина, – я не могу терпеть лицемерия. Вам же приятен орден? И вы его заслужили? Нет? Зачем тогда всё это? Перед кем здесь – то выламываться?
      – Я не выламываюсь! Действительно, было бы перед кем! Я в себе разобраться хочу!
      Ай, ну вас! Поехали!
      – Я только хотела сказать…
      – Поехали же! – быстро одеваясь, торопил полковника Максим. Из дома он выскочил не попрощавшись с хозяйкой, но, пожав протянутую Холерой руку. Вслед за ним через некоторое время вышел и спецназовец. Этот, наверняка, попрощался и, наверное, успел накоротке обсудить поведение вспыльчивого гостя. Потому что, садясь в армейский "Козлик", пробурчал: "Не одобряю".
      – Она не имеет права мне морали читать. Когда мне нужна была помощь, она… она…
      – Э, не. Мне это самое не морочь. Кто-то другой тебя крепко задел. А на ней ты уже выместил. Сейчас сидит, ревёт.
      – Она… ревёт? Быть того не может! Уж я то знаю!
      – Ты? Знаешь? Сколько тебе лет, знаток? Давай, позвони, извинись. Тем более, что она где-то права. В смысле – заслужил – гордись. А то на какое-то жеманство смахивало.
      – А куда мы едем?
      – На базу. Ты мне зубы не заговаривай. Позвони. Ну, пожалуйста.
      – Ладно, – потянулся к сотовику Максим. – Хотя, она и не права насчёт премии или там олимпиады. Ну, все там с вывихом. Нормальный человек всё это не решит. У меня вывих оказался больше, чем у других… Алло! Это я. Извините. Просто… ну, накипело, наверное, уже… и пить мне нельзя. Вернусь, поговорим подольше, да?
      Хорошо. Да, конечно, я теперь понял, что вы хотели сказать. Конечно, звоните.
      – Ну вот и молодчага. Теперь с лёгким сердцем – в путь.
      – А… куда?
      – Всё узнаешь. Ещё не вечер. Подготовимся как следует – и вперёд. До Нового года успеть бы.
      – До нового года? Кстати, надо посмотреть новости НАСА. Или там ЕКА.
      – А что интересует? Я отслеживаю.
      – Ну, последние новости по станции.
      – А-а-а. Да ничего особенного. Основу поменяли в следующей экспедиции.
      – Что? Что именно.
      – Там командир заболел. Чаще всего в таком случае весь экипаж меняют, да? А здесь француженка упёрлась. Ну, вот, исследователя командиром и назначили.
      Должен был на декаду смотаться, понюхать, как говориться, а пойдёт на пол – года.
      Белый, как я помню. Что, знакомый?
      – Да-а! Ещё какой! – тут же начал набирать номер отца Максим.
      – От Геллы. Ну, поздравляю, па! Это же здорово, а? Да справишься ты! Я? Да всё будет нормально. А когда, если не секрет? Объявлено? Даже так? Нет, наверное, не смогу. Тут опять одна забота. Да и в этом фейсе. Ну, это тебе – глупости. Нет.
      Но встречать буду, наверняка уже в своём. Да, только этим и буду заниматься.
      Удачи!
      – Странно. Очень странно…- пробурчал полковник.
      – Что именно? Разные фамилии?
      – Да нет. Бывает. Странно, что контора этого не знает. Деградировала? Или молчит?
      – Думаю, не до таких мелочей им теперь. Это раньше – да. Читал – всех родственников проверяли. А теперь…
      – Да нет, насколько я знаю – и сейчас проверяют. Другое дело – как реагируют. Но поверь мне, Максим, вот так прошляпить – это просто невероятно, это нереально.
      За тобой уже такой шлейф тянется… Не знаю, не знаю. Ну да ладно. Приехали.
      Добро пожаловать.
      На поляне в лесу, накрытые маскировочной сеткой, выстроились в каре десятка два автомобилей с кунгами. Максим узнал в одной из них тот самый пеленгатор.
      – Жить будешь пока вот в этом – остановил "козла" полковник. – Устраивайся.
      Ординарец тебе всё покажет.
      – Ординарец? Или денщик? – усмехнулся Максим.
      – Называй как хочешь. Солдат закреплён за тобой.
      – Давно?
      – Ну… я знал, что ты согласишься. Иди, переодевайся, осмотрись, потом вон в ту машину. Ко мне. Покумекаем. Совещание проведём утром.
      Камуфляж пришёлся Максиму впору и даже ко двору. Оно и естественно – обоженный военный человек вызывает больше уважения и меньше гадливой жалости. Вроде, как по долгу службы пострадал, а не в постели курил. Или там сосед газ в квартире забыл закрыть. И такое же кепи с козырьком скрыло обгоревшую лысину и часть лба.
      Неплохо – неплохо. Ещё бы очки…
      Но были не только очки. У этих ребят был свой "визажист". И ещё этим же вечером Максим вновь обзавёлся бровями, усами и небольшой, но пышной кучерявой бородкой.
      И вот теперь, надев ещё и очки Максим стал похож на… моджахеда!
      – Ещё свои прострелят, – пожаловался Макс, рассматривая себя в зеркало.
      – Но ты же у нас неуязвим, а?
      – Вот я и говорю "прострелят". Костюма жалко.
      – Мне бы твои заботы. Ладно. Сейчас принесут ужин. Придёт мой зам. Подумаем, что и как. План-то у нас уже просматривается. Вот как учесть фактор твоих способностей?
      – Но о них желательно…
      – Конечно. Поэтому слушай и помалкивай. Потом скажешь мне. И ничему не удивляйся.
      Денщик – ординарец полковника принёс макароны по-флотски, варёные яйца, хлеб с маслом, чай. Открыл пару банок каких-то консервов, по запаху – рыбных.
      Предусмотрительно порезал лимон. В командирский кунг забрался и "зам" – жилистый майор с жёстко поджатыми губами и мрачным взглядом.
      – Вот, Анатолий Борисович, познакомься. Представитель "оттуда" – отрекомендовал Максима командир. – Будем ужинать и ознакомим с нашим планом.
      – Это необходимо? – хмуро уточнил майор, быстро, но демонстративно нехотя пожимая руку Максима.
      – Это – приказ, – уточнил полковник. – А пока, – он налил в кружки коньяку, – за удачу.
      – Мне нельзя, – отставил Максим свою.
      – Глупости, хороший коньяк всем можно, – заявил майор, но ждать или уговаривать не стал – одним глотком выпил. Тоже сделал и полковник.
      – Теперь вкратце доложи в этой неформальной обстановке, – уже не приказал, а предложил командир, когда все принялись за ужин.
      – Да вообще-то и докладывать нечего. В смысле деталей. Каракурт со своей бандой сидит в горах. Район мы приблизительно установили. Не рядом. Мочить надо сейчас, потому как весной в зелёнку вновь уйдёт. Фишка в том, что они отсиживаются не у нас. С воздуха не ударишь, скандалюга начнётся. И вертушку не пошлёшь через кордон. Эти соседушки наши, наверняка и ухом бы не повели, а вот янки…
      Поэтому два пути – через границу пёхом, контрабандой. Но уже лежит снег. По горным тропам… Второй – десантируемся. Ночью. За перевалом. И к нашим подопечным – с тыла.
      – Но вы сказали, что американцы…, – встрял-таки Максим.
      – Это не высадка среди бела дня с вертушки. Всё проведём скрытно. И вам, товарищ "представитель оттуда" должно быть известно, что есть и у нас технологии шапок- невидимок. Не только штатовские "стелсы" по небу шастают. Или я выболтал тайну?
      – Ладно тебе, Анатолий Борисович, – смягчил отповедь командир. – Продолжай.
      – Поэтому один отряд пойдёт пёхом, до границы. Отвлечёт внимание. Второй – прыгает. Вот в таком приблизительно виде – кивнул он в сторону Максима. Такая группа духов в горах внимания особого не привлечёт. Задача максимум – уничтожить банду и кое-кого из кукловодов. Минимум – уничтожить Каракурта.
      – Группа?
      – Первая – рота. И для представительства и, возможно, на кое- какую мерзость нарвёмся. Вторая…
      – Докладывай-докладывай.
      – Семь человек. Вы знаете кто. В принципе, мы готовы. Ждём только некоторых сведений и – приказа.
      – Мы? – поднялся из-за столика полковник. – Мы?
      – Товарищ полковник! – также поднялся его заместитель. – Сегодня командиром второй группы назначен я. Не хотел докладывать о персоналиях при посторонних.
      – Ладно. Обойдёмся без посторонних. Пойдём, потолкуем. Максим, если поел, иди, устраивайся, отдыхай.
      В предоставленном Максу кунге уже была расстелена постель. Юноша плюхнулся на одеяло, заложив руки под голову. В конце концов, а почему бы и нет. Он вспомнил оскал Шакала. Завтра он устроит ещё что похлеще. Надо, конечно надо помочь.
      Майор, правда, очень неприятный. Какой-то старый козёл просто. И майор всё ещё.
      Но всё равно. Надо.
      Максим немножко врал себе. Может, и не надо? Может, каждый должен делать своё дело, а ему надо делать то, чего не могут другие? Убивать – то могут и другие. И ведь хорошо могут. Странное же наше человечество. Нашли тысячи или миллионы способов убивать. И способы убивать миллионы. И не одного – воскрешать. Был, правда, один. Воскрешал. Не оценили. Плохо кончил. Или не кончил? Или… Максим внезапно сел на своём ложе. Или тот был… первым? Тоже ведь и исцелял, и потом, после воскресения сквозь стены проходил. А я… значит… Нет. Христос не убивал. Что он совершил самое жестокое? Усушил смоковницу? Да. И всё. А я… вот и сейчас убивать подрядился. Ладно. Старый же должок. И всё же, кто я?
      Юноша уснул, так и не признавшись себе, что кроме "старого должка" потянуло его на романтику блокбастеров. Самолёты – невидимки, парашюты, лихие ребята, размазывающие брызгами по скалам всевозможных террористов. И такая возможность поучаствовать! И без риска. Ну, кто бы в его возрасте устоял? Да ещё с такой сердечной раной. Эх, Тоня, Тоня.
      – Ну, что скажешь? – уже утром, за чаем угрюмо поинтересовался полковник.
      – Я, конечно, со второй группой. Когда?
      – "Конечно!" – передразнил его спецназовец. – Я тут себя в группу включить не могу, оказывается, а тебя…
      – Тогда зачем…
      – Ладно-ладно. Есть задумка. Я просто насчёт "конечно". Ты мне вот что скажи.
      Говорили, ты одним махом эээ нейтрализовал сотню авторитетов на их сходке?
      – Ну, не сотню…
      – А с бандой так сможешь? Что тебе надо? Визуальный контакт? И с какого расстояния?
      – Вообще-то не знаю. Тогда, у церкви, ну, когда в… Тоньку стреляли, я тех ну, метров с тридцати – сорока, наверное.
      – Семидесяти. А… вот, мог бы ты одних эээ нейтрализовать, а других – оставить.
      – Ну, для этого уж, точно, их видеть надо. Так что никуда от меня не денетесь.
      – Вообще-то, есть мнение, что справились бы и без тебя. Просто…
      – Понимаю, с таким оружием-то сподручнее.
      – Если на чистоту, то где-то так. Не хочется ребят на смерть посылать. И если бы не некоторые вопросы, я вообще попросил тебя устроить тот же фокус с телефоном.
      – А что, разговаривает?
      – Очень коротко. Спутниковая связь. Правда, сейчас довольно часто. Или замышляют что, или новые вливания требуют.
      – Можно попробовать.
      – Знаешь, тогда ты большого ихнего козла замочил.
      – Да, а толку? Всё равно был сигнал. Сам слышал, как Шакал обрадовался.
      – Был дублёр. Здесь.
      – Здесь?
      – В смысле у нас. Из столицы команду получил. Не разобрались пока. Вот, Каракурта и надо поспрошать. С пристрастием. Теперь вот что. В группу я тебя официально включить не могу. Сам понимаешь. Поэтому… объявлю об этом в последний момент. А там, на месте уже поздно будет канцелярщиной заниматься.
      – А потом? Когда вернёмся?
      – Победителей не судят. Главное – дело сделать. Ну, что скажешь?
      – Да конечно же, согласен. Когда?
      – Ты подожди. Ты с парашютом прыгал?
      – Только два раза – соврал Максим. Да, соврал. Но он видел как это происходит – отец возил на прыжки лётного состава. Правда, это были не "крылья", а штатные авиационные парашюты и прыгавшие не парили, а довольно быстро сыпались вниз.
      Один из прапоров даже ногу сломал. А Максим тогда во все глаза следил за наземными тренировками, и потом примеривал всё на себя. Дважды. Пацаном в двенадцать и подростком в четырнадцать. Так что сказал Максим "полуправду".
      – И с каким? – тут же поинтересовался полковник.
      – С десантным.
      – А-а-а. Ну тогда придётся немного поупражняться. Жаль времени нет. Прыгнуть здесь не успеем.
      – Ай, да ничего…
      – Знаю-знаю. Ничего с тобой не случиться. Но занести может чёрт знает куда. Ищи потом… Давай сегодня вечерком, а? Здесь недалеко. А днём, если не против, к твоему старому знакомцу – пеленгатору, да?
      – Починили?
      – Да ты о чём? Об этом, что в машине? Да он такие расстояния не берёт! Это так, для близиру сейчас. Учения якобы. Мы на стационар поедем. На пункт ДКС.
      – Дальней космической связи? Так это же…
      – Что "это же"? Да, были времена. А с кем теперь вдали связываться? Это штаты где-то за пределами солнечной системы связь со своими Пионерами и Вояджерами поддерживают. А наши уже и не пыжатся. Не с чем. Вот и используем порой по мелочам. Едем?
      – А если я это… как тогда с вашим пеленгатором? Не влетит?
      – Гм… да… Ну, ты уж постарайся аккуратно.
      Поездка заняла около трёх часов, но в пути молчали. С ними ехал тот самый мрачный майор и разговаривать ни с ним, ни при нём Максиму не хотелось. Максим пока переваривал новую порцию информации. Тогда он "грохнул" кукловода террористов. По растерянности Шакала видел – разваливалась операция. И если бы ещё немного, Макс успел бы нащупать и обезопасить взрыватели. Но пришёл второй сигнал. Отсюда. Дублёр? Почему бы этому дублёру, если он здесь, ближе, и не руководить? Ладно, действительно, надо будет переговорить с Шакалом.
      – Юрий Владимирович, а сейчас откуда сигнал? – спросил он у полковника.
      – Сейчас – из… впрочем, когда как, – покосился командир на своего зама.
      Антенна всё равно, даже сегодня, поражала своими размерами. А влюблённого в романтику первых шагов космонавтики юношу – и своим славным прошлым. Кто его знает, может она принимала сигналы станций – смертников из ада Венеры? Или давала команду на первый оборот колеса Лунохода? А, может, через неё услышали последние слова Комарова? Да и голос отца, наверное, будут слышать. Говорят, при старте и приземлении и эти махины задействованы. Ладно… Каждому – своё. Кому-то дерзать, кому-то летать, а кому-то, вот, убивать…
      – Тебе вообще- то что надо? В смысле… там… ты за какие провода хватался? – перебил его тоскливые размышления полковник.
      – Если можно, я посижу, разберусь, прочувствую… Мне бы куда поближе к ним "проводам" этим.
      – Хорошо. Попросим спецов. Вы Евгений Борисович давайте на центральный пост.
      – Есть!
      "Спецом" оказался весьма (конечно, по меркам Максима) пожилой мужичок в форме прапорщика. На просьбу полковника рассказать молодому человеку в общих чертах схему функционирования комплекса охотно согласился. Оказалось, что здесь, наверху, Максу в принципе нечего делать. Всё силовые кабели "там" – показал вниз специалист. А всё "это" можно назвать одним здоровенным допотопным дисплеем. Но туда посторонним, конечно, вход заказан. Оно и "не посторонним" – не каждому.
      Хотя, неспециалистам там и неинтересно будет. Вот так то.
      Честно говоря, сейчас не было ничего интересного и на центрально посту. Много выключенных экранов. На светящихся, отнюдь не "допотопных" дисплеях – какие-то синусоиды. Несколько замерших в ожидании офицеров – операторов. Зная, что от него ждут, Максим по жесту полковника, присел на пост у неработающего сейчас пульта и начал прощупывать биения электрической крови этого гиганта. Прапорщик – "спец" не соврал. Здесь был главный нервный узел организма. Но все вены и артерии были внизу. Вскоре Максим уже видел пульсирующую систему приёма сигналов и их усиления. В принципе… в принципе, можно было бы и её перевести на передачу. Но здесь дремлет и вторая сила, посылавшая сигналы аж до Марса. Аж…
      Правильно сказал Юрий Владимирович, сейчас этим не удивишь. Да и в прошлом всё это… Но всё равно подключить, и уже по этому каналу – послать приветик. А если не подключается? Чтобы приём настроить на передачу, надо будет…
      – Где-то минут через пятнадцать наступит их время. Ну, ты как?
      – Пусть включат передающую.
      – Передам.
      – И, потом, где здесь туалет?
      – Ах, не вовремя.
      – Успеем! – улыбнулся Максим. – Мы по – маленькому.
      В туалете Максим начал раздеваться, передавая из-за дверки кабины одежду изумлённому полковнику.
      – После сигнала принесёте назад! – попросил Макс спецназовца. Тот что – то промычал, затем поинтересовался, что это значит. Не получив ответа, постучал в дверку. Тихо. Вскарабкавшись по деревянному стояку, заглянул в кабинку. Никого.
      – Не просочиться бы в канализацию, – вспомнил он Стругацких и, качая головой, направился на пост.
      Майор, поглядев на ворох одежды, недоумённо поднял брови, но расспрашивать ни о чём не стал. Не по чину.
      Сигнал появился через десяток минут. К его приёму были готовы все. Максим тоже.
      Он уже прошёл все эти бетонные перекрытия (на случай атомного удара, что ли?), тёмные лестницы, стальные двери. И теперь, в подземном сердце титана нашёл главный поток его энергии. Он уже соединил в обе половины приёмника- передатчика в единое целое. Увидеть и ударить. Глаза и кулак. Нет, глаза и молния!
      – Есть сигнал! – сообщил один из операторов. Тут же заученными движениями заработали и другие. И опять разговор длился недолго. Ни засечь, ни…
      – Передатчик сработал? – поинтересовался полковник.
      – Никак нет.
      Операторы уже выключали аппаратуру, майор переписывал запись разговора, а полковник направился в туалет. Из кабинки протянулась рука.
      – Ну что? Какие успехи? Что случилось? – пытался растормошить спецназовец мрачного юношу. – Да нам не туда! Нам в машину. Там сегодня делать нечего! И где ты был… вообще? Это круто, конечно, но…
      – Юрий Владимирович, я, наверное… не смогу… – уже командирском кунге, оставшись вдвоём, начал Максим.
      – Ты толком объясни. И не волнуйся. Никто, кроме меня, конечно, ничего и не ожидал. Ты вообще, как оттуда…?
      – А, ерунда. Я сквозь всё прохожу. Хоть вниз, хоть в стороны. Только вот одежда остаётся. Вот я вниз и… В общем нашёл всё, что надо.
      – Круто. Вот так взял и сквозь бетон? Да тебе цены нет! Это что, в любой бункер?
      А сквозь там, скалу? – недослушал восхищённый полковник.