– Ты, видно, влюблён в эти края, а? – констатировал Николай. – Или, просто нигде больше не бывал?
      – Ну да! – обиделся Максим. – Это я сказал, что в Турции не бывал. А так, я даже в Эмиратах был. На Красном море коралловый мир рассматривал.
      – Значит, есть с чем сравнивать?
      – Там хорошо отдыхать. Жить лучше у нас.
      – Но мы отдыхать и едем. Вот и сравним. Довольно скоро. Если, конечно… ну вот, накаркал.
      – А ещё там есть аэродром. Мы обязательно съездим, а?
      Но водитель уже открывал окно и доставал документы.
      – Да ну его! Ты слушай дальше – на миг выглянул на мента Максим и продолжил. – Там знаешь, есть такое место, где "Медведи" на посадку заходят…
      Остановивший машину лейтенант выпучил глаза, потом вытянулся в струнку и отдал честь. А когда машина отъехала, начал что – то взволнованно докладывать по рации. -… Его сначала и не слышно. А потом вдруг рёв – и такая махина, прямо на тебя, кажется, сыпется. Я своих ребят как-то на великах подвёз…
      – Максим, погодь, он тебя откуда знает?
      – Кто? Этот? Да не знает он меня. Это я так, по методу Мессинга. Тот знаешь, как в Кремль попал? Внушил охране, что он – Берия. Так я и этому – что я его министр.
      Ты лучше дальше послушай…
      И пока попутчики переваривали эти новые для них возможности Макса, тот увлечённо рассказывал дальше.
      – Ну, я вижу, ты не только в свой край, ты ещё и в авиацию влюблён, да?
      – Да я почти на аэродроме-то и родился! Куда мне, как не в лётчики?
      – Тебе? В летуны? – фыркнул Николай.
      – А что? А что?!! Я не всегда был таким! Я… я вообще не такой, как сейчас!!!
      Это вообще – не я!!! Не я, понимаешь? Вот этот урод – не я!!!
      – Ну что за ежик! – положила сзади руки на плечи закричавшему Максиму Антонина.
      – Ну причём здесь это… эти ожоги. Коля хотел сказать, что с такими способностями – и в простые лётчики? Ну, подумай сам.
      – Лётчики не простые, – пробурчал, сдаваясь и успокаиваясь, Максим.
      – Ну, конечно. Все – вот с такими талантами. Фанатку свою криком разбудил.
      – Опять пост на дороге. Что будем делать, товарищ министр?
      – Отвечать поклонами и улыбками, – вспомнил автопробег "Антилопы" уже остывший Максим.
      Он был прав. Ограничились поклонами и улыбками, так как вытянувшиеся в струнку, теперь уже два майора и подполковник отдавали честь, даже не намекая на требование остановки.
      – А эскорт нам не приставят? С мигалкой?
      – Можно было бы. Только я уже знаю, – чем меньше с ними связываешься, тем спокойнее живёшь. Вон, сестричка её даже попытать меня просила, чтобы кое- какие сведения узнать. Кто угадает, согласились они или нет?
      – Нет! – вырвалось у уже проснувшейся Татьяны.
      – Не угадала.
      – Я не про них.
      – Про сестру? И она тебе не рассказывала?
      – Нет… А… куда мы едем?
      – Но ты же просилась со мной? Разве не всё равно?
      – Да, конечно. Слава Богу!
      – Да причём здесь Бог? – вмешалась Тоня. Это мой брат упросил. Вон, за рулём. Он – Николай, я Тоня. Ты, значит, Таня. Познакомились.
      – Ты позвони сестре, предупреди, – хмуро вмешался в знакомство Максим.
      – Зачем?
      – Как "зачем"? Волноваться же будет. И потом, пусть пока от школы отмажет. И от ментов. Ещё эти за нами увяжутся.
      – Я не подумала об этом. Я… совсем не потому… к тебе… Остановите машину!
      Нельзя мне сейчас с тобой! Только ещё из-за меня тебе не хватало!
      – Ну вот, опять истерика. Максим, может, ей ещё немного поспать? – участливо обернулся к девушке Николай.
      Максим согласился, и вскоре Татьяна вновь крепко спала.
      – Как ты девчат доводишь! А сам, как гусь – лебедь, гордый и невозмутимый, – уколола юношу Антонина. – Только себя и жалеешь.
      – Я?!! Только себя?!!
      Упрёк был настолько, по мнению юноши, несправедлив, что он даже не знал, что ответить. Поэтому отвечать и не стал, а уставился на дорогу.
      – Да что ты в натуре! – успокоил его Николай. – Моя ещё дитё совсем, ляпает, не думаючи, лишь бы уколоть, а ты – тоже как её ровесник – всё на серьёз принимаешь.
      Вон, смотри лучше, что твориться. Что будем теперь делать, господин министр?
      Действительно, у въезда в небольшой городок шоссе было перегорожено несколькими милицейскими автомобилями с мигалками.
      " Доложили о министре выше, те – ещё выше, а министр приказал повязать самозванца – догадался Максим" – Давай мне документы и сиди тихо, – посоветовал он водителю. – Тоня, пойдём.
      Сейчас ты – он назвал имя одной из суперзвёзд.
      – Да куда мне. Ни по возрасту, ни по комплекции. Давай я лучше буду…
      – Некогда. Я уже настроился. Пойдём. Да и любит министр только её. Прессу не читаешь?
      Максим, выйдя из машины, не дав опомниться этому импровизированному блок – посту, пожал руки, заглянув в глаза каждому из шести милиционеров. Этого было достаточно, – теперь они смотрели на легендарную певицу, одновременно и возлюбленную их министра.
      – Мы всегда рады приветствовать наших защитников, – начал Максим. Я – продюсер, вот документы. А… в чём дело, собственно?
      – Скажите, а… эээ… с вами кто?
      – Да вон доча её. Спит.
      – Ну, в чём дело? – хмуро поинтересовалась подошедшая дива.
      – Скажите… То есть, здравия желаем, конечно. А с вами… товарища генерал-полковника нет?
      – Нет с нами никаких генералов и полковников. Это автомобиль, а не командный пункт! – надменно ответила лже-певица и удалилась в автомобиль.
      – Так точно, только водила и ещё девушка спит на заднем сидении, – доложил заглянувший за это время в автомобиль наиболее расторопный капитан.
      – Тогда… счастливого пути, – протянул полковник Максиму документы.
      – Не для печати – наклонился к уху милиционера Максим. – Был. Но разругались вдрызг. Уехал. Совсем недавно. И в отместку нас искать приказал. По своей министерской мобиле. Сам слышал. Но это между нами, да?
      Конечно, "между нами"! Они ещё не отъехали, а полковник уже начал взволнованный доклад. По цепочке всё это дошло и до "виновника торжества". Министр, служака, поднявшийся из участковых, был крайне озадачен. В машине с певицей видели его?
      Продюсер подтвердил. Потом они поругались, и он уехал? Фантомас? Если да, то зачем? Ничего же не добился! Нет, почему же, не добился? Вот, скандальчик намечается! Очень тонкий скандальчик! Не отплеваться потом перед президентом. Он-то из себя святошу… ладно, не будем. И ведь ни где-нибудь! На трассе. Аккуратно копаете, Сан Саныч! Да сами в эту яму и…
      Он связался с заместителем, курирующим безопасность дорожного движения.
      – Александр Александрович, там какая-то возня с одним лендровером. Всё прояснилось. Какой-то бред одного из инспекторов. Отбой. Никакого больше особого внимания. А лучше – вообще никакого внимания.
      " Приедет, расспрошу, кто там под моим именем клеился. А пока – не звонить, не искать, не выяснять. Могли и прослушку подключить", – решил он.
      Сан Саныч приказ принял к исполнению с некоторым дополнением – ни в коем случае не "обращая внимания" на эту автомашину, отслеживать её движение.
      – А я так и говорю… нет у нас никаких генералов! – смеялась, делясь впечатлениями, Антонина.
      – Ну и что теперь? С цветами и хлебом-солью будут встречать? – не разделял их веселья Николай. – Лучше бы внушил им, что мы не проезжали.
      – На следующем посту всё равно тормознули бы.
      – Не надо было этих заморочек сразу. У меня все ксивы в порядке. Ну, в крайнем случае, дал бы на лапу.
      – А я бы эту "лапу" сразу же парализовал! Ещё один калека появился бы. А так…
      – А так остался здоровым ещё один поганый мент. Не, Макс, что-то хромает в твоей логике. Ну, не мне судить. Вот, вроде мотельчик ничего. Идём, перекуснём. Буди свою красуню.
      – Я почему-то опять уснула. Долго? – осматривалась Татьяна.
      – Ну, так себе. Сейчас устроим обед. Или ранний ужин, – отозвался Николай.
      – Вы идите, а мы с Таней немного переговорим, – отослал попутчиков Максим.
      – Теперь послушай, – обратился он к девушке. – Ты просилась со мной. Я был против. Уговорили. Может, и правильно уговорили. Только имей в виду – ты со мной не как слуга, не как почитательница, тем более, не как некая Мария Магдалина.
      Пока понятно?
      Девушка кивнула, заворожено глядя в черную пропасть глаз собеседника.
      – Я не знаю, кто я такой. И, как видишь, попал в беду. Хочешь помочь мне, мне лично? Тогда слушай, запоминай, думай, спрашивай. И ещё – отдыхай. Каникулы для души и тела. Без истерик. Всё! Пошли.
      В кафешку Максим зашёл уже с другой девушкой. Садясь за столик, Татьяна впервые улыбнулась. Николай тут же отвёл глаза, уставившись в меню.
      – Что будем заказывать? Я бы посоветовал…
      Он начал рассказывать, какие блюда в придорожных кафешках готовятся классно, какие – просто съедобно, а какие – не рекомендуется есть вообще.
      – Вы много ездите? – поинтересовалась Татьяна.
      – Ну, сейчас не так. А вот раньше…
      Обед прошёл в его воспоминаниях о дальних поездках и интересных случаях.
      " Распушает хвост" – толкнула под столом Максима Тоня. Судя по всему, она была права.
      Может, заночуем здесь? – предложил Николай. – Посидим, – покалякаем. А утром, со свежей головой…
      – Надо ехать, Николай, – не согласился Максим.
      – Ну, это я так, к слову. По коням!
      Видимо, он всё же несколько обиделся, поскольку, включив музыку погромче, замолчал.
      – А чем вы сейчас занимаетесь? – поинтересовалась Татьяна, и её новый знакомый с готовностью начал рассказывать о своём бизнесе. Причём рассказывал ярко, образно, конечно, привираючи. Интересничал.
      – Послушай, Макс, я вот подумала…, – начала Антонина.
      – Ну, это событие мы отметим! – хохотнул её братец.
      – Да иди ты! Вот, Макс, менты впрямь подумали, что я – это она, да? Значит, ты можешь внушить, что и ты – кто угодно?
      – Конечно. Вот к примеру…
      Максим несколько раз оборачивался к девушкам в разных обличиях ныне действующих, а затем и бывших девушкиных кумиров.
      – Да-а… – восхищённо прошептала Тоня. – Да тебе цены нет! Вот жене повезёт!
      На каждую ночь сможет заказывать…
      – Не говори гадости! – покраснела Татьяна.
      – Ай, ну тебя! Я же шучу. Да и сам ты, Макс, своего счастья не знаешь, такой… таким… ходишь, хотя каждому можешь внушить… и каждой тоже… А?
      – Знаешь… я, честно говоря, и не думал даже. Это Зевс додумался переспать с Ледой (была такая красавица) в виде её же мужа. Не смог соблазнить по-другому.
      Верной женой была. Может, и красиво. В легенде, может, и красиво. А так… У Шекли в " Обмене разумов" есть жук, который питается чужими эмоциями.
      Присасывается, вызывает всякие мнимые ситуации и…
      – Поняла. Это, как Дартаньян, да? Переспал с миледи под видом Варда и – никакого удовольствия, пока уже в своём собственном виде…
      – Ну, это всё – о морали. А вот ментам можешь, значит, хоть фигу показывать, а они её всё равно за какой ты хошь документ примут. И ещё откозыряют, – перевёл разговор на дела более приземлённые Николай. – Да-а, об этом не подумал, – согласился Максим.
      По дороге их больше не останавливали и к утру Максим начал узнавать своеобразные ландшафты. Девчата давно спали, явно начал сдавать и Николай. Всё же сутки за рулём.
      – Давай, я поведу? – предложил Максим.
      – А можешь?
      – Приходилось.
      – А права?
      – Шутишь? Если кто тормознёт, теперь не министром – Иваном Грозным представлюсь.
      – Ну давай. Я спать не буду, пусть только глаза отдохнут.
      Держался он минут пятнадцать, после чего бодрствовавшим остался лишь Максим.
      Автомобиль, словно какой укрощённый зверь, глухо урча, рассекал мокрое шоссе.
      Снега не было – обычная здесь для этого времени года слякоть. Быстро светало, и Максим заулыбался, увидев впереди голубое небо. Там будет ещё светло и тепло.
      Если, конечно, зима не догонит этот лендровер. Сзади-то угрюмо нависали чёрные тучи.
      Затем пошли уже совсем знакомые места. А вот и знак города. Сейчас через мост… конечно, так и не отремонтированный!
      От встряски на колдобине проснулся Николай.
      – Вздремнул немного… Ого! – взглянул он на часы. – И где мы?
      – Родной город.
      – А! Это который ты нам расписывал? Тормознём?
      – Нет! Нет. Едем до курорта. А там… потом…
      – Без проблем. Давай, я. Транспорт и всё такое…
      Максим не возражал и вскоре жадно вглядывался в идущих на занятия школьников.
      Никого. Разве вон… Нет, показалось.
      Как они и думали, проблем по размещению в санатории в это время года не было.
      Ещё и покрутились, повыбирали достойнейший. Переговоры с администрацией взял на себя более опытный в таких делах и делишках Николай. Вернувшись, брезгливо скривился.
      – Это… ну не знаю. Ты прав. Сравнивать не с чем. Мне тут посоветовали… В общем…
      В общем они сняли за весьма умеренную по словам Николая сумму мал-ю-юсенький коттедж с гаражом, залом, холлом, двумя спальнями, кухней и столовой.
      – А процедуры купим.
      – Какие ещё процедуры? – насторожилась Антонина.
      – Ну, какие там тебе пропишут. Ванны там всякие, массажи…
      – Да ну тебя! Я абсолютно здорова. А если что,… – она посмотрела на Максима.
      – Не помешает. Без всяких там " если что" не помешает, – улыбнулся Макс. – И тебе, Тань, тоже.
      – Но я…
      – Мы же договорились.
      – Ни о чём таком мы не договаривались! – взроптала девушка.
      – Ну, Танюш, за компанию, а? – попросилась Антонина.
      – А, ладно, махнула рукой та. Хотя…
      – Тогда и я "за компанию" – подхватил Николай. А то оставь вас здесь одних среди отдыхающих!
      – Одну, – поправила Антонина.
      – Что? – не понял вначале намёка брат. – Да ну тебя! – А ты, Макс?
      – Нет, мне не до этого будет.
      – И не думай. Одного никуда не пущу.
      – Ладно – ладно, дуйте к своим врачам. Я пока отдохну.
      Ребята вспомнили, что, действительно, Макс – единственный, кто вообще не спал всё это время, пожелали ему приятного отдыха, ещё потолкались, определяясь со спальнями, затем ушли.
      Максим посмотрел в окно. Низенькая оградка, за ней – пешеходная дорожка вверх – к центральной площади. Он неоднократно бывал здесь с отцом. Нет, не лечились.
      Просто приезжали сюда давать концерты знаменитости. Курорт всё-таки. А вон там, дальше вверх, уже лесопарк. И множество белок. Однажды шли с отцом возле одного из санаториев – сидит пройдоха на каком-то совсем уж маленьком деревце. А мимо идёт ну, не знаю. Толи санитарка, толи медсестра, в общем, в белом халате. И укоряет: " Ну чего так рано – то? Я же ещё только туда иду. Потерпи, скоро вынесу". И рыжий чертёнок утроился поудобнее, пушистый хвост на спинку – и сидит, ждёт.
      Навалилась вдруг такая тоска, что Максим завалился в кровать и приказал себе уснуть. "Это плохо, когда начинаешь себе приказывать", – подумал он ещё, засыпая.
      Вечером идти на танцы Максим категорически отказался. "Тут людям нервную систему неделями успокаивают. А я появлюсь – и всё насмарку" – полушутя объяснил он свой отказ, но остальных не удерживал. Правда, отказалась и Татьяна, устроившись в кресле с библией. Брат с сестрой заявили, что в таком случае, "прошвырнутся только на разведку". Максим же запустил комп, влез в Интернет, где и надолго застрял.
      – Ничего вы не сожгли, ребятушки. Одну только стену закоптили. И не думает никто на вас. Так что, можешь смело возвращаться, – оторвался от монитора Максим.
      – Опять гонишь? Разве я из-за этого?
      – Хорошо. Давай-таки определимся. Чего ты хочешь?
      – Только быть с тобой.
      – Но зачем, Тань, зачем?
      – Хочу быть причастна к твоим чудесам. Хочу хоть чем тебе помогать. Быть хотя бы рядом, если ничем…
      – Знаешь, я, наверно, мог бы и понять. Это как у нас бывшие лётчики. Их списали, а они – хоть дворником, хоть полосу подметать – но на аэродром… Только вот что, Танюш. Мне ведь не только исцелять, мне и убивать приходится. И калечить. И, чувствую, что… Подожди-ка, – замолчал он, осенённый какой-то мыслью. А почему бы и нет? А возможно ли? И… как она…
      – Послушай, а вот как бы ты поступала на моём месте?
      – Ну, не знаю… Тоже искала бы ту девушку…
      – Ту девушку? Максим вставил в комп флэшку отца, начал листать информацию.
      – Вот, смотри. У неё тоже были способности исцелять и убивать. И вот что получалось.
      – Но я…
      – Хорошо, а если бы у тебя была только способность исцелять?
      – Я бы… я бы…
      – Конкретнее!
      – Всю жизнь бы отдала этому!
      – Не сомневаюсь. А как? Вот прямо сейчас пошла бы в больничку и лечила всех подряд? Или, как раньше говорила, только единоверцев?
      – Нет!!! Это прошло. Всех подряд!
      – Тогда место, в котором ты остановишься, запрудит огромная, если хочешь, миллионная толпа страждущих, которая сначала перетопчет друг друга, а потом разорвёт тебя. Вот ты не подумала ещё со своей Библией, почему ни один из исцелённых Христом за него не заступился? Почему толпа орала " Распни Христа!"?
      – Ну это была…
      – Знаю – знаю. Воля Божия. И все эти исцелённые тоже её, эту волю, знали, поэтому заступались за убийцу, а не за их спасителя?
      – К чему это?
      – Ни тогда, ни теперь люди не созрели до искренней благодарности за добро. Как только перестаёт что-то болеть, мы тут же забываем о враче. А можем ещё и плюнуть. Нет, в спину, конечно, потому, что – а вдруг ещё понадобится!
      – Максим, ты просто сейчас обижен. Люди лучше. По крайней мере, очень многие…
      – Хорошо. Но всё- таки – всех?
      – Детей – всех!
      – Но рождаются и вообще безмозглые!
      – Но ты же можешь! Можешь ведь?
      – Нет… только некоторые участки…
      – Вот и я бы…
      – А потом пришёл бы ооочень умный дядя, посмотрел бы на этих деток, на их исцеление, объявил бы тебя преступницей и запер куда следует, а?
      – Но за что???
      – За то, что ты исцеляешь детей без разрешения родителей.
      – Он что, дурак?
      – Да нет, я же сказал, он очень умный. И вообще, кто его знает, как твоё лечение аукнется? Может, ты вообще как эти… "Чужие". Подкладываешь в детские организмы яйца чудовищ, а лет через десять или двадцать – всё равно, вылезет из кокона такое эээооэээрррр!
      – Ну, это уже больное воображение. Очень больное. Таких время – средние века в инквизиции. Или в тридцатые годы прошлого века доносы писать. Но это ты уже выдумал, правда?
      – Ну почему? Дать им волю – запрут. Не дать – просто загадят. К счастью, их единицы, этих озлобленных воинствующих серостей. Но ты же не сможешь их убивать!
      – Допекут – убью! Или убьют мои… сторонники. У меня же будут сторонники?
      – Будут. Но не надо уж так круто. Они трусливые. Один раз по морде – и…
      – О чём мы с тобой, Максим? Какой-то совсем глупый трёп!
      – Так вот. Ты поедешь к отцу Афанасию. Там есть монастырь. Нет! До этого ты заглянешь в один город к одной врачихе. Заведующей хосписом. И если она согласится… Обязательно согласится! Вот вместе тогда – к отшельнику. И исцелять будешь с их ведома и совета. И ещё будешь учиться. Не только Библию до дыр зачитывать. Тебе медицину надо будет изучать. Сможешь более эээ ну, эффективно исцелять.
      – Я? Исцелять?
      – Но ты согласна променять столицу на глушь?
      – Я не понимаю…
      – Ладно, иди сюда!
      Как недавно со старым музыкантом, Максим положил ладони на виски девушки.
      Сосредоточился. На миг заколебался, осознав, что это – навсегда. Ну и пусть. Что мне это дало, кроме боли и бесконечных бессонных ночей? Как что дало? Как что?
      Разве не почувствовал ты пронзительного счастья, неведомого простому смертному?
      Разве только врачи испытывают что – то подобное. Да и то… Да ещё женщина, рождая по любви, прижимая к себе комочек подаренной ею жизни. А ты? Скольким ты подарил жизнь! И теперь, "что дало?". Неблагодарный! Тем более. Пусть этот дар перейдёт к этой светлой девочке. Ей бы ещё защитника на первых порах. Впрочем, наверное, уже есть, – улыбнулся Максим. И толковую, без церковных вывертов советчицу, чтобы Афанасия уравновешивала. Найдётся? Да это уже целая команда получается! Тогда – бери! Бери!! Бери!!!
      Сиреневым туманом наполнилась комната. Затем тёплым светом утреннего восходящего солнца начал светиться кудесник. Ярче, ярче, до рези в глазах. Свечение передалось девушке – виски, лицо, даже волосы в немудрёной причёске – и вот уже и она вся, нет – уже оба, как две танцующие в пламени и застывшие на миг саламандры.
 

Глава 26