- У вас все готово? - Доктор скосил глаза из-под маски.
      - Все, - торопливо и почему-то шепотом ответил физик.
      - Ну, начинаем.
      - Включаю общее облучение, - щелкнул тумблером Уваров. Лицо побелело, резче проступили веснушки, руки мелко дрожали.
      Вверху тихо и тонко, словно оса, зажужжало. Рефлектор засветился необычайно красивым фиолетово-лиловым светом. Он, будто шар плазмы, висел в воздухе, переливался, менял тона и оттенки, еле слышно потрескивал.
      - Что чувствуете, Фрэнк? - Щеки доктора лоснились, на ресницах и кончике носа повисли капельки, губы тряслись.
      - Ничего, - пробубнил Грег. - Абсолютно ничего.
      Доктор заглянул в блокнот.
      - Так и должно, - сказал удовлетворенно и незаметно перекрестился.
      - Доктор, - укоризненно прошептал Уваров, - вы же атеист, а бог...
      - Черт с ним, с богом, - отмахнулся Эдерс. - Первые полчаса, наверное, не возникнет никаких ощущений. Затем постепенно тело заполнит приятная теплота. Так мне подсказывает интуиция. Смайлс это определял по термометру, Рекс же не делился своими ощущениями.
      - Он мог повилять хвостом, - хмыкнул русский.
      - Следите лучше за приборами, кинолог.
      - Давление в пределах нормы, температура тридцать семь и пять, покорно ответил физик.
      - Ох, связался я с вами, - вздохнул доктор.
      - Чувствую тепло, - хрипло произнес Грег. - Невесомое, я бы сказал, нежное...
      - Первое общее облучение продлится двенадцать часов. Вы помните - в это время вставать нельзя?
      - Помню. Для того вы и терзали меня, промывая желудок и ограничивая в питье и еде?
      - И чтобы не отвлекать силы организма на пищеварение. В вас сейчас происходят удивительнейшие явления. Эти процессы, дремавшие в клетках миллионы-лет, теперь начинают пробуждаться, оживать и действовать по своему назначению. Вы, словно эмбрион, проходите все стадии эволюции. И вот на той из них, на которой организму была еще присуща способность регенерации, облучение прекратится. После того, как организм обретет способность к регенерации, начнется восстановление утраченных органов. Образуются ткани, в них, словно корни растений, станут разветвляться нервы и сосуды. Едва члены обретут нормальные размеры и зафункционируют, повторное облучение вернет организм в состояние, соответствующее нашему веку. В начале процесса руку поместим в полиэтиленовый футляр, на глаз наденем повязку, и Грег сможет вставать и ходить. Конечно, недолго. Сделает, что положено, и снова в постель.
      - В третий раз облучать не будем?
      - Нет. Сначала двенадцать часов. Затем пауза в две-три недели. Как заметим - кисть восстанавливается, сделаем несколько стимулирующих инъекций по рецептам Смайлсов. В это время ему следует усиленно и калорийно питаться. Как только конечность придет в норму, произведем снова облучение в течение двенадцати часов.
      - Для того чтобы остановить процесс?
      - Он остановится сам. Генетический код не позволит ему продолжаться дальше - органы ведь достигли естественных размеров. Облучение нужно, чтобы вырвать организм из стадии ящера - млекопитающего и вернуть в стадию гомо сапиенса.
      - А глаз? - с надеждой спросил Грег.
      - По этому поводу в работах Смайлсов ничего не сказано. Есть упоминание о восстановлении желудка, скажем, если вам при язве или травме удалили его часть, почки, легкого и некоторых других органов.
      - Они тоже целиком восстанавливаются? - с сомнением спросил Уваров.
      - Смайлсы утверждают - да, - подтвердил Эдерс. - Что касается глаза, мы идем вслепую. Это иная стадия - того уровня, когда имелись зачатки третьего глаза - ее мы постараемся нащупать, медленно перемещая организм из одной в другую. Как обнаружим - что-то началось, задержимся. Мне думается, организм утратил эту способность раньше, но все происходило плавно, без резкой грани.
      - Вы там не чувствуете чего-либо?
      - Кроме тепла во всем теле и глазнице, ничего, - ответил сонно Грег.
      - Тогда лежите спокойно, ни о чем не думайте, расслабьтесь, постарайтесь заснуть. Смайлс, например, давал собаке снотворное.
      - Может, и ему дать? - спросил Уваров.
      - Не стоит. Смайлс делал это потому, что псу же не скажешь: лежи, не двигайся и спи. Обойдемся. У ложа буду дежурить неотлучно. Понадобится, вы меня подмените.
      - Слушаюсь, доктор. Но мне бы тоже хотелось присутствовать, любопытно. Можно?
      - Конечно, - кивнул Эдерс. - Записывайте все, что происходит. С точной датой, временем, симптомами. К сожалению, мы лишены возможности делать постоянно тщательные анализы крови, мочи и так далее, да и анамнез я провел спустя рукава. Придется довольствоваться тем, что есть.
      - Доктор, - Уваров с интересом взглянул на Эдерса, - мне всегда представлялись хирурги эдакими волевыми, хладнокровными людьми, а вы...
      - Не путайте хладнокровие с равнодушием - раз, - перебил доктор. Потом, сейчас я занимаюсь не хирургической операцией, в чем хорошо разбираюсь и чему обучен, а совершенно другой, почти не знакомой мне. Обобщающий же портрет идеального врача, мне думается, очень точно определил Гиппократ. Он говорил: "...Врач-философ равен богу. Да и немного в самом деле различия между мудростью и медициной, и все, что ищется для мудрости, все это есть и в медицине, а именно: презрение к деньгам, совестливость, скромность, простота в одежде, уважение, суждение, решительность, опрятность, изобилие мыслей".
      Грег покосился на доктора и буркнул:
      - Ученые у них - поэты и романтики, врачи - философы и мудрецы, одни мы, сыщики...
      - Замолчите! - не дал ему договорить Эдерс. - Иначе как вот отключу...
      Спустя шесть часов, когда доктор спустился перекусить, из комнаты Грега донесся испуганный голос Уварова:
      - Доктор! У него появилось жжение!
      - Где? - Эдерс, жуя, влетел в комнату. - Где появилось? Что жжет?
      - В глазнице и в руке, - слабым голосом произнес Грег. - Но скорее не жжение, а зуд, как при щекотке, в глазнице больше. - На носу Грега блестели капельки. - Причем и в больном, и в здоровом глазу.
      - Все правильно. Оба глаза связаны воедино, процесс касается обоих. Так и должно быть.
      - А здоровый не вывалится?
      - Не знаю. Вы понимаете, не _зна-ю_! - произнес раздельно и с раздражением. - Но вряд ли. Чаще на здоровый орган переносится болезнь, а не наоборот.
      - Доктор! - удивленно прошептал Грег. - У меня ноет челюсть.
      - Какая еще челюсть? - встрепенулся Эдерс.
      - Верхняя. Будто в ней копошится и царапается муравей.
      - Откройте рот. Быстро. Пошире!
      Грег разинул рот. В верхней челюсти не хватало зуба.
      - Господи! - вскричал Эдерс. - Какой же я тупица, жалкий лекаришка, не сообразил такой простой вещи. Ведь у него восстанавливаются все утраченные части. Вы понимаете, все-е. Нет ли еще чего, недостающего?
      - Остальное вроде в наличии, - неуверенно произнес Грег.
      - Как данные? - Доктор повернулся к Уварову.
      - Температура тридцать восемь, остальное в норме.
      - Так и следует, - удовлетворенно кивнул Эдерс. - В организме идут сложные процессы, они и вызывают реакцию. Могут возникнуть ощущения, о которых мы и слыхом не слыхали.
      - Зудит сильнее, - прохрипел Грег. - Причем везде, в зубе тоже, вернее, в десне. К чему бы это?
      - Так надо! Отстаньте! Боже, каким вы были паинькой, когда я вас лечил в клинике. Лежали смиренно...
      - Ладонь зачесалась, - не обращая внимания на причитания Эдерса, произнес деловито Грег. - Терпенья нет. У-у-у.
      - Какая ладонь? - Доктор наклонился над пациентом.
      - Та, которой нет, - обыденно ответил Грег. - Нет, а зудит.
      - Это хорошо. - Эдерс воздел руки к потолку. - Прямо прекрасно, замечательно. Вы понимаете, - взглянул с торжеством на физика, раздражаются окончания нервных волокон от предплечья к ладони и далее к фалангам пальцев, скоро начнется их рост.
      - Во-во! - поддакнул Уваров. - Моя бабушка говорила: раз чешется, значит, заживает.
      - Идите вы со своей бабушкой, - начал Эдерс.
      - Точно. Пальцы зашевелились, - Грег хотел привстать. - Я их чувствую, доктор. Вы понимаете, чувствую!
      - Лежать! - рявкнул Эдерс так, что зазвенели на столе мензурки. Пальцы не могут шевелиться, их нет и в зачатке - это так только кажется.
      Грег плюхнулся на подушку.
      - До конца облучения осталось пять минуточек, - доложил физик.
      - Приготовьтесь вырубить общий облучатель. Как выключите, одновременно дайте напряжение на индивидуальное облучение руки и глаза.
      - Время! - восторженно крикнул Уваров и щелкнул тумблерами. Фиолетово-лиловое свечение словно втянулось внутрь рефлектора. По-комариному пронзительно зазвенело облучение на руку и глаз.
      - Теперь процессы идут локально. Органы обрели свойства регенерации. Местное облучение стимулирует восстановление в районе травм. Как дела, Грег?
      - Защипало в глазнице, - он поколебался, - и в челюсти.
      - А в руке?
      - Как и раньше.
      - Понадоблюсь, позовите, буду у себя. - Уваров пошел к двери.
      - Позову. Ступайте...
      Утром Уваров тихонечко приоткрыл дверь в комнату Грега. В полумраке пахло озоном и нагретой изоляцией проводов. Эдерс сидел в кресле, вытянув ноги, сложив на животе ладони, опустив веки, словно зачарованный, повторял, покачивая головой:
      - Господи боже мой. Что же творится, уму не постижимо.
      - Что случилось? - встревожился физик.
      Эдерс открыл глаза.
      - На месте травмы образовалась опухоль - это начало формирования кисти. Вы представляете? В какое время живем? При каком событии присутствуем? Я отказываюсь верить и понимать, не доверяю собственным глазам. Будто все творится в каком-то фантасмагорном мире, куда удалось случайно заглянуть.
      - А из этой опухоли не образуются ласты или копытце? - спросил Уваров и тотчас пожалел.
      Доктор, уперев ладони в подлокотники кресла, начал медленно приподниматься. Лицо побагровело. Взгляд сделался неподвижным и зловеще уперся в физика. Уваров в страхе отпрянул.
      - Вы что? Издеваетесь? Я вас спрашиваю, для чего вы явились? Помогать или задавать вопросы на уровне дикаря с островов Фиджи?
      - Простите, доктор, - промямлил русский. - Извините, пожалуйста.
      - Э-э, что с вами говорить, - Эдерс безнадежно махнул рукой, - все одно ничего не поймете.
      - Я понимаю, доктор, понимаю. - Уваров выпрямился и прижал ладонь к груди. - Понимаю даже то, что еще не дошло до вас.
      - Это что же, интересно, до меня не дошло? - возмутился Эдерс.
      - Я гляжу в будущее и зрю - во всех медицинских и энциклопедических справочниках мира золотыми, нет - платиновыми буквами начертано ваше имя. Вы проложили путь в неведомое. Сдернули покров с тайны тайн. Вам при жизни воздвигнут памятник из горного хрусталя с золотыми прожилками, дабы подчеркнуть тонкость работы мастера и изящество его мышления. У ваших стоп изобразят распростертую ниц прекрасную женщину, олицетворяющую природу.
      - Вы думаете? - Доктор уже остыл и недоверчиво посмотрел на физика.
      - Я уверен. Я счастлив, - продолжал, воздев руки к небу, с надрывом Уваров, - что в эту историческую минуту находился рядом. Я еще когда-нибудь издам мемуары, гордясь тем, что не столько помогал вам, Парацельсу нашей эпохи, но мешал, как отозвался сей великий и скромный человек, дурацкими вопросами. Даже, как Адам и Ева из рая, изгонялся из лаборатории и отправлялся почивать... на лаврах.
      - Хватит ребячиться. - Доктор встал. - Он проснется спустя час-полтора. Пойду что-нибудь съем, живот подвело. Там, кажется, есть сандвичи с ветчиной?
      - Вы достойны не каких-то черствых бутербродов с вчерашней свининой, а шербета и нектара.
      - Да полно уж. Посидите тут. - Он направился к двери. - Я и ему приготовлю заодно - проснется голодным как волк.
      - Как вы думаете, сколько времени уйдет на восстановление органов?
      - Месяц, а может, и два. Откуда я знаю?
      - Ему все можно есть?
      - Да.
      - Не потолстеет? Статистики утверждают: сейчас во всем мире наметилась тенденция к излишней полноте.
      - Не знаю, как вы, а я статистикой сыт по горло. Порой это очередной блеф для околпачивания простаков.
      - То есть?
      - Вы слышали такую присказку: существует ложь малая, средняя, большая и статистика.
      - В чем ее смысл? - Уваров поднял брови.
      - В том, что по статистике на меня с Фордом приходится по миллиарду долларов. На самом же деле у него два, а у меня фига. Понятно?
      - Не в деньгах счастье, доктор, вы сами сокровище.
      - Хватит курить фимиам, я удаляюсь.
      - Почивать на лаврах?
      11. ЛЮБОВЬ, ЛЮБОВЬ...
      Минуло полтора месяца. Грег уже вставал и не только ходил, но и бегал по утрам, занимался физическими упражнениями под неусыпным контролем доктора.
      Неожиданно в коттедже появился посланец от профессора. Молодой, небольшого роста, смуглый, черноглазый и улыбчивый сириец. На слишком правильном английском языке, смягчая гласные и слегка картавя, он заявил: "Эдвин прислал за собаками и поручил передать, - сириец преисполнился важности и ответственности, - послание мистеру Грегу". Достал из плоской картонной папки длинный узкий конверт и вручил с почтительным поклоном.
      Профессор извещал: если позволят обстоятельства, а он на это весьма надеется, в середине следующего месяца на день-два навестит друзей.
      Излишне упоминать - предстоящая встреча с Эдвином привела всех в восторг.
      Грег написал короткий ответ: поблагодарил за содействие и сообщил, что будут не только рады визиту, но и желательно выслушать авторитетное мнение его по некоторым материалам Смайлсов.
      Сириец, забрав письмо и догов, не преминул, излучая доброжелательность, заявить: был польщен провести несколько часов в обществе столь образованных и уважаемых людей. Тепло попрощался и убыл.
      Вечерело. В комнате Грега собрались обитатели дома. Под потолком ярко горели плафоны дневного света. Шторы опущены. Нагоняя прохладу, гудел кондиционер. Запах лекарств почти выветрился. На столике стояли раскупоренные банки пива и тарелки с закусками.
      - Не увлекайтесь этим, Фрэнк. - Эдерс бровями указал на банки. - Не увлекайтесь. Все хорошо в меру.
      Грега уложили на кушетку.
      - Друзья! - Доктор взял руку пациента и пощупал пульс. - Я намерен проинформировать вас: эксперимент по восстановлению кисти и глаза завершился удачно. Если не считать, что ваш покорный слуга, то есть я, похудел на пять килограммов и страдает бессонницей. Если в ближайшее время, в одну-две недели, не появится каких-либо побочных явлений или осложнений, будем считать гипотезу Смайлсов о способности человеческого организма к регенерации при создании определенных условий подтвержденной. Мы с Мишей составили подробную методику лечения. Я имею в виду глаз и зуб. У нас имеется также подробная история болезни. Но не премину заметить это не дает права судить аналогично о восстановлении внутренних органов, таких важных, как сердце, печень, желудок и других. Это остается постулатом, то есть гипотезой, которую пока в принципе нельзя ни доказать, ни опровергнуть. На ней, разумеется, до поры до времени поставим крест. Вернемся к нашим опытам. Покажите руку, Фрэнк, - с некоторых пор доктор чаще называл всех по именам.
      Грег выпростал из-под простыни руку.
      - Убедитесь. - Эдерс положил на ладонь кисть Грега. - Правая от левой отличается разве по цвету кожи. Со временем они сравняются. Почаще держите ее на солнышке. Пошевелите пальцами. Сожмите в кулак.
      Грег проделал все, что требовалось.
      - Чувствуете ли какие-то неудобства?
      - Нет. Но еще не привык к тому, что у меня снова есть пальцы.
      - Систематические упражнения, лечебная физкультура сгладят ощущение. А как вы видите?
      - Превосходно. - Грег вытаращил глаза. На веке нового глаза ресницы были чуть-чуть короче. - Ну, доктор? - Грег сел. - Я могу сложить обязанности подопытного и приступить к своим занятиям?
      - Можете. - Эдерс погладил усы. - Можете, Фрэнк.
      - Тогда давайте кратенько подведем итог. Что у вас сделано, Миша?
      - Все. - Уваров рубанул ладонью воздух. - Изготовлена аппаратура, какую намечали: прибор РУ и аккумулятор для наведения Т-поля, разумеется, и сама установка. Остальное подготовлено к уничтожению.
      - Та-ак. - Грег наклонил голову. - А у вас, Макс?
      - Как и договаривались. Правда, хотелось бы испытать на человеке действие аппарата РУ в режиме "усыпление", а также возможность увеличения мышечной ткани. Здесь, думается, нас не ожидают неприятные сюрпризы, хотя все возможно, но риск значительно меньший. Для опытов мы готовы, можно начинать хоть сегодня.
      Трель звонка у входа заставила всех вздрогнуть и переглянуться.
      - Кто бы это? - Грег встал, отодвинул штору и попытался разглядеть того, кто стоял у двери. - Ничего не видно - маркиза мешает. - Он подошел к столику, где лежало оружие. - Посмотрите, Мартин, кто там. Спросите не открывая. Уваров, подстрахуйте.
      Негр и русский, стараясь не шуметь, сошли вниз. Через минуту донесся голос физика:
      - Телеграмму доставили.
      - Странно. От кого? Профессор накануне прислал письмо. Больше вроде бы адреса никто не знает.
      В дверях показался Мартин и протянул Грегу голубой бланк.
      - На ваше имя.
      - Надеюсь, не от аглицкой королевы? - пошутил Уваров. - Тогда бы ее вручал лорд в сопровождении оркестра и стражи в высоких медвежьих шапках.
      Грег разорвал ленты и прочитал вслух:
      "Буду пролетом в вашем городе. Безумно хочу видеть. Ваша Юта Шервуд".
      - Кто такая Юта Шервуд? - Доктор вопросительно взглянул на Грега. - Еще одна из галереи обездоленных?
      - Это настоящее имя Моники, помните, той молоденькой официантки из "Гонолулу".
      - Разболтал, - словно про себя произнес Эдерс. - Разболтал. Вот оно, он укоризненно покачал головой. - Эх любовь, любовь.
      - Никакая это не любовь, - проворчал Грег. - Впрочем, ваше личное дело, решайте сами, как следует поступить в этом случае.
      - Все они, - буркнул Уваров.
      - А чего решать? - Мартин взял телеграмму. - Девушка, по словам Фрэнка, порядочная, ее, несомненно, надо встретить и приютить. Вдруг требуется какая-то помощь? И вообще...
      - Никакая ей помощь не нужна, - ухмыльнулся доктор и подмигнул. Девчонке нужен Фрэнк. Она влюбилась в него до потери сознания. Я еще там заметил. Правда, Миша? Помните?
      Физик кивнул.
      - Она тогда смотрела на его мужественный профиль, словно это сам Иисус Христос. А теперь, когда он предстанет в столь импозантном обличий, пардон, Фрэнк, без физических недостатков, вообще, - он пожал плечами, даже не представляю, что с ней произойдет.
      - Ей неизвестно, чем мы тут занимаемся. Я ни во что ее не посвящал, ответил Грег, - адрес дал на всякий случай.
      - Тем более. - Мартин повернулся к Грегу. - Вам следует ее встретить. Девочка впервые в этих местах, мало ли что может случиться. Поезжайте, Фрэнк.
      - И я с вами. - Эдерс приосанился. - Любопытно, знаете ли. Чему вы ухмыляетесь, Фрэнк? Вполне естественная и чисто человеческая любознательность. Не те у вас мысли. Не те. Вечно вы пытаетесь исказить и извратить истинное положение вещей.
      - А я хоть умирай? - обиженно протянул Уваров. - Они отправятся встречать очаровательную девушку, а мы с Мартином стряпай парадный обед? Хорошенькое дело, только и остается развести ручонками и посыпать пеплом головенку.
      - Поезжайте и вы, Миша, - предложил Мартин. - Я прекрасно управлюсь один, развейтесь немножко.
      - Решено! - кивнул Грег. - Завтра утром едем вместе в аэропорт. Закончили с этим. Подумаем о дальнейшей работе.
      - Чего думать? - Эдерс вытянул вперед ладони. - Уварову свои исследования свернуть. У меня для оставшихся экспериментов все на ходу их проведем, как только нас покинет симпатичная гостья.
      - Над кем их осуществим? - спросил Уваров.
      - С мышцами, я думаю, над Грегом - он окончательно не избавился от действия Т-поля, что немаловажно. Освоился с ролью подопытного и представляет весьма покладистый объект.
      - А вы говорили, - начал Грег, но доктор перебил:
      - Чу, чу, чу. Я знаю, что говорил - вы меняетесь. Ну а с сонными лучами? Разве над Мартином?
      - Почему над ним? - Уваров взглянул на доктора.
      - Вдруг откажет аппаратура? Кто устранит неисправности? Я? Грег? Мартин? Мы в этом не разбираемся - специалист вы, чем и обоснована его кандидатура.
      - Но он же час спустя проснется сам! - не сдавался Уваров.
      - А если нет? Вы поручитесь на сто процентов? То-то!
      - Согласен.
      - Чудесно. - Доктор поднялся. - Несите прибор РУ.
      Прибор, который Уваров положил на стол, напоминал зажигалку "ронсон". В центре небольшой, похожий на объектив, цилиндрический выступ. Наверху прозрачный колпачок, закрывающий кнопки.
      - Прекрасно сделано. - Грег повертел аппарат в руках. - Вы действительно замечательный мастер экстра-класса, прямо ювелир.
      - Спасибо Мартину, он снабдил необходимыми материалами и инструментами, - русский с благодарностью улыбнулся негру. - Можно начинать?
      - Да, пожалуйста.
      - Объясняю порядок опыта. Сначала погружаем Мартина в сон, во время которого доктор снимает нужные ему характеристики. Будим - спрашиваем впечатления. Снова усыпляем, но не будим, ждем, когда сам проснется. Тоже ведем наблюдения. Доктор, я ничего не перепутал?
      Эдерс молча кивнул.
      - Мартин! Вы сами-то, извините, что раньше не спросили, согласны на эксперимент?
      - Конечно. Какие разговоры?
      - Тогда я начинаю. Мартин, встаньте на середину ковра. Готовы?
      - Да.
      Уваров нажал кнопку. Мартин, словно у него подогнулись ноги, медленно опустился на ковер. Голова упала на вытянутые вперед руки.
      - Он спит. - Эдерс приподнял ему веко, затем взял за запястье. Обратите внимание - он не рухнул как подкошенный, а тихонечко, я бы сказал даже, осторожненько опустился на пол. Сознание отключается мгновенно, а вот движения срабатывают плавно, видно, действует какой-то инстинкт самосохранения. Никаких внешних изменений: бледности, потливости, судорог. Да и поза - не как на душу положит, а вполне удобная. Пульс уже двадцать и еле-еле прощупывается.
      - Но он же не дышит! - закричал Грег.
      - Дышит. Дышит, но очень экономно, как при летаргии. Я же объяснял: организм функционирует в одну восьмую своих сил. Он по-настоящему отдыхает. Наверное, никаких сновидений, чувства заторможены, не ощущает боли. - Доктор взял со стола иглу и глубоко всадил ее в плечо негра. Никакой реакции.
      - Будите его. Ну вас к шутам, хватит, - забеспокоился Грег.
      Уваров надавил кнопку.
      Мартин открыл глаза, зевнул, сел и, шаря вокруг руками, произнес с досадой:
      - Куда же я его дел?
      - Что вы ищете?
      - Ключ обронил от входной двери, - ответил он. - А когда станете меня усыплять?
      - Вы уже спали, - ответил Эдерс.
      - Не разыгрывайте, - усмехнулся Мартин и встал, держа ключ в руках. Когда вы успели?
      - В таком случае, как вы очутились на полу?
      - Я же сказал - обронил ключ и искал. Усыпляйте.
      - Во-о! - закричал доктор. - Я это предполагал, но не знал, в какую выльется форму. Он ничего не заметил, а сиденье на полу объяснил весьма разумно - искал ключ, который не ронял. Мы видели - он выпал из кармана после того, как Мартин заснул. Что отсюда следует?
      - Да, что? - на этот раз вопрос задал Уваров.
      - А то! - Эдерс поднял палец. - Что человек как бы вырывается из текущих событий. Процесс полностью исключается из сознания. Объект даже не подозревает, что с ним что-то происходило. Момент усыпления и момент пробуждения стыкуются, а период сна выпадает начисто. Ну а боль чувствовали?
      - Какую еще боль? От чего?
      - От укола иглой. - Доктор коснулся плеча, где запеклась капелька крови. - Вот здесь.
      - Да перестаньте разыгрывать. Ничего со мной не случалось. Вы действительно меня кололи?
      - Колол, каюсь, ради науки. - Эдерс провел языком по верхней губе. Надеюсь, комментарии излишни. Давайте вторую стадию. Мартин, сядьте, пожалуйста, в кресло и запомните, что сидите именно здесь.
      - Как вам угодно. - Негр прошел к стене и уселся в кресло.
      - Но как же организм не реагирует на столь резкие скачки в ритме? удивился Грег. - Сначала тонус стремительно падает, затем столь же стремительно, без всякой адаптации возвращается в нормальное состояние. Удивительно. В обыденной жизни организм весьма резво отзывается на смену климата, погоды, часовых поясов, уровня над морем. Вспомните об адаптации космонавтов после длительных полетов. Некоторые это переживают болезненно и даже весьма.
      - Спросите что-нибудь полегче. - Эдерс пожал плечами. - Еще одно подтверждение: мы не знаем возможностей своего же собственного организма. До конца не познали сами себя, ни своих физических, ни психологических сил.
      - А их можно познать до конца?
      - Сомневаюсь. - Доктор скривил губы.
      - Сомнения - удел людей незаурядных. - Грег покосился на Эдерса. - Лишь невежды категоричны и безапелляционны в своих заявлениях. Однако продолжим. Действуйте, Миша.
      Физик нажал кнопку. Мартин опустил веки и чуть-чуть склонил голову-набок.
      Положим его на диван и пусть спит. Или лучше отнесем наверх, пусть потом попробует объяснить, как там очутился.
      Мартина отнесли в комнату, где проводили эксперименты над Грегом, и уложили на кушетку.
      - Я останусь и буду наблюдать, - сказал Эдерс, - а вы через часик приходите...
      Мартин проснулся спустя полтора часа. Все стояли подле него и ждали заключения доктора. Негр сел на кушетку, потянулся и, посмотрев вокруг, спросил:
      - Надо что-нибудь?
      - Вы о чем? - поинтересовался Грег.
      - Я спрашиваю, что-то требуется, раз вы прибежали? Проголодались? Я и отлучился-то прилечь на какую-то минуту.
      - Вы никуда не отлучались. Сидели внизу в кресле. Вас усыпили и доставили сюда. И произошло это не минуту, а почти два часа назад, - начал объяснять ему Эдерс.
      - Сговорились? - Мартин усмехнулся. - И не совестно подшучивать над стариком? Трое на одного - разыгрываете? И вы, Брут? - Он укоризненно взглянул на Фрэнка.
      - Мартин, клянусь, вас никто не разыгрывает. - Грег потряс его за плечо. - То, что сказал доктор, правда.
      - Не может быть, - удивился Мартин. - Я уверен, что пошел прилечь, но уж, во всяком случае, заснуть-то не успел. Странно.
      - Как чувствуете?
      - Превосходно. Впечатление такое, словно на миг смежил веки и открыл снова. Чувствую себя бодрым и здоровым.
      - Надеюсь, комментарии излишни? - Эдерс с торжеством окинул присутствующих взглядом. - Могу добавить: ночью он не сомкнет глаз, организм отдохнул в полной мере, как если бы Мартин проспал крепким и здоровым сном восемь часов. Сейчас органы работают нормально. Убирайте, Миша, свои причиндалы и пойдемте ужинать, а на заре отправимся встречать нашу знакомую...
      Яркое солнце слепило глаза, казалось - от его лучей выцвело небо. На белые алебастровые стены аэровокзала невозможно было смотреть. Жара еще не достигла максимума, но начинало здорово припекать. Люди попрятались в тень. От темно-зеленых, похожих на поставленные торчком продолговатые еловые шишки кипарисов струился густой, смолистый и терпкий аромат.
      Едва "лендровер" затормозил у конца ограды, друзья увидели Юту. Она стояла справа от входа, под сенью разлапистого, усыпанного розовыми цветами рододендрона. Ей очень шла голубая форма стюардессы. Мини-юбка еле прикрывала обтянутые телесного цвета нейлоном длинные красивые ноги. Через плечо перекинут ремень белой дорожной сумки с ярким рисунком. В руке солнцезащитные очки. Крошечная пилотка с серебряными крылышками держалась на ее головке каким-то чудом.
      - Словно на рекламе: "Летайте самолетами фирмы "Альбатрос". - Уваров удовлетворенно хмыкнул. - Воплощение изящества.
      - Впервые пожалел, что не обладаю даром художника. - Эдерс причмокнул губами. - Написал бы красочное полотно в современном стиле и назвал бы его: "Мисс XX век".
      - Не тянет она на это звание. - Русский откровенно любовался девушкой. Вздохнул и произнес в раздумье: - Не типична. Отсутствуют затасканные джинсы, стоптанные кроссовки и вульгарная неряшливость. Да и не намазана.
      - Вы, Фрэнк, ступайте-ка вперед, - предложил доктор. - Посмотрим ее реакцию на ваше теперешнее обличье.
      - Может, стоит сначала подготовить? - засомневался русский. - Слишком необычно, как обухом по головенке. Вдруг...
      - Подумаешь. Нежности. К радости не готовят, - заявил безапелляционно Эдерс. - Смелее, Фрэнк, чего вы растерялись?
      Грег расправил плечи, приосанился и решительно направился к девушке. Он приближался сбоку, она его не видела - взгляд устремлен на шоссе, откуда, надеялась, и появятся встречающие.
      - Здравствуйте, Юта. - Фрэнк протянул ей букетик искусственных фиалок. - Приветствуем вас в стране фараонов.
      Услышав знакомый голос, девушка порывисто обернулась. Мелькнула радостная улыбка. Затем лицо мгновенно побелело. Рот приоткрылся в застывшем вскрике. Шагнула вперед, качнулась и упала на руки оторопевшего Грега.
      - Я же говорил! - воскликнул Уваров.
      Юта медленно подняла вздрагивающие веки. Лицо порозовело.
      - Боже мой, мистер Грег - это вы? - Она, точно не веря, обвела взглядом друзей и снова опустила веки.
      - Я, Юта! - Грег подхватил ее на руки и закружил.
      В "лендровере" - его вел Уваров - Юта окончательно пришла в себя. Сжимая руку Грега в своих мягких ладонях, тихо спросила:
      - Что случилось, мистер Грег? Как произошло чудо?
      - Во-первых, никакого мистера, меня зовут Фрэнк, вам это известно. Во-вторых, рядом с собой вы видите великого исцелителя, знаменитого и скромнейшего доктора Макса Эдерса и не менее выдающегося его верного ассистента Мишу Уварова. Вы же знакомы с ними, Юта?
      - Извините, я так растерялась, даже не поздоровалась. Простите меня. Здравствуйте. Спасибо вам. Какое счастье.
      - Да полно уж, - засмущался доктор. - Что тут особенного?
      - Как я рада. - Она провела пальцами по загорелой щеке Грега. - Боже, как я счастлива. - На ресницах заблестели слезы. Она всхлипнула и закрыла ладонями лицо...