* * *

 
 
Ычжа-чену, храбрый воин, решил пригласить в свой дом демона
"Храбрый, но глупый. Съесть?"
Йокоцукэ, его жена, приготовила демону горячую похлебку-чангцу
"Умная. Жену есть не буду."
Зашел демон к ним в дом, грелся у огня, ел чангцу. Хвалил людей
"Вкусна чангца. Приятно, однако!"
А были у Ычжа-чену и Йокоцукэ маленькие сын и дочь
"А что это такое?"
 
 
      Горный храм медленно просыпался.
      Сон еще цеплялся за него холодными горными ручьями, узловатыми ветвями иссеченных дождями и ветром кривых деревьев, цепкими корнями ползучих трав и вьюнов, почти невидимыми волокнами туманов.
      Но силы были неравны. Слишком много людей, слишком они нетерпеливы и устремлены к цели. Слишком много огней и громких звуков.
      Этим утром на площадке перед храмом появились десятки машин, и сотни людей.
      И сон бежал, чтобы свернуться неслышной тенью в дальнем уголке, в самой темной галерее, в самой глубокой штольне.
      По всему храму зажигались огни, звучала громкая речь, повсюду носили десятки старых палисандровых сундуков.
      Храм готовили. К чему?
      Он смотрел на людей тысячами вновь зажженных огней, сотнями малых алтарей, десятками узких, пробитых в каменной толще окон. Он смотрел и старался понять. Медленно всплывали воспоминания о прошлом.
      Его высокие колонны, выкрашенные темно-красной краской, его сводчатый потолок, выложенный лазуритовыми плитками, золотые росписи стен - все вспоминало прошлое.
      Прошлое и будущее.
      Храм чувствовал, что его разбудили ненадолго. Эти люди слишком спешили, они были переполнены страхом и надеждой - такие не приходят надолго.
      Они пришли на час, а уйдут через миг.
      Они еще не знали, что их ритуалы пусты, а слова бессмысленны.
      Они не знали.
      Как глупо.
      Они пришли провести нужные им ритуалы - затем вновь его покинут. И через несколько мгновений его медленной жизни он вновь уснет.
      В своих мыслях он уже вновь погружался в темный и тягучий сон. Сон Храма Троесущности, который был создан столетия назад, чтобы всего через десяток лет оказаться покинутым.
      Покинутым и заброшенным на долгие сотни лет.
      Почти навсегда.
      За все эти годы его будили лишь трижды.
      И четвертый раз - ныне.
      Как сонно.
 
 

* * *

 
      Верховный жрец Шангаса при Водоеме, Тидайосу-шангер Тяу-Лин мрачно стучал пальцами по столу.
      Он только что закончил невеселый доклад и теперь рассматривал людей сидящих с ним за одним столом.
      Стол был круглый. Вокруг него стояли резные деревянные стулья с высокими спинками. На стульях сидели люди, не простые люди. Каждый из них командовал сотнями и тысячами людей, на каждом лежала тяжелая ноша ответственности. За столом находились почти все верховные сановники Шангаса, включая и самого Хёгу-шангера Чженси.
      Все ждали слова Чженси.
      Хёгу-шангер задумчиво подбрасывал левой ладонью в воздух палочки с рунами.
      Подбросит, поймает, посмотрит.
      Подбросит, поймает…
      Что он там видел - никто не решился спросить.
      Хёгу-шангер в очередной раз поймал палочки и вдруг бросил их на стол. С сухим стуком те раскатились по столу. Чженси с интересом осмотрел их расположение.
      С удовлетворением кивнул.
      Как правильно.
      Он обратил взгляд на Тидайосу-шангера.
      - Значит, никто не преуспел?
      - Никто.
      - И к нам не пришел Господин Лянми?
      - Да.
      - Кэнб Плоских Драконов не смог вызвать своего предка Дракона Чао-Тан?
      - Да, - похоже, Тидайосу-шангер не был расположен к долгим разговорам.
      - Арронсэ Синего Солнца?
      - Они еще не закончили обряд. Он слишком длинный. Но, по моему мнению, Черная Кошка Хин-чи не придет к ним.
      - Мы остались без Троесущности, - заключил Хёгу-шангер.
      Тяу-Лин промолчал. Что толку пусто сотрясать стены храма бессмысленными звуками. Все очевидно.
      - Это хорошо, - сказал Чженси.
      Шангеры с удивлением посмотрели на него. Лучшее, наиболее страшное оружие, высочайшее достижение искусства дэйзаку оказалось мертво сотни лет, и это хорошо?
      Однако, скривившийся как от зубной боли, Тидайосу-шангер коротко кивнул.
      - Это хорошо.
      - Поясните им, - махнул рукой Чженси. - Не все из них имели полный доступ к древним хроникам.
      Тидайосу-шангер помолчал, собираясь с мыслями. В глубине храма еще шел долгий обряд вызова Черной Кошки Хин-чи. Удары барабана накладывались на ритм сердца, и у Тяу-Лин кружилась голова. Он собрал волю, словно завязал тугой узел из шелковой веревки, и стал медленно вспоминать былое.
      - Шангеры! Слушайте то, что может поведать вам старик, прошедший через два канджао и оставшиеся годы жизни которого могут быть подсчитаны на пальцах одной руки.
      Когда одиннадцать сотен лет назад наши предки приняли решение создать Троесущность, наш город был на краю смерти.
      Вы все знаете, что жить мы можем вдоль очень узкой полосы на краю континента. В глубину суши нам хода нет. Как и в простор океанских волн.
      Мы живем у Водоема.
      Не зря наш дэйзаку называется Шангас при Водоеме. Название это идет с начала времен, и никто не знает точно, сколько лет живет наш дэйзаку.
      Полторы тысячи лет? Две тысячи? Больше?
      Никто не знает.
      Мы были первыми, тогда как иные дэйзаку появились заметно позже. И их названия отражали девизы и имена известных в тот период Учителей. Некоторые создавались учениками тех Учителей, некоторые возникли сами собой.
      Они родились. Шангас перестал быть единственным и одиноким.
      Появились друзья и единомышленники.
      Одиннадцать столетий назад наш город подвергся жестокому нападению. До его гибели оставалось семь дней и еще один миг. Смерть точила свой меч и крошки точильного камня падали на город огненным дождем.
      Был ли иной путь противостоять нападению? Кто знает. Наши предки избрали этот, и кто может сказать, что они были не правы?
      Только не мы.
      Сотни юношей и девушек нашего дэйзаку и дэйзаку наших друзей отдали свои жизни на алтарях.
      Мы сотворили чудо.
      Как наивно.
      Мы сотворили чудовище.
      Как неправильно.
      Мы сотворили нечто.
      Как больно!
      Язык беден и не способен описать то, что было сотворено.
      Наши предки не подозревали, что они создали. Наши дэйзаку оказались истощены жертвами, но Троесущность явилась. Она явилась в дыме и пламени, в смертных криках и темных знамениях.
      Враг был уничтожен. Он был уничтожен так быстро и так страшно, что мы даже не знаем, что это был за враг и откуда он пришел.
      Жившие в то время отказывались говорить о происшедшем и записывать для потомков происходившее в течение Битвы Трехглавой Луны. Люди в ужасе бежали из города. Демоны ныряли в темные глубины вод или дрожали в глубоких пещерах. Само название битвы было обнаружено намного позже вырезанной неведомым способом на одной из скал над городом.
      И кто знает, кто записал это имя?
      Только не мы.
      Уничтожив врагов, Троесущность обратила свой взор на наш город. Вначале ее внимание было трепетным любопытством. В городе жили их создатели!
      Затем оно стало благожелательным интересом. Затем желанием улучшить и изменить город. С ее точки зрения, в городе было много неправильного.
      Троесущность решила убрать ненужное и изменить неподобающее.
      Обескровленные в войне дэйзаку не могли противостоять ей.
      Через несколько лет Троесущность совсем перестала интересоваться мнением людей. Она разделилась на три Сущности, которые стали действовать сами по себе.
      Они действовали.
      Это было страшное время. О нем мы знаем очень хорошо. Книги и рукописи полны ужасом и негодованием древних авторов.
      Наши предки долго копили силы. Почти пятьдесят лет город жил под властью Троесущности. Затем был создан храм Троесущности. Дэйзаку сумели превзойти силу Троесущности. Она не ожидала сопротивления и была не готова.
      Троесущность была изгнана. Не уничтожена - лишь изгнана в чужие пространства.
      Но дверь осталась. Затворить ее навсегда не представлялось возможным.
      Битву назвали Битвой Превзошедших. В этой битве погиб цвет дэйзаку. Мы многое утратили. Лишь сейчас мы потихоньку воссоздаем то, что было известно тогда. Не все - за прошедшие века мы многому научились и во многом понимаем мир яснее, чем предки.
      Но то, что касается Троесущности - выглядит для нас темным и неясным.
      Почему была создана именно Троесущность?
      Как предки собирались ей управлять?
      Чем является Троесущность?
      Одни вопросы.
      Как бессильно.
      Мы умеем, - нет! - умели вызывать кого-то одного из Сущностей. Одиночная Сущность поддавалась управлению силой дэйзаку.
      Так за прошедшие века был дважды вызван Дракон Чао-Тан и единожды Кошка Хин-Чи. Их вызывали наши союзники-дэйзаку. И всегда успешно.
      Мы, Шангас, стояли в стороне и не вмешивались. Мы не вызывали Господина Лянми, старались справиться своими силами. Да, золото наше потускнело и влияние наше теперь не так велико, как раньше, но мир стоит. Город живет и не важно, что кто-то из вызывавших Сущности дэйзаку теперь сильнее и многочисленнее нас.
      Мы не взвешивали на весах судьбы что важнее - власть Шангаса при Водоеме или жизни людей нашего города.
      Но теперь, когда жизнь нашего города вновь в наших руках, теперь, когда безумные ханзаку готовы обрушить на всех, кто противостоит им горы ужасного оружия, теперь мы попытались позвать Господина Лянми.
      Он не пришел.
      Наше оружие исчезло из ножен.
      Мы, жрецы Шангаса при Водоеме, признаемся в бессилии. Мы не знаем, что случилось, и почему Господин не пришел на наш зов.
      Но мы не знаем - не оказалось бы опасным наше оружие нам же самим? Поэтому я говорю - хорошо! Хорошо, что Сущности не пришли.
      Хорошо, что перед нами не встал выбор - умереть самим или подвесить на тонкой серебряной нити богини судьбы жизни жителей города…
      Потому я согласно киваю вслед словам Хёгу-шангера.
      Господин не пришел - и хорошо!
      Тидайосу-шангер умолк. Молчали и остальные шангеры.
      Они молчали и думали. Молчали до тех пор, пока им не принесли весть: обряд вызова Черной Кошки Хин-Чи закончен.
      Кошка не явилась на зов.
      Как неожиданно.
      Тогда они так же молча отправились в город.
      И лишь по дороге от горного храма таку-шангер Киримэ сказал Хёгу-шангеру:
      - Жрец не прав. Господина Лянми вызывали. Но не мы, а Хонникс Летящей Лягушки. С того времени они исчезли, зато чуть позже появились Ученики Господина Лянми.
      Хёгу-шангер хмыкнул.
      - Ну, про этих-то я знаю. Клоуны-кабутэ, выманивают деньги из простаков.
      - Нет, не так. Хонникс Лягушки-то исчез. Подумай, мой господин: Хонникс исчез, - весь! - а Ученики появились. Может быть им удалось вызвать Тень Господина Лянми?
      - Что об этом говорить. Это было почти во времена моего рождения. Может, тогда было возможно вызвать Господина или его Тень. А сейчас наши жрецы провели Полный Обряд. И что? И ничего - только скорлупа гнилого ореха.
      Таку-шангер Киримэ задумчиво проговорил, глядя на разгорающуюся за окном зарю:
      - Во времена моей молодости говорили, что есть некий совсем простой обряд вызова Господина Лянми. Тогда молодые этим бредили. Вызов Дракона, вызов Кошки… Мы были молодыми безумцами и пробовали запретные знания на вкус. Искали нового и удивительного. И чтобы быстро, не позднее, чем сегодня вечером!
      Старик мелко рассмеялся.
      Хёгу-шангер промолчал. Машина плавно покачивалась на неровной горной дороге. Чженси волновали другие вопросы. А воспоминания старика - что ж, он имеет на них право. Бакугэру - это не просто первый помощник.
      Это друг.
      Но как иногда трудно!
 
 

* * *

 
      Зал Управления полиции для оперативных совещаний был полон.
      Все кресла были заняты счастливчиками. Остальные стояли вдоль стен, сидели на подлокотниках или на принесенных из ближайших кабинетах стульях. Иные устроились перед первым рядом кресел, просто сев на пол.
      Еще немного, и шангеры усядутся на потолке, словно огромные серьезные жуки.
      Шел период Сонных Глаз, то время, когда большинство из них обычно проводили свое время в теплых или холодных, - как кому повезет, - постелях. Многие украдкой зевали. Счастливчики из ночной смены выглядели бодро и посмеивались над товарищами.
      Только перед небольшим подиумом оставалось место. На подиуме, рядом с торчащей из пола грибом-поганкой кафедры, стоял седой тощий таку-шангер и внимательно рассматривал шангеров.
      В открытую дверь вошел Янни.
      Таку-шангер кивнул ему и указал на место около себя.
      Янни подошел и встал рядом с таку-шангером. В голове было пусто, как в давно разграбленной гробнице. Он досрочно завершил обряд ротатамэ и пришел к выводу, что Хёгу-шангер был верен ему, простому сен-шангеру.
      Теперь последствия его решения были в руках судьбы. Он так и не знал, кто послал к нему убийцу, но все равно пришел в Управление.
      Возможно - напрасно. Но ему было все равно.
      Какое равнодушие.
      Таку-шангер прикрыл дверь и вновь взошел на невысокую площадку подиума.
      С недюжинной силой хлопнув ладонью по кафедре он начал:
      - У нас новости.
      Он криво улыбнулся.
      - У нас не просто новости. У нас плохие новости.
      Зал умолк.
      - Вчера, в начале дня в аэропорту "Шоку" разбился самолет с главой Гетанса поклонников Танца, господином Титамёри и его женой, госпожой Асэтодзин. Они погибли. Погибла и их дочь Орики.
      Таку-шангер умолк. Зал застыл в ледяном молчании.
      Страшные новости.
      - Новый Великий Генту, сын Титамёри, объявил бесконечную войну убийцам.
      Война!
      Бесконечная война!
      Как неожиданно. Как странно. Как не вовремя. Как глупо. Как опасно.
      Сотни шепотков тихо пробирались по залу, осторожно переступая через вытянутые ноги, дотрагиваясь до напряженных рук, медленно скользя по коленям и царапая сердца.
      - Это война. Но кому она объявлена, спросите вы? И почему Великий Генту решил, что его отца, мать и сестру убили? Об этом скажет знакомый многим из вас сен-шангер, - и таку-шангер указал на Янни.
      Ноги Янни примерзли к полу. Не этого он ожидал.
      Впрочем, таку-шангер еще не закончил.
      - Этот достойный всяческого уважения юноша, вернувшись с расследования катастрофы, объявил хатамо-ротатамэ! Подумать только! Ротатамэ! - как бы удивленно покачал головой старик. - Если кто не помнит, а, боюсь, мало кто помнит, это обряд дает шангеру время решить - достоин ли его сюзерен доверия. Не нарушил ли сюзерен клятву верности по отношению к шангеру!
      Голос старика гремел над притихшим залом.
      - И он был прав. Он имел право усомниться. Сейчас вы узнаете - почему.
      Таку-шангер требовательно протянул ладонь к Янни.
      Тот медленно достал из внутреннего кармана форменной куртки некую блестящую фигурку и положил на ладонь начальнику отдела случайностей. Тот, держа ее двумя пальцами, поднял фигурку над головой.
      - Поистине, такое бывает раз в столетие. Смотрите. Эта бронзовая фигурка похожа на родовой знак господина Чженси, который обычно кладут на место смерти личных врагов. Но это не она. Есть еще одна фигурка, которая известна немногим - знак одной из Ветвей Черного Древа! Оплавившись в огне пожара, эта фигурка изменила свою форму, и сен-шангер принял ее за родовой знак Хёгу-шангера.
      Шангеры внимательно слушали.
      - Но это не так. Это знак Ветви Черного Древа - и это знак нам. Черное Древо открыто оказало нам честь, - голос старика издевательски вибрировал, - оказало честь предупредить о грядущем нападении. Вчера вечером мы проверили - нападение ханзаку произойдет не позднее трех дней от дня нынешнего.
      Таку-шангер помолчал.
      - Они накопили горы оружия. Но нам есть, чем им ответить. Готовьтесь к войне. Будьте готовы отдать жизнь за наш город! Час назад Хёгу-шангер и главы всех дэйзаку приняли Общую Верность. Отныне ни один человек любого дэйзаку не имеет права поднять руку на человека другого дэйзаку. Помните об этом. У нас есть общий враг! Никаких ссор, никакого пустого соперничества! Общая война - общая верность!
      Люди Шангаса при Водоеме вскочили и сцепили руки перед грудью.
      Три тысячи человек отсчитали два биения сердца и на едином дыхании проревели:
      - Ра-ха-то-мо-то-о-о!
      - Ра-ха-то-мо-то-о-о!
      - Ра-ха-то-мо-то-о-о!
      Как красиво.
 
 

* * *

 
      Все давно разошлись. И лишь Янни да таку-шангер стояли в огромном зале. Начальник отдела случайностей внимательно рассматривал юношу. Затем махнул ему рукой, - идем за мной, - и отправился одним ему известным маршрутом.
      Янни догнал его и спросил:
      - Господин Киримэ, как Вы узнали про фигурку?
      - Все очень просто. Все настолько просто, что ты будешь смеяться. У меня в кабинете стоят сканеры. Подобные медицинским аппаратам проникающих лучей у Кэнба Плоских Драконов. Когда ты упомянул хатамо-ротатамэ, ты явственно что-то держал в левой руке. Мне осталось только включить сканер, а потом четверть часа повозиться со снимками. Я не сразу сообразил, что же ты держал в руке. Но когда понял…
      - Да, я уже смеюсь, - уныло сказал сен-шангер.
      Как смешно.
      - Да, я должен извинится перед тобой. Это сканирование - оно не полезно для здоровья.
      Янни махнул рукой.
      Они прошли уже метров триста по коридорам Управления и поднялись на одиннадцать этажей, прежде чем сен-шангер осмелился поинтересоваться целью путешествия.
      Таку-шангер нехорошо улыбнулся.
      Янни похолодел.
      Как понятно.
      Через пять минут они были у двери в личные покои Хёгу-шангера. Тот принял их немедленно.
      Тяжелые стальные створки дверей бесшумно распахнулись и они вступили в святая святых Шангаса при Водоеме. Огромная комната была почти пуста, только у дальней от входа стены стоял стол.
      Был период Розовых лепестков и кружевные медные фонари, расставленные по комнате, лишь слабо мерцали. Комната была освещена светом рождающегося солнца через широкие и высокие, - в человеческий рост, - окна.
      Хёгу-шангер встал из-за стола, прошел через половину комнаты и остановился перед вошедшими.
      - Это ты тот подающий надежды юноша, что столь благородно и смело решил проверить своего сюзерена на то, заслуживает ли он доверия? - глаза господина Чженси смеялись.
      Янни глубоко поклонился.
      - Это хорошо, что ты не боишься трудных решений. Нам нужны сейчас именно такие люди. Таку-шангер рассказал, что сейчас творится?
      - Да, господин Чженси. В зале оперативных собраний Управления, полчаса назад.
      - Очень хорошо. Однако он вряд ли сказал, насколько наше положение тяжело. Да-да, ты не ослышался. Очень тяжело. Почти смертельно, - глаза главы Шангаса впились в глаза Янни. - Ханзаку ныне очень сильны. Очень. Нас уничтожат в войне. А вместе с нами погибнет и город.
      Таку-шангер протестующе дернулся.
      - Да мой друг, - бледно улыбнулся Чженси, - нас обязательно уничтожат. Ты не знаешь последних сводок.
      Он повернулся к сен-шангеру.
      - Как у ханзаку оказались среди нас шпионы, так и у нас есть шпионы среди ханзаку. Но ни один из них до последнего времени не знал настоящей силы этих демонов в человеческой плоти, этих кровожадных и завистливых тварей. Сейчас все изменилось - мы узнали. Оружие ханзаку много сильнее и много ужаснее, чем мы могли предположить.
      Хёгу-шангер помолчал минуту. Отвернулся, дошел до окна, взял с подоконника несколько занесенных ветром лепестков шафранных деревьев.
      Растер их между пальцами.
      Как печально.
      - Шангас возлагает на тебя ответственность. Нам нужно знать все об этой катастрофе самолета и о так называемых Учениках Господина Лянми. Начни с Учеников. О катастрофе - позднее. Если хватит времени.
      Хёгу-шангер еще немного помолчал.
      - Нам нужен Господин Лянми. Или… или хотя бы его Тень. Это главное. Говорят, Ученики Господина вызывают его для своих клиентов за плату. Узнай эту плату и согласись на нее. Шангас отдаст все, чтобы война не состоялась! Все, чтобы ханзаку не творили свой разбой на улицах города!
      Янни поклонился.
      - А теперь иди, - махнул рукой Чженси, - на стоянке Управления тебя ждет новый "Сёкогай". Точно такой же, какой был у тебя. Твой счет теперь напрямую связан со счетом всего Шангаса при Водоеме. Если потребуется, ты легко сможешь купить самолет или огромный дом у моря. Ты можешь тратить столько, сколько надо. Ты можешь брать себе в помощь любых шангеров. Помни - у тебя всего один-два дня. Шангас при Водоеме зависит от тебя! Оправдай мое доверие, как я оправдал твое!
      - Иди - и быстро! - рявкнул вдруг он.
      Янни выбежал из покоев главы Шангаса. Стальные створки сомкнулись за ним, подобно раковине чудовищного моллюска.
      Он не слышал, как Хёгу-шангер произнес, глядя на закрывшиеся двери:
      - Объявление хатамо-ротатамэ в период моего канджао? Для этого нужно истинное мужество. Это знак. Это судьба. Если мальчик не сломается - быть ему на моем месте. Когда-нибудь.
      - Как бы не скорее, чем Вы думаете, мой господин, - хмыкнул старый таку-шангер.
      Чженси нахмурился.

 

* * *

 
 
Киримэ звали люди их сына, и был он храбр как его отец
"Но намного меньше ростом."
Орики звали люди их дочь, и была она умна как ее мать
"В жены взять?"
Не стали они ждать, пока Хэнгу насытится и уснет у огня
"Спать хочу!"
Вопросами замучили они демона грома. Как ему ответить на столько?
"Спать не дают! Демонята! Демонята?"
Не видел раньше детей, потому и рассказал про смысл всего. И лег спать.
"А больше ничего и не знал."
 
 
      Господин Вел-мё, Любимый Ученик Господина Лянми, кормил уток.
      Он сидел на большой гранитной глыбе, глубоко вонзившейся в небольшой пруд, и кидал ссорящимся птицам кусочки хлеба, отламывая их от горячей, только что извлеченной из печи ржаной булки.
      Хрустящую корочку господин Вел-мё изволил кушать сам. Уж больно аппетитно она хрустела на зубах. Господин Любимый Ученик медленно жевал и щурился от наслаждения.
      Припекало солнце, но было не слишком жарко - бьющий рядом фонтан охлаждал господина Вел-мё. Редкие капли пота и воды блестели на выбритой макушке Любимого Ученика.
      Он растворялся в окружающей его красоте.
      Фонтан, плещущиеся утки и теплый ржаной хлеб.
      Как поэтично.
      И полезно, если ждешь гостя, который вот-вот прибудет.
      За оградой скрипнули тормоза. Новые, еще толком не обтертые. Да, это тот гость, которого он ждал.
      Многолетнее ожидание окончилось. Начиналась новая жизнь.
      Как хорошо!
 
 

* * *

 
      Через полчаса господин Вел-мё и Янни сидели на открытой веранде рядом с большим домом, что служил Ученикам Господина Лянми одновременно храмом и офисом. Они сидели в легких плетеных креслах. Между ними стоял такой же легкий столик с запотевшими бокалами ледяного виноградного сока.
      Сен-шангер горячился.
      - …если вы не подобны шарлатанам, то как же объяснить ваш отказ?
      - Вы неправильно нас понимаете, господин сен-шангер. Мы старая и уважаемая организация. Мы очень давно представляем Господина Лянми в нашем городе. Нам почти пять дюжин лет, - господин Вел-мё неожиданно хихикнул, - если бы наша организация была известным в городе человеком, то про нас бы говорили: он приблизился к порогу своего канджао.
      Янни эта фраза Ученика весьма не понравилась.
      В ней он увидел намек на Хёгу-шангера.
      Как неподобающе!
      Он возмущенно помолчал. Глотнул кисло-сладкого сока и продолжил.
      - Вы представляете Господина Лянми… разве Господин Лянми это житель нашего города? Разве он человек? Разве он не является созданием дэйзаку Шангаса при Водоеме?
      Любимый Ученик лишь покачал головой и улыбнулся.
      - Господин Лянми старейший житель нашего города. Он жил здесь уже тогда, когда… - тут Вел-мё запнулся, - я даже затрудняюсь с чем-либо сравнить, как долго живет Господин Лянми. Разве что с возрастом старейших домов города?
      Янни смотрел на него, постепенно успокаиваясь.
      - Что до того, человек ли он и может ли он быть созданием дэйзаку Шангас при Водоеме, то тут трудно ответить однозначно - продолжил Ученик. - Вы, господин сен-шангер Хокансякэ, плохо понимаете суть Господина Лянми.
      - Я Вас внимательно слушаю, - произнес Янни. - Поделитесь со мной Вашим знанием.
      - Дело в том, что Господин Лянми… это не демон и не бог, как некоторые полагают. Это нечто иное. Совсем иное. Это… удивительный процесс? Это свободная от тела личность? Дух? Нет, все не так. Наши понятия мелки и узки. Они не подходят к Господину Лянми. Мне трудно описать его правильно. К тому же, я не уверен, что понимаю его.
      - Я Вас слушаю, Любимый Ученик, и чувствую себя моряком, которого морские демоны Хёдзи тащат в глубины моря. Ваши слова обволакивают меня, подобно тине и пене морской. Сквозь них не видно светлого неба.
      Вел-мё хихикнул.
      - Что делать, уважаемый сен-шангер, Господин Лянми - это нечто неподвластное нашему разуму.
      - Разве не дэйзаку Шангас при Водоеме создал Господина Лянми? Как можно создать то, что не понимаешь? - покачал головой Янни.
      Вел-мё вдруг стал смертельно серьезным. Его руки вцепились в стол. Пальцы побледнели.
      Как неожиданно.
      - А Вы верите в то, что его создали из сотен душ, разумов и тел несчастных, что погибли на алтарях? Нет, - он дернул подбородком, - я полагаю, что Господин Лянми не был создан дэйзаку. Он лишь позволил себя воплотить.
      - Позволил воплотить… Странная идея. Возможно и так, - Янни покачал головой, - возможно - нет. Возможно, истина нежится под солнцем на бесчисленных ветвях мирового Золотого Древа. Но я не верю, что Шангас не имеет отношения к появлению Господина.
      - Возможно, - с сомнением протянул Вел-мё, - мне тоже иногда кажется, что души умерших на алтарях шангеров повлияли на личность Господина Лянми.
      - Что? Вы видели его?
      - Видел, как Вас вижу.
      - Когда? - Янни осторожно поставил на стол бокал с соком.
      - Давно. Очень. Почти дюжину лет назад. Но некоторые из нас видели его недавно - год и два года назад. Когда вызывали Господина Лянми по желанию наших клиентов.
      - Так вы можете вызывать Господина Лянми? Или его Тень?
      - Нет, его Тень мы стараемся не вызывать. А вот Господина Лянми… Нам недоступен Полный Обряд - для него нужен горный храм, а он в руках дэйзаку. Мы знаем иные обряды.
      - Вы знаете несколько способов вызвать Господина Лянми?
      - Не способов. Обрядов, - поморщился Любимый Ученик. - К примеру - Старый Обряд. Для него не нужно почти ничего - но решиться на него трудно.
      - Почему?
      - Дело в том, что у всякого обряда есть свои… особенности. Когда тысячу лет назад был проведен обряд вызова Господина, погибли сотни людей. С тех пор было придумано много иных обрядов, и все они требуют свою особенную плату за совершение.
      - Шангас готов уплатить нужную цену. Вы можете вызвать Господина Лянми?
      Вел-мё с сомнением кивнул.
      - В таком случае у Шангаса при Водоеме немедленная и официальная просьба. Шангас при Водоеме просит Учеников Господина Лянми неотлагательно провести Старый обряд.
      Любимый Ученик внимательно посмотрел на сен-шангера, как бы оценивая, что ему можно сказать.
      - Дело в том, господин Хокансякэ, что этот обряд в стадии совершения.
      Странное и опасное чудилось ему в словах этого странного Ученика.
      Как страшно.
      - Обряд проводится. Но не нами.
      Удар молотом по голове. Земля закружилась под ногами у сен-шангера.
      Янни на миг стало плохо.
      Значительно помолчав, Вал-мё добавил:
      - Но Вы можете успеть его перехватить. И Господин придет к Шангасу.
 
 

* * *

 
      Алый "Сёкогай-электрик" несся по шоссе распугивая другие машины.
      Утренний поток машин уже давно превратился в тонкий ручеек, и лишь мелкие чиновники дневной смены спешили на работу, да уважаемые матери семейств выехали за покупками. Иногда мелькал ярко-синий силуэт "Тэмпатцу" или даже желто-красная зебра "Хёхда-ишимы" - излюбленных моделей "золотой" молодежи и преуспевающих молодых торговцев.
      "Сёкогай" всех их обходил, словно молодая лань медленно ползущую черепаху. На обочине шоссе иногда мелькали знаки ограничения скорости, но Янни не обращал на них внимание. Пару раз его порывалась остановить транспортная полиция, но, разглядев золотой блеск под лобовым стеклом машины, только махали приветственно.
      Золотую ханшцу кому попало не дают.
      Как правильно.
      С визгом шин "Сёкогай" вписался в поворот. Подрыкнув усилителем, он перепрыгнул через небольшую канавку и остановился прямо посреди лужайки у Архива.
      Это было строгое и величественное здание; ведь Архив был больше, чем просто собрание документов разных эпох. В иные времена он обладал влиянием, сравнимым со всей семеркой дэйзаку.