- Что? - не разобрал старик.
      - Э... э, - замычал Вовка. - Журналы, газеты есть у вас? Получаете?
      - Не понял, ты с почты, что ли?
      - Нет, нет, - испугался Вовка, так как очень боялся оказаться в новой неразученной ещё ситуации. - Я... мы... собираем... макулатуру.
      - А, пожалуйста, пожалуйста, весьма полезное дело. - И Ираклий Ираклиевич вынес пачку газет, не впуская Вовку в квартиру. - Правильно, собирай.
      Вовка выдохнул "спасибо" и кубарем скатился вниз. Они подождали, пока наверху не хлопнет дверь, расстелили газеты и уселись.
      - Хитрый какой, - решила Веснушкина. - Нарочно дома притворяется хорошим и добрым, чтобы никто не догадался. Как лиса возле своей норы. А раз так, то по-старому его не выудишь из квартиры. Ни за что не пойдёт. Что-то совершенно новое нужно. Совершенно. Но что? Что?
      Дверь подъезда распахнулась, и с мороза зашла женщина с пухлой авоськой. Она удивлённо посмотрела на это собрание.
      - Вы что тут, ребята?
      - Мы ничего, мы идём, мы в квартиру идём... А найти не можем...
      - В какую?
      - Мы... мы... в седьмую, - выпалила с испугу Веснушкина, хотя её никто об этом не просил. Можно подумать, соврать не могла. Но есть и такие люди, которые не могут.
      - А, пионеры, - понимающе улыбнулась женщина. - Снова к Ираклию Ираклиевичу?..
      - Да, да, пионеры... А что, к нему ещё пионеры ходят? - заинтересовался Вовка и подмигнул Сергею.
      - Часто ходят. Ведь он старый, многое помнит, а пионеры записывают.
      - А? Да? И мы тоже, и мы тоже, - поднялся Вовка со ступенек.
      - Так идёмте, я вам покажу. - И женщина прямо-таки потащила их наверх.
      - Я не могу, я не могу, - изо всех сил упирался Сергей.
      Только встречи с Ираклием Ираклиевичем ему и не хватало.
      - Как это? Почему это? - удивилась женщина.
      - Я... я... с собакой я. С собакой нельзя? - сначала с надеждой в голосе спросил Сергей. А потом, обрадовавшись, уже совсем уверенно произнёс: - С собакой ведь нельзя! Кто же ходит в гости с собакой.
      И потащил Шайтана вниз. Там они и затаились возле тёплой батареи. Женщина подвела ребят к седьмой квартире. Но и тут они не спешили.
      - Мы... мы сейчас, - тянули они время.
      - Какие вы нерешительные, - удивилась женщина и смело нажала кнопку звонка. - Всё за вас приходится делать. Как моя дочка.
      Не успел звонок затихнуть, как на пороге выросла знакомая фигура. Старик приветливо улыбался соседке.
      - Ираклий Ираклиевич, я к вам пионеров привела. Всё не решались подняться. А журнальчик ваш я уже прочла, так что сейчас занесу.
      - А, ничего-ничего, Наталья Тарасовна, не беспокойтесь. А вы, ребята, заходите, - и он широко распахнул дверь.
      В квартире было очень тихо. Вовка с Веснушкиной настороженно вошли в эту тишину. Ираклий Ираклиевич завёл их в комнату, всю уставленную статуэтками и фарфором, как в музее. Провёл по ней взглядом, увидел раскрытый ящик картотеки и быстро его захлопнул. Даже слишком поспешно для такого солидного человека.
      - Это я так, - как бы в оправдание произнёс он. - Думаю, сопоставляю. Век нынешний, так сказать, и век минувший, хе-хе.
      - А, конечно, - закивали головами ребята, которые уже давно смотрели по сторонам в поисках расписок. Пожалуй, кроме картотеки, которую он так поспешно закрыл, ничего особенно таинственного в комнате не было.
      - А я тебя знаю, - прервал их размышления голос старика, и его указательный перст остановился на Вовке. - Я обо всём догадался.
      Вовкины уши вспыхнули, как светофоры, а глаза забегали от Ираклия Ираклиевича к двери и обратно.
      "Вот влип. Хорошо хоть не разделись. Может, успеем, - проносились разные мысли, одна быстрее другой. - Сейчас ведь схватит и превратит в кого-нибудь. Потом в зоопарке всю жизнь проживу в клетке как дикобраз или, ещё хуже, обезьяна. И никто не узнает, что так кончил свою славную жизнь Вовка Бучма".
      - А мы сказали, что идём к вам. Там... знают, что мы придём, - стараясь перебить преступные планы старика, заспешил Вовка. Мол, если что, то будет известно, где нас искать.
      - Вот и удивляюсь. Почему Василий Васильевич не позвонил, что вы придёте? Вы из 92 школы?
      - Нет-нет, - заговорила Веснушкина, испугавшись, что Вовка скажет что-то не то. - Мы из 112. Но у нас соревнование с ними. Вот мы и решили их обогнать.
      - Ага, - кивнул Вовка. - Соревнование. Обгон. От волнения он потерял способность говорить глаголами и пользовался исключительно другими частями речи.
      - Э, я всё понял, когда тебя увидел. - И взгляд старика снова остановился на Вовке.
      "Ну, увидел, так увидел. Ну, понял, так понял. Говорил бы сразу, что он там увидел и что со мной теперь сделает. Но я так просто не дамся. Пионера тебе не превратить в лягушку", - Вовка опустил голову, но твёрдо смотрел исподлобья.
      - Ты когда первый раз пришёл, испугался. А сейчас уже с девочкой пришёл. Или ты разведчик? - И старик снова строго посмотрел на Вовку.
      - Да, разведчик, то есть какой разведчик, никакой не разведчик. Я из 112 школы пришёл за макулатурой. Ой, нет, за этими, за сведениями.
      - Какими сведениями? - нахмурил брови старик.
      - Историческими. Рассказами бывалого человека.
      - Мы вас на сбор хотим пригласить, - постаралась помочь ему Веснушкина.
      - Точно. На сбор. Чтобы вы поделились своими воспоминаниями о войне двенадцатого года. Мы как раз прохо... - и тут Вовка почувствовал щипок. Веснушкину что-то испугало. А вроде так складно получается.
      - Как же, как же, - снова обрадовался старик. - Помню. Помню. Наполеон. Руку заложил и смотрит. Вот так. А Москва горит. То есть нет, я не могу помнить! - Глаза его стали колючими-преколючими. - Ты что-то путаешь, мальчик. Кто же может помнить войну 1812 года? А? - голос его стал зловещим. И по нашим следопытам забегали мурашки.
      - Он шутит, он шутит, - попыталась спасти положение Веснушкина.
      - Пошутил я, - опустил повинную голову Вовка.
      - Какие могут быть шутки со старым человеком! - И старик в волнении зашагал по комнате.
      "Очень и очень старым, даже слишком", - подумал Вовка, но на этот раз ничего не сказал вслух, так как обнаружил, что некоторые мысли лучше держать при себе.
      - Да и двоечник он у нас, мог и напутать, - выгораживала Вовку Веснушкина. Мол, какой с него спрос.
      - Точно. Двоечник я. Вот ничего и не знаю, - изо всех сил пытался доказать свою безобидность Вовка.
      - А зачем же таких двоечников присылают? - не успокаивался старик.
      - Для перевоспитания, - объяснила ему Веснушкина. - Отличник с двоечником всегда должны вместе ходить. Даже домой.
      - Двоечник я, - настаивал Вовка, считая, что чем громче он это скажет, тем будет убедительнее. И старался изо всех сил.
      - Да чего же ты орёшь так? - рассердился снова старик, которому этот крик, видно, никак не давал сосредоточиться и разобраться в этих подозрительных пионерах.
      - Плохо слышит он, потому и двоечник, - объяснила Веснушкина старику и изумлённому Вовке, который узнавал о своей непутёвой жизни всё новые и новые подробности. К тому же, Веснушкина не забывала тихонько наступать Вовке на ногу, чтобы он не удивлялся, а со всем соглашался.
      - Слышу плохо, потому и двоечник, - механически повторил Вовка и так расчувствовался, что готов был расплакаться и сам себя пожалеть.
      - С рождения, что ли? - заинтересовался старик, хитро забегав глазами и почему-то перейдя на шёпот.
      - С рож... - начал было рассказывать Вовка про свою горькую судьбу, но получил локтем в бок. Мол, будь осторожен, тебя проверяют и нарочно спрашивают тихо. Вовка поперхнулся. Он кашлял-кашлял и думал.
      - А? - наконец приложил он руку к уху. - Не слышу. Частично слышу, а полностью нет. Вы говорите "рождение". У кого день рождения? С днём рождения вас, Ираклий Ираклиевич!
      Ираклий Ираклиевич приветливо улыбнулся в ответ. Но только снаружи. Глаза его лихорадочно ощупывали гостей. Всё в их поведении вызывало подозрение. Всё и ещё раз всё.
      Тут в дверь позвонили. Старик поёрзал в кресле. Ему очень не хотелось оставлять их одних в комнате. Но тут не сделаешь вид, что не услышал. Старик нехотя поднялся и, бросая на ребят подозрительные взгляды, пошёл к двери. Слышно стало, как заговорила соседка.
      Сердца ребят забились часто-часто. Вот он, этот момент. Единственный и неповторимый. Вовка вскочил и бросился к ящику картотеки. Он вытащил одну из карточек. И пробежал глазами:
      "Гадость № 647. Вылить ушат грязной воды".
      Вовка прислушался. Кажется, дверь ещё не щёлкнула, и разговор о журнале продолжался. Он забегал по карточкам дальше. Веснушкина сидела ни живая ни мёртвая, вцепившись руками в диван. Она боялась шевельнуться, чтобы не выдать Вовку.
      Вот! Расписки! Три, даже четыре! Сергей Волковский - есть. Все четыре в руках и одна из них Сергея.
      - Ага, вот вы кто! Воры! Воры! - Прервав разговор с соседкой, старик заглянул в комнату. - Отдай! Сейчас же отдай!
      Вовка почувствовал, как что-то заволакивает его сознание. Он становился мягким и послушным и готов был уже отдать расписки. Но тут визг Веснушкиной вывел его из забытья. Последним усилием воли он бросил бумаги Веснушкиной. Та, подхватив их, побежала к двери.
      - Стой! Куда! - Старик, оставив Вовку, кинулся за девочкой, - Наталья Тарасовна, держите её, держите воровку!
      Веснушкина пулей пронеслась мимо соседки и бросилась вниз. За ней топотал старик, теряя на бегу комнатные туфли, за ним соседка. Сзади стремглав нёсся Вовка.
      - Скорее! - скомандовала пробегавшая мимо Сергея Веснушкина, и они с Шайтаном бросились вслед.
      На дорожке старик догнал Веснушкину. Она прижимала расписки к себе и ни за что не хотела их отдавать. Тогда старик занёс руку для удара. Веснушкина завизжала. Тут раздался громоподобный лай. Это Шайтан вырвался от Сергея и бросился на защиту хозяйки. После его прыжка все трое кубарем разлетелись в разные стороны.
      Ребята помогли подняться Веснушкиной и бросились бежать дальше. Старик погнался за ними, но споткнулся и упал в сугроб. Соседка помогла ему подняться, протянула комнатные туфли. Он со злостью отшвырнул их в сторону.
      - Я найду вас! Я поймаю вас! Вы поплатитесь за это! - кричал Ираклий Ираклиевич, отряхивая снег.
      Ребята забежали за угол, за второй, за третий и наконец решились остановиться. Все они тяжело дышали, валил пар от разгорячённых лиц, а язык Шайтана свисал почти до земли.
      Где же расписки? Вот они. Надо поскорее с ними разобраться.
      - Сергей Волковский. Рви! - Вовка протянул Сергею мятую бумажку.
      Сергей расправил листок и посмотрел в последний раз, запоминая его на всю жизнь. Потом с радостью рванул листок пополам. И ещё раз пополам. Он благодарно обвёл ребят глазами и потрепал Шайтана по шее.
      - Люся Овчинникова. Рви, - Вовка протянул новую расписку Веснушкиной. Веснушкина подышала на замёрзшие пальцы.
      - Нельзя, нельзя, - остановил их Сергей. - Только она сама может это сделать. Если же не она, то всё равно не считается. И остальные тоже. Кто там? - он взял мятые расписки в руки. - И этот - Толя Костоцкий. И этот Вася Пустовойт.
      - Так что же мы теперь, весь город будем обходить? - возмутилась Веснушкина. - Я и так вся перепуганная. А вдруг он нас поймает? Он же пакости издали чует.
      - Это не пакости. Тебе чего бояться: у тебя собака. А вдруг он меня превратит в обезьяну? - не мог отделаться от своего страха Вовка.
      - В какую ещё обезьяну? Ты что? - успокоил его Сергей. - Если б он мог, то давно бы превратил.
      - Вы как хотите, а я больше не могу. И у меня собака. Мне её кормить надо. И мама беспокоится. Я не обедала ещё. Вышла только Шайтана прогулять. И пропала. Вам хорошо, вы мальчишки. И собаку кормить вам не надо.
      - У тебя одна еда в голове! - рассердился Вовка, а потом, всё больше распаляясь, вспомнил весь сегодняшний разговор с Ираклием Ираклиевичем. Дураком меня представлять кто тебе разрешил? Лучше бы про себя рассказала...
      - Ах, так?! - возмутилась Веснушкина. - Это всё вообще глупости, вся ваша затея. Вас ведь никто не зовёт. Может, эти ребята сами хотят повзрослеть. Это их дело, а не ваше.
      - Как это их?! Как это их?! - возмутился Сергей. - Этот гадостник-пакостник будет за чужой счёт всем зло делать? Да я этим его ученичкам надаю так, что они сами свои расписки на двести частей разорвут, только чтобы от меня отвязаться. Потом сами поймут, что мы правильно поступили. Рано или поздно, но всё равно поймут и спасибо скажут.
      Но Веснушкина не поддавалась на уговоры. Хотя в душе она чувствовала, что поступает не очень хорошо, даже, наверное, плохо.
      - Поздно уже. Семь часов. Мне пора. Честно, пора, - она повернулась. Но Шайтан не хотел уходить. Он смотрел печальными выпученными глазами и тянулся назад. Он привык к этой компании, в которой и на его долю сегодня выпало немало приключений.
      - Смотри, собака и та понимает, - сделал последнюю попытку Вовка. Но Веснушкина тихо удалялась.
      - Ах, так, ну и иди!.. Дура! - в сердцах выкрикнул Вовка.
      Веснушкина остановилась. Она как-то странно вздрогнула и плечи её затряслись. Что с ней? Ребята бросились за девочкой. Бульдожка сидел рядом и внимательно смотрел ей в лицо. Веснушкина плакала. Она плакала и отворачивалась от ребят. Только Шайтан заслуживал ее доверия.
      - Чего ты? Перестань, - пытался успокоить её Сергей.
      - А чего же он! Я ему бить себя разрешала, а он... а он... дурой называет, - всхлипывала Веснушкина.
      - Да, действительно, - ты чего? - повернулся к Вовке Сергей. Человека, понимаешь, лупишь, а потом дурой называешь.
      Вовка не знал, что и сказать. На него нападали с двух сторон. И с двух сторон правильно. Но ведь в этом трудно признаться. Особенно самому себе. Поэтому он тоже решил обидеться. Чего это Сергей в защитники лезет? Ведь из-за него всё это и заварилось.
      Вовка тоже бросился в атаку.
      - Хорошее дело! Мы тут из-за тебя комедии разыгрываем. Я её бью, она меня дураком выставляет. Чуть в обезьян нас не превратили. И мы ещё виноваты. Ты расписки разным подозрительным личностям раздаёшь, потом тебя выручай. Правда, Лена? - Впервые он обратился к Веснушкиной по имени.
      - Конечно, - согласилась Лена. - Вова прав: виноват прежде всего ты.
      - Ну я... я, хорошо, - согласился Сергей, не успев опомниться от наступления новых союзников. - Но дело ведь нельзя бросать на полпути. Эти тоже превратятся в настоящих гадостников. Разве вы хотите, чтобы в нашем городе развелось много Ираклиев? У нас есть улица, дом, фамилия. Надо искать. Надо помочь. Время ещё есть. Мало, но есть.
      - Ну как, Вова, пойдём, что ли? - спросила Веснушкина. Простите, Лена, а не Веснушкина.
      - Пойдём, конечно. Только больше мы тебя спасать не будем. Правда, Лена?
      - Конечно, Вова! - согласилась радостно Лена.
      Глава восьмая
      ПОТЕРПЕВШИЕ СОПРОТИВЛЯЮТСЯ
      - Раз решили, тогда бегом по этим адресам, - начал командовать Вовка. Ведь это так приятно, когда тебя слушаются. - Я предлагаю разделиться. Я и Лена пойдём вот по этому адресу, а ты и... и Шайтан по другому.
      - Ещё чего, - возмутился Сергей. - Давай я и Лена, а ты и Шайтан.
      А Лена, которая прямо-таки расцвела от этого спора, принялась их мирить:
      - Не ссорьтесь, мальчики, не ссорьтесь. Мы все пойдём вместе. Ведь нам может повстречаться гадостник-пакостник. Одного он сразу обведёт вокруг пальца, а три головы лучше, чем одна.
      И ребята побежали искать второго потерпевшего, а может, и первого, так как расписка его была потрёпаннее и пожелтее - Толю Костоцкого, который, может быть, и не считал себя потерпевшим.
      - А вдруг... а вдруг, - кричал на бегу Сергей. - Вдруг это и не мальчик вовсе.
      - А кто же ещё... девочка? Девочка Толя? - переспросил Вовка.
      Лена прыснула. А польщённый Вовка расцвёл.
      - Вдруг он уже генерал какой-нибудь, а мы... а мы заберём у него годы, и он станет маленьким мальчиком. Как же он будет командовать солдатами, кто его будет слушаться?
      - Да, как же, генерал. Среди генералов пакостников не бывает. Это наверняка какой-то двоечник-школьник, который думает, что чем он старше, тем легче будет задачки решать. - Тут Вовка приостановился, так как вспомнил, что Сергей может обидеться: ведь и он тоже разменял свои три года.
      А вот и нужный дом. На пороге их встретила полная женщина в переднике.
      - Ой, простите, руки у меня в тесте. Пироги пеку. Вы к Толе? За автографами или корреспонденты школьные?
      - Да, корреспонденты, - согласились ребята. А что им оставалось делать?
      - Жаль, он сейчас на соревнованиях. На стадионе. Вечером только будет.
      - А он по чему... по какому виду выступает?
      - Как же вы не знаете? А ещё корреспонденты... В нашем дворе даже малышня знает, не то что школьники. Вы зайдите в комнату, Никита Ильич вам кубки все его покажет.
      - Ой, не надо, спасибо, мы очень спешим. На каком он стадионе?
      - Он на Ледовом стадионе сейчас. Он у нас конькобежец. Без пяти минут мастер спорта. С прошлого года так продвинулся. Вы его и не узнаете...
      - Может, вы нам карточку его покажете? - догадался спросить Вовка. Для газеты.
      - И покажу, и подарю, - обрадовалась мама. - Никита Ильич, дай молодёжи карточку нашего спортсмена. Они из какой-то школьной газеты. Пускай учатся, как работать над собой.
      Никита Ильич, видно, папа рекордсмена, вынес фото. Там среди кубков сидел парень в спортивном костюме. Кубков было так много, что закрадывалось сомнение - его ли они.
      - Краса и гордость нашего спорта. Будущая. В его возрасте - и такие результаты. Феномен, - сказал Никита Ильич, вручая карточку. - Спешите познакомиться, а то совсем знаменитым станет, тогда вам его не достать. Тут у нас будет очередь из корреспондентов центральных газет. Никита Ильич задумчиво покачал головой, так как подумал, что в его прихожей столько корреспондентов не поместится. "Ничего, квартиру дадут, - правильно рассудил он. - Надо же с прессой где-то беседовать".
      - Спасибо, - прокричали наши следопыты, вывев его из подсчёта корреспондентометров, и побежали на Ледовый стадион.
      Тут вовсю гремела музыка. "Всё могут короли", - кричали на каждом углу репродукторы, как будто здесь собрались одни только принцы. По мегафону, стараясь перекричать песенку, раздавались команды, фамилии, приветствия. Все кричали, так как шёпотом тут ничего не услышишь. "Всё могут короли... " Толпы школьников волнами перебегали от одного интересного места к другому.
      "Привет участникам новогодних состязаний!" - трепетал на ветру красный плакат.
      "Покупайте карточки "Спортлото-2", - спорил с ним другой.
      Глаза разбегались. Поэтому ребята стали пристально разглядывать спортсменов.
      - Вот он, - уверенно показал Вовка.
      - Нет, вроде не он, - засомневались Сергей и Лена.
      - Да он, достань фото, - настаивал Вовка, обиженный в лучших своих чувствах. Но и фотография мало помогла. Вроде он, а вроде и нет. Человек в форме, даже спортивной, очень похож на другого человека в такой же форме. Поэтому, чтобы не терять времени, решили просто спросить какого-нибудь судью. Дяденька в пальто и с красной повязкой на рукаве устало ткнул пальцем в группу разминающихся спортсменов.
      Ребята и Шайтан ринулись в толпу. Зажав фото в руках, они, как сыщики, пытливо вглядывались в лица. Наконец их взгляды столкнулись на одном и том же человеке. Он? Он! Сомнения исчезли. Ребята мысленно дорисовали ещё и кубки, и картинка сошлась один в один.
      Вперёд. В атаку.
      - Толя! - начала первая Лена, изображая поклонницу, и томно посмотрела на парня. - Можно автограф? - покрутила она его фотографией.
      - А, - обрадовался Толя и расцвёл. Не привык, видно, ещё к своей великой славе.
      - Девочка, девочка, потом, после соревнований. Сейчас Толя занят, попытался помешать ей тренер, который в душе сам радовался, что у него такой популярный воспитанник.
      - Да ничего, Сергей Петрович, это, знаете, даже придаст мне бодрости. Разговор с болельщиком...
      - Болельщицей, Толя, болельщицей, - улыбнулся тренер.
      - Ничего, Сергей Петрович, болельщицей так болельщицей. Я сейчас. - И Толя отъехал к Лене, которая тут же стала пятиться назад.
      Толя двигался за ней, а она пятилась назад к ребятам.
      - Костоцкий? - переспросил Вова, как почтальон, вручающий телеграмму, когда тот подъехал к ним поближе.
      - Да, - удивился Толя и посмотрел на бумажку, которую держал Сергей.
      Он повернулся к Лене, ища у неё объяснения. Но она присоединилась к ребятам, которые протянули ему расписку.
      - Рви!
      - Что? - начал догадываться Толя. - Ещё чего? Да вы что!
      И он приготовился бежать. Ему всё стало ясно, он узнал свою подпись.
      В этот момент над стадионом прозвучала его фамилия: "Приглашаются на старт... " Судья изо всех сил пытался перекричать "Королей".
      - Рви! - окружили его ребята.
      - Ха! - пытался показать Толя, что ему на всё это наплевать. Малышня что с них возьмёшь.
      Поняв его намерения, Лена принялась снимать с Шайтана намордник. Шайтан поднял свои умные глаза и выразительно посмотрел на Толю. Это длилось секунды, но Толя не выдержал и отвернулся.
      - Дайте хоть последний раз выступить, - взмолился он.
      Но Шайтан был неумолим. Толя вздохнул, и расписка белыми клочками полетела по стадиону. "Всё могут короли, всё могут короли... " - пела пластинка.
      - Толя! Что же ты! - бежал к нему тренер, которого уже поругали за отсутствие питомца. "Так недолго и звёздную болезнь подхватить", - заметил главный судья. Но он зря беспокоился.
      Тренер растолкал ребят, и перед ним вместо рослого спортсмена оказался маленький мальчик. Он утопал в просторном спортивном костюме, а ноги ёрзали в огромных ботинках.
      Тренер хотел бежать дальше искать Толю, но что-то в глазах и лице мальчика показалось ему знакомым, и он открыл от изумления рот. Его чемпион исчез прямо на глазах
      - Э... и... о, - силился что-то сказать тренер, но слов не было. Поэтому, схватившись за сердце, он тяжёлыми шагами направился к скамейке.
      А ребята уже бежали дальше, тоже устанавливая по пути рекорды скорости, только честные. Даже Шайтан достиг успеха в своих собачьих бегах.
      Снова дверь. Звонок.
      - Вы к Люсе? Из школы? Вот хорошо. Пропесочьте её как следует. А то совсем уже от рук отбилась. То не хочу, это не хочу. Это подай, то купи. Чулки, туфли. Она, правда, очень выросла, но разве пионеры такое носят? Я не знаю, вы мне скажите. А, и собачка с вами. Ничего, пускай идёт. Пускай и она посмотрит.
      - Ма, перестань сейчас же, - послышался голос из комнаты.
      - Всё, всё, Люсенька! Но я не могла твоим товарищам не сказать, что накипело. Они поймут. У меня в школе тоже были товарищи, и мы с ними всем делились. А к тебе, я вижу, первый раз приходят, почаще бы. Вы раздевайтесь, усаживайтесь, а я на кухню за пирожками. Вот только-только пирожков напекла. И с мясом, и сладкие. - И мама заспешила на кухню, радуясь гостям.
      Гостям стало неудобно, что их так хорошо встречают. Они зашли в комнату и столпились у дверей. Посреди комнаты стояла девочка с зеркалом в руках. Сергей глянул на неё и сразу вспомнил спортивный магазин, каток и ватагу Рыжего: ведь это она была тогда с ними.
      - Итак, Люся, как видишь, мы не из твоей школы. Но, - тут Вовка поднял палец к потолку. И все автоматически посмотрели наверх, надеясь что-нибудь увидеть там. - Но спасибо скажи, что мы не из твоей школы.
      - А кто же вы? - удивлённо смотрела Люся. - И ещё собака. При чём здесь собака?
      - Мы от Ираклия Ираклиевича, - многозначительно произнёс Вовка.
      - Ш! Тихо! - зашептала Люся и притворила дверь комнаты.
      Но тут дверь снова растворилась, и на пороге показалась мама с двумя тарелками в руках.
      - Вот, детки, пирожки, мандарины, яблоки. Угощайтесь. И поругайте её, пожалуйста, хотя бы немножко. Раз праздник, то немножко, много не надо. А после праздников приходите и тогда уже по-настоящему.
      - Ма! - раздался крик, и мама закрыла за собой дверь.
      - И что Ираклий Ираклиевич? - переспросила обеспокоенно Люся. Она уже чувствовала, что за всем этим последует что-то нехорошее.
      - Шлёт привет и расторгает с тобой договор! - услышала она то, о чём боялась даже думать.
      - Почему? Как? - испугалась Люся.
      - Ты слишком привлекаешь внимание! - Лену стала раздражать эта юная "красавица".
      - Почему же? - деланно улыбнулась Люся. Теперь она ждала комплиментов.
      - Губы красишь, хотя бы. А это негигиенично.
      - Я красивая, - сказала Люся и свысока посмотрела на Лену.
      - Ладно, "красивая", - вступился за Лену Вовка. - Это ещё на чей вкус. На мой, так не очень...
      - А вот этому мальчику я нравлюсь, правда? - обратилась к Сергею Люся. И пристально на него взглянула. Сергей в ответ закашлялся.
      - Что-то в горле запершило, - начал оправдываться он перед друзьями. Но все заметили, что ответа он не дал. А если нет ответа, то это тоже ответ. Не менее красноречивый.
      Тогда Лена, увидев разброд в своей команде перед лицом ненавистного противника, решила взяться за это дело сама. А то постепенно нападение превращалось в оборону.
      - Вот расписка. Рви, - решительно сказала Лена.
      - Я... я не буду, - заупрямилась Люся. - Вы - это но он. Вы не имеете права меня заставлять.
      - Рви сейчас же, а то в школе твоей всё расскажем! - припугнул её Вовка. - Смеяться будут, пальцами показывать.
      Однако "пальцами показывать" было не самым страшным в её жизни, а наоборот, так что Вовка немного ошибся.
      - Посмеются и забудут, - взмахнула кудрями Люся.
      - Не будешь?
      - Не буду.
      - Тогда я сама порву, тебе ещё хуже будет, - вдруг уверенно вступила в разговор Лена. А, чтобы спасти себя от вопрошающих взглядов ребят, сама строго посмотрела на них.
      - Если я порву, тебе плохо будет. Потом пожалеешь, ох как пожалеешь, повторила для убедительности она. Ведь мысль, повторенная дважды, сразу делается вдвое правильнее.
      - Почему это плохо? - забеспокоилась Люся и посмотрела на Сергея.
      Сергею стало самому плохо. "Ничего не случится, - хотелось сказать ему. - Всё останется по-прежнему, как ты хочешь". Но он не мог этого сделать. Один бы он не выдержал и всё рассказал. Но рядом стояли его товарищи.
      - Станешь ты тогда такой же старой, как твой Ираклий. Будешь такими бумажками поторговывать, старушка. Или за него замуж выходи. Хорошая будет парочка!
      - Это неправда? Ведь это неправда? - Люся пыталась услышать успокаивающий ответ от Сергея.
      Сергей, пряча глаза, молчал. А глаза остальных твердили: правда, правда, правда. Пропащий ты станешь человек, Люся. Не ждут тебя в будущем танцы, а одни лишь больницы. Не будет тебе телеграмм, а одни лишь кардиограммы.
      - Хорошо, хорошо, я порву. Но всё равно вы нехорошие, - плакала Люся, и чёрная тушь ползла под её глазами.
      Белые кусочки бумаги упали на ковёр. И перед ребятами оказалась просто девочка. Даже не красивая, а так просто. Можно и не заметить.
      - Ой, что с тобой, Люся, - всплеснула руками мама и выронила тарелку с печеньем и конфетами, которыми тоже хотела угостить гостей. Нормальные гости должны были уже опустошить первые две тарелки. Но наши гости были по делу. - Ты ли это Люся? - никак не могла поверить мама.
      - Я, мама, я теперь стала маленькой, - выдохнула разом всю горечь своего нового положения Люся.
      - Ой, спасибо, ребята, - заплакала мама. - Опять у меня дочурка маленькая, славненькая. А как же вы её уменьшили?
      - Ма!
      - Что-то не пойму. Теперь в школе этому учат? - с уважением в голосе спросила мама.
      - Учат, учат, - подтвердил Вовка. А что он ещё мог сказать?
      - А на каких же это уроках? - не сдавалась мама.
      - Это не на уроках, это в кружке, - выручила всех Лена.
      - В кружке, тогда, конечно, - согласилась мама. И плачущие мама и дочка, обнявшись, сели на диван. А печенье и конфеты, которые Шайтан рассматривал преданными глазами, так и остались на ковре.
      Ребята бросились вниз, обгоняя друг друга. Настроение улучшилось у всех. Как получилось, так получилось. Главное, что успели. И Ираклия не встретили. Вот что главное. И снова готовы к походу. Новому и последнему. Вовка подозвал к себе Шайтана и вытащил из кармана кусок пирожка.
      - Ешь, Шайтан, лопай. Говорить ты не умеешь, так хоть покушай.
      - Какой ты молодец, Вовка, - засветилась вся Лена, как будто этот кусок пирога он дал именно ей. - Даже я забыла, а ты помнишь. Ты такой добрый, такой добрый... - начала без устали повторять она.
      - Очень добрый, как тебя на бульваре шарахнул, - пробурчал Сергей.
      - Ой Серёжа, какой ты, право... Правда, Шайтанчик? - спросила она у собаки. А когда спрашивают у собаки, то не ждут особого ответа. Всё и так ясно.
      - Конечно, все кругом хорошие, один я плохой, - обиделся Сергей.
      И теперь уже его принялись утешать.
      Только один человек остался у них впереди. Только один. Кто? Вася Пустовойт с ул. Горького, 12. Горького так Горького.
      Глава девятая
      ПОСЛЕДНЯЯ ВСТРЕЧА
      Ребята выдыхались. Целый день бегов начинал сказываться. Даже Шайтан всем своим безмолвным видом требовал отдыха. Но покорно бежал впереди. Их гнала вперёд чья-то судьба: ведь она может плохо сложиться в Новом году. А Новый год должен принести всем только хорошее. На то он и новый.
      Они бежали по улице и не могли найти двенадцатого дома.
      Его просто не было. Десятый - на месте, четырнадцатый тоже, а двенадцатый как корова языком...
      - Слушайте, а может, старикан его украл, дом этот? Совсем с лица земли снёс, чтобы мы не могли его найти?
      Вот какие грозные силы приписывали ребята Ираклию Ираклиевичу. Они обратились к прохожему:
      - Вы не скажете, где здесь двенадцатый дом?
      - А это очень просто, его всегда ищут, но это очень просто. Вы зайдите во двор восьмого. А там под аркой повернёте направо. Вот там он и будет. Его абсолютно все ищут, кто первый раз. Вы, наверное, тоже в первый раз...