- Что это он делает? - недоумевала его мама.
      - Наверное, йогой занимается, - успокаивал ее папа.
      Его родители волновались меньше, чем остальные: ведь ночью он все же спал. Ну, подержит пару минут голову под водой - велика важность! А вот другие... Засыпают на ходу, глаза слипаются, сами зеленые ходят.
      - И что за учеба такая? Да бросьте вы эту Леонию, здоровье свое совсем загубите в этом соревновании! - уговаривали ребят папы и мамы.
      Чтобы убедить родителей, Ковнацкая стала ходить по квартирам, потрясая вырезками из газет и журналов, где говорилось, что есть люди-"жаворонки", которые работают по утрам, но есть и "совы", главная жизнь которых проходит ночью.
      - Мы именно СОВЫ, - говорила Ковнацкая, делая круглые глаза. Казалось, еще немного - и она заухает, забьет крыльями. Эти ее слова до слез пугали бабушек, которые со страхом смотрели то на Ковнацкую, то на своего внука или внучку, как бы пытаясь определить, кто из них больше похож на сову.
      И только в семье у Володи все было спокойно. За время своей отличной учебы он даже поправился. Ведь раньше он тратил какие-то силы на приготовление уроков, а теперь не делал ничего. Родителей уже не волновало, что он почти не занимается: они тоже понемногу привыкли к мысли о его гениальности. Да и как им было не проникнуться сознанием исключительности сына, если Ковнацкая постоянно твердила об этом? А она - правая рука классной руководительницы. А классная руководительница - правая рука директора. А директор...
      Лишь одного не могла понять Володина мама: зачем ее сыну столько двухкопеечных монет?
      - Это лучше, чем он собирал бы металлические рубли. Дешевле, успокаивал ее папа. Но мама все равно удивлялась.
      - Для коллекции, - объяснял ей Володя. - У меня такое хобби. Кто собирает марки, а я - монеты. И именно двухкопеечные. Сейчас их многие собирают. Видишь, повсюду просят. И никто не дает, потому что нет. Все хранятся в коллекциях.
      Володя давно устал отвечать маме, надоело ему повсюду искать эти двушки. Он больше не мог таиться и обманывать. Почему этот ремдень так старается? Для науки ли? И почему они каждый раз дают бумажку с новым телефоном? Но отказаться от услуг ремдня он уже не мог. Как самому лишить себя такой славы? Тем более, он был уверен, что Ковнацкая ни за что этого не разрешит. Нет, с ней лучше не связываться. Придется тянуть лямку отличника дальше. Пятерки оказались столь же тяжелой ношей, как и двойки.
      Володю мучила совесть, что ребята всерьез приняли его идею ночного мозга и теперь ходили измученные, сонные. А он приходил в школу розовый и свежий. Чтобы не выделяться среди ребят, он тоже стал читать по ночам. Но, конечно, не учебники, а Жюля Верна и Майн Рида, Ефремова и Стругацких.
      Необычайные приключения волновали его. Что-то родное и близкое улавливал он в том, как герои одолевали препятствия, одерживали победы. Ведь он тоже победил леонийца. И не важно, как. Победителей не судят. Герои летали на другие планеты и возвращались обратно. Он тоже летел назад в класс под мерный стук часов обратного времени. Нет, приключения интереснее учебников. Их можно читать всю ночь, тем более, если не бояться за завтрашний день. Можно все сдать на "отлично", если не забыть положить за пазуху учебник и бумажку с новым номером телефона.
      ГДЕ?
      К сожалению, жизнь не может приносить одни только радости. Приходят и огорчения.
      Как-то на уроке Володя почувствовал, что Ковнацкая забеспокоилась. Она сидела теперь как раз позади Володи, словно его тренер. Следила, чтобы он не простудился и не заболел, проводила без очереди в буфет.
      - Закройте окно! - кричала она на весь класс. - Здесь, кажется, дует, он простудится.
      - Пропустите, пропустите! - расталкивала она очередь в буфете. - Я не для себя, я для школы.
      Эта опека раздражала Володю, но он понимал, что теперь уже не принадлежит себе.
      Итак, Ковнацкая волновалась. Значит, пора получать очередную пятерку. Теперь учителя не вызывали Володю сами, пятерок у него всегда хватало, чтобы выставить не только четвертные, но и годовые оценки. Только когда Володя сам поднимал руку, они приглашали его к доске.
      Ковнацкая строго следила за числом пятерок, чтобы не дать леонийцу возможности обогнать Володю. Эта Леония так далека и так загадочна! Она теперь даже вырезала из газет самые разные сообщения оттуда.
      Особенно ее радовали вести о смерчах и ураганах, которые проносились над Леонией. Ковнацкая надеялась, что в такой день леонийский отличник не пойдет в школу, а наш получит очередную пятерку и станет для соперника недосягаем.
      Вот уже третий день гулял над Леонией ураган Аннабела. Наверняка леониец третий день не ходит в школу. Значит... Ковнацкая принялась усиленно подталкивать Володю в спину.
      - Ты программу "Время" смотрел? Аннабелу видел?
      - Да хватит уже! Не хочу я, - сопротивлялся Володя. - И Аннабела мимо прошла.
      - Вот и не мимо, по радио передавали, что не мимо. Самое время...
      - Надоело мне.
      - Ты что же - хочешь проиграть этому леонийцу? Пожалуйста, - тут Ковнацкая сделала трагическую паузу. - Но мы, класс, тебе этого не позволим. Засунь за пазуху учебник, пожалуйста, и давай.
      Ковнацкая уже усвоила, что для храбрости Володя во время ответа всегда держал за пазухой учебник. Ничего странного она в этом не находила. У знаменитостей должны быть свои причуды. Не животом же читает он учебник!
      - Пора, - решительно сказала Ковнацкая, толкая Володю в спину. И он покорно поднял руку.
      Дальше произошло все, как обычно. И никто не удивился, что Володя опять занемог. Ведь для ребят это было впервые, прочие разы они начисто забыли. Всякий раз обратный ход времени возвращал Володю на место, а из их памяти исчезали ненужные подробности. Володя, как ни в чем не бывало, выходил к доске, отвечал и получал очередную пятерку.
      За дверью Володя вздохнул спокойно. Обошлось. Ковнацкая вызвалась проводить его в медпункт, но учительница ее не пустила. Зажав в кулаке двушку, он побрел к автомату.
      За углом Володя нехотя достал учебник и стал листать его. Как все это надоело! Стоп! А где же бумажка с новым телефоном? Володя еще раз перелистал учебник от корки до корки. Пропала! Ведь он точно клал бумажку в учебник. Потом Ковнацкая стала его торопить, толкуя про свою Аннабелу. Искать! Скорее искать!
      Володя быстро вернулся обратно к двери класса, внимательно просматривая каждый метр своего пути. Кажется, он шел именно так и никуда не сворачивал. Но нигде бумажки не было.
      Он топтался возле двери своего класса. Очень хотелось открыть ее и поискать бумажку под партой. Но...
      В класс возвращаться нельзя: вдруг учительница опять вызовет его и задаст совершенно другой вопрос. Без ремдня он не сможет ничего ответить. Ужас!..
      Володя побежал по лестнице наверх: там был темный уголок у входа на чердак. Он спрятался, ожидая конца урока. Проверил все карманы, надеясь, что злополучная бумажка найдется, но тщетно. Может, он потерял телефон в классе?
      Прозвенел звонок, и сразу раздался топот, закричали сотни голосов. Казалось, что учителя не просто идут в учительскую, а отступают на заранее подготовленные позиции, чтобы как следует там забаррикадироваться. Шум был такой, будто в школе разразился бешеный ураган или началось землетрясение. На самом деле это просто была переменка.
      Володя осторожно двинулся сквозь эти ребячьи бурлящие потоки. Скорее в класс: Лицо его покрылось красными пятнами. Что теперь будет? Бумажки с телефоном не было нигде...
      Ребята обступили его, не зная, чем помочь.
      - Что с тобой? - волновалась Ковнацкая. - Ты заболел? Да ты же весь горишь! Опять этот Остапущенко со своими проветриваниями. Ты добился своего, ты простудил нашу гордость! Отправляйся домой. Володенька, попей чаю с малиной. Все пройдет. Должно пройти.
      Володя быстро собрался, оделся и двинулся домой. По дороге он прочитывал снизу доверху каждую доску объявлений, надеясь снова найти ниточку, которая опять связала бы его с ремднем. Безуспешно!
      Надо срочно переводиться в другую школу, в другой район, где никто не знает, что он отличник. Но как объяснить это родителям? А табель? Ведь по нему все будет видно, куда бы он ни пришел. Все пропало.
      Дома он забился в угол и в оцепенении просидел там несколько часов, даже не раздеваясь. Ничего не хотелось. Так хорошо начавшаяся новая жизнь внезапно оборвалась. Зря он понадеялся на этот ремдень.
      Вдруг раздался звонок в дверь. Володя не шевельнулся. Звонок зазвонил энергичнее. Володя молчал. Заколотили ногами. Кто-то определенно знал, что он дома. Пришлось подняться и открыть.
      - Он жив! - облегченно воскликнула Ковнацкая. - А мы уже думали...
      - Проведать пришли, - будто извиняясь за настойчивость, сказал Витя.
      - Общественность волнуется, - объяснила Ковнацкая.
      Ребята разделись и прошли в комнату. Ковнацкая взглядом профессионала осмотрела квартиру, прикидывая, что отсюда можно будет забрать для школьного музея. Она была убеждена, что такой музей обязательно создадут после окончательной победы над леонийцем.
      - Как ты себя чувствуешь? - поинтересовался Витя.
      - Да так, - неопределенно развел руками Володя. - Сижу вот.
      - Как?! Мы не лечимся?! - возмутилась Ковнацкая и снова принялась руководить. Она стремительно забегала по квартире. Закрыла форточку, поставила на плиту чайник. - Когда родители вернутся с работы, ты должен быть уже здоров. Общественность тебя спасет.
      На столе появилась банка с малиной, и все втроем уселись пить чай.
      Напившись чаю, ребята стали прощаться. Уже в дверях Витя хлопнул себя по лбу:
      - Да, чуть не забыл, - он расстегнул портфель. - У меня почему-то твой учебник. А моего нет.
      Володя обмер. Действительно, ведь они могли запросто обменяться учебниками. На месте ли телефон? Он выхватил у Вити учебник и стал лихорадочно листать его. Вот телефон!
      - Что ты так волнуешься? - удивилась Ковнацкая. - Нет, ты определенно болен. Я, пожалуй, останусь, чтобы предупредить твоих родителей о щадящем режиме. Покой, покой и только покой. Чем скорее ты выздоровеешь, тем дальше мы оторвемся от леонийца. Когда родители с работы приходят?
      - Я им сам скажу, - буркнул Володя. Глаза его лихорадочно блестели. Он хотел поскорее всех выпроводить, чтобы еще раз взглянуть на бумажку с номером.
      Наконец дверь закрылась. Упирающуюся Ковнацкую за руку вытащил Витек. Молодец, настоящий друг! Володя достал бумажку с телефоном и закружился по комнате в каком-то сумасшедшем танце. Бумажка порхала над ним, словно белая птица.
      Жизнь начиналась сызнова. Погоди, леониец! Ты рано начал радоваться. Да здравствует ремдень!
      ЛАВИНА ОТЛИЧНИКОВ
      Теперь Володя решил немного перестроить свою жизнь. Чего это он должен каждый день получать пятерки? Вот возьмет и целую неделю не будет поднимать руки. Пусть привыкают, не обязан он каждый день надрываться из-за этого леонийца. И ремдню надо дать отдых, а то он им, наверное, надоел.
      Больше всего Володя страшился Ковнацкой. Как она воспримет его пассивность? Но, к его удивлению, смирилась. Видно, решила дать своему отличнику передохнуть. Правда, по утрам она многозначительно сообщала своей соседке по парте, что в Леонии сегодня стоит прекрасная погода, и... Говорила она достаточно громко, чтобы Володя мог прочувствовать всю серьёзность положения и вовремя одуматься. Но Володя держался стойко и за всю неделю не получил ни единой пятерки.
      Володя постепенно успокоился, чего нельзя было сказать о Ковнацкой.
      Особенно ее выводило из себя, что в начале каждого урока Володя все равно прятал за пазуху учебник. А что ему оставалось делать? Ведь полной уверенности в том, что его не вызовут, не было.
      Итак, Володя (а с ним и ремдень) целую неделю бездействовали, а Ковнацкая страдала. И именно эта неделя безмятежной жизни привела к тревожным событиям.
      Внезапно слава всемирного отличника пошла на убыль. В школе вдруг стали появляться и другие круглые отличники. Учителя не могли нарадоваться.
      - У меня уже трое новых круглых отличников, - говорил один классный руководитель.
      - А у меня пятеро, - сообщал другой.
      - И все бывшие двоечники и лентяи, вот что отрадно, дорогие коллеги, подводил итоги завуч.
      Ковнацкая была в растерянности. Одно дело, когда феномен учится только в твоем классе, совсем другое - если такой же появляется у твоих соперников. Она уже не вспоминала Леонию и то и дело бегала в соседние классы, чтобы узнать, сколько еще новых отличников появилось. Даже вырисовывалась закономерность: сколько было двоечников, столько появлялось круглых отличников.
      Новые пятерочники ходили с гордо поднятыми головами и избегали смотреть друг другу в глаза. Особенно их пугало, когда кто-то обращался за помощью. Едва услышав: "Помоги разобраться", они убегали в коридор по каким-то неотложным делам. В класс они заходили только после звонка на урок и стремительно исчезали после уроков.
      Володины успехи постепенно померкли. Стенгазету свернули и засунули за шкаф. Никто уже восхищенно не шептался у него за спиной.
      Володина голова прояснилась, и он начал размышлять. Тут что-то не так. Почему вдруг отличники полезли, как грибы после дождя, именно тогда, когда он целую неделю бездействовал? Неужели ремдень в его отсутствие стал набирать новых участников эксперимента? Судите сами: все были двоечниками и вдруг стали отличниками. Уж очень все это напоминало его собственные молниеносные успехи. Даже в Володином классе появились новые отличники Суворин и Николаев. Оба они сидели за последней партой, причем второй год в этом классе. И на тебе - отличники.
      Володя решил выяснить, что происходит. Он стал присматриваться к последней парте. Вот Суворин поднимает руку - хочет отвечать. И вдруг, не успев открыть рот, хватается за бок. Учитель его, конечно, отпускает, и Суворин уходит.
      - Николай Федорович, можно мне выйти? - поднял руку Володя. - Мне надо домой позвонить, а то я утюг забыл выключить. Как бы чего не вышло.
      - Скорее, скорее беги, - заторопил его учитель.
      Володя выбежал из школы и спрятался за углом. И вдруг за деревом он заметил Суворина с раскрытым учебником. Значит, так и есть. Все эти отличники такие же липовые, как и он! Подойти? Сказать ему? Нет, а вдруг Володя ошибается. Мало ли что может быть.
      Но вот приехал знакомый синий автобус. Суворин юркнул в середину. Володя мигом бросился ближе к автобусу. Послышалось мерное жужжание аппарата.
      "Если я останусь вдалеке, когда время пойдёт вспять, я все забуду, лихорадочно соображал Володя. - Надо держаться поближе к машине, чтобы ничего не забыть".
      Володя вспомнил, что единственная машина, которая после сеанса не отправлялась назад, - это синий автобус. Значит, рядом с ним безопасно.
      Секунды тянулись, словно часы. Володя прижался сзади к автобусу, все время выглядывая.
      Вскоре сияющий Суворин отправился в обратном направлении. Усач из автобуса помахал ему на прощание рукой.
      - Звони, дорогой, еще! - крикнул он громко, а потом добавил тихо внутрь автобуса: - Это у нас будет двести пятидесятый, который не знает закона Архимеда.
      - И не узнает, - хихикнул кто-то в автобусе. - Сейчас выпалит ответ и сразу забудет. Того, что он сейчас вычитал, хватит ровно на пять минут, потом всё выветрится. Свою пятерочку он получит, это мы ему гарантируем.
      Усач удовлетворенно хмыкнул.
      - Сейчас подсчитаем, - продолжался разговор в автобусе. - Законы Ньютона скрыты от трехсот восьмидесяти трех, закон Архимеда - от двухсот пятидесяти. Слышь, теперь и малышня пошла косяком - таблицу умножения не будут знать. Ты смотри, их уже семьдесят набралось. Когда эти неучи подрастут, они будут в наших руках. Мы завладеем миром, так как у них не хватит знаний выстоять против нас. Вот тогда они и поработают. Колдунам очень нужны послушные рабочие руки.
      Хлопнула дверца автобуса, и он плавно отъехал. Володя, взволнованный и встревоженный, заспешил обратно в класс.
      "Так вот зачем существует ремдень, - стучало у него в висках. - Они нас обманывают. Они не помогают нам, а наоборот, стараются, чтобы мы поменьше знали, хотят сделать из нас незнаек, чтобы поработить. Против взрослых, которые учились как следует, они уже бессильны. А мы... Мы ничему не научимся, и они легко превратят нас в рабов".
      Володя тихо вошел в класс и плюхнулся на свою парту. Суворин бойко отвечал у доски. Мел скрипел и крошился от его усердия.
      "Стойте, - хотелось крикнуть Володе. - Остановитесь, пока не поздно!" Но кто ему поверит? Он же сам такой отличник. Нет, надо сначала поговорить с ребятами.
      Суворин, получив пятерку, небрежно швырнул дневник на парту. Мол, пятерками меня не удивишь.
      - Вот видите, ребята, Суворин подготовился, и, пожалуйста, пятерка, поучающе сказал учитель. Суворин удовлетворенно кивнул головой.
      Прозвенел звонок.
      - Идите сюда, - позвал двух новоиспеченных отличников Володя.
      - Тебе чего? - насупились оба. - У нас дела. Нам урок надо повторить.
      Но Володя силком потащил их в дальний угол коридора.
      - Вы думаете, я не знаю, кто пятерочки вам делает? Ремднем балуетесь?
      Лица ребят не выразили удивления: видно, они давно знали о происхождении Володиных пятерок.
      - А сам! Тебе можно, а нам нельзя? Катись отсюда, а то получишь. Они могут день и по-другому исправить. Вот позвоним куда следует, и тебе на голову кирпич упадет. Хочешь?
      БОРЬБА ЕЩЕ НЕ ОКОНЧЕНА
      Над Володиной жизнью нависла опасность. Если он выступит против ремдня, неизвестно, что они с ним сделают. Могут бросить под трамвай, устроить дома пожар. Они могут заставить его забыть отца и мать, все, чему научился в школе. Поэтому надо поскорее рассказать о проделках ремдня ребятам. Пока он помнит. Когда прозвенел последний звонок, Володя выбежал к столу:
      - Ребята, оставайтесь на своих местах. Я открою вам тайну моих пятерок. И не только моих.
      Все, как завороженные, застыли на местах.
      Суворин и Николаев словно приросли к своей парте.
      И Володя начал рассказывать. В доказательство своих слов он высыпал на стол горсть двухкопеечных монет. Это убеждало. Потом объяснил, как получил сегодня пятерку Суворин.
      - Это дело рук злых колдунов, которые хотят, чтобы мы ничего не знали. Тогда они нас легко победят, когда мы вырастем, и превратят в своих слуг. Тут Володины глаза расширились от удивления. - Стойте, куда девался Суворин?
      Место Суворина пустовало, хотя минуту назад он был здесь. Володя разволновался:
      - Если мы его не найдем, ремдень повернет время вспять и вы забудете все, что я вам рассказал.
      Исчезновение Суворина взволновало ребят. Обгоняя друг друга, они выбежали на улицу.
      Володя внимательно осмотрелся. Далеко Суворин не мог убежать. Он возле какого-то телефона-автомата.
      - Там! Вон! Николаев к нему побежал, - завопил Витек.
      В конце улицы ребята заметили фигурку Суворина, который прятался за телефонами-автоматами. К нему уже приближался Николаев.
      Мальчишки бросились туда. За ними неслись девчонки.
      И тут, обгоняя ребят, к Суворину и Николаеву плавно подъехал синий автобус. Опоздали!
      Все приостановились. Но только на секунду. Вскоре они гурьбой окружили автобус.
      Суворин, размахивая руками, докладывал усачу, что произошло.
      - Это он... он все наделал! - И ткнул пальцем в Володю.
      Усач после секундного размышления обвел толпу ребят глазами. Потом быстро схватил Суворина за руку и потащил за собой в автобус. Суворин испугался, не понимая, чего хочет усач, и стал изо всех сил упираться. Держите Суворина, держите, а то они сейчас его день будут исправлять и нас заставят бежать обратно! - Володя вцепился в Суворина, так как понимал, что, если тот войдет в автобус, ребята все забудут. Понял это и Суворин и начал отбиваться от Володиных рук.
      Но тут уже все ребята крепко вцепились в Суворина и усача.
      "Ремонтник" зло зашипел. Бросил Суворина и, расталкивая ребят, полез в автобус.
      - Окружайте машину! - кричал Володя. - Скорее, чтобы они не уехали. А то они кого-нибудь другого засунут в свой ремдень и пустят время вспять. Тогда все пропало!
      Ребята быстро цепочкой окружили автобус. Стали останавливаться одинокие прохожие.
      Суворин бросался на ребят, пытаясь разорвать цепочку, чтобы дать автобусу проехать. Автобус громко сигналил.
      Взрослые, не понимая, что происходит в действительности, укоризненно качали головами: "Что за хулиганство!"
      Но ребята в цепочке не отпускали рук. Сосед прижимался к соседу.
      - Они там ссорятся, кажется, - прислушался Остапущенко.
      В автобусе раздавались сердитые металлические голоса:
      - Они выиграли. Раз дело раскрыто, надо сматываться. И побыстрее.
      - Ничего, мы когда-нибудь попытаемся еще раз! Над площадью вдруг раздался тонкий свист. Автобус начал таять и исчезать на глазах. Ребята оцепенели. Они в недоумении смотрели друг на друга.
      - Извините меня. И простите, - сказала Ковнацкая. - Получается, что из-за меня мы связались с этими колдунами. Из-за этой Леонии.
      Остапущенко насмешливо посмотрел на одноклассников: уж он-то с леонийцем не соревновался и ночью спал по-человечески!