Стараюсь шагать тверже. Мои шаги гулко резонируют в волноводе туннеля. Сейчас сверну в промежуточный тамбур, пройду по эстакаде, соскочу на нижний ярус и...
      Сзади слышен смех.
      - Тэ-эк... Ты пришел, Фан. Зная тебя, я был в этом уверен. Ты же ничего и никого не боишься.
      Я оборачиваюсь, не сознавая, что происходит.
      - Реут? Это ты написал записку? Ты и есть мой "доброжелатель"? Что тебе нужно от меня?
      - Что нужно? - мерзко хихикает Реут; лицо его при этом остается неподвижной маской, белеющей в полумраке. - Вот простак!
      Я вижу направленное на меня жерло деструктора. Как и в тот раз, меня парализует страх; пытаюсь подавить его усилием воли.
      - Чего же ты ждешь, давай! - сквозь звон в ушах доносится чей-то (мой?!) голос; он спокоен и полон презрения.
      - Тэ-эк... Не торопись, успеешь, - издевается Реут. Те-перь осечки не будет! Сколько раз я мысленно видел, как ты стоишь передо мной на коленях, беспомощный и покорный, умоляя о пощаде...
      - Не дождешься!
      - А может передумаешь? Тогда отпущу!
      - Ничего, смерть от деструкции легкая!
      Теперь уже в моем голосе издевательские нотки, оказывается и так бывает...
      Реут в бешенстве. Похоже, я испортил ему миг торжества!
      Жерло деструктора поднимается до уровня моего лба. Палец на спуске медленно сгибается.
      "Вот и все..." - думаю со странным облегчением.
      Но последняя моя мысль об Асде, ее мне по-настоящему жаль...
      И вдруг шум за спиной Реута!
      Из темноты метнулось огромное тело, рухнуло на него, сбило с ног. Деструктор отлетел в сторону.
      Я не верил глазам. Мой спаситель - красный "верняк"! Не может быть!
      Но это на самом деле был он, хотя и в непривычном темном одеянии.
      Упруго вскочив, "верняк" заломил руку Реуту.
      - Вставай, подонок!
      Реут заскулил от боли.
      - Подними деструктор, - сказал мне "верняк". - Пригодится. Пользоваться умеешь? Нет? Смотри: вот предохранитель, он снят. А это спуск. Ну, действуй. Я пошел.
      Он исчез в темноте так же внезапно, как и возник.
      Я вертел в руках деструктор, не зная, что делать.
      Реут продолжал скулить.
      - Не убивай меня, Фан... Я хотел тебя попугать... Только попугать, честное слово! Ох, как больно! Он сломал мне руку... Ведь ты не убьешь меня, верно?
      Ничего, кроме гадливости, не испытывал я к этому трясущемуся существу. Именно существу, в котором не было ничего людского. Перед моими глазами стояло облако, и в нем зыбкие контуры человека. Его убил Реут. Без колебаний и жалости! А сейчас вымаливает пощаду...
      Я прицелился.
      - Не надо! Не надо!!! - взвыл "кабинетный юноша" (какой же я олух!), он же уверенный в безнаказанности "невидимка".
      "Уничтожь его!" - приказал я себе.
      Но так и не смог этого сделать. Палец, лежавший на спуске деструктора, не повиновался. Он налился тяжестью, закаменел, и я с трудом разогнул его.
      Нет, не каждому дано быть палачом!
      Я сунул деструктор в карман и пошел прочь. Вслед неслись истерические всхлипывания моего несостоявшегося убийцы.
      12. "Агент" Гемы
      Как я посмотрю в глаза Урму? Я виноват перед ним. Мои подозрения были беспочвенны и оскорбительны. Он вправе повернуться ко мне спиной...
      Но не повернулся же! Уверен, что спасительным вмешательством красного "верняка" я обязан ему...
      Урм встретил меня так, точно между нами ничего не произошло. Мои робкие извинения решительно прервал:
      - Довольно, Фан! Я тоже вел себя не лучшим образом. Нервы на пределе. Ведь понимал, что не следует спешить! Отказ от идеалов мучителен, знаю по себе: когда-то и я был преданным лоористом. Надо было проявить деликатность, а я пренебрег ею. Хорошо, что мы во всем разобрались. Не будем же вспоминать о глупой ссоре!
      Мне оставалось только пожать ему руку.
      - Я слышал о том, что было у тебя с Реутом, - сказал Урм затем. - Ты счастливо отделался. Вел себя смело, но неосмотрительно. Да и зря пощадил его.
      - Считашь это малодушием?
      - Скорее, благородством.
      - Реут получил урок.
      - Вряд ли, - покачал головой Урм. - Но на некоторое время он уймется. А тебя больше не тронет, понимая, что в следующий раз живым ему не уйти.
      - Я его крепко припугнул!
      Урм расхохотался.
      - Прости, Фан, чистая ты душа!
      Мне стало стыдно.
      - Красный "верняк"?
      - Вы оба, - великодушно сказал Урм. - Надеюсь, ты спрятал деструктор?
      - Да. Но вряд ли он мне когда-нибудь понадобится.
      - Ну-ну... Впрочем, переменим тему. Что ты думаешь об эмбриональной революции?
      - Бред какой-то!
      - Ошибаешься, не бред. Лоор умен и вероломен. Дурак или сумасшедший не создал бы Космополис и не опутал своими догмами тебя.
      Я сделал протестующий жест.
      - И не только тебя, - уточнил Урм. - Лооризм эксплуатирует мечту о благополучии, счастье, всеобщем равенстве. Провозглашены великие цели, но способы их достижения безнравственны от начала и до конца. Лоор великий экспериментатор. Ему захотелось сыграть роль Бога, и он вознамерился совершить невозможное. Ты никогда не мечтал совершить невозможное, Фан?
      - Я ? Нет, не мечтал.
      - А есть люди, для которых смысл существования - найти алгоритм невозможного, и Лоор принадлежит к их числу. Само по себе это неплохо. Да что там, великолепно! Не будь таких людей, человечество топталось бы на месте. Беда в другом: стремясь во что бы то ни стало решить свою сверхзадачу, Лоор не пощадит ни себя, ни нас.
      - Скажи, Урм... - спросил я, - а разве ты не принадлежишь к таким людям?
      - Принадлежу. Но моя сверхзадача не имеет ничего общего с тем, что замышляет Лоор. Я стремлюсь к воссоединению с человечеством Гемы, а он намерен уничтожить населяющих ее людей и затем снова заселить людьми. Парадокс? Ничуть. Альтернативное человечество было бы детищем Лоора. Из создателя крошечного Космополиса он превратился бы в Демиурга, который спустя поколения обретет статус Бога.
      - А как же постулат о замкнутой системе, с ним покончено?
      - Вовсе нет, - убежденно произнес Урм. - Лоор никогда не откажется от своей концепции. Будь его воля, он и Гему сделал бы замкнутой системой. И всю Вселенную! Коллективный интеллект гемян ненавистен ему оттого, что не приемлет замкнутости. А ведь разум не знает границ. Если бы у Вселенной были пределы, он прорывался бы сквозь них! Теперь ты представляешь, какую опасность несет в себе лооризм. Это не абстрактное учение, а программа борьбы со свободным разумом!
      Я понуро опустил голову.
      - Выходит, мои идеалы... Неужели я такой идиот, Урм?
      - Лооризм произрастает на почве благородных устремлений, и совсем не просто разглядеть, что это сорняк!
      - С красивыми цветками и завлекающим ароматом... Крепко же он меня одурманил!
      - Я рад, что ты это понял, - тепло проговорил Урм.
      - Так Лоор отводит эмбрионам роль полчища, которое должно захватить Гему?
      - Замысел его в высшей степени коварен. Лоор знает, что победить гемян невозможно. Вот обратное не составило бы для них труда...
      - Тогда все не так страшно!
      - Я не договорил. Нельзя победить в открытом бою, но можно уничтожить вероломным ударом. Мало кто знает, что с прежних времен на Базе сохранился деструктор глобального действия. Перед самой катастрофой он проходил секретные испытания в космосе. Лоор сумел утаить его от Кея и Корлиса. И сейчас это варварское оружие нацелено на Гему.
      - Профессор Орт? - догадался я. - Он подбивает Лоора?
      - Его роль в этой авантюре не ясна, - задумчиво сказал Урм. - По-моему, Орт ведет свою собственную игру. Он выдающийся ученый, и банк эмбрионов осуществим. В других обстоятель-ствах идея искусственного этноса была бы прогрессивной, но пока что эмбрионы - десант, которому предстоит высадиться на обезлюдевшую планету! Лоор давно покровительствует Орту, однако предан ли тот "вождю и учителю"?
      - А знают ли об их планах на Геме? - спросил я взволнованно.
      - Знают, - после короткой заминки ответил Урм.
      - Каким образом?
      Он пожал плечами.
      - Ты рискуешь жизнью!
      - А что делать?
      - Гемяне готовы к нападению?
      Урм нахмурился.
      - Они поразительно беспечны. Уверяют, что опасности для них нет. Они недооценивают Лоора. Но если гемяне не считают нуж-ным обезвредить его, то сделать это должны мы.
      - Кто "мы"?
      - Я, ты... и наши друзья.
      - Значит, разговоры о вражеских происках и агентах Гемы не лишены оснований... - сказал я, скорее себе, чем Урму. - Вот уж не думал, что когда-нибудь стану лазутчиком и диверсантом...
      - Нет, спасителем людей, отторгнутых от прародины, обманутых и порабощенных!
      - Свобода есть осознанная необходимость, - процитировал я "вождя и учителя". - Ты прав, Урм. Знаешь, вначале я не замечал порабощения, даже был по-своему счастлив. И только когда стал задумываться...
      - Увы, знание редко делает человека счастливым. Но что за прок в иллюзорном счастье? Оно всего лишь мираж. А миражи рано или поздно исчезают, Фан. Ну, пошли?
      - Куда?
      - К друзьям.
      Не подозревал, что на Базе есть катакомбы. Возможно, об их существовании не ведает сам Лоор, хотя и был главным архитектором Космоплиса. Впрочем, не своими же руками он его строил. Нашлись люди, знавшие толк в такого рода тайных убежищах.
      Вслед за Урмом я протискивался между монолитными плитами, которые загадочным образом раздвигались перед нами, спускался в полной темноте по шатким лесенкам, перепрыгивал через зияющие щели, вскарабкивался с уровня на уровень.
      Когда Урм ввел меня в казавшийся заброшенным отсек, я невольно зажмурился от яркого света и, спустя минуту открыв глаза, чуть не вскрикнул от изумления: среди собравшихся здесь были красный "верняк" и... Асда.
      "Верняк" по-дружески подмигнул мне, а плутовка Асда сделала вид, что ничего особенного не произошло, и, улыбнувшись, сказала:
      - Садись рядом, Фан. Будем смотреть Гему!
      И вот я увидел прародину...
      Не перламутровый диск на экране синхронизатора, - живую планету во всей ее красоте. Я испытал шок - утратил чувство реальности, потерял представление о том, где нахожусь: под низкими сводами секретного отсека или на залитой светом Яра городской площади, среди шумной и пестрой толпы.
      В стройных, светлых, не повторяющих друг друга и в то же время образующих единый ансамбль зданиях не было ничего общего с мрачными небоскребами прежней Гемы, которые я видел на картинках в старых книгах. Истинные произведения искусства, они вызывали эстетическое наслаждение...
      "И ни одной машины! - отметил я с удивлением. - Ни здесь, на площади, ни на прилегающих к ней пешеходных уровнях!"
      Но когда в развернувшейся перед моими глазами панораме возникли вознесенные в небо прозрачные туннели, по которым плавно и быстро скользили похожие на гусениц поливагоны, я едва не захлопал в ладоши от восхищения.
      Перед катастрофой Гема достигла колоссального технического могущества. Но, судя по прочитанным книгам, техника навязывала людям образ жизни. Здесь же она не подавляла человека, а служила ему.
      - Когда гемяне успели? Ведь после катастрофы прошло совсем немного времени! Нет, в это чудо невозможно поверить... - твердил я ошеломленно.
      - Коллективный разум способен и не на такие чудеса, - мягко проговорил Урм.
      Я нашел руку Асды и сжал тонкие пальцы.
      - И ты скрывала от меня...
      - Я не могла иначе, Фан, - шепнула мне на ухо она. - Ты должен был прийти сюда сам.
      - Не подозревал, что у тебя могут быть секреты... - упрекнул я ее с обидой. - Был уверен, что мы - одно целое. Наивный дурак, правда?
      - Никогда не считала тебя дураком. Наивным - да, но только не дураком. А секреты... Больше их нет и никогда не будет. Мы вместе во всем. И навсегда!
      13. Встреча с "призраком"
      Вот это новость! Асду распределили младшим лаборантом к Орту. Не знаю, радоваться или огорчаться. А Урм доволен: ему будет известно все, что там делается.
      Теперь мы с Асдой видимся реже, хотя вправе зарегистрировать ячейку-семью: оба достигли зрелого возраста, занимаемся общеполезным трудом - "идейные борцы за построение замкнутого общества", как значится в наших характеристиках.
      Но когда я заговорил о браке, Асда неожиданно отказала:
      - Зачем нам комедия с регистрацией, Фан? Разве мы и так не принадлежим друг другу?
      Неужели она ко мне охладела? По-прежнему говорит, что любит меня, но уже не мечтает о ребенке.
      - Не могу понять, - сказала на днях, - что гонит к нам людей. С раннего утра очередь. Записываются заранее, ссорятся, отпихивают друг друга. Все словно помешались на эмбрионах. Иногда хочется заплакать. Убежала бы, да некуда...
      От Асды мы впервые узнали об интеллект-автоматах. Они на главных ролях - отвечают за жизнеобеспечение эмбрионов, а персоналу лаборатории, даже специалистам, Орт доверяет лишь второстепенные работы.
      Никогда прежде не видел Урма столь озабоченным.
      - Понимаешь, Фан, для меня это новость. Ведь у нас никогда не было интеллект-автоматов. При нашей технологии ничего подобного не создать. Значит, они с Гемы. Но как оказались здесь?
      - Что представляют собой эти... интеллект-автоматы? - поинтересовался я, впервые слыша о них.
      - А что представляют собой "призраки", знаешь?
      - Ну... Они были людьми, а после смерти сделались чем-то вроде электронных машин.
      - Твое представление о "призраках" примитивно, - заметил Урм. - Правда, иного я и не ожидал. Не стану просвещать тебя, как удается сохранить человеческий интеллект после физической смерти. И не просто сохранить, а сделать по-прежнему действенным, активным, способным творить. Скажу лишь, что "призрак" это человеческая личность в особых, ею же созданных, условиях.
      - Меня интересуют не "призраки", а интеллект-автоматы.
      - У них два отличия от "призраков". Во-первых, они никогда не были людьми. Интеллект-автомат - синтезированная личность, но, по меньшей мере, не уступающая человеку в способности мыслить и действовать.
      - А во-вторых?
      - "Призраки" не могут существовать без энергии беслеровых волн, тогда как интеллект-автоматы питаются более распространенной электромагнитной энергией.
      Я невольно присвистнул.
      - Но если у Орта те самые интеллект-автоматы, то нужно узнать у гемян, каким образом они к нему попали.
      - Так и сделаем, - согласился Урм.
      Седой, массивный человек, похожий на вчерне обработанную резцом скульптора гранитную глыбу, возник чуть в стороне от нас.
      - Он кто, "призрак"? - шепнул я Урму.
      Видимо, человек расслышал.
      - Мое имя Кей. Я, действительно, "призрак", хотя стал им совсем недавно. - Мне показалось, что он украдкой вздохнул. - Не смотрите на меня с такой неприязнью. Впрочем, когда-то я разделял ее. Более того, "призраки" вызывали во мне отвращение. Но потом я привык, а теперь и сам...
      - Мы не испытываем к вам неприязни, а тем более, отвращения, - твердо сказал Урм. - Ваше имя нам хорошо известно.
      - Враг номер один?
      - Для Лоора, но не для нас.
      Кей осмотрелся, и в его глазах, к нашему удивлению, мелькнул проблеск интереса.
      - А тут мало что изменилось...
      - Вы бывали здесь прежде? - удивился я.
      - Бывал ли? - усмехнулся Кей. - Подойдите к ближней переборке. Проведите рукой по заклепкам. Стоп! Теперь нажмите.
      Послышался щелчок, в переборке образовалось углубление.
      - Засуньте туда руку. Смелее! Вынимайте!
      В моих пальцах оказался цилиндрический сосуд с завинчивающейся пробкой.
      - Отверните пробку и сделайте глоток.
      Я вопросительно взглянул на Урма. Тот, улыбнувшись, кивнул.
      Жидкость обожгла горло. От неожиданности перехватило дыхание, я закашлялся, брызнули слезы.
      Кей заразительно рассмеялся. Его иссеченное глубокими морщинами лицо разгладилось, и образ робота, ассоциировавшийся в моем сознании со словом "призрак", бесследно исчез, уступив место чувству симпатии.
      - Недурное доказательство, а?
      - Что это? - спросил я, отдышавшись.
      - Чистейший спирт.
      - Но он же ядовит!
      - В разумных дозах не повредит.
      - Не знал, что здесь есть тайник, - удивленно проговорил Урм.
      - Когда Космополиса еще не существовало, а под Базой понима-ли головную станцию, мы, космокурьеры, поддерживали связь между нею и окраинными станциями. И тут я отдыхал после полетов. Право же, не думал, что кому-нибудь удастся раскрыть тайну этого убежища. Кстати, в конце пребывания на Базе поневоле приходилось соблюдать конспирацию.
      - Сейчас это делаем мы, - сказал Урм.
      Кей помрачнел.
      - От души сочувствую. Я решил встретиться с вами как человек, в свое время изгнанный отсюда и оттого способный лучше других понять ваше положение.
      - Мы беспокоимся не о себе. Нас тревожит опасность, угрожающая Геме. Мы уже предупреждали об этом, но к нашим словам не прислушались.
      - Напрасно так думаете, - возразил Кей. - Просто мы контролируем ситуацию и не усматриваем угрозы.
      - Пока Космополисом правит Лоор, вы не можете предаваться благодушию. Нужно свергнуть его и уничтожить лооризм!
      - Вот этого мы как раз и не сделаем.
      - Но почему?! - с недоумением воскликнул Урм. - Вы же чуть не погибли из-за Лоора. Он изгнал вас отсюда, оклеветал, объявил наймитом "призраков", врагом Космополиса! Неужели сми-рились?
      - Не смирился и не простил. Но разве дело в моих чувствах? Согласен с вами: концепция лооризма порочна. И все же бороться с ней нужно не силой, а убеждением.
      - Кого вы собираетесь убеждать? Лоора? Запуганных "верняками" людей? Да при вашей мощи...
      - Наша мощь никогда не будет использована для насилия. Кей произнес эти слова с таким достоинством, с такой сдержанной страстностью, что мне стало не по себе, словно он уличил нас в чем-то неблаговидном. Вероятно, Урм испытал такое же чувство, так как попытался оправдаться:
      -- Я имел в виду не сведение счетов, не акт мести, а борьбу с диктатурой! Это великая цель!
      - А стоит ли она жизни хотя бы одного ребенка? Подумали вы о том, скольких жертв потребует ваша великая цель, сколько крови будет неизбежно пролито? В глазах большинства космополитян Гема и без того - средоточие зла. Представьте теперь на минуту, что ценой жизней многих космополитян мы свергли Лоора, а лооризм запретили раз и навсегда. Диктатор тотчас же превратится в мученика и героя! Нет, друзья, результаты окажутся прямо противоположными тем, которые вы ожидаете.
      - Так значит...
      - Вы должны расшатать лооризм изнутри, а затем повергнуть его единственной силой, которую можно считать оправданной, - силой ваших собственных идей.
      - Силой наших идей? - вмешался в разговор я. - О чем вы говорите! Да на каждого из нас приходится по десятку "верняков", верно, Урм?
      - Больше, Фан, гораздо больше...
      - Да, вам предстоит жестокая и бескомпромиссная борьба, кивнул Кей. - И вы не обязательно победите в ней. В случае поражения Гема приютит вас, как приютила меня. Но участвовать в конфликте мы не станем. Это шло бы вразрез с нашими нравственными принципами.
      - Как вы гуманны! - с горькой иронией воскликнул Урм. -Оплачете нашу гибель, приютите чудом уцелевших, если такие найдутся... И будете продолжать жить под прицелом глобального деструктора. А ведь могли бы обезопасить себя и заодно принести нам свободу!
      - Никто не в состоянии освободить общество, если оно само не желает освободиться. Сделать вас "вождем и учителем" вместо Лоора, но что от этого изменится?
      Урм побледнел. А я вспомнил, как, подобно Кею, заподозрил его в недостойном стремлении захватить власть. Если уж у меня, испытавшего на себе благородство Урма, могли возникнуть такие подозрения, то что можно сказать о Кее?
      - Вы должны извиниться перед Урмом за незаслуженное оскорбление. Уж он-то никогда не станет вторым Лоором!
      - Я вовсе не хотел обидеть вашего друга, - сдержанно произнес Кей. - А если это все же случилось, прошу извинить.К сожалению, я не нашел лучшего способа обосновать нашу точку зрения. Но ведь Лоор тоже не сразу сделался таким, каков он сейчас. Людям свойственно перерождаться, обретя власть.
      - А "призракам"? - дерзко спросил я.
      - В меньшей мере. Ну что ж... Будем прощаться, или хотите обсудить со мной еще что-нибудь?
      - Только один вопрос, - пересилив себя, сказал Урм. - В лаборатории Орта появились интеллект-автоматы...
      - Он получил их от нас.
      - Это что же получается, - не выдержал я, - нас лишаете поддержки, а нашим врагам помогаете?!
      - Профессор Орт крупный ученый и решает важнейшую проблему.
      - Но он служит Лоору!
      - Только на поверхностный взгляд.
      - А разве Лоор настолько глуп, что не сообразил, откуда у Орта интеллект-автоматы?
      - Он сам надоумил профессора обратиться к нам. Понимал, что иначе его замысел не смог бы осуществиться.
      - И вы поддались на эту уловку?
      -Так решил наш коллективный разум. Чтобы понять, почему именно, надо подняться до его интеллектуального уровня.
      - Куда уж нам, - сухо проговорил Урм.
      Невольно я вспомнил слова Лоора:
      "Гемяне подчинены так называемому коллективному разуму, что чуждо человеческой природе. Это полулюди-полуроботы..."
      И подумалось:
      "Неужели Лоор не погрешил против истины?"
      А Кей точно не замечал, что мы шокированы его пренебрежительными словами.
      - Человеческий мозг ограничен в объеме памяти, быстродействии, числе параллельных каналов мышления. И если человечество нуждается в дальнейшем развитии, без коллективного разума не обойтись. Поверьте, решение передать интеллект-автоматы профессору Орту послужит интересам людей.
      - Гемян? - скривился я.
      - Людей Вселенной, - отчеканил Кей.
      - И на том спасибо, - сказал Урм. - Благодаря вам мы еще раз убедились, что ждать помощи не от кого, надо рассчитывать только на себя.
      - Совершенно верно, - подтвердил "призрак".
      Расставшись с Кеем, мы долго стояли молча, осмысливая услышанное. Разочарование, обида, опустошенность терзали нас. К этому подмешивалось и чувство неполноценности: материализовавшись на Космополисе, Кей уже одним этим продемонстрировал свое превосходство перед нами, воспринимающими телепортацию как ирреальность, а не как результат какого-нибудь нелинейного взаимодействия волны с веществом.
      - Нет, каков моралист! - нарушил молчание Урм. -- Возможно, он по-своему прав, но нам от этого не легче...
      Я поймал себя на мысли, что уже не чувствую за Урмом того морального превосходства, которое до сих пор подавляло меня. Даже досадую: он вел себя с Кеем не как равноправный партнер, а как назойливый проситель. Умолял о вмешательстве, уговаривал, хотя, наверное, понимал, что Кей не зря отказывает нам. Впрочем, и я делал то же самое...
      14. "Сон"
      Мне редко снятся сны. А если и снятся, то плоские, серые, расплывчатые. И я их моментально забываю.
      Иное дело - Асда. Она иногда рассказывает мне о своих снах. Ее сны не похожи на мои. Они яркие, объемные, цветные, насыщенные действием. Мне даже завидно: по словам Асды, сон это скачок в запредельный мир, отличный от нашего, как свет Яра от тусклого свечения ламп в туннелях Космополиса.
      - Мне бывает жалко просыпаться, - говорит она с сожалением, и ее сиреневые глаза мечтательно сияют.
      - Но в твоем запредельном мире нет меня, - ворчу c притворной обидой.
      - Неправда! Ты постоянно в моих снах. Только иной, похожий и совершенно не похожий на себя...
      - Красавец, богатырь, герой?
      - Дурачок, - ласково шепчет Асда. - Разве это главное?
      Мне становится грустно: уж я-то никогда не буду таким, каким представляет меня в своих цветных загадочных снах моя любимая...
      И вот наступила ночь, когда я впервые увидел сон, поистине сказочный при всей своей реалистичности. Но было ли это сном?
      Меня навязчиво преследовал диалог с "призраком". Мысленно я то и дело возвращался к нему, придумывал все новые реплики свои и Кея. Мне все казалось, что, найдя нужные слова, я сумел бы убедить его, если бы снова представилась такая возможность. В тот вечер "разговор" был особенно долгим. Увлекшись, я с какого-то момента начал воспринимать его как реальность.
      - Не внушает мне доверия твой друг, - говорил "призрак". - Опасаюсь тех, кто ведет двойную игру.
      - Урм поступает так поневоле. Он вынужден жить под маской. Однажды и я упрекнул его в этом, а потом мне стало стыдно.
      - Ты молод, Фан. Твой жизненный опыт невелик. Мне же есть с чем сравнивать. В истории Гемы были люди того же склада, что и Урм. Революционеры, исповедовавшие принцип: "цель оправдывает средства". Цели бывали и святыми, великими, а вот средства... В конце концов они брали верх над целями. На смену бескорыстию, приверженности идеалам приходили жажда власти, а затем стремление удержать власть, опять-таки, любой ценой. И то, что задумывалось как царство свободы, становилось всеобщей тюрьмой.
      Кей говорил не тем суховатым, официальным тоном, который неприятно задел меня при нашей первой встрече, а доверительно, свободно, на "ты", словно давно знал меня и испытывал ко мне симпатию. За грубыми чертами его лица угадывалась доброта...
      - Но Урм, действительно, не такой! - с жаром воскликнул я.
      - Да, пока не такой. Он искренен в стремлении принести космополитянам свободу. Готов сознательно пожертвовать жизнью. Ненавидит тиранию.
      - Вот именно!
      - Но и те революционеры на первых порах были "не такими". Их перерождению предшествовала и способствовала "двойная игра", подобная той, что ведет Урм. Сперва с врагами, затем с друзьями и, наконец, с самими собой. Ведь любой диктатор, и Лоор не исключение, оправдывает себя "великими целями", хотя они диаметрально противоположны провозглашенным вначале.
      - Значит, человек неизбежно перерождается?
      - Я имел в виду людей определенного склада. Ты к ним не принадлежишь.
      - Откуда вы знаете? - буркнул я смущенно.
      - Мы не вмешиваемся в ваши дела, однако наблюдаем за вами.
      Я рассмеялся, хотя было не до смеха.
      - То-то у нас ловят агентов Гемы!
      - Их как раз и нет. Мы не нуждаемся в агентах.
      - Подглядываете в замочную скважину?
      - Нам приходится это делать по необходимости, - признал Кей.
      - Вы оправдываетесь совсем как Урм, даже его словами!
      - Разве дело в словах? Своим незримым присутствием мы никому не вредим, а помочь можем.
      - Не вмешиваясь? Странная помощь...
      Кей опустил мне на плечо тяжелую руку, и я вздрогнул, потому что не ожидал этого от "призрака".
      - Мы могли бы приобщить тебя к нашему коллективному разуму.
      - Я не уверен, что нам от него будет польза.
      - И зря. В нашем обществе интеллектуальный потенциал каждого сделался достоянием всех. Осуществилась мечта философов о гармонии между личностью и обществом. Равенство стало возможным!
      Едва ли Кей был склонен к пафосу, но с какой же гордостью произносил он эти слова!
      А мной овладел дух противоречия:
      - Какое может быть равенство между глупым и умным!
      - Но ведь человек не виноват, что глуп. Таким уж он родился. И умный не вправе поставить себе в заслугу свой интеллект.
      - Выходит, формула "от каждого по способностям, каждому по потребностям" не так уж плоха? - спросил я с подковыркой.
      - А кто говорит, что плоха? Такими-то формулами Лоор и завоевывал популярность, - парировал Кей. - Только задача эта, при всей своей привлекательности, не имеет решения.
      - И у вас тоже?
      - Мы избрали другой путь: уравняли способности людей.
      - У одних повысили интеллект, у других понизили?
      - Нет, всех подняли до интеллектуального уровня гениев.
      Я был обескуражен.
      - Но ведь это могло привести к всеобщей унификации не только способностей, но и вкусов, интересов, склонностей, словом, к унылому единомыслию!
      - Думаешь, появились миллионы гениальных инженеров и ни одного гения-врача? - добродушно усмехнулся Кей. - Ну нет, каждый утверждает свою гениальность в той сфере, которая ему по душе. И каждый мыслит по-своему, но одинаково эффективно.
      - Эффективность мышления... Это что-то новое!
      - В нашем коллективном мозгу сопоставляется множество мнений, порою исключающих друг друга. Эффективность мышления состоит в их обобщении, синтезе оптимального варианта.
      - И вам удается примирять непримиримое? - спросил я недоверчиво. - Или все сводится к подчинению меньшинства большинству?
      Кей снова усмехнулся.
      - Между прочим, чаще бывает право не большинство, а меньшинство!
      - Так ведь можно оправдать Лоора и кучку его приспешников! - возмутился я.
      - Диктатура не в счет, - поморщился Кей, - она-то как раз опирается на "большинство". "Да здравствует великий Лоор!" это разве выкрикивали фанатики-одиночки? Нет, я говорю о демократическом обществе. Так вот, истина озаряет сначала немногих. И лишь затем ее постигают все. Решение у нас считается принятым, если нет ни одного несогласного с ним человека.
      - Но ведь споры могут продолжаться бесконечно!
      - Коллективному мозгу присущ ускоренный отсчет времени. Да и спорить не с кем: в это время все объединены в сверхличность, для которой не существует вкусовщины, амбиций, упрямства. Единственный критерий - целесообразность.
      - А как же мораль?
      - То, что противоречит морали, не может быть целесообразным. Коллективное сознание опирается на правовые акты и этические нормы, - пояснил Кей. - Но не хочу сказать, что все у нас идеально, что мы достигли того, к чему стремимся. А если бы это произошло, то худшей беды нельзя и придумать: наше общество превратилось бы в замкнутую систему. Надеюсь, так не случится, и мы сохраним в себе вечное стремление к совершенству...