7

Укрывшись за колонной, Джейн наблюдала, как ее приятель накачивает мускулы на одном из устрашающих тренажеров в спортивном зале.

– Вот псих, верно?

Вздрогнув от неожиданности, она обернулась: сзади стояла пухленькая молодая австралийка, приятельница Джейн.

– По-моему, ему больно, – заметила Джейн, поморщившись, когда Стив перешел к следующему орудию пыток и с новой силой принялся себя истязать.

– Да нет, этим парням боль вообще незнакома: словно роботы, честное слово! На вид – слабаки, соломинкой перешибешь, но выносливы, как черти!

– Кого ты имеешь в виду? – удивилась Джейн.

– Да троеборцев.

– Он сказал тебе, что участвует в троеборье? – переспросила Джейн, скрывая усмешку. Если Стиву пришло в голову прихвастнуть, она выдавать его не станет.

– Нет, но в прошлом году я была на Багамах, где мой отец работал рекламным агентом на одного из спонсоров «Титана»... Я этого парня хорошо помню. – Девушка указала головой в сторону спортивного зала. – Он жил в соседнем номере и за день до состязаний уничтожил в столовой целую гору макарон, заедая их пирогом, – калорий набирался. Я даже помню, что он пришел одним из первых...

Потребовалось несколько минут, чтобы сообщение достигло цели. Ее протеже? Слабак, которого, по ее мнению, и черепаха на ходу обгонит, участвует в самых изнурительных состязаниях спортивного мира?

Джейн вихрем ворвалась в зал и нагнулась к Стиву, распростертому на скамье для накачивания брюшного пресса.

– Вот почему мы так поздно завтракаем! Чтобы ты успел потусоваться со здешними силачами! – возмущенно упрекнула она, не обращая внимания на то, что, кроме Стива, в зале не было ни души.

Пальцы его едва не выпустили штангу.

– Джейн! Что ты здесь делаешь? – Не сгибая рук, он осторожно опустил штангу на специальную подставку. – Сама же знаешь: я предложил завтракать позже для того, чтобы ты успевала прийти в себя после приступов тошноты.

– Да ну? – Джейн усмехнулась с непередаваемым ехидством, не желая принимать оправданий. – – А вовсе не для того, чтобы ты мог втихомолку накачать себе в мышцы немного титана?

Влажные волосы упали ему на лоб, и, к собственному негодованию, Джейн непроизвольно потянулась поправить непослушную прядь. Даже со штангой в руке, он казался таким беззащитным!

– Да нет же, я...

– Не потому, что соскучился по ежедневной дозе истязаний? – продолжала она, напоминая себе, что перед нею —закаленный атлет, что физически он так же беззащитен, как бронированный танк!

– Чего?

– Сам знаешь... невинные развлечения счетоводов в часы досуга... плавание, велосипед, бег... Я права, о мистер Простите-Извините-Великодушно-Я-Такой-Беспомощный Нортон?

Грудь Стива размеренно поднималась и опускалась под взмокшей майкой. Он рывком сел, сбросил ноги со скамьи, обтер полотенцем лицо и шею.

– Это твое мнение. Я на беспомощность никогда не жаловался.

Джейн засунула руки в карманы хлопчатобумажных шортов.

– Ах, верно! – ядовито согласилась она. – Полагаю, что вплоть до вчерашнего дня ты и виндсерфингом не занимался?

Наконец-то нахал соизволил принять пристыженный вид.

– Не более одного-двух раз. Впрочем, в детстве я немало упражнялся в серфинге – ну, знаешь, скольжение на прибойной волне... Мы жили у моря, и я состоял в местном серфинг-клубе. Тогда-то я и увлекся троеборьем.

Серфинг-клуб! Джейн стиснула зубы, вспоминая, как давеча учила его балансировать на доске...

– Полагаю, на жаргоне троеборцев «один-два раза» означает, что ты всего лишь прокатился из конца в конец по Тихому океану! – предположила она, и каждое слово ее дышало сарказмом. – Итак, вчера ты меня разыгрывал!

– Ну, немного, – признался он, вставая.

Джейн обожгла его испепеляющим взглядом. Казалось, что ее лимонно-желтые шорты и топ вот-вот задымятся – столь яростное пламя бушевало в ее груди.

– Око за око, Дженни. Ты потешалась за мой счет с самой первой нашей встречи, – заметил молодой человек. – Кстати, ты меня не спрашивала, увлекаюсь ли я спортом. Я же сказал тебе, что моя жизнь очень насыщенна. Но тебя интересовала только причастность к массовой культуре.

Джейн терпеть не могла, когда Стив прибегал к логике.

– Для троеборцев спорт не увлечение, – возразила она. – Я читала об этом. Они одержимые маньяки.

– Только не я. Для меня троеборье – просто хобби. Развлечение, не больше.

– Развлечение? – Джейн уставилась на него во все глаза, гнев уступил место ужасу. Бедненький! Тоже мне забава – целыми часами истязать себя в спортивном зале! Неудивительно, что ни для чего другого времени у него не остается.

– У тебя такой вид, словно я только что сознался в невесть каком извращении! – Стив лукаво усмехнулся. – Попробуй как-нибудь сама, Джейн, – по крайней мере, бег. Ни один наркотик не дает такой эйфории.

– Наркотиков я не пробовала, так что сравнить все равно не смогу, – презрительно фыркнув, сообщила она, попутно развенчивая еще один миф о ней «желтой» прессы. – А что до эйфории, игра на сцене в этом отношении ни с чем не сравнится.

– В таком случае, тебе, наверное, сейчас несладко приходится. Как насчет симптомов «отвыкания»? – отшутился Стив, не догадываясь, сколько правды заключено в его словах. Он критически оглядел белые кроссовки спутницы. – Слушай, поскольку ты меня отвлекла, давай пробежимся вместе вдоль пляжа?

– Ха! Я что, похожа на мазохистку? Ты же меня уморишь!

– Темп задашь ты, – настаивал Стив. – Давай-давай, если беременность твоей сестры так на тебе сказывается, лишние упражнения не помешают.

Нет, Джейн вовсе не собиралась принимать это приглашение. Как же так случилось, что спустя полчаса она обессиленно приникла к стволу пальмы, отчаянно хватая ртом воздух?

– Тебя тошнит? – заботливо осведомился Стив.

– Это не утреннее недомогание, это адская усталость! – прохрипела Джейн, едва переводя дыхание. – Я же сказала, что ты меня уморишь.

– Но я подстраивался под твой темп...

– Ну да, а я просто-напросто выпендривалась! – убито созналась она.

– Что, дыхания не хватает? Попробуй-ка вот так... – Стив встал рядом и, завладев руками спутницы, рванул их вверх, так что той поневоле пришлось выпрямиться и расправить плечи. – А теперь дыши медленно и глубоко, а не прерывисто и часто.

Боль в груди тут же прошла, и Джейн обнаружила, что еще способна шутить.

– Теперь ты не возьмешь меня в команду?

– Мне следовало догадаться, что ты выкладываешься, но ты так хорошо держала темп, до тех пор пока не остановилась...

В голосе Стива слышалось искреннее раскаяние.

– Ты только теперь начал понимать, с какой великой актрисой имеешь дело?

Джейн склонила огненно-рыжую головку ему на плечо, ощущая щекой, как под загорелой кожей перекатываются мускулы. К глубокому ее прискорбию, сердце троеборца билось размеренно и ровно, а ее собственное неистово колотилось, словно пташка о прутья клетки.

– Ты хоть когда-нибудь бываешь самой собой или всегда подыгрываешь партнеру?

Джейн напряглась и попыталась высвободить руки.

– Кто бы говорил!

Горячее дыхание обожгло ей щеку; Стив снова заставил ее выпрямиться.

– Нет, подожди, пока сердцебиение не замедлится. Доверься мне: через минуту ты почувствуешь себя лучше.

– Довериться тебе? Как могу я доверять человеку, который морочит мне голову, который даже хобби свое тщательно скрывает! – парировала Джейн, прибегая к защите слов, поскольку состязание в силе она проиграла.

Железные пальцы сомкнулись на ее запястьях.

– Я Стивен Нортон. Ни за кого другого я себя не выдавал. В отличие от тебя.

– У меня были веские основания.

– Ты хотела избежать шумихи? Так ведь именно за счет рекламной шумихи ты и живешь!

Стив резко выпустил ее руки и, схватив за плечи, развернул лицом к себе. Тело его напряглось, брови угрожающе сошлись: похоже, она не на шутку рассердила своего подопечного – от его застенчивой неуверенности не осталось и следа.

– Репортеры здесь ни при чем, верно, Джейн? – хрипло выкрикнул он. – Я не настолько глуп. Думаешь, я не понимаю, зачем ты едва ли не силой навязалась мне в учителя? Ведь не только ради моего блага! Для тебя я развлечение, не больше, средство отвлечься от проблем... Ты спасаешься бегством, но от чего?

– Это неправда!

– Нет? Нет?

– Нет! – Джейн опустила взгляд, хотя в данный момент говорила чистую правду. Стив значил для нее куда больше!

– Твой искрометный талант слепит взор, так что тени различить невозможно, – тихо проговорил Стив. – Что за тени тебя осаждают, Джейн? От чего или кого ты скрываешься?

Гипнотический взгляд темных глаз лишал ее воли. Джейн казалось, что под ногами у нее разверзлась черная бездна, и однако же она не боялась, зная, что Стив непременно ее удержит, не даст упасть; он надежный, как скала. Должно быть, у него есть право задавать вопросы, и если она ответит, то сама поймет то, что до сих пор оставалось для нее загадкой.

И она рассказала о лавине подарков и писем от неизвестного поклонника, о ее попытках закрыть глаза на тревожные симптомы, что проявлялись все отчетливее в ухаживании Томаса. На этот раз Джейн не пыталась обратить дело в шутку и, подбодренная вниманием Стива, взахлеб поверяла ему свои тревоги и сомнения, лишившие ее способности играть на сцене.

– Всю жизнь я мечтала быть актрисой! – восклицала она. – В этом смысл моей жизни!

– Ты хочешь сказать, что всерьез способна воспринимать только театр, – заметил Стив.

Последний кусочек головоломки под названием «Джейн Лоу» встал на место. Неудивительно, что социальные запреты для нее ничего не значат! Светская бабочка перепархивает с цветка на цветок не потому, что глубокие чувства ей чужды, а потому, что и душой и телом она принадлежит сцене. И только сцене!

– Если я не смогу больше играть, если перестану быть актрисой Джейн Лоу, что мне останется? Родители подарили мне эту поездку как средство к спасению, но от себя не убежишь...

– И ты понятия не имеешь, кто такой этот поклонник?

О, если бы она могла доверить Стиву чужую тайну! Какое это было бы облегчение!

Но этого Джейн не могла себе позволить. Она назовет имя Томаса, и Стив непременно спросит, почему актриса не обратится в полицию. Захочет узнать, откуда Джейн известен ее преследователь.

Не может же она сказать, что Томас – незаконнорожденный сын Элизабет Стерн, отданный ею в детский дом? Элизабет умоляла не разглашать ее тайну. Она так и не призналась мужу в горькой ошибке, омрачившей ее прошлое, и пришла в ужас, когда взрослый сын каким-то образом выследил ее и предстал перед ней в супермаркете.

На протяжении нескольких недель Элизабет разрывалась между любопытством и страхом: беспомощный малыш, от которого ей пришлось отречься, превратился в угрюмого взрослого. Она панически боялась, что настойчивые попытки Томаса войти в ее жизнь воскресят позор ее юности, скандальная история всплывет и повредит ее браку, карьере мужа... Чувство вины усилилось, когда Элизабет обнаружила, что усыновившая Томаса семья не относилась к разряду благополучных: супруги разошлись, когда мальчику исполнилось пятнадцать.

Пытаясь успокоить Томаса и собственную совесть, Элизабет согласилась время от времени навещать молодого человека в его квартире. Но чем больше она узнавала сына, тем больше ее тревожило его странное поведение. Элизабет узнала, что Томас стоит на учете в психиатрической клинике, и худшие страхи ее подтвердились, когда она своими глазами увидела квартиру и поняла, какое место в жизни Томаса занимает культ любимой актрисы. Томас нигде не работал: ему платили небольшое медицинское пособие, однако в шкафу у него хранилась масса дорогой женской одежды, от платьев до нижнего белья, все – размер Джейн. В ванной на полочке рядом с бритвой стояла ее любимая косметика и парфюмерия. Пометки в отрывном календаре с портретом Джейн воспроизводили дни актрисы по минутам. А когда Элизабет обнаружила еще и черновики писем, она пришла в ужас при мысли, что может случиться, если Томас попадет в беду и окажется в центре внимания прессы.

Вот и все, что знала Джейн. К тому моменту, когда Элизабет явилась к ней в номер, несчастная женщина довела себя до такого состояния, что успела только выплеснуть, как одно рыдание, все вышеизложенное. А затем с ней случился сердечный приступ, и миссис Стерн рухнула на пол, отчаянно хватая ртом воздух...

Гостья явилась на два часа раньше назначенного срока, и Джейн, только что вышедшая из душа, встретила ее в купальном халате. Когда начался приступ, актриса попыталась оказать первую помощь, но мало в этом преуспела. Невзирая на боль, Элизабет отчаянно пыталась что-то сказать и успокоилась только тогда, когда перепуганная Джейн пообещала, что ни словом не обмолвится о Томасе, пока не получит на это разрешения самой миссис Стерн.

Вот ведь ирония судьбы: для того, чтобы доказать свою порядочность, Джейн должна нарушить данное слово!

– Я знаю, что этот человек психически неуравновешен, – вздохнула она, от души надеясь, что Стив не заметил ее смятения.

– Тогда почему ты не примешь меры? – возмутился он.

– Я... Мне, видишь ли, немного жаль этого парня, – призналась Джейн.

Пряный запах одеколона защекотал ей ноздри – это Стив наклонился к самому ее лицу, обхватив руками ее бедра. Любой прохожий принял бы их за влюбленную парочку.

– Тебе его жаль?

Снисходительность Джейн вызвала в молодом бухгалтере бурный протест. Точно так же некогда отреагировал и Фил.

– Ему не нужна твоя жалость, Джейн. Его необходимо остановить, пока он не причинил вреда тебе или себе самому.

Джейн поежилась.

– Знаю. – Она состроила гримаску. – Брат предложил мне обзавестись телохранителями.

– И ты, разумеется, отказалась! – воскликнул Стив.

Она вызывающе дернула плечом.

– За мной и так народ табунами ходит. Если одержимый поклонник попробует меня похитить, журналисты окажутся на месте происшествия раньше злоумышленника!

– И упустят шанс сделать классный репортаж? Помяни мое слово, они отойдут в сторону и включат кинокамеры, – мрачно возразил молодой человек. – Тебе повезло, что всплыла эта скандальная история со Стернами: благодаря ей к тебе приковано внимание общественности. Хоть минимальная, а защита!

Глаза Джейн вспыхнули: уж от Стива-то она не ожидала такого цинизма!

– По-моему, радоваться тут нечему. Миссис Стерн серьезно больна. Она в реанимации, знаешь ли!

– Миссис Стерн? – повторил он. Брови насмешливо взлетели вверх. – Какое официальное обращение! А ведь речь идет о женщине, которой ты назначаешь тайные встречи! Разве вы не зовете друг друга по имени?

Язвительное замечание задело Джейн за живое.

– Это была единственная тайная встреча, черт тебя побери! – выпалила она. – Я видела миссис Стерн впервые в жизни!

Волнение молодого человека улеглось словно по волшебству.

– Должно быть, ты очень испугалась, когда начался приступ. – Теперь голос его звучал ровно и почти бесстрастно.

Джейн понурилась и закусила губу, вспоминая свои действия в тот момент.

– Не могу избавиться от чувства вины, хотя всю эту историю затеяла не я... – Она настолько погрузилась в воспоминания, что не заметила, как напрягся Стив. – Мне еще не случалось наблюдать сердечный приступ. Я ничего не могла поделать! Ужасно, невыносимо! Ненавижу это чувство беспомощности.

– Мне оно знакомо.

– Неужели?..

Джейн подняла голову: в угрюмом взгляде Стива читалась такая незащищенность, что сердце у нее заныло. Не раздумывая, она подалась вперед и ласково коснулась ладонью его щеки. Стив замер, вгляделся ей в глаза, затем опустил взгляд на розовые, чуть припухшие губки, и у Джейн вдруг снова перехватило дыхание.

– Стив?..

– Что? – Голос его прозвучал хрипло.

– Я думаю...

– Что? – Он резко повернул голову и прижал женскую ладонь к своим губам, впивая сладостное благоухание ее кожи. Глаза зловеще вспыхнули, детская незащищенность во взгляде исчезла, осталась мрачная настороженность. – Так что ты думаешь, Джейн?

От сдавленного шепота голова у девушки пошла кругом. Неважно, о чем она только что думала. Важно, что дыхание Стива, горячее и влажное, щекочет ее ладони, а его полусогнутое колено настойчиво раздвигает ей бедра. Джейн была не в силах противится его напору. И Стив не замедлил воспользоваться представившейся ему возможностью – грубо подался вперед и зажал ее бедро между мускулистых ног.

Джейн не отняла ладонь от его губ, но другой рукой изо всех сил уперлась в грудь Стива, чтобы тот не рухнул на нее всем своим весом. Стив неохотно уступил ласковому отпору, одарив Джейн яростным взглядом, что еще больше раззадорило ее. Она играла в опасную игру, и оба это знали. Знали, что Стив – сильнее и крепче, он шутя преодолеет ее притворное сопротивление, если захочет. Но Стив не захотел – потому что он джентльмен и еще потому, что ее чары внушают ему благоговение, с восторгом подумала Джейн.

Однако в арсенале у него были и другие средства убеждения. Да, ему отказали в поцелуе, но Стив нашел иной способ удовлетворить их взаимную жажду прикосновения. Не сводя с Джейн взгляда, он принялся слегка раскачивать ее, все сильнее и сильнее притискивая к шероховатому пальмовому стволу. Мускулы его дрожали от возбуждения. Он хотел большего, да и Джейн тоже, но ей нравилось дразнить партнера, оттягивая момент наивысшего наслаждения и упиваясь его предвкушением.

Во взгляде Стива бушевало пламя, пламя гнева и страсти, и явственно читалась мужская требовательная сила, не признающая отказа. Перед нею был человек, не привыкший уступать. Во рту у Джейн пересохло, жаркий туман застилал глаза. Все исчезало в этом тумане, и на расплывчатом фоне выделялась лишь фигура мужчины.

Джейн облизнула губы, бессознательно искушая именно тем, в чем отказывала. Язык Стива проник меж пальцев ее ладони, и она ощутила, как при этом напряглись его бедра, ритмично сжимаясь и расслабляясь, и непроизвольно выгнулась всем телом в традиционном женском отклике.

– Ладно! – выдохнула она, отнимая ладонь от его губ.

– Что ладно? – яростно прорычал Стив.

Джейн обвила руками его крепкую шею, легко сомкнула пальцы на затылке, удерживая равновесие и в то же время пытаясь притянуть голову Стива вниз, к себе.

– Ладно, можешь поцеловать меня, – прямо объявила она, и, к удивлению своему, почувствовала, что молодой человек противится ее порыву. – В чем дело? – прошептала Она, покачивая бедрами, так чтобы при каждом движении ощущать упругую выпуклость между его ног. – Передумал?

– Скорее разучился думать, – хрипло отозвался он, с трудом переводя дыхание и послушно наклоняя голову. – Почему я тебе все это позволяю?

При этих словах зеленые глаза торжествующе вспыхнули, словно у кошки. Итак, он признает, что всецело в ее власти...

– Неужели мне придется еще и целоваться тебя учить? – нежно проворковала она.

Стив прерывисто дышал, пожирая взглядом прелестные розовые губки.

– Чему тут учить? Поцелуй он и есть поцелуй.

Джейн рассмеялась – вызывающе, по-женски.

– Ох, Стив, какой ты глупый!

Но тут горячие губы жадно приникли к ее губам, и снисходительный смех оборвался. Влажный язык настойчиво вошел в бархатистую полость ее рта, упиваясь медовой сладостью.

Джейн блаженно прикрыла глаза, отдаваясь власти чувственного экстаза. Вокруг нее бушевал огненный вихрь, пламя взметнулось до небес, когда руки Стива проникли под тонкую ткань топа и большие пальцы принялись поглаживать бугорки грудей, выступающие над тесным лифчиком. Вот ненасытные ладони скользнули под кружевные бретельки, обхватили узкие ленточки и потянули податливую ткань вниз, высвобождая груди, так что натянулся и затрепетал упругий шелк.

Джейн запустила пальцы в его светлые волосы, упиваясь затянувшимся поцелуем, ожидая новых прикосновений. Но ладони Стива почему-то остались лежать на ее талии. Пальцы до боли вдавились в нежную плоть. Джейн беспокойно зашевелилась. Неужели он смутится и оробеет сейчас, когда... О, только не это! Джейн завладела его руками, втянула их под топ и властно положила на обнаженные груди.

В голове у нее мешалось. Спазмы неописуемого наслаждения сотрясали тело, подчиняя себе каждую клеточку, от полыхающих щек до онемевших ступней. Жаркая тьма накатывала волной, сметая мысли и волю, втягивая ее в водоворот сладострастного экстаза. Время то замедляло, то убыстряло ход, утрачивая значение и смысл. Вселенная стремительно сжималась в одну точку, и вот уже не осталось ничего, только горячее тело, неистово колотящееся сердце... И один-единственный мужчина в центре мироздания.