А тут и новая беда пришла в дом. Расплодились в нем крысы. И раньше водились они в доме, а теперь появились в таком количестве, что просто кишмя кишели. Словно со всего города сбежались эти черные хвостатые. Раз Лю просыпается ночью, а крысы собрались у него в комнате, глазами красными сверкают, зубами пол грызут. Тут и вспомнил он, что под половицей лежит у него ларец - дар чужеземца, ушедшего, так сказать, на Небо. Схватил Лю лопату, убил крыс, сколько смог, и выхватил ларец из подполья. А в крыс как бес вселился - прыгают прямо на Лю, норовят вцепиться, словно Лю их добро украл. Закричал Дэань, взял ларец заветный и побежал прочь из дома, а крысы стаей - за ним. И подумал Лю, что воздаяние ему пришло за жизнь его неправедную. Упал он на землю и заплакал, а крысы мерзкие одежды на нем раздирать принялись.
      И снова пришло спасение к Лю. Видит он - идет старик даос и играет на лютне пипа. Крысы как услышали эти звуки, так и замерли как вкопанные. А монах взял горсть проса и крикнул: "Мышь, мышь, просо съешь, с тебя и хватит. Мышь, мышь, спрячь голову, беги! Смотри, чтоб не погнался кот!" Крысы все и разбежались в разные стороны.
      Как увидел Лю монаха, вспомнил он сразу все, и просветлело его сознание. "Виноват я, - говорит он, - слаб оказался и забыл твои наставления. Видать, отравил Старый Синий Червь, что живет у меня в голове, дух мой окончательно, и не достигнуть мне просветления никогда". - "Да нет, - отвечает монах, - не в тебе самом дело, а во Враге твоем. Понял я это, хоть и не сразу, потому и спешил к тебе на помощь из гор своих". - "Значит, это все козни старого осла Чжоу и молодого распутника Хуа Гун-сю, лисы девятихвостой?" - воскликнул юноша. "Нет, - ответствует старик. - Врага своего ты в лицо не знаешь, а он знает о тебе хорошо и хочет тебя погубить. И все из-за этой вот шкатулки". - "Так выкинуть этот ящик в овраг или отдать его этому человеку, если из-за него столько неприятностей!" вскричал Лю. "Нельзя, - говорит даос. - Ибо в сокровищнице сей сокрыты великие силы, которые не должны попасть в руки, ведомые недобродетельными помыслами. Если тебе Небо доверило нести ношу сию, стало быть, тебе она и предназначена". Лю хотел вскрыть шкатулку немедленно, но монах сказал, что нельзя этого делать, не определив гаданием счастливое место, день и час. И предложил он молодому Лю удалиться от "красного праха" - то есть, стало быть, от суетного мира людей. Сказал монах:
      Познавший тайны жить уходит
      Туда, где воды есть да горы.
      Согласился с ним Лю Дэань, и покинули они город. Никто и никогда не видел их больше в этой провинции.
      Глава 8
      Этот парень, пожалуй, был получше других. Эдвардас - так его звали. Эдик. Лет двадцати пяти, не такой здоровенный, как многие качки на пляже, но по-особенному ловкий и красивый в движениях. "Может быть, не хуже Демида", - подумала Лека. Она невольно продолжала сравнивать всех с Демидом, даже пытаясь убедить себя, что она свободна от его влияния и собирается заняться легким флиртом.
      Дождь поливал третий день. Коробов превратился в полного зануду и лишь что-то невнятно мычал, когда Лека пыталась оторвать его ото сна, еды или чтения и вытащить на улицу. Возможно, он боялся растаять, как Бастинда, под дождичком, а может быть, на него напала сонная болезнь. А Леке надоело сидеть дома. Она надела плащ-дождевик и отправилась гулять по пустым серым улицам. Ей очень нравилось бродить так, хлюпая промокшими туфлями по лужам, и представлять, что она - русалка, вышедшая на берег из соленой прохлады моря, чтобы найти своего доброго принца.
      - Лена, здравствуйте... - Рука легла на ее плечо.
      Лека обернулась. Да, это был он, Эдвард. Девушка чувствовала его присутствие уже полчаса - он шел за ней сзади и никак не мог решиться подойти. Лека не могла узнать, о чем он думает, - он был литовцем и думал, соответственно, на литовском языке. Но Лека чувствовала общий его настрой здесь главенствовала влюбленность - темно-вишневая и сладкая, как шоколадка с начинкой, и пульсирующие оранжевые сполохи эротического влечения, и синяя дымка смущения.
      Лека молча улыбалась, вода текла по ее лицу, срываясь каплями с кончика носа. Ей нравился этот забавный высокий парень.
      - Лена, извините, вы меня, наверно, не помните? - Эдик говорил с легким акцентом, и это делало его еще более милым. - Мы с вами познакомились на пляже. Я тогда пытался угостить вас пивом, но вы не стали его пить. Почему-то. Это глупо так получилось. Вы, наверно, обиделись на меня тогда?
      - Эдвардас. Тебя так зовут? - Лека отбросила со лба мокрую прядку волос. - Эдик. Я тебя помню. Ты меня боишься, да?
      - Нет, ну почему же? Я просто... - Эдвард смущенно улыбнулся. - Вы такая красивая, Лена. Вы как фея леса - таинственная и какая-то... необычная. Я с вами говорю, а вы сейчас растаете в воздухе, и я вас больше никогда не увижу. Может так быть?
      - А феи бывают злыми?
      - Бывают. Но вы - добрая. Вы - чистый человек. Знаете, я могу это чувствовать... так... через душу. Я когда вас увидел, так обнаружил, что все время думаю о вас. Для меня это было маленькое счастье - каждый день приходить на пляж и издалека видеть вас. Простите. Но теперь дождь - и мне стало совсем плохо. Я никогда не думал, что такое со мной будет. Я просто стоял у вашего дома и ждал - может быть, вы выйдете?
      - Так ты что, целый день вчера стоял? - Лека ужаснулась, представив, как бедный Эд подпирает дерево напротив ее окна, ежится от холода и струйки дождя стекают ему за шиворот. - Надо было зайти к нам. Я так скучала вчера целый день! Я очень люблю гостей - почему ты не зашел?
      - Правда? - В глазах Эдварда вспыхнул голубой огонек. - Но я думал, что у вас и так есть много гостей. Русские, они всегда бывают в компании. Очень общительные. Хотя много слишком пьют иногда. Извините... - Эдик замялся. - И ваш муж... Он неправильно мог бы понять это.
      - Честно говоря, он мне не муж. - Лека грустно усмехнулась. - И думаю, никогда не будет мужем. Он очень хороший человек, Демид. Хотя и кажется окружающим немного странным. Просто жизнь у него такая дурацкая, ненормальная... Давай не будем говорить о нем.
      - Ой, - спохватился Эд, - почему вы без зонтика ходите? Вы промокли как ниточки...
      - До ниточки, - поправила его Лека. - Со скамейки слезть не смог, весь до ниточки промок. А сам-то ты? Тоже зонтика нету.
      - Да, правда. - Эд улыбнулся счастливой глупой улыбкой. - Вы, наверно, ужасно замерзли. Давайте я приглашу вас в одно очень хорошее место. Это недалеко. Приезжие туда редко ходят, там никто не знает. Но это замечательное место, вы будете вспоминать его, как настоящую прибалтийскую сказку. Пойдете?
      - Ага. - Лека отдала Эдварду сумочку, в которой было, наверно, литра два воды. - Еще немного, и я утону в этом дожде. Слушай, только зови меня на "ты", ладно? А то мне как-то не по себе. Мы ведь с тобой друзья?
      - Друзья... - как эхо отозвался Эд.
      * * *
      - "Valgicla", - прочитала вывеску Лека. - Это что, столовая? Я знаю это слово.
      - Да, тут есть столовая. Но мы идем немножко в другое место.
      Они прошли мимо пустых столов, через полутемную безлюдную кухню и спустились по узкой каменной лесенке. Потом миновали подвал с кирпичным стрельчатым потолком. Около полукруглой дубовой двери висел колокольчик. Эдвард дернул за шнурок, и колокольчик откликнулся тусклым латунным голосом.
      - Кто то ест? - Дверь приоткрылась, и появилась рыжая голова. - О, Эдвар с ладной пани! Як то добже же це спотыкам! Проше, проше!
      - Хельмут, это Лена.
      Лека посмотрела себе под ноги и смутилась. Ручьи с ее плаща собрались в темные лужицы на полу. Рыжий поцеловал Леке ручку и посмотрел на нее взглядом опытного сердцееда. Было ему лет сорок пять, и выглядел он как повар при дворе короля Жигмонда: белый фартук на грузноватом теле, белая манишка с двумя рядами черных пуговок, засученные рукава, обнажающие большие мясистые руки, поросшие волосами оранжевого цвета. Он был очень галантен и хитер, этот рыжий Хельмут.
      - Прошу тугай. Чим можна пани служиць?
      - Слушай, Хел, говори по-русски, а? - Эдвард шутливо толкнул кулаком Хельмута в плечо. - Хочешь очаровать пани своим змеиным шипением? Мы, конечно, знаем, что польский - великий и могучий язык, но мы его в школе не изучали.
      - О'кей, - усмехнулся Хельмут. - Велкам ту май бар. Сит даун энд... ну, в общем, будьте как дома. - Он махнул рукой и скрылся за занавеской позади высокой стойки, отделанной ясенем.
      Лека оглянулась. В самом деле, это было очень милое заведение. Даже не желтые деревянные столы и стулья, украшенные нехитрой резьбой, и не стены из аккуратного красного кирпича создавали уют. Сама атмосфера этого кабачка, со вкусным и каким-то домашним запахом жареного лука, с тихой музыкой, располагала к расслаблению и отдыху. Лека села и спрятала мокрые ноги под стул.
      - Слушай, Эдвард... Мы тут все зальем и испачкаем. Я же мокрая, хоть выжимай.
      - О, это - не проблема, - улыбнулся Эд. - Мы высушим твою одежду. - Он крикнул что-то по-литовски, и Хельмут отозвался. Рыжая рука появилась из-за занавески и поманила девушку.
      - Панна, проше за мной.
      Лека прошла за Хельмутом по коридору, отделанному темной керамической плиткой, и оказалась в ванной.
      - Паничка промокла, - сообщил Хел. - Снимите с себя одежду, всю. - Он сделал круглые глаза. - А я дам вам вот это. - Он протянул девушке длинный махровый халат белого цвета. - Он чистый, не бойтесь. Очень чистый.
      - Хельмут, может быть, вы отвернетесь? - вежливо попросила Лека.
      - О, вы стесняетесь?
      "Хоть бы покраснел немножко, бабник рыжий..."
      - Я видел пани на пляже. Там вы были совсем без одежды, и очень красивая. Очень.
      - А здесь - стесняюсь. - Лека скинула плащ, и Хельмут неохотно отвернулся. Лека не спеша сняла с себя всю одежду, кроме белья, и положила ее на край ванной. - Давайте халат.
      - Пожалуйста. - Рыжий немедленно повернулся и накинул Леке халат на плечи. "Непонятно, зачем тогда! отворачивался?" - хмыкнула про себя Лека.
      - Вся промокла, с головы до ног. - Она улыбнулась. - Вы всех гостей так раздеваете?
      - Мы делаем все, чтобы нашим друзьям было удобно. - Хел повесил одежду Леки себе на руку. - Хотя обычно наши посетители приезжают на машинах и не имеют проблем с промакиванием. То есть с промоканием. - Он пристально посмотрел на девушку. - Не бойтесь меня, Лена, я хороший. Честное слово повара.. - Он повернулся и пошел по коридору. Лека последовала за ним.
      Эдвардас тоже переоделся. Ему достались мешковатые коротковатые джинсы и огромная клетчатая рубашка - явно с плеча хозяина. Мокрые волосы он зачесал назад, и они блестели, как набриолиненные.
      - О, у нас очень домашний вид. - Эд развел руками. - Но это все же лучше, чем сидеть в мокрой одежде. Ты никуда не спешишь? Может быть, я задерживаю тебя?
      - Нет, конечно нет. Как говорит один мой знакомый великий человек: спешка убивает прекрасное. Хорошо здесь. - Лека откинулась на высокую спинку стула. - Будем сидеть, пока не кончится дождь. Может, день, может, неделю, а может, весь месяц. Пока не выгоните. Пойдет?
      - Пойдет. - Эд взял девушку за руку. - А твой... Демид, он кто? Ученый? Он читает такие странные книжки... На японском языке?
      - На китайском, - фыркнула Лека. - Просто он - китаец. Беглый. Перекрашенный и переодетый. Даже во сне на китайском говорит. - Лека осеклась, неожиданно внимательный взгляд собеседника насторожил ее. Ладно, что это мы все про Демида? Ты знаком с меню? Может быть, сделаешь заказ?
      - Здесь не делают заказ. Хельмут сам выберет то, что, по его мнению, подходит нам больше всего. И еду, и напитки. И можешь быть уверена, ты не разочаруешься в его выборе.
      - Класс! - Лека закрыла глаза. - Всегда мечтала побывать в таком ресторанчике. Слушай, а почему здесь никого нет?
      - Сейчас слишком раннее время. И дождь. Это в принципе ночное заведение. И гости приедут сюда после десяти.
      - И что, приезжает кто-нибудь?
      - Можешь не сомневаться. Здесь всегда бывают в основном одни и те же люди.
      - Богатые, наверное? Если Хельмут твой не прогорает?
      - Богатые. И очень богатые. И не очень - такие, как я. Просто нужные люди.
      - А ты нужный человек? - засмеялась Лека. - Кому нужный?
      - Всем им. Я - массажист. И, наверное, хороший массажист. Хочешь попробовать?
      - Массаж? Омолаживающий, взбадривающий и немножко эротический? Ты мнешь стареющих теток? Гладишь их обвисшую кожу, разглаживаешь морщины? И они ловят кайф под твоими чуткими и сильными руками? Кряхтят, виляют задницами, делают тебе глазки и говорят всякие пошлости?
      - Откуда ты знаешь? - Парень покраснел. - Это не совсем так.
      - Так. Конечно так. Они готовы отстегнуть любые бабки, чтобы их погладил по попке красивый мальчик Эд. А бедному Эдварду давно до смерти надоело это занятие. Он не воспринимает их как женщин, он ходит на пляж, чтобы посмотреть на красивых девчонок, он готов стоять часами под дождем, чтобы хоть мельком увидеть в окне девушку, в которую он нечаянно влюбился. Он обеспечен и приятен собой, а жизнь его - большая куча комплексов и фантазий, которые никак не могут осуществиться.
      Эд отвел взгляд и закусил губу. А потом посмотрел на Леку - очень серьезно и настороженно.
      - Да, это так. Значит, ты умеешь читать мысли? Это страшный дар. Наверное, противно жить, если всегда знаешь изнанку людей, с которыми разговариваешь?
      - Ну ладно, Эдичка, милый, не пугайся. - Лека провела пальцами по щеке Эда. - Это я так, придумала все, забудь. Прости за несдержанность. Просто меня раздражают люди, которые считают, что все в мире можно купить за деньги. Взгляд у них такой, знаешь, особый - они сразу оценивают, сколько ты стоишь. А кое-что нельзя купить ни за какие богатства в мире.
      - Что, например?
      - Счастье, любовь. - Лека вздохнула. - Любовь...
      - Теперь я попробую догадаться, - сосредоточенно проговорил Эдвард. Ты любишь Демида. А он тебя любит?
      - Не знаю, не могу понять. Слова ведь так мало значат. Во всяком случае, это не мешает ему проводить ночи с другими, а потом снова возвращаться ко мне. Любовник он, конечно, замечательный. Но одной меня ему явно мало.
      - А ты... - Эд замялся, но сделал над собой усилие: - Ты не пробовала изменить ему?
      - Пробовала, - откровенно призналась Лека. - Пока не получалось. Вот, может быть, с тобой получится?
      Эдвардас едва не подпрыгнул на месте. Он спешно отвел глаза, засиявшие так, что Леке больно было в них смотреть.
      Ситуацию разрядил Хельмут, в огромном белом колпаке выплывший из-за стойки. На кончиках его пальцев балансировал поднос, уставленный горой тарелок и окутанный ароматным паром. На левой руке висело накрахмаленное полотенце.
      - Як пани смакуе польске потравы? - мурлыкал рыжий прохвост. - Проше до столу. То бардзо смачно. Барщ, польски сандач, пегори с сэрэм, гжыбы мариноване. - Он ловко расставлял на столе тарелки. Насколько могла понять Лека, это был судак и что-то типа вареников с сыром. Все выглядело великолепно и благоухало, как в сказке. - Мамы бардзо добро вино бяло. - Он разлил сухое вино в фужеры.
      - Судак по-польски и язык по-польски. - Лека не выдержала и съязвила. Эдвард бросил на нее укоризненный взгляд, но Хельмут лишь ухмыльнулся.
      - Пани очень веселая. Хотите попробовать мой язык? Всегда к вашим услугам!
      На этот раз мрачного взгляда Эдварда удостоился повар. Бедный Эдик ревновал! Лека деликатно опустила глазки и занялась борщом.
      * * *
      Одежда Леки и вправду высохла замечательно. На этот раз она прошествовала в ванную без сопровождения Хельмута. Там Лека посмотрела в зеркало и показала себе язык. Все было замечательно: они танцевали с Эдвардом при свечах, Эд был мил и остроумен, он вел себя тактично и даже не сделал попытки залезть ей под халат, хотя девушка чувствовала, как его возбуждает близость ее горячего тела. "Рыжий небось давно бы уже распустил руки. Но ему тут ловить нечего. Много у меня было таких рыжих, - подумала Лека. Мысль о Демиде снова настойчиво полезла в голову, но Лека отогнала ее, словно муху. - Ты всегда хотел, чтобы я нашла себе кого-нибудь. Теперь ты доволен?"
      Она вышла в зал и кивнула повару:
      - Спасибо, милый Хельмут. Знаешь, кто ты? Ты - волшебник хорошего настроения. Правда, правда.
      - Спасибо, Леночка! - растрогался Хел. - Заходите ко мне всегда, хоть каждый день. С Эдваром, или с вашим мужем, - он подмигнул Эду, и тот снова помрачнел, - или просто одна...
      - Что было бы наиболее желательно, - резюмировала Лека. - Дзенкуе, до видзення, - выложила она весь свой словарный запас польского.
      - До рыхлого зобачення, - невозмутимо ответил Хельмут. Лека не выдержала и расхохоталась.
      - Как? Как? До рыхлого собаченья? Это еще что такое?
      - До скорой встречи, - перевел повар. И расплылся в рыжей плутовской улыбке.
      * * *
      Эдвардас осторожно повернул ключ в замке. Родители давно спали, и он не хотел будить их. Он знал, что сейчас раздастся стук когтей по паркету и огромный его пес, Карат, вылетит в прихожую, подвывая тонко, как дворняжка, положит свои лапищи на плечи хозяину и оближет его лицо...
      Тишина. Эд недоуменно пожал плечами и тихо прокрался в свою комнату. Двадцать пять лет - конечно, он уже не мальчик, но для родителей он навсегда останется ребенком, глупым ребенком, не знающим, что по ночам надо спать, а не шляться по городу, где так много хулиганов и пьяных, особенно из этих, русских. Эдвард включил настольную лампу. Карат, немецкая овчарка, лежал на своем месте. Он едва поднял голову, посмотрел на хозяина тусклым взглядом и отвернулся.
      - Карат, ты что-то чувствуешь? - Эд опустился на корточки рядом с собакой. - Ты что, ревнуешь? Милая псина моя, ты знаешь, как я счастлив?! Самая лучшая девушка на свете - она говорила со мной, она танцевала со мной. И она не боялась меня. Мы любили друг друга. Она была моей, понимаешь? Как тебе это объяснить?
      Пес не шевелился. Эд опустил руку ему на голову и обнаружил, что шерсть на затылке запеклась сплошной кровавой коркой. Ухо было разорвано. Пес глухо зарычал и мотнул головой, стряхивая руку хозяина.
      - Подожди, подожди. Так дело не пойдет. Ты что, опять подрался? Ну что ты за глупый парень такой? - Эдик сжал морду собаки и повернул ее к себе. Карат заскреб когтями по полу, пытаясь вырваться. Эдвард побледнел. Он никогда не видал такого. Правый глаз овчарки был, как всегда, коричневого цвета, только, может быть, тусклее обычного. Зато левый стал ярко-зеленым. Эд готов был поклясться, что он светится в полумраке, как прожектор. Пес зарычал, оскалив огромные желтые клыки. - Спокойно, Карат! - Эдвард старался говорить ровным голосом. - Спокойно, мальчик. Лежать!
      Пес, пошатываясь, поднялся на ноги. Язык его вывалился из пасти, по нему поползла струйка тягучей слизи. Вонь, отвратительная вонь заполнила комнату. Только теперь Эд обратил внимание на рваную рану на боку Карата. Тошнота подкатила к горлу - Эду показалось, что что-то черное, как клубок червей, копошится в ране. Он сделал шаг назад, но пес, словно прочитав его мысли, одним прыжком оказался у двери, отрезав ему путь к отступлению.
      - Карат, фу, лежать! - Эду казалось, что он кричит, но на самом деле едва заметный шепот вырвался из его уст.
      Пес снова оскалился - что-то дьявольское проскользнуло в этой звериной усмешке. И с хриплым рычанием бросился под ноги хозяина. Черный вихрь сбил Эдварда с ног, и он почувствовал, как зубы вцепились ему в предплечье, раздирая кожу. Эд заорал как бешеный и потащил зверюгу, впившуюся ему в руку мертвой хваткой, к столу. Там, в верхнем ящике, лежал заряженный браунинг. Никогда, даже в самом страшном сне, Эдвард не смог бы себе представить, что ему придется стрелять в свою собаку - в своего лучшего друга, самого верного и преданного пса на свете. Но сейчас рассудок его помутился, он хотел лишь одного - избавления от дикой, не-человеческой боли, разрывающей тело...
      Карат разжал пасть и отлетел в угол - шлепнулся безразличной тушей. Потом поднялся на ноги и лениво облизнулся. Эдвард ошарашенно посмотрел на свою руку. Он ожидал, что увидит там лохмотья рваного мяса, выпирающие переломанные кости. Ничего такого... Несколько глубоких ссадин на глазах затягивались розовыми рубцами. "О Боже, неужели такое может быть?!" Эдвард почувствовал, как боль уходит из руки. Вдруг резкий толчок - изнутри, откуда-то из сердца - свалил его на пол. Эдвард захрипел, и мир расплылся перед его глазами.
      ДО РЫХЛОГО СОБАЧЕНЬЯ ДО РЫХЛОГО СОБАЧЕНЬЯ ДО РЫХЛОГО СОБАЧЕНЬЯ
      Глава 9
      - Где ты была?! - Демид приоткрыл дверь наполовину, словно решал, пустить Леку домой или спустить ее с лестницы. Вид его не отличался утренней свежестью - всклокоченные волосы, темные круги под глазами, злой усталый взгляд.
      - А почему это ты меня спрашиваешь? Сам то и дело дома не ночуешь! Лека блаженно улыбнулась. - Вот и я последовала твоему примеру. Не вижу повода для скандала.
      - Черт, черт подери! - Демид прошел в комнату, руки его дрожали от ярости. - Куда ты провалилась?! Нет, ты хоть предупредить-то меня могла? Позвонить, что ли? Ушла гулять вчера утром и пропала чуть ли не на сутки. Я тут как идиот места себе не нахожу! Как полный кретин мечусь из угла в угол и думаю, что с тобой случилось! Я уже решил, что Враг достал тебя! Понимаешь?!
      - Успокойся, Дем. - Лека попыталась найти в своей душе хоть капельку раскаяния, но не обнаружила там ничего подобного. Сколько раз она точно так же ждала Демида? - Что может со мной случиться? Я не слабая беспомощная девчонка. И могу разобраться с любым придурком без твоей помощи. Ты прекрасно знаешь это.
      - Черт! - Хрустальная пепельница затрещала в руке Демида и разлетелась на мелкие осколки. - Ну вот, хорошую вещь из-за тебя испортил! Речь не о пацанах идет, которые за тобой бегают, а о Табунщике. С ним-то ты как сможешь справиться, а? Ты что, знаешь, как это сделать?!
      - Можно подумать, что ты это знаешь! - заорала Лека. Обычно она не задевала эту тему, стараясь не уязвлять самолюбие Демида. Пускай считает, что он - главный в их тандеме. Но сейчас ей захотелось ударить этого гордеца, и побольнее. - Что с того, что ты знал когда-то? Сейчас ты знаешь ничуть не больше меня. Хочешь, откровенно тебе скажу? - Лека прищурилась. Что, если ты прав в своих подозрениях, и я знаю о Враге побольше, чем ты? Этого ты не допускаешь? Командир нашелся!
      - Я нисколько не сомневаюсь, что ты от меня многое скрываешь. Не думай, что тебе удается запудрить мне мозги. Я уже давно прекрасно понял, что мы, возможно, поменялись с тобой ролями. Но только отчасти. Пойми, милая моя девочка, что способности твои во много раз меньше той Силы, которой я обладал когда-то - до того, как ты выпустила мне пулю в голову. Я не могу доказать этого - память моя повреждена, но я чувствую это. А главное, у тебя недостаточно знаний. Я смутно вспоминаю, что я много работал, что сделал множество открытий. Мне кажется, я почти нашел ключ к разгадке, кода случилось ЭТО. Когда Враг сумел направить твою руку против меня. Да, сейчас козыри в твоих руках. Но ты даже не пытаешься использовать их - ты живешь как простой человек, ты не ищешь путь, который может привести тебя к победе! И твоя неосторожность - тоже следствие этого.
      - Уж кто бы говорил-то! - Раздражение все больше овладевало Лекой. Нет, вы посмотрите на этого эстета доморощенного! Он целый день валяется и читает дурацкие книжонки, а по ночам пропадает где-то по кабакам. Таким образом ты укрепляешь свой великий и могучий дух? Где же ты собираешься найти ключ к разгадке? Под юбкой у какой-нибудь девицы?
      - Нет, так дело не пойдет. - Демид уперся кулаками в стол и мрачно посмотрел на свою собеседницу. - Мы не должны с тобой ссориться. Мы с тобой союзники, и должны помогать друг другу, а не цапаться. Ты еще не готова для той роли, которая тебе досталась. Правда, ты слишком горда и самоуверенна, чтобы признать это. Что ж тут поделать? Будем надеяться, что жизнь расставит все по местам. Лишь бы только все это не кончилось трагически. Он направился к двери, но в последний момент обернулся. - Кстати, с кем все же ты была в эту ночь?
      - Ага, заревновал? Так бы сразу и сказал! Очень хороший мальчик красивый и воспитанный. И между прочим, классно...
      Лека осеклась. Демид бросил на нее испепеляющий взгляд, и она решила, что рассказывать подробности этой ночи не обязательно.
      - Мне он не нравится, этот твой мальчик. С ним что-то не так.
      - Слушай, Демид, может быть, я все-таки сама буду выбирать своих друзей? - Лека придала себе убийственно вежливый вид. - До сих пор ты не препятствовал мне в этом. А если ревнуешь, так и скажи.
      - Нет, дело не в этом. Хотя и ревную тоже, как ни странно. Дело в том, что есть в душе этого человека какое-то черное пятно, не дающее мне покоя. И оно разрастается, закрывая все сплошным налетом, и я уже не могу понять его внутреннюю сущность. Когда-то я уже видел подобное, но не могу вспомнить, что это означает.
      - Что ты за чушь плетешь? - возмутилась Лека. - Ты даже не видел никогда этого парня!
      - Мне совершенно не обязательно видеть твоего Эдика. Так ведь его зовут? Ты думаешь о нем, и я вижу его как на ладони. Может быть, он только жертва обстоятельств, но от него исходит угроза. Причем больше всего меня беспокоит то, что этой опасности не видишь ты!
      - Отстань. - Девушка устало провела рукой по лицу. - Если с ним будет что-то не так, я это сразу почувствую. Я пошла спать. Все будет хорошо, не волнуйся. И не ревнуй. Правда, Дем.
      Она чмокнула Демида в щеку и поплелась в спальню.
      * * *
      - Привет, Эд! - Едва Лека увидела Эдвардаса, как дурные мысли, появившиеся после разговора с Демидом, вылетели из головы. Она и в самом деле была очень рада видеть этого парня! Он сидел за столиком летнего кафе, и ветерок шевелил его мягкие темные волосы. Тучи развеялись, солнышко грело плечи мягким предсумеречным теплом. Жизнь была прекрасна!
      - Привет. - Эдвард улыбнулся, приподнялся и нежно поцеловал девушку в щеку. - Лена, милая... Я думал, ты не придешь. Я бы не пережил этого.
      - Все нормально? - Лека внимательно посмотрела на литовца. - Никто на тебя не напал ночью? У тебя фингал здоровенный под глазом.
      - Да ничего страшного... - Эдвард махнул рукой. Выглядел он в самом деле больным и измученным.
      Глаза его закрывали черные очки, и Лека не могла заглянуть в них. Сумбур царил и в его мыслях - девушка чувствовала это, хотя и не могла понять почему. Впрочем, не было здесь ничего зловещего и угрожающего, на что стоило бы обратить внимание.
      - Нет, - в самом деле? Об косяк, что ли, ударился? Или с пятого этажа упал? Что там еще можно придумать?
      - Это собака моя, - сообщил Эдвард. - Очень жаль, но он заболел.
      - Кто - он?
      - Собака. Он плохо себя чувствовал ночью, когда я пришел. Я хотел его лечить, но он напал на меня и укусил. И я ударился. Когда падал. - Эд осторожно дотронулся до лилового пятна под правым глазом.
      - Ой, бедненький... Можно я посмотрю? - Лека потянулась к парню, но он аккуратно отстранил ее руку.
      - Это не надо. Там ничего страшного. И не будем об этом говорить. Нам надо будет с тобой поехать.
      - Куда?
      - Я тебе не скажу. Это будет мой сюрприз для тебя. Но разве я вчера разочаровал тебя? Ты можешь мне доверять.
      - Нет, нет, Эд, я так не могу. Извини, я никуда не могу уехать, не предупредив Демида.
      - Но при чем тут Демид?! - В голосе Эдварда появилось отчаянье. - Ты же сама говорила мне, что свободна в своих поступках, что он не препятствует твоей свободе, что он тебе не муж, просто партнер. Почему он должен знать?
      - Все не так-то просто, Эдик, не обижайся. Понимаешь, мы здесь не просто отдыхаем. Мы в бегах. У нас на хвосте сидят люди, которые могут превратить нас в трупы при первой же встрече. Поэтому мы повязаны с Демидом намертво - своей жизнью и смертью. - Лека выкладывала полуправду как приманку, а сама внимательно вслушивалась в мысли Эдварда - не мелькнет ли хоть намек на то, что он знает о них больше, чем показывает?
      - Плохо. Но эту проблему можно решить! Вы же здесь у меня на родине, и я могу помочь вам. Я знаю, к каким людям обратиться, и ваших врагов могут заманить в ловушку.
      - Нет, это ни к чему. Ты никому ничего не расскажешь. Этого не должен знать никто! Понял?
      - Конечно! Ты можешь доверять мне. Хотя это очень неожиданно. Ты не похожа на человека, который может быть связан с криминальными людьми. Демид - да.
      - Что - Демид?
      - Он - профессиональный боец. Это сразу заметно по его рукам. И у него очень много шрамов на теле. Я массажировал таких людей, у них характерные отметины на предплечьях и голенях. Там надкостница разбита, это называется остеофит - костные выросты. Это учитывается при массаже.
      - Ну ты просто Шерлок Холмс!
      - Лена, значит, в любой момент вы можете уехать отсюда и исчезнуть навсегда? И я никогда больше тебя не увижу и найти не смогу?
      - Да, пожалуй, так!
      - Господи, ну почему так все происходит? - пробормотал Эдвард. Лицо его исказилось в мучительной гримасе. - Это, наверное, злая судьба! Когда ты... когда ты сказала, что можешь полюбить меня, мне показалось, что мир перевернулся под моими ногами, что я слишком мал и ничтожен, чтобы вместить в себя такое огромное счастье. Никогда в жизни я не был так счастлив и никогда так не боялся потерять любовь. И вот прошел всего день - и все разваливается! Ну что, что мне сделать, чтобы сохранить это?
      - Эдик, милый... - Лека придвинулась к парню и обняла его за шею. - Ты такой славный. Ты мне очень нравишься. Правда! Ты интересный и своеобразный человек, такой нежный и романтичный. Ты - само удовольствие! - Она дотронулась губами до щеки Эда. Люди в кафе тактично кушали мороженое, не обращая на них внимания. - Ну вот, наговорила тебе кучу комплиментов... Но я не пара тебе, Эдвард! Я - как мина, замаскированная под игрушку. Понимаешь? Каждый человек, который со мной соприкасается, может стать объектом охоты.. Я, - ходячее несчастье, и может быть, ты всю жизнь будешь проклинать себя за те дни, что провел со мной.
      - Нет. - В тоне Эда появилось упрямство.