Но, честно говоря, Мыньшэни - духи-стражи ворот, вряд ли имеют отношение непосредственно к нашему Врагу. Это традиционная мифология. Любой мальчишка из китайской деревни скажет тебе, что такое Мыньшэнь. И даже покажет. Это лишь два обожествленных полководца, Цинь-Шу-бао и Ху Цзин-дэ, которых рисуют в Китае на створках дверей и ворот с незапамятных времен. По преданиям, императору Тай-цзуну династии Тан сильно досаждали бесы. И эти два бесстрашных воина встали у ворот его в полном вооружении...
      Демид слушал Вана, который обратился к излюбленному своему преподаванию истории и, кажется, забыл о нынешней роли Хранителя. Слушал и не слышал его. Он держал в мыслях словечко "Сяньдаомыньшень". Поворачивал его по-всякому, гладил, подкидывал и рассматривал со всех сторон. Но как ни крути, на Имя Духа оно похоже не было. Ни по фонетике, ни по чрезмерной свой длине, ни по ощущениям, которое вызывало истинное Имя где-то в глубине сознания Демида.
      - Слушай. - Демид не очень-то вежливо прервал лекцию доктора Вана. Что собой могут представлять Врата? Может быть, они вообще нематериальны? Они же ведут в тонкий мир! Как же можно их увидеть? Ведь нельзя увидеть вход в Рай или в Ад? Хотя я думаю, что души умерших людей не испытывают особых проблем с обнаружением такого входа - ведь они подчиняются уже законам духа, а не материи!
      Ван Вэй замолчал надолго, и Демид подумал, не слишком ли сильно он оскорбил старого китайца невниманием к его речи. Но когда-учитель Ван заговорил, ни малейшего намека на обиду не промелькнуло в его словах:
      - Ты можешь увидеть Врата так же легко, как видишь эти картины.
      - Картины? - Демид оглянулся. Откуда старик мог узнать, что рисунки эти имеют отношение к другим мирам?
      - Может быть. Врата эти действительно нематериальны - со стороны, обращенной к Миру Тьмы. Но та сторона их, которая повернута к материальному миру, в котором мы имеем счастье пребывать, должна быть вполне подвластной нашим органам чувств. Трудно сказать, как именно будут они выглядеть. Но это не так важно, если мы будем знать, что это - именно те Врата, и будем знать, как их закрыть.
      - Учитель... А может быть, эти Врата тоже находятся в Китае, если уж так тесно все с ним связано? В каком-нибудь храме? Например, в Тибете? Там же, если я не ошибаюсь, центр всяких магических сил?
      - Нет. Только не в Тибете. - Похоже, предположение Демида не доставило Вану никакого удовольствия.
      - Почему?
      - Тибет - это средоточие светлых сил.
      - Ну и что? Для кого-то это свет, а для кого-то - и тьма. Добро и зло всегда ходят рука об руку, разве ты забыл?
      - Это отражение диалектического анализа в твоем мышлении, Демид. Оно не поможет тебе расставить явления мира по своим местам. - Старик недовольно взглянул на Защитника. - Но в мысли твоей все же есть зерно истины. Столь малое, что лишь зрелый ум способен уловить эту малую частицу в нагромождении ложного.
      - Ты имеешь в виду свой ум, конечно?
      - Да. - Это не было проявлением нескромности китайца. Просто он действительно так думал. - При надлежащем уходе зерно твое прорастет и даст свои всходы.
      - А поконкретнее, пожалуйста?
      - Я должен посоветоваться со своим коллегой, доктором философии Робертом Цзяо.
      - Что, еще один приверженец великого Дао?
      - Нет. Он буддист, и один из лучших специалистов в мире в области учения Прозревшего. Никто не знает историю Тибета лучше его.
      - Он что, из одной китайской тюрьмы с тобой бежал?
      - Нет. Роберт никогда не был в Китае.
      - Ага. Понятно. Монах-заочник! Состоит с Буддой в личной переписке.
      - Не вкладывай зла в свои шутки. - Ван посмотрел на Демида, и едва заметная улыбка приподняла его брови. - Потому что зло может само подшутить над тобой. Недаром сказано: "Добрые слова находят ответ за тысячу ли, дурные слова встречают отпор за тысячу ли".
      - Не сердись, шифу Ван. - Демид и не подозревал, что до старика доходят его подколки. - Как можно связаться с твоим доктором Цзяо?
      - Очень просто. Мы вернемся домой и позвоним ему по телефону. Я думаю, он будет счастлив оказать мне эту маленькую услугу. Думаю, на следующий день он перезвонит нам и удовлетворит мое любопытство.
      - Замечательно. И где же живет этот почтенный доктор?
      - О, это не имеет значения! Чаще всего он бывает в Сиднее или Лиме. Иногда - в Сиэтле. Думаю - два-три звонка, и мы найдем его.
      - Однако!.. - Демиду осталось только развести руками. - Я дам тебе подсказку. "Каменная Книга" - "Пен-тоу Шу". Ты никогда не слыхал о такой?
      - Нет.
      - Пускай твой Цзяо попробует найти то, что от нее осталось. Если у него получится, у нас появится шанс. Единственный шанс, я думаю.
      Глава 21
      - ДЕМИД, ГОТОВ ЛИ ТЫ?! - Голос Нуклеуса гремел, как тысяча медных валторн - оркестр музыкантов, никогда не знавших нот.
      - Да. Я готов.
      - ТЫ ДОЛЖЕН ЗНАТЬ, КАКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ВЫЗОВЕТ ТВОЙ ШАГ...
      - Я знаю, Нуклеус.
      - ТЫ ДОЛЖЕН ПРИНЯТЬ МЕНЯ. ПРИНЯТЬ БЕЗОГОВОРОЧНО, БЕЗ СОПРОТИВЛЕНИЯ В ДУШЕ.
      - Да, да.
      - Я ДОЛЖЕН ВОЙТИ В ТВОЕ СЕРДЦЕ. ВЕСЬ, БЕЗ ОСТАТКА.
      - Я знаю, как это сделать.
      - ТОГДА НЕ БУДЕМ ТЕРЯТЬ ВРЕМЕРШ!
      * * *
      Ключ повернулся в замке. Лека уже знала, кто это. Дом тихо вздохнул, приветствуя хозяина. Как долго отсутствовал он? Год? Месяц? Неделю? Наверное, всего несколько дней. Но Леке они показались тысячелетием тягучим и бессмысленным, как ожидание без надежды.
      - Демид... - Лека выскочила в прихожую, где Демид и его молчаливый желтолицый спутник отряхивали от снега одежду. - Демид, милый! Как я соскучилась!
      - Да. - Лицо Демида исказилось в попытке изобразить улыбку. - Да.
      - Дема... Ты поздороваешься со мной?
      - Да. Здравствуй. - Последнее слово Демид почти прошептал. Лека наконец поняла, почему ее бьет дрожь. Холод, который заполнил квартиру, шел не через открытую дверь. Источником этой жуткой, пробирающей до костей стужи был Демид. А может быть, и то, что она продолжала считать Демидом, не в силах поверить в самое страшное.
      - Дема... Что с тобой? - Лека сделала шаг и дотронулась до лица его. Кожа его была ледяной. Безжизненно ледяной. Она почувствовала, как тепло жизни улетучивается из ее пальцев, жадно впитываясь сквозь телесную оболочку Защитника.
      - Да. Да. Замерз. Холодно на улице. - Демид деликатно, но настойчиво отодвинул ее и прошел в комнату. Снег, припорошивший его лицо, не таял.
      - Дем, чаю поставить? Горячего! - Лека бросилась вслед ему.
      - Нет. Не надо. - Демид небрежно смахнул со стола кипу газетных вырезок, которую так тщательно собирала Лека - для него! Лека закусила губу. Она была слишком ошарашена, чтобы заплакать сейчас. Она знала, конечно знала, что это произойдет - будущее было открыто для нее. Но все существо ее протестовало против этого знания. Она не помнила будущего, как люди забывают прошлое, несущее тяжелые воспоминания. Тяжелый крест - знать, когда умрет твой любимый человек, и быть не в силах помешать этому.
      Девушка оглянулась. Китаец смотрел на нее с печалью. Он тоже был виновником этого, и она прочитала в его глазах: "Прости".
      - Это просто Судьба, и ничего более, - сказал Ван.
      - Леккка... - Девушка вздрогнула - так этот бесцветный голос напомнил ей хриплое шипение Демида тогда, в ту предновогоднюю ночь, когда она прострелила ему голову. Чуть меньше года прошло с тех пор. Ощущение несчастья, так нескоро выветрившееся из ее души, снова пронизало ее с головы до ног. - Лекка. Ты должна... уйти.
      - Куда? Почему ты гонишь меня?
      - Я делаю эт-то ради тебя.
      - Все, что я хочу, - быть рядом с тобой. Ты не можешь отнять все, что у меня есть, ради меня самой! Демид! Это противоречит...
      - Я все равно уйду. Орел догнал Лебедя. И С-судья дал мне... Дал мне Цинннн. Луч-чник... пустил сстрелу. Близнецы должны бытть разлучены. Быть разлучены. Раз-лученнны...
      - Демид, не притворяйся сумасшедшим! Ты все равно не выгонишь меня!
      - Ладно. Оссставайся. Хоття. Это. Не доста... Доста-витт... - Демид пытался еще что-то сказать, но язык окончательно перестал его слушаться. Он махнул рукой.
      Ван побежал на его зов, как послушный пес. "Может быть, потому я и выпала из игры, - подумала Лека. - Я никогда не умела быть такой покорной. Я хотела бы стать рабыней, но у меня не получилось. Жаль. Правда жаль. Я хотела бы служить этому существу, но умею лишь драться за него".
      Старик суетливо открыл чемоданчик и достал сверток из желтой рисовой бумаги, испещренной красными иероглифами. Он встал на колени, склонив голову почти до пола, и протянул сверток Защитнику.
      - Ссамм. - Демид отвел его руку.
      Китаец зашуршал бумагой, извлекая содержимое. Восемь черных фигурок бережно поставил он на пол. Восемь маленьких пузатых человечков с закрытыми глазами. Восемь Небесных Достопочтенных - Ба Сянь* [Ба Сянь - восемь Бессмертных даосской мифологии, которые покровительствуют разным ремеслам, чудесам и магии.]. Лека сразу узнала их. Они сидели в позе медитации - со скрещенными ногами, с ладонями, обращенными вверх. И у каждого из головы, из черной аккуратной шапочки, торчал маленький фитиль.
      Демид схватился за восьмигранную столешницу из черного дерева - Лека так любила этот аккуратный столик - и с треском отломал ножки. Китаец тем временем чертил на полу восковыми красками круг. Он провел внутри окружности волнистую линию и разделил ее на две половины. Инь и Ян - Лека узнала этот рисунок. Две фигуры уместились в круге - темное и светлое начала, женское и мужское. Потом Ван приступил к изображению Багуа триграмм* [Восемь триграмм - восемь различных комбинаций сплошных и прерывистых горизонтальных линий, отражающих древнекитайское видение устройства мира.]. Он рисовал их разными цветами, соблюдая традиционное расположение соответственно сторонам света. "Ли, Кунь, Дуй, Цянь, Кань, Гэнь..." - бормотал старик. Разноцветные полоски возникали под его руками как лепестки круга, заключавшего смысл всего сущего во Вселенной. Демид положил черную восьмиугольную доску в центр круга. Лека даже не заметила, когда он успел переодеться. Теперь на нем были полотняные бурые штаны и длинная рубаха, желтый пояс, на ногах - синие китайские тапочки с белыми подошвами. Голову его венчала даосская шапка - низкий цилиндр с укрепленной поперечно черной деревянной дощечкой. Защитник достал из чемодана серебряные пластинки, столь знакомые Леке, и выложил из них на круге серебряный ромб. А потом поднял голову и уставился на девушку. - Дай мне Аттрибутт, - прошипел он.
      - Какой атрибут? - Лека прекрасно догадывалась, о чем говорит Защитник. Но ей так не хотелось расставаться с этой цепочкой - хоть ее мог оставить Демид на память о себе!
      - Дай. Мне нужны всссе Аттрибуты. Верни. - Он встал и пошел к Леке. Глаза его светились в полумраке ледяным пламенем.
      - Нет!
      Демид поднял руку и зашевелил пальцами, словно скручивал нить. Тинснейк вдруг ожил. Он вытянул из кармана свое змеистое тело и прыгнул на ладонь Защитника - Лека не успела даже моргнуть.
      - Этто мое... - Демид заковылял обратно к кругу. Китаец уже закончил расставлять свечи-фигурки на триграммах. Демид схватился за кольца Тинснейка и вытянул его в руках. Лека вскрикнула, и вопль ее слился с визгом боли и ужаса живой серебряной цепочки. Кольца оторвались со звуком лопнувшей струны, и Демид кинул их в круг. Силой Бога нужно было обладать, чтобы разорвать эту магическую цепь, неподвластную законам земли. Но Леку волновало сейчас не это. Демид только что убил ее друга - убил, не задумавшись ни на секунду.
      - Он не можетт быть другом, - просипел Демид, не оглядываясь. - Это просто артттефаккт. Этто не убийство. Вссего лишь cuppositio materialis* [Подмена предмета (лат.)].
      Лека молча глотала слезы. Что она могла возразить этому существу?
      Демид встал на колени и начал раскладывать кольца цепочки на серебряном четырехугольнике, тщательно восстанавливая орнамент Ромба Защитника. Сумерки сожрали остатки света за окном, и Хранитель зажег свечи. Нервное пламя свечей не придало уюта комнате. Тени бродили по стенам, метались, не находя себе приюта. Облачка пара, выдыхаемые людьми, не растворялись в воздухе, а медленно опускались на пол и жались к ногам. Лека никогда не думала, что это будет так страшно. Дух Мятежный столько раз заверял их, что является носителем добра и света. Откуда же эта могильная стужа, высасывающая остатки тепла из ее ослабевшего тела?
      Демид закончил свою работу. Серебряная, мерцающая в свете огней имитация Ромба поражала своим великолепием. И несовершенством - без креста в средней части она выглядела плоско и беззащитно.
      - Пора. - Демид извлек из ножен, висевших у него за спиной, меч. Аттрибуты должны занятть... занятть ссвое мессто. - Он отрезал прядь волос со лба и положил его в центр ромба. А потом быстрым движением провел ладонью по лезвию меча.
      Кровь зашипела и отскочила от белого металла. Она упала на серебро ромба и впиталась в него - вся, без остатка.
      И тогда
      Через зеркальные пластины, приподняв их
      Приподняв серебряные звенья цепи
      Разрезав узор но не разрушив его сделав его еще совершеннее
      Устремившись концами своими на север юг восток запад
      На знаки Кань Ли Чжень Дуй
      Собрав в центре своем силу четырех сторон света
      Объединив в себе отрицательную природу-жизненность и положительную жизнь-жизненность
      Слив в один поток лунный свет и золотое сияние
      Появился крест
      КРЕСТ
      - Ккресстт, - прошипел Демид.
      - Крест, - как эхо отозвался Хранитель.
      - Крест... - изумленно прошептала девушка. Она никогда не видела этот чудесный талисман, но Демид рассказывал ей о его силе, и защитных свойствах, и о непонятном исчезновении. Из всех магических Атрибутов, что передавались от одного Защитника к другому, этот был самым главным.
      Демид бережно взял Крест в руки и поднял перед собой в вытянутых ладонях.
      - ... Должны соединиться... - Губы его шевелились, издавая едва слышные звуки. - ... Соединиться... - Он опустил руки, но серебряный Крест так и остался висеть в воздухе, медленно поворачиваясь вдоль оси.
      - Сю ли цзянь* [Название китайского короткого прямого кинжала.]? спросил старик. Демид беззвучно кивнул.
      Китаец вынул из рукава некий предмет, встал на колени и протянул его Демиду, склонив голову. Это был кинжал из древней бронзы - потемневшей, покрытой зелеными пятнами патины. Короткое треугольное лезвие его имело две грани разной длины - одна из них была проточена только на половину клинка.
      Демид развязал пояс, сделал движение плечами, и рубаха его упала на пол. Потом он взял кинжал, медленно поднес к груди, преодолевая невидимое сопротивление, и вонзил клинок себе в грудь, прямо в центр Ромба.
      Первое, что пришло в голову Леке: "Нельзя. Нельзя резать себя. Резать таким грязным, нестерильным ножом. Может быть заражение крови". Она мотнула головой, отгоняя дурацкую мысль, и продолжала смотреть, как Защитник ведет кинжалом вдоль Креста на коже.
      Крови почти не было. Только разрез - ровный и даже красивый. Демид положил нож на пол, взял серебряный Крест и приложил его к ране. Крест медленно втянулся в разрез и исчез. Тело Демида поглотило его - как будто того никогда и не было.
      Демид вытянул руку вверх ладонью, и на ней появился камень - словно выкристаллизовался из воздуха. Ядро. Демид упоминал о нем лишь невзначай, но девушка сразу узнала его. Защитник сидел неподвижно, с закрытыми глазами. Минута тянулась за минутой.
      * * *
      - Нуклеус... - Тело Демида разрывалось от боли, но он не спешил закончить с церемонией и положить конец своим мукам. - Ты доволен, Нуклеус?
      - Я жду, Человек. Ты не закончил дело.
      - Ты должен сказать мне... Ты должен сказать еще одно.
      - Когда мы станем едины, ты узнаешь все. Поспеши.
      - Имя. Я хочу знать твое Имя.
      - АН-ТИРИТА. - Имя это влилось в сознание Демида просто и естественно, заняло там место, всегда для него предназначавшееся. Но голод, терзавший Защитника, не стал меньше.
      - Нет! Этого мне мало. Я хочу знать твое прежнее Имя. Которое ты носил до того, как изменил Миру Тьмы.
      - Я же говорил тебе. Кергши. Меня звали Кергши.
      - Это только половина правды. Это вторая половина твоего прежнего имени. Какова была первая?
      - Я не помню.
      - Лжешь! Ты лжешь, Мятежник. Скажи мне, или я прерву инициацию. Я найду в себе силы!
      * * *
      Что-то происходило не так. Что-то нарушило ход церемонии. Демид по-прежнему не произносил ни слова, но Лека видела, что в нем происходит внутренняя борьба. Лицо его исказилось от боли, пальцы дрожали, словно камень жег ему руку, но он не мог избавиться от него.
      * * *
      - Ну, называй! У моего терпения тоже есть предел!
      - КИИГ. Это имя рода, к которому я некогда принадлежал.
      - Кииг?
      - Да.
      - Надеюсь, ты не солгал. Ты слишком много лжешь мне, Мятежник. Это не делает тебе чести.
      Глаза Демида открылись. Он посмотрел на Ядро, и в первый раз в его глазах появилось нечто, похожее на раздумье.
      - Демид, не делай этого, - проговорила Лека скороговоркой. - Не убивай себя. Плевать ему на тебя. Вспомни слова Табунщика!
      - Поздно, - сказал Демид. - Слишком поздно.
      Камень сам сорвался с его руки. Он ударил в грудь Демида как пушечное ядро, так, что кровь выплеснулась фонтаном. Он жадно вгрызся в плоть человека, работая своими каменными выступами-ушами, как буравом. И утонул. Бесследно исчез, не оставив ни пятнышка на коже.
      Лека ожидала, что произойдет нечто ужасное. Что Демид превратится в камень. Или в какое-нибудь отвратительное чудовище. Но ничего не случилось. Напротив, кожа Демида, до этого фосфорически бледная, постепенно приобретала живой, розовый оттенок. В комнате стало заметно теплее. Свечи-фигурки догорали одна за другой. Демид потянулся так, что захрустели все суставы. И поднялся на ноги.
      - Конец первого акта, - объявил он. - Ван, включи свет, пожалуйста. Голос его был ровным, все еще тихим, но уже без змеиного свиста. Глаза его подернулись поволокой легкого кайфа - облегчения после долгой муки. Леке было знакомо такое. Демид выглядел как наркоман, который пустил по вене дозу.
      - Теперь тебе хорошо, Демид?
      - Да.
      - Или ты уже не Демид? Ты только притворяешься Демидом, Мятежный Дух или как тебя там? Что ты сделал с моим Демой? Упаковал для длительного хранения? Или просто убил?
      - Ничего со мной не случилось. Перестань нервничать, Лека. Я просто немного перестроился.
      - Немного?! Ничего себе! Ты что, забыл, что я вижу тебя насквозь? Я вижу твои мысли, твою ауру, твою душу, твое сердце. От прежнего Демида там остались только жалкие следы! - Лека сжимала кулаки, она готова была наброситься на Демида.
      - Это не так. Но у меня нет времени и желания разубеждать тебя, глупая девчонка. - В голосе Демида (Демида!) появился налет высокомерия. - Можешь думать, как тебе заблагорассудится. В любом случае, дела наши здесь закончены. Ван, нам пора! Не забудь взять все то, что я тебе перечислил.
      - Демид, - взмолилась Лека, - возьми меня с собой! Ну пожалуйста! Тебе трудно будет без моей помощи!
      - Лека... - Многовековая, нечеловеческая усталость проступила в глазах Защитника. - Мне очень жаль. Помнишь, мы говорили о том, что мы лишь актеры в чужой игре? В этом спектакле есть место только для двух исполнителей. И я хочу доиграть его до конца. Я слишком долго ждал финала, чтобы испортить его непредусмотренными репликами. Кроме того, я хочу, чтобы ты осталась жива. Я еще рассчитываю, что мы с тобой увидим много хороших дней... Ты нужна мне, Лека. Но не там, а здесь.
      - Подожди... - Лека торопилась - китаец уже заканчивал упаковывать вещи в два огромных баула, каждый из которых был сравним по размерам с самим Ваном. - Демид, дело даже не во мне! Дело в Силе, которой я обладаю! Ты забыл о ней? Без меня ты станешь вдвое слабее.
      - Сила? - Властный взгляд Защитника придавил Леку. - У тебя не будет больше Силы. Я заберу ее.
      - Что?! Что за чушь ты несешь, Дик?
      - Я заберу твою Силу, - повторил Защитник. - Ты станешь обычным человеком - ты ведь всегда этого хотела? Впрочем, твои желания особого значения не имеют. Я заберу Силу и у своей матери - Сила ее огромна, но она не умеет пользоваться ею. Я заберу Силу у всех людей, которые ею обладают. Они потеряют свои способности паранормов. Они станут просто людьми. Они не знают о том, что когда-то были бессмертными духами. И теперь, может быть, не узнают никогда. Сила их послужит мне - пора отдавать долги!
      - Значит, на земле больше не будет чудес? - Лека почему-то поверила, что Демид может сделать это.
      - Будут. Все это временно. Я заберу Силу людей лишь на время. Мое человеческое тело слишком жалко и немощно, чтобы долго удерживать такую ношу. И когда наступит развязка, все встанет на свои места. - Демид горько усмехнулся. - Те, кто наделен Силой, снова смогут использовать ее, чтобы дурачить людей, показывать магические фокусы и насылать порчу.
      - Развязка... Ты ведь справишься с ним, Демид?
      - Не исключен и такой вариант.
      Демид прошелся по комнате. Мощь, которая от него исходила, заставляла стулья испуганно отпрыгивать в сторону. Дом притих в ожидании, не узнавая своего хозяина.
      - Ван, ты готов?
      - Да, Тай... Демид.
      - Ну что же, мне кажется, прощание затянулось.
      - И это ты называешь прощанием? - горько вздохнула Лека. - Вспомни, сколько раз мы говорили о том, что будет, когда все это кончится...
      - А чего бы ты хотела? Слез? Горячих объятий? Последнего прости при тревожном свете луны?
      - Знаешь, на кого ты сейчас похож? - выпалила Лека. - На Германа! На Табунщика.
      - Ты ошибаешься, - сказал Демид. И улыбнулся.
      Улыбка его больше не была кривой.
      Глава 22
      - Ван, ты дозвонился до своего коллеги Цзяо? - спросил Демид.
      - Да. Я нашел его в Бомбее.
      - И сколько же звонков пришлось сделать?
      - Сейчас уточню. - Даос извлек из кармана бумажку, испещренную аккуратными стенографическими знаками. - Всего девять звонков. Не так много...
      - Да... - Демид поскреб пятерней затылок. - Ладно, не будем о грустном. Ты узнал что-нибудь?
      - Да.
      - "Пентоу Шу"?
      - Да.
      - Невероятно! - Демид привскочил на месте. - Это просто невероятно! Сотни лет люди искали эту книгу, совершали мистические обряды, чтобы божества были благосклонны и позволили им прочитать ее. А теперь несколько дней, несколько звонков - и все готово!..
      - Теперь эта книга - лишь обрывок обгоревшего шелка. Она хранится в запасниках Национального музея в Сиэтле, и содержимое ее занесено в компьютерную память. Так что ты можешь узнать ее содержимое по модему, и никакие духи тебе в том не помешают.
      - И что же там?
      - Там все, что нам нужно. Все, что мы хотели знать. ЭТО находится на Алтае.
      - Это я знаю и без тебя. Не стоило тратить такие огромные деньги, чтобы...
      - Тебе жалко денег, Демид? - Китаец удивленно покачал головой. - Это не похоже на тебя. Я оплачу эти расходы.
      - Послушай, Ван, давай не будем терять время на мелочные разборки. Ты что, собираешься облазить все горы Алтая, заглядывая в каждую мало-мальски стоящую дыру? Я уже битый час пытаюсь выудить из тебя что-нибудь стоящее. Что сообщил тебе Роберт Цзяо?
      - Вот. - Ван открыл чемоданчик и достал длинный лист бумаги. Черные значки выстроились на нем вертикальными столбцами. - Это пришло по факсу. Хочешь прочитать?
      - Читай сам. - Демид изумленно уставился на листок. - Это что за чертовщина такая? Это даже на иероглифы не похоже! Рисунки детские какие-то! Твой приятель Цзяо что, китайского не знает?
      - Это древнекитайская письменность. Этот документ написан за сотни лет до нашей эры. Но понять его не так уж сложно. Вот смотри, графема "рен". Она обозначает "человек" и изображает стоящую фигурку. Вот знак "ши" "воин". Он не слишком отличается от теперешнего...
      - Перестань терять время, Ван! Читай быстрее!
      Ван нацепил на нос очки и, водя пальцем по бумаге, монотонно забубнил:
      "... И говорил он: "Можно ли познать неведомое, но я познал! Прошел по следам Духа и увидел следы его". И увидеть следы его можно было лишь с Горы Девятого неба, что выше всех пяти вершин. И каждый шаг Духа был три ли длиною, и сделал он всего тысячу шагов. И избрал он место то в старых северных горах, ибо противоположность тому месту опускалась в Южное Море. И заточил братьев своих. Спросил Полководец Бессмертного: "Повинны ли те духи?" Бессмертный ответил: "Повинны, ибо хотели всего и не довольствовались малым". Тогда и Полководец сказал: "Повинны". Сел он на облако и поднялся во Дворец, где засвидетельствовал почтение Духу Полярной звезды, четырем небесным правителям, духам девяти планет, зенита и восьми стран света, двадцати восьми созвездий и остальным обитателям звезд и Небесной Реки..."
      - Хватит. - Демид встал и положил руку на бумагу. - Хватит пока. Мифология, конечно, интересная, но меня интересует только цифра. Три тысячи ли. Сколько это будет километров?
      - Две тысячи триста четыре километра, - сказал Ван, подсчитав столбиком на бумажке. - Приблизительно, конечно.
      - Что такое Гора Девятого неба?
      - Я думаю, что имеется в виду гора, достигающая самых высоких небесных сфер. Может быть, это - Чо-молунгма?
      - Джомолунгма? Я тоже так думаю. Но почему Алтай?
      - Я не собираюсь искать ответ на этот вопрос, - сказал Ван. - Я просто воспринимаю факт как данность. У тебя еще будет время обдумать это. Если останешься в живых.
      - Ну хорошо, хорошо! - нетерпеливо прервал его Демид. Он вынул из "дипломата" подробную геодезическую карту. - Давай циркуль, Ван. Конечно, не самое удачное решение - лезть в начале зимы в Алтайские горы. Будем уповать на везение.
      Глава 23
      - Вот мы и на месте, - сказал Демид.
      Это были первые его слова за сегодняшний день. Первые слова с тех пор, как они вышли из расщелины, заметенной снегом, в которой им пришлось спать этой ночью. Вернее, пытаться заснуть, потому что буран резвился над горами - то разгонялся до скорости самолета и скидывал глыбы с вершин, то ломал вековые деревья, как прошлогодний хворост, то вздымал в воздух тонны снега и обрушивал их на лагерь закоченевших до костей путников, засыпая их костерок, и без того совсем не дающий тепла.
      К утру ураган неожиданно стих. Демид поднялся и молча стал надевать лыжи, хотя тучи еще не развеялись и свет едва пробивался сквозь свинцовую завесу неба. Старик Ван выглядел так, словно целиком превратился в ледяную глыбу. Бородка его покрылась прозрачной коростой, усы торчали неподвижными сосульками. Демид уже решил, что китайца придется поливать кипящей водой из чайника, чтобы разморозить, но тот зашевелился, заморгал и, шатаясь, встал на ноги. Сил разговаривать у них не было. Дема показал Вану плоскую бутылку со спиртом. Китаец помотал головой, борясь задубевшими пальцами с застежками лыжных креплений. Демид пожал плечами и сделал два больших глотка из горлышка.
      Наверное, нужно было позавтракать. Но Демид спешил. Он знал - только движение может спасти их после такой ночи. Разогреть, разогнать кровь по обмороженным конечностям. Старик тоже знал это. Поэтому он взвалил на спину рюкзак, уменьшивший свой объем в два раза за последние пять дней, и побрел за Защитником.
      Пять дней назад они в последний раз ночевали в человеческом жилище. В зимовье старого охотника Кайши. Кайша был так же стар, как Ван, и походил на него своим желтым скуластым лицом и невыразительными узкими глазами. Он принял нежданных гостей без удивления, только покачал головой, когда они ввалились в дверь - обмороженные, едва живые, похожие на медведей-шатунов в своих косматых полярных комбинезонах.
      - Однако, не время сейчас по горам идти, - заметил он, когда Ван и Демид переоделись, согрели у огня ноги и сели за стол. - Шибко плохой время, однако. Бурхан злой нынче. Зачем идешь?
      - Вот. - Демид достал измятую фотографию из-за пазухи и ткнул почерневшим пальцем в темное пятно на скале: - Сюда идем.
      - Плохой место. - Кайша сворачивал козью ножку. Руки его дрожали, и махра бурыми крошками сыпалась на стол. - Шибко плохой. Не ходи, дурак. Сдохнешь.
      - Ты знаешь это место?
      - Все его знают. "Шайтанов глаз". Умный человек туда не ходит. Дурак ходит. И мрет. Пять человек мерло прошлый лето. Дурак-ки... - Охотник выпустил клуб сладковатого дыма. - А зимой? Не знаю, чтоб кто ходил. Зимой там и зверь не бывает.
      - И все-таки один человек туда прошел, - настаивал Демид. - Месяц назад. Он не заходил к тебе?
      - Нет. Никто не шел. - В глазах Кайши появился страх. - Зачем так говоришь? Никто туда не ходит.
      - Врешь! - Демид перевесился через стол и схватил старика за грудки. Ты охотник, Кайша? Я - тоже охотник! И не люблю, когда от меня скрывают мою добычу! Говори, или я из тебя дух вышибу!
      - Не бей! - забормотал старик. - Не бей, парень! Я все скажу. Я тебе правда говорил, что не человек! Это не человек был!
      - А кто же?
      - Шайтан... Сам шайтан! - Лицо охотника скривилось от ужаса. - Он не велел мне говорить!
      - Ты уже сказал! Как он выглядел?
      - Как мертвяк. Он как мертвяк был...
      - Как труп?
      - Да! Он замерз совсем. Как лед. На нем одежда был совсем мало. Как летом. Штаны и рубашка. И туфли. Шапка - нет! Варежка - нет! Шуба - нет! А он смеялся. Много смеялся...
      - Да, далеко наш Владик забрался, - сказал Демид. - Он сказал тебе, как его зовут?
      - Нет. Он совсем недолго был. Он не хотел отмерзнуть. Он, когда у печки сел, портиться начал.
      - Как?
      - Ну, как мясо морозят? В снег кладешь, чтоб не портилось. А как отмерзать начнет, кушать надо. А то спортится. Он у печки сел, со мной говорил. Из него вода пошла. А потом рука отпала. Совсем.
      - Рука отвалилась?
      - Да. Вот тута. - Кайша показал на кисть. - На пол рука упала. Он смеялся только. Скоро, говорил, весь развалюсь. Ноги только не потерять. Идти надо. Говорю тебе, это мертвяк был.
      - Да, веселенькие дела. - Демид сделал большой глоток красного чая и закашлялся. - Ван, давай спать ложиться. Нам отдохнуть надо. И согреться. А то, пока дойдем, сами в мертвяков превратимся...