"Промозглый холод, - подумала она. - Промозглый - очень подходящее слово. Сырость проникает до мозга костей, она вымывает все мысли и желания. И снаружи, и внутри тебя - какая-то бессмысленная слякоть, зыбкая, как кисель, забытый в холодильнике..."
      Заведение, в котором они сидели, было довольно уютным. Во всяком случае, оно надежно защищало от мерзости, царившей на улице. Холод скребся в стекла, но не мог ворваться внутрь. В кафе было ровно восемь столиков - и над каждым на длинном шнуре свисала бронзовая лампа, бросая светлый круг на скатерть. Стойки бара почему-то не было, зато имелось окошечко, отделанное мореным дубом, в которое можно было заглянуть и увидеть, как повар, он же бармен, ловко орудует лопаткой, обжаривая колбаски в кипящем масле.
      Дик пригласил сегодня Леку на прогулку. И она, конечно, согласилась. Это было так не похоже на него. Во-первых, Дик не любил гулять. Во-вторых, Дик не любил гулять с Лекой. Собственно говоря, это не было признаком плохого отношения именно к Леке. Просто этому негодяю было жалко времени на "пустое времяпровождение". Обидно... В-третьих, в дождь Дик вообще не высовывался из дома. Если уж очень было нужно - ездил на машине. Кажется, у него и зонтика-то не было.
      А в-четвертых, Дик не пил. Во всяком случае, Лека не видела, чтобы Дик получал от этого удовольствие. А теперь он цедил уже третью кружку пива, почти утонув носом в белой пене. "Бр-р-р! - Лека передернула плечами. - В такую холодрыгу пить пиво..."
      Сама она заказала бокал горячего грога, с корицей, и с мускатом, и еще с какими-то там пахучими пряностями. От чашки ее шел ароматный пар, и Лека наконец-то почувствовала, что согревается. Вот только в самой серединке чашки подло плавал большой кружок, вырезанный из яблока. Он мешал отхлебывать, ложечки почему-то не дали, а вставать и идти за ложкой Леке было лень. Помаявшись минут пять, Лека бесцеремонно выудила яблоко пальцами и кинула его в пепельницу. Бородатый парень за соседним столиком при этом хихикнул, подмигнул ей и показал большой палец. Лека отвернулась от этого приставалы. Он выглядел довольно неопрятно, а кроме того, имел весьма внушительный живот. А толстых Лека не любила.
      Их было пятеро - за соседним столом. Двое парней и три девчонки. Беглого взгляда на эту компанию хватило, чтобы определить их как "байкеров". То есть, говоря по-нашему, мотоциклистов. Тех, что гоняют по ночному городу на "Хондах" и "Сузуки" и мечтают о настоящем "Харлее", пусть даже допотопном и дымящем, как керосинка. Они дают себе звериные клички и считают себя самыми крутыми парнями в округе. Оба мужика были в косынках и бородах, кожаных штанах и куртках, оснащенных таким количеством "молний", что казалось - расстегни их все, и одежда развалится на маленькие черные кусочки. Девицы хихикали, и Лека не могла сказать про них ничего определенного, кроме того, что это девицы сидят с байкерами и хихикают.
      Вначале они вели себя довольно тихо. Но по мере того как пиво вливалось в их бездонные желудки, они чувствовали все больший прилив энергии. Они искали взглядами кого-нибудь, к кому можно было бы прицепиться. Демид в качестве объекта для приставаний был малопригоден - с его разбитыми красными руками, обшарпанной физиономией и отстраненным взглядом, устремленным в кружку. А вот Лека вызывала у толстяка определенный интерес. Он бросал на нее плотоядные взгляды, пока она, потихоньку двигаясь вместе со стулом, не повернулась к нему спиной.
      Честно говоря, ей было скучно.
      - Дем, а Дем?
      - Ну? - Демид поднял глаза, словно в первый раз вспомнив о существовании своей подружки.
      - Почему ты притащил меня сюда? Тут нечего делать. Совершенно нечего!
      - Пиво. - Демид блаженно закатил глаза. - Здесь хорошее пиво, милая. Оно австрийское. И свежее. Не какое-нибудь пастеризованное, из банок.
      - Чего хорошего в пиве? - Лека скривила физиономию, словно проглотила пилюлю. - Горькое оно. Нет, вот бывает такое темное пиво, оно хоть вкусное. "Бархатное", что ли?
      - Не-а! - Демид снова отхлебнул из кружки и зажмурился от удовольствия. - Настоящее пиво - оно светлое, прозрачное, легкое. Это - как квинтэссенция хорошего настроения.
      - Странно, правда, Дем? - Лека покачивала свою чашку, глядя, как темные окружности сбегаются и разбегаются в густой жидкости. - Ты - и пиво... Никогда бы не подумала.
      - Я не люблю водку, - пояснил Демид, - Она дурманит голову, но легче от нее не становится. Вино? В нем я тоже разочаровался. А вот пиво - люблю! Во всяком случае, любил в своей прошлой жизни. Пока не случилось все ЭТО. Ты знаешь, Лека, я так соскучился по своему прежнему, нормальному существованию! И решил, что если немедленно не сорвусь и не отведаю пивка, то сойду с ума. Хочешь, я поведаю тебе сокровенное свое желание? Когда все ЭТО кончится, я буду выпивать каждый день по кружке пива. Вот здесь, в этом ресторанчике. Или дома - у меня в холодильнике будет стоять десять, нет, двадцать сортов пива. Или просто по пути с работы я буду подходить к ларьку, стоять в очереди среди шоферов и небритых мужиков и с дрожью в руках получать свою пол-литровую банку, воняющую воблой, с разведенным "Жигулевским", в которое добавили стирального порошка для крепости...
      - Чувак, ты просто поэт! - Толстый бородач, оказывается, уже минуту стоял рядом, уставившись на Демида маленькими мутными глазками. - Нет, это ты клево сказал. Значит, "стирального порошка для крепости"? - Он покачнулся и оперся на спинку стула здоровенной лапой. На тыльной стороне его кисти красовалась цветная татуировка - голая девчонка сидела на огромной черепахе, широко расставив ноги. Вместо глаз у черепахи были фары, из которых выходили пучки желтого света. Все это обрамляла английская надпись готическим шрифтом, исполненная с таким количеством орфографических ошибок, что Лека не смогла ее перевести. - Клeво, правда? - Толстый дыхнул Леке в лицо густым перегаром. - На мне таких картинок - как в Третьяковской галерее. Даже на жопе есть. Посмотреть не хочешь?
      - Черепаха - символ супружеской неверности у китайцев, - задумчиво изрек Дема, изучая пиво в кружке. - Соответствует европейскому рогоносцу. Изображение черепахи считалось крайне неприличным для мужчин. Так что, парнишка, в Китай тебе с этой кичевой мазней лучше не ездить. Не поймут.
      - Че-во? - Байкер хлопал глазками, пытаясь понять, достаточно ли сильно его оскорбили, чтобы ввязаться в драку с этим неприятным типом. Слушай, женщина. Твой мен, наверное, слишком ученый. У него, наверное, и мозги есть? - За соседним столом одобрительно захохотали. - Токо, знаешь, он скучный какой-то. Поехали с нами, мотанемся? У нас Тайгер сегодня вечеринку забабахает. Знаешь, крутняк какой! У него хата забубённая - три этажа, бассейн там, все при деле. Отпад! Ты не бойся нас, мы мирные!
      - Не езди с ним, Лека. - Демид снова влез в разговор. - Далеко не укатишь. У него тарахтелка сегодня колеса откинет.
      - Ты!!! Доцент хренов! - Толстый грохнул кулаком по столу, приятель его вскочил с места. В воздухе запахло скандалом. - Тебе слов не давали! Ну-ка, выйдем поговорим. Об Китае.
      - Тише, тише, дядя! - Демид медленно повернул голову и уставился на бородача блеклым взглядом. - Морду набить мне успеешь. А вот о Китае поговорим. А ну-ка, скажи, у тебя "байк" какой?
      - "Лайнинг"! - Бородач гордо выпятил грудь. - Охрененная тачка! Ты, чувак, такую и в голубых мечтах не видел. Сто пятьдесят жмет - как на месте стоит!
      - Вот-вот. - В глазах Демы появилась печаль. - Жалко мне этого парня, ей-богу. "Лайнинг SG 750 F". Он же "Чанг-Янг". Китайская модель. Довольно дешевая, хотя и сделанная под фирму. И крайне ненадежная! Зря ты продал свой "Урал", парень. Мотоцикл, конечно, был не престижный, но верный и простой. А на этом "Лайнинге" шваркнешься ты в канаву, и полетит душа твоя на тот свет. Мой совет - продай его, и побыстрее.
      - Нет, вы слышали?! - Бородач растерянно обернулся к своим друзьям, словно Демид выворошил на свет Божий тайны, не подлежащие разглашению. - Ну и козел, чего буровит-то? Да ты бы хоть понимал чего в технике!.. Там новье все, все с Японии!
      - Да ладно... - Дема усмехнулся. - С Японии там только наклейки. Думаешь, обляпал свою тачку с головы до ног финтифлюшками, она и повезет тебя, как "Ямаха"? Ты что позавчера делал? Подшипник из передней ступицы выпрессовывал?
      - А ты откуда знаешь?.. - Уши толстяка вспыхнули рубиновым огнем, голова втянулась в плечи. Лека ни черта не понимала в этой технической галиматье, но, судя по всему, Демид угодил в самое больное место. - Ну да. И что с того?
      - А скажу тебе что! Дело даже не в том, что ступица в твоем якобы новом "байке" полетела через месяц. И не в том, что ты, дурень, сунул туда подшипник от "Явы", хотя тебя предупреждали, что они не сопрягаются. А дело в том, что ты - жмот! Тебе же Рыжий предлагал хорошую выколотку? Нет, денег ему, видите ли, жалко - решил сэкономить! Чем ты выпрессовывал подшипник старой монтажкой? А в результате разбил посадочное гнездо и перекосил все к чертовой матери! Тебя и так уже мотает из стороны в сторону - на шоссе не умещаешься! А не будешь слушать умных людей, точно тебе говорю - поймаешь столб, и станет на свете одним идиотом меньше.
      Лека засмеялась. По части любой техники переспорить Дика было невозможно. Собственно говоря, настоящим технарем он не был - образования не имел. Просто он относился ко всем этим машинам, мотоциклам и прочей механике как к живым существам. Иногда он признавался Леке, что его паранормальные способности в отношении "механических существ" простираются дальше, чем в отношении созданий одушевленных. Демид, человек прагматичный, извлекал из этого немалую выгоду. Со всех концов города, да и из далеких мест, тянулись к нему владельцы закашлявших, захромавших, дымящих и изувеченных машин. Автомобили, подлежащие осмотру, собирались на платной стоянке неподалеку от Деминого дома. Демид называл себя просто "диагностом". Он вылезал утром на площадку в запачканной телогрейке и медленно двигался вдоль ряда машин. Он выслушивал стетоскопом двигатели, ощупывал привода и подвески черными от масла руками, залезал под капот с головой, пытаясь открутить вожделенную гайку или достать щупом оборванный провод. Но все это было чистейшей воды бутафорией - Дема честно отрабатывал свой хлеб, создавая видимость тщательного осмотра. На самом деле он знал причины неисправности сразу - стоило ему только подойти к машине и нежно погладить ее рукой, как больного ребенка. Демид не боялся отпугнуть клиентуру. Он прекрасно знал, что клиенты у него будут всегда - пока существуют на свете машины и пока они ломаются. Но он знал человеческую психологию, да и просто не хотел пугать людей своими ненормальными способностями. Повозившись с машиной минут пять, Демид называл источник неисправности. Он не ошибался никогда.
      "Затормаживается неравномерно? Вправо уводит? Говоришь, тормоза смотрел? Тормоза тут ни при чем. У тебя правый сайлент-блок полетел. Втулки друг об дружку трутся. Меняй, меняй, не жмоться, а то всю резину сотрешь".
      "У тебя что? Бензин жрет? Нет, карбюратор регулировать без толку. Свечи смени. Ну и что, что фирма "Бош"? На бошевских свечах четырнадцать тысяч полагается ездить, а ты уже на шестьдесят накрутил. Дел-то на копейки!"
      "Геннадий Николаевич, вынужден вас огорчить. Коробка передач полетела полностью. На вашем "форде-гранаде" коробка автоматическая. Я же предупреждал вас - если буксируете дальше чем на двадцать километров, вывешивайте задние колеса! А вы проехались восемьдесят, да еще с большой скоростью. Ставьте новую КПП. Эту реанимировать бесполезно. Знаю, знаю, ну что же тут поделать! Россия - не Америка. Привет сынишке".
      Брал с клиентов Демид немного, но денег хватало - час работы в день приносил Деме две месячные зарплаты преподавателя университета. В лотерею Демид больше не выигрывал - счел это занятие слишком небезопасным.
      - ... Слышь, приятель! - Второй мотоциклист оттеснил плечом ошалевшего толстяка и придвинулся к Демиду. - А про мою тачку что скажешь? Может, там тоже чего не в порядке?
      - Ничего, - бросил Демид и снова уставился в кружку. - Катайся пока. Да, вот еще! Тут тебе из Риги "BMW R80R" предлагают. Не бери. Мотоцикл этот убит насмерть. Металлолом.
      Байкеры удалились за свой столик. Вид у них был ошарашенный - словно они воочию увидели мотоциклетного Мессию, сошедшего с небес на землю. Шуму от них стало еще больше - толстяк что-то орал, оправдываясь и показывая пальцем на Демида, а приятель наседал на него, пытаясь схватить за грудки. Девицы скисли и хихикать перестали.
      - Слушай, - негромко сказала Лека. - Они меня уже достали! Давай выкинем их отсюда или сами уйдем. У меня уже башка трещит.
      - Подожди. - Глаза Демида стали неожиданно ясными. - Представление еще не началось. Все это - только прелюдия. Сейчас сюда придут трое молодых людей, тогда и начнется самое интересное. Они этим мотоциклистам рога пообломают. Только вряд ли это доставит тебе удовольствие.
      Дверь открылась, и в кафе вошли трое, впустив за собой холод. Дверь за ними захлопнулась, но холод остался. Он исходил от этих людей - молчаливых, одетых в черную одежду. Потому что это были трое из АРДО.
      "АРДО" - белые угловатые буквы на красном фоне. Нашивки украшали рукава парней. Лека уже знала: АРДО сокращенно означает "Армия Добра". И ничего хорошего это не предвещало.
      В городе многие люди носили военизированную форму. Милиция, ОМОН, инкассаторы, таможенники, всякие там охранники. Они бывали хорошими и плохими, грустными и веселыми, злыми и добрыми. Молодые люди из АРДО были все одинаковыми. Улыбка никогда не появлялась на их лицах, и это придавало им всем одинаковый, заторможенный и даже металлический оттенок. Они были серьезны, вежливы, подтянуты, они выполняли какую-то свою миссию, но Лека очень сомневалась, что это можно было назвать Добром. Какое же может быть Добро, если люди не улыбаются? Единственный, ктo улыбался много и ласково, был отец Ираклий, духовный лидер Армии Добра. Теперь он появлялся на экране все чаще, и каждый раз в компании высокопоставленных лиц. Похоже, что идеи, которые он проповедовал, находили в их сердцах если не горячий отклик, то хотя бы безусловное одобрение. Ну в какой цивилизованной стране разрешили бы свободно расхаживать по улицам молодчикам из полувоенной религиозной секты, да еще и вооруженным? Конечно, вооружены они были не ахти как милицейскими резиновыми дубинками, да и вели себя в основном смирно присматривали за порядком, что-то вроде ДНД. Многие в городе приветствовали появление АРДО как долгожданное избавление от разгулявшейся преступности. В самом деле, на улицах стало немного спокойнее. Правда, ардовцы боролись пока с правонарушителями относительно безобидными - мелкими воришками, хулиганами подростками, пьяницами. Бомжи, толпами слоняющиеся по вокзалам и подземным переходам, куда-то исчезли. Ираклий, как Кашпировский, гипнотизировал телезрителей взглядом, а перед каждой его проповедью старушки во все голоса рассказывали, какие замечательные ребятишки в АРДО, как они помогли перейти улицу, как починили свет, как спасли от хулиганов, как сдали противного бомжа в милицию... Ну просто Тимур и его команда!
      Леку тошнило от этого. Она пыталась теперь выключить телевизор всякий раз, когда Ирокез появлялся на экране и начинал: "Рад видеть вас, братья и сестры мои! Да пребудет с вами благоволение Божие..." Но Демид не давал ей сделать это. Он внимательно вслушивался в каждое слово отца Ираклия, вглядывался в его глаза, изучая, как противника перед боем. Смешно сказать, но Демид всерьез решил, что Ираклий - это новый Табунщик! Вот чудак-то!
      Трое солдат АРДО (так они сами себя и называли - "солдаты") расположились за единственным свободным столиком в углу, заказали кофе и молча пили его, не разговаривая друг с другом и пристально разглядывая посетителей. Ребята как ребята - лет по двадцать, вполне симпатичные. Любители пива, притихшие было при появлении ардовцев, снова оживились и перестали обращать на них внимание.
      - Лека, знаешь что? - Демид наклонился к девушке и зашептал ей в ухо: - Эти арды - настоящие фашисты! Они еще покажут всем почем фунт лиха!
      - Да ладно, Дем! - Лека посмотрела на Демида как на больного, одержимого навязчивой идеей. - Чего ты привязался к ним? Нормальные ребятишки. Играют в справедливость, задурил Ирокез им головы. Фашисты... Скажешь тоже!
      - Лека, я серьезно тебе говорю! Посмотри на их лица. Они уже не способны мыслить самостоятельно. Это - зомби. У них в башке не осталось никаких мотиваций, кроме послушания своему фюреру. Прикажи он им - они и убивать станут.
      - Отвяжись.
      - Люди уже начали погибать... Вьетнамцы... Помнишь, я показывал тебе заметки в газете? Кто-то убивает вьетнамцев на автозаводе. Их убили люди Ирокеза.
      Лека вспомнила - действительно, недавно произошло несколько странных убийств. Четверых вьетнамцев забили до смерти. Но ведь вьетов лупили всегда. И до Ираклия, и до АРДО. И не только вьетнамцев, но и всех прочих нерусских. Наверное, Демочка все же перебрал пива с отвычки.
      - Ага, понятно! - Лека язвительно улыбнулась. - Попробуем применить дедуктивный метод Шерлока Холмса. Картина вырисовывается жуткая! Злой дух Абаси, вселившись в отца Ираклия, зондирует сны несчастного Демика. Он врывается в эти сны без спроса и видит, что все они нашпигованы косоглазыми китайцами, желтыми, как сливочное масло. А поскольку Ираклий разумом слабоват и не в состоянии отличить китайцев от вьетнамцев, он начинает преследовать бедных маленьких вьетов и убивать их почем зря! Слушай, почему бы нам с тобой не создать Общество Защиты Вьетнамцев? Ты - председатель, а я коммерческий директор...
      - ... Если в кране нет воды, значит, выпили арды! - Хриплый рев донесся с соседнего столика. Бородатый мотоциклист, оказывается, перенес огонь своего веселья на мальчиков из АРДО. - Э-эй, соколы Ирокеза! Приветствую вас, дети мои! - Он вскочил и вытянул руку вперед в нацистском приветствии. - Так у вас, что ли, полагается? "Дойчес зольдатен, унтерофицирен, нихт капитулирен..."
      Он затянул песенку на немецком языке, отчаянно коверкая слова. Бармен вышел из боковой двери и что-то тихо сказал ребятам из Армии Добра. Один из них кивнул, поднялся и направился к расшумевшемуся байкеру.
      - Ты нарушаешь порядок! - Слова ардовца прозвучали в притихшем кафе твердо и отчетливо. - Веди себя спокойно, или я накажу тебя!
      - Накажу?! - Бородатый расхохотался. - Попу мне напорешь? Ой, мамочка! Держите меня сто мужиков, мне страшно! Слушай, ты, соплеглот! Клал я с прибором на Ирокеза вашего, и на всех вас, и на тебя лично!
      Смачный плевок вылетел изо рта бородатого и шлепнулся на шнурованный высокий ботинок солдата, начищенный до зеркального блеска. Ни один мускул не дрогнул на лице арда. Он спокойно извлек из-за пояса свою дубинку и проверил ее на изгиб, словно прикидывая, достаточно ли она крепка, чтобы с первого раза проломить голову распоясавшегося хулигана.
      - Эй, ты, щенок! Ты меня своей палочкой не пугай! - Бородач, покачиваясь, принял боксерскую стойку. Кулаки его выглядели весьма внушительно. - Я таких, как ты...
      Ард отправил его в нокаут одним ударом. Бородач не успел и пальцем шевельнуть. Секунду он шатался, выпучив глаза: на лице его, словно проявляясь на фотографии, вспухала багровая полоса. А потом рухнул на стол. Пивные кружки полетели на пол, девчонки с визгом вскочили. Второй байкер с ревом схватил тяжелый дубовый стул и пошел в атаку. Двое солдат, сидевших за столом, молча переглянулись и зашагали на помощь к своему приятелю, на ходу доставая дубинки.
      Лека видела такую мясорубку только в кино. Стул, которым пробовал закрываться ошалевший мотоциклист, искрошили в щепки в считанные секунды. Нарушителя спокойствия оглушили, а потом прислонили к стенке вместе со своим толстым приятелем, харкавшим кровью, и начали методично избивать. Дубинки взлетали и опускались с чмокающим звуком. Арды работали, как машины, безжалостно и хладнокровно.
      - Палачи! Сволочи! Вы же убьете их! - Одна из девиц повисла на руке солдата. - Звери! - Парень стряхнул ее на пол, как пушинку, а потом - Лека не поверила своим глазам - наклонился и вытянул дубинкой вдоль спины. Черное обтягивающее платье девушки лопнуло. А ард продолжал экзекуцию, как будто перед ним была не беззащитная девушка, а закоренелый преступник десяти пудов весом. Девчонка корчилась на полу вся в крови, закрывая голову руками, от одежды ее остались одни клочки.
      - Демид, я так не могу!
      Лека вскочила и не помня себя запустила кружкой в голову одного из ардов. Удар пришелся точно в висок, голова парня мотнулась, и он медленно осел на пол. А Лека уже мчалась вперед. Двое оставшихся немедленно повернулись к ней. Лека с разбегу взлетела в воздух, метя ногой в голову одного из парней. Но ард отклонился молниеносным движением, за которым чувствовались месяцы тренировок. И тут же дубинка его въехала в живот Леки, переломив девчонку пополам.
      Демид удивленно поднял брови. Выглядело все это очень профессионально. Слишком профессионально. Ребятишки, оказывается, были натренированы не хуже спецназовцев.
      Ард не дал Леке упасть. Он перехватил ее рукой за плечо и прижал к стене. Другой солдат размахнулся, собираясь отвесить ей хороший удар. Но Лека, пребывающая, казалось бы, в полубессознательном состоянии, среагировала моментально. Она вытянула руки, и дубинка застряла между ее скрещенными предплечьями, потеряв всю энергию своего удара. Быстрое, почти незаметное глазу движение - и ард лишился своего оружия. Лека прижала обеими руками кисть противника, вцепившуюся ей в плечо, и сделала резкий выпад в сторону, выкрутив его руку. Ард перекувырнулся через голову и грохнулся на живот. Лека заломила руку его за спину, схватила за волосы и треснула лбом об пол. Парень затих.
      Все это заняло долю секунды. Лека повернула голову и увидела глаза третьего солдата - прозрачные и хладнокровные. Ни тени испуга не было в этих глазах. Ни тени жалости, ни тени размышления. Кованый его ботинок с хрустом влетел в ребра Леки. Девушка задохнулась и полетела по полу, сшибая на своем пути стулья. Дикая боль штопором вкрутилась в ее сознание, и мир померк.
      Солдат Добра медленно шел к нарушительнице спокойствия, лежащей на полу шатенке лет 18-22 среднего роста правильного сложения степень физического развития высокая степень нанесенного физического ущерба средняя подлежит наказанию подлежит наказанию подлежит наказанию... Его не волновало, что случилось с его собратьями солдатами, что представляет собой девушка, которую он собирался наказать, кто будет расхлебывать всю эту кашу, грузить покалеченных на носилки, накладывать шины на их сломанные конечности, писать объяснения в милиции. Перед ним был субъект, нарушивший порядок. И его необходимо было наказать. Отпустить ему грехи во имя и именем грядущего Добра.
      Он наклонился и поднял дубинку с пола. Затем схватил скатерть и сдернул ее со стола, со звоном свалив всю посуду. Мысль пришла ему в голову: наказуемую нужно положить на стол тогда ему не придется наклоняться ему будет удобнее и он сможет лучше выполнить свое дело маленькое дело частицу большого дела. Что-то похожее на удовлетворение шевельнулось в его душе. Все, что было на пользу Добру, воплощало Добро в этой жизни. Отец Ираклий похвалил бы его.
      Он схватил девушку за шею и бедро и кинул ее на стол. Она оказалась очень легкой - удивительно, как такой хрупкий объект смог оказать значительное сопротивление. Солдат не собирался сильно наказывать ее. Десять ударов - вполне достаточно. Плохо убивать людей. Достаточно выбить из них Зло - и они поймут, что больше так поступать не стоит.
      "УБЕЙ ЕЕ", - неожиданно услышал он голос. Не узнать этот голос было нельзя. Отец Ираклий! Это он разговаривал с солдатом. Солдат не удивился. Ираклий всегда был со своими детьми. Он всегда знал, что они делают. Он всегда был здесь, в голове, как частица Добра, вживленная в душу. И он никогда не ошибался. А потому не ошибались его дети, выполняя его приказы.
      "УБЕЙ ЕЕ. НЕМЕДЛЕННО. УБЕЙ ЕЕ. НЕМЕДЛЕННО. ЭТО НЕИСПРАВИМЫЙ ВРАГ ДОБРА. ПОДЛЕЖИТ УНИЧТОЖЕНИЮ. УБЕЙ". Солдат еще не убивал людей, но знал, как это делается. Всего один удар палкой - вот сюда, по незащищенному горлу. Он поднял свое оружие. "УБЕЙ ЗЛО, СЫН МОЙ".
      Резкий рывок - и дубинка вылетела из его рук. Еще рывок, и сильная рука развернула солдата лицом к молодому человеку. Солдат дернулся, пытаясь с ходу атаковать незнакомца, но из серых глаз чужака исходила такая парализующая воля, что руки парня невольно разжались, голова закружилась, и он пошатнулся, оперевшись на стол. Такие же странные глаза у Ираклия нет не такие этот человек похож, на Ираклия но является его полной противоположностью если Ираклий воплощенное Добро значит этот воплощенное Зло убить его скорее но почему же не слушаются руки...
      - Стой спокойно и не двигайся, - приказал Демид. Он подошел к Леке и прижался ухом к ее груди. - Бедная моя глупая девочка... Вечно ты подставляешь голову под тумаки, которые причитаются мне. Драться я тебя научил, а вот осторожности - нет. - Он стащил через голову свитер и подложил девушке под голову. - Потерпи еще минутку.
      В кафе уже никого не было, кроме участников побоища, - испуганные посетители давно разбежались. Милиция, разумеется, не спешила, и Демид догадывался, почему.
      - Эй, иди сюда! - Он поманил пальцем посеревшего от страха бармена. Что, приятель, испугался? Не ожидал такого? Сейчас ты мне кое-что расскажешь...
      * * *
      Лека открыла глаза. Она лежала в своей постели, а Демид сидел рядом и внимательно глядел на нее.
      - Ожила, - отметил он. - Как самочувствие?
      - Ничего вроде. - Лека осторожно приподнялась, ожидая, что боль вопьется иглой в сломанные ребра. - Да нет, в самом деле ничего. Я думала, он мне все кости сломал!
      - Два ребра треснули, - сообщил Демид. - Я подлечил тебя немножко. Но в следующий раз, если опять полезешь, как самоубийца, под дубинки, все оставлю, как есть. Ходи тогда в гипсе.
      - Дем, ну ведь нельзя же так! Они бы забили их насмерть!
      - Оказывается, нет. Я побеседовал по душам с барменом и узнал кое-что интересное. Арды вовсе не убивают людей. Они только исправляют их. Понимаешь, ИСПРАВЛЯЮТ! В головы их вбито, что они таким образом наставляют людей на путь истинный. Ну конечно правильно! Они же носители Добра! Я думаю, этим идиотам мотоциклистам больше не захочется так веселиться в присутствии АРДО.
      - А что с теми байкерами стало? Ты увел их оттуда?
      - Шутишь? Тебя еле успел утащить, пока менты не нагрянули. Знаешь, что я выяснил? Этот патруль АРДО появился там не случайно! Его вызвал бармен! Понимаешь, что это означает?
      - Что?
      - Кто раньше не допускал беспредела в таких ресторанчиках? "Крыша"! Мафики, одним словом. Хозяева заведения платили им, а те разбирались в сомнительных случаях. А теперь - АРДО! Ирокез вытесняет уголовников с насиженных мест! Я не знаю, берет ли он с этих заведений такие же деньги, как брали бандиты. Думаю, что нет. Для него важнее просто вытеснить криминальный элемент, заставить его почувствовать, что земля шатается под ногами. Ведь это же настоящая война, Лека! Тихая, пока незаметная глазу. Ты прекрасно сама знаешь хозяев этой жизни. Они предпочитают оставаться в тени, но ни за что так не отдадут жирный кусок, который привыкли получать от владельцев кафе, киосков, магазинов, платных стоянок. Одно мне только удивительно - почему пока они терпят вторжение АРДО в их священные владения?
      - А милиция? Она знает об этом? Эти арды бьют людей до полусмерти! Неужели никто не бьет тревогу?
      - Тут все шито-крыто. - Демид грустно улыбнулся. - Ничего противозаконного не происходит, милая. Видела, как ОМОН преступников задерживает? Лупят им по почкам, пока те сознание не теряют. Кого волнует, что человек потом месяц кровью мочится? Общество защищается от преступности и имеет право на определенные карательные меры. Так и АРДО - что-то вроде Добровольной народной дружины. Производят профилактику преступлений, пресекают нарушения общественного порядка. Задерживают правонарушителей, сдают их в ту же самую милицию. И протокол составляют - все, как полагается. И в протоколе указано, что нарушитель оказал ожесточенное сопротивление, вследствие чего к нему были применены вынужденные меры... Они работают в тандеме, и, уверяю тебя, большая часть милиции - и верхушка, и рядовые исполнители уверены, что делается это ради спасения общества. Здесь нет никакой коррупции - я думаю, что Ираклию плевать на деньги. Он не дает взяток и не берет на лапу. Так что пока обиженная сторона только одна - преступные элементы.
      - Послушать тебя, так все просто замечательно! Армия Добра теснит преступников, с УВД не конфликтует, против властей не выступает! Подумаешь, помяли физиономии паре-тройке хулиганов - ну так для пользы дела! Что же ты так на этого Ирокеза окрысился? Может быть, в самом деле не лезть на рожон, и АРДО наведет порядок в городе?
      - Нет. - Демид мрачно уставился на Леку. - Милиция не понимает, что сама себе яму роет. Пройдет немного времени - и они станут уже не нужны. Настоящим хозяином станет Ираклий. И вот тут-то все вспомнят, что такое мрачные времена. Только трудно уже будет изменить что-то. Потому что люди, которые пришли к нему в секту, уже не способны совершать собственные поступки. Они, как бараны, пойдут на смерть за него - сперва против уголовников, а потом против еретиков и врагов Добра, против армии, против любого, на кого укажет Ираклий.
      - Ну, ты уж прямо такую мрачную картину нарисовал! - Лека поежилась. Россия все же большая - всех в секту не заманишь. Подумаешь, мелкий фюрер местного масштаба! Ты же сам предрекал, что ему крылышки пообрывают и в тюрягу упекут. Помнишь?
      - Это было бы возможно, если бы он был просто человеком. Но, помяни мое слово, крылышки ему обрывать придется нам с тобой.
      Глава 11
      - Игорек, ну что с тобой происходит?
      - Ничего, мам. Все нормально. - Игорь сжал губы и снова повернулся к стене, неуклюже свернувшись длинным своим телом.
      Ирина Петровна с болью посмотрела на сына. Снова предчувствие беды сжало ее сердце. Что-то непонятное творилось с ее Игоречком, всегда таким добрым и чувствительным, отзывчивым к ласке.