Но главный сюрприз Антип приготовил на десерт.

– Так когда свадьбу отмечать-то будем? – вдруг выдал премьер-боярин и лукаво подмигнул своей дочке.

От неожиданности моя ненаглядная выронила вилку, а я едва не подавился соленым груздем, который, несмотря на присутствие за столом тестя, я всё-таки решил отправить себе в рот.

– Чего онемели-то? – как ни в чем не бывало продолжал Антип. – Али передумали?

У стороннего наблюдателя вообще могло сложиться впечатление, что именно мы всячески оттягиваем свадьбу.

Первым, как обычно, оклемался я:

– Да хоть завтра.

– Нет, это как-то не по-людски, надо платье справить, приданое пересмотреть, снеди наготовить, гостей оповестить. В общем, чтобы не хуже чем у людей.

Тут уже настал мой черед ронять вилки, а слово взяла моя ненаглядная:

– Так ты, батюшка, не против?

– Когда это я был против настоящей любви?! – даже несколько возмущенно откликнулся Антип.

От такого поворота событий я чуть ли не в первый раз в жизни растерял весь свой словарный запас, и на этот раз выражать бурную радость от услышанного пришлось одной Селистене.

– Папочка, так что, мы можем назначить день свадьбы?

– Конечно! Думаю, в конце лета будет в самый раз. Вы как, не против?

Тут старый хрыч уставился на нас с таким выражением лица, словно именно он был инициатором этой свадьбы. Между прочим, этот же вопрос только что задала Селистена.

– Не против, – еще не веря своим ушам, осторожно ответили мы.

– Ну и прекрасно! – хмыкнул премьер-боярин. – А коли так, то на радостях и выпить не грех по маленькой.

Антип кликнул Кузьминичну и приказал принести медовухи. Теперь настала очередь удивляться старой няньке. Спустя минуту на стол был водружен кувшин пенного меда, и Антип лично наполнил три кубка.

– За любовь! – торжественно провозгласил Антип и, торопливо чокнувшись с нами, отправил в рот содержимое кубка. После чего, будто не видя наши ошарашенные взгляды, он встал из-за стола и, насвистывая какой-то веселый мотив, вышел из комнаты.

Наверное, не меньше пяти минут мы с Селистеной в глубоком молчании смотрели на дверь, которая скрыла от нас Антипа.

– Что это было? – растерянно спросил я и чисто инстинктивно наполнил кубки медовухой (грех не использовать такую возможность).

– Не знаю, – так же растерянно пожала плечами Селистена и тоже чисто автоматически сделала глоток.

– Что бы это ни было, нам только лучше, – резонно заметил я и освоил свою порцию медовухи.

Окончание обеда прошло в гробовой тишине. Мы находились под впечатлением увиденного и думали каждый о своем. Причем моя мелкая настолько сильно задумалась, что даже умудрилась умять кусок жареной свинины. Я, уничтожающий жареную поросятину в любом состоянии, последовал ее примеру, обильно запивая съеденное медовым божественным напитком. Вывел нас из такого состояния всё тот же Антип. Продолжая насвистывать уже новую, но столь же игривую мелодию, он появился в дверях и заинтриговал нас еще больше.

– На ужин меня не ждите, я задержусь на службе. – Заботливая доченька мгновенно подала голос:

– Ничего страшного, мы тебя подождем.

В обычный день в такой ситуации я бы непременно вставил, что процесс питания вещь серьезная и переносить его не стоит, но после того, что выдал тестюшка за обедом, я скромно и интеллигентно поддакнул Селистене. Однако Антип продолжил удивлять нас и дальше.

– Ничего, ничего. Сегодня поедите без меня. Да, кстати, если я ночевать не приду, не волнуйтесь, дела, знаете ли, государственные.

– Небось с Бодуном будете всю ночь указы подписывать?

Вот честное слово, я сказал это просто так, только ради галочки. Мол, зять интересуется государственными делами и прочей лабудой. Однако мудрый политик оказался в житейских вопросах сущим ребенком и одной фразой выдал себя с головой:

– Да нет. Князь сегодня отбыл из города с малой дружиной, дань собирать. Не раньше чем через два месяца вернется. А меня на вечернюю аудиенцию лично княгиня Сантана пригласила.

Глядя, как возмущенно поджала губки Селистена, я пришел к простому как лом выводу – будь ты боярин, будь ты простой мужик, а за языком надо следить. И вообще, в таком возрасте уже пора бы научиться врать, причем профессионально. Вот я на такой ерунде никогда бы не прокололся.

– Так ты что же, в отсутствие князя будешь с Сантаной по ночам совещания проводить? – тоном, не предвещающим ничего хорошего для опростоволосившегося папаши, поинтересовалась Селистена.

И тут Антип добил себя окончательно.

– Да.

От такой простоты я мысленно взвыл. Да как же можно так себя подставлять? А еще премьер-боярином называется! Ну, дело ясное, пока князь будет дань по дальним городкам собирать, Антип решил присоседиться к его жене. Моральную сторону его намерений оставим в стороне, тут я ему не судья, а с чисто мужской точки зрения очень даже понимаю – Сантана дамочка хоть куда. Однако как профессионал на любовном фронте поведение Антипа категорически не одобряю.

Ну что может быть проще: сказал бы, что будет с казначеем готовиться к годовому отчету или, к примеру, с воеводой проводить смотр строя и песни? Сказал – и лети к своей желанной сизым лебедем, кто станет проверять-то? Ан нет, мы, видите ли, честные и предпочли сморозить правду. Ну а за нее придется отвечать, причем перед своей же въедливой дочкой. В какой-то момент я хотел было подмогнуть начинающему ходоку (кстати, поздновато начинает!), но, столкнувшись со стальным взглядом моей суженой, догадался промолчать.

– Батюшка, ты в своем уме?!

– А что такое? – как ни в чем не бывало пожал плечами Антип. – Надо – значит, надо!

– Ах надо? – тихонечко прошипела Селистена. – И ты считаешь нормальным – ночью с этой кошкой облезлой делами всякими заниматься?!

– Не, я не с кошкой, я с Сантаной, – корректно поправил дочку Антип.

– Это одно и то же! – отрезала солнечная.

– Нет, разное, – упрямо отозвался папаша и нахмурил брови. – Мала еще так со мной разговаривать! Вот свадьбу сыграем, на мужа будешь орать и его же контролировать, а я человек взрослый и мудрый.

Честно говоря, я был категорически против подобного контроля после свадьбы, но резонно решил оставить свои мысли при себе.

– Папа, да очнись ты! – не могла согласиться с таким положением вещей Селистена. – Она тебя погубит!

– Молодая ты еще, ничего в этих делах не понимаешь, – вдруг примирительно заметил Антип и, глядя на меня, добавил: – А вот жених твой, судя по всему, понимает и поэтому молчит.

Вообще-то Антип был, конечно, прав, и я его прекрасно понимал, но переводить стрелки на меня было с его стороны некрасиво. Он-то уйдет к своей облезлой кошке, тьфу ты, ну конечно к Сантане, а мне оставаться один на один с разъяренной Селистенкой. Между тем дочурка задумала переменить тактику.

– Папочка, я очень тебя прошу, не ходи сегодня никуда, а?! —трогательным голоском и тщательно шмыгая носиком, попросила мелкая. Видимо, она решила попробовать последнее, но беспроигрышное средство: слезы на глазах любимой дочери. Однако и оно оказалось бессильным перед боевым настроем помолодевшего папочки.

– Для тебя, моя милая, всё, что угодно, – на мой взгляд, чересчур быстро согласился Антип, но тут он добавил еще одну фразочку, и всё встало на свои места: – Но только не это.

Премьер-боярин чмокнул ошарашенную дочурку в лобик, пожал мне руку (пожалуй, в первый раз в жизни) и летящей походкой отправился на вечернее заседание с Сантаной.

Во старичье наяривает! Седина, как говорится, в бороду, а бес (или что-то другое) в ребро. Может, я рановато списал со счетов моего будущего тестя? Вона у него как глаза горят. Сантана, конечно, не лучший кадр, но в таком возрасте выпендриваться не стоит, надо брать, что дают. Ладно, это всё лирика, а меня ожидает великая буря, которую сейчас закрутит моя мелкая, но чересчур активная невестушка.

По обыкновению, я оказался прав. Рыжая пронзила меня суровым взглядом с прищуром и тихим ехидным голоском поинтересовалась:

– Так, значит, ты его понимаешь, да?

На такой на первый взгляд безобидный вопрос отвечать надо очень осторожно. Моя мелкая явно настроена произвести небольшой скандальчик под вечным, как мир, лозунгом «Все мужики одинаковые». Лично я категорически не согласен с этим тезисом и считаю, что мы все разные и лишь некоторые качества характера иногда совпадают. Однако ругаться мне сегодня очень уж не хочется. Тем более по такому левому поводу, как загул моего тестя. Было бы из-за чего копья ломать!

Как обычно, сориентировался я быстро. Я просто подошел к кипящей боярышне, нежно ее обнял и поцеловал. Дождавшись, когда неугомонный Шарик выразит свое неудовольствие, со вздохом отстранился от невесты и самым что ни на есть смиренным голосом ответил:

– Ты абсолютно права.

Вот так, и овцы целы, и волки сыты, и пастуху вечная память. Тут и мужская солидарность не пострадала, и семейная ссора лишилась фундамента. Я же не уточнял, в чем она права: то ли в том, что я понимаю Антипа, то ли в том, что она возмущена поведением своего папочки.

Селистена с недоверием посмотрела на меня, но я продолжал изображать саму невинность, и зарождающаяся буря была вынуждена затихнуть. После этого я еще долго слушал причитания боярышни, но теперь мог отделаться только кивками в такт поставленным риторическим вопросам. Как примерный семьянин и человек высоких моральных качеств я был уже не в центре проблемы, а в стороне от нее.

– Да как он мог?! – Кивок.

– После стольких лет безупречной службы?! – Еще один.

– И главное, с кем?! С этой вульгарной особой! – Хоть я и не согласен с формулировкой, но вынужден был кивать.

Остыла моя рыжая не скоро. Я успел хорошенечко вздремнуть после обеда (это святое!), пополдничать (исключительно важное дело, особенно после дневного сна) и даже созреть для ужина, а она всё еще продолжала метаться по терему.

И чего она беспокоится? Что касается меня, так я даже рад, что тесть у меня будет не бездушный старый пень, а человек, хоть изредка способный на безумства. Моральную сторону этих безумств я опять-таки рассматривать не собираюсь – и сам не святой, так что судить никого не могу.

Ближе к вечеру я предложил Селистене обсудить покрой ее свадебного платья. Не могу сказать, что разговоры про тряпки мне доставляют удовольствие, но душевное равновесие моей мелкой для меня важнее. Таким образом, хмуря лоб и живо кивая на все предложения и вопросы невесты, я и дотянул до ужина. Тут я решительно стребовал у Кузьминичны кувшин медовухи (после дневного демарша Антипа это оказалось несложным), изрядно отхлебнул из него и тем самым привел себя в прекрасное расположение духа.

Селистена, моими трудами вставшая на путь исправления, тоже немного поела реальной еды (а не противных вареных овощей) и даже пригубила медовухи. Три года назад о таком не приходилось даже мечтать. Ну ничего, теперь я рядом, так что возьмусь за нее серьезно. Если подойти к этому делу ответственно (а я по-другому и не умею), то скоро она у меня не вспомнит ни про «правильную» пищу, ни про приступы релакастрации… Ой, ну то есть, конечно, релаксации, хотя мое слово точнее отражает суть этого процесса. Я всегда говорил, что лучший способ расслабиться – это вкусно поесть с расчетом на обильный мясной рацион и не менее вкусно попить. Причем попить конечно же не воды.

Глядя, как моя ненаглядная задумчиво грызет куриную ножку, я осушил очередную порцию медовухи и пришел в полную гармонию с окружающим миром. А зря…

Тот момент, когда Селистена наморщила свой лобик, обдумывая внезапно появившуюся идею, я, к своему стыду, пропустил. Пропустил я и то, как ее глаза зажглись огнем, а во взгляде заплясали чертенята. Таким образом, последнюю возможность, когда у меня оставался шанс сослаться на усталость и слинять себе в комнату, я безвозвратно потерял.

– Даромирушка, ты меня любишь? – замурлыкала коварная и подсела ко мне поближе.

– О чем разговор? Конечно, люблю, – быстренько признался я, прикидывая в уме, чем мне грозит такое начало разговора.

– А ты меня сильно любишь? – всё тем же сладеньким голосом прощебетала мелкая и одарила меня улыбкой, полной нежности и ласки.

Хм, похоже, я попался. Да после этакой присказки она наверняка попросит у меня такую сказочку, что законного отдыха после сытного ужина бедному Даромиру не видать как своих ушей.

– Я тебя очень люблю, но из терема никуда не пойду.

Мелкая опешила, но сдаваться не спешила. Судя по всему, я попал в точку, и задумывалась именно вечерняя прогулка. Вот интересно только куда?

– А разве нельзя меня любить без всяких «но»? – не отступала боярышня.

При этом она состроила такое ангельское выражение личика, что, к некоторому моему неудовольствию, я ощутил, что начинаю сдавать позиции. Я вообще давно заметил, что, обычно строгий и непреклонный, под сиянием этих глаз становлюсь мягким и податливым.

– Вот если бы ты задал мне такой вопрос, то ответ получил бы без всяких «но», – продолжала свое черное дело Селистена. – Ты же у меня самый лучший, самый колданутый.

– Какой? – переспросил я.

– Ну в смысле лучше всех в городе колдуешь, – охотно пояснила маленькая подлиза. – И вообще, мне сейчас завидуют черной завистью все молодухи в городе.

– Это почему же?

– Да потому что у меня есть ты, дурачок! – Сказано это было так просто и вместе с тем так проникновенно и ласково, что я был вынужден выбросить белый флаг. Что она со мной делает? Если так дальше пойдет, то скоро на рынок за покупками бегать начну.

– Куда идти-то? – обреченно уточнил я.

– Я тебя обожаю! – взвизгнула солнечная. – А откуда ты узнал, что я попрошу тебя прогуляться?

– Я у тебя вообще догадливый, – ворчливо заметил я. – Так куда мне переться в честь моей любви к тебе?

– Во дворец, – радостно поведала мелкая и захлопала огромными ресницами.

Ну и дела… И на кой ей сдался этот дворец, тем более после ужина и на ночь глядя? Прочитав на моем кислом лице немой вопрос, Селистена охотно пояснила мне свой очередной бзик. Как я и ожидал, дело было, конечно, в старом ходоке по имени Антип.

– Ты просто посмотришь, как там папа, и мигом домой.

Нормально, да? Быстренько, мигом, тоже мне нашла мальчика!

– А когда вернешься, я тебя поцелую.

Это, конечно, в корне меняло дело, но я решил немного посопротивляться.

– Солнышко, ну чего ты волнуешься? Ну, может, он действительно там с ней занимается этими… Как его? – Я замялся, стараясь подобрать приличное слово. – Делами! Так чего же я буду им малину ломать?

– И перед выходом поцелую, – пригрозила невестушка и тут же авансом привела угрозу в исполнение. Как вы понимаете, я не очень-то сопротивлялся.

Эх, что она со мной делает? Чую, не доведет моя слабость до добра…

* * *

После того как я осознал, что от прогулки на сон грядущий отвертеться невозможно, я решил сделать ее максимально приятной. Для этого выскреб у сопротивляющейся Кузьминичны еще кувшинчик медовушки и со смаком прикончил его.

Как обычно, напиток пошел мне на пользу, и уже совсем скоро идея прошвырнуться до дворца с целью вернуть загулявшего Антипа к домашнему очагу приняла вполне радужные очертания. В конце концов, законное время сна я вполне смогу компенсировать утром. Ради такого дела не грех даже пропустить завтрак, тем более что упущенное можно будет наверстать в обед.

Ну что ж, стало быть, настало время провести глубокую разведку в самом что ни на есть глубоком тылу врага, ну и заодно, конечно, проверить нравственный облик Антипа и княгини. Так сказать, совместить приятное с полезным.

Тот факт, что вина Сантаны еще не доказана, меня не смущал ни капли. В конце концов, если ошибусь, то могу и прощения попросить за плохие думы. Или, скажем, вечерок попереживать на эту тему и пообещать самому себе впредь не думать о людях плохо. В общем, много есть способов вернуть себе душевное равновесие.

Немного поразмыслив, посох я решил оставить на попечение мелкой. Ничего серьезного вроде в городе не ожидается, а после недавней истории, когда я чуть не потерял этот предмет колдовской гордости, просто так таскаться с ним по улицам я остерегался.

Получив положенный аванс и дав клятву Селистене, что ноги моей сегодня не будет ни в одном кипеж-градском трактире (наивная девочка почему-то полагала, что я могу туда заглянуть по дороге), я покинул расположение базы (то есть терем Антипа).

Вообще-то план у меня был простой: добраться до дворца, а там на месте разобраться, что к чему. Первая часть задуманного мне удалась просто прекрасно: к закрытым воротам княжеского подворья я прибыл хотя и в темноте, но без происшествий, а вот дальше оказалось сложнее. Наличие огромного количества стражи и наглухо запертые трехметровые ворота показались мне проявлением неуважения к моей скром ной персоне.

Законное требование пустить меня посмотреть хоть одним глазком, чем занимается премьер-боярин, отклика не получило. Аргументы, вроде того что «дома доченька волнуется», также ушли в пустоту. Начальник стражи даже не испугался угрозы превращения в жабу, а, наоборот, пообещал завтра подкараулить меня в темном уголочке. Я немедленно предложил ему не откладывать на завтра то, что можно схлопотать сегодня, и выйти наружу разобраться прямо сейчас. Тут стража почему-то вспомнила нехорошими словами мою родню, но ворота так и не открыла.

Тем не менее такие мелочи не могли остановить первейшего специалиста по части бытового шпионажа. Здесь у меня весьма богатый опыт. Первые навыки в ремесле тайного проникновения в чужие дома я приобрел еще во времена бурной юности, когда шастал по девицам да молодухам. Это только с первого взгляда может показаться, что ничего сложного в любовных похождениях нет, а вы вспомните про вечно чем-то недовольных отцов, дядьев и прочих родственничков моих подружек, и вам сразу станет ясно, насколько это тяжкий труд, полный опасностей и разоблачений.

И хотя ныне я стал совсем другим человеком и на посторонних девиц засматриваться практически перестал, приобретенный бесценный опыт может здорово мне пригодиться.

Обойдя терем со всех сторон, я обнаружил вполне подходящее отверстие и, убедившись, что никого рядом нет, превратился в мышь. Конечно, в образе сокола или, на худой конец собаки я чувствую себя более комфортно, но тут не до пристрастий. Сокол, крадущийся по безлюдным коридорам в поисках заветной двери, будет выглядеть несколько странновато. Собака, сующая свой нос в княжескую спальню, также вызовет у стражи некоторые вопросы, а стражники народ грубый и неинтеллигентный, и ответы они захотят получить с помощью разных острых железяк…

В общем, учитывая то, что мой организм испитывает стойкую аллергию к этим плохо перевариваемым предметам, я выбрал самый удачный облик для ночных похождений – мышь.

Вот этой самой серой мышкой я прошмыгнул за ограду и чуть не погиб в расцвете лет под сапогом ратника. Причем тип даже не заметил, что едва не лишил «Кедровый скит» своего лучшего ученика. Еле отдышавшись от пережитого стресса, я вполголоса высказал всё, что думаю о людях Бодуна, и продолжил свое маленькое путешествие.

Как вы понимаете, где, в каком месте занимаются всякими делами Сантана с Антипом, я не знал. Поэтому решил пойти простым, но от этого не менее логичным путем. Пробегусь по коридорам, суну нос в каждую дверь и обязательно наткнусь на наших голубков. Хотя стоп, что-то я рановато премьер-боярина , в разряд голубков записал. Может, они с княгиней очередной указ сочиняют или еще как об народе заботятся.

Первоначальный запал как-то сам собой растворился, едва я обследовал первые попавшиеся на пути покои. Это человеком просто пройтись по всем залам, у него ноги длинные, а вот попробуйте то же самое проделать, когда у тебя лапки размером со сломанную иголку. В общем, пробежка по комнатам меня быстро утомила, и пришлось поискать другой вариант розыска Антипа. Хорошо еще, что искать долго не пришлось, так как мой взгляд случайно остановился на прогрызенной в стене норке.

Ну вот, совсем другое дело, загляну к временному собрату на огонек и разузнаю, где покои Сантаны. Кто может знать подробный план дворца лучше мышей?

К великому моему удивлению, абориген мне почему-то не обрадовался. Поначалу я посчитал, это из-за того, что нора оказалась не мышиная, а крысиная. Соответственно я напоролся не на мышь, а на крысу внушительных размеров и вызывающей наружности. Но потом выяснилось, что дело тут не в мышином обличье, а именно в хозяине этого сомнительного жилища, который сразу начал мне хамить, а после того как я призвал его к порядку и напомнил правила гостеприимства, даже попытался выбросить меня из норки…

Вообще-то по натуре я миролюбивый человек, но если меня разозлить, то становлюсь слегка неуравновешенным. Конечно, нехорошо без спроса вваливаться к кому-то в дом, а потом еще учить культуре общения хозяина. Но ведь, с другой стороны, этот тип мог бы и ответить на мой безобидный вопрос, чай, не развалился бы!

Словом, беседа была плодотворная, а удары точными и сильными. В результате проведенной воспитательной работы ошарашенный, но вполне окультуренный крыс подробно обрисовал мне план дворца и точно указал, где находятся апартаменты княгини. Мало того, он предложил (причем сам!) проводить меня туда кратчайшим путем, то есть по мышиным норам. Против такого заманчивого предложения я ничуть не возражал и с радостью воспользовался им. А уже через пять минут я высунул свой нос из укромной норки в апартаментах княгини. Чтобы рассмотреть происходящее в комнате, мне даже не пришлось искать другое укрытие.

Ну, где тут наши шалуны? То, что я увидел в светелке, меня несколько озадачило – в ней не было Антипа. Интересно, где этот старый пень шастает? Дочка волнуется, зять по чужим теремам в мышиной шкуре бегает, а он?! Если бы хоть делом с Сантаной занимался, так не обидно было бы, знал бы, за что страдаю, а тут?

Княгиня между тем пребывала в прекрасном расположении духа, ходила по комнате и напевала какой-то веселенький мотивчик. Настроение у нее было самым что ни на есть игривым и радостным. Стоп, а может, премьер-боярин уже здесь побывал, так сказать, исполнил свои обязанности и свинтил домой?

Я внимательно посмотрел на вызывающую душевный трепет фигуру княгини и понял, что от такой женщины так рано не уходят. Даже если бы старый извращенец решил с ней государственными делами заниматься, то и тогда постарался бы основательно затянуть этот процесс. Я невольно засмотрелся на Сантану. Хоть и не лежит к ней моя душа, но, надо признать, женщина она потрясающая, тем более что предстала передо мной не в парадном дворцовом, а в легком вечернем одеянии. Под тонкой материей все женские достоинства были настолько выразительны, что я даже покраснел от смущения. Вообще-то подобные казусы со мной случаются крайне редко.

Только я решил себя немного поругать, что подглядывать за дамами неприлично, как из коридора донесся шум. Забегали люди, затопали сапоги стражников, и заверещал какой-то противный голос. Как ни странно, услышав это, Сантана просто расцвела, и плотоядная улыбка заиграла на ее лице.

Интересно, что могло ее так обрадовать? То, что произошло дальше, удивило меня еще больше. Минут через пять двери резко отворились (причем без стука!), и на пороге возник Демьян. Его чудный нос, и в обычное время представляющий весьма колоритное зрелище, сейчас прямо сиял лиловым светом. Да и сам он выглядел так, словно совершил забег вокруг городских стен.

– Моя княгиня. Всё сделано в точности, как ты сказала! – отрапортовал он, едва смог восстановить дыхание.

Вот это да! И давно у них такие отношения? Входит, как к себе домой, называет ее «своей», да и смотрит, мягко говоря, не слишком почтительно.

– Как всё прошло? – спросила Сантана.

– Отлично!

– Свидетели?

– Всё, как ты велела! Свидетелей трое, два боярина и воевода.

– Сопротивлялся? – требовала подробностей Сантана.

– Да. – Демьян сжал кулаки. И тут я заметил, что под правым глазом давнего недруга наливается чудесный фиолетовый синяк. – Вроде старый, а сильный, как черт.

А вот это уже занятно. Что-то мне подсказывает, что я знаю этого старого и сильного.

– Только вчетвером и удалось его скрутить, – продолжал отчитываться Демьян. – Даже когда в темницу тащили, умудрился ногами одного из моих молодцов покалечить.

Это связанный? Лихо. А предчувствия уже вполне четко оформились в мысли. Как вы понимаете, не шибко веселые.

– В приготовленную камеру поместили?

– Конечно! – поедая глазами обожаемую княгиню, рявкнул ратник.

Сантана пристально посмотрела ему в глаза и строго спросила:

– Сам туда не входил?

– Нет, мы его втолкнули.

– Это хорошо… – протянула княгиня, – теперь осталось только ждать.

– Чего? – удивился Демьян и сделал шаг вперед. Княгиня недовольно вскинула бровь и презрительным тоном остудила верного слугу:

– Не чего, а кого. Всё, можешь идти, остальные мои указания остаются в силе.

– Сантана! – с мольбой в голосе пролепетал дальний родственничек князя.

– Ты еще здесь?

Демьян скрипнул зубами и бросился прочь.

Ну и дела творятся! Я думал, в отсутствие князя только Антип в ходоки заделался, а тут из них уже целая очередь образовалась. С такой женой, на месте Бодуна, я бы поостерегся надолго из города уезжать. Да что там «надолго»? Тут часовая отлучка из терема может только укрепить бурную рогоподобную растительность на голове.

– Эх, Антип, Антип, – проговорила вслух княгиня, – уж до чего долго сопротивлялся, но и он поплыл.

И до меня наконец дошло. Да это Антипа связали и отволокли в холодную! Нет, этого не может быть! Ну ладно я в свое время в темнице посидел, так меня же на месте преступления застукали. Впрочем, об этом эпизоде в моей жизни вспоминать я не люблю, тем более что уже давно получил полное прощение. Скажу только, что виновным себя до сих пор не признаю и пострадал исключительно в силу нелепого стечения обстоятельств.

Так за что можно упрятать за решетку второго человека в государстве?! За организацию заговора – чушь, боярин кристальной честности человек, на мой взгляд, он даже излишне честен. За банальную кражу – бред, по той же самой причине. Да такого правильного и занудного субъекта еще поискать надо!

Ладно, какой смысл гадать, если через пять минут я смогу узнать все подробности у самого Антипа. Мне с моими способностями попасть за решетку… Ой, это, конечно, перебор, лучше так: пробраться в камеру к премьер-боярину – это раз плюнуть. Далее я быстренько освобождаю моего будущего тестюшку, вместе отправляемся домой и оттуда творим благородную месть по законам военного времени. Да, чуть не забыл! Антип, в благодарность за чудесное освобождение, тут же забывает все мои предыдущие шалости и признает во мне если не сына (чур меня!), то равноправного члена семьи.

Ну а ежели кто-то шибко смелый (и столь же глупый) захочет помешать воплотить задуманное в жизнь, так на него прольется весь мой гнев в виде изысканного боевого колдовства максимального уровня.

Я уже хотел со всех лап броситься прочь, но какая-то неведомая сила заставила меня на секунду задержаться. Хотя нет, секундой тут не обошлось. Мало того что коварная Сантана заточила Антипа в тюрьму, так она решила и меня сбить с пути истинного. Ведь знала же (а если не знала, то догадывалась), что я, по причине вступления в новую жизнь, отказался от старых привычек, так нет, она и тут сподобилась проявить свою гнилую сущность.

Вместо того чтобы просто лечь спать или, скажем, заняться обдумыванием своих черных планов, она, не переставая напевать, скинула с себя одеяния и стала натираться каким-то бальзамом. Это зрелище оказалось настолько притягательным, что я впал в прострацию и не смог сдвинуться с места. Хороша, что тут скажешь… В общем-то я могу понять Антипа, что ради нее он пошел на должностное преступление.

Поглощенная процедурой, княгиня повернулась ко мне спиной, и моему взору предстала… Нет, как и следовало ожидать, то, что я увидел, впечатлило, но заинтересовало меня другое – шрам в виде кривой загогулины или, проще говоря, молнии.

До этого момента я искренне считал, что шрамы украшают только мужчин и на женском теле они неуместны. Увиденное мною перечеркивало напрочь это убеждение. Тонкий, красивый шрам на интимном месте. Просто поэзия какая-то получается!

И вдруг я ощутил укол совести. Честно говоря, такие фортели моя мирно спящая до сих пор совесть, не выкидывала давненько. Ни к селу ни к городу в моей голове возник образ Селистены. Этот самый образ не ругался (что было бы естественно в такой ситуации), а просто с грустью посмотрел на меня, вздохнул и тут же рассеялся.

А что? Я ничего! Я вообще одним глазком и исключительно ради общего дела. Тем более что я не подглядывал, а наблюдал, а это момент принципиальный. Между прочим, я где-то слышал про шрам на попе, только вот не помню сейчас где и от кого. А раз так, все эмоции в сторону, я не на прогулку сюда прибыл, а выполняю ответственное задание по освобождению коварно захваченного Антипа из лап оголтелой Сантаны. В таком разрезе, могу с твердой уверенностью заявить, что задание успешно продвигается по заранее продуманному плану и я отправляюсь спасать премьер-боярина. Никто (даже Сантана) и ничто (даже тонкий шрам на ее теле) не сможет отвлечь меня от этого.

Наверное, я смог бы найти себе еще много оправданий, но, видимо увлекшись, случайно покинул свое укрытие и вышел из спасительной норки. Неожиданно Сантана обернулась, и наши глаза встретились – мои голубые и ее зеленые (от кого же я всё-таки слышал про зеленые глаза и шрам?). То ли от уколов совести, то ли от злости на самого себя, что на мгновение потерял над собой контроль, то ли еще отчего, но следующий мой поступок был неадекватен. Вместо того чтобы быстренько ускользнуть назад в свою щелку, я, наоборот, вышел на середину комнаты и нагло заявил этой коварной личности: