– Вот теперь самое время выслушать мои требования. Ты отдаешь мне артефакт «Великой силы» а я отпускаю вас на все четыре стороны. По-моему, обмен равнозначный.

А вот это уже серьезно. Как это можно отдать то, чего у тебя просто нет? Мало того, я даже не знаю, как это выглядит. Хотя, с другой стороны, я сильно сомневаюсь, что Проша сам точно знает, что хочет. Тоже мне охотник за артефактами кипежградского разлива.

– Предупреждаю, торг исключен. Никаких вариантов, кладешь артефакт на стол – получаешь жену!

– Дтмф-фкт! – замычала Селистена.

Ага, конечно, она самая умная, будто бы я сам не отдал бы эту «Великую силу», ежели бы она лежала у меня в кармане. Похоже, никто из присутствующих не верит, что я понятия не имею ни о каком артефакте. И это несмотря на то, что в данный момент я честен как никогда. И где, спрашивается, справедливость?

– К сожалению, у меня мало времени, вас могут хватиться, – напомнил о себе Прохор. – Учти, терять мне нечего. Я прекрасно понимаю, какого врага обрел в твоем лице. Так что либо выйду отсюда обладателем «Великой силы», либо вообще не выйду.

В качестве подтверждения серьезности своих намерений он посильнее нажал на нож. По шее потекла тоненькая струйка крови. Наверняка точно такая же кровь выступила и у Селистены, шея которой была опутана веревками. Нужно было срочно что-то предпринять, все равно предмета торга у меня не было, уступать было нечего.

Эх, далековато сидит этот тип. Был бы поближе, можно было попытаться достать его в прыжке. Набегавшись в шкуре Шарика и Золотухи, я изрядно поднаторел в этом деле. А уж после близкого общения с Барсиком вообще достиг небывалых результатов. Вот прямо так, с ходу, оттолкнуться ногами, прыгнуть и сорвать с него брошь, пока он не успел себя продырявить. Нет, далеко…

Тут затаившиеся доселе крылья скромно зашевелились у меня за спиной. На этот раз они не растерялись и обозначили свое присутствие весьма настойчиво. Точно, используя разом и крылья, и лапы, тьфу, то есть ноги, можно попробовать дотянуться до обнаглевшего пекаря. Помнится, у суперкролика этот процесс получался просто великолепно.

Крылья меня поняли правильно и осторожно принялись выбираться наружу из-под простыни. Хорошо еще, что я не в обычном кафтане: мое нынешнее облачение хотя и неказисто на вид, но для неожиданной воздушной атаки подходит как нельзя лучше. Вскоре они дали знать, что заняли исходное положение и готовы действовать.

– Ладно, я готов! – торжественно объявил я, вставая из-за стола.

Как и следовало ожидать, Проша облегченно вздохнул и на секунду отвел нож от шеи, чтобы стереть выступившую кровь. Этого мгновения мне вполне хватило. С помощью отчаянного прыжка, воздушной поддержки и жгучего желания я достиг заветной цели. К сожалению, этого оказалось недостаточно, я сшиб с лавки Прошу, но вот ни выбить у него нож, ни сорвать с него брошь мне не удалось. Ну да ничего, главное, что я рядом, а в драке ему со мной не тягаться.

Скоро стало понятно, что обрадовался я рановато. Может, в обычной уличной драке я бы расправился с ним одной левой, но на полу трактира (а именно там мы и оказались вместе с Прошей) шансы оказались равными. Он был легче, меньше меня ростом и слабее, но вместе с тем необычайно жилист и вынослив. Кроме того, поставленная передо мной цель никак не принадлежала к разряду легких. Нужно не дать ему зарезать меня, себя и одновременно попытаться лишить противника колдовского амулета. Та еще задачка, доложу я вам!

У нас была довольно странная драка. Мои действия все время менялись в зависимости от планов противника. Когда он хотел зарезаться, мне приходилось яростно спасать его жизнь, не давая совершить задуманное. В конце концов, это ему надоедало, и зарезать хотели уже меня. Как вы понимаете, свою жизнь я защищал не менее активно. К сожалению, в этой суете мне катастрофически не хватало возможности вплотную заняться брошью.

Лихо закрученным клубком мы прокатились по залу, сметая все на своем пути. Мебель у Матрены была чрезвычайно крепкая и добротная, но парочку скамеек мы все-таки разломали. Вскоре я был вынужден признать, что, несмотря на все мои старания, справиться с озверевшим Прошей не могу. Но и он не смог причинить существенного вреда ни мне, ни себе.

А вот разрешилось все совершенно неожиданно. В тот момент, когда я оказался на нижнем этаже нашего плотного общения, а Проша, соответственно, удобно расположившись на мне, пытался очередной раз себя зарезать, что-то могучее и неотвратимое обрушилась на его голову. Не было ни стона, ни крика, только звук двух падающих тел: неудавшегося великого колдуна (которого я немилосердно отбросил в сторону) и связанной Селистены (рухнувшей на пол со скамьи). И если жизнь первого меня интересовала мало, то вторая уже давно стала для меня чем-то большим, чем просто спутник жизни, – собственно самой этой жизнью.

Резать и тем более развязывать веревки я не стал. Вместо этого принялся рыться в солнечной шевелюре моей супруги, пытаясь обнаружить последствия удара. Ведь Прошу-то ударили по голове, я это точно видел.

– Очнется, никуда не денется, – раздался надо мной до глубины души знакомый бас, – обычный обморок.

Какие же густые волосы, никак не могу обнаружить, куда ей досталось.

– Матрена, ты же ее убила! – вырвался из моей груди стон.

– Его, – уверенно поправила женщина-гора, – и ничуть об этом не жалею.

– Да ты не поняла, между ними была магическая связь. Любой вред, что ты причинила Проше, переносился и на Селистену!

– С чего это ты взял?

– Видишь эту брошь? Точно такая же красуется на том, кто до последнего момента считался твоим мужем. Так вот…

– Ерунда! – безапелляционным тоном вынесла свой вердикт Матрена. – Это мои брошки, куплены третьего дня на базаре за пять копеек. Знаешь, там еще заморские купцы всех зазывали. Мол, одна брошь – три копейки, а две – за пять. Вот я и купилась.

Тут до меня стал потихоньку доходить смысл сказанных хозяйкой трактира слов. К тому же мне так и не удалось обнаружить даже малейшей шишки на голове моей благоверной.

Ну Проша, ну артист, да это же был блеф чистой воды! Терять ему было действительно нечего, вот и придумал такой ход, чтобы не дать возможности мне колдовать. Надо признать, что действовал он просто виртуозно. У меня ни на миг не возникло ощущения, что на его рубахе прицеплен не колдовской амулет, а обычное женское украшение. А как он правдиво пытался себя зарезать! Да уж, в Проше умер большой артист, причем в буквальном смысле этого слова.

Я поднял Селистену на руки, осторожно положил на широкую скамью и повернулся к Матрене. После чего я уже вновь валялся на полу, правда, на этот раз от душившего меня смеха. Вы знаете, чем она его огрела? Вырванным с корнем дубком, произраставшим некогда в памятном кабинете! Из уникального и единственного в своем роде растения Матрена сотворила банальную дубину.

– Ну так под руку попался, я и того… – попыталась оправдаться хозяйка. – Может, его можно назад посадить?

– Вряд ли, – отозвался я, вволю насмеявшись. – Да ты не расстраивайся, я тебе новый сотворю. Ты лучше скажи, чего так долго медлила-то? Я давно твою тень приметил.

Мой невинный вопрос мигом вернул нас на землю, смеяться отчего-то расхотелось. Еще хуже было Матрене, только что ее предал самый близкий человек. Конечно, он сторицей расплатился за свой поступок, но осадок остался. Это с виду хозяйка больше напоминает монолитную глыбу, лишенную чувств и желаний, а на самом деле она всегда оставалось прежде всего женщиной.

– Сморило меня прямо за столом… – с трудом начала хозяйка кабака, – а как проснулась, слышу, Проня мой соловьем заливается. Поначалу хотела было сразу выйти, да про «гору сала» вдруг услышала. Вот тогда-то у меня так сердце сжалось, что я прямо оцепенела. Я же любила его, а он, оказывается, ко мне пристроился, только чтобы к тебе поближе подобраться.

От последней фразы меня передернуло, но перебивать свою боевую подругу не стал.

– Вот так я и простояла все это время. Умом понимаю, что нужно тебе подмогнуть, а ноги двигаться отказываются. Вот когда смогла хоть шаг сделать, тогда и отблагодарила своего миленка за добро да ласку. А дубок твой просто под руку попался.

Я хотел было как-то ободрить Матрену, но сзади послышалось негодующее шипение. Оказалось, что за всеми этими разговорами я забыл развязать Селистену.

– Всмсмсчшл?! Бстр рзвж!

А вот развязать свою рыжую половинку я не успел. Раздался характерный грохот, и крепкий Матренин трактир заходил ходуном. На втором этаже что-то грохнуло, и наших ушей достиг звук ломающихся бревен. Ох, узнаю почерк, не иначе мои девчонки на помощь подоспели. Если так, то Матрена рискует лишиться своего имущества, в последнее время девчонки явно в ударе.

– Стоять, бояться! – завопил маленький человечек, одетый во все черное и с черным мешком на голове.

– И руки прочь от нашего папы! – подключилась его точная копия.

Близняшки, словно мячики, соскочили с лестницы, ведущей на второй этаж, и теперь лихорадочно пытались сориентироваться в происходящем. Это оказалось не так просто, так как, судя по всему, сквозь черную материю было мало чего видно.

– Мы умеем колдовать!

– И не раздумывая применим свое умение!

Пора вмешаться, я уже неоднократно видел, что бывает после его применения.

– Лучезара, Василина, со мной все в порядке. Не вздумайте колдовать и снимите наконец эти дурацкие мешки.

К моему удивлению, послушались девчонки довольно быстро.

– Папа, а как ты узнал, что это мы?

– Да, мы же замаскировались?

Мне оставалось только улыбнуться. Длинные огненно-рыжие волосы, торчащие из-под маскировки, были самым главным отличием моих девчонок.

– Вы что, забыли, что я колдун? Просто я умею видеть сквозь любую материю.

– Любую? – переспросила Матрена, на всякий случай прикрывая руками могучую грудь.

На это мне оставалось только закатить глаза. Куда-то ее не туда понесло.

– Мн рзвжт нкнц? – напомнила о своем существовании моя солнечная супруга.

Я опять попытался воплотить задуманное в жизнь, и опять мне помешали. На этот раз в центре комнаты засверкали синие огоньки, и в их сиянии появились Серогор с посохом на изготовку и Серафима. Опа, а они-то откуда здесь?

Белый колдун в паре с ведьмой обшарили все цепким взглядом, на мгновение остановились на том, что осталось от Проши, на связанной Селистене и только после этого задали законный, но до ужаса глупый вопрос:

– С тобой все нормально?

– В общем и целом, – пожал я плечами, поправляя съехавшую простыню.

– А чего жену не развязываешь, наказана, что ли? – ехидно бросила Серафима.

– Не получается, отвлекают все время, – вздохнул я.

Словно в подтверждение моих слов, раздался жуткий грохот, и меня чуть не накрыло сорванной с петель входной дверью. Следом за этим актом вандализма в трактир ворвались Фрол, Федор и еще десяток ратников, возглавляемых Антипом и Кузьминичной.

– Что тут происходит?! – рявкнул премьер-боярин, осматривая нашу пеструю компанию. – И почему моя дочь связана? Может, она в чем и провинилась, но негоже семейный скандал до такого срама доводить.

Селистена обреченно что-то промычала, а я сделал очередную попытку освободить ее от пут. Как всегда, мне этого сделать не дали. На этот раз к нам присоединились Бодун, Сантана, Феликлист и десятка два княжеских ратников, больше просто не влезло. Матренин трактир, доселе казавшийся мне довольно просторным, был заполнен до отказа.

Краем глаза я отметил, что появление на сцене Сантаны сбило с толку Серогора и Серафиму. Колдун и ведьма приготовились было к схватке, но вместо того чтобы напасть на старых противников, княгиня совершенно спокойно кивнула им в знак приветствия и обратилась ко мне.

– Вы что, поругались, что ли? – бросила она, указывая на Селистену. – Поверь, с женщинами так нельзя. Мало ли что она тебе наговорила, так чего ж к крайним мерам прибегать-то. Может, ты все-таки ее развяжешь?

– Может, и развяжу, – буркнул я, с опаской посматривая в сторону двери, – надеюсь, больше гостей не ожидается?

Я ошибся и на этот раз. Совершенно бесцеремонно растолкав стоящих на их пути, нарисовались Шарик с Золотухой. В отличие от всех окружающих, лохматые друзья не стали читать мне нотаций по поводу связанной жены, а просто заняли свое законное место подле меня.

Но и это оказалось еще не все. Вместе с собаками прибыл… Барсик! Этот тип издал победный «мяв», внаглую вскочил на стол и фамильярно помахал мне лапой. Мол, все в порядке, я с тобой! Мне ничего не оставалось, как под общие удивленные взгляды махнуть ему в ответ.

Все, мир окончательно сошел с ума…

Не помню, с какой попытки, но я все же освободил солнечную от веревок и вынул изо рта кляп. Как и следовало ожидать, лишь только руки стали свободны, они тут же отвесили мне смачный подзатыльник. Все присутствующие неодобрительно загудели, и под напором общественного мнения она исправилась и подарила мне поцелуй. Равновесие было восстановлено.

Значительно больше времени понадобилось для того, чтобы навести в трактире порядок. На этот раз князь был на высоте и взял этот процесс в свои руки. Для начала четким, командным голосом он выдворил наружу своих ратников, а чуть подумав, и ратников Антипа. Исключение сделали только для Фрола и Федора, братья давно были на особом счету.

Им же досталось новое задание, и ребята в два счета убрали лишнюю мебель и расставили лавки вдоль стен. Получалось, что в одном месте собрались все, кто принимал то или иное участие в этой истории, и хотя место было не самое подходящее, Бодун решил поставить точку именно здесь и сейчас.

Что касается меня, то я несколько неуютно чувствовал себя в дурацкой простыне, но, увы, возможности переодеться мне не предоставили. Пришлось делать вид, что мое оригинальное облачение ничуть меня не смущает.

Как только все расселись по своим местам и в зале установилась неестественная тишина, князь Бодун посчитал свою миссию выполненной. Он расположился подле обожаемой супруги и махнул рукой. Мол, я все организовал, дальше увольте, разбирайтесь сами, а я послушаю.

Старые соперники, верховный колдун и премьер-боярин, кидали выразительные взгляды друг на друга, но с места не вставали. Пришлось опять брать бразды правления в свои руки.

– Прежде чем ответить на любые ваши вопросы, позвольте мне уточнить, а как, собственно, вы все тут оказались?

По залу прокатился странный гул, и отчего-то все принялись упорно прятать от меня взгляд. Удивительное дело, что вообще могло заставить одновременно смутиться такую разношерстную компанию?

Первым не выдержал Антип:

– Так в голове моей ни с того ни с сего раздались голоса Лучезары и Василины. Они сказали, что тебя обижают в кабаке у Едрены-Матрены, и ежели кто сей же час не отправится его спасать, тот… – Тут премьер-боярин запнулся, картинно покраснел и резко повернулся к притихшим лисятам: – Кстати, а откуда вы знаете такие слова?

Близняшки последовали примеру дедушки, сменили цвет лица на красный и обиженно поджали губки.

– И где вы вообще могли такое услышать? – продолжал допытываться Антип.

– В нашем тереме, – призналась старшая.

– От папы, – скромно добавила младшая.

В который раз я стал центром всеобщего внимания, и не могу сказать, что сейчас это было мне так уж приятно.

– Но папа не виноват, – немедленно бросились на мою защиту девчонки, – он в темную комнату вошел, а там Барсик спал…

– Он на него наступил случайно, а тому не понравилось.

– Тогда Барсик в ногу вцепился, а папа…

– В общем, папе тоже это не понравилось.

– Вот и не удержался, и сказал несколько слов.

– А мы опять-таки случайно оказались в пределах слышимости и запомнили.

– Между прочим, без повода мы никогда такие слова не говорим, а сейчас повод был.

– Чтобы вы поняли, что дело серьезное.

Девчонки выдали все это на одном дыхании и остановились на мгновение перевести дух. Воспользовавшись этим, я попытался вставить слово.

– Так, мне все ясно. Давайте поступим следующим образом: Лучезара и Василина дают нам честное слово, что больше никогда не повторят таких слов, ну а я… – тут я немного замялся, чтобы подобрать наиболее обтекаемую мотивировку, – постараюсь ничего подобного вслух не говорить.

– Так нечестно, папочка! – тут же взвилась Лучезара.

– Мы обещаем, а ты только постараешься! – не отстала от сестры Василина.

На этот раз мне на помощь пришла Селистена. Она ТАК посмотрела на дочек, что они живо прикусили свои язычки. Вы не представляете, как я был благодарен супруге. Честно говоря, я точно даже не помню, что именно тогда сказал. Догадываюсь, что ласковых слов в адрес впившегося мне в щиколотку Барсика было минимальное количество. Нет, вы не думайте, обычно я слежу за своей речью, тем более когда рядом дети. Но тогда ничего не мог поделать, на какое-то время потерял над собой контроль.

Однако хватит об этом. Пора переводить разговор в более конструктивное русло. Итак, на чем это мы остановились? И только тут до меня дошло, что как минимум половина из присутствующих ждет моего рассказа с самого начала. О нет, только не это, сколько можно молоть языком об одном и том же! Не знаю, может, я и вправду повзрослел (или даже постарел), но повторяться нет никакого желания. Это раньше о себе, любимом, мог балаболить без остановки, а сейчас этот процесс не доставляет мне никакого удовольствия. Нужно срочно что-то придумать.

– Папа, не тяни!

– Ну что ты в самом деле как маленький!

Как вы понимаете, эти слова конечно же принадлежали близняшкам. А ведь это мысль, девчонки языками явно пошли в меня, так пусть тренируются. Лично меня мой язык частенько выручал в самых сложных ситуациях (о том, во сколько ситуаций я влип исключительно благодаря ему же, я предпочитал не вспоминать).

– Лучезара, Василина, я что-то устал сегодня, может, вы расскажете, что и как было? – обратился я к лисятам. – А с того момента, как вы почувствовали, что мне грозит опасность, продолжу я.

От такой неожиданности девчонки будто онемели. Потребовалось довольно много времени, прежде чем они поверили, что я не шучу, да и никто из присутствующих не против предложенного варианта.

– Ты серьезно? – хором поинтересовались они и, получив утвердительный кивок, все еще не веря в свое счастье, выбрались в центр зала.

Что я могу сказать? Это был их звездный час. В какой-то момент мне даже стало жаль, что девчонки станут колдуньями. В их лице искусство потеряло два ярчайших таланта. Хотя, с другой стороны, в нашем деле без лицедейства никуда.

Так как разыгранный лисятами сюжет был мне хорошо знаком, я смотрел на зрителей. Больше всего меня волновала реакция кормилицы и белого колдуна. Вот ведь повороты судьбы, когда-то давно я так мечтал поразить чем-то Серафиму и Серогора. Но воображаемое приключение непременно должно было пройти без их участия. Я стремился им доказать, что повзрослел, многого достиг и уже давно готов к самостоятельным действиям. И вот моя «мечта» сбылась, я выкрутился из тяжелейшей ситуации без их помощи. Вот только мне от этого почему-то не радостно, скорее наоборот. Я вдруг вполне отчетливо осознал, что то, что я принимал за занудство и ограничение моих свобод, было всего лишь заботой обо мне и любовью.

Серафима сидела белая как мел и нервно кусала кубы. Особенно тяжело пришлось моей кормилице, когда лисята добрались до Сантаны и ее участия в этом деле. Осознание того, что не она помогала мне, а ее бывшая подруга, давалось Симе особенно болезненно. Хорошо еще, что девчонки не забыли озвучить признание Сантаны (это когда та сказала, что если бы она точно не знала, что перед ней стоит черный колдун в моем обличье, то ни за что не распознала бы его). Нужно будет после всех этих посиделок поговорить с бабанькой. В конце концов, она ни капли не виновата в том, что произошло.

Серогор выглядел чуть лучше, а когда девчонки рассказывали про Добровольную лесную дружину, я даже смог различить на его лице слабое подобие улыбки. Ничего, раз улыбается, значит, не все потеряно.

Наконец совершенно счастливые Лучезара с Василиной заняли свои места, а я, как обещал, продолжил рассказ. Когда я дошел до Прохора, по залу пронеслась волна негодования. Матрену все любили, и предательство ее мужа приняли близко к сердцу. Тот факт, что Прохор как паук столько лет плел свою паутину, особенно возмутил женскую часть присутствующих. Начались вздохи, ахи и всяческие утешения хозяйки трактира. Матрена, не привыкшая к такому вниманию, стушевалась и всячески пыталась отвлечь всеобщее внимание от своей персоны, впрочем, безуспешно. Когда же я рассказал про то, как женщина-гора своей собственной рукой привела себя во вдовье состояние, она вообще сорвала бурные аплодисменты.

Вскоре мой рассказ подошел к своему логическому концу.

– Вот, собственно, и все, – подвел я итог, – с Прохором и Азнавуром покончено окончательно и бесповоротно. Жалко только, что мы так и не узнаем, что именно они искали, ради чего затевалась вся эта коварная интрига.

– Отчего же? – поднялся со своего места Серогор. – Узнаем.

Теперь настало мое время удивляться.

– И что это? – озвучил я общий вопрос.

– Я, конечно, могу сразу ответить на твой вопрос, но предпочел бы рассказать с самого начала, тем самым восполнить некоторые пробелы во всей этой истории.

Никто из присутствующих не возражал, и после небольшой паузы верховный колдун «Кедрового скита» продолжил свой рассказ.

– После того как произошло на первый взгляд совершенно необъяснимое нападение на наше семейство, я сделал вывод, что причину нужно искать в прошлом, а если быть точнее, то в далеком прошлом. Вот тогда-то я и приступил к изучению городского архива. Вскоре я обнаружил, что пропало некоторое количество пергаментов. Из летописей просто по-варварски были вырваны листы.

– Скорее всего, это сделал сам Прохор, – вставил свое слово князь, – я вспомнил, до того, как он стал пекарем, он служил писарем при дворе.

– Хм, я этого не знал, – встрепенулся белый колдун, – но это лишний раз доказывает, что мои рассуждения двигались в нужном направлении. Так вот, с помощью расспросов служителей книгохранилища и анализа оставшихся документов я сделал вывод, что изъята вся информация о молодом, подающем большие надежды боярине Антипе и его прелестной рыжеволосой супруге боярыне Аллине.

Опа, а дело принимает неожиданный оборот. Удивительно, но вся эта история началась с матери Селистены и, похоже, ею же заканчивается. Так, а что у нас Антип? Хмурится, нервничает, но Серогора не прерывает. Ну-ну, что-то мне подсказывает, что на этот раз ему не удастся отмолчаться.

– Думаю, ни для кого не секрет, что Аллина была колдуньей. Семья жила дружно, и вскоре у них родилась дочка, такая же красивая и рыжеволосая, Селистена. Ничто не предвещало беды, но вот однажды при невыясненных обстоятельствах боярыня погибает…

– Папа, хватит молчать! – взвилась Селистена. – Ты никогда не рассказывал о маме, но сейчас пришло время это сделать!

Антип вздохнул, с грустью посмотрел на дочку и сдался.

– Может, ты и права, – протянул он, – да, я действительно старался оградить тебя от этой истории, но это оказалось не в моих силах.

Было видно, как тяжело премьер-боярину даются слова. Голос его дрожал, а глаза налились влагой.

– Я очень любил Аллину, но всегда опасался колдовства и всего, что с ним связано. Как показали дальнейшие события, делал я это не зря. Откуда ни возьмись в городе появился черный колдун и потребовал у жены артефакт «Великой силы».

Я чуть не подпрыгнул на своей скамье. Ведь именно этот артефакт пытались добыть Прохор с Азнавуром. Однако послушаем, что было дальше.

– Аллина и слыхом не слыхивала про «Великую силу», о чем прямо ему заявила. Колдун показал какой-то пергамент, указывающий на то, что она является его обладателем. Моя супруга нрава была крутого и просто послала его куда подальше.

Ну да, мне давно говорили, что моя Селистена пошла в мать. А раз так, то я хорошо себе представляю, в каких выражениях прошла та давняя беседа.

– Поначалу нам показалось, что колдун оставил нас в покое, но вскоре он коварно напал на Аллину… Во время битвы они оба погибли, а мне осталась только память и любимая дочь.

– И поэтому ты старался оградить меня от всего, что связано с колдовством? – уточнила Селистена, глотая бегущие по щекам слезы.

– Да, – признался Антип, но потом его взгляд остановился на мне и боярин добавил: – Причем до определенной поры мне это удавалось.

Ну вот, так всегда. Что бы где ни происходило, у тестя все равно крайним окажусь я. Кто же виноват, что мы столкнулись тогда на базаре? К слову, во время той памятной встречи Селистена мне вовсе не понравилась. Это уж я потом ее разглядел. Однако сейчас мы говорим не обо мне.

– От судьбы невозможно уйти, – философски заметил Серогор, обращаясь к Антипу, – если бы вы рассказали мне все что знаете, когда я это просил, то ситуацию можно было бы взять под контроль значительно раньше. Во всяком случае, Даромиру не пришлось бы бегать в кошачьей шкуре по лесам и весям.

Хм, значит, Серогор с Антипом пытались выяснить отношения, а я и не в курсе. Может, после этих попыток у них и испортились отношения?

– Я продолжу, – не то вопросительно, не то утвердительно заявил Серогор. – Ответов на все вопросы в Кипеж-граде я найти не мог. В тот момент на сцене появился лже-Даромир. Каюсь, я не почувствовал подмены и посчитал, что мой ученик действительно изничтожил черного колдуна. Однако, несмотря на это, все же решил докопаться до первопричины. Как ни странно, но ответ на многие вопросы я получил сегодня утром, изучая старые фолианты в «Кедровом скиту». Оказывается, разгадка все время была буквально под рукой. Совершенно случайно мне попалось одно пророчество, составленное известной провидицей много лет назад.

Серогор замолчал и после положенной паузы извлек из-под кафтана пожелтевший пергамент.

– Так, тут про другое… – пробежал по листу глазами Серогор. – Вот, нашел!

Все присутствующие замерли, словно ожидая от слов колдуна какого-то чуда. Ведь из-за этого пророчества погибла мать Селистены, из-за него чуть было не погиб Серогор с Серафимой, из-за него наш терем подвергся хорошо спланированной атаке со стороны нечисти, и я даже боюсь представить, что произошло бы еще, если бы не мой неугомонный характер. В конце концов, именно благодаря ему я мог лишиться головы и вынужденно породнился с Барсиком. Что там еще происходило? Бегал по лесам, разбирался с рысью и волками, оказался чуть было не съеденным ведьмой, выяснял отношения с Азнавуром, выводил на чистую воду Прошу. Честно говоря, очень хочется понять, из-за чего именно все это произошло?!

– В Кипеж-граде, в семье рыжеволосой колдуньи, сокрыта «Великая сила»! – торжественно огласил Серогор, и в трактире повисла тягостная тишина.

– И все?! – изумился я.

– Да, – пожал плечами мой наставник, – а тебе что, мало?

– Мало! – искренне возмутился я. – Несолидно как-то, что это за пророчество в одну строчку. И потом, из него абсолютно непонятно, что есть эта хваленая «Великая сила»?

Судя по тому, как нахмурился Серогор, он оказался мной очень недоволен. Ну и ладно, мне простительно, меня Проня только что чуть было не зарезал, у меня теща оказалась колдуньей, и вообще был тяжелый день, причем не один.

– Да пойми ты, пророчество и не может быть больше! – возмутился Серогор. – От размера суть его не зависит.

– Все равно как-то неправильно это, – буркнул я. – Ладно, это не так уж важно, а что же все-таки за артефакт хранится в нашей семье?

– Во-первых, не «что», а «кто»? – ухмыльнулся белый колдун. – А во-вторых… Ты сам-то не догадался?

– Нет, – признался я.

– А вот они! – торжественно объявил Серогор и указал на близняшек.

Лисята, и без того избалованные общим вниманием, удивленно заерзали на скамье.

– В пророчестве ничего не сказано про артефакт, говорится лишь про «Великую силу». Она действительно хранилась в вашей семье. Удивительно, но у великой колдуньи родилась дочка, совершенно не склонная к колдовству. Однако ничто не исчезает просто так, не исчезла и колдовская сила. Она просто была сокрыта до поры до времени от постороннего взгляда.

– Вы хотите сказать, что я, сама того не ведая, передала ее от моей мамы к дочкам? – пролепетала побледневшая Селистена.

– Именно! – обрадовался Серогор. – Лучезара с Василиной и являются той «Великой силой», что указана в пророчестве. Это будущие величайшие колдуньи, обладающие воистину уникальными способностями и возможностями!

– Мы? – робко уточнили лисята. – Но мы вроде как обычные, просто колдовать немного можем.

– В том-то все и дело, что не обычные, – отрезал Серогор. – С помощью самого простого заклинания вы разнесли терем, причем неоднократно. Вы единственные разгадали, что под личиной вашего папы скрывается черный колдун. Да что там говорить, только что именно вы почувствовали, что вашему папе грозит опасность, и тут же объявили общий сбор. Кстати, ни я, ни Даромир не можем пользоваться безмолвной речью на таком расстоянии, а вы с легкостью вызвали меня и Серафиму в город. И это при всем при том, что колдовать вы начали совсем недавно и пользоваться своими способностями толком не умеете.

Что тут началось… Шум, гам, крики и дружные попытки уяснить, что именно они услышали. Лично я в общем многоголосье не принимал участия. Нужно было упорядочить мечущиеся в голове мысли.

Выходит, кто-то сделал пророчество, а никто толком не понял, что касается оно не какого-то определенного артефакта, а внучек рыжеволосой Аллины. Селистена унаследовала от матери силу, но по тем или иным причинам не смогла ею воспользоваться. Она сохранила ее и передала в целости и сохранности своим дочкам. Думаю, что и мое скромное участие в их появлении на свет не было случайным. Выходит, сама судьба привела меня в Кипеж-град и заставила остановиться около торговца драгоценностями. Ведь именно тогда начались наши отношения с будущей матерью двух великих колдуний. Что ж, должен признать, мне грех жаловаться на эту самую судьбу.