Заброска чисто по-русски

Платонов Владимир
Заброска чисто по-русски

      Владимир Платонов
      Заброска чисто по-русски
      Четверо молодых здоровых мужиков метались по маленькой двухкомнатной квартире, судорожно запихивая в рюкзаки одежду, консервированную снедь, рыболовные принадлежности и прочий скарб, необходимый для автономного существования на протяжении двух недель. Группа друзей собиралась в поход по красивейшей карельской реке Охта.
      - Московское время восемнадцать часов десять минут. Подходите, подходите.- сидя на диванчике, вещал лысоватый мужчина неопределенного возраста. В поход он не шел, но провожал с удовольствием. В одной руке у него была зажата бутылка водки, в другой стакан. Наливая очередную порцию Владимир Иванович непрерывно декламировал:
      - Московское время восемнадцать часов двенадцать минут. Подходите, подходите.
      Кто-то из нас иногда подбегал к нему, суетливо проглатывал напиток и бежал к своему рюкзаку, тщетно пытаясь упаковать в него спальный мешок, коптильню, катушки для спиннинга, блок сигарет, болотные сапоги, пакеты с крупами и еще килограммов пятнадцать разного барахла совершено необходимого в глухой тайге, болотистой тундре или диких горах.
      Особенную суету проявлял Санек, что и не удивительно, ведь в отличии от других, хоть раз побывавших в байдарочных походах, он шел впервые.
      - Вова, удочки куда девать?
      - Связывай все вместе в одном чехле.
      - Дима, Дима, не трогай сахар. Я его к себе положу.
      - Куда к себе? У тебя уже рюкзак не застегивается.
      - Андрюха, черви где? Черви?
      - Да вон они под столом.
      Черви представляли особую ценность. Именно они гарантировали шикарную рыбалку на удочку, а конечном счете не малую часть пропитания. Для них был изготовлена специальная коробка из фанеры, и, загодя, мы их накопали на свиноферме в Дурыкино - они там самые вкусные, с точки зрения рыбы, конечно.
      Поезд на Мурманск отходил около восьми часов вечера, а добираться до него нам надо было не менее полутора часов, и это при удачном раскладе с электричками.
      Наконец в пол седьмого, шумно грохоча котелками, кольями и удочками, мы, распространяя на сто метров вокруг себя свежие пары алкоголя, вывалились из дома и со всей возможной скоростью направились к автобусу. Вся возможная скорость доходила до четырех километров в час.
      Кто хоть раз носил плохо упакованные рюкзаки весом в сорок килограммов не задумываясь согласится, что байдарки в пятьдесят килограммов носить легче. Впрочем, байдарки мы несли тоже. Шествие замыкал провожающий, размахивая сетками и авоськами с припасами в дорогу, под мышкой он нес пресловутых червей.. Явственно слышался звон отнюдь не пустых бутылок.
      - Московское время восемнадцать часов тридцать пять минут. Быстрее, быстрее.- Не умолкал наш ходячий таймер.
      Мы явно опаздывали. На автобусной остановке кто-то высказал мнение, что, мол, может быть до электрички пешком, всего одну остановку. Ответа не последовало, на ответ не было сил. Тут подошел автобус, а в Крюково электричка похоже нас просто ждала.
      Загрузившись в электропоезд со своими немыслимыми вещами, мы с облегчением констатировали, что дальнейшее от нас не зависит. Наш уважаемый сопровождающий начал намекать, что по этому поводу не мешало бы несколько расслабиться. На что мы ему стали вяло возражать, напоминая о некоторых традициях не употреблять до некоторого особо оговоренного момента. На что он логично возразил, что не фиг было тогда пить пол часа назад. Этот довод и завершил спор.
      Мы достали кружки, помидоры, раскупорили бутылку и выпили за начало похода. Началась первая часть похода - заброска.
      ...
      Каждый поход делится на три этапа: заброска, собственно поход и выброска. Одним из сложнейших по праву считается заброска. Ибо, тяжеленные байдарки, рюкзаки с запасами и самих себя нужно доставить к удаленному лесному озеру из которого вытекает речка, а в эти места, как правило, почему-то не ходят даже рейсовые автобусы. Проблемы решаются по разному, неординарно, с учетом местных условий и возможностей.
      Санек продолжал нервничать.
      - Гена точно поезд знает? Билеты у кого? Не забыли?
      - Да успокойся ты. Все он знает. Ихние билеты у него, наши у меня. Они с Серегой, наверное, в отличии от нас, уже на вокзале. А вот нам еще ехать и ехать. Опаздываем, ребята, - успокаивал я, видимо, не совсем теми словами.
      Владимир Иванович подхватил мысль:
      - Так, ребята. За то, что бы не опоздать.
      Брякнули кружки, захрустели огурцы. Электричка миновала Химки, до Ленинградского вокзала осталось минут двадцать, до отхода поезда оставалось двадцать пять минут. Наконец появились платформы Ленинградского вокзала.
      - До отхода поезда четыре минуты, - пропел Владимир Иванович, когда электричка остановилась.
      Мы стояли в дверях с полной выкладкой, в предстартовом состоянии. Саня дергался.
      - Все взяли? Посмотрели? Ничего не забыли? Червей не забыли?
      Двери открылись и мы ринулись на третий путь второй платформы.
      Мы не знали, что нас ожидает. Мы были готовы ко всему. За углом стоящего поезда, перед нами открылась ужасающая картина: поезда не было, а у начала путей стоял Гена и смотрел на нас с гранитным выражением лица.
      - Что? Опоздали? - дрожащим полушепотом спросил Санек.
      - Вообще-то, мужики, немного опоздали, - глядя в упор на каждого из нас, произнес Геннадий. Мы застыли в оцепенении.
      - Пить надо меньше, - разумно заметил Дима.
      Гена выдержал паузу и продолжил:
      - Дело в том, видите ли, ребята, что поезд Москва - Мурманск отменили.
      - Как отменили? Что значит - отменили? Какой назначили? - где-то даже с облегчением загалдели мы.
      - Серега в кассах сейчас разбирается.
      Тут появился Серега.
      - Здорово, мужики. Докладываю. По причине проведения в Москве Всемирного фестиваля молодежи и студентов отменили кучу поездов. Следующий на Мурманск отправляется завтра в это же время.
      Воцарилась гнетущая тишина.
      - Да-а. Надо подумать, - произнес я .
      На сцене ту же нарисовался активный наш Владимир Иванович.
      - Есть предложение как следует это дело обрюхать. На сухую мысли не пойдут. Предлагаю вещички перетащить вон под тот козырек, а вон там внизу очень удобно подумать.
      Мы были согласны. В скорости вещички переместились к зданию вокзала и закипела работа мысли.
      - Я вот что думаю, - невнятно начал Санек, дожевывая пирожок. - Обратно домой мы не поедем.
      - Не-е, не поедем, - согласилось все.
      - Здесь сутки торчать тоже неохота. - продолжил он и аккуратно поставил пустую кружку на парапет.
      - Не-е, неохота, - поддержали мы с не меньшим единодушием.
      - Тогда надо ехать на другом поезде. - торжественно заключил свою гениальную мысль Александр.
      - Через Сосновец проходит только Мурманский поезд, но до Мурманска поезда идут не только из Москвы, - стал развивать я появившуюся у меня идею.- А если так, то через полтора часа отправляется куча поездов на Ленинград, а уж от Ленинграда до Мурманска куда как ближе, чем от Москвы. Что же мы из Ленинграда на Мурманск не уедем ?
      Началось горячее обсуждение данной идеи. Сыпались замечания, булькал появившейся вдруг портвейн, расходились последние домашние пирожки. За не имением другой, эта мысль в общем-то нравилась. Сдать билеты на Мурманск и купить на Ленинград отправились Серега с Андреем.
      Через пол часа мы с Геной пошли посмотреть в чем же там дело. В кассах было море народа. Кто-то сдавал билеты, кто-то хотел купить, все хотели уехать. Билетов не было. Никуда! В Москве проходил Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Ребята толкались в очереди со слабой надеждой о неожиданном появлении брони.
      - Фигня, - сказал Гена, - не было еще такого случая что бы мы в Ленинград не уехали. Значит так, вы стойте, а я к поезду подойду.
      На перроне уже стоял первый поезд на Ленинград. Через пятнадцать минут появился раскрасневшийся Гена.
      - Значит так, за пять минут до отхода поезда мы подходим к шестому вагону и быстро грузимся.
      В пол одиннадцатого мы с трудом затолкали Владимира Ивановича в электричку на Крюково. Он резко возражал и пытался убедить, что просто обязан проводить нас до Ленинграда. Без десяти одиннадцать, взвалив на себя вещи, с маскимально возможной бодростью мы проследовали к шестому вагону.
      Проводник, увидев эту процессию, впал в кататоническое состояние.
      - Вы чего, ребята. Это сколько же вещей. Договаривались на одно купе.
      - Фигня. Разместимся. - парировал Гена.- Заплатим, заплатим, не беспокойся.
      - Ну только быстро. Е-мое, ну надо же. В первое купе, быстро.
      Мы со скоростью муравьев перетаскали вещи и стали распихивать их в купе.
      Вы себе даже не представляете сколько вещей можно разместить в одном купе. Впрочем, сейчас, в связи с челночным бизнесом, это уже не кажется чем-то необычным. На самой верхней полке разместилась байдарка, из нее, правда пришлось вынуть спальный мешок. Поперек верхних спальных полок легли две оставшиеся, туда же запихали три рюкзака. Сумочки и сеточки разложили внизу, понадобятся, очевидно. Отдельное место под нижней полкой занимала коробка с червями. Ценнейший груз! Ну нету в Карелии червей! Ну нету!
      И вот, шестеро мужиков с неслабым скарбом вполне удобно расселись на нижних полках. По поводу спать - это был второй вопрос, а может быть и третий.
      Поезд тронулся точно по расписанию. Через несколько минут в купе сунулся проводник.
      - Так, ребята. Шесть человек с вещичками. С вас восемьдесят рублей.
      Гена подобрался и начал переговоры.
      - Мужик. Мы одно купе заняли? Одно. Вещички в коридоре не стоят? Не стоят. В купе четыре места? Четыре. По червонцу билет, с нас сороковник.
      - Не-е, так дело не пойдет. Я рискую, контролеры ходят. Не меньше семидесяти.
      Гена достал бумажник, не глядя вынул несколько купюр и протянул проводнику.
      - Вот пятьдесят, извини, мужик больше нет. Не доедем иначе.
      Мужик покрутил в руках деньги, скривился и сунул их в карман.
      - Хрен с вами. Но что бы только тихо.
      Дверь купе задвинулась... На счет тихо - это вряд ли. Мимо проносились платформы, которые мы недавно уже проезжали.
      - Ну что? Не будем ломать традиции? Крюково проехали. - Начал Саша.
      - Да, уж. А то не ломали, - вовсе не возражая, откликнулся Дима.
      На стол стала вываливаться дорожная снедь. Андрюха из своего маленького пакета достал пяток упаковок. Серега взял их и стал рассматривать.
      - Во, смотри чего!
      - Это бекон, видишь нарезан уже. Это я вчера, когда в оперотряде дежурил на ВДНХ, там такие продавали, финские или немецкие. Ну я думаю надо чего-нибудь в дорогу взять.
      Гена забрал у Сереги упаковки и отдал их Андрею.
      - Завтра съедим. Вон котлеты жрите, а то испортятся.
      Мы начали заключительный на сегодня ужин. Когда были допиты остатки портвейна, Серега решил внести свою лепту.
      - Может бимберу, - стеснительно предложил он.
      - В смысле чего? - не понял я.
      - Ну, бимбер.
      - Чего бимбер? - никак я не мог въехать.
      - Бимбер - это бимбер. Ну самогон... Хороший!
      - Нормальный самогон, я знаю,- подтвердил Гена.- Доставай.
      Ужин продолжился уже в несколько более усиленном варианте. Бимбер был не плох. Вонял самогоном, а по вкусу напоминал апельсины, настоянные на мебельном лаке. Мы пришли в состояние, когда можно было обсудить наши насущные дела. По экипажам разбились давно: я с Димой, Гена с Серегой и, соответственно, Саша с Андреем. Капитаны экипажей: я, Гена и Андрей. Адмиралом похода выбрали меня, как самого опытного(а как же, аж три похода прошел). В тамбур курить уже не ходили, курили здесь. В разговорах и походных воспоминаниях из нашего небогатого опыта, команда, по одному, не вставая с места, начала отходить ко сну.
      ...
      Очнулись, разумеется, перед самым прибытием поезда в Ленинград. Состояние организма было так себе, среднее, неважное состояние было. Просто, можно сказать, дрянь. Тяжело отдуваясь и покрякивая, мы выволокли на перрон кучу вещей, каких-то сумочек и пакетиков. Саша, как обычно волновался.
      - Все забрали? Везде посмотрели? Так, байдарки, рюкзаки. Это чего? А-а, колбаса, подсолнечное масло. Черви, черви где?...
      - Блин! Под лавкой забыли. Сейчас сбегаю.
      - Ага. Вроде все. Нет, мужики, пивка попить просто необходимо.
      - Попьем, попьем. Вещи сейчас на вокзал отнесем и в кассы за билетами.Начал я командовать на полных правах.
      Вещички неторопливо переместились на вокзал. Народу было море. Наш табор расположился прямо посреди, на проходе.
      - Так. Гена с Серегой в кассы, Саня с Анрюхой - сторожат вещи, мы с Димой - за пивом.
      - Я тоже хочу за пивом, - выразил свое естественное желание Санек.
      - Ладно, пошли. Сейчас, Андрюха, мы быстро.
      Все разбежались по своим делам. Купить пива проблемы не составило. Продегустировав в ближайшем буфете "Адмиралтейское", мы возвратились к месту расположения. Из авоськи в разные стороны выпирали горлышки дюжины тепловатого, но неплохого пива. Появился Гена.
      - Би-ле-тов не-ту, - по слогам произнес он и тут же не отрываясь начал высасывать протянутую ему бутылку пива.
      - Бли-и-и-н, - тихо простонал Андрюха.
      Гена вытер рукавом губы и, наконец, выдохнул.
      - На Мурманск проходят три поезда. Первый - через три часа. Серега стоит в кассах, но надежды мало, перед ним сто человек.
      Рассевшись на вещах и попивая пиво, мы начали вырабатывать новое решение.
      - Ну что, пойдем по тому же варианту,- предложил я. Других вариантов не последовало. Санек стал уточнять идею.
      - Гена, как специалист, должен вести переговоры с проводником, Вова, как командир, будет контролировать ситуацию, ну а мы с Анрюхой и Димой немного прогуляемся вокруг вокзала.
      Мне эта мысль чем-то не понравилась.
      - Ни хрена себе! Вы будете гулять, а остальные будут тут торчать.
      - Да мы на пол часика. Тут рядом.
      - Я в Питере не разу не был,- тихо и скорбно заключил Дима.
      У меня в сердце проснулась жалость.
      - Ну ладно, сейчас сходим к Сереге, отнесем пиво, он там, наверное, уже помирает, а там посмотрим.
      Мы двинулись в кассы. В кассах ловить было нечего. Серега помирал. Коротко посовещавшись и оставив, на всякий случай, за собой очередь, я с Серегой пошел обратно на вокзал, а ребята направились в сторону Невского.
      Гена, Серега и я сидели на вещах и тихонько потягивали пиво. Прошло пол часа, затем час, затем полтора. Я начал волноваться.
      - Что-то ребята загуляли. Может пойти поискать?
      - Куда искать? Думаешь найдешь этих мудаков? - крайне резко возразил Гена.
      - А черт его знает, может они на скамеечке сидят, пиво сосут. Я все-таки пойду, вокруг посмотрю.
      Вокруг их не было.
      Я вернулся. До прихода поезда оставался час, стоянка двадцать минут. Зная этих ребятишек, я начал сильно волноваться.
      - Серега, оставайся с вещами. Гена, справа от вокзала какие-то скверики, дворы, черт его знает, быстро посмотри. Я через площадь посмотрю в ближайших магазинах. Серега, если они появятся, дай им в рожу, каждому, сильно.
      Ни в ближайших магазинах, ни справа, ни слева от вокзала их не было. Мы метались вокруг вещей как злобные волки, Слышался непрерывный мат. Объявили о прибытии проходящего поезда на Мурманск. У меня все внутри перевернулось, я сразу успокоился.
      - Ну ладно, на следующем поедем.
      И тут появились они.
      Я не стану говорить какими словами и в каком тоне мы их встретили. Скажу лишь, что люди, расположившиеся вокруг нас, как-то сразу переместились на несколько метров, образовав вокруг нас пустое пространство. Мы орали, они оправдывались.
      - Христом богом. Не виноваты. Потом все расскажу. Простите гадов, засранцев.
      Особо долго разборки устраивать было некогда. Поезд уже стоял на перроне. Гена побежал к нему.
      Через десять минут в помещение вокзала влетел Гена.
      - Быстро! Десятый вагон!
      Мы судорожно начали надевать на себя рюкзаки-байдарки, хватать сетки-авоськи. Саша, с навешанном на нем рюкзаком, схватил сетку с пивом, рюкзак потянул в сторону, сетка выпала из рук. Раздалось глухое уханье разбиваемых бутылок с пивом. На полу разливались пивные водопады. Санек попытался что-то там спасти.
      - Хрен с ним! Вперед! К поезду! - дико заорал я.
      Тяжело груженная колонна со скоростью линейной эскадры развернулась в походный строй и двинулась на выход. Женщины и дети за препятствия не считались, остальные - тоже.
      - До отхода поезда Адлер - Мурманск осталось пять минут. Провожающих просим покинуть вагоны.
      Мы миновали первый вагон, оставалось еще девять.
      Легко понять, что обильное возлияние не прибавляет сил и здоровья. Развернутый строй монстров, каждый под сто пятьдесят килограммов общего веса, давя и сметая все на своем пути, окруженный облаком нервно-паралитических алкогольных газов, со скоростью два километра в час, двигался вдоль поезда.
      - Быстрее! Осталось две минуты,- просипел я задушенным голосом.
      Быстрее было нельзя. Просто физически нельзя. Удары сердца слились в непрерывный гул работающего дизеля. Ноги переставлялись как блоки египетских пирамид. Воздух бился в районе глотки и в легкие не поступал. Глаза застил черный туман с огненными шарами.
      Поезд тронулся когда мы миновали восьмой вагон. В начале десятого вагона из двери высовывался проводник и что-то кричал размахивая рукой. Мы ничего не слышали.
      Дальше произошел какой-то провал во времени и мы оказались в тамбуре десятого вагона. Черная завеса перед глазами медленно рассеивалась, реальность начала приобретать очертания. За утихающими ударами сердца я услышал Серегины слова:
      - Мужики, дайте закурить. Я не могу пачку достать, очень руки трясутся.
      Гена с титаническим усилием залез к себе в карман и достал пачку "Явы". Мы потянулись к ней. Кто-то достал всем сигарет и буквально вставил каждому в рот. А вот зажечь зажигалку долго никому не удавалось, про спички и разговору не было. Наконец силы немного восстановились, руки успокоились и мы это дело перекурили.
      - Ну и где вы, мать вашу через пень, болтались?- суровым тоном спросил я. Выяснилось следующее.
      Ребята решили прогуляться вокруг вокзала. Разглядывая ленинградские пейзажи, они по московской привычке переходили улицу не обращая внимания на сигналы светофора. Светофор, разумеется, светился красным, и также, разумеется, неподалеку обретался скучающий милиционер. И что же он видит: две личности в старых выцветших майках и не очень чистых мятых штанах переходят улицу на красный свет. При этом стоит добавить, что у каждого из них на груди висит (по старой туристкой традиции) явно не перочинный ножичек в ножнах размером с небольшую селедку. Наш постовой понял, что это его звездный час: задержав двух рецидивистов явно сбежавших с зоны и, очевидно, находящихся в розыске, он тут же получает именные часы, очередное звание, а может даже и внеочерное, и переводится на оперативную работу по отлову особо опасных преступников.
      Документов у ребят не было и в ближайшем участке им, со слезами на глазах, пришлось доказывать, что они простые советские туристы, так просто, подышать вышли и на вокзале это каждый подтвердит. Сержантский состав радостно потирал руки в предвкушении особой благодарности начальства пока не пришло само начальство в лице некоего майора. Майор краем глаза глянул на наших мальчиков, старательно размазывающих сопли по лицу и груди, и коротко сказал: "Отпустите их на х...й!". Майор оказался мудрым и опытным.
      Так и быть, мы их временно простили и пошли в вагон. Вагон был плацкартный и, как водится, полупустой. Разбросав вещички по полкам, мы рухнули спать. Силы организма были исчерпаны до дна. Сосновец ожидался не менее чем через пять часов.
      ...
      - Эй, Подъезжаем к Сосновцу. Стоянка одна минута.- Послышалось сквозь вечное забвение. Мы повскакивали и, хватая вещи, стали сволакивать их в тамбур. Мозги работали слабо. Сознание находилось еще по ту сторону действительности.
      - Так. Поезд останавливается, Гена и Серега вниз - принимают. Я и Дима спускаем вещи вниз, Андрюха и Саша подают нам. - Я пытался организовать выгрузку. Одна минута стоянки - это очень мало для такого скарба.
      Поезд медленно затормозил. Началась бешеная суета. Под сдавленные крики вещи полетели на насыпь. Гена с Серегой их еле успевали ловить. Тем не менее через сорок секунд мы уже стояли на насыпи и глядели в хвост уходящего поезда. Гена вынул сигареты и все спокойно закурили.
      - Ну вот, ребята, Сосновец,- подвел я итог.- Давайте барахло отнесем к станции, там разберемся.
      Мы не спеша начали взваливать на себя рюкзаки.
      - Слушай, мужики, а где моя сумка?- озабоченно поинтересовался Андрюха.
      - Сумка? Здесь должна быть.- ответил я, еще ничего не подозревая.
      Все начали искать сумку. Сумки не было. Нигде.
      - Та-а-а-к,- протянул Гена,- и что же в этой сумки было?
      Андрей с унылым выражением лица пробормотал куда-то в сторону:
      - Да так, ничего особенного. Колбаса копченая, два килограмма, сыр, полтора, сало, два килограмма, ну и по мелочи немного.
      Мы медленно начали осознавать масштаб потери.
      - Перекус накрылся,- констатировал Дима.
      - Не понял,- обратился Санек ко всем,- а что же мы будем есть на переходах?
      - Говно свое будешь есть!- грубо ответил Гена.
      - Если оно, конечно, у тебя будет,- добавил я.
      Вдруг раздался истошный крик Сереги:
      - Черви-и-и!!!
      Немая сцена. Все сели на насыпь и молча закурили. Десять минут молча курили. Потом молча встали и понесли вещи к вокзалу. Разговаривать не хотелось.
      ...
      Начало смеркаться. Мы расположились около станции, представляющей собой небольшой домик с палисадником. Прямо в палисаднике мы и расположились. Поставили палатку, развели костерок и стали варить нехитрый ужин. Сегодня никуда ехать дальше не было возможности. До озера, откуда начинается маршрут, было километров семьдесят. Нужна была машина, а это только утром. Пожевав вареной гречки, мы залезли в палатку и отошли ко сну.
      Утром настроение немного поднялось. Мы смирились с потерями и занялись дальнейшими делами. Дима, Саша и я пошли за хлебом, Гена с Серегой - искать машину.
      Хлеб в поселке был. Я развернул заранее приготовленный мешочек и мы прикупили пятнадцать батончиков серого хлеба - на весь поход. Придя обратно, мы застали всех в сборе, более того, из Москвы приехали еще две команды на этот же маршрут. Гена доложил, что машина есть. Во-о-н стоит, типа фургон. Сторговался за пятьдесят рублей.
      - Однако.- сказал Саша.
      Прибывшие команды тут же подсуетились и договорились с тем же шофером. А ему это как раз и надо было. Дело в том, что здесь у шоферов это местный бизнес. Маршрут популярный, народ в сезон каждый день прибывает, все хотят туда. Вот ребята и заколачивают такую денежку в день сколько я за месяц получал.
      - Дела обстоят так,- начал докладывать Гена.- Мужик привез продукты, с утра договорился с туристами, сейчас отвезет свой груз и через час возьмет нас. Так что собираемся и идем вон туда.
      Мы быстро собрались и уже через час начали грузиться в фургон. Туда же грузились еще две команды. Фургон на половину объема забился вещами остальное пространство заняли туристы. В кабину посадили двух девчонок из соседней команды.
      - Сколько ехать?- спросил я шофера.
      - Часа два, три.- Ответил водитель и закрыл двери фургона. Всe вокруг погрузилось во мрак. Переваливаясь с боку на бок, машина тронулась в дебри карельской тайги.
      Сначала шла асфальтовая дорога, потом грейдер-щебенка, потом обычная лесная дорога. Тут все и началось. Первой сломалась девчонка, сидевшая за нами на тюках.
      - Мальчики мне плохо.
      Плохо было не только ей. Машина, натужено взревывая, преодолевала кочки, бугры и ямы лесной дороги. В темном ящике фургона болтались вещи и люди. Яхта в штормовую погоду, видимо, имеет более плавный ход, ну а про существование морской болезни известно каждому. Сервис местного бизнеса был на высоком уровне - в углу фургона громыхало пустое ведро. Вскоре к этому ведру образовалась некоторая очередь. Женщин и ветеранов первой мировой войны пропускали вне очереди. Через пол часа машина остановилась и раскрылись двери.
      - Выходите, подышите немного.- Сжалился над нами наш сердобольный шофер. Остановка на отдых предусматривалась сервисом.
      - Слушай, я вот чего думаю,- обратился я к Гене.- Сейчас мы полтинник отдадим и у нас останется тридцать рублей на обратную дорогу. Как ты думаешь, нам хватит на билеты?
      - Это вряд ли,- уверенно заявил Гена.
      - Интересная получается картинка,- стал я размышлять.- И это каким же мы образом отсюда уедем.
      Как у адмирала похода почти все деньги находились у меня. И уж как не мне обязывалось продумывать всю перспективу похода. Мысль родилась сразу. Я подошел к шоферу.
      - Слушай, мужик. Какая-нибудь почта по дороге будет?
      - Будем проезжать одну деревню, там есть почта. Что, маме открытку решил послать?
      - Вроде того,- задумчиво ответил я.
      Через некоторое время мы прибыли в деревню, последнюю на данном маршруте. Фургон остановился, все вышли. Почта представляла собой деревенскую избу с ржавой табличкой "Почта".
      - Схожу я на почту.- сказал я мужикам.
      - И я то же,- увязался за мной Санек.
      Мы гордо зашли в помещение.
      - Телеграмму в Москву отправить можно?- спросил я у тетки, сидевшей в темном углу.
      - Можно,- прозвучал лаконичный ответ.
      Я даже немного удивился.
      - Что, маме привет передать?
      Это у них местная шутка такая решил я и отбил легендарную телеграмму:
      " мама вышли сто до востребования кемь тчк вова."
      На большее я пожалел денег. В последствии выяснилось, что, получив такую телеграмму, мама, ничего не поняв, стала в крайнем испуге звонить Калашникову, нашему другу, который не пошел с нами в поход лишь по причине своей только что происшедшей женитьбы, и который, конечно, был в полном курсе нашего маршрута.
      - Что такое сто? Что такое кемь? Что у них случилось?
      Калашников успокоил мою маму:
      - Ну, ребята поиздержались в дороге. Сами знаете как бывает, рассчитываешь на одно, а получается дороже. Туда, сюда, места неизвестные. Вот они и просят на обратную дорогу. А Кемь - это город такой, они оттуда уехать должны. Так Вы прямо на главную почту в Кемь вышлите сто рублей, а Володя их заберет на обратной дороге.
      Мама успокоилась и выслала "сто до востребования кемь".
      Тем временем под вечер мы приехали на берег озера. Народу стояло команд пять. Все постепенно собирались к выходу на маршрут. Мы решили здесь заночевать, а утром не торопясь собраться и отплыть.
      ...
      Под утро приперло. Я вылез из палатки, как бы мне этого не хотелось, и увидел дивную картину зарождения дня. Восход розовой кистью прошелся по верхушкам сосен. Полупрозрачный туман покоился над зеркальной поверхностью озера. Птички еще спали, и только первые пичужки изредка чирикали где-то в кустах. Я пописал под ближайшей сосной, и, умиротворенный, вдохнул аромат рассвета. Вот она Карелия. Я здесь, а все остальное там. Далеко, далеко... Тишина и покой погрузили в себя все окружающее. Раннее солнце, пока еще робко, выглядывает из-за дальней кромки леса. Весь лагерь спит, а мне неохота. Я почувствовал соединение с природой, зов генов, мысли предков, рождение жизни. Мне расхотелось спать. Я сел у давно потухшего костра, и стал, без всяких мыслей, курить сигарету. Какие мысли. Ты просто впитывай окружающий мир, и некое откровение начнешь исподволь, постепенно постигать своим убогим городским умишком, которого и достаточно только на то, что бы сообразить на какой автобус тебе сесть, и где из метро лучше вылезть.
      Лагерь проснулся. Потянулись дымы. Солнце начало набирать свою полную силу. Стал раздаваться тут и там звук топоров. Общий лагерь готовился к пробуждению. Проснулись и мы.
      Быстренько порубав кашку, начали собирать байдарки. Наконец-то мы прибыли и начали то, за чем было затеяна вся это фигня. Тема сборки байдарки достойна докторской диссертации. Ибо, существует как минимум десяток теорий как правильно собирать байдарку, скажем, типа В"ТайменьВ".
      Почему-то всегда стрингеры не встают на свои места, а шкура не натягивается, кильсоны длиннее чем нужно, а фальшборта постоянно выскакивают. И пусть кто то говорит, что новая байдарка собирается всегда хорошо. Плюньте тому козлу на ботинок! Ибо, нет ничего хуже в сборке, чем не приработанная конструкция. Да, можно, собрать новую байдарку ... с помощью молотка и топора. Как впрочем и старую. И так, мы приступили к сборке.
      Три экипажа, три лодки. Сытые и умиротворенные мы начали неторопливо собирать то, что на протяжении двух недель будет нам служить средством перемещения, да и, собственно говоря, достижения нашей цели - кайфа. Мы, не спеша, вставляем стрингеры и заправляем кильсоны.
      И вот, вдруг, среди общего, нормального, спокойного мата, неизбежно сопровождающего каждый монтаж плавсредств, раздалось странное бормотанье которое невозможно было не услышать всем.
      - Не понял... Не понял...
      Гена стоял над разложенными деталями свой байдарки и, тупо пялясь в них, шевелил губами.
      - Не понял... Не понял... А где весла?
      Мы собрались вокруг всего этого. Повисло скорбное гробовое молчание. Потом мы молча закурили. Что то мы стали часто молча курить.
      - Я же ее паковал в прошлом году. Полный комплект был.- Гена растерянно теребил пальцами свою погасшую сигарету. Каждый пытался осмыслить очередное наше несчастье.
      - А может, это... у кого ни будь лишние весла есть. Вон тут сколько народу стоит. Мы бы, там, того... купили или еще как,- начал генерировать мысли находчивый наш Санек.
      - Это вряд ли,- уверенно выразился Гена. Тем не менее, он, не говоря ни слова, пошел по соседним стоянкам. Результат был ясен. Через двадцать минут мы снова все закурили. Нет, положительно, этот процесс у нас вошел в твердую традицию.
      - А если, вот, из дерева такую палку вырубить и к ней прибить вот эту вот фанерку, то есть сиденье от байдарки?- продолжал накидывать идеи умный наш Санек.