И если жизнь человеческая, замкнутая в границах общепризнанной повседневности, мыслится нами временною и конечною, то Лермонтов, наоборот, носил в себе сознание чего-то предвечного, чего-то обвеянного холодом междупланетных пространств, внемирного и вневременного, теряющегося в туманах минувшей и грядущей бесконечности. Всю свою короткую жизнь Лермонтов постоянно преследовался космополитическими силами. Ссылка на Кавказ и, наконец, гибель на дуэли стала закономерным итогом неравноправной борьбы, которую русский поэт вел с мировым злом.
      Б. Б.
      ЛЕСКОВ Николай Семенович (4.02.1831 - 21.02.1895), русский писатель, публицист. Родился в Орловской губ. в семье статского советника, дед сельский священник. Получив домашнее образование в доме состоятельных родственников, работает писцом в судебной палате, а в 1850 приезжает в Киев, служит в казначействе. Посещает религиозно-философский кружок. С интересом всматривается в паломников, старообрядцев, сектантов, стекавшихся в Киев со всей России. Увлекается реставрацией (София Киевская) и иконописью (в Киево-Печерской лавре).
      В 1862 появляются его первые нравоописательные рассказы о русском народе ("Погасшее дело", "Разбойник", "В тарантасе").
      Писатель выступает резко против попыток либерально-космополитической интеллигенции разжечь в России революционный пожар. В статье о петербургских поджигателях Лесков показывает облик революционных провокаторов, сеющих смуту в русском обществе. В романе "Некуда" (1864) писатель раскрывает образы врагов русского народа нигилистов - убогих духовно-нравственно, морально нечистоплотных, слепцов, ведущих Россию в тупик, в "некуда".
      В 1860-е появляется замечательный по психологизму и социальной точности цикл о сильных женских характерах: "Житие одной бабы" (1863), "Леди Макбет Мценского уезда" (1865), "Воительница" (1866), "Котин доилец и Платонида" (1867).
      Несмотря на травлю либерально-космополитической критики, Лесков продолжает вскрывать тупиковый характер русского революционного движения. Он пытается осмыслить пути пореформенного развития России, уповая гл. обр. на олицетворяющих православную этику народолюбцев из всех сословий: романы "Обойденные" (1865), "На ножах" (1872), хроника "Соборяне" (1872).
      В повестях 1873 года - "Запечатленный ангел" и "Очарованный странник" поиски положительного национального идеала выражаются у Лескова в несгибаемых в вере и щедро одаренных природой богатырских натурах.
      В последующие годы писатель обращается к образам русских праведников: "У нас не переводились, да и не переведутся праведные". Убеждаясь, что в моменты "общего бедствия" сама "среда народная" выдвигает на подвиг своих героев и праведников, а потом слагает о них легенды с "человечкиной душой", - Лесков подходит к выводу о "праведности всего нашего умного и доброго народа".
      ЛЕСНИНСКАЯ, чудотворная икона Пресвятой Богородицы. Находилась в с. Лесне Константиновского у. Седлецкой губ., в церкви открытой в 1885 православной женской общины. По преданию, явилась она 14 сентября 1683 русским пастухам в лесу на дереве и была поставлена в православной церкви с. Буковичи, в двух верстах от Лесны. От нее начали совершаться многие чудотворения, что привлекло к ней большое число богомольцев. Вскоре икона была похищена католиками, но возвращена православным после воссоединения холмских униатов с Православною Церковью. На Леснинской иконе изображение Божией Матери и Богомладенца Иисуса вырезано рельефом на темно-красном овальном камне.
      Празднуется 14/27 сентября.
      Прот. И. Бухарев
      ЛЕСНОЕ, село в Тверской обл., центр Лесного р-на. Расположено на реках Чурмановке, Нашатыренке (бассейн Волги) и оз. Кримино. Население 1,6 тыс. чел.
      Впервые упомянуто в 1545 как погост Смёрдынь.
      ЛЕСТВИЦА, лестница, в Православии: образ духовного восхождения. В Библии рассказывается, как праотец Иаков имел видение лествицы, по которой восходили и нисходили ангелы. В VI в. такое название получила книга наставлений для монахов, написанная игуменом Синайского монастыря Иоанном Лествичником (см.: Лествица райская).
      "ЛЕСТНИЦА РАЙСКАЯ" ("Лествица, возводящая к небесам") (н. VII в.), сочинение прп. Иоанна Лествичника, византийского христианского писателя, игумена Синайской горы, пользовавшееся особым почитанием на Руси. В первой части сочинения говорится о пороках, противных христианской жизни, во второй - раскрываются понятия о нравственных и религиозных добродетелях. Св. Сергий Радонежский, св. Нил Сорский, св. Иосиф Волоцкий и другие столпы русского православия считали "Лествицу" лучшей книгой для спасительного руководства.
      Вот некоторые положения, изложенные в труде прп. Иоанна Лествичника:
      "Христианин есть тот, кто, сколько возможно, подражает Христу в слове, деле и помышлении, право и непорочно веруя во Святую Троицу.
      Адам, доколе имел простоту детскую, не видел и наготы своей; блаженна простота природная, но преславна награда той простоты, что обретена чрез многие поты и труды - она источник высочайшего смиренномудрия и кротости.
      Болезнь посылается нам иногда для очищения согрешений, а иногда для того, чтобы смирить наше самовозношение.
      В сердцах кротких почивает Господь, а мятежная душа - седалище диавола.
      Губится и уныние прилежной молитвою.
      Да будет вся ткань молитвы твоей немногосложна, ибо мытарь и блудный сын одним кратким словом умилостивили Бога.
      Если непрестанно опираешься о жезл молитвы, то не споткнешься, а если бы это и случилось - то не падешь совершенно.
      Жизнь духовную начиная, должны мы помнить, что есть среди бесов такие, которые даже "толкуют" нам Священное Писание - они делают это обычно в сердцах тщеславных, а особенно у людей ученых (образованных), и, обольщая их постепенно, ввергают наконец в ереси и хулы.
      Зная, что ближний твой укорил тебя в отсутствии или присутствии твоем, покажи свою любовь и похвали его.
      Тот смиренномудрие показывает, кто, укоряемый другими, не уменьшает к ним любви своей, а не тот, кто сам себя укорил.
      Не на брачный пир приглашены мы в этом мире, но на плач о самих себе.
      Худые помыслы, не исповедуемые духовному отцу, переходят в дела.
      Целомудрие есть всеобъемлющее название всех добродетелей.
      Чистота и целомудрие есть вожделенный дом Христов и земное небо для сердца.
      Юности твоей труды Христу усердно принося, в старости о богатстве бесстрастия возрадуешься, ибо в юности собираемое питает и утешает изнемогающих в старости.
      Язык невоздержанный в малое время плоды многих трудов расточает.
      ...Прошу всех читающих: если кто здесь усмотрит нечто полезное, плод сего да приписывает великому Наставнику нашему... на бедность сочинения сего не взирая, но принимая намерение как лепту вдовицы, ибо Бог воздает награду не множеству даров и трудов, но множеству усердия".
      ЛЕСТНИЦЫ, пироги с перекладинами вроде лестницы, выпекавшиеся русскими крестьянами в день прп. Иоанна Лествичника. По заведенному исстари обычаю, эти пироги приносились в церковь, над ними служили молебен с водосвятием, и народ при этом окроплялся св. водою. Часть этих хлебов отдавалась причту, а остальные шли в пользу нищих.
      ЛЕСТЬ, похвала с корыстной целью, лукавая угодливость, притворное одобрение, униженное потворство. В понятиях Св. Руси грех против истины, правды и справедливости, а значит, против Бога.
      Из "Изборника 1076 г.": "Отвращайся льстивых слов льстецов, они точно вороны: выклюют очи и мудрых. Прерви нашептывающего тебе в уши - и не погибнешь с ним вместе".
      Русские народные пословицы: "Встречай не с лестью, а с честью. Лесть да месть дружны. Он падок на лесть. В глаза льстят, за глаза ругают. Лестью и душу вынимают. Лесть словно зубами съест".
      Льстивый человек мед на языке, яд в сердце имеет (М.В. Ломоносов). Лесть есть наижесточайший яд для государей, а льстецы должны считаться, яко погубляющие их душу и славу (М.М. Щербатов).
      Льстец льстит только потому, что он невысокого мнения о себе и о других (Л.Н. Толстой). Льстят тем, кого боятся (А.П. Чехов).
      Нет ничего в мире труднее прямодушия и нет ничего легче лести. Если в прямодушии только одна сотая доля нотки фальшивая, то происходит тотчас диссонанс, а за ним - скандал. Если же в лести даже все до последней нотки фальшивое, и тогда она приятна и слушается не без удовольствия; хотя бы и с грубым удовольствием, но все же с удовольствием. И как бы ни груба была лесть, в ней непременно по крайней мере половина кажется правдою. И это для всех развитий и слоев общества. Даже весталку можно соблазнить лестью. А уж про обыкновенных людей и говорить нечего (Ф.М. Достоевский).
      О. Платонов
      "ЛЕТОПИСЕЦ ВЕЛИКИЙ РУССКИЙ", не сохранившаяся русская летопись XIV в. Ссылка на нее имелась под 1392 в Троицкой летописи и известна по выписке Н.М. Карамзина. Текст летописца был использован в Троицкой и Симеоновской летописях, Владимирском летописце и др. Летописец представлял собой московскую великокняжескую летопись, доведенную до 1389. Источником для ее составления послужила предшествовавшая московская великокняжеская летопись. Редакторы летописца возвеличивали представителей московского княжеского дома, подчеркивая их права на великое княжение Владимирское.
      "ЛЕТОПИСЕЦ НАЧАЛА ЦАРСТВА", "Летописец начала царства царя и великого князя Ивана Васильевича", официальная летопись сер. XVI в. о правлении Ивана Грозного и его личной деятельности. Создана в 1550-е, ее составителем исследователи считают митр. Макария или А.Ф. Адашева. "Летописец начала царства" представляет собой панегирик Ивану IV и победе над Казанским ханством. Основной текст его освещает события с 1533 до покорения Казани; позднее он был дополнен известиями за последующие годы (в разных списках по 1556, 1558, 1560). "Летописец начала царства" отличается обилием подробностей о деятельности царя, придворной жизни, дипломатических сношениях, событиях военной истории. Составлен в значительной части на основании архивных документов. "Летописец начала царства" - ценный памятник русской идеологии сер. XVI в. В нем последовательно проводятся положения о необходимости утверждения самодержавной власти царя и об исторической обусловленности победы России над Казанским ханством.
      "ЛЕТОПИСЕЦ РУССКИХ ЦАРЕЙ", летописный памятник, сохранившийся в рукописи XV в. Начало летописца (до 907) имеется еще в одном списке XV в. Собственно "Летописец русских царей" охватывает события 1138-1214. Летопись была составлена в 1216-19 и является одной из древнейших из числа дошедших до наших дней. В основу летописца положен владимирский летописный свод н. XIII в., близкий Радзивилловской летописи. Этот свод был переработан в Переяславле-Суздальском (Залесском) с привлечением местных и некоторых других известий.
      "ЛЕТОПИСЕЦ СОЛОВЕЦКИЙ", летопись, составленная в Соловецком монастыре во 2-й пол. XVI в. и продленная на основании официальных документов и монастырских хозяйственных записей до 1762 (в типографском изд. - до 1847). Содержит хронологический перечень событий (с 1429 - года основания монастыря), связанных с историей монастыря, отношениями с центральной властью и историко-архитектурными памятниками. Издавался в 1790, 1815, 1821, 1833, 1847.
      ЛЕТОПИСИ, исторические произведения XI-XVII вв., в которых повествование велось по годам. Рассказ о событиях каждого года в летописях обычно начинался словами: "в лето" - отсюда название - летопись. Слова "летопись" и "летописец" равнозначащи, но летописцем мог называться также и составитель такого произведения. Летописи - важнейшие исторические источники, самые значительные памятники общественной мысли и культуры Древней Руси. Обычно в летописи излагалась русская история от ее начала, иногда летописи открывались библейской историей и продолжались античной, византийской и русской. Летописи играли важную роль в идеологическом обосновании княжеской власти в Древней Руси и пропаганде единства русских земель. Летописи содержат значительный материал о происхождении восточных славян, о их государственной власти, о политических взаимоотношениях восточных славян между собой и с др. народами и странами.
      Характерной чертой летописи является вера летописцев во вмешательство божественных сил. Новые летописи составлялись обычно как своды предшествующих летописей и различных материалов (исторических повестей, житий, посланий и пр.) и заключались записями о современных летописцу событиях. Литературные произведения вместе с тем использовались в летописях в качестве источников. Предания, былины, договоры, законодательные акты, документы княжеских и церковных архивов также вплетались летописцем в ткань повествования. Переписывая включаемые в летопись материалы, он стремился создать единое повествование, подчиняя его исторической концепции, соответствовавшей интересам того политического центра, где он писал (двор князя, канцелярия митрополита, епископа, монастыря, посадничья изба и т.п.). Однако наряду с официальной идеологией в летописях отображались взгляды их непосредственных составителей. Летописи свидетельствуют о высоком патриотическом сознании русского народа в XI-XVII вв. Составлению летописей придавалось большое значение, к ним обращались в политических спорах, при дипломатических переговорах. Мастерство исторического повествования достигло в них высокого совершенства. Списков летописей дошло не менее 1500. В их составе сохранились многие произведения древнерусской литературы: "Поучение" Владимира Мономаха, "Сказание о Мамаевом побоище", "Хожение за три моря" Афанасия Никитина и др. Древние летописи XI-XII вв. сохранились только в позднейших списках. Древнейший список летописей с датой - краткий летописец Константинопольского патр. Никифора, дополненный русскими статьями до 1278, содержащийся в Новгородской кормчей 1280. Наиболее известный из ранних летописных сводов, дошедший до нашего времени, - "Повесть временных лет". Ее создателем считают Нестора - монаха Печерского монастыря в Киеве, написавшего свой труд ок. 1113.
      В Киеве в XII в. летописание велось в Киево-Печерском и Выдубицком Михайловском монастырях, а также при княжеском дворе. Галицко-волынское летописание в XII в. сосредоточивается при дворах галицко-волынских князей и епископов. Южнорусское летописание сохранилось в Ипатьевской летописи, которая состоит из "Повести временных лет", продолженной в основном киевскими известиями (кончая 1200), и Галицко-Волынской летописи (кончая 1289-92). Во Владимиро-Суздальской земле главными центрами летописания были Владимир, Суздаль, Ростов и Переяславль. Памятником этого летописания является Лаврентьевская летопись, которая начинается "Повестью временных лет", продолженной владимиро-суздальскими известиями до 1305, а также Летописец Переяславля-Суздальского (изд. 1851) и Радзивилловская летопись, украшенная большим количеством рисунков. Большое развитие получило летописание в Новгороде при дворе архиепископа, при монастырях и церквах.
      Монголо-татарское нашествие вызвало временный упадок летописания. В XIV-XV вв. оно вновь развивается. Крупнейшими центрами летописания являлись Новгород, Псков, Ростов, Тверь, Москва. В летописных сводах отражались гл. образом события местного значения (рождение и смерть князей, выборы посадников и тысяцких в Новгороде и Пскове, военные походы, битвы и т.д.), церковные (поставление и смерть епископов, игуменов монастырей, постройка церквей и пр.), неурожай и голод, эпидемии, примечательные явления природы и др. События, выходящие за пределы местных интересов, отражены в таких летописях слабо. Новгородское летописание XII-XV вв. наиболее полно представлено Новгородской Первой летописью старшего и младшего изводов. Старший, или более ранний, извод сохранился в единственном Синодальном пергаменном (харатейном) списке XIII-XIV вв.; младший извод дошел в списках XV в. В Пскове летописание было связано с посадниками и государственной канцелярией при соборе Троицы. В Твери летописание развивалось при дворе тверских князей и епископов. Представление о нем дают Тверской сборник и Рогожский летописец. В Ростове летописание велось при дворе епископов, и летописи, созданные в Ростове, отражены в ряде сводов, в т.ч. в Ермолинской летописи к. XV в.
      Новые явления в летописании отмечаются в XV в., когда складывалось Русское государство с центром в Москве. Политика московских вел. князей нашла свое отражение в общерусских летописных сводах. О первом московском общерусском своде дают представление Троицкая летопись н. XV в. (исчезла при пожаре 1812) и Симеоновская летопись в списке XVI в. Троицкая летопись кончается 1409. Для составления ее были привлечены разнообразные источники: новгородские, тверские, псковские, смоленские и др. Происхождение и политическая направленность этой летописи подчеркиваются преобладанием московских известий и общей благоприятной оценкой деятельности московских князей и митрополитов. Общерусским летописным сводом, составленным в Смоленске в к. XV в., была т.н. Летопись Авраамки; др. сводом является Суздальская летопись (к. XV в.).
      Летописный свод, основанный на богатой новгородской письменности, "Софийский временник", появился в Новгороде. Большой летописный свод появился в Москве в к. XV - н. XVI вв. Особенно известна Воскресенская летопись, кончающаяся на 1541 (составление осн. части летописи относится к 1534-37). В нее включено много официальных записей. Такие же официальные записи вошли в обширную Львовскую летопись, включившую в свой состав "Летописец начала царства царя и великого князя Ивана Васильевича", до 1560. При дворе Ивана Грозного в 1540-60-х был создан Лицевой летописный свод, т.е. летопись, включающая рисунки, соответствующие тексту. Первые 3 тома Лицевого свода посвящены всемирной истории (составленной на основании "Хронографа" и др. произведений), следующие 7 томов - русской истории с 1114 по 1567. Последний том Лицевого свода, посвященный царствованию Ивана Грозного, получил название "Царственной книги". Текст Лицевого свода основан на более ранней - Никоновской летописи, представлявшей огромную компиляцию из разнообразных летописных известий, повестей, житий и пр. В XVI в. летописание продолжало развиваться не только в Москве, но и в др. городах. Наиболее известна Вологодско-Пермская летопись. Летописи велись также в Новгороде и Пскове, в Печерском монастыре под Псковом. В XVI в. появились и новые виды исторического повествования, уже отходящие от летописной формы, "Книга степенная царского родословия" и "История о Казанском царстве".
      В XVII в. происходило постепенное отмирание летописной формы повествования. В это время появились местные летописи, из которых наиболее интересны Сибирские летописи. Начало их составления относится к 1-й пол. XVII в. Из них более известны Строгановская летопись и Есиповская летопись. В к. XVII в. тобольским сыном боярским С.У. Ремезовым была составлена "История Сибирская". В XVII в. летописные известия включаются в состав степенных книг и хронографов. Слово "летопись" продолжает употребляться по традиции даже для таких произведений, которые слабо напоминают Летописи прежнего времени. Таким является Новый летописец, повествующий о событиях к. XVI - н. XVII вв. (польско-шведская интервенция и крестьянская война), и "Летопись о многих мятежах".
      М.Н. Тихомиров
      Православное мировоззрение в русской летописной традиции
      "Русская история поражает необыкновенной сознательностью и логическим ходом явлений", - писал К.С. Аксаков более 120 лет назад. Мы часто забываем об этой осознанности, невольно возводя хулу на своих предков, подверстывая их высокую духовность под наше убожество. Между тем история донесла до нас многочисленные свидетельства их гармоничного, воцерковленного мировоззрения. В ряду таких свидетельств особой исторической полнотой отличаются летописи.
      В развитии русского летописания принято различать три периода: древнейший, областной и общерусский. Несмотря на все особенности русских летописных традиций, будь то "Повесть временных лет" в редакции преподобного Нестора-летописца, новгородские летописи с их лаконичностью и сухостью языка или московские летописные своды, - не вызывает сомнения общая мировоззренческая основа, определяющая их взгляды. Православность давала народу твердое ощущение общности своей исторической судьбы даже в самые тяжелые времена удельных распрей и татарского владычества.
      В основании русских летописей лежит знаменитая "Повесть временных лет" - "откуду есть пошла Русская земля, кто в Киеве начал первее княжити и откуду Русская земля стала есть". Имевшая не одну редакцию, "Повесть" легла в основу различных местных летописей. Как отдельный памятник она не сохранилась, дойдя до нас в составе более поздних летописных сводов Лаврентьевского (XIV в.) и Ипатьевского (XV в.). Повесть - это общерусский летописный свод, составленный к 1113 в Киеве на основании летописных сводов XI в. и других источников - предположительно греческого происхождения. Прп. Нестор-летописец, святой подвижник Киево-Печерский, закончил труд за год до своей кончины. Летопись продолжил другой святой инок - прп. Сильвестр, игумен Выдубицкого Михайловского монастыря в Киеве. Память их Святая Церковь празднует, соответственно, 27 октября и 2 января по ст. ст.
      В "Повести" хорошо видно желание дать, по возможности, всеобъемлющие понятия о ходе мировой истории. Она начинается с библейского рассказа о сотворении мира. Заявив таким образом о своей приверженности христианскому осмыслению жизни, автор переходит к истории русского народа. После Вавилонского столпотворения, когда народы разделились, в Иафетовом племени выделилось славянство, а среди славянских племен - русский народ. Как и все в тварном мире, ход русской истории совершается по воле Божией, князья орудия Его воли, добродетели следует воздаяние, согрешениям - наказание Господне: глад, мор, трус, нашествие иноплеменных.
      Бытовые подробности не занимают автора летописи. Его мысль парит над суетными попечениями, с любовью останавливаясь на деяниях святых подвижников, доблестях русских князей, борьбе с иноплеменниками-иноверцами. Но и все это привлекает внимание летописца не в своей голой исторической "данности", а как свидетельство промыслительного попечения Божия о России.
      В этом ряду выделяется сообщение о посещении Русской земли св. ап. Андреем Первозванным, предсказавшим величие Киева и будущий расцвет Православия в России. Фактическая достоверность этого рассказа не поддается проверке, но его внутренний смысл несомненен. Русское Православие и русский народ обретают "первозванное" апостольское достоинство и чистоту веры, подтверждающиеся впоследствии равноапостольным достоинством святых Мефодия и Кирилла - просветителей славян, и святого благоверного князя Владимира Крестителя. Сообщение летописи подчеркивает промыслительный характер Крещения Руси, молчаливо предполагая за ней соответственные религиозные обязанности, долг православно-церковного послушания.
      Автор отмечает добровольный характер принятия служения. Этому служит знаменитый рассказ о выборе вер, когда "созва Володимер боляры своя и старци градские". Летопись не приводит никаких стесняющих свободу выбора обстоятельств. "Аще хощеши испытати гораздо, - говорят Владимиру "боляры и старци", - послав испытай когождо... службу и како служит Богу". Желание богоугодной жизни, стремление найти неложный путь к Богу - единственный побудительный мотив Владимира. Чрезвычайно показателен рассказ послов, возвратившихся после испытания вер. Мусульмане отвержены, ибо "несть веселия в них, но печаль", католики - из-за того, что у них "красоты не видехом никоея же". Речь идет, конечно, не о мирском "веселье" - его у мусульман не меньше, чем у кого-либо иного, и не о житейской "печали". Речь - о живом религиозном опыте, полученном послами. Они искали то веселие, о котором говорит Псалмопевец: "Вонми гласу моления моего, Царю мой и Боже мой... И да возвеселятся вси, уповающие на Тя, во век возрадуются; и вселишься в них, и похвалятся о Тебе любящие имя Твое" (Пс. 5:3; 12). Это веселие и радость богоугодного жития - тихие, немягежные, знакомые всякому искренне верующему православному человеку по умилительному личному опыту, не объяснимому словами. Послы ощутили в мечети вместо этого веселия печаль - страшное чувство богооставленности и 6о-гоотверженности, свидетельствуемое словами Пророка: "Увы, язык грешный, людие исполнени грехов, семя лукавое, сынове беззаконие - остависте Господа... Что еще уязвляетеся, прилагающе беззаконие, всякая глава в болезнь и всякое сердце в печаль" (Ис. 1:4-5).
      И у католиков послы поразились не отсутствием вещественной красоты хотя по красоте и пышности католическое богослужение не идет ни в какое сравнение с православным. Здоровое религиозное чутье безошибочно определило ущербность католицизма, отсекшего себя от соборной совокупности Церкви, от ее благодатной полноты. "Се что добро, или что красно, но еже жити братии вкупе", - свидетельствует Священное Писание. Отсутствие этой красоты и почувствовали благонамеренные послы. Тем разительней был для них контраст от присутствия на литургии в соборе Святой Софии в Царьграде: "Приидохом же в греки и ведоша ны идеже служат Богу своему". Богослужение так поразило русов, что они в растерянности твердят: "И не знаем, были ли мы на небе, или на земле - ибо не бывает на земле красоты такой - только то верно знаем, что там с человеками пребывает Бог... И не можем забыть красоты той". Их сердца, ищущие религиозного утешения, получили его в неожиданной полноте и неотразимой достоверности. Исход дела решили не внешние экономические соображения (обоснованность которых весьма сомнительна), а живой религиозный опыт, обильное присутствие которого подтверждает и вся дальнейшая история русского народа.
      Довольно полную картину взглядов современников на ход русской жизни дает Лаврентьевский свод. Вот, например, картина похода русских князей на половцев в 1184: "В то же лето вложи Бог в сердце князем русским, ходиша бо князи русский вси на половци".
      В 70-х XII в. усиливается натиск половцев на границы русских княжеств. Русские предпринимают ряд ответных походов. Следует несколько местных поражений половецких войск, результатом которых становится их объединение под властью одного хана - Кончака. Военная организация половцев получает единообразие и стройность, улучшается вооружение, появляются метательные машины и "греческий огонь": Русь лицом к лицу сталкивается с объединенным сильным войском противника.
      Половцы, видя свое превосходство, принимают удачно складывающиеся обстоятельства за знамение благоволения Божия. "Се Бог вдал есть князи русские и полки их в руки наши". Но Промысл Божий не связан с соображениями человеческой мудрости: "не ведуще" неразумные иноверцы, "яко несть мужества, ни есть думы противу Богови", - сетует летописец. В начавшейся битве "побегоша" половцы "гоними гневом Божиим и Святой Богородицы". Победа русских не есть результат их собственного попечения: "Содеял Господь спасенье велико нашим князьям и воям их над враги нашими. Побеждена быша иноплеменницы" промыслительной помощью Божией под Покровом Пресвятой Богородицы, покрывающей попечением Своим боголюбивое русское воинство. И сами русские это прекрасно сознают: "И рече Владимир: се день иже сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь. Яко Господь избавил ны есть от враг наших и покорил врази наша под нозе наши". И возвратились русские войска домой после победы, "славяще Бога и Святую Богородицу, скорую заступницу рода христианского". Вряд ли можно полнее и четче выразить взгляд на русскую историю как на область всеохватывающего действия Промысла Божия. При этом летописец, как человек церковный, остался далек от примитивного фатализма. Действуя в истории определяющим образом, Промысл Божий в то же время не подавляет и не ограничивает свободы личного выбора, лежащей в основании ответственности человека за свои дела и поступки.
      Историческим материалом, на фоне которого утверждается понятие о религиозно-нравственной обусловленности русской жизни, становятся в летописи события, связанные с изменчивым военным счастьем. На следующий год после удачного похода на половцев, совершенного объединенными силами князей, организовывает неудачный самостоятельный набег Игорь Святославич, князь Новгород-Северский. Знаменитое "Слово о полку Игореве" дает исключительное по красоте и лиричности описание этого похода. В летописи о походе Игоря Святославича сохранились два рассказа. Один, более обширный и подробный, - в Ипатьевском своде. Другой, покороче - в Лаврентьевском. Но даже его сжатое повествование достаточно ярко отражает воззрение летописца на свободу человеческой воли как на силу, наравне с недомыслимым Промышлением Божиим определяющую ход истории.
      На этот раз "побеждени быхом наши гневом Божиим", нашедшим на русские войска "за наше согрешенье". Сознавая неудачу похода как закономерный результат уклонения от своего религиозного долга, "воздыхание и плач распространися" среди русских воинов, вспоминавших, но словам летописца, слова пророка Исайи: "Господи, в печали помянухом Тя". Искреннее покаяние было скоро принято милосердным Богом, и "по малых днех ускочи князь Игорь у половец" - то есть из плена половецкого - "не оставит бо Господь праведного в руках грешных, очи бо Господни на боящихся Его (взирают), а уши Его в молитву их (к молитвам их благопослушны)". "Се же содеяся грех ради наших, подводит итог летописец, - зане умножишася греси наши и неправды". Согрешающих Бог вразумляет наказаниями, добродетельных, сознающих свой долг и исполняющих его, - милует и хранит. Бог никого не принуждает: человек сам определяет свою судьбу, народ сам определяет свою историю - так можно кратко изложить воззрения летописи. Остается лишь благоговейно удивляться чистоте и свежести православного мироощущения летописцев и их героев, глядящих на мир с детской верой, о которой сказал Господь: "Славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам; ей, Отче! ибо таково было Твое благоволение" (Лк. 10:21).
      Развивая и дополняя друг друга, русские летописцы стремились к созданию целостной и последовательной картины родной истории. Во всей полноте это стремление отразилось в московской летописной традиции, как бы венчающей усилия многих поколений летописателей. "Летописец Великий Русский", Троицкая летопись, писанная при митрополите Киприане, свод 1448 и другие летописи, все более и более подходившие под название "общерусских", несмотря на то что они сохраняли местные особенности, да и писались частенько не в Москве, представляют собой как бы ступени, по которым русское самосознание восходило к осмыслению единства религиозной судьбы народа.