Состоялся "суд". Царь пытался защитить святителя, но вынужден был согласиться с "соборным" мнением о виновности митрополита. Причем, зная по опыту, что убедить царя в политической неблагонадежности Филиппа нельзя, заговорщики подготовили обвинения, касающиеся жизни святителя на Соловках еще в бытность его тамошним настоятелем, и это, похоже, сбило с толку Иоанна IV.
      В день праздника Архистратига Михаила в 1568 свт. Филипп был сведен с кафедры митрополита и отправлен "на покой" в московский монастырь Николы Старого, где на его содержание царь приказал выделять из казны по четыре алтына в день. Но враги святого на этом не остановились, добившись удаления ненавистного старца в Тверской Отрочь монастырь, подальше от столицы. До этих пор история взаимоотношений Грозного царя с митр. Филиппом очень напоминают отношения царя Алексея Михайловича с его "собинным" другом патриархом Никоном, также оклеветанным и сосланным.
      Однако торжество злоумышленников длилось недолго. В декабре 1569 царь с опричной дружиной двинулся в Новгород для того, чтобы лично возглавить следствие по делу об измене и покровительстве местных властей еретикам-"жидовствующим". В ходе этого расследования могли вскрыться связи новгородских изменников, среди которых видное место занимал архиеп. Пимен, с московской боярской группой, замешанной в деле устранения свт. Филиппа с митрополии. В этих условиях опальный митрополит становился опаснейшим свидетелем.
      Его решили убрать и едва успели это сделать, так как царь уже подходил к Твери. Он послал к Филиппу своего доверенного опричника Малюту Скуратова за святительским благословением на поход и, надо думать, за пояснениями, которые могли пролить свет на "новгородское дело". Но Малюта уже не застал святителя в живых. Он смог лишь отдать ему последний долг, присутствуя при погребении, и тут же уехал с докладом к царю.
      Иоанн, чрезвычайно щепетильный во всех делах, касавшихся душеспасения, заносил имена всех казненных в специальные синодики, которые рассылались затем по монастырям для вечного поминовения "за упокой души". Списки эти (являющиеся, кстати, единственным достоверным документом, позволяющим судить о размахе репрессий) поражают своей подробностью и добросовестностью. Имени свт. Филиппа в них нет. Нет по той простой причине, что никогда никакого приказа казнить митрополита царь не давал. Эта широко распространенная версия при ближайшем рассмотрении оказывается заурядной выдумкой, как, впрочем, и многие другие "свидетельства" о "зверствах" Грозного царя.
      Опасения заговорщиков оправдались. Грозный все понял, и лишь его всегдашнее стремление ограничиться минимально возможным наказанием спасло жизнь многим из них. Вот что пишут об этом Четьи-Минеи (за январь, в день памяти св. Филиппа):
      "Царь положил свою грозную опалу на всех виновников и пособников его (митрополита) казни. Несчастный архиепископ Новгородский Пимен, по низложении с престола, был отправлен в заключение в Веневский Никольский монастырь и жил там под вечным страхом смерти, а Филофей Рязанский был лишен архиерейства. Не остался забытым и суровый пристав святого - Стефан Кобылин: его постригли против води в монахи и заключили в Спасо-Каменный монастырь на острове Кубенском. Но главным образом гнев царский постиг Соловецкий монастырь.
      Честолюбивый игумен Паисий, вместо обещанного ему епископства, был сослан на Валаам, монах Зосима и еще девять иноков, клеветавших на митрополита, были также разосланы по разным монастырям, и многие из них на пути к местам ссылки умерли от тяжких болезней. Как бы в наказание всей братии разгневанный царь прислал в Соловки чужого постриженника - Варлаама, монаха Кирилло-Белозерского монастыря, для управления монастырем в звании строителя. И только под конец дней своих он вернул свое благоволение обители, жалуя ее большими денежными вкладами и вещами для поминовения опальных и пострадавших от его гнева соловецких монахов и новгородцев".
      Во время новгородского расследования царь оставался верен привычке поверять свои поступки советом людей опытных в духовной жизни, имевших славу святых, праведников. В Новгороде царь не раз посещал прп. Арсения, затворника иноческой обители на торговой стороне города. Царь пощадил этот монастырь, свободный от еретического духа, и без гнева выслушал обличения затворника, подчас весьма резкие и нелицеприятные.
      Характерна для царя и причина, заставившая его отказаться от крутых мер в Пскове. По дороге из Новгорода Иоанн был как-то по-особому грустен и задумчив. На последнем ночлеге в селе Любятове, близ города, царь не спал, молясь, когда до его слуха донесся благовест псковских церквей, звонивших к заутрене. Сердце его, как пишут современники, чудесно умилилось. Иоанн представил себе раскаяние злоумышленников, ожидавших сурового возмездия и молящихся о спасении их от государева гнева. Мысль, что Господь есть Бог кающихся и Спас согрешающих, удержала царя от строгих наказаний. Выйдя из избы, царь спокойно сказал: "Теперь во Пскове все трепещут, но напрасно: я не сотворю им зла".
      Так и стало, тем более что по въезде в Псков царя встретил юродивый Никола, всему городу известный праведник.
      Прыгая на палочке перед царским конем, он приговаривал: "Иванушка! Покушай хлеб-соль (жители города встречали Иоанна постной трапезой. - Прим. авт.), чай, не наелся мясом человеческим в Новгороде!" Считая обличения юродивого за глас Божий, царь отменил казни и оставил Псков.
      Можно еще приводить примеры отношения Грозного царя к святым, праведникам, архиереям и юродивым. Но все они и дальше будут подтверждать, что поведение его всегда и во всем определялось глубоким и искренним благочестием, полнотой христианского мироощущения и твердой верой в свое царское "тягло" как Богом данное служение. Даже в гневе Иоанн пребывал христианином. Вот что сказал он Новгородскому архиепископу Пимену, уличенному в измене собственноручной грамотой, писанной королю Сигизмунду. Архиерей пытался отвратить возмездие, встретив царя на Великом мосту с чудотворными иконами, в окружении местного духовенства. "Злочестивец! В руке твоей - не Крест Животворящий, но оружие убийственное, которое ты хочешь вонзить нам в сердце. Знаю умысел твой... Отселе ты уже не пастырь, а враг Церкви и Святой Софии, хищный волк, губитель, ненавистник венца Мономахова!"
      Приняв на себя по необходимости работу самую неблагодарную, царь, как хирург, отсекал от тела России гниющие, бесполезные члены. Иоанн не обольщался в ожидаемой оценке современниками (и потомками) своего труда, говоря: "Ждал я, кто бы поскорбел со мной, и не явилось никого; утешающих я не нашел - заплатили мне злом за добро, ненавистью - за любовь". Второй раз приводим мы изречение Иоанна, теперь уже с полным правом говоря - воистину так!
      В отличие от историков, народ верно понял своего царя и свято чтил его память. Вплоть до самой революции и последовавшего за ней разгрома православных святынь Кремля к могиле Грозного Царя приходил простой люд служить панихиды, веруя, что таким образом выраженное почитание Иоанна IV привлекает благодать Божию в дела, требующие справедливого и нелицеприятного суда.
      Митрополит Иоанн(Снычев)
      ИВАН V АЛЕКСЕЕВИЧ (27.08.1666 - 29.01.1696), русский царь в 1682-96. Сын русского царя Алексея Михайловича Тишайшего и царицы Марии Ильиничны, урожденной Милославской. Был болезненным и малоспособным человеком. Хотя Иван назывался "старшим царем" ("младшим царем" считали Петра /), он никогда практически не занимался государственными делами. В 1682-89 за него Россией управляла царевна Софья, а в 1687-96 - Петр I.
      О.М. Рапов
      ИВАНГОРОД, город в Ленинградской обл. к западу от С.-Петербурга. Расположен на Принарвской низменности, на правом берегу р. Нарвы, напротив г. Нарва (с которым соединен мостом). Ж.-д. станция. Население 12 тыс. чел.
      Основан в 1492 Московским вел. кн. Иваном III, известен также по немецким документам XV в. как "контр-Нарва". В XVI в. крепость Ивангород неоднократно отбивала атаки немцев, шведов и поляков. В 1581-90 и 1612-1704 Ивангород находился иод оккупацией шведов. В 1704 освобожден русскими войсками. В XIX в. близ Ивангорода на полуострове Кренгольме была построена одна из самых крупных в России текстильных фабрик - Кренгольмская мануфактура.
      ИВАНИШЕВ Николай Дмитриевич (1811-1874), русский историк, славист, профессор Киевского университета. Один из разработчиков учения славянофилов. Главные труды: "О плате за убийство в древнерусском и других славянских законодательствах...", "О древних сельских общинах в Юго-Западной России".
      ИВАНОВ Александр Андреевич (16.07.1806 - 3.07.1858), живописец, сын профессора Академии художеств А.И. Иванова. Получил хорошее домашнее образование, преимущественно художественное. В 1817 был принят в Академию художеств, которую окончил в 1830. Первая его картина "Приам, испрашивавший у Ахилла тело Гектора" (1824). С 1831 и почти до конца своей жизни Иванов находился в Италии.
      Ранний период творчества Иванова посвящен темам истории античности и древнегреческой мифологии. Картина "Аполлон, Кипарис и Гиацинт" (1830-34) завершает этот цикл его творчества. С сер. 1830-х Иванов обращается к евангельской тематике ("Явление Христа Марии Магдалине" и др.).
      Делом всей жизни Иванова стало создание величественного полотна "Явление Христа народу", которому он посвятил 20 лет (1837-57). Во время работы над картиной Иванов сделал 258 эскизов. В этом произведении выражена тема нравственного преобразования человека. Иванов показал людей, жаждущих свободы и ищущих правды.
      В Италии Иванов жил на скудные средства "пенсионера" (стипендиата) петербургского Общества поощрения художников, отказываясь от лестных предложений занять должность профессора в Академии художеств. В Риме неоднократно встречался с проживавшим там Н.В. Гоголем. Из-за прекращения пенсии вынужден был, уже тяжело больным, вернуться в Петербург.
      В России картина "Явление Христа народу" была выставлена первоначально для Александра II и подарена Румянцевскому музею (ныне находится в собрании Третьяковской галереи).
      В.А. Федоров
      ИВАНОВ Анатолий Степанович (5.05.1928 - 31.05.1999), русский писатель, главный редактор патриотического журнала "Молодая гвардия" (1972-96).
      Автор романов "Повитель" (1958), "Тени исчезают в полдень" (1963), "Вечный зов" (1971 76), повестей "Жизнь на грешной земле" (1971) и "Вражда" (1979), в которых в остросюжетной форме раскрывает судьбы русских людей в советский период. Произведения Иванова пользуются огромной популярностью.
      Под руководством Иванова журнал "Молодая гвардия" в 1980-90-е стал одним из главных патриотических центров национального сопротивления космополитическим силам.
      ИВАНОВ Валентин Дмитриевич (31.07.1902 - 7.04.1975), русский писатель. Автор исторических романов "Повести древних лет" (1953), "Русь изначальная" и "Русь Великая". В литературу пришел зрелым человеком, в к. 1940-х. Несмотря на огромный читательский интерес к трилогии Иванова и высокую оценку ее профессиональными историками, о ней упорно молчала космополитическая критика.
      ИВАНОВ ДЕНЬ (Иван Купала), день Рождества Иоанна Предтечи (24 июня/7 июля), день летнего солнцестояния, до н. XX в. один из основных народных праздников, объединивший в себе элементы христианского мировоззрения и остатки древних языческих ритуалов.
      Древние памятники письменности дают достаточно подробное описание этого праздника. Один из очевидцев его, игумен Елеазаровской пустыни Памфил, живший в XVI в., в послании к наместнику города Пскова писал: "Егда приходит день Рождества Предтечева, и прежде того, исходят огньницы, мужие и жены чаровницы по лугам, и по болотам, и в пустыни, и в дубравы, ищущи смертныя отравы на пагубу человеком и скотом; туже и дивия корения копают на потворение мужем своим. Сия вся творят действом диаволим в день Предтечева Рождества, с приговоры сатанинскими. Егда бо приидет праздник, во святую ту нощь мало не весь град возмятется, и в селех возбесятся, в бубны и сопели и гудением струнным, плясканием и плясанием; женам же и девкам и главами киванием, и устнами их неприязнен крик, вся скверныя песни, и хребтом их вихляния, и ногам их скакание и топтание; ту есть мужем и отроком великое падение, мужеско, женско и девичье шептание, блудное им воззрение и женам мужатым осквернение, и девам растление".
      В Стоглаве находим такое же известие о празднике Купалы. Здесь, между прочим, замечается, что в это время мужчины и женщины ходили ночью по домам и улицам, забавлялись бесстыдными играми, пели сатанинские песни и плясали под гусли. По прошествии ночи с великим криком все отправлялись в рощи и омывались в реке "как бешеные". Подобное говорит в своем Синопсисе архимандрит Киево-Печерского монастыря Иннокентий Гизель. В его время, в навечерие праздника Рождества Иоанна Предтечи, следующим образом отправляли праздник Купалы: "В навечерие Рождества св. Иоанна Предтечи собравшиеся ввечеру юноши мужеска и девическа и женска полу соплетают себе венцы от зелия некоего, и возлагают на главы, и опоясуются ими. Еще же на том бесовском игралищи кладут огонь, и окрест его, вземшеся за руце, нечестиво ходят и скачут, и песни поют, сквернаго Купала часто повторяюще и чрез огонь прескачуще, самих себе тому бесу Купалу в жертву приносят".
      Таким образом, из этих обрядов праздника Купалы нельзя не видеть, что он был для наших предков каким-то великим днем очищения огнем и водой и вместе с тем служил праздником летнего солнцестояния, когда обыкновенно природа действует с особенною всеоживляющею и всевозбуждающею силою. Что именно древнерусский Купала был праздником очистительным, в доказательство этому достаточно только вспомнить, что вообще у многих народов древности огонь почитался высшею очистительною стихией и на поклонении ему даже основывались целые религии. Известно, например, что князья наши могли являться пред лицо татарских ханов только проходя предварительно огненные костры. Равным образом и омовение водою постоянно и у всех почти древних народов признавалось действием очищения; даже в нашей церкви погружение крещаемого в воду знаменует видимым образом очищение его от первородного и других грехов. Нельзя также сомневаться в том, что наши предки с праздником Купалы соединяли мысль о летнем солнцеповороте. Известно, что дохристианский русский праздник Купалы совершался в самое время летнего солнцестояния, когда солнце достигает самого высокого и крайне сильного влияния на землю, после чего оно начинает поворот на зиму. На этом основании предки наши считали даже церковный праздник Рождества Иоанна Предтечи собственно началом лета.
      Так, например, в одном древнем сборнике относительно дня св. Иоанна Предтечи читаем: "Месяца иуния, в 24-й день, Рождество честнаго и славнаго Пророка и Предтечи Крестителя Господня Иоанна, отселе начинается лето". Или же в другом подобном рукописном сочинении замечается: "Лето, второе время года, июня от 24-го числа". Естественно отсюда, что при совпадении древнего праздника Купалы с днем св. Предтечи Иоанна оба эти празднества в понятии народном могли очень легко смешаться между собою, тем паче что в истории св. Иоанна Крестителя в этом случае предки наши могли найти некоторые случайные черты, которые именно всегда могли подать повод к такому смешению. Самое имя Купалы от глагола купать - погружать в воду, омывать тело, делать его чистым (отсюда купель) - возбуждает мысль о св. Иоанне Крестителе. В простонародье, в Гродненской губ., в Брестском у., слово "купально" употребляется в смысле очищения. Потому о самом св. Иоанне Предтече, крестившем Христа в Иордане, попросту нередко говорят в народных песнях, что он "купал Христа".
      Вместе с тем к Иоанну Крестителю предки наши приурочивали и крещение другого рода, именно огненное. В этом случае могло иметь немалое значение то обстоятельство, что в церковно-богослужебных книгах наших св. Иоанну Крестителю постоянно придаются названия света, звезды, предшествующей солнцу, т.е. Иисусу Христу. В одной утренней стихире на день Рождества св. Иоанна Крестителя читаем: "Иже пред солнцем текшаго Христом Богом нашим, Иоанна славнаго яко звезду предтечеву". В самом Евангелии Иоанн Креститель называется светильником "иже бе светя и горя". В одной из церковных песен он величается предтечею солнцу правды, светильником света, денницей солнца. Наши благочестивые книжники Древней Руси очень часто называли Иоанна Крестителя пресветлым солнцем. Так, в древней повести о девицах смоленских читаем: "Множество жен и дев стеклись на бесовское сборище, в нощь, в которую родился пресветлое солнце Иоанн Креститель". При таких образных представлениях о св. Иоанне Крестителе наши предки могли видеть в этом святом угоднике предтечу вещественного солнца на его поворотном пути к зиме. Недаром поэтому еще в XIX в. простые русские крестьяне были твердо убеждены в том, что в день Предтечи Иоанна солнце выезжает из своего чертога на трех конях, серебряном, золотом и бриллиантовом, навстречу месяцу. Таким образом, в представлении народном совершенно незаметно празднество древнерусского Купалы слилось с праздником христианским в честь св. Иоанна Крестителя и последний необходимо сделался представителем и покровителем всего, что прежде усвоялось языческому Купале. Поэтому-то предки наши, сохранив верования и обычаи древнего Купалы, соединили их с днем и именем св. Иоанна Крестителя.
      В старину верили, что Рождество Иоанна Крестителя придает нужные свойства или силы травам и цветам, и потому, согласно с народным обычаем и верованием, на Рождество Иоанна Предтечи запасались разными травами и цветами. Так, царь Алексей Михайлович в 1657 писал к московскому ловчему стольнику Матюшкину: "Которые волости у тебя в конюшенном приказе ведомы, и ты б велел тех волостей крестьянам и бобылям на рождество Иоанна Предтечи, июня в 23-й день, набрать цвету серебориннаго, да трав империновой да мятной с цветом, и дятлю, и дятельнаго корня, по 5 пудов". В Румянцевском сборнике 1754 читаем: "В Ивановскую ночь кладов стерегут, и на травах парятся в банях, и травы рвут, и коренья копают, еще березки подвязывают, ветви сплетают, да жив будет того лета человек". В древнерусских травниках читаем самые подробные описания целебных трав, кореньев и цветов, и собирание их приурочивается к Иванову дню или Ивановой ночи. Например, о папоротнике в одном травнике сказано: "Есть та черная папорть, растет в лесах, в лугах, ростом в аршин и выше стебель, а на стебле маленьки листочки, а с испода большие листы... а цветет он накануне Иванова дня в полночь... Тот цвет очень надобен, если кто хочет богат и мудр быти. А брать тот цвет не просто, с надобностями. В Иванову ночь идти к тому месту, где растет трава папороть, и, очертясь кругом, говорить: талан Божий суд твой, да воскреснет Бог". Во 2-й пол. XIX в., хотя самое представление о древнеязыческом Купале давно вышло из памяти народной, простые русские люди св. Иоанна Крестителя называли Лопуховатым и при этом твердо держались веры в целебную силу купальных трав и кореньев. В Северо-Западной Руси 24 июня поселяне имели обычай приносить в церковь к обедне для освящения огромные венки и пуки зелени, и все это потом употреблялось против наваждения нечистой силы, против переполоху и т.п. В Малороссии праздник Рождества Иоанна Предтечи назывался в народе попросту Иваном Гулящим. День этот исстари проводился с разного рода народными удовольствиями, забавами и развлечениями.
      Добыв трением из дерева живой огонь, при пении особых купальских песен зажигали в эту ночь костры, несомненно имеющие символическое значение (как эмблема знойного июньского солнца), и совершали разные гадания, стараясь пытливо проникнуть в свою судьбу. Парни и девушки, в праздничных нарядах, собирались обыкновенно к реке, где, разведя огонь, устраивали хороводы и, взявшись за руки, попарно прыгали через эти костры, наивно думая, что это прыгание избавит от всех зол, болезней, горя и, главным образом, худого глаза; судя по удачному или неловкому прыжку, предсказывали грядущее счастье или беду, раннее или позднее супружество. На купальском костре матери нарочно сжигали снятые с хворых детей сорочки, чтобы вместе с этим бельем сгорели и самые болезни. В некоторых местах существовал обычай прогонять через этот огонь и домашнюю скотину для защиты ее от мора.
      Народное поверье гласило: кто выше скачет через купальский костер, у того и колос хлеба уродится выше.
      В Малороссии в н. XX в. существовал следующий обряд: девушки, головы которых убраны венками из трав душистых, в праздничных нарядах, а парни, лихо заломивши набекрень шапки, тоже убранные цветами, собирались накануне Иванова дня в заранее определенное место к дереву марене, или черноклену, обвешанному венками и лентами; под деревом этим ставили сделанного из соломы крошечного, а иногда и большого идола - Купалу, одетого в женскую сорочку и плахту, с монисточкой на шее и венком на голове.
      Тут же были расставлены столы с закускою и неизбежною горилкою. Затем, держа эту куклу, начинали прыгать через разведенный огонь попарно (парубок и дивчина); хор пел:
      Ходыли дивочки коло Мариночки,
      Коло мого вудола Купала.
      Гратеме сонечко на Ивана!
      Купався Иван, та в воду упав,
      Купало на Ивана!
      На другой день куклу и марену приносили к реке, срывали украшения и бросали в воду или сжигали. Иногда сажали под срубленным деревом вместо чучела дитя, убранное цветами и венками.
      В Белоруссии вбивали накануне Иванова дня по солнечном заходе кол в землю; обкладывали его соломою и коноплей, а на самый верх тоже клали пук соломы, называемой Купалою; лишь только смеркнет, зажигали солому, подбрасывали в этот импровизированный костер березовых сучьев, и начинались потехи.
      В некоторых местах Белоруссии, с рассветом Иванова дня, выбрав из своей среды самую красивую девушку, подруги раздевали ее донага, опутывали с ног до головы венками и цветами, завязывали глаза и вели в лес, где она, получившая на этот раз прозвище "дзевко-купало", раздавала заранее приготовленные венки, в то время как веселый хоровод двигался вокруг нее. Кому попал свежий венок, та будет жить богатою и счастливою жизнью, замужем, а которой достался увядший венок, "той счастья-доли не бачить, жить у недоли".
      В Москве издревле праздновался Иванов день на Трех горах, а в Петербурге - на Петровском острове, на "Куллерберге", куда заезжала и аристократия. На последнем разводили купальские огни, устраивали хороводы и пировали. В 10 верстах от Петербурга, по Рижской дороге, находилась в старое время липа, ветви которой сплетались с ветвями других деревьев, образуя как бы природную беседку, в которой не раз отдыхал Петр Великий. Собирались и здесь накануне Иванова дня, разводили огни, на которых, между прочим, сжигали белого петуха. Надо заметить, что в более поздние времена купальский костер заменился кучею крапивы вследствие запрещения Ивановских огней духовными и светскими властями.
      Ивановская ночь, по народному поверью, считалась страшною ночью, полною чародейных явлений: бабы-яги, колдуны и киевские ведьмы, верхом на помеле, толпою летят на Лысую гору или чертово берепище под Киевом, где советуются, как бы причинить какое зло людям, уничтожить, напр., домашних животных. Поэтому-то в это время не выпускали лошадей в поле, чтобы злые духи не заездили их; оставляли телят ночевать вместе с коровами, чтобы ведьмы не портили дойных коров, а на окно клали жгучую крапиву, которая не пускала нечистого духа в избы. Рыбаки уверяли, что поверхность рек в это время бывает подернута серебристым блеском. Деревья в лесу переходят с места на место и шумом ветвей своих разговаривают между собой.
      Тем не менее смельчаки отправлялись ночью в лес собирать лекарственные травы, цветы и коренья, как, напр., лопань, былицу, полынь, яскер и пр., ибо тогда только они и оказывают действительную помощь, когда будут сорваны на заре Иванова дня, прежде чем на них обсохнет роса. Эти травы сохранялись в продолжение года как некая святыня; ими окуривали больных, их бросали в затопленную печь во время грозы, чтобы предохранить дом от удара молнии.
      Но труднее всего было достать в Ивановскую ночь папоротник, который в это время только и расцветает.
      Считалось, что кто отыщет расцветший папоротник, тот приобретет власть повелевать всем; пред ним бессильны будут мощные правители, и нечистые духи будут в его полном распоряжении; он может знать, где скрыты клады; во всякую сокровищницу, какими бы замками она ни была заперта, он войдет как хозяин, ибо двери сами растворятся перед ним, стоит только приложить к замку чудный цветок; невидимкою обладатель его проберется к любой красавице - и нет ничего, что было бы невозможно для него.
      И.П. Калинский, Н.П. Степанов
      ИВАНОВО, областной центр в междуречье Волги и Клязьмы, на берегах р. Уводь. Население 472 тыс. чел.
      Образован в 1871 как город Иваново-Вознесенск из села Иванова (впервые упоминается в 1561) и Вознесенского Посада (образован в 1853). В XVIII в. возникли первые полотняные и ситценабивные мануфактуры (к 1825 насчитывалось свыше 100 мелких фабрик; Иваново называли русским Манчестером).
      ИВАНОВСКИЙ женский монастырь, Московская еп., в Москве, близ улицы Солянки. Когда был учрежден монастырь, - с точностью неизвестно. Одни полагали, что он был основан вел. кн. Иоанном III, другие - вел. кн. Еленой Глинской. Несомненно только, что существовал он в XVI в. В 1812 был разорен; в 1859 восстановлен. Здесь находилась древняя чудотворная икона св. Иоанна Предтечи.
      С.В. Булгаков
      ИВАНТЕЕВКА, город в Московской обл. Расположен на Среднерусской возвышенности, на р. Уча (приток Клязьмы). Население 51,4 тыс. чел.
      Впервые упоминается в 1586 как с. Вантеево, принадлежавшее Троице-Сергиевой лавре (позднее называлось Ивантеевка).
      ИВЕРСКАЯ, чудотворная икона Пресвятой Богородицы. Икона находится в Иверском монастыре на Афоне с 999, куда чудесно прибыла по водам Мраморного моря, пущенная на воду из г. Никеи во времена гонений на иконы в IX в. В царствование Алексея Михайловича, при патр. Никоне, в бытность его тогда еще архим. Новоспасского монастыря, по его желанию, в 1648 был привезен в Москву список с сей иконы, который совершенно сходен с подлинником и прославился в Москве многими чудотворениями. Иверская икона очень чтится в Москве (см.: Иверская часовня). Сказание об Иверской иконе следующее. В IX в. по Р. X., в царствование греческого имп. Феофила, свирепствовало жестокое гонение на св. иконы. Православные чтители святыни были предаваемы истязаниям, а сами иконы извергались из храмов и сжигались. По всем городам и селениям были разосланы тайные соглядатаи отыскивать скрытые иконы со строгим повелением истреблять их. В то время жила недалеко от Никеи одна богатая, благочестивая и добродетельная вдова с юным сыном. У нее была чудотворная икона Божией Матери, к которой она имела особенную веру и благоговение. Устроив близ своего дома церковь, она поставила в ней сию св. икону и часто изливала пред нею теплые молитвы. Царские соглядатаи увидели сию святыню и грозно сказали вдове: "Давай денег, или мы сейчас исполним царскую волю - замучим тебя". Вдова уверила их, что к завтрашнему дню приготовит требуемую ими сумму. Корыстолюбивые истязатели согласились подождать. Вдова, по уходе воинов, вместе с сыном ночью пошла в церковь, долго молилась там пред св. иконою, преклонив колена, воздевая руки к небу и омочая землю слезами, и потом с трепетом и благоговением отнесла образ на морской берег. Там снова она пала пред иконою и умиленно взывала к Царице Небесной: "Владычица мира! Ты, яко Матерь Божия, имеешь власть над всеми тварями. Ты можешь избавить нас от гнева нечестивого царя и образ Свой от потопления!" С сими словами она пустила икону в море и увидела чудную вещь: святая икона не упала ниц на воду, но стала прямо и в таком положении понеслась по волнам к западу. Утешенная сим видением, вдова возблагодарила Господа и Пречистую Матерь Его и, обратясь к сыну своему, сказала: "Теперь исполнится наше желание и надежда, не тщетно будет наше благочестие к Богу и благоговение к Пресвятой Богородице, теперь я готова за любовь к Ней умереть от рук мучителей, но не желаю твоей смерти. Я не могу удалиться отсюда, а тебя прошу и умоляю бежать". Сын послушался убеждений матери, простился с нею и немедля отправился в Солунь; впоследствии же перешел оттуда в те пределы Афонской Горы, где была устроена Иверская обитель, сделался иноком и, проведши жизнь в подвигах благочестия, мирно преставился ко Господу. Конечно, это переселение его на Афон устроилось по особенному Божию Промышлению, потому что от него и узнали тамошние пустынножители об иконе, пущенной на воду его матерью. Где и сколько времени сокрывался сей чудотворный образ Приснодевы, знает только Всеведущий и славная и дивная Творящий Бог. Уже после кончины никейского пришельца иноки Иверской обители увидели на море пламенный столп, касавшийся своею вершиною неба. Объятые изумлением и ужасом, они не могли сдвинуться с места и только восклицали: "Господи, помилуй!" Несколько дней и ночей сряду повторялось это видение; из всех окрестных монастырей собрались пустынножители и увидели, что огненный столп стоял над иконою Божией Матери; но чем ближе приближались они к ней, тем более икона удалялась. Иноки Иверского монастыря, по приглашению своего настоятеля, собрались в храме и со слезами молили Господа, чтобы Он даровал их обители сие сокровище - св. икону Пречистой Его Матери, и Господь милостиво услышал их усердную молитву. В то время в Иверской обители жил старец грузин Гавриил. Он отличался строгостью жизни и простотой нрава, летом удалялся безмолвствовать на вершину неприступных скал, зимою сходил с гор в нижайшие места или в обитель, всегда носил власяницу, питался былием, пил одну воду и жил как земной ангел и небесный человек. Сему благочестивому старцу явилась во сне Пресвятая Богородица, сияющая небесным светом, и сказала: "Возвести настоятелю и братии, что Я хочу дать им икону Мою в покров и помощь; потом войди в море и ступай с верою по волнам: тогда все узнают Мою любовь и благоволение к вашей обители". Старец объявил настоятелю о сем видении, и наутро все монахи Иверской обители, с молебным пением, с кадилами и лампадами, выступили на морской берег; Гавриил вошел в море, чудодейственно прошел по водам, как по суше, и сподобился принять в свои объятия св. икону. Иноки с благоговейной радостью встретили ее на берегу, устроили там молитвенную храмину, в коей три дня и три ночи совершали молебствие пред иконою; потом внесли ее в соборную церковь и поставили в алтаре.