Прослеживая пути национальной русской мысли, невозможно пройти мимо такого противоречивого явления 2-й пол. XIX - н. XX в., как религиозно-философские искания русской интеллигенции. В этих исканиях отразились ее самые лучшие и самые худшие стороны, желание общественного блага и разрушение общественных устоев, сила мысли и национальная обреченность.
      Давая оценку русской религиозной философии к. XIX-XX вв., с горечью следует отметить, что русским в ней был только выбор главных тем и обостренное внимание к проблемам добра и зла, нравственным аспектам веры, сама же трактовка многих вопросов отходила от традиций Русской Православной Церкви и носила скорее западный характер, а у некоторых философов, например у В.С. Соловьева, смыкалась с католическим богословием.
      Нет никаких сомнений в искренности религиозных исканий, усиленной мощью ума и глубокой эрудиции, таких философов, как В.С. Соловьев, С.Н. Булгаков, Н.А. Бердяев, Н.Ф. Федоров, П.А. Флоренский и целого ряда других, но, воспитанные и получившие образование в среде, лишенной русского национального сознания, эти люди были духовно обречены. Обреченность их состояла в том, что они не чувствовали органической связи с Православной Церковью, подходили к ней преимущественно критически и даже пытались научить ее религиозному знанию. По сути дела, они ее не принимали, так как связывали с российской отсталостью и реакционностью, и пытались создать своего рода новую веру для образованных слоев. Вся глубина национальной святоотеческой традиции была отрезана от них их собственной гордыней. Религиозные идеи, которые создавались ими, скорее были представлениями этих философов о том, какой должна быть христианская вера, чем отражением святоотеческой православной традиции, переданной нам в наследие от предков.
      Русская религиозная философия этого времени отражала духовный распад русской интеллигенции. Русская интеллигенция не смогла выполнить свой долг перед Отечеством, а этот долг интеллигенции в любом государстве состоит в сохранении, творческом развитии и совершенствовании национальных основ, традиций и идеалов. В России произошло чудовищное. Значительная часть образованного общества была сторонниками не сохранения и развития, а разрушения национальных основ, рассматривая их как реакционные и отсталые. Русская Православная Церковь была главной мишенью разрушителей. Она не подходила им из-за своей "реакционности". В этой "духовной" обстановке и начинают возникать религиозные учения, которые в древности бы назвали еретическими, целью которых было создать веру, подходящую для интеллигентов, лишенных национального сознания, или хотя бы приспособить Православие к нуждам этих интеллигентов.
      Совершенным примером национальной глухоты и отсутствия национального сознания был философ В.С. Соловьев. Этот философ, несмотря на огромную эрудицию и мощный ум, никогда не понимал идей Святой Руси, сводя их к какой-то абстрактной религиозности и мистицизму, рабскому самоотречению и покорности. Главная причина такой глухоты - тенденциозная католическая, западная заданность, обесценивающая его глубоко оригинальный ум. Внешне могло показаться, что Соловьев является продолжателем И.В. Киреевского. В своей магистерской диссертации "Кризис западной философии" он взял у Киреевского целиком его мировоззрение. "Синтез философии и религии, взгляд на западную философию как на развитие рационализма, идея о цельности жизни. Но он исключил все русские мессианские мотивы и западной мысли противопоставил не русское Православие, а туманные умозрения нехристианского Востока" (И.М. Концевич).
      Преклонение национальных русских философов Киреевского, Хомякова, Аксакова перед Святой Русью рассматривается Соловьевым как "преклонение перед татарско-византийской сущностью". В самом этом термине видно его непонимание особенностей духовной культуры и истории России, сведение их к каким-то мифическим внешним влияниям. Поверхностна и убога его критика работ Данилевского. Она недостойна его философского ума и только свидетельствует, на какую обочину может быть выкинут мыслитель, лишенный национального сознания и живущий эрзац-духовностью, привнесенной с Запада.
      Идеи христианского универсализма и вселенской правды в интерпретации Соловьева - это подчинение Православия католицизму. Отсутствие национального сознания толкало Соловьева на утопический проект соединения Православия и католичества в "свободную теократию", в рамках которой русский народ (который, по Соловьеву, лишен особых талантов) должен пойти на самоотречение и признать папу главой вселенской церкви. Место русского народа в этой "теократии" - служить другим народам и всему человечеству (чем не идея мирового коммунизма!).
      Тем не менее в философии Соловьева есть ряд моментов, которые совершенно очевидно связаны с идеями русской цивилизации. Это прежде всего его этическое учение.
      Задача человека, считает Соловьев, в развитии добра, которое изначально присуще ему, в преодолении всех проявлений зла и несовершенства, являющегося следствием грехопадения и связанных с непроницаемой вещественностью. Путь к этому идет через жертву ради любви к Богу и цельному миру. Существуют три абсолютные ценности - благо, истина и красота, которые суть просто различные формы любви, если под этим словом понимать "всякое внутреннее единство, всякое изнутри идущее соединение многих". Эти абсолютные ценности соответствуют трем ипостасям Святой Троицы, которые есть высший идеал, достигнутый на основе совершенной любви - Бог есть Любовь. Недаром св. Сергий Радонежский, пишет Соловьев, посвятил Святой Троице церковь в своем монастыре, чтобы созерцающие истину Божественного триединства монахи имели возможность сделать все, что было в их силах, для воплощения этой истины в жизнь. Совершенное добро, к которому мы должны стремиться, есть добро не для отдельной личности, а для всего человечества.
      И все же В.С. Соловьев во многом был далек от Православия.
      "Исповедуемая мною религия Св. Духа, - писал он, - шире и вместе с тем содержательнее всех отдельных религий..." Такое "религиотворчество" было свойственно не только Соловьеву, оно проявлялось и у многих российских интеллигентов, лишенных национального сознания.
      Собрать из всех религий все лучшее, отказаться от всего "плохого" в Православии - весьма характерно для отношения интеллигенции к религии.
      Беспочвенность рождала дикие религиозные сочетания, религия приобретала эстетский характер, причем из нее бралось только то, что нравилось эстету, и добавлялось - тоже по вкусу.
      "Мы зачарованы, - писал Н.А. Бердяев в 1907, - не только Голгофой, но и Олимпом, зовет и привлекает нас не только Бог страдающий, умерший на Кресте, но и бог Пан, бог стихии земной, бог сладострастной жизни, и древняя богиня Афродита, богиня пластичной красоты и земной любви... И мы благоговейно склоняемся не только перед Крестом, но и перед божественно прекрасным телом Венеры".
      Превосходную, хорошо аргументированную критику многих русских религиозных философов дал о. Георгий Флоровский в своей работе "Пути русского богословия". Он совершенно справедливо отмечал, что многим из этих философов присуще отсутствие понимания смысла истории или церковной жизни. Он отмечал целый ряд моментов в их трудах, которые прямо противоречат Православию и, в частности, учение о Боге как о всеединстве, учение о перевоплощении, а также софиологию П.А. Флоренского и С.Н. Булгакова.
      Вера в трудах этих философов приобретала абстрактный характер, создавались сложные умозрительные построения, наполненные противоречиями. Христианские идеи приобретали абстрактно универсальный характер, терялась качественная ткань русского Православия, намеренно стирались его самобытные национальные черты. Говоря об универсальности христианских ценностей, забывалось о разных путях их воплощения у разных народов, особый путь русского Православия почти не рассматривался, а если и рассматривался, то только с точки зрения отрицательного опыта.
      Такая религиозная философия не могла удовлетворить настоящего православного человека, который рассматривал ее как заумь. Вместе с тем она и не способствовала возвращению к православной вере русской интеллигенции. А если вообще и приводила к вере, то скорее к католицизму, протестантизму или даже буддизму, - настолько абстрактны, неопределенны и далеки от Православия были умозаключения этих философов. Даже лучшие из них, такие, как о. Павел Флоренский, остались чужды православному миру. Об этом пишет в книге "Пути русского богословия" о. Георгий Флоровский. Дух философии Флоренского, отмечает он, по существу западнический. Это философия западника, который мечтательно и эстетически ищет спасения на Востоке. В своей работе Флоренский делает, по-видимому, шаг назад, отступая от христианства к платонизму и религии древности или в царство оккультизма и магии. Такое обращение к другим культам и слабое изучение духа Православия характерно было для большинства философов этого времени, даже некоторых из тех, кого считали славянофилами.
      У К.Н. Леонтъева, например, по мнению Флоровского, была религиозная тема жизни, но вовсе не было религиозного мировоззрения. В работах Леонтьева чувствуются западные, латинские мотивы, его тянет к католичеству, он близок к идее Соловьева о мировой теократии. В национальном смысле Леонтьев был далек от русского Православия, так как не верил в идею преображения мира, христианство было для него религией конца. К.Н. Леонтьев сводит религиозно-культурные корни России к некоему упрощенному византизму, которые, по его мнению, суть царь плюс Церковь.
      Н.Ф. Федоров опровергает христианскую идею личного спасения и разрабатывает еретическое утопическое учение всеобщего спасения преодоление смерти, воскрешение умерших поколений, воскрешение отцов, достижение физического бессмертия. Это учение он назвал философией общего дела, противопоставив ее христианскому вероучению.
      Русский интеллигент, потерявший национально-религиозное чувство и ощущающий внутри свою духовную неполноценность вне веры в Бога, стремится на своем языке убедить себя в его существовании. Но так как это убеждение идет не от души, а от ума, его рассуждения о Боге - скорее лекция по философии, чем живое религиозное чувство. Истинная Вера всегда неотрывна от национального святоотеческого сознания и предания, передаваемого из поколения в поколение. Там, где Вера отрывается от национального сознания, там она превращается в абстракцию, отвлеченное понятие, которое не может тронуть и зажечь человеческую душу.
      Еретический характер имели интеллигентские мудрствования о Софии. Почти каждый русский "религиозный философ" считал своим долгом внести свой вклад в разработку этой темы, причем каждый по-разному. Получилась удивительная по своему абсурду и оторванности от живой веры система схоластических рассуждений о высшей мудрости, расположенной между Богом и человеком. А на деле - не имеющей отношения ни к Богу, ни к человеку.
      Оторванная от национальной жизни, философия нередко порождала философские нелепости.
      Идеал личности, по Соловьеву и Бердяеву, - некое двуполое существо, "цельная личность, сочетающая мужчину и женщину", соединяющая мужские и женские добродетели. Этот идеал полностью осуществим в Царстве Божием, в котором преображенные тела не имеют половых органов или сексуальных функций. Следовательно, по мнению этих философов, в Божием Царстве личности сверхсексуальны и не двуполы.
      Развитие русской философии после 1917 носило трагический характер. В советский период коренная русская мысль беспощадно преследовалась. В тисках марксистско-ленинской схоластики даже западное эпигонство казалось откровением. За чтение духовной литературы и трудов славянофилов людей сажали в тюрьмы, расстреливали. Русская мысль в эмиграции, оторванной от почвы, была в основном бесплодна и малосамостоятельна. Даже такие блестящие философы, оказавшиеся в эмиграции, как Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, Н.О. и В.Н. Лосские, С.Л. Франк и др., не смогли преодолеть неправославного, западнического духа религиозно-философских исканий н. XX в.
      Более полно традиции коренной русской философии в XX в. сохранились в трудах таких русских философов, как Г.В. Флоровский, И.А. Ильин, Л.П. Карсавин, А.Ф. Лосев.
      Г.В. Флоровский в своей книге "Пути русского богословия" проследил движение отечественной мысли в христианский период, неразрывность веры и жизни, крушение духовных основ жизни с ослаблением и падением веры.
      И.А. Ильин наиболее последовательно проводит идею цельности человеческого духа как условие полноты человеческой жизни, "личного духовного состояния человека". В трудах "Религиозный смысл философии" и "Аксиомы религиозного опыта" Ильин углубляет традиционные принципы русской философии, неразрывности веры и жизни, становление человека через "религиозный акт".
      Л.П. Карсавин развивал учение о всеединстве, пытался связать русскую духовную философию с неоплатоническим направлением западной философии, впадал в искушение религиозно-философских искателей н. XX в. Тем не менее в своем анализе он приходит к важному выводу, непосредственно смыкающему его с традицией коренной русской философии: государство, если оно действительно стремится к осуществлению христианских идеалов, в конечном счете должно слиться с Церковью.
      А.Ф. Лосев в "Истории античной эстетики" рассматривает сущность бытия вообще. "Его любимой идеей всегда была сущность, которая проявляется. Он любил, чтобы сущность как можно больше проявлялась вовне, почему он и называл свою историю философии историей эстетики" (А. Тахо-Годи). Как христианский мыслитель А.Ф. Лосев наиболее точно сформулировал явление последнего тысячелетия - с эпохи Возрождения осуществляется развертывание сатанизма в форме капитализма и социализма.
      В к. XX в. идеал русской философии пробуждается в трудах подвижника Русской Церкви, православного мыслителя и писателя митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна (Снычева) "Самодержавие Духа (Очерки русского самосознания)" и "Русь Соборная".
      О. Платонов
      ФИЛОФЕЙ (XVI в.), старец псковского Спасо-Елеазарова монастыря, мыслитель, писатель, один из создателей государственной идеологии русской монархии. Автор посланий к вел. кн. Василию III, царю Ивану IV, дьяку М.Г. Мисюрю-Мунехину.
      Послание по случаю морового поветрия и на "звездочетцев" пронизывает убежденность в Божественном Промысле, в гармонической предопределенности всего сущего, которую следует не осуждать, не подвергать испытующему сомнению, а принимать с терпением и восхищением.
      Главное в сочинении Филофея - последовательное изложение православно-монархического учения "Москва - Третий Рим". В нем обосновывались идеи преемственности ведущей роли Москвы, Русского государства в христианском мире после утраты ее Константинополем. "Первый Рим, - писал Филофей, - пал от нечестия, второй (Константинополь) - от засилия агарянского (мусульманского), Третий Рим - Москва, а четвертому - не бывать".
      Русский народ принял миссию Третьего Рима не по принципу национализма, а исключительно в силу уверенности в своем Православии, в святости Руси. Все происходящее в жизни людей и народов определяется и совершается Всевышнею и Всесильною Десницею Божиею; Мощию и Промышлением Божиим возводятся на престолы цари и достигают своего величия; во всемогуществе Бога и его Промысле - источник правды на земле. Действием Промысла Божия, согласно пророческим книгам, пал старый Рим вследствие уклонения в ересь Аполлинария и служения на опресноках; за ним пал и новый Рим, т.е. Константинополь, вследствие измены Православию на VIII Соборе и принятия латинства. Поэтому София Цареградская была попрана и сделалась достоянием внуков Агари. Остается невредимою только славная соборная церковь Успения Божией Матери всей новой и великой Руси - Третьего Рима. Эта общерусская святыня сияет своим благочестием во всей вселенной ярче солнца. Третий Рим есть последний в историческом бытии человечества. Четвертому Риму не бывать. Так в последовательном ходе исторической жизни народов все православные христианские царства пали и слились в одно царство русское, вследствие чего русский царь является единственным христианским царем во всем поднебесье. Царство русское есть последнее мировое царство, за которым наступит вечное царство Христа.
      О. П.
      ФИЛОФЕЙ (Лещинский) (1650 - 3.05.1727), церковный деятель России. Родился в Малороссии. Окончил Киевскую духовную академию. В 1702, после посвящения в сан митрополита Сибирского, отправился в Тобольск. Управлял митрополией до 1709, затем в 1717-20. Известен как распространитель Православия среди народов Сибири. Православно-миссионерская деятельность Филофея была тесно связана с просветительской работой и с изучением Сибири. В 1704 Филофей снарядил миссию в Монголию, в 1705 - на Камчатку. Много путешествовал по Сибири. Впервые в сибирской истории открыл духовные школы, где, кроме русских, обучались дети местных народов.
      ФЛОР и ЛАВР ИЛЛИРИЙСКИЕ, мученики (II в.), уроженцы Византии, переселившиеся в Иллирию (зап. часть совр. Хорватии), по профессии искусные каменотесы. Правитель Иллирии Лакаон послал свв. Флора и Лавра для работы над строившимся большим языческим храмом. Братья усердно трудились, не помышляя своим трудом служить делу прославления бездушных языческих богов. Они молились по ночам, прося у Бога наставления, как Ему достойно послужить. И их молитвы были услышаны. Однажды сын местного жреца был ранен в глаз осколком камня. Святые просветили его светом Христовой истины, и после св. Крещения он получил полное исцеление. Увидев это, уверовал в Спасителя и сам жрец. По завершении постройки храма св. братья разрушили поставленных в нем идолов и водрузили Св. Крест. Всю ночь собравшиеся в храме молились, и Божественный Свет осенял их. Когда обо всем этом узнал правитель Лакаон, он повелел сжечь триста христиан, в том числе бывшего жреца и его сына. Святые же братья Флор и Лавр были брошены в высохший колодец и засыпаны землей. Через много лет их св. мощи были перенесены в Константинополь.
      Русские крестьяне видели в этих святых покровителей лошадей; так, в одном стихе поется: "Попаси ему, Господь Бог (т.е. хозяину), Флор и Лавр лошадок" и т.д. Подобным образом в "Сказании о святых мучениках" Флору и Лавру полагается особая молитва от конского падежа. Отсюда и самый день свв. Флора и Лавра получил название лошадиного праздника, который во многих местах нашего отечества совершался с большою торжественностью. Крестьяне в этот день остерегались работать лошадьми и давали им совершенный отдых, чтобы в противном случае не накликать конского падежа; во многих местах в этот день хозяева выводили своих лошадей к рекам и озерам, купали их в воде и потом завивали лентами их гривы в косы, приводили к церквам, служили над ними молебствия с водосвятием и потом окропляли их святою водою, а у старообрядцев даже окуривали ладаном. В благодарность за освящение, которое, конечно, совершалось приходским священником, в некоторых внутренних губерниях России, например в Орловской, крестьяне пекли хлеб, оттискивая на нем знаки в виде конских копыт, и потом собирали и жертвовали священнику. На каком основании указанные верования и обычаи приурочены к имени и дню свв. Флора и Лавра - на это мы вовсе не находим никакого объяснения в житии этих свв. угодников. Мало того, Димитрий Ростовский прямо замечает, что в повествовании об этих угодниках решительно нет никаких положительных данных для вышеуказанных народных верований и обычаев.
      Между тем известно, что в Древней Руси на иконах рядом с ликами свв. Флора и Лавра очень часто изображались лошади, и в древних наших подлинниках именно под 18 августа о свв. Флоре и Лавре читаем даже наставление, что эти угодники должны быть не иначе писаны, как с этими покровительствуемыми ими животными. И в старину в нашем отечестве было слишком много подобного рода изображений свв. Флора и Лавра. Как на один из таких древних памятников живописи, можно, между прочим, указать на икону, на которой представлены свв. Флор и Лавр, св. Власий и св. Модест, которым внизу подводят коней, и подъезжают конные воины в дорогих одеждах и доспехах. На др. иконе Флора и Лавра представлены невдалеке от них на широкой зеленой поляне гуляющими и толпящимися у ручья лошади. Не находя прямого указания для объяснения упомянутых верований и обычаев в житии свв. Флора и Лавра, Н.М. Карамзин предполагал, что обыкновение приводить на день свв. Флора и Лавра лошадей к церкви происходило от древнего языческого обычая. И Димитрий Ростовский, обличая иконописцев за неправильное изображение свв. Флора и Лавра с лошадьми, между прочим, говорит: "И иная много обыкоша тии писати, акоже святых мученик Флора и Лавра с лошадьми, яже суть небылица".
      Память мчч. Флору и Лавру отмечается 18/31 августа.
      И.П. Калинский
      ФЛОРЕНСКИЙ Павел Александрович (09/21.01.1882 - 08.12.1937), религиозный философ, ученый-энциклопедист. В 1911 принял сан священника, не занимая приходской должности. В 1914 защитил магистерскую диссертацию "О духовной истине. Опыт православной теодицеи". В 1912-17 редактировал журнал "Богословский вестник". После Октября 1917 работал ученым секретарем комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой лавры, преподавал в Сергиевском институте народного образования (читал лекции по физике и математике). С 1919 центр тяжести его научных интересов перемещается в область физики и техники. В 1927 выслан в Нижний Новгород. В феврале 1933 арестован и в июле осужден на 10 лет. Расстрелян в 1937. Его смерть, писал С.Н. Булгаков, исполняет душу потрясающей скорбью, как одно из самых мрачных событий русской трагедии. "Из всех моих современников, которых мне суждено было встретить за мою долгую жизнь, он есть величайший, и величайшим является преступление поднявших на него руку". Важное место во взглядах Флоренского занимает софиология. Он следует за В.С. Соловьевым, однако в трактовке всеединства и Софии Флоренский расходится с Соловьевым: в отличие от него, он строит учение о Софии на материале православной церковности (иконописи, литургике и др.), а явления эмпирической реальности и самую материю мира, вещество, видит не отъединенными от смысла, а выражающими его, духовно значимыми и ценными. Характерные черты мысли Флоренского: 1) тяга к платонизму и в целом к духовному строю греческой античности; тенденция к максимальному сближению эллинского и православного духовных стилей; 2) "конкретность" - неприятие спиритуализма и отвлеченной метафизики, стремление дополнить религиозно-философские тезисы экскурсами в различные области знания и, в частности; 3) интеграция идей и методов современного естествознания в рамки религиозного мировоззрения впоследствии становятся гл. установками его "конкретной метафизики" 1920-х. Это - метафизика всеединства на новом этапе, обогащенная феноменологическим методом исследования и рядом выдвинутых Флоренским идей философского символизма и семиотики. Ее задача - выявление неких первичных символов, базисных духовно-материальных структур, из которых слагаются различные сферы реальности и в соответствии с которыми организуются различные области культуры".
      Ф. Р.
      ФЛОРИЩЕВО-УСПЕНСКАЯ пустынь, Владимирская еп., Гороховецкий у., на горе, называемой Флорищевой. Основана в XVII в. схимонахом Мефодием, но первым строителем был сподвижник его Иларион, впоследствии митр. Суздальский. Соборный храм Успения Божией Матери построен в 1681. К святыням обители принадлежали особо чтимые иконы Божией Матери: Владимирская, написанная знаменитым иконописцем Иваном Чириным в 1464, Успения - копия Киево-Печерской, Цареградская - времен Илариона, "Одигитрия", "Троеручица" дар патр. Никона, копия Киккской. Находящиеся в соборе иконы: Успения, Вседержителя, Кипрская и др. - были написаны знаменитым царским иконописцем XVII в. Симоном Ушаковым. Ризница была богата вкладами царя Феодора Алексеевича и его бояр. В библиотеке хранились ценные рукописи, старопечатные книги, грамоты и акты XVII и XVIII вв. Крестные ходы вокруг пустыни бывали 29 июня и 15 августа. К ней был приписан Знаменский Красногривский мужской монастырь в Гороховце, основанный в 1670; здесь сохранялись царские врата XVII в. и клиросы, украшенные стихами из "Лествицы" с изображениями.
      С.В. Булгаков
      ФЛОРОВСКИЙ Георгий Васильевич (28.08.1893 - 11.08.1979), философ, ученый и православный мыслитель. Родился в Одессе в семье священнослужителя. В январе 1920 эмигрировал вместе с родителями в Болгарию, где участвовал в создании Русского религиозно-философского общества. В 1926 приглашен профессором кафедры патрологии Русского Института богословия в Париже. В 1932 принял священство. В 1948 Флоровский переехал в США, где преподавал, а затем стал деканом Свято-Владимирской семинарии в Нью-Йорке. По словам Н.О. Лосского, "самый православный из современных русских философов", Флоровский внес серьезный вклад в такие различные области, как литература, история философии, богословие, история русской религиозной мысли. Известный деятель американской Православной Церкви И. Мейндорф в предисловии к фундаментальному труду Флоровского "Пути русского богословия" отмечает, что, хотя в области богословия он был блестящим самоучкой, не обладая формально богословской подготовкой, он не только погрузился в изучение Отцов Церкви, но и приобрел известность как патролог. Его труд "Пути русского богословия" признавался многими как основной библиографический справочник по истории духовной культуры России. Эта книга выдержала многочисленные издания. Мировоззрение Флоровского на протяжении всей его жизни эволюционировало в сторону традиционного православного богословия. Он активно полемизировал с "софиологической" трактовкой православия В.С. Соловьева, П.А. Флоренского и С.Н. Булгакова.
      Ф. Р.
      ФЛОТ ВОЕННО-МОРСКОЙ, морские вооруженные силы и речные флотилии в России. Зарождение Русского военно-морского флота и военно-морского искусства связано с борьбой, которую с IV-VI вв вели восточные славяне против Византийской империи. Флотилии славян состояли из небольших парусно-гребных судов (челны-однодеревки, лодьи), которые могли действовать на реках и в то же время обладали неплохой мореходностью В Киевской Руси IX-XII вв. существовали флотилии, насчитывающие несколько сот судов (лодей, коч, 2- и 3-мачтовых лодок и др.). В более позднее время новгородцы совершали морские походы в Швецию (напр., поход 1187, когда была взята штурмом крепость Сигтуна, на месте современного Стокгольма и др.). В морском бою основным тактическим приемом являлась групповая атака своими кораблями вражеских кораблей, завершавшаяся абордажем. В период феодальной раздробленности Русь была отрезана от южных морей, морские силы сохранились только в Новгородской земле.
      С XVII в. Русское государство начало борьбу за выходы к Балтийскому, Черному и Азовскому морям, в ходе которой к к. XVII в был накоплен опыт использования речных флотилий в совместных действиях с сухопутными войсками. Первые морские боевые корабли были построены в 1667-69 в с. Дединове на Оке для защиты торговых путей по Волге и Каспийскому морю. Лучшим из них являлся 26-пушечный корабль "Орел" (1668, был сожжен во время крестьянской войны 1670-71). На Черном и Азовском морях действовали флотилии парусно-гребных судов запорожских и донских казаков.
      Создание регулярного Русского военно-морского флота относится к концу XVII-XVIII вв. и связано с именем Петра I. Во втором Азовском походе 1696 против Турции впервые участвовало 2 линейных корабля, 4 брандера, 23 галеры и 1300 стругов, построенных в Воронеже на р. Воронеж. После взятия крепости Азов в 1696 по докладу Петра I о строительстве Азовского флота Боярская дума 20 октября 1696 постановила "морским судам быть". Этот день принято считать днем рождения постоянного регулярного Российского военно-морского флота. Азовский флот просуществовал около 15 лет. После неудачного Прутского похода 1711 Россия вынуждена была временно отказаться от Азова и побережья Азовского моря.
      Балтийский флот был создан в период Северной войны 1700-21. В 1702-04 на Сяськой, Олонецкой и Лужской верфях в первую очередь было развернуто строительство гребного (галерного) флота, что отвечало задаче содействия армии при ее движении вдоль побережья, техническим возможностям, а также театру военных действий (шхеры). Для обороны завоеванного побережья и действий на морских сообщениях противника в Балтийском море был позже создан парусный корабельный флот из построенных в России и купленных за границей кораблей. Основными классами кораблей были линейные корабли и фрегаты, основным типом парусно-гребных кораблей - скампавеи и галеры. С 1703 до 1723 главной базой Балтийского флота был Петербург, а затем Кронштадт. Кроме того, были сооружены базы в Выборге, Гельсингфорсе, Ревеле и Або. Кораблестроением в России ведал сначала Владимирский приказ, а затем выделенный из него Адмиралтейский приказ. Личный состав флота комплектовался из наиболее здоровых рекрутов, служба была пожизненной. Офицерский состав флота комплектовался из дворян. Дворянские дети проходили обучение в военно-морских учебных заведениях в Школе математических и навигацких наук (осн. 1701) и Морской академии (создана 1715). Практиковались также посылка дворян на учебу в иностранные флоты и наем иностранцев на русскую службу. Вопросы управления флотом и использования его возлагались на Воинский морской приказ. В 1718 была создана Адмиралтейств-коллегия с правами высшего военно-морского органа, во главе которой находились постоянный президент и вице-президент. Временные члены коллегии назначались из флагманов. В период Северной войны в России существовали Балтийский и Азовский флоты, Беломорская и Каспийская флотилии. Тактическое искусство русского флота в Северной войне ярко проявилось в успешных сражениях у Гангута (1714), Эзеля (1719), Гренгама (1720).
      Организационные принципы русского флота, методы обучения и воспитания его личного состава, способы ведения боевых действий были обобщены в Морском уставе 1720, где был учтен и положительный опыт иностранных флотов. В развитии русского военно-морского искусства большая заслуга принадлежит Петру I и его соратникам Ф.М. Апраксину, Акиму и Науму Сенявиным, М.М. Голицыну и др. Основные принципы ведения войны на море в дальнейшем были развиты Г.А. Спиридовым, Ф.Ф. Ушаковым, Д.Н. Сенявиным.