Для творчества Сапоговой характерен широчайший спектр народных музыкально-поэтических жанров: былины, заговоры, плачи, обрядовые и бытовые песни, духовные стихи ("Рус", благословенная моя" Е. Ростопчиной, "На Святом месте", "Я великий грешник", "Все люди живут"), лирические песни, рекрутские (сухопляс) и календарные частушки, скоморошины и т.д.
      Не ограничиваясь народным песенным наследием, певица вводит в свой репертуар авторские тексты: от Даниила Заточника и М. Волошина ("Заклинание на Землю Русскую") до современных поэтов (в частн., песни комп. А. Пахмутовой).
      В октябре 1997 народная артистка России Е. Сапогова по благословению Церкви была удостоена звания Глас ангельский России и награды Ангел Трубящий за служение на поприще православного искусства.
      САПОЖОК, поселок городского типа в Рязанской обл., центр Сапожковского р-на. Расположен на р. Пожве. Население 5 тыс. чел.
      Основан в 1605 как сторожевой пункт на Большой засечной черте (линия оборонительных укреплений). Город с 1778.
      САРАНСК, главный город Мордовии. Расположен на левом берегу р. Инсар. Население 320 тыс. чел.
      Основан в 1641 как крепость на юго-восточной границе Русского государства. На Атемарской засечной черте. Население крепости (казаки, стрельцы, пушкари) состояло из русских, мордвы и татар. В 1651 Саранск уездный город. В XVIII в. утрачивает значение крепости и превращается в торгово-промышленный город. С 1708 в Азовской губ., затем в Казанской губ. С 1780 уездный город Пензенского наместничества, с 1801 - Пензенской губ.
      САРАПУЛ, город в Удмуртии. Центр Сарапульского р-на. Расположен в Предуралье, на Сарапульской возвышенности, на правом берегу р. Камы. Население 109 тыс. чел.
      Впервые упоминается в 1596 как крепость на Каме; город с 1708. К к. XVIII в. известен как торговый город с развитым кожевенно-обувным производством.
      САРАТОВ, центр Саратовской обл. Расположен на правом берегу Волги (Волгоградское вдхр.). Население 899 тыс. чел. По одной из версий, Саратов возник около 1584-89 на месте татарского поселка на левом берегу Волги, при впадении в нее р. Саратовки, несколько севернее современного г. Энгельс. По другой версии, город возник в 1590 как крепость для охраны Волжского пути (считается годом основания Саратова) на правом берегу Волги, но место точно не установлено; сгорел в 1613 и был вновь построен на левом берегу Волги, в устье Саратовки, в 1616-17. В 1674 Левобережный Саратов был перенесен по указу царя Алексея Михайловича на правый берег Волги, т.е. на его современное место. После создания Царицынской сторожевой линии (1718 - 20) Саратов утратил значение военной крепости. С 1708 Саратов - провинциальный город Казанской губ., в 1718 отошел к Астраханской губ., с 1728 - снова в Казанской, в 1739 - вновь в Астраханской. В 1780 главный город Саратовского наместничества, с 1797 центр Саратовской губ.
      САРОВСКАЯ УСПЕНСКАЯ пустынь, Тамбовская еп., в окрестностях Арзамаса, при впадении р. Саровки в р. Сатиса, на высокой горе, окруженной со всех сторон густым хвойным лесом. На ее месте находился прежде татарский городок Сараклыч, или Саракнич, и жил в нем некий татарский кн. Бехан. По взятии Казани Иоанном Грозным Сараклыч подвергся разорению, запустел и стал называться Старым Городищем. В XVI в. здесь появляются отдельные пустынножители. Имена первых подвижников, спасавшихся в вырытых ими пещерах Саровских лесов, остались неизвестны. Основание пустыни, как монастыря, положено иеромонахом Исаакием, в 1705. Поселившись в Сарове, он построил для пустынников, с разрешения местоблюстителя патриаршего престола Стефана Яворского, деревянную церковь во имя Пресвятой Богородицы Живоносный Источник и ввел устав древних подвижников Востока. Вскоре им положено было основание церкви во имя Успения Божией Матери. Пустынь прославилась именами великих подвижников и старцев - Назария, Дорофея, Илариона, Матфея, Александра, Марка и, наконец, просияла таким светильником православной веры, как прп. Серафим. Все здания монастыря были каменные. Громадные двухэтажные корпуса, назначенные для братских келий и расположенные между четырьмя угловыми башнями, служили вместо каменной ограды, причем южный и северный фасады почти висели над обрывами. Над главными западными воротами возвышалась величественная колокольня высотою более 40 саженей. Из храмов обители прежде всего останавливал на себе внимание пятиглавый храм Живоносного Источника. За храмом Живоносного Источника находился еще более величественный главный храм пустыни - Успенский собор, в котором находилась главная святыня обители - святые и многоцелебные мощи прп. Серафима. Они почивали в кипарисовом гробе, вложенном в дубовый гроб, представляющий собою художественное воспроизведение той дубовой колоды, в которой 70 лет хранились всечестные останки преподобного. Этот дубовый гроб был помещен в раку, сложенную из четырех массивных плит белоснежного мрамора, утвержденных на возвышенном каменном помосте, к которому с двух сторон вели по три ступени. Рака была сделана из камня, в воспоминание великого подвига моления прп. Серафима на камне, в ознаменование же убогой простоты преподобного и отречения его от благ мира вся рака кругом украшена одной резьбой, без шлифовки и позолоты. Над ракой была устроена величественная сень тонкой чеканной работы из позолоченной бронзы. Вокруг раки была поставлена бронзовая чеканная решетка с изображением двуглавых орлов по углам и шестикрылых серафимов по сторонам. Могила прп. Серафима, над которой была устроена часовня, с одной стороны открытая; в ней помещался за стеклянной перегородкой старый дубовый гроб-колода преподобного; на стенах часовни помещались изображения из жизни прп. Серафима: моление его на камне, явление ему Богоматери, о. Серафим, идущий в пустыньку, о. Серафим, беседующий с мирянами, он же, кормящий медведя, кончина о. Серафима и пр. В церкви прпп. Зосимы и Савватия сохранялся престол из кипарисового дерева, представляющий собою дело рук прп. Серафима, который лично вырезал и устроил его. Вблизи церкви Св. Иоанна Крестителя находились пещеры, вырытые спасавшимися здесь некогда подвижниками; кельи их напоминали затворы знаменитых Киевских пещер. Здесь можно было видеть железные кресты, пояса и вериги - очень тяжелые, принадлежавшие подвизавшимся схимникам. В версте на юго-восток от пустыни находился источник отца Серафима, выкопанный им самим.
      С.В. Булгаков
      САРЫЧЕВ Гавриил Андреевич (1763 - 30.06.1831), русский мореплаватель. В 1785-94 участвовал в экспедиции по исследованию берегов Северо-Восточной Сибири и Алеутских островов.
      САСОВО, город в Рязанской обл., центр Сасовского р-на. Расположен на юго-восточной окраине Мещёрской низменности, на р. Цне. Население 34,6 тыс. чел.
      Село Сасово известно с 1472, упоминается в писцовой книге Шацкого уезда 1624. В XVIII в. было развито веревочно-прядильное производство. В сер. XIX в. крупное торговое село. С открытием в 1893 участка железной дороги Рязань - Сасово появились предприятия железнодорожного транспорта.
      САТАНА. - См.: БЕС.
      САФОНИЙ РЯЗАНЕЦ (жил во 2-й пол. XIV в.), автор выдающегося литературного произведения "Задонщина", посвященного Куликовской битве.
      САХАЛИН, остров у восточного побережья Азии, в Сахалинской обл. Омывается Охотским и Японским морями.
      Сахалин был открыт европейцами в XVII в. Россия начала исследовать и осваивать его в XIX в. (по Русско-японскому договору 1875 Сахалин был признан принадлежащим России). После Русско-японской войны 1904-05 по Портсмутскому мирному договору 1905 Южный Сахалин отошел к Японии. В 1945 Южный Сахалин был освобожден советскими войсками и в соответствии с решением Крымской и Потсдамской конференций 1945 возвращен СССР.
      САХАРОВ Иван Петрович (29.08.1807 - 24.08.1863), русский фольклорист, этнограф и палеограф. Собирал произведения русского народного творчества, описывал архивы и архитектурные памятники, издавал старинные документы, описания произведений культуры и искусства. Соч.: "Сказания русского народа о семейной жизни своих предков" (1-3 тт., 1836-37), "Путешествие русских людей в чужие земли" (1837); "Песни русского народа" (1838-39), "Русские народные сказки" (1841).
      САХНОВСКИЙ Николай Иванович, русский политический мыслитель и общественный деятель, в 1960-70-е один из руководителей Российского Имперского Союза-Ордена в Аргентине. В 1950-70-е Сахновский издает русскую монархическую газету "Русское слово" и возглавляет одноименное издательство. Под эгидой Российского Имперского Союза-Ордена Сахновский издает "Убийство Царской Семьи" Н.А. Соколовa, "Монархическую государственность" Л.А. Тихомирова. Совместно с Б. Башиловым и А. Макотченко Сахновский выпускает комментированное издание "Протоколы Сионских мудрецов".
      В 1965 в Буэнос-Айресе выходит книга Сахновского "Святая Русь. Краткая история русского православного царства", сыгравшая большую роль в сохранении и развитии идей русской цивилизации за рубежом. "Русское Православное Царство, - писал Сахновский, - сложилось, устояло и развилось в Империю мирового значения в первую очередь потому, что русский народ с самоотвержением служил наиболее высокому абсолютному идеалу - идеалу Правды Божией. Эта служба Правде Божией, если и не всегда воплощавшаяся в реальной действительности, тем не менее всегда жила в сознании народном и покоряла соседние племена, сливая их всех воедино. Только это, ясно и всенародно осознанное служение позволило нам создать государство, по праву называемое Святая Русь".
      О. Платонов
      СВАЙКА, русская народная игра. - См.: ИГРЫ.
      СВАДЬБА, торжественный обряд, совершаемый при заключении брака. Есть множество описаний свадеб XIX - н. XX в. из разных районов России, и позднее зафиксированы воспоминания старых людей о их молодости, о рассказах старших на эту тему. Изучение этих материалов показывает, что в народном ритуале нет такого эпизода, в котором в том или ином виде не проявилось бы христианское мировоззрение его создателей и исполнителей.
      Оно заметно уже в предсвадебный период в серьезном отношении к выбору брачной пары (см.: Жизненный цикл) и к родительскому благословению (см.: Родители и дети), без которого, по народному убеждению, опирающемуся на церковные положения, не могло быть счастья в последующей жизни. Пословица "Родительское благословение дом созидает, а материнская клятва (проклятие. Т. Л.) до основания разрушает" явно повторяет текст из православного чина венчания: "Помяни Боже и воспитавшыя их родители: зане молитвы родителей утверждают основания домов" (Требник). Угроза со стороны родителей не дать благословения на брак заставляла часто молодых людей отступать от своих планов. Получив благословение, невеста благодарила родителей, а также всех, к кому она обращалась, такими словами: "Спаси, Христос, мово родимого батюшку на Божьем благословеньице" (лишь детям отвечала "Спаси, Христос, на добром словечке") (Калужская губ.).
      Обряд родительского благословения считался столь обязательным, что иногда, если у жениха или невесты не было ни родителей, ни крестных, выполнявших в таких случаях роль посаженых родителей, то их, как писал очевидец из Шуйского у. Владимирской губ., "благословляли чужие, соседи или же те, у кого они жили; совершение обряда приводило к тому, что богоданные дети начинали почитать их как новых родителей и считать их дом за свой родной дом".
      Значение благословения при заключении брака определялось сложившимся в православной среде неписаным нравственным законом: начинать любое жизненно важное дело с испрашивания на него благословения. В комплексе крестьянских религиозно-этических оценок благословение рассматривалось как признание нравственной правоты задуманного и вследствие этого как залог успеха; оно расценивалось не только как одобрение или разрешение того лица, у которого было испрошено, но и как гарантия поддержки Бога и всего мира христианских святых: обычная формула ответа при просьбе благословить "Бог благословит".
      По общерусской традиции для окончательного договора о свадьбе стороны собирались в доме у невесты. Названия этой встречи ("заручины", "рукобитье", "запоины", "образованье") отражали ее содержание. Обрядовая часть начиналась с того, что хозяева зажигали перед иконами свечи или лампадку. Кроме обязательного рукобитья, имевшего массу вариантов исполнения, и завершающей вечер совместной трапезы, согласие сторон всегда закреплялось совместной молитвой и целованием иконы, после чего следовало обычно благословение иконой жениха и невесты их родителями. С этого момента расстройство свадьбы было почти невозможно.
      Первый день свадьбы был заполнен приготовлениями и сборами жениха и невесты к венцу. Свадебные акты следовали один за другим по сценарию, принятому в данной местности, и каждый из них предворялся ритуалом благословения. Благословение испрашивалось у всех присутствующих, но прежде всего у родителей: "Ай у тебя, Маринушка, родинушки нету? Некому стоять у конец стола да некому просити у Господа Бога доли и счастья великого? - Есть у меня родинушка, да родимый батюшка. Он будет стоять у конец стола. Он будет просить у Господа Бога доли и счастья великого" (Орловская губ.). Обращаясь к родителям, невеста подчеркивала: "Не прощу у Вас ни злата, ни серебра, а прошу у Вас Божьего благословения". На что родители отвечали: "Бог благословит Божее творить"; "Бог тебя благословит, дорогое дитятко желанное. Надели тебя Господь таланом, участью великой, своей Господней Божьей милостью".
      Освященное Церковью, родительское благословение воспринималось одновременно и как Божье.
      Вслед за родителями благословляли крестные, роль которых при заключении браков их крестниками по обычаю была очень велика. Они участвовали в семейном совете при выборе брачной пары. Благословение крестных, особенно, пожалуй, крестной матери, считалось столь же необходимым, как и родных родителей. При той опасности порчи, которая "подстерегала" жениха и невесту, благословение духовных родителей, как верили, могло быть особенно действенным. Так, например, в Масальском у. Калужской губ. на женихе и невесте на протяжении всей свадьбы были надеты кресты, которыми их благословляли крестные. К заболевшей крестной ходили домой, чтобы получить благословение. Крестные по традиции несли вместе с родителями нравственную ответственность за целомудрие невесты. На некоторых этапах свадьбы они заменяли родителей. В соответствии с местными традициями они исполняли определенные обрядовые роли. Некоторые обрядовые действия были "закреплены" именно за крестными. Так, в Смоленской губ. крестные везли постель и украшали дом у жениха невестиным рукоделием. В некоторых вариантах свадьбы обрядовый хлеб пекли обязательно крестные матери. Иногда они готовили специальные дары для крестников. Например, в Перемышльском у. Калужской губ. лошадь жениха покрывали большим полотенцем, приготовленным его крестной. В Коротоякском у. Воронежской губ., по сообщению известного этнографа-исследователя Н.П. Гринковой, крестная мать невесты-сироты перед свадьбой обходила всех женщин в селе и каждая давала полотнище ткани, из которого девушка шила поневы. В центральной части Псковской губ. крестные должны были держать в церкви венцы над молодыми и называли их поэтому "венчальные батька и матка".
      Вслед за крестными молодых благословляли все родные по степени близости, а затем и все присутствующие на свадьбе. Традиция обязательного участия всего "рода" в свадебном ритуале сказалась и в обрядах прощания с домом.
      По общерусской традиции, невеста-сирота, как и жених, перед венчанием посещала кладбище, с тем чтобы проститься с умершими родителями, испросить у них благословения. Но, судя по некоторым сообщениям, прощание с умершей родней ("поклониться праху предков") входило в свадьбу как обязательный элемент. Так, в Калужской области невеста начинала обряд прощания с обращения к умершим предкам - "родителям". Обращаясь в святой угол, она кланялась, плакала и просила предков благословить ее.
      Приглашая к благословению, дружка (или лицо, выполняющее функции ведущего) часто прибегал к шутливой манере, смягчающей торжественность происходящего, при этом он выделял присутствующих по степени родства, половозрастным группам, а также разделял приглашенных, неприглашенных, а также желающих посмотреть на свадьбу, так называемых "смотрельщиков", "глядельщиков", которых всегда много собиралось на крестьянскую свадьбу, и случайных гостей. По крестьянской традиции, человек, случайно попавший в дом, где происходила свадьба, становился таким же ее участником, как и все приглашенные. Более того, если какой-нибудь странник или прохожий попадал на свадьбу, то его угощали "как хорошего гостя и появление его считали хорошим предзнаменованием для будущей жизни молодых". Эта примета основана на народных представлениях о случайных встречных, как о посланных Богом в особых случаях жизни.
      Иногда свадебный ритуал включал обрядовые действия, символизировавшие, с точки зрения исполнителей, благословение ангелом. Так, на свадьбе в Орловской губ. последним при благословении жениху (видимо, и невесте. - Т. Л.) подносили грудного ребенка, которому он должен был поклониться и поцеловать его. Ребенок этот "изображал собой Ангела, посланного с небес".
      Форма обращения ко всем присутствующим при благословении свидетельствует о том, что в данной свадебной ситуации наиболее существенным представлялись не семейно-родственные или соседские связи: на первый план выступало чувство религиозной общности всех собравшихся, осознание ими своей принадлежности к единому православному миру. Вот пример такого обращения: "Народ Божий, народ православный (увесь мир крещеный), Благословите молодого князя... светлое платье надеть и буйную голову гребешком расчесать". На это следовал ответ: "Бог благословит". Обращение "мир крещеный", "мир православный" - характерная и распространенная форма обращения на свадьбе. По дороге в церковь на перекрестках жених и невеста низко кланялись всем встречным и просили благословения.
      На свадьбе, как и всегда во время особо важных событий, православные крестьяне обращались к Господу, Богородице и святым, прося у них защиты и благословения. "Благослови-ка, Христос истинный! Мать Божья Богородица! Мне садится молодешеньке под кутное окошечко"; "Благослови меня, Господи, Встать пред божницу золочену, Пред пресвятую Богородицу. Ты создай, Христос истинный, Мир, согласие на чужой дальней стороне С чужим добрым молодцам". В Калужской губ. обряд прощального благословения перед венчанием начинался обращением невесты к образу Богоматери: "Прости меня, Мать Пречистая, Пресвятая Богородица, прости, благослови в святой час к венцу в чужие люди", при этом невеста крестилась, кланялась перед иконой и целовала ее.
      Обращалась и к любимому святому русских - Николаю Угоднику. Особой популярностью среди покровителей свадьбы пользовались святые бессребреники Косма и Дамиан - так называемые Кузьма-Демьян. Выделение этих святых на свадьбе объясняется тем, что, по народным представлениям, они считались Божьими кузнецами и поэтому в их власти было не просто благословить молодых, но и соединить их "неразрывной цепью". В обращении к "святым кузнецам" звучала идея нерасторжимости семейных уз и святости брака.
      Кроме молитвенного обращения к святым с просьбой о защите и помощи, постоянно звучавшего на свадьбе, в определенные, принятые по ритуалу данной местности, моменты отдельными лицами или всеми присутствующими читались известные любимые в народе молитвы (например, часто встречается упоминание о коллективном исполнении молитвы "Достойно есть"). Обычно для чтения выбирались молитвы, содержание которых, по мнению исполнителей, наиболее соответствовало конкретному моменту. Например, считалось, что от порчи надежно защищала молитва "Да воскреснет Бог".
      Ее читал от "лихова глаза" дружок, обходя свадебный поезд, ее нашептывал "сторож" над поясом, которым подпоясывали невесту, или же пояс с текстом молитвы надевали ей на голое тело. Местные традиции рекомендовали читать определенные стихи из Псалтыри. Так, при отправлении к венцу, как считали жители Острогожского у. Воронежской губ., нужно было прочитать 123 псалом, а чтение 31 стиха 67 псалма должно было помочь "совершению удачной свадьбы".
      Непременным ритуалом русской свадьбы было благословение родителями и крестными жениха и невесты - порознь каждого у себя в доме и вместе при отправлении к венцу - иконой. Девушку благословляли "женской" иконой, обычно образом Богоматери, жениха - "мужской", обычно Спасителем, иногда Николаем Угодником (в некоторых местах Богородицей). Как писал наблюдатель из Владимирской губ., "обрядом благословения иконой дорожат не только в крестьянском быту, но даже и в высших сословиях".
      Благословение иконой - не только завершающий, но и наиболее важный обряд довенчального периода свадьбы, духовно воздействующий на всех участников и зрителей. Благословенные иконы везли в свадебном поезде во все время его передвижения - в дом к невесте, в церковь, к жениху. Как правило, это делали крестные или же специальные участники свадьбы. Так, в Одоевском у. Тульской губ. впереди свадебного поезда вместе с женихом и дружкой ехали два мальчика или девочки с иконами жениха и невесты; в Михайловском у. Рязанской губ. образ жениха и две венчальные свечи, перевязанные розовыми лентами, держал мальчик лет 12, называемый "свешник"; в Мценском у. Орловской губ. вместе с невестой ехал "иконник" с образом.
      Благословенную икону девушка везла с собой в новый дом как последнее напутствие и родительскую защиту. Вот как обращалась в Кадниковском у. Вологодской губ. невеста к иконе Божией Матери, называемой местными жителями "сгонною Богородицей": "Уж ты, сгонная Богородица, Ты явись, Богородица, Прежде меня молодешеньки, На чужой дальней стороне Ты меня встреть, Богородица, На пути на дороженьке"; "Ты явись-ка, Богородица, Прежде меня на чужую сторону. Ты вложи-ка, Богородица, чужому отцу-матери жаленье в ретивое сердце обо мне молодешеньке". В некоторых местах икону обязательно вносили в дом прежде, чем туда войдет новобрачная.
      После совершения всех обрядов приготовительного характера наступал торжественный момент отправления жениха и невесты в церковь к венчанию. Церковный обряд соединял две важнейшие для создания семьи функции религиозное освящение и юридическую регистрацию. За своевременным исполнением обряда с момента принятия и по мере утверждения христианства в России следили и церковь, и государство. Во 2-й пол. XIX - н. XX в. церковный обряд, как мы можем судить по многочисленным описаниям, являлся важнейшей частью народного ритуала. При описании обрядовой жизни народа бытоописатели и исследователи прошлого, как и советские ученые, уделяли мало внимания освящению христианских обрядов, преуменьшая их значение и даже вынося за рамки традиционной духовной культуры народа. Рассматривая по источникам традиции русского крестьянства XIX - н. XX в., мы не можем разделять "народные", то есть родившиеся в разное время в народной среде, и "христианские", то есть привнесенные церковью элементы, обряды и представления, поскольку такого разделения не существовало в самой крестьянской культуре.
      При всем многообразии русской свадебной традиции нам не встретилось случаев, когда бы венчание следовало за свадьбой и узаконивало бы совместное проживание до венца. Таинство венчания не просто вошло в свадебный ритуал; среди разнообразных обрядов первого дня, назначение которых - постепенный перевод жениха и невесты в новый половозрастной и социальный статус, венчание заняло место кульминации перехода. Все акты довенчального периода как бы подготавливали молодых людей к предстоящему событию, поэтому, например, одевание, причесывание, провожание сопровождалось плачами и причитаниями. После венчания причитания прекращались и начинались обряды, символизировавшие совершившийся переход. Одним из доказательств сказанного может служить постепенность изменения прически новобрачной. До венца происходило обрядовое расплетение косы - прощание с девичеством. К венцу ехала (и венчалась) с распущенными волосами. Необычность этой прически ведь ни девушки, ни женщины с распущенными волосами не ходили, свидетельствует об отношении к венчанию как к обряду переходному. После венца, часто сразу же в церкви (в притворе, в сторожке), совершался обряд повивания, то есть заплетения волос "по-бабьи" и надевание головного убора замужней женщины. Одевание женского головного убора по русской традиции происходило после венчания, но до брачной ночи, то есть до того, как девушка фактически становилась женщиной. Таким образом, по народным представлениям, венчания было достаточно для признания перехода девушки в половозрастную категорию женщин. С этого момента девушка уже считалась женщиной, а жених и невеста назывались "молодыми".
      В отношении к таинству венчания мы видим убежденность в том, что венчание соединяет молодую пару "вечно-навечно". Народный взгляд на нерасторжимость брака соответствовал церковному.
      Одно из основных народных представлений, определяющих поведение на свадьбе, - боязнь порчи жениха и невесты и стремление избежать ее. Обычно большое внимание уделялось и уделяется в литературе применению широко известных оберегов нехристианского происхождения. Естественно желание авторов обратить внимание на экзотические, необычные эпизоды народного обряда. Между тем на протяжении всей свадьбы мы постоянно видим предохранительные действия, имеющие христианскую основу. Кропление святой водой совершалось во время различных свадебных актов: ею кропили лошадей, постели молодых. При одевании жениха и невесты произносили молитвы, прятали им под одежду переписанные тексты молитв. Кроме нательных крестов, которые носили постоянно, жениху и невесте надевали кресты на верхнюю одежду. Невесте такой крест надевался иногда поверх большого платка, которым она была покрыта от сглаза. Для защиты новобрачных постоянно прибегали к изображению креста: дружка крестил кнутом три раза дверь помещения, в котором должны были ночевать новобрачные, крестил каждое кушанье: крестообразные движения хлебом-солью над женихом и невестой делали все благословляющие; даже солома, которой были покрыты полы в день свадьбы, посредине избы, в переднем углу и у двери настилалась крестообразно - с целью предохранения от прихода злых людей. Перед повиванием после венца священнику подавали женский головной убор, который предстояло надеть молодой, с тем чтобы он прочел над ним молитву и окропил святой водой. Во избежание порчи перед отправлением поезда дружка три раза обходил его с иконой, с той же целью часто просили священника вывести из церкви и проводить молодых до дома с крестом.
      Обязательным элементом русского свадебного ритуала было публичное признание факта невинности невесты. Однако способы, которыми присутствующие оповещались об этом, были различными. На юге, западе и в меньшей степени центре России происходило прилюдное предъявление доказательств невинности девушки (простыни, рубашка). На свадьбе русского Севера девушка была избавлена от принудительной проверки, она сама, посредством определенных обрядовых действий, заявляла о своем "честно-похвальном девичестве". Во время причитаний при расплетении косы невеста с гордостью заявляла о своем праве прикрепить по обычаю "дивью красоту" - ленту к иконе Божьей Матери: "Я возьму да дивью красоту, я снесу ко Миколе Святителю. Я повешу дивью красоту на Пресвятую Богородицу. Придут люди добрые, они Богу молитися, дивьей красоте дивитеся. Она честно изношена, она к месту приложена". Поведение девушки по севернорусской традиции определялось лишь ее внутренними религиозно-нравственными убеждениями, страхом Божьего наказания не только за нецеломудрие, но и за еще больший грех - осквернение священных предметов, с которыми ей нужно было соприкоснуться. Так, например, в Пермской губ. по обычаю невеста в церкви клала ленту из косы - "дивью красоту" в Евангелие, что служило для всех знаком ее невинности. В случае же нецеломудрия, несмотря на возможное осуждение окружающих, девушка не делала этого, боясь совершить грех. Как писал исследователь Пермской свадьбы В. Серебренников, крестьяне уверены, что если невеста, будучи "недостойной", все-таки положит ленту в Евангелие ("от людей неловко"), то наверняка будет несчастлива.
      Т.A. Лucmoвa
      СВАРОГ, в древнерусской языческой мифологии бог огня. В его лице в дохристианской Руси поклонялись огню. В языческих представлениях Сварог есть божество, дающее жизнь Солнцу - рождающее Дажьбога, родоначальника русских. В Ипатьевской летописи (1114) говорится: "Сего ради прозваша и богъ Сварогъ... и по семь царствова сын его именемъ Солнце, его же наричють Дажьбогъ... Солнце царь сынъ Свароговъ еже есть Дажьбогь".
      О. П.
      СВЕНСКАЯ ПЕЧЕРСКАЯ, чудотворная икона Пресвятой Богородицы. Явилась в 1288. Черниговский кн. Роман Михайлович, будучи в Брянске, лишился зрения. Услышав об исцелениях, бывших от чудотворного образа Печерской Богоматери и от великих чудотворцев Киево-Печерских Антония и Феодосия, он послал в Печерский монастырь жертву и просил отпустить чудотворную икону к нему в Брянск. Архимандрит отпустил икону на лодке р. Десною со священником. Во время плавания провожавшие св. икону должны были ночевать на берегу р. Свены. Когда встали поутру, то не нашли иконы в лодке, а увидели, что на горе против р. Свины, или Свены, стоит она на дубу между ветвями. Об этом чудесном явлении, от которого икона получила название Свенской, возвестили кн. Роману. Он поспешил отправиться пешком туда, где стояла икона, и во все время пути с сокрушением сердца и со слезами молился Пресвятой Богородице словами: "О Премилосердая Владычице Богородице, Мати Христа Бога нашего! Дай ми, Госпоже, чтобы прозреть очами и узреть свет и Твой чудотворный образ!" и обещал построить храм и обитель. В ту же минуту князь узрел пред собою тропинку и велел поставить тут крест. Когда пришли к дереву, где стояла икона, князь опять молился. В это время он стал видеть еще лучше, увидел икону и велел снять ее с дерева. Икону снял епископ, и все с благоговением лобызали ее. Был отслужен молебен, после чего сам князь со всем народом стал рубить деревья, и вскоре общими трудами был сооружен храм во имя Успения Богоматери. Князь скоро устроил тут и монастырь и щедро одарил его деньгами, а чудотворную икону украсил золотом и серебром. Дерево, на котором стояла икона, употреблено было для икон и других предметов храма.