М. М. Громыко
 
       КРЕСТНОЕ ЗНАМЕНИЕ, крест — самый главный символ для христиан, не только как орудие всемирного спасения, на котором был распят Христос, но и как постоянное напоминание, что люди не могут стать христианами, не приняв крест в основу жизни.

«Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною»

(Мк. 8: 34). Поэтому христиане и осеняют себя крестным знамением — крестятся. Православные делают это так: соединяют в щепотку большой, указательный и средний пальцы, а два других, согнув, прижимают к ладони (что символизирует Божье Триединство и две Природы — Божественную и Человеческую — во Христе) и крестятся ото лба — к груди и от правого плеча — к левому. Этот всеобъемлющий символ показывает, что крест является вдохновением, силой и действительным содержанием нашей жизни и что наш ум и сердце отданы любви к Богу.
 
       КРЕСТНЫЙ СТАВРОС-КИЙОСТРОВСКИЙ мужской монастырь, Архангельская еп., на о. Кие Онежского залива, близ устья р. Онеги. Основан в 1656 патр. Никономв благодарность за спасение его от бури во время переезда из Анзерского скита и назван им «Ставрос» (греч.:крест, крестный). В соборном каменном храме, во имя Воздвижения Креста Господня, хранился из кипариса крест, обложенный листовым вызолоченным серебром, устроенный, согласно желанию патр. Никона, в Палестине по точному размеру Креста Христова, животворящей силе которого патр. Никон приписывал свое избавление от смерти. В сребропозлащенные ковчеги креста вложены части древа Креста Господня и ризы Господней, камня гроба Господня, камня вертепа, где Он родился, и пещеры, где постился Господь, камня гроба Пресвятой Богородицы и водружено по лицевой стороне крестообразно 97 частей мощей угодников Божиих. По сторонам креста находились писаные изображения свв. равноапп. Константина и Елены, царя Алексея Михайловичаи царицы Марии Ильиничны и коленопреклоненного самого патр. Никона. В библиотеке хранилось рукописное житие патр. Никона, написанное Иваном Шушерой, патриаршим ставрофором.
       С. В. Булгаков
 
       КРЕСТНЫЙ ХОД, торжественное шествие с крестом, хоругвями и иконами, сопровождаемое молебнами о милости Божией по тому или иному случаю. Поводами для крестных ходов служили как определенные постоянные праздники, дни святых и чудотворных икон, так и конкретные обстоятельства, требующие каждый раз назначения срока — начало и конец сельскохозяйственных работ, первый выгон скота, засуха, непрерывные дожди, эпидемии и эпизоотии, необходимость освятить определенные места (перекрестки, колодцы и др.).
      При засухе, например, в Бобровском у. Воронежской губ. крестный ход на поля происходил следующим образом. «В назначенный день все собираются в церковь и, отстоявши утреню и литургию, поднимают образа и хоругви и обходят кругом все поле. Впереди идут с иконами, за ними — священник, облаченный в фелонь и епитрахиль, несет крест; сопутствующий клир поет богородичны гласы и разные духовные песни; за клиром следует народ разного пола и возраста. В пяти местах, вперед избранных, весь ход останавливается, и служат молебны с водоосвящением». Первый молебен посвящали Спасителю; по окончании молебна все прикладывались ко кресту и священник кропил каждого святой водой; оставшуюся воду выливали на пашню. Второй молебен посвящали Божией Матери; третий — свт. Николаю; четвертый — прор. Илье. Пятым служили молебен о бездождии.
      В иных местах молебен о дожде во время засухи строился несколько по-другому: останавливались не в установленных заранее местах, а по мере израсходования св. воды. Такой вариант подробно описан в 1856 по Зарайскому у. Рязанской губ. Начиналось все с разговоров между собой крестьян, обеспокоенных состоянием хлебов. Религиозная основа этого предварительного обсуждения очевидна из записей современника события: «Плохо; не дает Бог дождя», — говорит один. «Видно, Господа Бога прогневали, — замечает другой, — недавно я ходил в поле: больно худо, и не смотрел бы. Овес от земли и на четверть не поднялся, а уж кистится, по буграм же и совсем пожелтел, сгорел». — «Пора бы образа поднять, — говорит третий, — вон, третьего дня мухинские подымали». — «И в Рудневе подымали вчера», — замечает пятый, и пример соседей решает вопрос окончательно».
      День для поднятия образов выбирали чаще всего праздничный. К священнику обращались с вечера — «вот, мол, образа желают поднять». Утром все мужики и свободные от хозяйства и детей бабы шли в церковь. «Отслушав заутреню, берут хоругви, все образа, носимые в Пасху, образ Ильи-пророка и, предшествуемые священником, при пении причта, идут в деревню». Этому крестному ходу придавалось такое значение, что, как мы видим из приведенного свидетельства, состав икон был такой же, как на Пасху. Особо оговорен образ Ильи-пророка, к которому, как известно, всегда обращались с молитвами о дожде.
      Первая остановка все-таки и в этом варианте делалась в определенном месте — на выгоне, возле часовни. Там служили молебен о дожде с водосвятием и коленопреклонением. После молебна крестный ход шел либо вокруг «всей дачи, по генеральным рубежам» (то есть обходили всю относившуюся к данной общине землю), либо шли только вокруг полей, находящихся в данное время под хлебами. Священник кропил поля св. водой, что сопровождалось пением молитв. Пройдя значительное расстояние, крестный ход останавливался, так как заканчивалась св. вода. Наполняли заново водосвятную чащу из ближнего водоема и снова служили молебен с водосвятием, после чего ход двигался далее. Когда обходили всю дачу, то служили три-пять молебнов, а иногда и больше.
      Если вблизи дачи какой-либо деревни находился перекресток или распутье дорог, то там ставили постоянные часовенки (в данном случае — столбик с образком под кровелькой), около которых останавливались крестные ходы, когда обходили поля. Образа нести во время крестного хода могли все желающие; таковых было много, поэтому часто менялись; но те, кто нес икону по обету, — не отдавали ее никому. Священнику эту службу оплачивали всем миром, делая раскладку по дворам общины.
      Подобные крестные ходы с молебнами совершались и в связи с другими причинами неурожаев. Они могли включать освящение колодцев, обход самого селения и выход в поле, совершение водосвятий на распутьях. Иногда после молебна в поле делался обед.
      Молебен на полях о прекращении засухи, которому предшествует панихида на кладбище, описал в своих воспоминаниях митр. Вениамин (Федченков). Он происходил из крепостных крестьян и, будучи студентом Духовной академии (первые годы XX в.), приезжал в родную деревню в Кирсановском у. Тамбовской губ. Там он пел на клиросе. И вот однажды, засушливым летом, группа мужиков подошла к клирошанам и просила передать батюшке просьбу: совершить молебен по полям о дожде. Священник согласился. «Мужчины и женщины взяли крест, хоругви, иконы и под трезвон колоколов направились... куда же? На общее кладбище свое... И там мы отслужили сначала панихиду по всем усопшим. Оказалось, как мне разъяснил по пути батюшка, исстари велся этот обычай: живые молились по умершим, чтобы те помолились там Богу о нуждах живых своих потомков и близких... Мудрый и умилительный обычай Святой Руси... В это время наши родные женщины-богомолочки бросились по разным концам кладбища, к родным могилкам, и кое-где послышался жалобный плач... Потом мы пошли с пением молитв по полям. Что это были за горячие молитвы! Я и сейчас не могу удержаться от слез жалости и умиления к этим Божьим детям... И не раз на полях приходили мне такие мысли: «Господи! Ты не можешь не услышать этих бедных чад Твоих! За эту веру их, за слезы Ты дашь им, что нужно им! Дашь! Дашь!» — почти требовало чуда сердце мое.
      И было оно... В тот ли день или на другой пошел дождь... И не помню я из своей жизни случая, чтобы такие молебны вообще оставались без исполнения».
      В иных сообщениях с мест по программам научных обществ были выделены «крестные ходы в поле для молебствия» по трем причинам: по поводу засухи, на зеленя (то есть для освящения молодых всходов зерновых) и во время засева. В последнем случае священник после молебна с водосвятием сам бросал на пашню первую горсть посевного зерна, взяв ее из севалки, где было смешано сборное зерно — от каждого двора. Затем он шел краем поля поперек всех полос в сопровождении дьячка с водосвятной чашей и кропил. И сразу же за ним двигался крестьянин, выбранный на сходке для почина сева.
      Информаторы из Мосальского и Жиздринского уу. Калужской губ. подчеркивали в качестве поводов для молебнов в поле — запашку, засев и жатву. При этом писали, что служат «перед иконами», то есть молебну предшествовал здесь тоже крестный ход. Молебен в поле, связанный с севом, мог быть перед посевом хлебов, во время него и по завершении. Напр., в сельце Почаево и относящихся к нему деревнях (Тарусский у. Калужской губ.) после весеннего посева хлебов служили общественные молебны, то есть заказанные общиной. В этот день не работали.
      Молебны от стихийных бедствий местами совершались не только тогда, когда уже беда посетила данную местность, но служили их ежегодно в определенные, установленные по традиции дни, независимо от состояния погоды. Так, в д. Мешкова (Орловского у. одноименной губ.) бывали ежегодные молебны в поле в последнее воскресенье перед Вознесением —от засухи; на Казанскую(8 июля) — от градобития.
      По поводу молебнов, о которых просили крестьяне, как в благополучное, так и в неблагоприятное время, Т. Успенский пояснял в 1859: «Крестные ходы на поля совершаются по древнему обычаю, преимущественно же во время засух, нечаянной и несвоевременной стужи и т. п.; молебствия совершаются умилостивительные. Но не отлагаются ходы и тогда, когда все благоприятствует прозябению хлебных растений и обещает обильные плоды; но тогда молебствия бывают благодарственные».
      Если крестные ходы и молебны, связанные с началом или концом определенных стадий земледельческих работ, назначались преимущественно по обстоятельствам, то молебен по случаю первого выгона скота повсеместно было принято приурочивать ко дню св. Георгия (Юрьев, или Егорьев день) —23 апреля (6 мая с.). Так, в Брянском у. Орловской губ. в этот день, по утверждению корреспондента Тенишевского бюро, все крестьяне выгоняли весь скот в поле и служили молебен.
      Особое место в годичной системе крестных ходов и молебнов занимали службы, посвященные конкретным святым, а также связанные со святыми источниками или колодцами и часовнями. Ходы к местным святыням могли быть обращены к определенному святому, но могли и не иметь такой связи. Рассмотрим некоторые варианты таких ходов с молебнами.
      В приходе с. Короцка (Валдайский у., Новгородская губ.) «в день мученицы Пятницы бывает крестный ход из церкви в часовню, отстоящую в 14 верстах и устроенную при болоте на Ключе. Часовня устроена в древнее время по следующему случаю, как гласит предание. Здесь явилась икона вмц. Параскевы; икона трижды была переносима из часовни в церковь, но обратно туда возвращалась, пока не сняли с нее копии и не поставили в часовню. В этот день богомольцы, особенно женщины, по обетам или по вере в целительность вод, непременною обязанностью считают купаться в ключах, бьющих близ часовни». Такой вариант был широко распространенным выражением народного благочестия: крестный ход к часовне, посвященной определенному святому и имеющей икону этого святого. Чаще всего сохранялось и местное предание о явлении иконы или о строительстве часовни. Такой ход приурочивали, естественно, ко дню этого святого.
      В этом же приходе в день свт. Тихонасовершался крестный ход из церкви на могилу его родителей (свт. Тихон Задонский родился в селе Короцко) для служения литии. Установлен он был с 13 августа 1861, то есть со дня прославления святителя.
      В с. Куженкине этого же уезда происходил ежегодно «в пяток пред Ивановым днем, иначе в Ивановскую пятницу» крестный ход на св. родник, «замечательный по своей чистой и приятной воде». О времени и причинах учреждения этого хода в селе уже в 1860-х не сохранилось никакого предания. Пятница перед днем Иоанна Крестителявходила в число особо почитаемых в народе двенадцати пятниц в году. Можно предположить, что некогда по молитвам, обращенным к Иоанну Крестителю, произошло какое-то событие, связанное с этим родником.
      В других случаях коллективная память о подобных событиях сохраняла и в к. XIX в. (а иногда хранит и доныне) даже подробности жизни святого, относящиеся к данной святыне. В селе Погорелове (на р. Уятоме) Пошехонского у. Ярославской губ. было известно, что колодец, вода которого считалась святой и, соответственно, целительной, вырыт собственноручно прп. Корнилием. К колодцу ежегодно совершался крестный ход. В том же уезде в с. Покровском (на р. Кештоме) был колодец, выкопанный собственноручно прп. Леонидом, сподвижником прмч. игумена Адриана, Пошехонскогочудотворца. Каменная часовня, к которой ежегодно совершался крестный ход, была выстроена, по преданию, на том месте, где подвизался прп. Леонид. В часовне даже сохранялся камень, служивший изголовьем для святого.
      Немало было таких крестных ходов, посвященных конкретной святыне, которые собирали тысячи богомольцев из разных мест. Обычно это было в тех случаях, когда святыня имела давнюю широкую известность, а самый ход насчитывал сотни лет от своего основания. Таков был, например, в XIX в. ход из Вятки в с. Великорецкое с чудотворной иконою свт. Николая Чудотворца. «Кто не знает того, как у нас на Руси совершаются крестные ходы? — пишет А. Вознесенский, автор исследования о почитании свт. Николая Мирликийского в России, описавший, в частности, и этот ход. — В это время, посвященное особенному чествованию святыни, каждый из местных и приходящих богомольцев считает своим долгом не только поклониться святыне, но и воздать хвалу ей и испросить себе чрез нее милости у Господа и Его угодников в особом молебном пении. Итак, дня за два с этой целью начинают прибывать громадные массы, и окрестных и самых отдаленных обитателей Вятской земли к крестному ходу. 21 мая после литургии вся накопившаяся многотысячная масса богомольцев-пришельцев с горожанами, с преосвященным, градским клиром и образами всех церквей во главе, с церковным пением и звуками военной музыки («Коль славен наш Господь») направляется по отлогому спуску от собора к набережной реки Вятки. Здесь совершается молебен Угоднику пред его чудотворной иконой: город как бы прощается на время с своей святыней-сокровищем, и затем образ на особой красивой лодке, под голубым балдахином, переправляется на ту сторону реки, чтобы проследовать чрез лежащие на дороге села: Макарьевское, Бобинское, Загорское, Монастырское и Гороховское, дальше в село Великорецкое».
      В течение долгого времени этот крестный ход, как и некоторые другие вятские ходы, совершался водным путем на стругах или плотах — по рекам Вятке и Великой; с 1778, по специальному решению, начали совершать его сухопутно, за исключением переправ, разумеется. В к. XIX в. переправа людей с иконою через Вятку сопровождалась церковным пением и звоном колоколов, берега были усыпаны богомольцами. Большинство из них продолжало участие в крестном ходе до р. Великой; в с. Великорецком служили два молебна: в древнем храме Преображения, где и оставался образ Святителя с 24 по 26 мая, и в более новом храме Николая Чудотворца, имевшем свою местную чтимую икону его, называемую «Житель».
      24 мая после литургии крестный ход направлялся к обширной каменной часовне, расположенной в лесу, на поляне, непосредственно на месте обретения образа. Посредине часовни — колодец над источником, происшедшим, по преданию, из-под корней той сосны, на которой когда-то был найден образ. Затем богомольцы шли служить панихиды на расположенном недалеко от часовни кладбище, где была своя деревянная церковь XVII в.
      Возвращался крестный ход с иконою свт. Николая Угодника из села Великорецкого (уходили 26 мая) в Вятку иным путем — через с. Медянское. В семи верстах от Вятки его торжественно встречали у часовни с. Филейки, где образа оставались и на следующий день. 28 мая ход вступал в Вятку, где происходили литургия с архиерейским богослужением и молебен. После этого начиналось движение чудотворного образа с другими местночтимыми иконами — Куринской Архистратига Михаилаи ТихвинскойБожией Матери — по домам тех горожан, которые хотели отслужить у себя молебен.
      Этот многодневный и многоступенчатый крестный ход, представлявший собою, в сущности, систему крестных ходов с молебнами, входил сам как часть в большую систему ходов с особо чтимым образом Святителя Мирликийского по Вятской губернии. 1 июня все три названные выше иконы отправлялись в новый крестный ход, называвшийся Куринским — по селам и деревням трех ближайших к Вятке уездов, из которого возвращались в центр епархии лишь 16 июля, посетив 1 город и 47 сел. Потом образа принимали др. города и села края: Вятский Низовой крестный ход включал в к. XIX в. 6 городов, 1 слободу и 87 сел; а Верховой (Сарапульский) — 3 города, 8 заводов и 102 села. Традиция крестных ходов с Великорецким чудотворным образом Николая Угодника по другим городам Вятского края имела глубокие исторические корни: под 1569 отмечены чудеса от этой иконы в г. Котельниче, а в 1572 — в Слободском и пр.
      Вятская система крестных ходов с конкретным образом не представляла собой исключения. Аналогичные явления народной духовной жизни происходили и в других регионах. Крестные ходы с Иверской иконой Божией Матери из Иверского Валдайского монастыряохватывали многочисленные города и села Новгородской и Тверской губерний — вся система этих ходов занимала почти половину года.
      Если чтимый образ везли на большие расстояния в карете, то все равно движение его сопровождалось многими встречными ходами. Таковы были, напр., поездки с Калуженской иконой Божией Матери по Калужской и Тульской губ. Один из непременных участников этих поездок в сер. XIX в. — причетник П. П. Шанский (будущий схимонах Петр) подробно описал их в письмах к своей дочери. Приведем здесь его рассказ о посещении с чудотворной иконой г. Алексина и окрестностей. «Мы туда (из Алексина в Мышинку. —  Г.)отправились в экипаже, при звоне во всех церквах. Страшно вымолвить, сколько народу выступило на улицы, полагая, что икона выбыла совсем. Над рекою (Окою. —  Г.), лицом к Мышинке, гора представляла торжественное зрелище: вся буквально она была усеяна народом в праздничных нарядах. Народ стоял до тех пор, пока мы не приехали в Мышинку. На другой день мы возвращались обратно в город. Икону опять приветствовали звоном во всех церквах. Народ вышел навстречу весь — от мала до велика. Из-за моста взяли икону и несли точно по воздуху. Все устремляли свой взор на лик Пречистой Богоматери. По принесении иконы нам нужно было бы служить молебны на набережной, но для их торжества пошли за город, в последнюю улицу. И невозможно без слез описать это торжественное шествие. И в первом доме, где мы служили, цветов постлано не было, но, к нашему удивлению, благоухание было неизреченное. По отслужении молебна городские разошлись по домам, не уходили только приходящие из деревень; для них, чрез каждые 5 домов, мы служили молебны на улице. Хотел предводитель дворян просить Свящ. Синод о разрешении посетить 40 волостей, но ответа еще нет ничего. Болезнь (холера. — М. Г. ) в городе прекратилась с 1-го же дня».
      По поводу духовных впечатлений, полученных П. Шанским в этих поездках, в его жизнеописании дается следующая оценка, касающаяся не столько самого причетника, сколько состояния народной веры: «Сколько он видел непререкаемых свидетельств торжества нашей веры и упования! В течение сорока лет он был постоянным свидетелем народной любви, благоговения и поклонения Великому Богу и Его Пречистой Матери; в течение сорока лет он был свидетелем и неизреченного милосердия Царицы Небесной к этому народу, так чуткому к веяниям Божественной благодати».
      Выше отмечалось движение крестных ходов, встречавших путешествующую святыню. Бытовала и иная структура сложных ходов, формировавшихся из многих простых шествий: из нескольких населенных пунктов — центров приходов, разбросанных на обширной территории, двигались в определенный день самостоятельные крестные ходы к одной точке, где находилась святыня или несколько святынь. Таким центром одновременного движения многих крестных ходов как бы по радиальным маршрутам мог быть монастырь. Например, в Белогорский Свято-Николаевский монастырь (Осинский у. Пермской губ.), расположенный на одном из отрогов Уральских гор, в день Всех Святых шли крестные ходы из соседних сел и заводов. Торжественный молебен служили у Царского Креста, сооруженного из огромных мачтовых деревьев и освященного в память спасения имп. Николая IIот покушения. Здесь же особо почиталась Иверская икона Божией Матери — копия афонской.
      Отметим также особенности ежегодных крестных ходов с мощами святых, сохранявшиеся в течение всего XIX в. во многих обителях и отдельных храмах, обладавших такими святынями. Обычно это были ходы вокруг храма или монастыря, но некоторые из них обрели сложные маршруты с остановками для молебнов, освящавшие большое пространство и привлекавшие огромные толпы народа из окрестных селений и пришлых богомольцев из других уездов и губерний. По наблюдениям паломника, опубликованным в 1840-х, в Новгороде 30 апреля, в день обретения мощей свт. Никиты— епископа Новгородского, утром, когда раздавался звон колоколов Софийского собора(насчитывавшего к этому времени восемь веков существования), народ устремлялся с торговой и Софийской стороны на Кремлевскую площадь и заполнял ее. В собор сходилось духовенство из сорока церквей самого города и четырнадцати окрестных обителей. Епископ, облаченный в семисотлетние ризы свт. Никиты, которые были обретены вместе с мощами нетленными, склонялся перед ракой, и архимандриты поднимали мощи святителя на верхнюю крышу раки для хода. «Молитвенники, стекшиеся отовсюду для сего зрелища», опускались на колени.
      Шествие выходило на Софийскую площадь, наполненную народом, из-под арки архиепископских палат: вслед за хоругвями тянулся «бесконечный ряд клириков со свечами в руках, потом диаконы и священники с кадилами и древними иконами собора», затем «священное тело свт. Никиты, высоко поддерживаемое десятью архимандритами, игумнами и строителями обителей Новгородских». Когда шествие остановилось у южных дверей собора для литии, толпы народа «устремились к мощам, чтобы по древнему православному обычаю пройти под ними». «Хотели остановить стремление народа к святыне, но благочестивый епископ Леонид, хотя сам более других страдал от напора толпы, приказал всех допускать, чтобы никто не лишился утешения духовного». Во все время хода совершался молебен свт. Никите.
      На следующий день был праздник Преполовения, снова служил епископ и вышел с крестным ходом на Иордан к Волхову, «предшествуемый хоругвями и крестами и всей древней святынею Новгорода». Несли чудотворную икону ЗнаменияБожией Матери. Мимо моста, «усеянного народом», спустились к Волхову, «покрытому судами». От Иордани крестный ход двинулся к северу, вокруг кремлевской стены и остановился для литии у часовни свт. Николая Чудотворца, а следующая лития была на площади перед собором. «Народ с усердием бросался под икону Знамения».
      Представляют интерес правила поведения во время крестного хода, составленные митр. Филаретомпо поводу конкретного шествия из Голутвина монастыря в Коломну в память о прекращении холеры, но носящие общий характер.
      «Духовенство должно напомнить благовременно себе и прочим, — говорилось в этих правилах, — что, дабы сие благое начинание принесло благий плод, для сего надобно, чтобы дело Божие совершаемо было с глубоким и непрерывным благоговейным вниманием. Когда вступаешь в крестный ход, помышляй, что идешь под предводительством святых, иконы которых в нем шествуют, приближаясь к Самому Господу, поколику немощи нашей возможно. Святыня земная знаменует и призывает святыню небесную; присутствие креста Господня и святых икон и кропление освященною водою очищает воздух и землю от наших греховных нечистот, удаляет темные силы и приближает светлые. Пользуйся сею помощью для твоей веры и молитвы и не делай ее бесполезною для тебя твоим нерадением. Слыша церковное пение в крестном ходе, соединяй с ним твою молитву; а если по отдалению не слышишь, призывай к себе Господа, Божию Матерь и святых Его известным тебе образом молитвы. Не входи в разговоры с сопутствующими; а начинающему разговор отвечай безмолвным поклоном или кратким только необходимым словом. Духовенство должно быть примером порядка и благоговения, а мирские не должны тесниться между духовенством и расстраивать порядок. Не беда, если отстанешь телом: не отставай от святыни духом».
      Особый вид составляли одноразовые, не повторяющиеся крестные ходы, назначаемые по какому-либо исключительно торжественному случаю духовной жизни. Несмотря на то что организовывались они «сверху» — церковными властями и согласовывались со светскими, тем не менее по типу поведения народа, в силу самого повода для торжеств, являлись выражением массовой религиозности. Таким был, например, крестный ход из Москвы в Свято-Троицкую Сергиеву лаврув сентябрьские дни 1892: по случаю пятисотлетия со дня преставления прп. Сергия Радонежского. К этому ходу прихожане московских храмов тщательно готовились, заказывали хоругви с изображением Преподобного, явления ему Богородицы, образами святых — последователей его. Во время хода впереди несли не только более семидесяти хоругвей, но и множество икон, в том числе известные всем москвичам чудотворные иконы: Владимирскуюикону Божией Матери из кремлевского Успенского собора, образ свт. Алексияиз Чудова монастыря, копии Иверскойиконы Божией Матери из Иверской часовни, иконы прп. Андроника и Саввы из Спасо-Андроникова монастыряи свт. Стефана Пермскогоиз храма при Первой Московской гимназии».
      21 сентября 1892 с раннего утра толпы народа начали стекаться в Кремль, и в 8 часов утра, после краткого молебна, крестный ход двинулся через Спасские ворота по Никольской ул., в сторону Крестовской заставы. Один из участников так охарактеризовал состав и молитвенное настроение шествия: «Величественно, медленно и плавно двигался крестный ход, сплошной массой, запруживая самые длинные и широкие улицы Москвы. Простая крестьянка в оборванном зипуне шла вместе с элегантной дамой, одетой по последней моде; безграмотный мужик шел рядом с ученым профессором — оба с непокрытыми головами, оба с одинаковым благоговением к Великому празднику... Одна мысль, одна молитва одушевляла эту неисчислимую толпу, придавала ей жизнь, сливала всех отдельных лиц в одно громадное целое, имя которому Русская земля».
      Очевидцы свидетельствовали, что в пределах Москвы в этом крестном ходе участвовало более 300 тыс. человек. От Крестовской заставы Владимирская икона Божьей Матери и часть хоругвей возвратились в Кремль, а ход двинулся далее, по Троицкому шоссе, и шел до лавры с 21 по 24 сентября, с ночлегом в Больших Мытищах и Братовщине. Ночами у костров пели духовные песни. У часовни «Крест», в десяти верстах от Сергиева Посада, произошла встреча москвичей и присоединявшихся к ним по пути богомольцев с крестными ходами из Владимира, Суздаля и Коврова. Из Сергиева Посада навстречу вышли толпы богомольцев. «Многие стояли на коленях и горячо молились, иные от полноты охватившего чувства не могли удержаться от слез». У стен монастыря московских и владимирских богомольцев встретил большой крестный ход лавры. В Троицком соборе, у мощей Преподобного, была совершена вечерня, и всю ночь шел поток богомольцев прикладываться к мощам.
       М. М. Громыко
 
       КРЕСТНЫЕ ОТЕЦ и МАТЬ, КУМ и КУМА, восприемники от купели при крещении. В русской народной традиции крестные играли существенную роль в течение всей жизни человека, т. к. духовное родство, в которое вступали восприемники и их крестники в результате крещения, считалось даже сильнее кровного. Пословица: «Духовное родство пуще плотского».
      Крестные несут ответственность перед Богом за духовно-нравственное состояние своих крестников. С момента совершения таинства крестные родители становились как бы посредниками между крестниками и миром святых. Их молитвы считались действенными, иногда им придавалась даже большая сила, чем молитвам родной матери.
      В духовное родство с крестными (в народной терминологии — кумовство)вступали в результате крещения и родители крещаемого, и ближайшие родственники его. Все они назывались кумами (крещаемые и крестные между собою кумами не назывались).
      Лица, связанные духовным родством, не могли вступать между собою в брак. Церковное законодательство после XVII в. значительно сузило круг лиц, связанных брачными запретами. В к. XIX в. официально были запрещены лишь браки между восприемником и матерью крестника и восприемницей и отцом крестницы. Народная же традиция существенно расширяла круг лиц, на которых распространялось духовное родство и соответственно брачные запреты. Браки запрещались не только между крестными родителями и крестниками, но и между кумовьями. Запреты распространялись и на второе поколение. Интимные связи между духовными родственниками считались в крестьянской среде кровосмешением. «Ведь кум с кумою стояли у общей купели перед Богом, поручались за младенца и отрекались за него от сатаны, а заместо того они сами идут в лапы сатаны и младенца туда тащат, прямое дело, что грех непрощеный, потому как оскверняет невинного младенца» (Ярославская губ.).
      Кумовство как система взаимоотношений включало определенные нормы поведения. По отзывам, поступавшим из разных мест, среди лиц, связанных духовным родством, «замечается большая сдержанность и уважение». Обязательной считалась взаимопомощь. Между покумившимися семьями не должно было быть ссор; они рассматривались как великий грех. Детей воспитывали в духе особого уважения к крестным родителям. По глубокому убеждению русских людей, «грех непростительный обидеть крестных. Бог счастья не даст».
      По обычаю кумовья посещали друг друга в большие праздники, прежде всего на Пасху. В этот день крестные обязательно одаривали своих крестников крашеными яичками, а родители крестников в свою очередь несли подарки крестным. Крестные родители были непременными участниками всех праздников в доме своих крестников. Кроме того, было принято угощать кума и куму, когда бы они ни пришли.