ОЛЬГА (Вольга, Прекраса, в крещении — Елена)(ок. 894–11.07.969), великая русская княгиня. Жена вел. русского кн. Игоря Рюриковича. Относительно происхождения кн. Ольги существует несколько летописных версий. Одни авторы называют ее уроженкой Плескова (Пскова), другие — Изборска. Одни заявляют, что она происходила из рода легендарного Гостомыслаи первоначально носила имя Прекраса, но была переименована Олегом Вещимв свою честь, другие называют ее дочерью Олега Вещего, третьи сообщают, что она была простой крестьянкой, понравившейся Игорю и потому ставшей его женой. В рукописном сборнике XV в. имеется известие, согласно которому Ольга была болгарской княжной из города Плиски и приведена на РусьОлегом Вещим в качестве невесты для кн. Игоря.
      В «Повести временных лет»под 903 сообщается о женитьбе Игоря на Ольге. В Устюжском летописном своде говорится, что она стала женой Игоря в 10–летнем возрасте. Иоакимовская летопись отмечает, что Игорь имел впоследствии и других жен, однако Ольгу чтил больше иных за ее мудрость.
      Из договора Игоря с Византией видно, что Ольга занимала в иерархической структуре Киевского государства третье по значению место — после великого кн. Игоря и его сына-наследника Святослава.
      «Повесть временных лет» сообщает, что Ольга приняла христианство в 955 во время посещения Царьграда. Однако новейшие исследования ученых, опирающиеся на иностранные источники, показывают, что это событие произошло значительно раньше — в правление византийского имп. Романа I, который был свергнут сыновьями в декабре 944.
      После смерти мужа Ольга становится верховной правительницей Руси. Она жестоко подавляет восстание древлян, устанавливает размеры податей с населения в ряде русских регионов, создает погосты, где останавливаются сборщики даней. В 946 Ольга посетила Царьград, проводила переговоры с византийским имп. Константином VII Багрянородным и получила от него в дар золотое блюдо, украшенное драгоценными камнями.
      По возвращении на Русь Ольга в некоторых местах уничтожила языческие святилища и воздвигла христианские храмы. В Киеве был создан деревянный Софийский собор. Тщетно пыталась Ольга склонить своего сына Святослава в лоно христианства. Он не поддался на уговоры, хотя многие язычники из его окружения приняли крещение.
      В 959 Ольга обратилась с просьбой к имп. Священной Римской империи Оттону I Великому прислать на Русь миссионеров для проповеди христианства. Латинские проповедники во главе с еп. Адальбертом, прибывшие на Русь в 962, были враждебно встречены местным населением: одни были убиты, другие бежали за пределы страны. После этих событий Ольга была отстранена язычниками от верховной власти.
      Летописцы сообщают, что Ольге принадлежал замок Вышгород под Киевом, села Ольжичи и Будутино.
      В 968, согласно «Повести временных лет», Ольга руководила защитой Киева, который осадили печенеги. В следующем году она умерла и была похоронена по христианскому обряду собственным священником. В XI в. ее каменный гроб находился в киевской церкви Богородицы ( Десятинной).
      Православная Церковь канонизировала княгиню Ольгу, провозгласив ее святой равноапостольной.
      Память равноапостольной Ольги отмечается 11/24 июля.
       О. М. Рапов
 
       ОЛЬГОВИЧИ, название в русских летописяхи исторической литературе древней русской княжеской династии — потомков черниговского и новгород-северского князя Олега Святославича(† 1115). Ольговичи вели борьбу за главенство на Руси и великокняжеский стол с Мономашичами, нередко пользуясь при этом помощью половцев. Вел. князьями были Всеволод II Ольгович († 1146), его сын Святослав Всеволодович († 1194) и внук Всеволод Святославич Чермный († 1212). Наиболее известен из Ольговичей внук Олега Святославича — герой «Слова о полку Игореве»кн. Игорь Святославич.
       Г. Горшков
 
       ОМОФОР. — См.: СВЯЩЕННЫЕ ОДЕЖДЫ.
 
       ОМСК, центр Омской обл. и Омского р-на. Расположен при впадении р. Омь в Иртыш. Население 1184 тыс. чел.
      Основан в 1716 как пограничная крепость для защиты от набегов кочевников и как опорный пункт для дальнейшего освоения русскими Сибири. В 1760–х на правом берегу Оми и Иртыша построена новая крепость, ставшая административным центром всех Сибирских пограничных линий. Город Омск с 1782, окружной центр Тобольского наместничества (до 1797) и Тобольской губ. (1804–22, 1839–68), центр Омской (1822–39) и Акмолинской (1868–1918) областей, административный центр Сибирского линейного казачьего войска (1808–1917), Западно-Сибирского (1824–82) и Степного (1882–1917) генерал-губернаторств.
 
       ОНА. — См.: БИРЮСА.
 
       ОНЕГА, город в Архангельской обл., центр Онежского р-на. Расположен на р. Онеге, при впадении ее в Онежскую губу Белого моря. Население 25,8 тыс. чел.
      Современный город расположен на месте древнего поморского поселения, основанного новгородцами в XIV в. под названием Усть-Онега; принадлежало Марфе Посаднице, затем стало собственностью Москвы. С XVII в. до 1764 во владении Крестного Ставрос-Кийостровского монастыря, заложенного патр. Никономна южной оконечности о. Кий (в Онежской губе, в 15 км от современного города; в ансамбле — Воздвиженский собор, 1660; церковь Рождества, 1660, к которой примыкает 2–этажный корпус келий, ныне — дом отдыха). Город с 1780.
 
       ОНУФРИЙ ВЕЛИКИЙ, преподобный (IV в.). Один персидский царь, не имея потомства, молился Богу о даровании ему сына — и Бог услышал его. Тут отца стал искушать демон, убеждая, что ребенок зачат не им, а прелюбодеем, пусть он бросит новорожденного в огонь, и если все сказанное — ложь, то Господь сохранит его. Царь так и поступил. Но Бог поругаем не бывает: пламень разделился надвое и оставил младенца невредимым. Между тем отцу явился Ангел Божий, изобличил его в безрассудстве и повелел отнести сына, куда укажет Бог. Дитя совсем не принимало материнского молока, и царь поспешил в путь, исполняя повеление ангельское. В пустыне к ним подошла лань и, накормив младенца своим молоком, побежала вперед, как бы указывая дорогу. Так они достигли одного монастыря, игумен которого, извещенный свыше, взял ребенка к себе на воспитание. В десятилетнем возрасте Онуфрий ушел в пустыню, желая подражать свв. Илии Пророкуи Иоанну Крестителю. Луч света привел его к старцу, обучившему юного подвижника правилам пустынножительства. Через несколько лет старец скончался, и прп. Онуфрий остался в полном одиночестве. Много скорбей и искушений претерпел он за это время. Когда истлела его одежда и он сильно страдал от зноя и холода, Господь одел его густым покровом волос на голове, бороде и теле. Тридцать лет Ангел Божий ежедневно приносил ему хлеб и воду, а последние тридцать лет подвижник питался от выросшей возле его пещеры финиковой пальмы и брал воду из появившегося рядом источника. Только однажды за эти шестьдесят лет подвижника посетил человек. Это был Пафнутий, составитель житий фиваидских пустынников, посланный Господом свидетельствовать перед людьми о подвигах прп. Онуфрия, принять его последний вздох и предать погребению.
      Русские люди молили св. Онуфрия об избавлении от внезапной смерти. На этот счет существовала особая молитва.
      Память прп. Онуфрию отмечается 12/25 июня.
 
       ОПАХИВАНИЕ, широко распространенный языческий обряд, имевший целью прогнать злое существо, именуемое Коровьей Смертью, которое, по древним поверьям, вызывало падеж скота. Обряд этот обычно совершался в полночь группой старых женщин, вооруженных дубинами и кочергами. При свете лучин эти женщины обходили вокруг всей деревни, а одна из них, наиболее опытная, опахивала деревню сохой. Крестьяне верили, что после опахивания Коровья Смерть покинет эти места, а их скот будет спасен.
 
       ОПОЧКА, город в Псковской обл., центр Опочецкого р-на. Расположен на р. Великой. Население 15,8 тыс. чел.
      Основан в 1414 псковичами в излучине Великой как новая южная крепость для защиты Пскова вместо крепости Коложа, разрушенной в 1406 войсками литовского кн. Витовта. В 1426 Опочка выдержала осаду литовских войск, в 1427 — немецких. В годы Ливонской войны 1558–83 в Опочке размещался многочисленный стрелецкий гарнизон. Город с 1772. В XVIII — XIX вв. один из ведущих торгово-ремесленных центров Псковской губ. (славились Опочецкие ярмарки).
 
       ОПРИЧНИНА, опришнина ( др.-рус. опричный — особый), в XIV—XV вв. опришниной называли особое владение, выделенное членам великокняжеской семьи. 1) Название государева удела в 1565–72 (его территорий, войска, учреждений). 2) Внутренняя политика Иоанна IV Васильевича Грозногов те же годы.
      Историки неоднократно сетовали на «загадочность» и даже на «великую загадочность» опричнины. Между тем ничего загадочного в ней нет, если рассматривать опричнину в свете веками складывавшихся на Руси отношений народа и власти, общества и Царя. Эти «неправовые» отношения, основанные на разделении обязанностей, свойственных скорее семейному, чем государственному быту, наложили отпечаток на весь строй русской жизни.
      Так, русское сословное деление, например, имело в своем основании мысль об особенном служении каждого сословия. Сословные обязанности мыслились как религиозные, а сами сословия — как разные формы общего для всех христианского дела: спасения души. И царь Иоанн IV все силы отдал тому, чтобы «настроить» этот сословный организм Руси, как настраивают музыкальный инструмент, по камертону православного вероучения. Орудием, послужившим для этой нелегкой работы, стала опричнина. Глядя на нее так, все можно понять и объяснить. Вот что действительно невозможно, так это понимание действий Иоанна IV (в том числе и опричнины) с точки зрения примитивно-утилитарной, во всем видящей лишь «интересы», «выгоду», «соотношение сил», странным образом сочетающей это с приверженностью «объективным историческим закономерностям».
      Для того чтобы «настроить» русское общество в унисон с требованиями христианского мировоззрения, прежде всего надо было покончить с понятиями «взаимных обязательств» как между сословиями, так и внутри них. Взаимные обязательства порождают упреки в их несоблюдении, взаимные претензии, обиды и склоки — и это ярче всего проявилось в таком уродливом явлении, как боярское местничество. Безобидная, на первый взгляд, мысль о взаимной ответственности порождает ощущение самоценности участников этой взаимосвязи, ведет к обособлению, разделению, противопоставлению интересов и, в конечном итоге, к сословной или классовой вражде, по живому рассекающей народное тело.
      Не разъединяющая народ ответственность «друг перед другом», неизбежно рождающая требования «прав» и забвение обязанностей, а общая, соборная ответственность перед Богом должна стать, по мысли Грозного, основой русской жизни. Эта общая ответственность уравнивает всех в едином церковном служении, едином понятии долга, единой вере и взаимной любви, заповеданной Самим Господом в словах: «Возлюби ближнего своего как самого себя». Перед Богом у человека нет прав, есть лишь обязанности, общие всем, и это объединяет народ в единую соборную личность, «едиными усты и единым сердцем», по слову Церкви, взывающую к Богу в горячей сыновней молитве.
      В таком всенародном предстоянии Богу царь находится на особом положении. Помазанник Божий, он свидетельствует собой богоугодность государственной жизни народа, является той точкой, в которой символически соединяются небо и земля, Царствие Божие и человеческое. В своем царском служении он «не от мира сего», и поэтому перед ним, как перед Богом, все равны, и никто не имеет ни привилегий, ни особых прав. «Естеством телесным царь подобен всякому человеку. Властию же сана подобен... Богу. Не имеет бо на земли выщша себе. Подобает убо (царю), яко смертну, не возноситися и, яко Богу, не гневатися... Егда князь беспорочен будет всем нравом, то может... и мучити, и прощати всех людей со всякою кротостию», — говорится в одном из сборников второй пол. XVI в. К такому пониманию царской власти и старался привести Россию Иоанн Васильевич. Но на его пути встало боярство.
      «Уже к половине XV века московский великий князь был окружен плотной стеной знатных боярских фамилий. Положение усугубилось вступлением на московскую службу князей, покидавших упраздненные удельные столы. С тех пор во всех отраслях московского управления — в государственной думе советниками, в приказах судьями, то есть министрами, в областях наместниками, в полках воеводами являются все князья и князья. Вслед за князьями шли в Москву их ростовские, ярославские, рязанские бояре» ( В. О. Ключевский). В этом не было бы ничего дурного, если бы объединение Великороссии и возвышение Московского вел. князя до уровня общенационального государя не изменило роковым образом воззрения боярства на свое место в русской жизни.
      В удельные века боярин в Москве служил, и принадлежность к сословию означала для него прежде всего признание за собой соответствующих обязанностей. Весь XIV век — это век самоотверженного служения московского боярства общенациональным идеалам и целям. Отношения с вел. князем Московским складывались поэтому самые полюбовные. «Слушали бы во всем отца нашего владыки Алексеяда старых бояр, кто хотел отцу нашему добра и нам», — писал в духовном завещании к своим наследникам Симеон Гордый, поставляя рядом по своему значению митрополита и боярство. Св. блгв. кн. Дмитрий Донскойотносился к боярам еще задушевнее. Обращаясь к детям, он говорил: «Бояр своих любите, честь им достойную воздавайте по службе, без воли их ничего не делайте».
      Но к к. XV — н. XVI в. положение изменилось. В боярстве, пополнявшемся титулованной удельной знатью, принесшей в Москву понятия о своих наследственных правах, установился взгляд на свое руководящее положение как на «законное» дело — привилегию, не зависимую от воли государя.
      Это грозило разрушением гармонии народного бытия, основанной на со-служении сословий в общем деле, на их взаимном равенстве перед Богом и царем. «Еще при Грозном до опричнины встречались землевладельцы из высшей знати, которые в своих обширных вотчинах правили и судили безапелляционно, даже не отдавая отчета царю» ( В. О. Ключевский). Более того, царь, как лицо, сосредоточившее в себе полноту ответственности за происходящее в стране, представлялся таким боярам удобной ширмой, лишавшей их самих этой ответственности, но оставлявшей им все их мнимые «права». Число знатнейших боярских фамилий было невелико — не превышало двух-трех сотен, зато их удельный вес в механизме управления страной был подавляющим.
      Положение становилось нестерпимым, но для его исправления царь нуждался в единомышленниках, которые могли бы взять на себя функции административного управления страной, традиционно принадлежавшие боярству. Оно в своей недостойной части должно было быть от этих функций устранено. Эти «слугующие близ» государя верные получили название «опричников», а земли, отведенные для их обеспечения, наименование «опричных». Вопреки общему мнению, земель этих было мало. Так, перемещению с земель, взятых в опричнину, на другие «вотчины» подвергалось около тысячи землевладельцев — бояр, дворян и детей боярских. При этом опричнина вовсе не была исключительно «антибоярским» орудием. Царь в указе об учреждении опричнины ясно дал понять, что не делит «изменников» и «лиходеев» ни на какие группы «ни по роду, ни по племени», ни по чинам, ни по сословной принадлежности.
      Сам указ об опричнине появился не вдруг, а стал закономерным завершением длительного процесса поиска Иваном Грозным наилучшего, наихристианнейшего пути решения стоявших перед ним как помазанником Божиим задач. Первые его попытки в этом роде связаны с возвышением благовещенского иерея Сильвестраи Алексея Федоровича Адашева. Лишь после того как измена Адашева и Сильвестра показала в 1560 невозможность окормления русского народа традиционно боярскими органами управления, встал вопрос об их замене, разрешившийся четыре года спустя указом об опричнине.
      Адашев сам к боярству не принадлежал. Сын незначительного служилого человека, он впервые появляется на исторической сцене 3 февраля 1547 на царской свадьбе в качестве «ложничего» и «мовника», то есть он стлал царскую постель и сопровождал новобрачного в баню. В 1550 Иоанн пожаловал Адашева в окольничие и при этом сказал ему: «Алексей! Взял я тебя из нищих и из самых молодых людей. Слышал я о твоих добрых делах и теперь взыскал тебя выше меры твоей ради помощи душе моей. Не бойся сильных и славных. Все рассматривай внимательно и приноси нам истину, боясь суда Божия; избери судей правдивых из бояр и вельмож!»
      Адашев правил от имени царя, «государевым словом», вознесенный выше боярской знати — царь надеялся таким образом поставить боярское сословное своеволие под контроль. Опричнина стала в дальнейшем лишь логичным завершением подобных попыток. При этом конечным результатом, по мысли Грозного, должно было стать не упразднение властных структур (таких, как боярская дума, например), а лишь наполнение их новым, религиозно осмысленным содержанием. Царь не любил ломать без нужды.
      Адашев «правил землю Русскую» вместе с попом Сильвестром. В благовещенском иерее царь, известный своим благочестием (ездивший в дальние монастыри на покаяние замаливать даже незначительные грехи — «непотребного малого слова ради»), хотел видеть олицетворение христианского осмысления государственности. Однако боярская верхушка сумела «втянуть» Адашева и Сильвестра в себя, сделать их представителями своих чаяний. Адашев вмешался в придворные интриги вокруг Захарьиных — родственников Анастасии, жены царя, сдерживал в угоду удельным интересам создание единого централизованного русского войска. Сильвестр оказался не краше — своего сына Анфима он пристроил не в «храбрые» и «лутчие люди», а в торговлю, испросив для него у царя назначение ведать в казне таможенными сборами.
      Царю в случае успеха боярских замыслов оставалась лишь «честь председания». Русская история чуть было не свернула на накатанную западноевропейскую колею, в которой монарх выполнял роль балансира между противоречивыми интересами различных социальных групп. Лишь после охлаждения отношений царя с прежними любимцами дело двинулось в ином направлении. В 1556 были приняты царские указы, в результате которых все землевладельцы, независимо от размера своих владений, делались служилыми людьми государства. «Речь шла об уравнении «сильных» и «богатых» со всеми служилыми людьми в служебной повинности перед государством, именно несмотря на их богатство, на их экономическую самостоятельность», — считает автор книги «Начало самодержавия в России» Д. Н. Альшиц. — Он же пишет, что в период деятельности Адашева и Сильвестра «решался вопрос — по какому пути пойдет Россия: по пути усиления феодализма (читай: православного самодержавия. — Прим. авт.) или по пути буржуазного развития... То, что реформы Адашева и Сильвестра имели тенденцию направить развитие страны на иной путь (чем предначертал Грозный. — Прим. авт.) в политическом устройстве и в основе экономики, а именно — на путь укрепления сословно-представительной монархии, представляется несомненным».
      Идея опричнины прямо противоположна. «Аз есмь царь, — говорил Грозный, — Божиим произволением, а не многомятежным человеческим хотением». Русский государь не есть царь боярский. Он не есть даже царь всесословный, то есть общенародный. Он — Помазанник Божий. Инструментом утверждения такого взгляда на власть и стала опричнина.
      В опричнину брали только «лутчих», «по выбору». Особенно тщательный отбор проходили люди, имевшие непосредственное отношение к жизни государя. До нас дошла опись царского архива, в которой есть следующая запись: «Ящик 200, а в нем сыски родства ключников, подключников, и сытников, и поваров, и помясов, и всяких дворовых людей». На 20 марта 1573 в составе опричного двора царя Иоанна числилось 1854 человека. Из них 654 составляли охранный корпус государя, его гвардию. Данные, взятые из списка служилых двора с указанием окладов, обязанностей и «корма», совпадают с показаниями иностранцев. Шлихтинг, Таубе и Крузе упоминают 500–800 человек «особой опричнины». Эти люди в случае необходимости служили в роли доверенных царских порученцев, осуществлявших охранные, разведывательные, следственные и карательные функции. В их числе, кстати, находился в 1573 молодой еще тогда опричник «Борис Федоров сын Годунов». Остальные 1200 опричников разделены на четыре приказа, а именно: Постельный, ведающий обслуживанием помещений дворца и предметами обихода царской семьи; Бронный, то есть оружейный; Конюшенный, в ведении которого находилось огромное конское хозяйство дворца и царской гвардии, и Сытный — продовольственный.
      Опричное войско не превышало пяти-шести тысяч человек. Несмотря на малочисленность, оно сыграло выдающуюся роль в защите России, например, в битве на Молодях, в 1572, во время которой были разгромлены татарские войска, а их командующий Дивей-мурза взят в плен опричником Аталыкиным. Со временем опричнина стала «кузницей кадров», ковавшей государю единомысленных с ним людей и обеспечивавшей проведение соответствующей политики. Вот лишь один из примеров.
      В сентябре 1577 во время Ливонского похода царь и его штаб направили под город Смилтин кн. М. В. Ноздроватого и А. Е. Салтыкова «с сотнями». Немцы и литовцы, засевшие в городе, сдаться отказались, а царские военачальники — Ноздроватый и Салтыков — «у города же никоторова промыслу не учинили и к государю о том вести не учинили, что им литва из города говорит. И государь послал их проведывать сына боярского Проню Болакирева... И Проня Болакирев приехал к ним ночью, а сторожи у них в ту пору не было, а ему приехалось шумно. И князь Михайлы Ноздроватого и Ондрея Салтыкова полчане и стрельцы от шума побежали и торопяся ни от кого и после того остановилися. И Проня Болакирев приехал к государю и все то подлинно сказал государю, что они стоят небрежно и делают не по государеву наказу. И государь о том почел кручинитца, да послал Деменшу Черемисинова, да велел про то сыскать, как у них деелось».
      Знаменитый опричник, а теперь думный дворовый дворянин Д. Черемисинов расследовал на месте обстоятельства дела и доложил царю, что Ноздроватый и Салтыков не только «делали не гораздо, не по государеву наказу», но еще и намеревались завладеть имуществом литовцев, если те оставят город. «Пущали их из города душою и телом», то есть без имущества. Черемесинов быстро навел порядок. Он выпустил литовцев из города «со всеми животы — и литва тотчас город очистили». Сам Черемисинов наутро поехал с докладом к царю. Князя Ноздроватого «за службу веле государь на конюшне плетьми бить. А Ондрея Салтыкова государь бить не велел». Тот «отнимался тем, что будто князь Михаиле Ноздроватый ему государеву наказу не показал, и Ондрею Салтыкову за тое неслужбу государь шубы не велел дать».
      В необходимых случаях руководство военными операциями изымается из рук воевод и передается в руки дворовых.
      В июле 1577 царские воеводы двинулись на город Кесь и заместничались. Князь М. Тюфякин дважды досаждал царю челобитными. К нему было «писано от царя с опаскою, что он дурует». Но не желали принять росписи и другие воеводы: «А воеводы государевы опять замешкались, а к Кеси не пошли. И государь послал к ним с кручиною с Москвы дьяка посольского Андрея Щелкалова, из Слободы послал государь дворянина Даниила Борисовича Салтыкова, а веле им итить к Кеси и промышлять своим делом мимо воевод, а воеводам с ними».
      Как видим, стоило воеводам начать «дуровать», как доверенное лицо царя — дворовый, опричник Даниил Борисович Салтыков был уполномочен вести войска «мимо» воевод, то есть отстранив их от командования. Только что препиравшиеся между собой из-за мест князья все разом были подчинены дворовому Д. Б. Салтыкову, человеку по сравнению с ними вовсе «молодому».
      Со временем боярство с помощью опричнины излечилось от сословной спеси, впрягшись в общее тягло. О том, что опричнина не рассматривалась как самостоятельная ценность и ее длительное существование изначально не предполагалось, свидетельствует завещание царя, написанное во время болезни в Новгороде в 1572. «А что есьми учинил опричнину, — пишет Грозный, — и то на воле детей моих Ивана и Федора, как им прибыльнее, пусть так и чинят, а образец им учинен готов». Я, мол, по мере своих сил показал как надо, а выбор конкретных способов действия за вами — не стесняю ничем.
      Земщина и опричнина в конце концов смешались, и последняя тихо отмирала по мере осмысления правящим классом России своего религиозного долга, своего места в общерусском служении.
       Митрополит Иоанн (Снычев)
 
       ОПТИН ТРОИЦКИЙ мужской монастырь, Орловская еп., на берегу р. Нугры, близ Волхова. Основан, по преданию, в XV в. кнн. Милославскими. Несомненно существовал в XVI в. В 1613 был разорен литовцами, но потом возобновлен. Название «Оптин» произошло оттого, что первоначально монастырь был общим, т. е. с двумя отделениями, мужским и женским.
       С. В. Булгаков
 
       ОПТИНА ПУСТЫНЬ (Козельская Введенская Оптина пустынь),православный монастырь на правом берегу р. Жиздры (левый приток Оки) в двух километрах от Козельска.
      Время основания пустыни точно неизвестно. Основателем же ее, по преданию, является раскаявшийся разбойник Опт.
      Значение Оптиной пустыни в духовной жизни России очень велико. Она является лучшим свидетельством духовного возрождения, возникшего в к. XVIII в. в России.
      Расположенная у опушки девственного соснового бора, отрезанная от мира Жиздрой, она была превосходным местом для отшельнической созерцательной жизни. Это был чудный духовный оазис, где повторялись благодатные дары первых веков монашества. Они, эти дары, получили полное выражение в особом служении — старчестве. Действительно, оптинские старцы отличались высшим из всех даров — даром рассудительности, а также прозорливостью, даром исцелений и чудотворений. Это служение пророческое — как в апостольские времена его творили пророки, так и теперь старцы утешали страждущих, возвещали по воле Божией будущее.
      Старчество в Оптиной пустыни берет начало от схиархимандрита Паисия Величковского, молдавского старца, возродителя «Духовного делания» в монашестве, выходца из Полтавской губ. Из Рославльских лесов в Оптину переселились его последователи во главе с иеросхим. Львом. Старец Лев, могучий и властный, открывает ряд старцев. Его ученик и сотаинник о.  Макарийвозглавляет группу ученых и литераторов — монахов и мирских лиц, которые обрабатывают и перекладывают на литературный язык переводы, сделанные старцем о. Паисием с греческого языка, писаний величайших аскетов древности, таких как Исаак Сирин, Макарий Великий, Иоанн Лествичник. Под влиянием о. Макария русский философ И. В. Киреевскийзакладывает основание философии «Цельности духа», которая должна была лечь в основу русской самобытной культуры.
      При старце Амвросии— ученике о. Льва и о. Макария, Оптина достигает расцвета. Слава о старце гремит по всей России. К нему устремляются со всех концов ее. Необычайно сострадательный и благодатно одаренный, он умеет скрыть свою прозорливость и благодатную помощь под покровом шутки. Он всегда говорит краткими афоризмами стихотворной формы. Во время расцвета России и Оптиной пустыни тысячи и тысячи людей находили у него поддержку и наставление.
      Следующие старцы: о.  Анатолий (Зерцалов), ученик старца Амвросия — Иосиф, старец Варсонофий— в миру полковник генерального штаба, по благодатной одаренности подобный своим учителям. Последние старцы: Феодосий-мудрец, Анатолий-утешитель (Потапов) и дивный Нектарий— продолжали ту же традицию.
      Последний из них — старец Нектарий во дни огненного испытания Родины утолял духовную жажду верующих, сам находясь в изгнании.
      К старцам Оптиной пустыни тянулись выдающиеся писатели и мыслители России — Н. В. Гоголь, С. П. Шевырев, М. П. Погодин, К. Д. Кавелин, Ф. М. Достоевский, К. Н. Леонтьев, В. С. Соловьев, Л. Н. Толстой, С. А. Нилус, В. В. Розанови мн. др.
      При большевиках обитель была разорена. Возрождение ее началось в 1987. В июне 1988 причислен к лику святых прп. Амвросий Оптинский. Память преподобного празднуется 10/23 октября.
      16 ноября 1988 в Оптиной совершилось чудесное явление благодатной росы на Казанской иконе (написана в XVIII в.). В тот же день начала мироточить недавно написанная икона прп. Амвросия.
      26 июня 1996 был причислены к лику местночтимых святых Оптинские старцы: иеросхимонах Лев (Наголкин), схиархимандрит Моисей (Путилов), иеросхимонах Макарий (Иванов), схиигумен Антоний (Путилов), иеросхимонах Иларион (Пономарев), схиархимандрит Исаакий (Антимонов), иеросхимонах Анатолий (Зерцалов), иеросхимонах Иосиф (Литовкин), схиархимандрит Варсонофий (Плиханков), иеросхимонах Анатолий (Потапов), иеросхимонах Нектарий (Тихонов), иеросхимонах Никон (Беляев) как исповедник и архимандрит Исаакий (Бобриков), священномученик.
      Празднование Собора Оптинских старцев 11/24 октября.
 
       ОРАНСКАЯ, чудотворная икона Пресвятой Богородицы. В окрестностях Нижнего Новгорода некий благочестивый человек военного звания по имени Петр Гладков имел вотчину на том месте, где ныне находится Оранский монастырь. Он питал особенную веру к Владимирскойиконе Богоматери, что в московском Успенском соборе, и просил тогдашнего протоиерея снять с нее точный список. Получив икону, Гладков отвез ее в свою вотчину, село Бочеево. Это было в 1629. Здесь в церкви во имя свт. Николаяикона пребывала пять лет. В 1634, с пятницы на субботу Похвалы Богородицы, Гладков слышал во сне повеление построить церковь на горе.