Эльф вместе с Айдо, спрыгнув на землю, подошли к влюбленной парочке, выжидающе встав над ними. Те хоть бы что! Детина, уткнувшись своими телячьими губками в ушко подруги, что-то там нашептывал, между прочим, забираясь своей клешней за вырез рубахи. Девица в ответ неожиданно заржала, чем немало напугала ближайшего коня. Животинка недовольно затопала копытами, замахала хвостом и подалась назад — вместе со всей кибиткой соответственно. Уже потом тот мужчинка, который захотел посмотреть, что есть интересного и вкусного у нас с другой стороны повозки, ближе к рассвету начал кое-как передвигаться и во всеуслышание клясться, что больше не будет столь любопытным и при этом столь неосторожным хотя бы потому, что собственные ноги ему как-то дороги.

Тем временем нашим парням надоело любоваться на милующуюся молодежь. Куп, вытащив из поясного кошеля монетку, бросил ее, явно целясь в раскрытый рот девицы. Серебро было моментально перехвачено на лету.

— Че? — недовольно обратил на нас внимание оторванный от занятия полюбовник.

— Бойцы. Шесть или семь, — спокойно ответил эльф, крутя в руке еще один белый кругляш.

Малый долго смотрел оценивающе на них, на повозки и наконец разжал зубы.

— До конца улицы и направо. Большой дом. Это все?

Вместо ответа эльф подкинул в его сторону монету.

Слава Небесному Троллю, мы хоть никого не подавили, пока добирались до того места. По всей видимости, разыскиваемый нами дом когда-то был общинным. Сейчас из его закопченных окон слышались пьяная ругань, грохот барабана, свист подпевающих ему дудок и рев, наверное, сотни глоток, старающихся перекричать друг друга.

— Так, Ильд-Ми, Храу, Дуди, вы всё остаетесь с лошадьми. Будьте начеку, — приказал бор-От.

— Я с вами хочу! — заныл было братишка.

— Домой вернешься, — слез я на землю.

— Жениться, да? — воспрянул было он.

— Объяснять мамуле, почему тебя, неслуха, отправили отсюда.

— А почему? — хитро прищурился тролльчонок.

— А ты подумай! — в тон ему ответил я, тем временем прилаживая к поясу длинный, с локоть, стоул. Суп заранее предупредил меня о том, что к этим ды пойдем налегке. То есть без топоров, дубин и других мечей.

Когда подаренный Дожем штоск был спрятан за голенище, все остальные вроде эльфа и Айдо были готовы.

Мы дружно выдохнули и разом шагнули за порог не то дверей, не то ворот.

Вот так мы и вторглись в их частную счастливую жизнь. Слева — Айдо, справа от него — МалЙавиэУиал-младший, а сзади я — гордо расправивши плечи и нагло наклонив голову… Ну, чтобы не зацепиться о притолоку.

Не знаю, как раньше выглядело здание изнутри, но ныне это был самый натуральный кабак. Та же длинная стойка, те же столы, непонятно по какой задумке расставленные по залу, те же пивные и винные лужи под ногами, густо перемешанные с остатками еды и кое-чем еще, и куча разношерстного народа, дружно и вразнобой опрокидывающего в себя кружки.

И хоть бы кто-нибудь башку повернул!

Мы, постояв недолго, двинулись к стойке, по ходу невзначай расталкивая густо набившуюся толпу. Кое-как добравшись до места, Куп, звонко шлепнув ладонью по липкому дереву, попытался докричаться до стоящего рядом хозяина, о чем-то болтавшего с громадным парнем с цепью, в три ряда обмотанной на манер браслета вокруг левой руки.

Но сколько бы эльф ни надрывал горло, трактирщик и бровью не повел.

— Мож, врезать ему? — предложил я на ухо Айдо.

— Не поможет, — мотнул тот головой, — здесь надо что-то кардинальное.

— Правда? — по младости лет я еще не понимал некоторых слов. Но тут мне показалось, что я понял, о чем говорит бор-От.

Прищурив глаза, я начал пристально разглядывать местного раздавалу. Голова плешивая, с остатками волос по бокам. Длинный, плоский, как у вороны, нос. Правда, аж с целыми тремя горбами. Круглый, сразу переходящий в шею подбородок. На нижнем куске губы не то родинка, не то вечный чирей.

— Эй, ты, прыщ невыдавленный, поверни-ка сюда свою башку, когда к тебе обращаются добрые люди. Слышь? Кому говорю, схад гоблина!!!

Не знаю как на улице, а здесь меня услышали.

— Чего-чего? — прошамкал трактирщик. — К кому ты так обращаешься, сынок?

— К вам, милостивый… — якобы запнулся я и тут же проорал еще громче: — Хозяин прокисшего пива и протухшего вина и… — Здесь я поманил его к себе пальцем. Когда багровая потная рожа приблизилась ко мне, я от всей своей тролльей души шепнул ему на ушко: — Ты когда в последний раз зубы чистил, пожиратель жакхе?

Судя по всему остальному, Дырявый Мешок мог бы гордиться мной!

Нет, по большому счету я к нему ничего такого и не имел. Просто за несколько последних дней лично меня просто добило то, что таких, да и не таких, как я, в принципе, молча посылают в схад, а то и куда подальше. И делают это с таким выражением морды на лице, будто я пришел просить у них в долг, причем без энтих самых порцетов и всякого срока выплаты. Кто именно это делает? То есть посылает? Отвечаю: всякие трактирщики, старички из дворца и вообще.

Достало!..

Так или иначе, этот мужичок из-за прилавка довольно лихо перемахнул через стойку и с ревом озабоченного бычка попытался вцепиться мне в горло.

Естественно, безуспешно! Кто ему сказал, что я буду просто стоять и ждать, пока этот придурок будет безнаказанно выжимать из меня жизнь?

Как только его липкие от пива пальчики оказались у самого моего горла, я, моментально ухватив то, что было перед глазами, взял это на излом и отправил все остальное через плечо.

Вы знаете, где у меня плечо, а у обычного человечка голова? Правильно! Где-то рядом.

Трактирщик, не тратя лишних слов, упорхнул в надвигающуюся толпу. Вот после этого я и… запнулся… что ли? Нет, правда! Ну, отослал я хама восвояси, а дальше-то что?! Мужики… те… что вокруг, недобро хмурят брови и сжимают рукояти запоясных ножей. Айдо с Купом степенно так отступают к стойке, на ходу нащупывая свое железо.

Я не нашел ничего более умного, как, дружелюбно помахав ручкой смазливой подручной трактирщика, вежливо попросить у нее пивка.

Пока она туда-сюда суетилась, я нагло облокотился на стойку и, обведя оскалившийся народ глазами, нахально сплюнул им под ноги. Так делал дядюшка Берг, когда получал на пару со мной по кружке холодненького, дабы показать, что на халяву здесь больше никому не обломится и собутыльник нам пока не требуется.

Вот и я то же самое. В смысле хотел показать, что не стоит парням нарываться лишний раз, пока уши целы. Да вот только они не поняли. Совсем…

Первый же ближайший малый с помутневшими глазами и пеной на губах кинулся мне на грудь — не иначе как сердце мое вырвать.

Наученный горьким опытом, что с городскими дурачками, с сумасшедшими из солдафонов и другим взбешенным народом лучше не связываться, а раз связался — действуй! — я сделал шаг в сторону, заодно и отдавливая кому-то заднюю лапу. Между тем этот попрыгунчик со всего размаха рухнул грудью на стойку и, перевалившись через нее, скрылся с глаз долой под истошный вопль того, что с ногой.

Он орал так, что в правом ухе зазвенело, и только ради того, чтобы он заткнулся и не пугал народ своим непотребным воем, я сунул ему локтем меж глаз. Парень понимающе замолчал, невесть с чего разлегшись на грязном полу.

Мутно, но угрожающе блеснули многочисленные ножички.

Криво улыбнувшись в ответ, я мгновенно выхватил из-за пояса и голенища свое железо. Я так разумею, что именно его размеры и остепенили людишек. И я их прекрасно понимаю — один только стоул был выкован по моей руке и уступал размером разве что среднему людскому мечу.

Раздвинув народ в стороны, на меня вышел верзила с цепью на руке. Тот самый, что до заварушки беседовал с трактирщиком. Он встал за два шага от меня, не без неудовольствия рассматривая мою тушу.

— Я хотел бы узнать твое имя, — раскрыл пасть поединщик.

— А тебе оно надо? — вежливо осклабился я в ответ.

— Чтобы знать, как звали при жизни того, кто посмел нарушить покой нашего городка.

— Ты хочешь сказать, что эту забытую богами деревню, в которой нет места вежливости и учтивости, где забыли о законе гостеприимства, а потому всем глубоко наплевать на проезжающих путников, можно назвать городом? Прости, незнакомец, но сейчас мне крайне жалко, что я не спалил эту берлогу полтора года назад, когда был здесь проездом!

— Как твое имя, труп?!! — зарычал человечишка.

— Во-первых, не «труп», а Висельник. А во-вторых, Лукка. Мое имя Лукка, по прозвищу Висельник! Надеюсь, тебе стало легче?

Не могу точно сказать, стало ему легче или нет, но он тут же убрал лапу с рукояти клинка и отступил на полшага назад. Впрочем, как и все вокруг.

— Ты… тролль? — не то с надеждой, не то с опаской выдавил он из себя.

— А что, не похож? — искренне возмутилась моя гордость. — Вообще-то так называют всех, кто родился и вырос в Вечной Долине.

— Опоньки… — громко шепнул кто-то из толпы. — Никак сам «монастырский убивец» пожаловал!

Тогда я не обратил внимания на эти слова. Я был занят другим — решил добить всех еще присутствующих своим величием и вообще!

— А теперь позвольте представить вам моих друзей! Этого эльфа зовут Куп. Настоящее имя такое, что без бутылки и не выговоришь. А этого милого, лично мной многоуважаемого человека зовут Айдо. Или мастер Айдо. Лично для меня — просто учитель Айдо.

И, после того как мужики сделали еще парочку шагов назад, я, засунув стоул за пояс, проорал во все горло:

— Я хочу видеть того, кто отвечает за этот бардак, в смысле кто здесь главный. У нас есть пара вопросов к нему и одно-единственное предложение. — Я вдохнул в легкие немного воздуха: — Ну! Кто?!

— Я. А что? — Навстречу вышел воин, и только благодаря одежде и прическе я понял, что это был… была… девушка.

Черные густые волосы распущены по плечам. Мощные, но хорошенькие (по моему разумению) ножки в обтягивающих штанах из кожи буйвола. Сильные ручки, сжимающие меч за поясом. И, что самое главное, у нее такое миленькое, даже (и опять же по моему разумению) красивое лицо!!!

Я замер, заткнулся и напрягся, непонятно с чего обильно обливаясь потом и чувствуя, как дышать становилось все тяжелей. Во рту стало сухо, а сердце вдруг запросилось на волю, яростно застучав по решеткам ребер всеми своими кулаками.

«Вот она! Она! ОНА!!! — ударил гром в моей голове. — МОЯ!!!»

— Меня зовут Марга Вакара. Парни называют меня Рысь. Я приветствую тебя, Лукка-Висельник, в нашем доме. Тебя и твоих друзей. — Она подняла правую рученьку с вывернутой на меня ладонью.

Сердце сладостно заныло, лоб стал уж совсем мокрым, страстно захотелось чего-нибудь выпить и спеть.

— Добрый вечер, сударыня, — с легким поклоном вышел вперед Айдо.

— Приветствую вас, госпожа, — сделал шаг вперед эльф, за что заработал от Вакарочки милую улыбку, а от меня многообещающий скрип зубов.

— У вас есть к нам дело, господа?

— Нам нужны воины. Человек шесть или семь. В зависимости от их качеств.

— Вам требуются люди с определенными навыками? — Получив молчаливое «да», Рысь кивнула и сделала знак следовать за ней.

Нас привели в чистую просторную комнату на втором этаже и усадили за длинный стол. За спиной Вакары, сложив руки на груди, встал мускулистый разрисованный мужик с петушиным гребнем волос поверх выбритой головы.

— Итак, какая нам предстоит задача и кто именно вам нужен? — Рысь отбросила назад непослушную копну черных волос. Слева у меня вздрогнуло еще сильнее.

— Небольшая прогулка до столицы Вильхолла, — незатейливо ответил эльф.

— И все? — недоверчиво улыбнулась Марга.

— Скажем так, мы — приманка, охотники — орки во главе с неким человеком. Нам-то он и нужен.

— Мы не знаем, ни кто он, ни где он, — вступил в разговор Айдо. — Мы знаем, что он ищет и ждет нас, дабы уничтожить. Нам же, в свою очередь, крайне необходимо взять его живым. Такова задача. Следовательно, нам необходимы: хороший следопыт, специалист по прикрытию и пятерка хороших бойцов ближнего боя.

— Подойдут Саймон Синекура и Асама-Заика, — проворчал мужик. — Только я не уверен, будет ли он работать с эльфом, — кивнул он на Купа.

— А кто он?

— Он? — поджигая мне сердце, еще милее улыбнулась Рысь. — А он — эльф.

— И откуда этот Асама? — нахмурился Куп. — Я так понимаю, что Заика — это его прозвище.

— Понятия не имею. Известно только, что он был учеником друида. Откуда он и за что его изгнали, это только его дело.

— Я могу поговорить с ним?

— Да, конечно.

Мужик по кивку атаманши открыл дверь и проорал во все горло в гомон трактира:

— Заику сюда! Живо!

— Он очень хороший боец. Я знаю Асаму уже два года. За это время его нанимали четыре раза. Никаких нареканий. Заслужил прозвище Коровья Лепешка. Правда, очень обижается, если его так называют, поэтому ребята зовут его так только между собой.

— Добрый вечер, — вошел в комнату высокий эльф. — Звали?

— Привет, Заика. Этот парень хочет тебя нанять.

Асама повернулся к Купу и замер. Эльфы долго молчали, пристально разглядывая друг друга. Стоят, молчат, ни ресничкой, ни губой не дрогнут. Наконец Заика развернулся к Вакаре:

— Кто еще идет с нами?

— Скорей всего, Синекура и еще пятеро, кого укажет жребий. С их стороны… — воительница вопросительно взглянула на бор-Ота.

— Трое нас и еще четверо, что ждут нас на улице.

— Хорошо. Когда выступаем?

— Сегодня ночью или завтра утром.

Когда эльф молча ушел, мастер боя задал вопрос, который, похоже, теребил всех нас троих:

— Сударыня, вы сейчас упомянули о жребии. Не могли бы вы пояснить, что это значит. Разве мы не выберем бойцов сами?

— В какой-то степени вы и выберете. Заика и Синекура пойдут с вами потому, что вам были нужны именно эти бойцы. Остальных укажет случай. Если тот или другой каким-то образом не будет удовлетворять вашим потребностям, то он будет исключен из игры и заменен другим. Почему именно жребий? Нас здесь больше сотни, и все жаждут заработать, побывать в деле. Кто пойдет? Устанавливать живую очередь? Но мы воины, а война и удача всегда ходят рука об руку. Я тоже буду в этом участвовать.

Мы вернулись в зал. Вакарочка с воином втерлась в волнующуюся в предвкушении толпу. Мы втроем да еще и Асама вместе с длинным и худющим, как жердь, Синекурой встали у стойки. Мне сунули в руки пять ягод вишни.

— Ты должен повернуться спиной к ребятам и бросить в них эти штуки. Кого заденет, тот и будет выбран. А дальше уже сами будете испытывать выбранных, — объяснил мне наш следопыт. — Успеха.

Я сделал все, как было сказано. Взял в руки вишни, развернулся, встряхнул в руке спелые, аппетитно пахнущие шарики и разом швырнул их себе через плечо.

Раздался где торжествующий, где разочарованный, но вместе оглушающий рев. Я обернулся. Расталкивая своих, принимая поздравления и разные шуточки, выходил разноразмерный народец, и, что самое главное (у меня аж под глоткой запрыгало сердце, и запело все нутро), с разрисованным вишней лбом шла моя (без всякого сомнения, МОЯ) Марга Вакара по прозвищу Рысь.

Она величаво встала по правую руку от уже набранных наемников, а рядом разместилась еще четверка молодцов, причем один из них тот самый, что с цепью на руке.

Его так и звали: Цепь или, по-нормальному, Эйн Рака. Остальные представились простенько: Жгут, Резак и Кристоф, барон Зунига.

— Я так понимаю, что настала очередь испытания, — выступил вперед учитель Айдо. Толпа одобрительно загудела. — Кто первый? — Бор-От, распустив завязки, засучил рукава.

Наемники переглянулись, и первым вышел барон Зунига.

— На чем будем биться, милостивый государь? — чуть насмешливо, но с почтением поклонился учителю. Выпрямившись, он подкрутил роскошный ус.

— Как вам будет угодно, — совершенно равнодушно ответил мастер боя.

— Я выбираю старый добрый меч. — Зрители одобрительно завопили.

— Как скажете, — еще равнодушнее пожал плечами Айдо, принимая от Купа длинный, чуть искривленный меч.

Они встали в стойки.

Барон смотрел на старого мастера, стоя как вкопанный, всем своим видом показывая, что атаковать и не собирается. Бор-От тоже никуда не спешил. Наконец Зунига сделал шаг назад.

— Если вы, сударь, не соизволите напасть, я отказываюсь с вами сражаться. — В голосе наемника звучало неподдельное уважение.

— Отчего же?

— В данный момент вы непробиваемы, и, несмотря на все мое умение, я не уверен, что останусь целым.

— Принят! — отступил бор-От, опуская оружие.

— Зачем нам нужен трус? — шепнул ему на ухо эльф.

— Трусость и достаточная осторожность — разные вещи, — так же шепотом ответил мастер и повысил голос: — Следующий!

Вперед вышел Цепь.

Вот здесь мужики сошлись по-настоящему. Гремело железо, свистело оружие, скрипела кожа доспехов. Рака отпрыгивал назад, шел напролом, колесом вертел перед собой меч, снова отходил, быком кидался вперед, то вроде как уставая, то усиливая напор.

— Принят, — наконец остановил поединок Айдо, — немного горяч. Время либо излечит это, либо заберет его к себе. Следующий.

Им стал Жгут. Он неторопливо вышел вперед. Встал. Накрыл ладонью навершие широкого меча и, не сводя глаз с бор-Ота, чуть-чуть поклонился ему.

— Принят! — ответил поклоном на поклон мастер боя. — Следующий!

Жгут выпрямился и степенно прошагал к своим выбранным товарищам.

— Ню-ню! — со смехом шагнул вперед молодой парень с расписанной татуировками мордой и длинной толстой косой. — А давай-ка, дедушка, на кулачках!

Вместо ответа учитель Айдо отставил в сторону меч и без всяких поклонов и слов пошел вперед. Резак хлопнул кулаком в ладонь и с места кошкой взвился вверх, выкидывая ногу вперед. Айдо ухватил паренька за летящую к нему заднюю лапу, но Резак моментально врезал второй. Точнее, попытался ударить. Бор-От нырнул прямо под малого и, даже не разворачиваясь, как-то умудрившись зависнуть в воздухе, тут же лягнул противника в спину аж двумя своими задними разом. Как тот остался стоять — ума не приложу!

Резак резко развернулся. Длинная коса хлестнула ему же по лицу, но он даже бровью не повел. Раскинув руки, словно крылья птицы, он, слегка изогнувшись, присел на правую заднюю, выставив левую вперед. Айдо, заложив руки за спину, не спеша начал обходить парня. Как это у Резака получалось, я не знаю, но он, не меняя позы, следовал за бор-Отом, словно тень вокруг дерева.

— Встать! — резко приказал Айдо.

Резак немного подумал, расслабился и встал, как нормальному человеку положено.

Неожиданно мастер чем-то швырнул в него. Противник, слегка отклонившись в сторону, пропустил мимо себя это что-то. Острозаточенная звездочка задрожала, впившись в дерево стойки. А Айдо буквально забросал наемника всем тем, что было у него в рукавах, за поясом и в карманах.

Только одна-единственная железка царапнула парня по щеке. Остальные он либо словил, либо пропустил мимо себя, не удостоив их особым вниманием.

— На будущее… — одобрительно кивнул головой мастер боя, — будь внимателен к противнику. Относись к нему не как к равному, а как к бойцу на голову выше тебя. Сумеешь — проживешь дольше. Принят!

— Заметано! — расхохотался Резак, смахивая пот с размалеванного лба.

— А теперь с вами, сударыня, — Айдо поманил к себе Маргу Вакара.

Она грациозно вышла вперед под крики: «Покажи ему, Рысь!»

— Как хочет испытать меня бор-От? — мило улыбнулась она, и у меня при звуке ее голоса по новой затрепетало сердечко.

— Я полагаю, что вы хорошо управляетесь со всеми видами оружия, — хитро улыбнулся мастер. — Прекрасно стреляете, наверняка хорошо владеете также и метательным оружием. Неплохо владеете рукопашным боем, ведь так?

— Говоря честно, Резака в рукопашной я не одолею, но попотеть заставлю.

— Отлично. Я не вижу необходимости испытывать вас. Если только… — Айдо склонил голову набок, — девочка, а приготовь-ка мне чаю.

На какое-то мгновение Рысь растерялась, искренне захлопав глазками. Но только на одно мгновение.

— Какого именно чаю хочется бор-Оту? Черный, зеленый, красный?

— Принята!

— Куп, может, ты объяснишь мне, какого рожна учитель заставил Рысь заваривать ему этот вонючий отвар? — накинулся я на эльфа, когда мы очутились у повозок. — Между прочим, наш старик меня удивляет с каждым днем все больше и больше. То напивается, как последний гоблин, то заставляет наемников готовить ему ужин, то еще что-нибудь!

— По поводу, как ты сказал, ужина, здесь все просто, — спокойно начал объяснение эльф. — Посуди сам, эти головорезы просто так абы кого не будут слушать. А ее они слушаются и подчиняются ей. И наверняка не за красивые глазки.

— У наемников нет главаря как такового, — вылез из кибитки Ильд-Ми. — Скажем так: если жребий укажет на их главного и он проходит испытание, то, покидая стойбище, он назначает кого-либо вместо себя. А тот, в свою очередь, когда приходит его день, назначает другого и так далее. Кстати, по возвращении, после окончания контракта бывший «атаман» не претендует на свое прошлое место. Извини, что перебил тебя, Куп. Продолжай.

— Так или иначе, как ты понял, Вакара — обычный боец, наемник. Не без способностей, конечно. Проверять ее бессмысленно. А вот не превратило ли ее бремя старшинства в законченного командира, будет ли она подчиняться командам другого человека безропотно и без раздумья, как положено простому воину, проверить было надо. Вот Айдо и приказал ей постряпать немножко.

— А заодно узнать, что она за человек, — добавил ученик бор-Ота. — Чай ведь не зазря был выбран. Его приготовить надо с душой.

— Ну-ну… — В последнее я просто не поверил. Что в чае такого особенного? Кипяток да трава. Вот если бы мастер заставил ее супчику наварить или жаркое приготовить, или у коровы отел принять, или какую тряпку зашить, или пол подмести да вымыть, сразу было бы видно, какая она хозяйка. В смысле человек какой.

— А где сам мастер? — вывел меня из размышлений Ильд-Ми.

— Там, — махнул я рукой в сторону бывшего общинного дома, — об оплате договаривается и все такое.

— Вот ты вспомнил ту пирушку в «Мече Бревтона», — опять начал эльф, — я спрашивал у мастера, с чего он вдруг тогда так разошелся. Так вот, он сказал, что этот парень, ну, который Михаэль, при нашем появлении хотел сбежать. А когда ты его окликнул, испугался. Вот он и решил, что это было не просто так. А в связи… — Куп задумался, явно подбирая слова, — а в связи с последними событиями решил, что этот твой знакомый мог запросто оказаться подсылом. И решил его напоить, чтобы он выболтал что-нибудь интересное. А чтобы не вызвать подозрений, естественно, начал пить наравне с нами. Видишь, все очень просто.

— Ладно, — я махнул рукой, — это его дело. Конечно, Михаэль мне и самому не понравился: брехал, как та еще собака, но Айдо мог бы и сказать, что этого гада надо было разговорить. Я бы наливал пореже. — Мужики рассмеялись.

Забравшись поглубже в повозку и завернувшись в выделанные медвежьи шкуры, я задумался о Вакаре. Эта девушка влезла в мое сердце и душу и, похоже, не собиралась оттуда выходить. А может, это то, что любовью зовется? Я поежился. Нет, это дело хорошее… наверное… Просто все это как-то неожиданно и… немного страшно. Интересно, что дальше будет?

Уже сквозь полудрему я почувствовал, как кто-то забирается в кибитку.

— Лукка, ты здесь? — На фоне летних звезд возникла фигура эльфа. — Спишь уже, что ли?

— Еще нет, — поднял я голову.

— Ну так спи тогда. На рассвете выходим.

— Все нормально? — завернулся я в шкуру плотней: ночь сегодня была прохладной.

— А то! — Куп улегся рядом, натягивая на себя походное одеяло. — Спи, дружище, сегодня последняя спокойная ночь.

— Эй, ты! Поднялся и на выход! — Носок деревянного башмака пнулся в бок Михаэля.

Бывший сержант, разлепив глаза, неуверенно, как это бывает с еще не полностью проснувшимся человеком, опираясь на стенку, поднялся на ноги и побрел из камеры, то там, то здесь наступая на спящих сокамерников.

— Пошевеливайся, скотина! — получил Михаэль тычок тупым концом копья в спину. — Тебя ждать не будут.

— Иду, иду… — буркнул Филин, осторожно ступая меж раскинутых по полу тел. Если бы он только оглянулся, то наверняка заметил, с каким пристальным вниманием Череп смотрит ему вслед.

Вильсхолльца ввели в другую камеру и поставили перед сидящим за столом, одетым в темно-коричневое человеком.

— Садись, не маячь, — просипел чиновник, прихлебнув из глиняной кружки дымящийся ароматный напиток. — Вы пока свободны. — Стражники, молча поклонившись, закрыли за собой дверь.

— Имя? — с удовольствием причмокнув, сделал глоток тюремщик.

— Мое, что ль? — Михаэль, окончательно проснувшись, решил сыграть под дурачка: глядишь, решат, что перед ними обычный тупой горожанин, а там и отпустят поскорее. — Так это… известно какое… Лесандра меня зовут, вот…

— Откуда родом?

— Из Меридена я. Там и сейчас живу.

— Зачем приехал в Уилтаван?

— Так знамо зачем! Здесь же ярмарка знатная, вот и надумал прикупить чего. У гномов железа да камней каких. Али еще чего такого. В Гольлоре ж такого не добудешь. Мало там гномских товаров. А мы этим, торговлей то бишь, и живем, на хлеб себе добываем.

— Значит, приехал закупить товар. Так? — Чиновник, отставив кружку в сторону, посмотрел Михаэлю в глаза.

Встретившись взглядом с тюремщиком, сержант внутренне вздрогнул. Такие же глаза были и у Яры, его хозяина, — застывшие, насквозь пронизывающие душу, намертво замораживающие до самого дальнего ее уголка.

— Ты что, онемел? — повысил голос Вирбахт. — Почему молчишь?

— А? Чего? — очнулся Михаэль. — Ох, ну и глазищи у вас, сударь, аж страх берет. Вы уж простите меня. Да, за товаром приехал, за ним самым. На том живем, за то едим.

— Остановился где?

— Да и негде. Я только местечко хотел присмотреть, где остановиться лучше будет. В прошлом годе я с братьями в «Мече Бревтона» останавливался, и гладко все было. А в этот раз я один приехал. Денежку припрятал да решил посмотреть, как там нынче. Да перебрал маленько, а проснулся уже здесь.

— Значит, прибыл в город вчера?

— Вчера.

— Кто может подтвердить?

— Да никто вроде. Если только стража, что налог брала.

— Через какие ворота въехал?

— Через задние, южные то есть. Я ж через эльфийский лес ехал, спокойней так. Оно, конечно, через Вильсхолл короче было бы, но там сейчас такое творится — война!

— Сколько взяли стражники за въезд?

— Все чин по чину. Четыре монетки серебром.

— Ехал по Южному Тракту?

— Точно так, через Перекресток.

— Ничего подозрительного не заметил?

— Да нет вроде, — почесал подбородок Михаэль, — в трактире, где гном верховодит, шумно немного было, так на то он и трактир.

— Все ясно. Стража! — повысил голос Вирбахт. Сержант внутренне сжался.

— Выпустить, и следующего ко мне.

— Спасибочки вам. До свидания, дай вам Небо здоровья да спокойствия, — непрерывно кланяясь, попятился Михаэль.

— Иди, иди, — устало махнул рукой тайник, подвигая к себе еще дымящуюся кружку.

Вошел Шэдаг.

— Зрячего за ним. Лучше двух. Ничего не предпринимать, только слежка. Черепа сюда!

Указчик, поклонившись, вышмыгнул.

«Ну, понеслось! — кинул в кружку с отваром щепоть фэла Вирбахт. — Если выйдем на этого Яру, Винетта до конца жизни будет нам должна. А уж затем…» — Он улыбнулся своим мыслям.

Громыхнула дверь за приведенным каторжником.

— Я согласен на ваше предложение, — сразу с порога начал Череп. — Но мне будут нужны люди.

— Ты их получишь.

— Я хотел бы своих людей.

— Естественно. Эта сделка только между нами, и о ее тонкостях лишним знать не следует. Посвящены только я, Шэдаг, ты и потом твои люди. Которые, я надеюсь, умеют держать язык за зубами, — Последнее было сказано не то с иронией, не то с угрозой.

— Одно… одна просьба, — с ходу поправился заклейменный.

— Ты хотел сказать «условие»?

Безносый пожал плечами:

— Мне все равно, как назовете это вы, главное — в другом. Я прошу… — он опустил глаза, — я не хотел бы, чтобы мои… товарищи… после исполнения… умерли.

— Боишься?

— Не за себя…

— Я что-нибудь придумаю. Уверен, ты будешь удовлетворен. На, возьми, — тайный советник бросил на стол тугой кошелек. — Это на расходы. Грамоту об освобождении получишь сразу же после завершения операции. Ты же ведь знаешь, где находится «Змеиный Погреб»? Вот там тебе передадут все нужное. Понял?

Череп кивнул.

— Далее. Сейчас тебя выпустят, а к вечеру выпустят тех, кого ты укажешь. Перед этим ты встретишься с Шэдагом. С ним обсудишь все подробности дела.

«За ночь он соберет всю свою банду. А уже к завтрашней ночи все будет кончено. Что же придумать с людьми каторжника? Ну, что ж, милый мой, думай, как и мясцо съесть, и под нож не лечь!»

Изо всех сил Михаэль бежал к дому тролля. Навстречу, словно нарочно, то и дело попадались горожане, шедшие по своим делам. И как сержант ни старался, нескольких столкновений он не смог избежать.

«Лишь бы не уехали, лишь бы не уехали!», — перепрыгнув через выбитую из рук торговки корзину с жареной рыбой, бормотал он про себя и, не оборачиваясь, мчался дальше по узким улочкам Уилтавана.

Вслед ему неслись крики и проклятия потревоженных прохожих. Один раз брошенный кем-то камень угодил ему прямо между лопаток. Михаэль всхлипнул и прибавил ходу. Еще немного, и за следующим поворотом начнется окраина города.

«Так… успокоиться! Даже если их не будет, нельзя ничего показывать». Перейдя на шаг, он оглянулся назад и, не заметив ничего необычного, продолжил путь дальше.

У дома Висельника было тихо. Оглянувшись вокруг, Михаэль подпрыгнул и, зацепившись пальцами за уступ в заборе, подтянулся на руках, заглядывая во двор. Там никого не было. Спрыгнув наземь, он с самым равнодушным видом дошел до ворот. Постучав и не получив никакого ответа, он попытался открыть створы.

— Если ты к Лукке, то его нет, сынок. — По другую сторону улицы стоял незнакомый дед. — Эй, парень, а я тебя видел. Ты как-то приходил к троллю. Я его сосед, дядюшка Берг.