— Ясно, — тяжело вздохнул я. — Учитель, вразумили бы вы меня, а? Вы натаскали меня драться и прилично стрелять. Вы нашептали мне, как вытерпеть боль и объяснили, где и как надо пережать, чтобы остановить кровь из раны. Но вы так и не открыли мне секрета, как выдержать насмешки людей и как овладеть сердцем женщины.

Заложив руки за спину, Айдо с улыбкой долго смотрел на меня.

— Рано тогда забрал тебя Скорпо. А ведь я мог бы вылепить из тебя не только настоящего воина, но и человека.

— Я — тролль, — гордо поднял я голову. — Им был, есть и им умру!

— Я знаю. Но поверь мне на слово: я видел много львов с сердцем зайца, и столько же зайцев с сердцем дракона. Ты веришь мне?

— Верю! — прижал я руку к груди. Полулошадь-получеловека я видел, а вот помесь дракона с серым и пушистым?! Наверное, это что-то…

К сожалению, вечерний урок по осаде и штурму женщины не состоялся. Почему? Да орки, будь они неладны! Прав был папаша, говоря, что «гоблины, орки, соседи и родственники всегда приходят не вовремя».

Мы только сбросили пожитки на радующем сердце склоне да еще и с бьющим из-под земли ручьем, как первая же черная стрела впилась прямо в задницу Резаку.

Открыв пасть и выкатив глаза, он резво развернулся ко мне со сжатыми кулаками.

— Это не я! — Честно признавшись, я сиганул за ближайшее дерево. Остальные, не теряя времени, шустро распрыгались в разные стороны, а там, где они стояли, взрыли землю черные толстые стрелы. Освободив ахаст, я осторожно выглянул из-за ствола. И тут же крошки коры осыпали мне лицо из-под задрожавшего в дереве болта. Еще одна чернушка[14] глухо стукнула с другой стороны ствола. «Вот дела. Окружили, свинтусы!» Наверное, в первый раз в жизни я пожалел, что не пользовался щитом. В наших краях их презирали, считая оружием труса. Так оно, конечно, так, но именно сегодня, когда эти ребята взяли нас в кольцо и спокойно постреливают, хорошая защита не помешала бы!

Не став дожидаться, пока из меня сделают утыканного болтами ежика, я ломанулся вперед, уходя с дороги стрелы. Над кустом взвилась фигура орка. Резво подняв лук, он, почти не целясь, выстрелил. У него был явно не баргаут, а то бы я уже с предками обнимался! Увернувшись, я прибавил ходу и устремился к вражине. Орк, свирепо хрюкнув, отбросил лук и шагнул навстречу, яростно размахивая мечом. Да еще и по пути стягивая со спины круглый щит. Не дожидаясь, пока свинорылый будет полностью во всеоружии, я сорвал с пояса боевой штоск и чуть ли не с чехлом метнул в него. Отточенное лезвие рассекло орку лоб, на мгновение охладив его пыл. Наконец он огородился щитом и, истерично повизгивая, пошел на меня.

Руки у меня, не в пример некоторым, длинные. Этим я и воспользовался. Махнув ахастом как дубиной, я заставил орка сделать шаг назад, затем второй и, войдя во вкус, весело погнал его к тем кустам, откуда он отважился вылезти.

Хрюшка даже и напасть не смел. А когда? Лезвие топорища мелькало у его залитого кровью пятачка на угрожающем расстоянии. Вот он споткнулся, падая на спину. Я, победно взревев, подлетел к нему и первым же ударом разнес его щит вдребезги. Орк, жалобно завизжав, попытался просунуть мне свою железку между ребер. Только почему-то меч до меня даже не дотронулся, а вместо этого охваченный чужой кистью руки отлетел в траву.

Докончив этого, я с нескрываемым удивлением обнаружил торчащее у себя в плече древко стрелы. Слава Небу, острие прошло насквозь, не задев кость. Нехорошо рыкнув, я начал оглядываться в поисках стрелка.

Оказалось: стрелков! Свинорылые высыпали целой толпой, не то возжелав растерзать меня собственноручно, не то у них просто стрелы закончились. Задрав ахаст высоко над головой, я кинулся им навстречу. И началось!

Оказавшись в кольце, я рубил, прыгал, уворачивался, топтал неповоротливых. Мне распороли руку, сделали несколько незначительных дырок в боку, даже умудрились садануть по зубам. Но мне было плевать на это! Мной овладело нечто такое, что невозможно описать словами. Какая-то разухабистая веселость, густо замешенная на азарте и злобе!

Развернувшись на месте, ближайший орка упал на землю. Надрывно заверещав, он пытался вытащить из пробитого нагрудника стрелу. Оставшиеся свинорылые, разом отступив, ощерились щитами, выставили вперед клинки мечей. На полянку вышли Рака с Купом.

Эльф, встав рядом, окинул трупы взглядом.

— Неплохо поработал. — И, уже обращаясь к наемнику: — Поможем?

— Это можно, — прищурившись, как от боли, Цепь перехватил щит поудобней и встал слева. — Слышь, тролль, ты Резака с Заикой не видел?

— Не-а, только этих, — рассматривал я щербатое лезвие ахаста. — Погудим, значит?

Чего ждали орки, я не знаю! Видят же, сейчас их просто порубят на кусочки, а потом скажут, что так все и было! Сколько их там осталось, голов семь? Совсем разум по лесам растеряли!

— Ну, поехали потихоньку… — двинулся первым эльф.

— Матовар, благослови нас! — шепнул Рака. — И да пребудет благословение твое на наших клинках!

— Ты чего, мужик? — я было одернул его. — Их всего-то ничего, а ты уже…

— Ты знаешь, «чем кончится ночь, когда наступит день»?

Как меня достали эти заумные слова и поучения!

Это было удивительно, но под лопаткой у Само почти не болело. Конечно, если начинал двигать правой рукой, то боль немилосердно давала о себе знать, отдаваясь во всем боку. Лежа за занавеской, вор вслушивался в свое тело, пытаясь понять, сколько ему еще здесь валяться и насколько рана в будущем испоганит ему жизнь.

В наступающих сумерках чуть слышно хлопнула дверь хижины. Само, отвернувшись к стене и прикрыв глаза, навострил слух.

— Вечер добрый, хозяин, — проскрипел старушечий голос.

— И вам тоже, — ответствовал Калина, — по делу али ноги мимо несут?

— Ой, да и не знаю, как сказать-то…

— Так присядь да скажи. Чего молчать, если языку неймется.

— Тут это… Дед мой поутру с мужиками на рыблю ходил. — Само внутренне напрягся. — Так домой пришел, усю медовуху попожрал, кровопийца. Даже на праздник не оставил!

— Бывает… Замерзли али что еще?

— Э, Калина, думай, что говоришь. Замерзли! Если бы! Вместо рыб они людей половили.

— Каких людей?

— Мертвяков. Аж целых четыре. Все ножами поистыканы да к шеям камнями попривязаны. Ужас сплошной! А один-то вообще и без носа, и без ушей, и без глаз, поди! Все поотрезали, лиходеи! Наизгалялись над сердешным да утопили потом!

— А я вам что? Как нашли, так и закопайте. Если родные отыщутся — поблагодарят. Власти тоже ругать не будут.

— Ты бы посмотрел на них, а? Мож, не просто так их усех потопили, мож, нечистые какие, а мы их на своей земле положим. А как встанут на шестую седмицу! Что тогда делать? Ты б сходил, а? А мы тебе вот яичек принесли да молока, да медку и мясца кусочек. Пойди глянь, успокой народ. Все одно бобылем сидишь, паутину считаешь, а люди спасибо скажут.

Скрипнули половицы: видно, старый ведун, поднявшись, начал собираться.

— За такое, матушка, спасибо не говорят. Ты корзину-то у порога поставь да сама выходи потихоньку. Я счас соберусь…

Утихомирив этих семерых, мы быстро вернулись на место побоища. Первым навстречу кое-как поднялся братец Дуди.

— Живой?! — еле разжал он половинки забрала. — Хорошо! Я думал, ты сбежать хотел. Думал, тебя искать идти надо.

— И тебе не болеть, — устало буркнул в ответ.

— Лукка, ты Резака не видел? — подошел Куп.

— Спрашивали уже, — уселся я на камень, с наслаждением вытягивая ноги. — А Заика нашелся?

— Да… Все здесь, кроме Резака с Вакарой.

— ЧТО?!! — подскочил я. — ТРЕВОГА! ПОДЪЕМ! Рота в копье!!! Пленные есть? Допросить немедля! Костер и железо сюда. Они у меня быстро скажут, кто где, и вообще!

— Много, — зажмурив глазик, констатировал эльф. — У тебя в последней фразе двусмысленное местоимение «они».

— Чего? — честно опешил я. — Куп, ты чего несешь? Разговариваю я так и по-другому не умею. И пока не хочу!

— Ладно. Я вижу, ты остыл. Никого пытать не надо, потому что некого. Или ты умеешь с мертвыми говорить?

Я молчал, тяжело дыша.

— Вы же не хотите бросить наших товарищей?

— Ты чего, Лукка, по голове получил? — подошел Жгут. — Сейчас Заика следы разберет, и мы двинемся. Только боюсь, по темноте мы много не найдем.

— Что, утра ждать прикажешь?

— Отчего же, — учитель Айдо, как всегда, заложив руки за спину, рассматривал закат, — некоторое время у нас есть. Полагаю, если наши друзья в плену, то они смогут оставить знак, где их искать. А если они просто… затерялись, то к утру сами объявятся.

Вместо ответа я уселся обратно на место и, достав из котомки точильный камень, принялся с некоторым остервенением выравнивать лезвия ахаста. Меня больше всего раздражало не то, что Рысь с Резаком пропали без вести или попали в плен, а то, что они сейчас находились вдвоем и я не знал, чем это может закончиться для меня… Слева истошно заныло, и я начал присматривать, на чем бы сорвать злость.

— Делимся, — поднял народ Айдо. — Рака, Ильд-Ми идут по южной стороне склона. Синекура вместе с братьями — на запад. Барон Зунига, Лукка, Куп — на восток. Жгут идет со мной осматривать северную сторону.

— А я? — обиженно выкинул руку Дуди.

— А ты остаешься здесь.

— Вы там воевать будете, — пустил слезу братец троллик, — а меня тута… одного… на погибель оставляете!..

Наемники переглянулись.

— Остаешься на связи. Будешь держать оборону лагеря, — сухо отрезал бор-От.

— Ну тогда лады, — вытер нос Дуди. — Только вы там это… только недолго… угу?

Время от времени Куп низко пригибался к земле, изучая следы. Я топтался следом за бароном, напряженно всматриваясь в сумерки. Нам с эльфом еще повезло — в отличие от Зуниги, мы более-менее прилично видели в темноте. Именно поэтому, а не из-за своей нетерпеливости я то и дело наступал на пятки медленно идущего Кристофа.

Мы вышли к небольшой горной гряде — вроде той, какой был истыкан Заблудший Лес. Здесь мы остановились немного посоветоваться и перевести дух.

— Скоро Младшая Сестра покажется, — кивнул на небо наемник, — да и звезд сегодня много.

— Значит, продолжаем поиски? — с надеждой вопросил я.

— Конечно, — кивнул Куп. — Господин барон, если наших друзей действительно захватили орки, то как далеко они могли уйти?

— Если это действительно так, сударь, то уверен, что недалеко. Вряд ли Вакара и Резак дали бы себя просто нести. Это уже отнимет у орков время. Полагаю, они где-то здесь… Если мы, конечно, правильно угадали направление. Может, другим повезло больше.

— Был бы сигнал, — Синекура оставил в лагере босораг — специально приготовленную смесь. Если ее поджечь, то столб пламени на короткое время будет виден даже отсюда.

— Это все здорово, мужики, — вмешался я, — мож, поторопимся, а то уже мочи нет!

— Эх, молодость, молодость… — усмехнулся Зунига. — Куда же вы все так торопитесь?

— Жить, барон, жить! — прорычал я в ответ и первым начал подъем.

Миновав первый склон, я лег на холодные камни и осторожно заглянул за хребет. И вот она, удача! Есть, боги на Небесах! И сегодня они смотрят на меня. Там, внизу, у пещерки, чуть дымил мелкий костерок, у которого сидело вплотную штук двадцать орков. А недалеко от них неподвижно лежали две фигурки. И в одной из них (сердце забилось так, что, наверное, где-то в горах рухнул камнепад!) я узнал милые очертания.

— Семнадцать… — процедил Куп. — Кристоф, а лука то у вас нет…

— Есть кое-что другое, так что четверых беру на себя.

— У меня всего три стрелы, — траурно сообщил я, пересчитав содержимое колчана.

— И у меня две… — сплюнув в сердцах, изрек эльф. — Вот, спрашивается, есть у нас что-нибудь в голове или нет?! Ладно, какие будут предложения?

— Не сочтите меня трусом, но не будет ли умнее вернуться в лагерь, собрать всех наших, заодно наполнить колчаны и, ударив вместе, освободить пленных? — начал первым Зунига.

— Пока туда, пока обратно. А запалив эту… как там смесь называется?

— Босораг.

— Во-во! Эту самую хреновину мы зажжем, и будет она видна не только нашим, но и свинорылым. Знаете, но на месте наших дружков я бы дал деру!

— Что ты предлагаешь? — спросил Куп.

— Говоришь, их семнадцать? С первого залпа мы убираем троих.

— Четверых, — поправил Кристоф, — я одинаково хорошо орудую двумя руками.

— Еще лучше! Пока эти очухаются, не будет еще четверых. Сколько останется, девять? И что, мы втроем не разгоним эту шелупонь по кустам?

— Если повезет, их будет меньше еще на две головы, — согласно кивнул барон, — но есть одна маленькая загвоздка. Не кинутся ли орки первым делом перерезать горло пленным, и…

— И сколько их еще в пещере, — закончил за него эльф.

— Именно это я и хотел сказать.

— Тогда что? — чуть ли не взревел я. — Сидеть тут и ждать помощи с Неба?

— Я предпочитаю что-то более материальное, — хищно улыбнулся Зунига. — Кто остается здесь, кто идет в лагерь?

— Никуда не пойду, тут буду, — насупился я.

— Значит, я, — объявил эльф, — Одному здесь оставаться нельзя, мало ли что. Вдруг они сейчас поднимутся и уйдут. Опять их искать? Да и в темноте я вижу лучше вас, барон.

— Согласен, — кивнул Зунига, — удачи!

Через минуту Куп растворился в ночи.

— Как скоротаем время? — плотней завернулся в плащ Кристоф.

— Может, подберемся поближе? Лично мне так будет спокойней да и, если повезет, сможем пересчитать тех, кто в пещере.

— М-да… А я уж было понадеялся соснуть часочек. Пока эльф сбегает туда, соберет наших, плюс, дорога обратно.

— Уломал… — не скрывая злобы, согласился я, стараясь скрыть за ней мелькнувшую идею, — храпи на здоровье, только негромко.

— Искренне благодарю вас, — с некоторой иронией ответствовал Зунига.

Человечек накинул на голову капюшон и вскоре действительно захрапел.

«Спи, спи, только все пиво не проспи!» — к месту вспомнил я тролльскую мудрость и, перекинувшись за скалу, пополз вперед.

Ободрав в кровь ладони и протерев штаны на коленях, я умудрился добраться до Вакары незамеченным. Разумеется, там был еще и этот остряк-самоучка Жгут, но его задница меня как-то мало интересовала. В отличие от Маргиной.

Короче, жизнь этого хохмача меня интересовала меньше, чем жизнь любимой. Опля!!! Я и не заметил, когда начал называть Рысь таким ласковым словечком — любимая! Я внутренне растекся, как сметана по полу, и еле сдержался, чтобы вприпрыжку не оказаться рядом с милой. Мне хотелось подхватить ее на руки и, закружив, отнести на край света, где в светлом тереме с видом на море, среди лапчатых елей, сохнущей черемухи и опадающей сирени бросить свою любовь на устланную выделанными шкурами широкую кровать и, устроившись у нее под крылышком, забыться детским глубоким сном.

Разогнав мерцающий туман мечты, я решил действовать. Какого Отродья! Мне просто не терпелось воплотить в жизнь свое видение!

Нас разделяло шагов десять, может, чуть больше. Сняв с одного конца лука тетиву, я привязал к ней отцепленную от колчана перевязь и, соединив ее с ремнем ножен, получил этакую удочку на большую рыбину… точнее, рыбку… рыбочку… рыбоньку… На Рысь, короче.

Я прицелился и как можно незаметнее для греющихся сторожей подкинул конец веревки к связанным за спиной рукам лежащей пленницы. Вакара осторожно повернула голову, и при свете звезд я увидел ее лицо. Злоба стиснула мне сердце, но я удержался, чтобы не броситься к свинорылым и не повыдергивать им копыта: рот Марги был окровавлен.

Рысь, кивнув, «поняла» и перевернулась на спину. Слегка дернув «удочку», я удостоверился, что рыбка попалась. Быстренько призвав Небо на помощь, я чуть-чуть подтащил пленницу. Вакара переместилась ко мне буквально ладони на две, может, немножко больше. Я зыркнул в сторону орков: те сидели, продолжая переговариваться между собой, словно ничего у них под боком и не происходило. Это и хорошо. По крайней мере, для нас двоих! Я повторил попытку, приблизив девушку к себе еще на некоторое расстояние.

Вот так, потихоньку, не торопясь, обливаясь потом и дрожа, я вытаскивал Маргу на свободу. Больше всею меня тревожила одна мысль: прямо сейчас обернется один из «сторожей» — и все! Придется либо драпать, либо их всех в ряд укладывать. Насильно. А так как бегать от орков я пока не собирался, то от всего сердца пожалел, что все мое вооружение состояло из ахаста, засапожного штоска и трех стрел, которых можно и не считать — лук-то ведь распущен!

До моего пригорочка оставалось всего ничего, как вдруг орки взлетели на ноги. Поддавшись всеобщему порыву, я последний раз изо всех сил дернул на себя пленницу, и Марга перестала ею быть. Взмах ножа — и руки и ноги свободны. Пока Рысь торопливо развязывала кляп, я закинул удочку за Резаком. Конец веревки по задуманному упал у него за спиной. Наемник, мгновенно перевернувшись на спину, зацепился за нее, но я и не думал тащить пленника.

В ногах Резака с вытянутыми от изумления мордами стояла почти вся орава свинорылых с… человеком во главе. По крайней мере, мне показалось, что это был человек. В отличие от них, фигура, закутанная в длинный плащ с капюшоном, была на целую голову выше окружавших. Да и сама голова была не такой широкой, как у орков.

— Все обыскать, быстро! — вдруг прокаркал он. Орки, похватав горящие сучья, рассыпались вокруг, и часть из них пошла прямо на нас.

— Мотай отсюда! — рывком поднял я Рысь и буквально швырнул ее в сторону гребня, где, ничего не ведая, похрапывал Зунига.

Вакара даже слова сказать не успела, как оказалась на полпути к хребту. А я, выпрямившись во весь рост, ринулся к подходившему врагу, размахивая топором. Застыв от неожиданности на месте, орки позволили мне уложить с ходу двоих и уже после этого кинулись обратно к пещере.

Что мне стоило самому развернуться и убежать в спасительную темноту? Ничего! Вместо этого я длинными прыжками подлетел к связанному Резаку и наотмашь рубанул по стоящему над ним человечку в капюшоне…

Удар ногой выбил из моей груди воздух. И, пока я карасем на берегу открывал и закрывал рот, второй подлый удар угодил мне прямо между ног.

Почему-то стало нехорошо… Очень нехорошо… Но не это свалило меня с ног. Я так и не понял, куда именно угодила его нога. Удар не был особо сильным, так, легкое прикосновение между грудью и горлом.

Тело стало вялым и чужим. Земля завертелась и враз оказалась у самых моих ноздрей. Я не мог даже шевельнуть языком, чтобы сказать этому парню все, что я обо всем этом думаю.

Тяжелая усталость, окутав остатки разума, шепнула: «спи», и я, заведя глаза под лоб, забыл, где я… кто я… что…

Сколько раз мне приходилось возвращать разных пьянчужек к жизни посредством ледяной воды! И окатывал ею, и опускал бесчувственные тела в бочки… Все было! Но чтобы меня самого?!!

Я был мокр до самой последней шерстинки на спине. Когда глаза открылись настолько, что можно было отличить день от ночи, а гоблина от орка, я узрел уставившегося на меня типа в блестящей черной не то мантии, не то длиннополом халате.

Это был довольно молодой смуглый малый с зачесанными назад русыми волосами и, кстати, довольно… миловидный, что ли? Что-то такое нежное, девичье было в его наружности.

— Знакомое лицо, — оповестил я его, потому как этого молодца я действительно где-то видел.

— Вряд ли мы с тобой знакомы, — кивнул этот в капюшоне, — хотя… Чего только на свете не бывает.

— Это точно, — попробовал я на прочность путы на руках. Хорошая веревка, умелый узел.

— Не жмет? — Молодчик слегка улыбнулся.

— Пойдет, — состроил я недовольную рожицу. — Было бы лучше без этого, но если тебе так спокойней…

— Честно говоря, не очень. Что-то нет у меня веры в то, что несколько мотков бечевки смогут остановить тролля. — Он указал на мою родовую татуировку.

— Всякое бывает, — поспешил я успокоить его. Тем не менее сей разговор начал мне надоедать. — Тебе что-то нужно от меня?

— Сущая безделица. Просто перечисли всех, кто входит в ваш отряд, и все. Видишь, я не спрашиваю тебя, ни куда вы идете, ни зачем. Я не заставляю тебя предавать своих товарищей. Просто назови их имена и все.

— И что, после этого я буду свободен? — недоверчиво уставился я на него.

— В каком-то смысле да.

— Меня развяжут, вернут оружие, и я смогу отправиться куда захочу, так?

Парень, задумавшись, долго смотрел мне в глаза, словно пытаясь там найти что-то вроде подсказки, как ему правильно ответить. «Честно, — мысленно посоветовал я ему. — Только честно. Если что, потом себе дороже будет».

Наконец он, повернув голову, бросил через плечо:

— Приведите второго.

Принесли, именно принесли скрученного Резака. Свинорылые поставили пленника у деревца, для верности подвязав его к стволу. Наемник поднял измазанное засохшей кровью лицо и тут же опустил его, завесившись распущенными волосами.

— Есть ли в вашем отряде эльф? И если да, то как его имя? — ровным голосом задал вопрос человечек.

— У тебя что, проблемы с инородцами и эльфами в частности? Если ты думаешь, что тебе стоит… — начал было рассуждать я вслух.

Парень коротко кивнул, и ближайший орк наотмашь влепил длинной палкой Резаку между ног.

Наемник заорал так, что птицы сорвались с веток деревьев. От такого перехода я только рот открыл.

— Есть ли у вас в отряде эльф? И если да, то как его имя? — словно ничего особенного не произошло, повторил свой вопрос вражина.

— Да я тебя!!! — попытался вскочить я с места, но сразу же несколько копий уперлись мне в грудь и в плечи.

Новый кивок, и пленный, заорав еще громче, дернулся раз, другой и замолчал, обвиснув на веревках.

В глазах у меня помутилось, дышать стало тяжело, руки рвались оторвать этому недоноску голову и все на свете.

— Тебе его не жалко? А ведь это только начало. Конечно, я мог бы поставить тебя на его место, но боюсь, ты ничего не скажешь. — Мучители принесли огромную охапку хвои, свалив ее под ноги пленника. — Итак, есть ли среди вас эльф? Как его имя? У тебя времени только до того момента, когда этот тип очнется.

Натужившись, я почувствовал, как путы немилосердно врезались в кожу. По запястьям потекло что-то теплое и липкое. Задыхаясь, я уже примерился броситься на этого новоявленного палача, дабы зубами вцепиться ему в глотку.

Когда Резак, возвращаясь в этот мир, замотал головой, орк поджег хвою. Клубы едкого дыма повалили вверх, душа наемника.

— Тролль, а ведь он сейчас задохнется, — подсел ко мне человечишка. Вместо ответа я боднул его своей головой прямо в лоб.

Светлоголовый отреагировал моментально, но все же немного опоздал. И я таки достал его! Малый завалился на спину, мотая башкой и поминая кого-то или что-то на незнакомом мне языке.

Пока свинорылые моргали от удивления, я, разрывал шкуру на руках, с ревом обиженного быка поднялся во весь рост. И покудова народец, отшатнувшись, думал, что со мной делать дальше, я, дотянувшись до человечка, еще раз врезал ему между глаз и двумя рывками разорвал стягивающие ноги бечевки.

Завидев меня полностью на свободе, орки очнулись, и кто дал стрекача, а кто, видно совсем потеряв голову и выхватив железо, ринулся вперед.

Первый же нападавший, очень неосторожно приблизившись ко мне, оказался в кустах со свернутой набок челюстью, оставив свой тесак мне на память.

Взбодренный первым успехом, я разогнал ощетинившийся оружием полукруг. Причем один из «бойцов» был отправлен под ноги дымящегося Резака со сбритой щетиной на горле.

Только в сказках и пьяных разговорах враги, поджимая хвосты, пускаются наутек от грозного воителя. У меня был только один шанс остаться в живых, ибо слишком много гадов собралось вокруг. Что я сделал? Вздернул за шкирку этого недоростка из числа друзей свинорылых и, нежно прижавшись к нему всем телом, пережал ему левой лапой кадык, а правую, вооруженную остро отточенным лезвием, подвел прямиком к самому заветному, по ходу распоров полы рясы или что там у него было.

— Ты по жизни детей иметь собираешься? — шепнул я, ласково прикасаясь губами к розовому ушку. — Не молчи, милый, скажи чего-нибудь… Да не мне, а этим… Пока неисправимого не заставили натворить.

Парень, я так думаю, зашелся в пене и ненависти, но, надо отдать ему должное, виду не показал.

— Что ты хочешь? — прошипел он, косясь вниз.

— Прикажи своим полудуркам сложить железо и связать друг друга, — повысил я голос.

— Они меня не послушают.

— Жаль… — искренне вздохнул я и чуть-чуть повернул мечом. Малый дернулся, даже хотел было что-то этакое предпринять, но я вплотную прижал острие лезвия к его петушку.

— Кровью истечешь, — прозрачно намекнул я.

— Делайте, что он сказал. — Хрюшки только осклабились в ответ. — Иначе Лесной Камень и Уча Игон не простят вам моей смерти.

Не знаю, кто там были эти вышеназванные парни, но свинорылые, смахнув с рылец улыбки и кинув железо наземь, начали связывать друг друга. Последнего орка, естественно, по моей просьбе вязал сам человечек.

— Что дальше? — испросил он, когда дело было сделано.

— Даже и не знаю… — Честно признался я, вмазывая ему лбом в затылок.

Когда тело рухнуло, а пленники со страшным скрежетом зубов стали пытаться освобождать себя, я перерезал путы, удерживающие Резака. Заливаясь кровью и слезами, наемник упал мне на руки.

— Спасибо… не дал… — что я там кому не дал и чего, разбираться было некогда. Я подхватил товарища и что есть прыти отправился бегом подальше от этого места.

— Помолчи, паря, — шептал я, закинув его на плечо, — уходим отсюда, пока ежики не взбунтовались.

Обидно было, что, удрав от орков, я даже не прикинул, а куда, собственно говоря, бежать. Спустившись с каменного хребта, почти ничего не разбирая, я мчался сломя голову до тех пор, пока не выскочил на лесную дорогу. Оказавшись на противоположной стороне леса, я снял с плеча охающий груз и решил отдышаться под ветвями здоровенного кустарника.

Резак выглядел плохо. Надеюсь, парень выживет, а через несколько дней даже сможет передвигаться, не особенно хромая. Конечно, сейчас он явно не ходок и даже не достойный собеседник — единственное, что от него можно четко услышать, так это хриплый кашель в перерывах между стонами.

Слизывая кровь с изодранных запястий, я думал, как поступить дальше. Схорониться в укромном месте до более-менее приличного выздоровления наемника или опять же, спрятав раненого, отправиться на поиски наших. А уж потом всей ватагой идти дальше. Можно было двинуться на розыски и с грузом на плечах, но мне казалось, что парню нужен покой и уход, потому как… А бросить человека на произвол Небес не позволяло сердце, ведь… Короче, я заблудился в собственных мыслях и загрустил: совета ждать было неоткуда, а делать что-то надо было.

Я растерялся до такой степени, что даже решил посоветоваться с Резаком, но тот, уткнувшись лицом в траву, не то спал, не то ушел погулять в иной, более спокойный и тихий мир.

Сколько бы я так сидел, любуясь на спящего, не знаю, но треск сучьев и гневные выкрики заставили меня выглянуть из-под куста. По нашим следам, особо не прячась, кто-то шел. И вряд ли ради того, чтобы обнять, напоить и накормить.

Из оружия у меня был только легкий оркский меч с длинным искривленным клинком. Больше ничего. Ни стрел, ни ножей, не говоря уже о любимом ахасте, не раз выручавшем мою шкуру. Я уже начал было присматривать себе дубинку посимпатичней или просто увесистую палку, когда из стены деревьев выскочил взмыленный… МалЙавиэУиал-младший собственной персоной с Саймоном Синекурой на пару!

— Эгей, мужики, — устало вышел я навстречу, вскинув руку, — здесь мы!

— Тролль! Слава Небесам, нашлись! — обнял меня Куп. — А где Резак?

— В кустах погляди, — кое-как отцепился я от объятий, — вы что, всей компанией сюда прибежали?

Синекура буквально прыгнул в указанное место.

— Нет, нас только трое. Дуди сзади топчется, — кивнул себе за спину эльф.

— А остальные где?

— С орками разбираются.

— Тоже дело… И что теперь?

— Жить будет, — показался следопыт, — надо соорудить носилки и двигать отсюда.

— Согласен. — Куп вытащил из ножен меч. — Дуди, пойдем, поможешь мне.

Немного порыскав, братец с эльфом притащили две здоровенные не то палки, не то оглобли. Смастерив носилки и взгромоздив на них раненого наемника, мы двинулись обратно. Весь обратный путь Дуди трещал сорокой, откровенно забивая голову.

— Мы вас сразу нашли. Только тебя там почему-то не было. Только хрюшки да тетя Рысь в кустах. Вся такая помятая, грязная, просто ужас какой-то. Кстати, зачем ты дяденьке барону переднюю лапку отдавил? Он тебя остановить хотел, а ты его сшиб да еще сверху потоптался. Обиделся человечек — ему же больно было.

— Не заметил, — понуро признался я. Мне там и недосуг было разбирать, с чего это вдруг и кому вздумалось разлечься на моем пути. — Лучше скажи, чего особо не торопились. Если бы вы двигались побыстрей, то мне не пришлось бы так долго гулять по окрестностям.

— Что значит «особо не торопились»? — оступился Куп. — Пока до лагеря добежал, пока всех собрали, потом обратно, а тебя уже след простыл. Только орки матерятся, себя развязывая.

— А этот в капюшоне?

— Ушел…

— Жаль… Я бы с ним еще разок поговорил. И с большим удовольствием.

— Спишь, бродягша? — Калина не спеша накрывал на стол. — Поднимайся, паря, хорош брюхо валять, жрахмать будем.

Открыв глаза, Само потянулся, словно проснувшийся на печке кот. И только потом осознал, что рана под лопаткой лишь нудно тянет, а не отдается резкой болью, как еще день-два назад.

Очень осторожно он привстал, опустив ноги на пол. Слегка кружилась голова, но вор понял, что может передвигаться без посторонней помощи.

Само встал во весь рост и неуверенно, как годовалый младенец, сделал первый шаг… второй… третий. Сев за стол, ощутил себя полностью обессиленным, ему захотелось спать.

— Так, не дрыхнуть! — шутливо рыкнул ведун. — На, подъешь, тебе сейчас силы нужны. Вот, попробуй, — пододвинул он широкое деревянное блюдо с аппетитно пахнущей вареной говядиной.