Из-за страха быть наказанным дитя изворачивается, лжет, убегает из дома, а оказавшись в трущобах, прибивается к шайкам таких же и идет на преступление. Из-за страха за своего ребенка мать трудится в поле или лавке, а порой выставляет свое тело и гордость на продажу. Из-за страха, что завтра будет нечего есть, мужчина берется за любую, даже позорную, работу и, насилуя себя, переступая через себя, с утра до заката гробится на ненавистного хозяина за несколько монет. Из-за страха, что новые налоги задушат его семью, солдат вырезает до последнего ребенка вражескую деревню, вся вина которой состоит только в том, что она посмела попасться на глаза соседнему властелину. Из-за страха потерять, огорчить любимого человека влюбленный лжет, делает глупости…
      Славьтесь, боги, ниспославшие Великий Страх на детей своих и вручившие избранным удила его, и давшие возможность править глупцами и рабами страха…
      …и не роптать…
      Молчать!
      Зато настанет день, и введенный в подвалы преступник в страхе самрасскажет обо всем, что бы его ни спросили.
      — Дорогой Ень-Иро, — тайник откинулся на спинку кресла, вытягивая ноги под столом, — я бы со всей радостью поверил бы вам, но увы… не могу… Есть в вашем рассказе, — Глэм, как обычно, говорил нарочито вежливо, — есть здесь некоторые неувязочки, которые не позволят мне расстаться с вами с чистой совестью. Я уверен, что вы намеренно скрываете своих заказчиков. Зачем вам это? Ну, поступил заказ, ну, изготовили вы эту отраву. Я вас прекрасно понимаю. Не взялись бы вы, нашелся бы другой мастер, а деньги нужны всем. Вы решили заработать, только и всего… За это вас не повесят и не четвертуют, а всего-навсего посадят лет на пять-десять в башню или отправят на каменоломни или рудники. Хотя с вашей профессией и квалификацией это вам не грозит. И все!.. Снова дом… любимая жена… может, еще успеете детей сотворить… Стоит ли губить жизнь из-за каких-то ничтожеств, что спрятались за вашей спиной? А ведь они даже ногтя вашего не стоят! И вы тоже хороши: мало того, что не идете на контакт со мной, так еще и несете полный вздор. Причем неумело… «Изготовил яд, дабы отравить своего ученика»! И что же, позвольте узнать, натворил Локо, что вы не нашли никакого другого способа избавиться от него? «Покушался на честь вашей супруги». Глупость изволите говорить. В наши обязанности входит соблюдение законов в государстве. Обратились бы к нам — мы бы этого молодца в течение дня поставили бы на место. И вы об этом прекрасно уведомлены. Так что… Прошу вас, говорите…
      Ень-Иро через силу поднял окровавленное лицо и, спотыкаясь на каждом слоге, роняя кровавую слюну и осколки зубов, выдавил из себя:
      — Я… ничего… не… знаю…
      Палач вопросительно взглянул на старшего и, получив подтверждение, особо не целясь, ударил палкой в живот полуэльфа.
      У жертвы уже не было сил кричать.
      Ювелир лишь тихо, по-щенячьи скулил каждый раз, когда палка со свистом касалась его.
      Глэм отвернулся, зрелище не доставляло ему удовольствия, но дело есть дело, и совершенные убийства было необходимо расследовать, а этот получеловек был единственной ниточкой из клубка. Тайник поморщился, вспомнив давешний разговор с главным министром: «Зреет заговор… любые деньги… любые средства… быстрее расследуйте… мы знаем… вы можете… вы должны…» А этот полуэльф, если и не знал заговорщиков, то наверняка что-то слышал, предполагал. Не зря именно к нему приперлась эта тень прошлого, сумасшедшая старуха, возомнившая себя юной девой.
      Отворилась дверь, и вошедший Локо, плохо скрывая торжествующее выражение лица, нагнулся к своему начальнику.
      — Ваше приказание исполнено, мой господин. Все готово… — прошептал он на ухо Глэму.
      — Хорошо, — кивнул тот и, сделав знак палачу остановиться, поднялся из-за стола, собирая бумаги. — Привести в чувство. Чтобы к моему возвращению мог ясно и четко воспринимать окружающее. Все понятно?
      Кивнув, палач потянулся за новым ведром воды.
 
      Ень-Иро усадили в деревянное подобие покрытого бурыми следами кресла, крепко привязав к нему так, чтобы ювелир не только рукой или ногой не мог пошевельнуть, но даже и повернуть голову в сторону. Когда приготовления были закончены, в просторную камеру вошел Глэм в сопровождении Локо и еще одного тайника с обезображенным бесформенными пятнами лицом.
      — Итак, сударь, я уполномочен спросить в последний раз: будете ли вы говорить?
      Беспомощно глядя на них, полуэльф чуть слышно прошептал:
      — Я не знаю, что вы от меня хотите…
      — Хорошо, — покачал головой Глэм, — моя совесть чиста, ибо я сделал для вас все, что мог. Я ухожу, оставляя вас этим господам. Мы еще, конечно, увидимся, но пока… — поклонившись, старший тайник быстро вышел, оставив дверь за собой открытой.
      Пленник проводил его жалобным взглядом. Сердце в груди забилось в скверном предчувствии.
      — Ну что, ублюдок, — препогано улыбаясь, наклонился к нему Локо, — наконец мы с тобой одни. Почти одни… Боишься?! — Он замахнулся для удара, но, хрипло рассмеявшись, опустил руку. — Не бойся… не трону… И они, — он кивнул на палача и своего спутника, — тебя пальцем не тронут. Даже и не проси!..
      Он встал сзади и, неожиданно накинув на распухшие разорванные губы Ень-Иро толстую, с запястье, веревку, победно прошептал бывшему учителю на ухо:
      — Знаешь, иногда мечты сбываются.
      И, распрямившись, призывно щелкнул пальцами, подавая знак о начале потехи.
 
      Когда тайник, тот, что с обезображенным лицом, ввел в камеру Тизарию, полуэльф чуть не лишился чувств.
      — Позволь тебе представить моих друзей, — вполголоса начал Локо, на всякий случай потрогав оберег-сережку, — этого мужика ты уже знаешь. Он немного нем от рождения, но это не мешает ему исправно делать свое дело. — Палач замычал, радостно кивая. — Нашего первого знакомца зовут Ортера! Эх, жаль, аплодисментов не хватает… — искренне покачал головой подмастерье ювелира, — ну да ладно. А этого милого парня с незабываемым лицом почему-то называют Вьюти. Такое вот милое, я бы сказал… нежное… имя. Ты спрашиваешь, зачем весь этот балаган? Дорогой мой учитель!Я же должен был представить вам тех, которые вот-вот станут вашими молочными братьями, — эльф попытался дернуться, — кажется, вы поняли, о чем я. Но не будем оттягивать сладостный момент. — И, брызгая слюной, он опять зашептал на ухо Ень-Иро: — Лично я ждал этого почти целый год!
      Тизарию кинули на стол.
      Сведя ей руки за спину, привязали к столешнице, для пущей верности перехватив веревкой шею, закрепив щиколотки ног по углам.
      Затем Ортера и Вьюти разорвали на ней платье, обнажив упругое женское тело.
      — До последней нитки! — весь дрожа, приказал Локо. Зрелище возбуждало его, он был готов сорваться с места, чтобы помочь сотоварищам, но страх ослушаться приказа удержал его на месте. — И кляп вытащите, а то муженек, верно, уже и позабыл голос своей женушки!
      — Богато… богато… — пробуя на ощупь грудь, осклабился Вьюти, меж тем срывая последнюю юбку, — как тебе, Ортер? Поди не терпится, а?
      Палач довольно замычал, неспешно освобождая рот пленницы от кляпа.
      В потолок ударил неистовый женский крик. Бедняжка, пытаясь освободиться от пут, бешеной кошкой изворачивалась на неструганом, в пятнах высохшей крови столе.
      — Эй, Локо, погоди! — вдруг поднял руку Вьюти, подзывая тайника к себе. — Поди сюда.
      — Что еще?! — прорычал сын Мийяры, с явной неохотой отходя от стола.
      — Слышь, что тебе говорю, малый, — указал прокаженный на живот женщины, — кажись, брюхата она.
      — В смысле? — искренне не понял тайник.
      — В том самом… — почесал в затылке Вьюти.
      — И что теперь? Молиться на нее, что ли? Хотя… заткни ее… пока. — Локо вернулся к эльфу.
      — Она что, ребенка ждет? Отвечай! — ослабил он веревку, но Ень-Иро, дрожа всем телом, только смотрел на него выкатившимися от ужаса и страха глазами.
      — Нет, так дело не пойдет… — Локо влепил пощечину бывшему хозяину. — Я задал вопрос: Тизария беременна? Она ждет ребенка?
      Еле справившись с разбитыми губами, Ень-Иро выдавил из себя:
      — Не трогайте ее… пожалуйста… Она уже больше двадцати недель как…
      — Ты будешь говорить?
      — Я ничего… — начал было ювелир, но Локо, не дослушав, повернулся к палачам, поднял руку — «начинать».
      — Я БУДУ ГОВОРИТЬ!!! — Откуда только взялись силы у этого измученного пытками и побоями человека! Или все же эльфа?
      — Говори… — улыбнулся младший тайник, беря с табурета заранее приготовленные перо и бумагу.
      То и дело косясь на разложенную разделанным кроликом под похотливыми взглядами палачей жену, Ень-Иро назвал несколько пришедших на ум ремесленников и торговцев средней руки. Сейчас он был готов оболгать даже отца и мать, лишь бы этот кошмар прекратился и его милую отпустили, а с ним… Он уже был готов четвертовать сам себя… Да хоть кого угодно! В конце концов, только прекратите… только не трогайте ее… не причиняйте зла им…
      — Хорошо… отлично… И стоило ли ломаться? — словно слыша чужие мысли, кивал Локо, старательно выводя каракули совсем недавно освоенного письма. — Да не части ты! Я же не успеваю.
      — Лично я тебе верю, — подытожил показания тайник, разглядывая исписанную наполовину бумагу. — Боюсь только, что господин Глэм будет не совсем доволен.
      — А что такого? — изумился ювелир, силясь издали заглянуть в «показания».
      — Как-то это все мелко… торгаши, купчики… Ни одной мало-мальски крупной фигуры… — «Глянь, сколько еще места пустого!» — чуть не добавил он вслух, но быстро прикусил язык.
      Ень-Иро недоуменно посмотрел на подмастерье и сказал:
      — Ну… де Румас, например. Граф. Пойдет?
      — Нормально. Да. Очень-очень хорошо. — Локо, едва не подпрыгнув на месте, застрочил истрепанным пером по листу.
      Закончив, он аккуратно посыпал чернила песком, стряхнул и протянул написанное Вьюти.
      — Передай господину Глэму.
      — Ага! — кивнул тайник, принимая бумагу. — Ну и почерк у тебя, малый! Ладно, заканчивайте здесь и поднимайтесь. Спать охота… — Широко зевнув, он направился к выходу, с явным сожалением взглянув на Тизарию. В дверях Вьюти обернулся. — А с бабой-то что?
      — Завтра утром до дому отправить, — равнодушно пожал плечами парень, — она свободна, хотя и под следствием.
      — Ясно. Я конвой пришлю. — И шагнул за порог.
      — Сначала бумагу передай, старший приказал! — крикнул вслед Локо, запирая засов.
      Ортера достал нож, собираясь перерезать веревки, удерживающие пленницу.
      — Погоди… не спеши… — Юнец положил ладонь на лапищу немого. — Ты как? — И заговорщицки подмигнул.
      Палач недоуменно посмотрел на него, потом, все же сообразив, о чем речь, шлепнул себя по загривку и указал пальцем вверх.
      — Ну и дурак. — И, быстро вернувшись к Ень-Иро, вернул кляп на место. Тот, натуженно замычав, дернулся, не понимая, что происходит. Но веревки выдержали.
      — Так шуму меньше будет, — бормотал Локо, мысленно прикидывая, сколько у него времени до прихода стражников. — В последний раз спрашиваю: будешь? — ухмыльнулся он палачу, тот отрицательно замотал головой. — Ну и пошел в схад! Сегодня я уже говорил твоему супругу, — наклонился он к глазам женщины, — иногда мечты сбываются! — И, шустро спустив штаны, встал у нее между ног, подтянул тело за бедра к себе — было далековато…
 
      Спускаясь вниз, двое стражников в сопровождении Вьюти столкнулись с отчаянно плюющимся на лестнице Ортером.
      — Ну, малый! Ну, молодец! — невольно восхитился прокаженный. — Своего не упустит! Мужики, развлечься хотите? — Иги, улыбнувшись в предвкушении, направился вниз.
      Крики были слышны даже в коридоре. Тонкий, женский, срывающийся на визг, и другой — грубый, мужской, заходящийся не то в хрипе, не то в хохоте.
      — Смотри, кобылку не заезди! — Вьюти распахнул дверь камеры настежь. — А ну, заходи, кто со мной!
      Локо даже не обернулся, с остервенением вколачивая себя в женщину.
      — Щассс… — слизывая с губ пот, просипел он, — …кончаю…
      В дружном хохоте было еле слышно, как Тизария причитала сквозь слезы: «Мамочка… мамочка… где же ты… мамочка»
      — Да! А где же мамочка?! — наклонился к ней стражник. — По-че-му она не идет? Мы и ее ублажим!
      — Все!.. — обессиленно отодвинулся от тела Локо и призывно махнул рукой. — Хорош!
      — Надо попробовать! — взялся за ремень Вьюти.
      Потягиваясь в приятной истоме, Локо дошел на еле гнущихся ногах до связанного Ень-Иро и присел рядом на пол.
      — Повезло тебе с бабой, эльф, — вытирая ладонью мокрую грудь, улыбнулся парень, — ох, и ладна, … … ! Просто слов нет. Эй, ты куда?!! — крикнул он навострившемуся на выход стражнику.
      — За ребятами сбегаю… — обернулся тот, — когда еще такая ночь будет!
      — Пивка захвати! — насытившись, Локо потерял интерес к женщине. Осталось лишь на душе что-то такое легкое… даже грустное… Так бывает в детстве: появилась новая игрушка — и старая, что до той поры была любимой, забрасывается на далекую полку. И вроде нет ее, а теплая грусть внутри тебя осталась.
      — Ну ты придумщик! — восторженно завопил Вьюти, ударив оставшегося стражника по плечу.
      — Пойду погляжу, чего там мужики учудили, — через силу поднялся Локо, по-приятельски похлопав Ень-Иро по коленке.
      Когда он подошел, солдат, чуть раздвинув розовые женские ягодицы, старательно примерялся к ним.
      — Служивый у нас «по-грязному» любит! — разъяснил младшему тайнику прокаженный.
      — Погоди! — вдруг осенила несостоявшегося ювелира идея, — переворачивай ее на бок…
 
      — А вот так ее! Ага, так, так!..
      — Ты где такую морковину отхватил, Иги?!!
      — Дурило, не жми ей на живот, она должна нормальной отседа выйти!
      — Рожа, ты куда все пиво дел?
      — Тебе мало? Так сходи! Только ждать, когда ты явишься, тебя не будут!
      — Да отвяжите вы ее, она уже дергаться не будет.
      — Мужички, а мож, кто хочет и эльфийской задницей полакомиться, а то мне одному зазорно, а очереди ждать мочи нет!
      — А давай я! Я еще такого ни разу не …!
      Отвязав от столба, Ень-Иро швырнули на пол. С него стащили лохмотья совсем недавно богатых штанов. Ударом ноги поставили на четвереньки, а уже затем швырнули обратно к столбу и крепко привязали к теплому дереву.
      Перед глазами обезумевшего ювелира все поплыло.
       Стены… пол…
       камни пола… камни стен…
       трещины камней стен… трещины камней пола…
      Он не почувствовал, как первый насильник вошел в него. Он даже не слышал, что говорили вокруг. Он уже не понимал, что происходит. Только в какой-то момент перед ним всплыло улыбающееся лицо Девина Каяса, старого друга, когда он приезжал весной.
      «Поверь мне, этот мальчик не принесет тебе много хлопот. Просто держи его на коротком поводке, и все будет хорошо. Конечно, проказник он еще тот, но поверь мне: он и мухи не обидит…»
      Неожиданно он совершенно ясно осознал, что происходит. Пелена тишины расступилась, и звуки ворвались в мозг, возвращая его к реальности. Боль лавиной пронеслась по всему телу, закрутив где-то под горлом… Его вытошнило…
      — БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ, ДЕВИН КАЯС, ПРИНЕСШИЙ В МОЙ ДОМ ГОРЕ И БЕСЧЕСТЬЕ! ПУСТЬ ПОКАРАЕТ ТЕБЯ НЕБО, ГДЕ БЫ ТЫ НИ БЫЛ! И ДА НЕСТИ ТЕБЕ РАСПЛАТУ И ПОСЛЕ СМЕРТИ!!! — из последних сил выкрикнул он, и новая волна рвоты застряла в горле, смешавшись с криком, хлынула в нос, подбираясь к глазам. Что-то тренькнуло в голове, вокруг все враз потемнело, и Ень-Иро обмяк, заваливаясь набок.
 
      Среди ночи Девин Каяс проснулся. Что-то незримое шершаво обняло его, вонзив иглу в сердце. Чародей сел на кровати, держась рукой за грудь.
      — Инвар!.. — негромко позвал он, но ученик крепко спал, подложив ладони под щеку.
      Маг кое-как встал и, немного пошатываясь, дошел до стола, взял с него кувшин и прямо из горла сделал большой глоток воды.
      Игла, отпустив, растворилась, но тело Скорпо все еще сотрясала нервная дрожь.
      «Спокойно… спокойно… это всего лишь сон… — глубоко выдохнул он и приложился к кувшину еще раз. Остатки воды он вылил себе на голову. — Стареешь, дружок? Или это что-то другое… Тогда что?»
      Он попытался сосредоточиться, но не получалось… Вдруг он услышал шепот, точнее, крик… Но такой тихий, что его можно было принять за свист сквозняка.
      «До смерти… и после смерти… — почудилось ему, — и Небо покарает тебя…»
      — Так, завтра же уезжаем, — поперхнулся Каяс — Если я уже здесь призраков слышу, то…
      Когда он расположился под одеялом и уже засыпал, его внезапно пронзило: «Ень-Иро! Кажется, это был егоголос!»
      Чародей снова сел, всматриваясь в окно, но до рассвета было еще далеко.
 
      — Эй, что вы с ним сделали?! — подскочив к телу ювелира, Локо попытался вздернуть его на ноги, но все было впустую. Тайник попробовал прослушать сердце бывшего хозяина, однако оно молчало.
      — Сдох! Отца твоего в схад, сдох! — выругался стражник, поспешно застегивая штаны. — Что ж теперь будет, а?
      — Виселица тебе будет… — на ходу запахивая рубаху, подошел растрепанный Вьюти, — в лучшем случае.
      — Вообще-то он мог и сам откинуться… — цыкнул языком Локо, — отнесем в камеру, умоем, и все дела. Скажем, когда отводили, жив был, а что там ночью? Ну звиняйте — не доглядели.
      — Хорошо, а с бабой что делать? — согласно кивнул прокаженный, прикидывая, что к чему: вроде малый дело говорил. — Стражи молчать будут, конечно… но вот она же придет в себя, и рот ей никто не заткнет. А Глэм, сам знаешь, он таких шуток не понимает.
      — Кончать ее надо, — сплюнул под ноги Локо. — Старший велел ее отпустить, до дома проводить да зрячих выставить. Чтоб не сбежала. Зрячие с рассветом к дому подойдут.
      — Привести ее в нормальный вид. Веревку на шею, — прищурившись, повернулся к сотоварищу Вьюти.
      — Не выдержала допроса. Посчитала себя обесчещенной. В конце концов это была идея главного: представление перед эльфом устроить. Вот теперь пусть сам и расхлебывает. Ортера молчать будет?
      — Смеешься? Он и говорить-то не умеет, — попробовал сострить Вьюти. — Хорош брехать, рассвет скоро. — И протянул Локо веревку. — Ты начал, ты и заканчивай.
      Младший тайник хотел огрызнуться, но передумал, молча взял веревку и направился к распятому на столе женскому телу.
      — Так, что рты раскрыли?! — рявкнул Вьюти на стражников. — А ну быстро за водой, тряпками, и чтоб через час здесь все было, как в сказке — тихо, мирно и красиво! Выполнять!!!
      Локо наклонился над Тизарией, поудобнее берясь за веревку. Женщина открыла глаза и улыбнулась распухшими, окровавленными губами.
      — Здравствуй, мой цветочек, — Локо от неожиданности вздрогнул, беспомощно взглянув на Вьюти. — Я твоя пчелка, ты мой лепесток. Сегодня наш мальчик из поля придет, нам песню степей пропоет… — и счастливо засмеялась, пытаясь ослабевшими руками заключить в объятия своего насильника.

ИНТЕРЛЮДИЯ

Глава 3
ДЕНЬ