те мечутся вокруг, хватают пригоршнями драгоценные камни, запихивают золотые статуэтки и инкрустированные сосуды в мешки~ В надежде отвести от себя гнев богов кто-то срывает с мумии царский амулет, вешает на шею, поближе к лихорадочно бьющемуся сердцу, и мчится к выходу вслед за остальными~ Грохот упавшей плиты наверняка прервал сон караула гробницы; жрецы навели порядок в последнем пристанище своего фараона, но не тронули карающую плиту - свидетельство немилости богов к осквернителям вечного покоя фараонов.
      Вздохнув, я вернулась из глубины веков в современность. К Эмерсону, который как раз укладывал драгоценную вещицу в коробочку.
      - Эх, прочитать бы надпись на ободке, - мечтательно протянула я. Узнали бы имя хозяина гробницы.
      - Ага! - злорадно ухмыльнулся мой муж. - Не догадалась?
      - А ты что же...
      - А я-то сразу! И ты бы догадалась, если в блеск золота глаза не застилал. Ну давай, Пибоди, шевели мозгами! Просветить?
      - Обойдусь! Не мешай, дай подумать. Та-ак... Имя и лицо фараона были стерты... Отсюда вывод - он был из еретиков... Это мог быть даже сам Эхнатон, если усыпальницу принялись готовить в начале его правления, до того как он покинул Фивы и запретил поклоняться прежним богам... Однако из тех иероглифов, что сохранились, "Эхнатон" не получается. А получается... - Я зажмурилась, напрягая память. - Тутанхамон! Вот!
      - Угу, - буркнул Эмерсон.
      - Что нам известно о правителях этого....
      - Хватит, - беспардонно отрезал мой муж. - Мне о них известно все; лекции будешь читать кому-нибудь другому. Поторапливайся, у нас еще полно дел.
      Ох уж эта мне научная ревность. Эмерсон терпеть не может быть на вторых ролях. Ну и пусть. "Лекцию" я закончила мысленно, пока приводила себя в порядок для вечернего свидания с леди Баскервиль.
      О Тутанхамоне, собственно, мало что известно. Правил совсем недолго; женился на одной из дочерей Эхнатона, но еретические взгляды своего тестя не воспринял... Открытие гробницы любого египетского фараона - удача для археолога невероятная, и все же я была слегка разочарована. Куда любопытнее было бы найти останки кого-нибудь из великих Аменхотепов или, скажем, Тутмосов...
      К нашему приходу в гостиной уже собралась вся компания. Эмерсон напрочь забыл о существовании мадам Беренжери. Нужно было видеть, как у него вытянулось лицо, когда он обнаружил на диване дебелую матрону в очередном несуразном наряде а-ля египетская царица. К счастью, мадам, как и все остальные, раскрыв рот внимала рассказу Вандергельта о нашей трагической находке. Американец с животрепещущими подробностями описал останки грабителя (о подвеске он не заикнулся).
      - Бедный, бедный... - шепнула мисс Мэри. - Какая страшная судьба! Оплаканный матерью, женой, детьми... он лежал там сотни лет...
      - И поделом! - процедила леди Баскервиль. - Преступник другой судьбы и не заслуживает.
      - Душа грешника корчится в геенне огненной! - с завыванием сообщила мадам Беренжери. - Страшный суд... вечная кара... э-э-э... Раз уж вы настаиваете, мистер Вандергельт, я, пожалуй, выпью еще капельку шерри.
      Американец послушно вскочил. Мисс Мэри побледнела, однако рта не раскрыла. А я, признаться, даже обрадовалась. По мне, чем быстрее мадам допилась бы до беспамятства, тем лучше.
      Леди Баскервиль сверкнула злобным взглядом в сторону необъятной фигуры на диване, резко поднялась и заняла излюбленное место у окна. На фоне белоснежных стен ее затянутая в корсет талия выглядела как всегда эффектно, но меня, ей-богу, от этой картины уже тошнило.
      - Итак, Рэдклифф... Как по-вашему - мм близки к цели?
      - Очень может быть. Завтра на рассвете продолжим работу. Но теперь нам без фотографа не обойтись. Милвертон, вы должны... Проклятье! Где же он?
      Век мне не забыть тот жуткий момент. Кровь застыла в жилах, ледяная дрожь прокатилась по позвоночнику. И сколько бы ни фыркал Эмерсон, я буду стоять на своем - предчувствие трагедии камнем легло мне на сердце.
      - Наверное, у себя, - повела плечиком леди Баскервиль. - Я сама предложила ему прилечь после обеда. По-моему, его лихорадило.
      Взгляд Эмерсона метнулся ко мне. Мы поняли друг друга без слов. Уловив этот немой разговор, леди Баскервиль побледнела:
      - В чем дело, Рэдклифф? Что-нибудь случилось?
      - Нет, - бросил Эмерсон. - Мне нужен Милвертон. Пойду позову, а вы ждите здесь.
      Еще чего! По коридору я летела следом за мужем. Опередив меня всего на пару шагов, Эмерсон без стука распахнул дверь в спальню Артура. В комнате царила темнота, но шестое чувство, которое всегда предупреждает нас о присутствии другого человека, меня не подвело. Здесь никого не было.
      - Сбежал! Я так и знала!
      - Не спеши с выводами, Амелия... - Эмерсон чиркнул спичкой. - Может, он вышел прогуляться или... - Фитиль лампы вспыхнул, и любые безобидные объяснения растаяли как дым.
      Вся спальня была перевернута вверх дном. Дверцы шкафов нараспашку, ящики комода выдвинуты, на полу груды белья и одежды. И лишь кровать, убранная с почти военной педантичностью, выглядела островком спокойствия в этом море хаоса.
      - Знала же... - простонала я. - Знала... А может, он все-таки не сбежал, а? Может, искал что-нибудь?
      - Например? Нет, Пибоди, боюсь, ты была права с самого начала. Черт бы побрал шельмеца, ну и гардероб! Вовек не разобраться, что пропало!
      Пошуровав среди разбросанной одежды, Эмерсон отпихнул ширму, целомудренно скрывавшую угол с удобствами.
      - Так... Бритвенные принадлежности на месте... И что это значит? Да ничего. У него мог быть второй комплект. Или же бросил второпях, решил, что купит новый. Плохо, Пибоди. Для юного лорда Баскервиля все складывается чертовски плохо!
      Пронзительный крик возвестил о появлении хозяйки. Белая как мел, с расширенными от ужаса глазами, леди Баскервиль повисла на руке Вандергельта.
      - Где мистер Милвертон?! - взвизгнула она. - И что значит... Рэдклифф!!! Почему вы сказали...
      - Милвертона, как видите, здесь нет. К тому же Милвертон вообще не... словом, на самом деле его зовут Артур Баскервиль. Он племянник вашего покойного супруга, леди... Эй, Вандергельт, держите ее!
      Эмерсон ринулся на помощь американцу. Стоит ли объяснять, что леди Баскервиль немедленно упала в обморок, и, разумеется, самым изящным образом. Джентльмены сражались за право подхватить безвольно поникшее тело, я же молча наблюдала за этим поединком. Победа осталась за Вандергельтом.
      - Святые угодники! - воскликнул победитель. - Потактичнее никак нельзя было, профессор? А эта чертовщина с Милвертоном... Баскервилем... как его там! Неужели правда?!
      - Разумеется, правда!
      - Ну и денек! Сюрпризы один за другим. Слушайте-ка, я отнесу леди Баскервиль в ее спальню и вернусь. Сообразим, что делать дальше.
      - Я и так знаю, что делать дальше, - парировал Эмерсон. - И займусь этим немедленно.
      Генеральским шагом промаршировав через комнату, он скрылся в коридоре. Следом исчез Вандергельт со своей ношей. Я огляделась в поисках хоть какого-нибудь ключика, хоть какой-нибудь зацепки, которую мы в спешке упустили. Трусливое бегство Артура подтверждало мои подозрения. Казалось бы, ликовать нужно - как-никак раскрыто преступление... а у меня на душе кошки скребли.
      Ну почему он сбежал? Еще утром выглядел таким довольным, весь светился от облегчения... Что могло произойти, пока нас не было?
      Нет... Что-то тут не так. Я это чувствовала нутром. Кожей, по которой вдруг побежали мурашки. Стоя посреди комнаты, я снова и снова обшаривала ее взглядом. Шкаф открыт - ничего и никого. Ширма отброшена к стене, там не спрячешься... Но в спальне было еще одно место, куда мы даже не заглянули. И как это я о нем забыла? Сама ведь в поисках пропажи первым делом лезу под кровать.
      Я опустилась на четвереньки, приподняла длинные складки покрывала...
      Если верить Эмерсону, он прибежал на мой дикий крик. Не помню, честное слово, не помню. Но точно знаю, что Эмерсон как по волшебству возник в комнате и рухнул рядом со мной.
      - Пибоди, девочка моя дорогая! Что с тобой? Тебе нехорошо? Голова закружилась?
      - Нет! То есть... не мне! Ему! Он там... там, под кроватью...
      - Боже правый! - Эмерсон схватил безжизненно вялую руку юноши.
      - Не трогай! - завопила я. - Он еще жив, но очень плох! И неизвестно, что повреждено. Кровать сумеем поднять?
      В такие минуты мы с Эмерсоном действуем как единый организм. Он бросился к изголовью, я встала напротив; мы осторожно приподняли кровать и отставили в сторону.
      Артур Баскервиль лежал на спине, неестественно вытянув ноги и прижав руки к бокам, - в позе, до ужаса напоминающей то положение, в котором египтяне укладывают свои мумии. И, кажется, не дышал...
      Эмерсон подсунул ладонь ему под голову.
      - Та-ак, понятно. Его ударили по голове... Боюсь, проломили череп. Умница, Пибоди, что не позволила тащить его из-под кровати.
      - Пошлю кого-нибудь за...
      - Посиди чуть-чуть, любовь моя, отдышись. На тебе лица нет.
      - Обо мне не беспокойся, Эмерсон. Хочешь - сам пошли за врачом, только побыстрее, все могут решить минуты.
      - Ты останешься с ним?
      - Ни на шаг не отойду.
      Эмерсон кивнул. Сильная, дочерна загорелая рука легла на мое плечо; то был жест друга и единомышленника. И опять мы поняли друг друга без слов. Человек, напавший на Артура Баскервиля, хотел его убить. С первого раза ему - или ей - это не удалось. Не дать убийце шанса повторить попытку - вот в чем была наша задача.
      II
      Вернуться к себе в спальню мы смогли лишь глубокой ночью, и я тут же с протяжным стоном рухнула на кровать.
      - Что за день!
      - Приключений с лихвой. Я ушам своим не поверил. Неужели ты признала, что это дело тебе не по зубам? - ехидничал Эмерсон, ловко расстегивая пуговички на платье. Я не возражала против ехидства, лишь бы чувствовать нежность его рук. Даже позволила снять с себя обувь и чулки.
      - Ох... Что ты возишься со мной, как с ребенком? Устал не меньше моего...
      - Но тебе ведь понравилось, - улыбнулся Эмерсон.
      - Еще как! - Я благодарно клюнула его в ямочку на подбородке, приложила ладонь к щеке. - Твоя очередь. Ложись и попробуй вздремнуть. Все равно ведь вскочишь ни свет ни заря.
      Эмерсон поцеловал ладонь (я не преувеличивала, читатель, когда говорила, что мой муж удивительно нежен), но тут же вывернулся из-под руки, вскочил и принялся расхаживать по комнате.
      - Нет, Пибоди, не до сна - слишком взвинчен. И не трясись надо мной, тебе прекрасно известно, что я могу сутками не спать.
      Мне тоже не спалось. Я села на кровати, поудобнее пристроив подушки под спину.
      - Все, что мог, ты для Артура сделал. До утра он будет под присмотром врача, да и Мэри, уверена, его не оставит. Бедняжка вся испереживалась. Красивая пара, правда? В другой ситуации сердце бы радовалось. Ты заметил, как мрачно качал головой доктор Дюбуа? По-моему, он особых надежд не питает. Ну а я настроена оптимистически. Все-таки организм молодой, сильный... выкарабкается.
      - Угу. Но когда он сможет говорить? Если вообще когда-нибудь сможет! Судя по реакции, такие мелочи, как любовь и страдания молодых людей, Эмерсона не тронули. - Проклятье! Все из рук вон плохо, Пибоди! Как прикажешь работать, если кругом творится черт знает что? Пора покончить с этой свистопляской.
      - Наконец-то! Выходит, ты пришел к тому же выводу, что и я? Нужно найти Армадейла, так? И выжать из него признание.
      - Может, так, а может, и нет. Но что-то делать нужно, - угрюмо буркнул Эмерсон. - Армадейл, говоришь? Что ж... Милвертона-Баскервиля мы из списка подозреваемых исключили... вернее, кто-то его исключил. Остается Армадейл, будь он проклят. Не путался бы у меня под ногами - может, так бы ему все и сошло. А теперь пусть пеняет на себя.
      - Твой план? - вопросила я. Разумеется, у меня уже имелся свой собственный, но зачем же лишать человека инициативы?
      - Найти негодяя. Тут, правда, есть одно "но"... Наши люди здешних гор не знают, так что придется обратиться за помощью к гурнехцам. Ну ничего... Кое с кем из этих хитрых дьяволов я не раз сталкивался, многим могу старый должок припомнить. Полагаю, настало время расплатиться.
      - Замечательно!
      У Эмерсона, как у хорошего фокусника, полные рукава сюрпризов. Кто бы мог подозревать за ним способности к шантажу (а иначе, согласитесь, его план не назовешь). Уверена, что под "старыми долгами" подразумевались какие-то темные делишки местных мошенников - подделка или подпольная продажа исторических ценностей. Шантаж так шантаж! Я была двумя руками "за"!
      - На это уйдет все утро, - продолжал Эмерсон. - Так что работы в пещере лягут на тебя, Амелия.
      - Разумеется.
      - Что за легкомысленный тон? Запомни - осторожность и еще раз осторожность. Там на каждом шагу могут быть ловушки. И учти вот еще что...
      Если доберешься до усыпальницы и сунешь туда нос без меня - разведусь.
      - Само собой.
      Эмерсон поймал мой взгляд. Насупился. Расплылся в ухмылке до ушей. И расхохотался.
      - Неплохая мы с тобой парочка, а, Пибоди? Слушай-ка, я все забываю сказать... костюмчик тебе к лицу. Отличный дневной туалет. Странно, что другие дамы фасон не переняли.
      - Кальсоны и фуфайка - отличный дневной туалет? Не смеши меня, Эмерсон! И не увиливай. Мы еще не все обсудили.
      - Именно. - Эмерсон присел на кровать, приподнял мои ноги и приложился губами к каждой босой ступне по очереди.
      Все мои попытки вырваться были тщетны. Впрочем... что уж скрывать... не очень-то я и старалась.
      Глава одиннадцатая
      К утру состояние Артура Баскервиля не изменилось. Но сам факт, что юноша пережил ночь, вселял надежды, и мне удалось убедить в этом доктора. Суетливый кругленький французик с набриолиненными усами, доктор Дюбуа пользовался немалой популярностью в европейской колонии Луксора. Ну, мне-то на репутации наплевать! Я его лично проэкзаменовала и согласилась, что кое-какими элементарными врачебными навыками мсье Дюбуа все же обладает. На консилиуме мы решили пока обойтись без операционного вмешательства: череп у пациента был проломлен, однако кость мозг не повредила. Конечно, я порадовалась за Артура, но как все же здорово было бы исполнить роль ассистента при такой уникальной операции!
      Словом, помочь Артуру мы ничем не могли, разве что запастись терпением и уповать на его молодость. Более или менее приличная больница находилась в Каире, везти туда больного в таком состоянии было бы чистейшим безумием. Юный Баскервиль остался в доме покойного дядюшки.
      Леди Баскервиль вызвалась ухаживать за новообретенным племянником вполне естественный порыв, который нашел бы поддержку, если бы не мисс Мэри. Девушка твердила, что ни за что не бросит бедного молодого человека. Леди Баскервиль возмутилась, в ее голосе зазвенели металлические нотки. Спор разгорался не на шутку, пока Эмерсон не положил ему конец, заявив, что нанял в Луксоре сиделку. Несмотря на всю неприязнь к церковникам, не могу не признать, что при виде круглолицей улыбающейся особы в черном одеянии на душе у меня стало легче.
      Познакомившись с сиделкой, мы с Эмерсоном немедленно отправились в Долину Царей - мой муж не мог и на день оставить свою драгоценную пещеру. По дороге мне пришлось здорово попотеть: Эмерсон галопом скакал по тропинке, словно минутное опоздание грозило мировой катастрофой. С большим трудом, но все же удалось его нагнать.
      - Проклятье! - бурчал он на ходу. - И так людей не хватает, а тут... От Мэри сегодня толку мало, как пить дать будет квохтать целый день над своим...
      Я выбрала самое удачное время, чтобы посвятить мужа в свой гениальный план насчет О'Коннелла. Эмерсон отреагировал на удивление спокойно.
      - Увижу этого... рядом - получит под зад коленкой!
      - Придется обойтись без таких трюков. О'Коннелл нам нужен.
      - Нет, не нужен.
      - Нет, нужен. Предоставив эксклюзивные права, мы сможем держать его под контролем. Это первое. И второе. Ты сам сказал, что людей не хватает. Кто-то должен постоянно быть при дамах в Баскервиль-холле. Остальные на раскопках. В археологии О'Коннелл не смыслит, но парень он крепкий и сообразительный. Мне было бы спокойнее знать, что в доме есть на кого положиться. Мэри за всем не уследит. У нее работа, взбалмошная мать, а теперь еще и Артур!
      - Верно.
      - С этим ты согласен? Очень рада. Армадейл разгуливает где-то поблизости. Что, если он готовит новый удар? Можешь считать меня фантазеркой...
      - Ты и есть фантазерка.
      - ...но мне тревожно за мисс Мэри. Однажды Армадейл уже делал ей предложение, возможно, и до сих пор сгорает от тайной страсти. А вдруг ему придет в голову увезти девушку силой?
      - И махнуть через пустыню на белом верблюде?
      - Очень смешно.
      - Мне известна твоя слабость к юным парочкам, Амелия. Если Армадейл и болтается где-то в горах, то лелеет совсем другие планы. Однако по сути ты права. Зачем, думаешь, я нанял профессиональную сиделку? Нападение на липового Милвертона должно было закрыть ему рот на веки вечные. Сразу не удалось, но могут ведь и еще раз попытаться.
      - А-а! Выходит, ты тоже об этом подумал!
      - Естественно. До старческого маразма мне еще далековато.
      - Как насчет самой сиделки? Мы не имеем права подвергать ее смертельной опасности.
      - Пока Милвертон в коме, особой опасности нет. С другой стороны - кто знает?.. У нашего невидимки могут сдать нервы, он и нанесет удар раньше времени. Пожалуй, О'Коннелла стоит задействовать. Только общаться с этим прохвостом придется тебе, Пибоди. Я его на дух не выношу.
      - С удовольствием. Но позволь заметить, что ты к нему уж слишком суров.
      - Вот еще! - фыркнул Эмерсон. - Вспомни-ка египетского Сета, прародителя сатаны. Копия О'Коннелла, такой же рыжий и наглый.
      Весь персонал, сгрудившись на площадке, внимал рассказу Фейзала о нападении на Артура Баскервиля. Правая рука Абдуллы и прирожденный актер, Фейзал пустил в ход все свои таланты и разыгрывал действо в лицах, с неистовой жестикуляцией и безумными гримасами. Даже наш доблестный ночной дозор, Абдулла и Карл, впились в рассказчика горящими взглядами. А уж рабочие - те просто в землю вросли! Складную историю, да в мастерском исполнении, арабы готовы слушать бесконечно, даже если и знают ее наизусть. Фейзал же, уверена, еще и приврал ради красного словца, так что успех у слушателей был ему обеспечен.
      С появлением на сцене Эмерсона спектакль быстренько свернули. Абдулла в некотором смущении пригладил бороду.
      - Что там случилось, Эмерсон? Этот враль... - пробасил он, кивнув на Фейзала, который старательно изображал из себя глухого, - такого насочиняет...
      Эмерсон в двух словах описал ситуацию. Глаза Абдуллы становились все шире, манипуляции с бородой все яростнее.
      - Ужас это какой есть! - Карл был в панике, что тут же сказалось на его речи. - В доме быть должен я! Мисс Мэри...
      Попытки успокоить его успехом не увенчались. Куда там! А при упоминании имени мистера О'Коннелла к панике немца добавилась еще и ревность, Карл побагровел, замахал руками и обрушил на меня поток возражений и просьб. К счастью, вмешался мой ненаглядный:
      - Сегодня раскопками руководит миссис Эмерсон! До моего возвращения она здесь начальник, и вы обязаны подчиняться ей беспрекословно.
      Бросив тоскливый взгляд на гробницу (так мог бы прощаться влюбленный рыцарь с дамой своего сердца), Эмерсон зашагал прочь, а за ним, как ни печально, увязались и самые дотошные из зевак плюс с полдюжины репортеров. Вся эта орава наступала ему на пятки и обстреливала вопросами, пока не произошло то, чего я в глубине души и опасалась. Мой неистовый супруг выхватил поводья у какого-то ошарашенного египтянина, вскочил на осла, с места в карьер выжал из несчастного животного рекордную скорость и скрылся в облаке пыли.
      В полной уверенности, что мистер О'Коннелл, с его-то источниками информации, уже в курсе последних событий, я выискивала среди зрителей огненную шевелюру, но тщетно. Казалось бы, кому и мчаться на помощь хрупкой мисс Мэри, как не ее страстному воздыхателю? Впрочем, долго гадать над таинственным отсутствием журналиста не пришлось: минут через пять чумазый запыхавшийся арабчонок сунул мне в руку записку, получил свой бакшиш и исчез. Я пробежала глазами несколько наспех набросанных строк.
      "Надеюсь, вам удалось уговорить профессора; если же нет, пусть попробует вытолкать меня из дома силой. Я остаюсь с Мэри".
      Горячность ирландца заслуживала порицания, но его преданность любимой женщине не могла не вызвать отклик в моей душе. Успокоившись за наших дам и раненого, я наконец занялась гробницей.
      Первой на очереди стояла съемка вчерашних находок. Фотографа мы лишились, но ведь камера-то уцелела! А чем я хуже Артура Баскервиля? Карл помог настроить аппаратуру, да и услуги слегка припозднившегося Вандергельта оказались очень кстати. Сделав несколько снимков, я приказала рабочим убрать из коридора остатки мусора и вынести плиту. Появление этой глыбы вызвало настоящий ажиотаж среди зрителей; двое даже свалились за ограждение и были извлечены из проема пещеры с легкими увечьями и угрозами в наш адрес.
      Я как раз продумывала следующий этап раскопок, когда Абдулла напомнил об обеде. Объявили перерыв, и тут уж мне стало совсем не по себе - мысли то и дело возвращались к Эмерсону.
      Вы не забыли, любезный читатель, мое жизненное кредо? Вот именно сохранять хладнокровие в любой ситуации... Но каково быть невозмутимой, когда муж рискует головой! Сказать, что шайка гурнехских воров не испытывала к нему особой симпатии, - значит ничего не сказать! Многие археологи, в надежде заполучить ворованные древности, негласно сотрудничают с этими мошенниками, Эмерсон же громил обе стороны подпольных сделок. Не было бы покупателей, утверждал он, прекратился бы и грабеж склепов. В малопочтенной среде мелких предпринимателей Гурнеха профессор Эмерсон был предан анафеме, так что попытка шантажа могла закончиться для шантажиста трагически.
      Теперь вы понимаете мое облегчение при виде знакомой фигуры, которая напролом шагала сквозь толпу, отмахиваясь от зевак, как от надоедливого гнуса. Журналисты следовали на почтительном расстоянии, причем один из них, специальный корреспондент "Таймс", заметно прихрамывал.
      - Где осел? - выпалила я.
      - Как дела? - одновременно выпалил Эмерсон. Пришлось сначала усадить мужа под тент, налить чаю, вкратце описать наши успехи и, дождавшись, когда приличный кусок сандвича приостановит поток его вопросов, повторить:
      - Так где осел?
      Эмерсон обвел площадку тупым взглядом.
      - Какой осел? А-а... тот осел! У хозяина, где ж еще... Наверное.
      - Как все прошло в Гурнехе? Справился?
      - Во что бы то ни стало нужно сегодня покончить с расчисткой, пробормотал он себе под нос. - Ч-черт! Так и знал - что-нибудь да забуду! Со всей этой ночной кутерьмой... Доски! Без досок никак не...
      - Эмерсон!!!
      - Не ори, Амелия. Вот он я, рядом, протри глаза и увидишь.
      - Как все прошло?
      - Где?
      Я потянулась за зонтиком.
      - Ах, ну да, в Гурнехе. По плану. Али Хасан Абд эр Расул - двоюродный брат того самого Мохаммеда, который открыл гробницу, - взялся нам помочь и уже прочесывает с друзьями горы в поисках Армадейла.
      - И все? Так просто? Я тут с ума схожу от страха, а он изображает из себя Юлия Цезаря. Veni, vidi, vici!*
      * Пришел, увидел, победил (лат.)
      - Нечего было с ума сходить. - Эмерсон долил себе чаю. - Али Хасан и компания ухватились за мое предложение. За Армадейла они получат награду, а главное, смогут в открытую заниматься тем, что обычно делают тайком, шастать по горам и выискивать гробницы.
      - Само собой. Я это сразу поняла.
      - Не сомневаюсь, - ухмыльнулся Эмерсон. Потом уронил чашку (с посудой он обращается не лучше, чем с рубашками) и вскочил на ноги. - За работу! Где Карл?
      - Спит. Успокойся! - добавила я, поймав его хмурый взгляд. - Он же всю ночь провел на посту! Вандергельт решил пообедать в Баскервиль-холле, а заодно и проверить, как там дамы и Артур.
      - Он решил пообедать со всеми удобствами и проглотить лишнюю порцию улыбок леди Баскервиль! - рявкнул Эмерсон. - Чертов дилетант. Подозреваю, этот америкашка хочет увести гробницу у меня из-под носа.
      - А ты в этом всех и каждого подозреваешь. - Я сложила в корзину остатки обеда и выбросила разбитую чашку.
      - Хватит болтать, Амелия, время не терпит. - Окликнув Абдуллу, профессор нырнул в пещеру.
      А тут как раз и Вандергельт подоспел - умытый счастливчик, в свежем рабочем костюме из своего неисчерпаемого гардероба. Я невольно прикинула, сколько же может быть лет нашему жизнерадостному американцу. Несмотря на седину и изрезанное морщинами лицо, Вандергельт производил впечатление человека совсем молодого, в расцвете, можно сказать, физических и творческих сил и по-своему красивого.
      - С превеликой радостью докладываю, - он галантно приподнял кепи, - все в порядке!
      - Хотите сказать, что леди Баскервиль еще не прикончила мадам Беренжери?
      Американец вопросительно вскинул брови, задумался.
      - Ох уж этот мне английский юмор, - улыбнулся он наконец. - Но по правде говоря, миссис Амелия, я застал дам не совсем... за мирной беседой. Скажу больше - они сцепились как бойцовые петухи. Я, конечно же, бросился разнимать, а дамы ни в какую? Слава богу, меня одна идея осенила... не сочтите за хвастовство, но идея гениальная. Я предложил мадам Беренжери войти в контакт с египетскими богами и уговорить их спасти жизнь Артуру. Когда я уходил, мадам пританцовывала посреди гостиной. Вы бы видели эту сцену! Таинственные пассы, мистические знаки, завывания... Жуть!
      - Как Артур? Лучше не стало?
      - Нет. Но и хуже, к счастью, тоже. Вот о чем я хотел спросить, миссис Амелия... вы в самом деле разрешили этому рыжему жулику переехать в Баскервиль-холл? Он там распустил хвост перед леди Баскервиль - смотреть противно! Я бы его выставил, если в он не заявил, что вы позволили!
      - Леди Баскервиль будет в ярости. Приглашать гостей - привилегия хозяйки, но, видите ли, мистер Вандергельт, мы с Эмерсоном решили, что в такой опасной ситуации...
      - Понял вас, понял. Не могу не согласиться. Мне и самому стало как-то спокойнее. О'Коннелл, конечно, пройдоха тот еще, но в драке сгодится.
      - Надеюсь, до драки не дойдет.
      - Я тоже, мэм, я тоже... О'кей! Пожалуй, примемся за работу, пока профессор меня не застукал и не обвинил в том, что я строю вам глазки. Разрываюсь, миссис Амелия! Разрываюсь между леди Баскервиль и раскопками! Даст бог, сегодня откроем усыпальницу.
      В тот день надеждам мистера Вандергельта осуществиться было не суждено. Во второй половине дня рабочие вынесли последнюю корзину с мусором и сами выбрались из пещеры. Перед нами тянулся длинный пустой коридор в тумане медленно оседающей белой пыли. Мы прошли по нему торжественным шагом и остановились у провала шахты.
      - Держу пари, я его перепрыгну! - Вандергельт склонил голову набок, прикидывая ширину колодца.
      - Держу пари, что нет, - презрительно фыркнул Эмерсон. - Соображать нужно, Вандергельт. Площадка там не больше фута. Куда вы приземлитесь? Лбом в глухую стену?
      Он растянулся на краю колодца и опустил фонарь в непроглядную черноту, насколько позволила рука. Я, конечно, последовала его примеру, но смотреть там особенно было не на что. Гулкий мрак и белеющие внизу пятна - такие же глыбы известняка, как и те, что мы в несметном количестве перетаскали из коридора наружу.
      - Верно, - кивнул Эмерсон, когда я поделилась этим наблюдением с остальными. - Колодец завален, но не до конца. Жрецы надеялись, что он станет еще одной ловушкой для воров. Итак, - продолжил мой муж лекторским тоном, поднявшись с земли и направив луч фонаря через шахту на стену, где Анубис, египетское божество с головой шакала, в зловещем приветствии вскинул руку, - мы оказались на распутье. Либо усыпальница спрятана за этой стеной, либо проход в нее находится где-то на дне колодца. Разумеется, проверим обе версии. Но не сегодня. Прежде чем разбирать стену, нужно сделать копию рисунка. А чтобы исследовать колодец, нужны веревки. Но очертя голову соваться нельзя - заметили, что лампа горит синим огнем?
      - А-а, была не была, профессор! - воскликнул Вандергельт. - Пара крепких веревок найдется? Спустите меня, и я...
      - Aber пеin, - пылко возразил Карл. - Спуститься должен человек молодой и сильный! Позвольте мне, герр профессор...
      - Первым в колодец спущусь я, - безапелляционно заявил Эмерсон. - И произойдет это завтра утром! - Он остановил на мне мрачный взгляд. Я хитро улыбнулась. Ясно же, что спускаться должен самый легкий в команде! Но до утра время есть. Обсудим. Убедим.
      Не дождавшись возражений, профессор удовлетворенно кивнул.
      - На сегодня все. Поскорее бы узнать, что там творится в Баскервиль-холле.
      - А кто станет охранять ночью гробницу? - спросил Вандергельт.
      - Мы с Пибоди.
      - Пибоди? Это кто же... Ах, ну да! Но позвольте, профессор! Вы шутите? У вас с миссис Амелией впереди тяжелый день...
      - Это вы позвольте мне напомнить, кто здесь главный!
      В таком тоне Эмерсону не приходится утруждать себя повторением. Вандергельт, человек далеко не бесхарактерный, признал победу за сильнейшим и умолк.
      Зато весь обратный путь американец крутился у нас под ногами и не дал даже словом переброситься наедине с мужем, о чем я так мечтала. А меня распирала радость. Решение Эмерсона пойти в ночной дозор вдвоем могло означать только одно: он хотел проникнуть в усыпальницу. Ну конечно! На кого ж ему и положиться, как не на свою половинку, своего друга и соратника? С кем еще поделиться восторгом открытия?! Потому-то он и закончил сегодня пораньше... Гурнехские воры боятся света; даже луна для них - смертельный враг. А когда она уплывет за холмы и настанет час привидений и преступников, тайна гробницы будет уже раскрыта.
      Надеюсь, вы не думаете, будто в научном угаре я забыла о домашних обязанностях? Первым делом, конечно же, заглянула к Артуру. Безмолвная черная фигура как заняла утром пост у кровати, так и окаменела в этой позе. Если бы не мерный перестук четок, она вполне сошла бы за скульптуру сиделки. На вопрос о состоянии пациента религиозная дама лишь покачала головой. Без изменений.