Пробежав третью милю, Макс начал жалеть, что отклонил предложение Фанни. Ощущение было такое, будто солнце сосредоточило весь свой пыл на его макушке; раскаленный воздух словно застыл – ни дуновения. Когда Макс добрался наконец до дома, он прямо-таки таял, как мороженое, шорты и майка потемнели от пота. На подгибающихся ногах он поднялся по лестнице в ванную комнату.
Душ представлял собой классический образчик французского слесарно-водопроводного искусства конца двадцатого века – истинное воплощение неудобства, нечто допотопное, подсоединенное к кранам ванны резиновой пуповиной. Модель поистине замечательная: одной рукой держишь душ, другой моешь то одну, то другую часть тела. Если же захочешь намылиться как следует, кладешь душ на дно ванны, где он извивается, распрыскивая струйки воды, а потом приступаешь к ополаскиванию – тоже по частям. В Лондоне просто встаешь под поток воды, и вся недолга; здесь же приходится напрягаться, принимая немыслимые позы, которым позавидует цирковой акробат.
Макс осторожно ступил на залитый водой кафельный пол и, не вытираясь, стал бриться. В аптечке над раковиной, среди пачек лейкопластыря и аспирина, нашелся флакончик дядиного одеколона, еще наполовину полный, – настоящий реликт из турецких бань в Мейфэре; этикетка, словно банкнота, украшена прихотливым орнаментом, а запах живо напомнил Максу шелковые халаты давней поры. Он побрызгался одеколоном, причесался; теперь надо было подыскать одежду, подобающую для обеда с мэтром Озе.
Она благоразумно предложила встретиться в сельском ресторанчике подальше от любопытных глаз и длинных языков жителей Сен-Пона. Проехав несколько миль, Макс без труда нашел нужное заведение, благо во французской глуши ресторанные указатели встречаются куда чаще дорожных знаков. До назначенного часа оставалось еще несколько минут.
«Оберж-де-Грив» представлял собой двухэтажное бетонное, похожее на блокгауз здание. Его архитектурное безобразие было прикрыто роскошными зарослями глицинии, которая оплела всю длинную террасу. Несколько компаний из местных предпринимателей да две-три пожилые пары вполголоса обсуждали меню. Мэтр Озе еще не появилась, хотя официант успел сообщить Максу, что она, как обычно, заказала столик с видом на виноградники, облепившие южный склон.
Макс заказал себе kir[38], к которому ему подали тарелочку с редиской и щепотью морской соли, а также меню и винную карту – толстенный том в тисненом кожаном переплете с бесконечным списком дорогущих бутылок. Но вина хозяйства «Ле-Грифон» там не числились, чему Макс ничуть не удивился. Он подозвал официанта:
– На днях мне рассказали про одно местное красное вино. Называется, по-моему, «Ле-Грифон».
– Ah bon?[39]
– Как оно вам, неплохое винцо?
Официант склонился к Максу и понизил голос.
– Entre nous, monsieur, – большим и указательным пальцем он слегка коснулся кончика носа, – pipi de chat[40]. – Он помолчал, чтобы смысл сказанного дошел до посетителя. – Позвольте предложить вам что-нибудь более пристойное. Летом мэтр Озе предпочитает розовое из Вара[41], от Ла-Фигьер, светлое и сухое.
– Прекрасная мысль, – одобрил Макс. – Я как раз хотел его заказать.
При появлении мэтра Озе официант засуетился, с подчеркнутым почтением провел ее к столу и осторожно усадил. На ней был очередной официальный костюм, черный и строгий, в руках изящный тощенький портфельчик. Она как бы подчеркивала, что явилась на чисто деловой обед.
– Bonjour, месье Скиннер…
Макс протестующе поднял руку:
– Пожалуйста, называйте меня просто Макс. Я тоже решительно отказываюсь величать вас maitre. На ум сразу приходит старец в белом парике и с вставными зубами.
Она улыбнулась, взяла с тарелочки редиску, макнула ее в соль и сказала:
– Натали. И зубы у меня свои. – Она разгрызла редиску и кончиком розового языка слизнула крупинку соли с нижней губы. – Ну-с, рассказывайте. Как ваш дом? Все в порядке? Да, пока не забыла… – Она открыла портфель и вынула папку. – Еще несколько счетов: за страховку дома, должок электрику за какую-то работу, квартальный отчет Cave Cooperative[42]. – Она подтолкнула папку к Максу. – Voila. Это все. Больше никаких неприятных сюрпризов, обещаю.
Макс не успел и слова сказать, как появился официант с ведерком льда и бутылкой вина. Когда вино было разлито по бокалам, заказан легкий обед – салат и филе rouget[43] – и произнесены полагающиеся светские любезности, Натали принялась растолковывать суть проблемы с Русселем и виноградниками.
В Провансе, да и почти во всех винодельческих районах страны, сказала Натали, существует такое понятие, как metayage[44]. Много лет назад дядя Макса заключил с Русселем именно такой договор, согласно которому Руссель обрабатывал виноградники, а дядя Генри оплачивал расходы; вино они делили пополам. Смерть дяди Генри и, следственно, смена владельца земли встревожила Русселя. Он хотел бы продлить договор, но опасается, что Макс пожелает его разорвать.
Примечания
1
Бесконечно благодарен всем (фр.).
3
Аксминстер (по названию английского города, где производятся знаменитые на весь мир ковры) – способ изготовления ковра, копирующий ручную технологию. (Здесь и далее примеч. перев.)
4
Нотариальная контора Озе, ул. Рампар, 84903, г. Сен-Пон (фр.).
6
Живописный холмистый район на юго-западе Англии, пользующийся популярностью у туристов.
7
Аромат (профессиональный жаргон дегустаторов).
8
Термин, означающий плотность вина.
9
Потеки на внутренней стороне бокала после взбалтывания вина.
10
Сочетание цвета и прозрачности (от фр. «robe»).
12
Самолет, совершающий челночные рейсы (фр.).
13
«Говорите мне о любви» (фр.).
15
Деревня на возвышенности (фр.).
24
Бордоская жидкость (фр.).
28
Приятная атмосфера (фр.).
30
Пашинка с луком-шалот (фр.).
31
Жаренный на вертеле цыпленок (фр.).
32
Пирог с яблоками (фр.).
34
Ну как, выбрали? (фр.)
35
Жареная картошка? Жюльен? Салат?
38
Аперитив из белого вина и черносмородинового ликера (фр.).
40
Между нами, месье, это кошачья моча (фр.).
41
Вар – департамент на юго-востоке Франции.
42
Винодельческий кооператив (фр.).
44
Аренда на половинных началах (фр.).
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.