«Да он такой же тупой, как стормвинги», – подумала Али. Вслух она сказала другое:
      – Не мое дело высказываться на эту тему, госпожа.
      Какое-то движение привлекло ее внимание. Рядом с Сарэй опустился Нават. Он запустил свой клюв в сверкающую горку шпилек для волос.
      – Леди Сарэй, осторожно!
      Сарэй присела и вскрикнула, не ожидая увидеть ворона так близко от себя. Птица стянула две блестящие шпильки и отскочила назад, помогая себе крыльями. Девушка вскочила на ноги.
      – Эй ты, а ну отдай! – воскликнула она и протянула к нему руку. Он отскакивал дальше и дальше, увлекая Сарэй за собой и заставляя бегать за ним по цветущему лугу. Али собрала в кулак остальные шпильки, опасаясь, что ворон вернется за ними.
      – Он совсем не боится людей, – заметила Дов со своего камня. Она так и сидела на нем, обхватив руками колени.
      – Да, необычный ворон, – признала Али, пряча улыбку. Ворон прыгал все дальше и дальше каждый раз, когда Сарэй бросалась на него, но взлетать и не пытался. Али знала, что он мучает девушку нарочно. – Может, он сбежал от кого-нибудь?
      – О, нет, – ответила Дов, – здесь не разрешается держать воронов в клетках. Это, конечно, не официальный закон, но рэка очень расстроились бы, если бы такое случилось. Даже луарины не нарушают этот закон.
      – А почему? – спросила Али. У нее дома не было такого правила, и она знала двух людей, державших воронов.
      – Это священные птицы Киприота, – ответила Дов, – а так как шутники должны быть свободны для своих проделок, рэка говорят, что это плохая примета – держать ворона в доме против его воли.
      – Ну, этого, по крайней мере, уже никто не держит, – заметила Али. – По-моему, он как раз взял на воспитание меня.
      – Все, сдаюсь, – тяжело дыша, сказала Сарэй. – Пусть оставит их себе.
      Она упала на попону и перевела дыхание. Али молча склонилась над ней и высыпала ей на колени оставшиеся шпильки.
      – Киприот будет рад, – отозвалась Дов, – говорят, он любит яркие сверкающие штуки. – Она посмотрела на Али, когда Сарэй начала укладывать волосы в узел. – Ты знаешь еще какие-нибудь истории про Львицу Аланну?
      Рука Али непроизвольно дернулась, чувство вины затопило ее, когда она вспомнила, как волновалась о ней мама.
      – Почему вам это так интересно? – спросила она, радуясь, что не выдала своего смятения. – То есть, прошу прощения, леди, но мне понятно, почему маленьким интересно слушать о ней. Все эти битвы, приключения – дети любят героические истории. Но вы же не дети.
      – Не только детям нужны герои, – ответила Сарэй удивленно. – Разве ты не понимаешь, что она сделала для женщин? Для всех женщин. Львица, ваша королева, леди-рыцарь Келадри, – они же живое доказательство того, что и в нас живет боевой дух, и дело тут не только в луаринской крови. Львица – настоящая героиня. Она защищала свою страну, когда уже никто не мог этого делать – ни мужчины, ни женщины. Митрос всемогущий, она же убила великанов и чудищ, чтобы защитить тех, кто был не в состоянии драться! Это доказывает, что мы можем делать то же, что делают и мужчины. Пусть не точно так же, но все же можем!
      – Всем нужны герои, Али, – подтвердила Дов, – всем. Даже взрослым женщинам. Даже рабам.
      Али посмотрела на младшую сестру. Маленькое темнокожее лицо Дов лучилось силой. Истинный ум светился в ее черных глазах, огонь горел на смуглых щеках. Нечто в ее облике напомнило Али саму Львицу, хотя и трудно было сказать, что именно.
      – Даже рэка, леди? – спросила она.
      – Особенно рэка, – сказала Сарэй. Дов вздрогнула.
      – На Архипелаге хватит места всем, обоим народам, если бы все это понимали…
      К девушкам приблизился Фесгао:
      – Мои госпожи, уже почти полдень, – сказал он поклонившись. – Ваш отец будет беспокоиться.
      Дов и Сарэй со стоном поднялись на ноги, оседлали лошадей и ускакали. Дов обернулась в седле и махнула Али на прощанье.
      Едва осела пыль от копыт их коней, как вернулся Нават. Он подошел к Али и положил шпильки Сарэй ей на колени. Али сморщилась и стерла с них слюну ворона.
      – Спасибо, конечно, но рабы украшений не носят, – сказала она ему. – Знаешь, какие у меня будут неприятности, если меня поймают с этими шпильками? Я отдам их Сарэй. Но с твоей стороны, конечно, очень мило сделать мне такой подарок, – поспешно прибавила она. Не думая, она протянула руку и погладила ворона по блестящей черной спине. – Ох, прости, – спохватилась она и отдернула руку. – Забыла, что ты дикий. Я не хотела тебя обидеть.
      Нават вскарабкался на нее и осторожно провел клювом по отрастающим волосам Али. Она закрыла глаза и размякла на солнце.
      Шли часы. Пока Али, Нават и стадо коз бродили по окрестностям, набежали серые тучи, к вечеру зарядил дождь. Али завернула пергамент в промасленную материю, свистнула козам и повела их домой. Нават забрался под крышу деревенского сарая. Али со своими подопечными вошла в ворота замка. Она промокла насквозь. Больше всего ей хотелось переодеться в сухую одежду и поесть горячего.
      Она загнала коз в загон во внешнем дворе. Войдя во внутренний двор, она увидела, как рабы и шестеро бывших бандитов теснятся под навесами солдатских бараков и кухни. Все с тоской смотрели на небо. Дождь и не собирался затихать. Если они не найдут место где-нибудь в стойлах, им придется есть под дождем, оберегая свои миски от льющейся в них воды.
      Вдруг открылась дверь замка, и на пороге показался герцог Мекуэн, герцогиня и Улазим.
      – Это просто смешно, – сказал он, – эй, вы, ну-ка внутрь. Сегодня как-нибудь справимся, а завтра сколотим больше столов и скамеек. Отныне все будут есть вместе.
      – Слугам это не понравится, – шепнул Локидж на ухо Али.
      Девушка взглянула на старого конюха.
      – Привыкнут, – ответила она. – Кто-то мне говорил, что в древних замках так всегда и было: все, кто жил и работал в замке, ели и спали тоже вместе. Только два последних столетия хозяева живут в отдельных комнатах, а слуги в зале.
      Локидж дружески схватил Али сзади за шею.
      – Маленький совет. Рабы не знают историю. Ни рабы-рэка, ни рабы-луарины, разве что тебя обучили и продали как учителя. Ты учитель?
      Али улыбнулась:
      – Мой папа всегда говорил, что моим мозгам мала голова.
      Локидж пристально посмотрел на нее.
      – На твоем месте, маленький попугай, я бы сейчас пошел и отодрал грязь с ярких перьев и постарался бы стать похожим на воробья.
      Али расправила тунику, залепленную травой и пятнами грязи.
      – Об этом позаботились козы. Я уже как воробушек. Чик-чирик, – Али подмигнула ему и скрылась в замке. Она хотела переодеться в запасное платье перед ужином и вернуть Сарэй ее шпильки.
      Этой ночью, когда Али снились уроки вороньего языка, Навата не было. Вместо него руководила старшая ворониха. В добавление к новым звукам языка воронов и объяснениям некоторых слов и поступков людей она представила Али нескольким воронам, которые только что прибыли в Танаир.
      Али не видела своего друга ни на следующий день, ни потом. Она уже привыкла к Навату и особенно заскучала по нему в тот день, когда пришлось вместе со стадом прятаться от дождя под большим деревом. Если бы рядом был Нават, ей не так докучали бы холод и дождь. Чтобы согреться, она попыталась потренироваться, вспоминая некоторые приемы рукопашной борьбы – когда-то она их изучала, но хлюпающая грязь и мокрая трава сковывали движения. Несколько раз она неловко оступилась. На нее изумленно смотрели и вороны, и козы.
      Вернувшись вечером в замок, она увидела, что в главном зале стоят длинные столы и скамьи. Герцог и его семья сидели на возвышении, рядом с большим очагом. Слуги сидели за длинным столом по правую сторону от возвышения; воины, свободные от несения службы, – за такими же столами по левую сторону от возвышения. Столы рабов были пониже. Рабы, имеющие специальные навыки, – плотники, кузнецы сидели справа, рядом с солдатами; простые рабы, вроде Али, и горничные-рабыни – за столом после стола свободных слуг.
      Новый порядок не всем понравился, особенно были недовольны свободные слуги-луарины и воины, которые пришли из Раджмуата. Улазим и еще пятнадцать чистокровных и полурэка, казались совершенно довольны нововведением. Али была счастлива, что ей тепло, сухо и она сидит.
      Как только погода улучшилась, Сарэй и Дов начали каждый день посещать Али. Они заезжали к ней вместе со стражниками, после того как совершали объезд земель вокруг своего нового дома. Иногда они брали с собой Петранну и учили ее ездить верхом на пони. Ее телохранитель придерживал лошадку под уздцы.
      Али нравилось общаться с ними, особенно теперь, когда Нават не показывался ни во снах, ни наяву. Она скоро заметила, что старшим девочкам интереснее рассказы о Торталле, а младших детей привлекают истории с кровавыми битвами и сплетнями. В ответ Али вытягивала из них рассказы об Архипелаге. Сарэй лично знала многих знатных рэка и луаринов, так как была представлена ко двору. Ее рассказы о придворной жизни отличались точностью, а суждения – прямолинейностью и отсутствием иллюзий. Дов, казалось, проводила время в Раджмуате в других кругах, среди интеллектуалов столицы и более опытных в жизненных делах торговцев, изучая политику, торговлю и дела иностранных государств.
      Чем больше времени Али проводила в обществе этих девушек, тем большим уважением проникалась к ним. Дома они вращались в кругу взрослых, умных, наблюдательных, много повидавших женщин, таких, как приемные тетушки Али. Не раз Али ловила на себе взгляд Дов, после того как задавала вопросы, которые рабу задавать не положено. Не подозревает ли Дов, что у нее на шее болтается простое металлическое кольцо?
      Иногда Балитанги оставались подольше, чтобы пообедать вместе с Али. Но чаще всего они заезжали ненадолго. В замке у девушек появились новые обязанности. Вместо ста с лишним слуг в доме теперь было всего пятнадцать, и каждый член семьи должен был заниматься повседневными делами. Мекуэн встречался с крестьянами, следил за ремонтом, руководил строительством новых хозяйственных построек и жилых домов в стенах замка. Сарэй и Виннамин шили, но это было не обычное дамское рукоделие – они изготавливали одежду для повседневного использования. Дов, которая очень не любила шить, работала в кладовых и училась ловить рыбу. Девушки рассказывали Али о своих обязанностях так, словно это было их новое увлечение. Али надеялась, их настроение не изменится до зимы, когда выходить из замка не будет возможности.
      Торговый караван с дополнительными запасами продовольствия дважды приходил в Танаир. Оба раза торговцы добирались сюда по горной дороге. Вороны заранее предупреждали Али об их появлении и решали, представляют пришельцы опасность или нет. Гостей всегда встречали с радостью и в деревне, и в замке. Люди радовались как товарам, которые они привозили с собой, так и свежим новостям.
      Спустя две недели после приезда в Танаир Али дремала в лучах утреннего солнышка, как вдруг вороны подняли страшный шум. Али вскочила на ноги и вытащила нож. Она не могла разобрать, о чем кричат птицы. Они не учили ее этим звукам. Птицы носились кругами над южной дорогой и пикировали на идущего по ней человека.
      Али обострила Зрение и увидела пришельца так ясно, как если бы он стоял прямо перед ней. Это был молодой человек ее возраста. Через плечо он нес мешок, недостаточно большой, чтобы вместить необходимое в дороге. Его туника и рейтузы были в луаринском стиле, но штопаные и в заплатках – их явно носили долго. Парень шел босиком как-то странно, неловко, как будто нечасто ходил пешком. Но самым примечательным в нем было другое: своим Зрением Али видела под его кожей перья.
      Немало удивленная, девушка приказала козам подождать и сбежала вниз по дороге. Ее очень заинтересовали эти перья под кожей.
      – Привет, Али, – сказал пришелец приятным баритоном.
      Его кожа была темная, но не такая, как у рэка, скорее, как у ее отца. Глаза темные, с длинными ресницами, глубоко посаженные, нос длинный острый. Острые скулы, квадратный подбородок с маленькой ямочкой посередине. Длинные и тонкие губы, нижняя – полнее, чем верхняя. Короткие волосы растрепаны, как будто он причесывал их исключительно пятерней. Он был довольно высок, стройного телосложения. Двигался же так, что создавалось впечатление, будто он вот-вот взмоет в воздух и не вернется. Перья под его кожей виднелись вблизи еще отчетливее. Али казалось, что если она прикоснется к ним, она их почувствует, словно он натянул человеческую кожу для маскировки.
      И он назвал ее по имени.
      – Мы что, знакомы? – спросила она.
      – Раньше я был немного другой. – Пришелец наклонился и положил мешок на дорогу. – Прости, что меня так долго не было, – добавил он, развязал узел на мешке и расправил его. – Я не привык к такому телу. Теперь уже, впрочем, немного приспособился. Я пришел, чтобы служить тебе и двуногой будущей королеве.
      Али уставилась ему в лицо. Если это тело не принадлежит ему, а его собственное покрыто перьями…
      – Нават? – прошептала она.
      Нават улыбнулся, и лицо его просветлело.
      – Я не хотел, чтобы ты видела, как я ковыляю, – объяснил он. – В этом теле трудно ходить, и разговаривать тоже трудно. Мои друзья говорят, что я еще глупее птенца, – и он помахал рукой воронам, кружащим над ними.
      – Ты маг? – спросила Али и спрятала нож за пазуху. «Нет, тогда я увидела бы это в нем», – подумала
      Али, совершенно сбитая с толку.
      – Я ворон Нават, – ответил Нават. – И они смогли бы это сделать, если бы захотели, – он снова взглянул на воронов, – но они не хотят.
      Али села на камень на обочине дороги.
      – Тетя Дайна никогда не говорила, что вороны умеют превращаться в людей.
      Нават встряхнулся совершенно по-птичьи.
      – Мы не рассказываем о своих секретах направо и налево. – Он улыбнулся. – Иначе как я смогу тебе помогать? Я научился делать стрелы для двуногих, – он показал содержимое своего открытого мешка, – это особые стрелы, и они не идут ни в какое сравнение с теми, которые вы, люди, делаете в своей каменной коробке, где и ты, кстати, живешь.
      – В замке, – пробормотала Али и вытащила перо длиной с руку, гравированное чем-то золотым и черным. – Это же перо гриффина! И это, и это!… Как ты их раздобыл? – удивилась она. – Они же стоят целое состояние. Все знают, что если выстрелишь такой стрелой, то обязательно попадешь.
      – Они блестящие, – сказал Нават, – а гриффины их сбрасывают. Я подумал, что если принесу тебе подарок, который однажды уже выбросили, никто не накажет тебя за то, что ты хранишь такие вещи.
      Перья гриффина отливали сверкающей сталью. Али осторожно отложила их в сторону. На дне мешка она увидела металлические палки, по форме напоминающие птичьи перья. Али сглотнула. Дрожащей рукой она вынула перо из мешка и провела им по краю мешка. Край отвалился, как будто отрезанный бритвой.
      – Перья стормвингов?
      – Они линяют, – ответил Нават, – перья блестят. Я их подобрал и отмыл.
      Али знала, что ни гриффины, ни стормвинги не терпели, если к их гнездам или к ним самим кто-то приближался. Ее собственная мать охотнее встретилась бы с бандой лесных разбойников, чем с гриффином, сидящим на яйцах.
      – А что ты имел в виду, говоря о двуногой будущей королеве?
      – Она живет вместе с тобой в каменной ко… в замке, – поправился Нават. – Она иногда с тобой пасется, когда ты сидишь с ними. – Он показал пальцем через плечо Али. Она обернулась. Там кучкой стояли козы, которые пришли сюда вслед за ней, и теперь пощипывали травку у дороги.
      – Сказано же было, ждать, – пробормотала Али. Она снова посмотрела на Навата. «Клянусь, он о Сарэй или Дов, – подумала она. – Вот почему Киприот поспорил со мной, что я не уберегу детей. Он хочет, чтобы королевой стала полурэка, и боится, что к осени не останется претендентов».
      – Ты не рада, что я пришел? – спросил Нават. На его красивом лице отразилась тревога. – Так я лучше смогу тебе помогать, со стрелами и с воронами. Я буду твоим другом.
      Это слово попало Али в самое сердце с такой же силой, с какой стрела слетает с тетивы лука. Здесь у нее не было настоящих друзей. У шпионов вообще не бывает друзей, сказала она себе, но от предложения Навата было невозможно отказаться. Она так одинока. Нават, по крайней мере, не будет обижать ее за то, что она луарин, родом из Торталла, рабыня и дочь своих родителей.
      – Спрячь их, – сказала она, указывая на кучку стрел, – сейчас мы пообедаем и придумаем тебе легенду, которую ты расскажешь Балитангам, чтобы они взяли тебя к себе.
      – А разве я не могу сказать, что я ворон? – спросил Нават и завязал узел на мешке.
      – Можешь, но все решат, что ты полоумный, – сказала Али. – Они не подпустят тебя близко, если ты не расскажешь им историю, которой они поверят.
      – Ты придумаешь прекрасную историю, – с улыбкой сказал Нават, – у тебя отлично это получается.
      Али усмехнулась.
      – Спасибо за комплимент, – ответила она.
      – Это мой первый в жизни опыт, – сказал Нават. – Я рад, что он удался.
      Али посмотрела на него и встретила озорной взгляд. Она с улыбкой покачала головой. Замечательно иметь друга-ворона. Они умеют пошутить.
      Али беспокоилась, что людям не понравится чужак, который не был рэка, но беспокойство ее оказалось напрасным. Одинокий полурэка, лучник Фальтин два года назад потерял сына. Он утонул в море. Нават напомнил ему мальчика. Фальтин с радостью поселил молодого человека в своем доме в деревне, особенно когда увидел, какое неслыханное сокровище Нават принес с собой.
      Услышав о пришельце, герцог Мекуэн, сержант Верон и Улазим по очереди, отдельно друг от друга навестили Навата в доме и в лавке Фальтина. На всех он произвел неотразимое впечатление. Подкупающее простодушие Навата, его дружелюбная натура открывали перед ним двери. Когда он был в перьях, такое, конечно, было невозможно.
      Али как-то подслушала разговор Улазима и Локиджа.
      – Парень простоват, но с добрым сердцем. Для нас он угрозы не представляет, насколько я могу судить.
      Летом она, может быть, и узнает, кого Улазим имел в виду, говоря «нас», но пока она радовалась, что Нават никому не показался опасным. Наверное, Киприот сделал что-то, чтобы молодому ворону было легче ужиться с людьми.
      Нават привлек особое внимание девушек – и деревенских, и из замка. Когда бы Али ни возвращалась со своими козами, она обязательно замечала, что одна или две девчонки околачиваются около скамьи рядом с мастерской Фальтина, сидя на которой работал Нават. На улице работать было удобнее: Нават клеил стрелы и луки очень пахучим клеем, едкий запах быстрее улетучивался на свежем воздухе. Часто одной из этих девчонок была Сарэй, которая, как однажды упомянула Дов, а Али услышала, называла Навата «восхитительным». По какой-то непонятной причине все это портило Али настроение, но только до тех пор, пока она не поняла, что Нават обращался с Сарэй так же дружески, как и с любым другим человеком в Танаире. Самые озорные взгляды и самые смешные шутки он приберегал для Али. Она не знала, хорошо это или плохо, но была очень рада, что получала от него нечто больше, чем Сарэй.
 

Глава 7
РАЗГОВОРЫ