Я еще раз проанализировал все свои действия, мысленно похлопал себя по плечу и уверенно сунул оголенные провода в розетку.
      Вспышка, искры, удар током, едкий запах обугленной изоляции. Из кармана, в котором исчезал обрывок зарядного провода, потянулся синий дымок.
      Я с омерзением смотрел на скафандр, который машинально отшвырнул на противоположную сторону кабины. От моих двух проводков осталась уродливая масса расплавленной меди. Я с трудом натянул на себя скафандр и захлопнул забрало. В ушах раздался слабый гул включившейся системы жизнеобеспечения, по коже ласково заскользил теплый воздух. По крайней мере, скафандр остался цел.
      Я включил дисплей на щитке и в ужасе прочитал:
      "Неисправность в системе питания. Немедленно обратитесь к специалистам для замены зарядного устройства.
      Самостоятельные попытки исправить систему могут привести к дальнейшим повреждениям космического скафандра и сделают недействительными гарантийные обязательства.
      Оставшаяся энергия обеспечит функционирование в нормальном режиме в течение 4 часов, 17 минут, 51 секунд".
      Я не только безнадежно испортил скафандр, но и почти полностью разрядил систему энергоснабжения. В оцепенении я уставился на убывающие секунды. Вместе с ними таял мой жизненный срок.
      Только теперь меня охватила настоящая паника.
      У меня была прекрасная возможность прибыть на земную орбиту подобравшим под себя ноги и превратившимся в такой позе в ледяную скульптуру, но с этим я был категорически не согласен.
      Прошло немало времени, прежде чем я сообразил, что к чему. В конце концов я не смог не обратить внимания, что уже не сижу в кресле, а парю в скафандре примерно в двадцати сантиметрах над ним.
      Мой мозг нехотя заработал снова.
      Крохотная гравитация в одну десятую земной прекратила свое действие. В какой-то момент за последние 15 минут 43 секунды, когда я перестал фиксировать время, отключилась система разгона эспресса. Сообразно программе ВеттиЛу Прокоповой, мы мчались теперь с постоянной скоростью 305 кликов в секунду, не находясь более под воздействием тяготения.
      Я бесцельно плавал по кабине, напряженно размышляя.
      Могло ли отсутствие гравитации каким-то образом помочь мне?
      Утвердительного ответа не получалось. Вредно ли оно для меня?
      Я снова сосредоточился на неумолимом времени, фиксируемом на дисплее щитка: до конца жизни скафандра и, следовательно, моей оставалось 3 часа, 43 минуты и 7 секунд.
      Отсутствие гравитации определенно усугубляло положение:
      ломая над этим голову, я без толку потратил целых 16 бесценных минут.
      За неимением лучшего занятия я стал неуклюже шарить руками в толстых перчатках по всевозможным кармашкам, усеивающим скафандр. Пусты оказались все, кроме одного.
      В последнем кармане я нашел два метра аккуратно смотанного зарядного кабеля, припрятанного на всякий случай кем-то очень осмотрительным. На конце, не подвергнутом поруганию никакими крысами, тем более что на Сирисе они и не водятся, красовалась универсальная вилка-адаптер. На вилке имелась надпись. Я прищурился и прочел: "Ваш защитный скафандр приспособлен для работы от встроенного 28-вольтового устройства переменного тока. Любые попытки зарядить его от стандартного источника постоянного тока в 28 вольт без применения данного адаптера приведут к серьезной поломке системы и сделают недействительными гарантийные обязательства в отношении силового блока".
      Выходит, я подсоединил скафандр, рассчитанный на переменный ток, к источнику постоянного. Я не знал, смеяться мне или плакать.
      Я нашел третий вариант: издал злобный возглас и с такой силой отшвырнул вилку в кухню, что сам отлетел к стене, растопырив руки, и ткнулся головой в иллюминатор вблизи люка. За иллюминатором было черно: там находилось внутреннее пространство шара. Проникающий из поясолета свет отражался от каких-то емкостей. Я вспомнил: это, должно быть, канистры с пойлом, припасенные для наследного принца Аты, и хотел было забыть о них, как вдруг меня осенило.
      Крепкое пойло? Почти чистый спирт?
      Спустя две секунды я уже возился с рукоятками люка.
      Только бы канистры оказались достаточно маленькими, чтобы пролезть в люк... Они такими и оказались, с сантиметровым запасом.
      Если бы в шаре сохранилась гравитация, я, разумеется, не совершил бы этого подвига. Даже в невесомости 250-литровые канистры из двухслойной нержавеющей стали сохраняли массу и инерцию. Однако мне удалось вынуть их из зажимов и дотолкать до люка поясолета. К тому времени, когда я пропихнул внутрь кабины седьмую, последнюю канистру, почти не оставив в салоне свободного места, в скафандре оставалось энергии всего на 57 минут:
      его система жизнеобеспечения работала с двойной эффективностью, чтобы обеспечить мне тепло в космическом холоде рудного шара.
      Две канистры я разместил на койке, одну поставил стоймя на кресло, пристроив поверх нее еще одну; остальные три заполнили все оставшееся пространство. Матрас, который я предусмотрительно снял с койки, пришлось постелить поверх этих трех канистр. Когда за трое суток и четырнадцать часов до Земли рудный шар начнет торможение и в кабине снова появится гравитация, мне понадобится что-то, на чем можно спать.
      В том случае, конечно, если я к этому времени останусь жив...
      Снова выбравшись из скафандра, я внимательно осмотрел все семь канистр первоклассной самогонки. То ли наследный принц не обладал конкретными пристрастиями в области выпивки, то ли его доброжелатели с Палласа решили не рисковать, но в каждой канистре "Настоящей Eau de vie с Ижеи, гарантия 180-процентной чистоты"
      плескалась жидкость с разным привкусом: сливовая, абрикосовая, ананасовая, вишневая, манго и грушевая.
      "Eau de vie", как подсказывало мое ограниченное знание французского, означает "Вода жизни". Я прикинул, что для прожженного алкоголика так оно и есть. В моем конкретном случае "Вода жизни" была просто обязана оправдать свое название.
      Я внимательно посмотрел на две канистры, уложенные мной на койку. Я собирался начать с них, так как их отверстия были обращены кверху, однако призывал себя к утроенной осторожности. Я уже почти погубил себя, слишком лихо взявшись за подзарядку скафандра. Еще одна оплошность - и мне не избежать гибели.
      Я почесал подбородок. Мне требовались три вещи: гаечный ключ для болтов из нержавеющей стали в отверстиях канистр, фитиль и то, что исполнит роль зажигалки.
      Найти гаечный ключ оказалось легко: он лежал вместе с дюжиной других простейших инструментов в ящике на кухне.
      Почти так же просто я решил проблему фитиля: моя запасная рубашка, сотканная, согласно ярлыку, из чистого хлопка, была с энтузиазмом разодрана на лоскуты.
      Зато источник огня превратился в проблему. Прошло полчаса, а я все еще ломал над этим голову, из последних сил борясь с паникой.
      На поясолете не оказалось ничего, что помогло бы извлечь огонь: ни спичек, ни электрозажигалки, ни плиты с конфоркой, ни паяльника. Не было даже двух щепочек, которые можно было бы потереть.
      Удивляться тут нечему: люди, проектирующие и строящие поясолеты, меньше всего хотят пожаров на борту.
      Шевели мозгами, Уайт!
      Напряженно размышляя, я откупорил обе канистры самогона, лежавшие на койке и из чистого любопытства окунул в ближайшую палец. Жидкость оказалась прохладной, но не ледяной; я сообразил, что канистры представляют собой огромные термосы с десятью сантиметрами вакуума между стенками. Я опасливо лизнул палец. ВеттиЛу Прокопова оказалась права: "Вода жизни" была сладкой, липкой и такой терпкой, что вполне могла прожечь глотку.
      Ананасовка оказалась ужасной дрянью; вишневая, напротив, была более-менее терпимой. Я задумчиво обмакнул палец еще раз и дочиста его облизал. По телу распространилось блаженное тепло. После последнего моего "перно" с водой в "Кафе де Монд" прошло уже много времени. К тому же я отчаянно замерз...
      Дьявол ожесточенно тряс меня за плечо.
      - Время отправляться в ад, Уайт! - кричал он. - В ад!
      Вокруг его злобной багровой рожи извивались оранжевые и желтые языки пламени. Я жалобно застонал. Жара была невыносимой, а я ведь еще не попал собственно в ад. Даже после смерти жизнь обходилась со мной несправедливо...
      Я заставил себя приоткрыть один глаз и узрел изнутри шлема склоненное надо мной незнакомое лицо, причем рогов на голове не было. Тем не менее я погибал от жары.
      - Жарко! - пробормотал я, чувствуя на всем своем теле чужие руки. Я снова плыл, как в невесомости. Я очутился невесть где, но только не на Земле. - Жарко, жарко, жарко!
      - Совершенно верно, приятель, - ответил голос. - Да здесь же пятьдесят градусов! Просто чудо, что ты еще жив.
      - Пить! - простонал я, хватаясь за чью-то руку. - Дайте пить!
      К моим губам поднесли какую-то емкость, в рот и в горло полилась вода. Я чуть не захлебнулся.
      - Не это! - прокашлял я. - Выпить!
      - Судя по всему, приятель, ты все вылакал - или сжег!
      - Система обогрева, - объяснил я, захлопывая веки весом в миллион тонн. - Такая уж у меня система обогрева...
      Снова открыв глаза, я обнаружил, что нахожусь в совершенно незнакомом помещении, в окружении коричневых лиц. Я узнал полинезийцев. Поскольку я по-прежнему не ощущал тяготения, было очевидно, что это не Земля. В таком случае что тут делает такая куча полинезийцев? И почему они так хмурятся?
      - Ты выпил весь подарок для принца Аты? - недоверчиво спросил голос.
      - Не весь! - возмущенно ответил я. - Я развел огонь, чтобы согреть старину Джонатана. И согрел... - Я уронил голову на плечо и закрыл глаза.
      - Очнись, Уайт! - Меня тряхнули за плечо. - У тебя перед нами должок.
      - Нет, у меня должок не перед вами, а перед судьей Дейвисом Александером. Я должен что-то для него сделать, не помню только, что. - Я властно вытянул руку. - Дайте выпить!
      Мне в руки сунули емкость, к которой я жадно припал. Это была настоящая выпивка, вроде эликсира из канистры.
      Самое круглое из всех коричневых лиц приблизилось ко мне вплотную.
      - Все, что от вас требуется, месье Уайт, - это побыть в рудном шаре еще немного. - Меня ослепили белоснежные зубы. - Конечно, не в этой ужасной кабине, а в прекрасном большом кресле.
      - Прекрасное большое кресло? - Я что-то припомнил, но не разобрался, что именно. - Это кресло для наследного принца, а не для старины Джонатана.
      - Да, но теперь в нем будет сидеть Джонатан. - Мне под нос сунули новую порцию спиртного. Я машинально глотнул.
      - Совсем недолго! А потом мы дадим вам много, много выпивки.
      Я закивал с такой готовностью, что подбородок упал мне на грудь и там остался.
      - Идет, идет! Только сперва дайте Джонатану еще выпить.
      - А как же! Но сначала... - Перед моими глазами появилась бумага на дощечке и ручка. - Подпишите это небольшое заявление, а мы уж для вас расстараемся...
      Кажется, я проспал все время до Земли. Кресло и впрямь оказалось удобным.
      Потом я не просыпался еще тридцать два часа.
      Когда я наконец продрал глаза, на меня смотрели другие лица, тоже коричневые. Тяготение - да какое могучее! - пригвоздило меня к кровати.
      - Примите наши поздравления, месье Уайт, - произнес один из полинезийцев. - Вы стали первым человеком в истории, прилетевшим с орбиты на Землю в рудном шаре.
      - Я?.. - Я вытаращил глаза. - Но... Как же наследный принц? Это ему полагалось лететь в шаре!
      - Увы, наследный принц оказался не в состоянии это сделать. Вы, месье Уайт, любезно согласились его подменить.
      От испуга я подскочил.
      - Неужели?!
      - Разумеется, за немалую премию. Кроме того, вам бесконечно благодарна ее величество королева. Кадры, когда вы выходите из рудного шара и припадаете к ногам королевы, чтобы облобызать их, получились чрезвычайно трогательными. Не говоря уже о признательности акционеров "Орбекс Инкорпорейтед", а также ваших милейших партнеров, особенно месье Александера.
      Месье судья, Дейвис Александер! Сердце затрепетало у меня в груди, как зверек, угодивший в клетку, руки тут же стали шарить там, где к голой груди была прилеплена давно забытая мной кодовая карточка. Как ни странно, она оказалась на месте.
      Только сейчас я вспомнил, зачем прибыл на Землю.
      - Скорее! - заорал я, каким-то чудом умудрившись спустить на пол ноги. - Какое сегодня число?
      - Как какое? - Шесть таитянских лиц выразили глубочайшее недоумение. Вчера было десятое августа, День Независимости! Сейчас - вечер одиннадцатого.
      Воспользовавшись орбитальным лайнером, раз в неделю совершающим рейсы между Папеекте и Парижем, уже через шесть часов я оказался на другом полушарии, в космопорту, выросшем на месте свекольного поля к северо-востоку от Парижа. Полуторачасовой полет - и я оказался здесь в разгар дня. Через двадцать минут после приземления я летел в воздушном такси в Лихтенштейн на встречу с сейфом судьи Дейвиса Александера в "Банк Юньон де Вадуц".
      Я был слишком взвинчен, чтобы обращать внимание на потрясающую красоту Альп, проплывающих внизу. Причем, не говорю о самом отвратительном похмелье, какое только доводилось испытывать кому-нибудь из поклонников зеленого змия. В голове у меня звучала увертюра к "Вильгельму Телю", исполняемая на крышках от чайников, и я изо всех сил жмурился, чтобы из глаз не хлынула отравленная алкоголем кровь.
      Спустя целую вечность, уже в лиловых сумерках, воздушное такси медленно опустилось на крохотную площадку в тени величественных гор. Я с отвращением взглянул на часы. До закрытия банка оставалось каких-то двадцать минут. Я ввалился на подгибающихся ногах в прохладный вестибюль, обитый деревянными панелями. Мне было хорошо известно, что 16 часов тому назад корабль Хутена прибыл на орбиту Земли. У него было достаточно времени, чтобы прилететь на шаттле на Землю и заявиться в Лихтенштейн...
      Если Хутен заглядывал в чертов сейф на предъявителя до меня, то мне лучше было остаться на Земле: в фирме "Хартман, Бемис & Чупетт" уже не приходилось рассчитывать на приличное будущее.
      Кодовая карточка сработала в точности таким образом, как было обещано. Никто не останавливал меня, пока я совал карточку в одну щель за другой, преодолевая многочисленные посты охраны сначала в вестибюле, потом в коридоре, потом под низкими сводами подземного хранилища. Наконец медленно отодвинулась мощная стальная решетка, и я оказался в тесной каморке с лучезарными стальными сейфами. Меня ждало то, ради чего я преодолел 538 миллионов кликов: сейф липового судьи Дейвиса Александера.
      Трясущимися пальцами я погрузил карточку в последнюю по счету щель - на сверкающей дверце сейфа. Дверца медленно открылась. Не смея дышать, я выдвинул на себя ящик.
      Вдруг Хутен все же побывал здесь до меня.
      И открыл глаза! Ящик был набит купюрами, монетами, мерцающими золотыми слитками, желтыми запечатанными конвертами и разноцветными акциями.
      Не тратя больше времени на созерцание, я принялся запихивать все это богатство в пакет компании "Эр Полинези", прихваченный в пути. Скоро ящик был опустошен, а молния на пакете застегнута.
      Даже самый маленький золотой слиток весит гораздо больше, чем можно прикинуть на глазок. Я как раз корячился в дверях каморки, обхватив пакет двумя руками, когда в меня врезался некто, спешивший в противоположном направлении.
      - Уайт?! Что ты тут делаешь?
      - Привет, Хутен. - Уняв сердцебиение, я отвесил нелюбимому племяннику своего босса вежливый поклон и попытался протиснуться мимо него.
      Его длинное лошадиное лицо оказалось прямо перед моим.
      - Я спрашиваю, что ты тут делаешь?
      - Навещаю свой сейф.
      Решительно пустив в ход плечо, я отодвинул тощего Хутена в сторону и оказался в холле перед лифтом. Мой палец впился в кнопку.
      У меня за спиной раздался приглушенный крик:
      - Пусто!
      Дверь лифта открылась, я вошел в кабину. Тут же ко мне потянулись две руки. Схватив меня за горло, они попытались вытащить меня из кабины.
      - Ты украл их, Уайт, ты их...
      Пальцы на моем горле разжались. Хутена скрутили двое мускулистых молодцов в скромных голубых костюмах.
      - Прошу вас, Mein Herr, - обратился один из них к яростно отбивающемуся Хутену, обхватив его за худую шею.
      - Этот господин находится под защитой "Банк Юнион де Вадуц". - Он обернулся ко мне. - Желаете сдать его властям, сэр?
      Я бросил из лифта прощальный взгляд на Хутена.
      - Не стоит. Просто задержите его, пока я не сяду в воздушное такси.
      Двери лифта задвинулись под возмущенные выкрики Хутена.
      - Итак, теперь ты несказанно, неслыханно богат! - Изабель насмешливо скривила губы. - Можешь исчезнуть вместе с миллионами судьи.
      - Должен сознаться, такая мысль ненадолго посетила и меня. - Я с улыбкой поднял глаза от столика "Кафе де Монд" и уставился на окно углового кабинета в штаб-квартире фирмы "Хартман, Бемис & Чупетт", где Дейвис Александер до сих пор, должно быть, придумывал, под каким предлогом меня уволить.
      - Однако жадность слишком дорого стоит. Поразмыслив, я решил, что куда безопаснее для нервной системы просто наведаться в "Фермерский Банк Лихтенштейна", что на противоположной стороне улицы, и доверить все тамошнему сейфу на предъявителя. Пускай судья Дейвис Александер опять беспокоится, как бы его очередной племянник не нашел кодовую карточку.
      Обе дамы одновременно похлопали меня по руке.
      - Весьма разумно, - одобрила мой выбор Джин Цей, ослепив своей улыбкой, от которой у меня, как водится, затряслись поджилки. - Но ты все еще не рассказал, как тебе удалось не замерзнуть.
      Я небрежно пожал плечами, словно, подобно Гудини, давно специализируюсь в нахождении лазеек из безвыходных ситуаций.
      - Если разобраться, то все очень просто. Я засунул один лоскут от разодранной рубашки в канистру с ананасовкой так, чтобы это был крохотный фитилек, от которого можно запаливать другие фитили. Поэкспериментировав, я поджег гораздо более толстый клок ткани в отверстии другой канистры. Этот факел и стал главным источником тепла.
      - А как же дым? - поинтересовалась дотошная Изабель.
      - На поясолетах очень эффективная система очистки воздуха, хотя обогрев оставляет желать лучшего.
      Единственной моей задачей было следить, чтобы оставалась запасная материя на фитили, и не забывать менять выгоревшие канистры.
      - Наверное, это было труднее всего, - едко вставила Джин Цей. - Ведь ты пил эту дрянь так же бойко, как и жег.
      Повалиться к ногам королевы! Воистину, Джонатан Уайт, тебе должно быть стыдно! Валять дурака на глазах у десяти миллиардов зрителей!
      - Королева полагает иначе, - возразил я и отхлебнул кока-колы единственный напиток, который я заказывал в "Кафе де Монд" после возвращения с Земли. - Ее сынишка, наследный принц, загремел в новозеландскую больницу с белой горячкой, потому и не смог сам приводниться у Порт-Помаре.
      - Одно непонятно: как ты умудрился поджечь первый фитиль? - не унималась Изабель. - Кажется, ты говорил, что у тебя не было ни спичек, ни какого-либо иного средства развести огонь.
      - Да, такая проблема действительно возникла. Но стоило мне ненадолго перестать слизывать с пальцев "Воду Жизни", как я припомнил, что едва не прожег их до кости, пытаясь подзарядить скафандр. Тогда я оторвал от провода пару метров, сунул один конец в розетку, а другой поднес к маленькому фитильку в канистре. Шикарный фейерверк - и мой фитиль запылал.
      Изабель уперла в меня безжалостный взор.
      - Интересно, дошел бы ты до подобного безумия, если бы продолжал оставаться трезвым?
      Я долго молчал.
      - Этого мы никогда не выясним, не правда ли? - проговорил я наконец, пожимая плечами. - К тому же в этом нельзя обвинять одного меня. Я говорил, что в поясолете отменная система очистки воздуха и удаления дыма. Но обнаружилось и упущение: никто не подумал, что придется бороться с парами от нескольких тысяч литров горящего мангового бренди. Так что, фильтруя дым, система подавала в кабину пары чистого спирта. Вот почему я провел девятнадцать с половиной дней пьяным в дым.
      Джин Цей сильнее ухватила меня за руку.
      - Браво, неустрашимый Джонатан Велбрук Уайт, пионер покорения космоса спьяну!
      - Мне никогда не искупить этой вины, - согласился я, но тут же просиял. - С другой стороны, демонстрационный полет рудного шара-экспресса достиг поставленной цели.
      Второй этап размещения акций на 220 миллионов прошел на "ура", спрос превысил предложение. Сейчас "Орбекс Инкорпорейтед" готовится к полномасштабному производству рудных шаров, и первоначальное количество акций на руках у нас троих возросло вчетверо. Строго между нами, я теперь почетный гражданин этого полинезийского государства. То ли граф, то ли барон. Так что наши "тылы" обеспечены.
      Я величественно поманил робота-официанта, как две капли воды похожего на человека в своем старомодном черном костюме и белом фартуке.
      - Гарсон! Еще по одной для леди и кока-колу джентльмену.