Цари различных областей Индии имели по 500, 600 слонов, которые ценились в зависимости от своих размеров. Цена слона колеблется от 50 до 100 номисм (золотых) и даже больше, в зависимости от величины, или "кубатуры" слона.90 Слоны применялись для военных нужд, их приручали для различного рода работ, чего не делали в Эфиопии, по сообщению того же Козьмы. Из Персии на Цейлон привозили лошадей, которые приобретались по хорошей цене и ими можно было торговать без пошлины,91 следовательно, это был особенно нужный и желательный товар. В известной степени это делает понятным и преимущественное положение персидских купцов на Цейлоне и в Индии. Они имели возможность предоставить, в свою очередь, желанный товар. "Лошадей привозят ему (царю Тапробана) из Персии и он покупает их (????????) и привозящие их продают беспошлинно".92 Подвоз лошадей в Индию из Персии подтверждает и Марко Поло,93 эта традиция, следовательно, сохранялась в течение веков.
      ТОРГОВЛЯ ШЕЛКОМ И КАРАВАННЫЕ ДОРОГИ
      Экономическое соперничество государств, борьбу за торговлю тем или иным товаром знала еще древность. Возможность по своему усмотрению располагать ценами на товары, доставлять их на своих кораблях или перекупать их из первых рук в караванной торговле, - ставила в особо привилегированное положение то государство, которое этого добивалось.
      Ремесло и торговля, высоко развитые в Византийской империи, претендовали на первое место не только в Средиземноморье, но и в Передней Азии.
      Известно, какую огромную роль в промышленном перевороте, знаменовавшем переход к новому времени, сыграло введение в ткацкое производство хлопка. Но и в античности и в раннем средневековье производство тканей и выделка одежды имели значительный удельный вес в общей экономике. Шерсть, которую знали кочевые народы, в руках искусных ремесленников превращалась в тончайшие ткани, готовые хитоны и бурнусы. Льняная ткань служила преимущественно материалом для летней одежды. Шелк с древнейших времен производился в Китае, и способ его изготовления оберегался, как величайшая тайна.1
      В эпоху Римской империи произведение китайских рук - шелк - стал известен в Средиземноморье. Это была дорогая ткань, которая "ценилась на вес золота". Из шелка шили праздничные одежды, его надевали во дворцах, богатых виллах, как роскошь приносили в дар богам, покрывали им алтари, ткали культовые одеяния; о нем мечтали для подвенечной одежды невесты и с жадностью уносили в качестве добычи варвары.
      В раннем средневековье шелк стал сравнительно распространенным, но оставался все же дорогим и изысканным товаром, как об этом свидетельствует в IV в. Аммиан Марцеллин - ... "Seres... conficiunt sericim, ad usus antehac nobilium, nunc etiam infimorum sine ulla discretione proficiens".2
      К концу V и до начала VII в. н. э. на Ближнем и Среднем Востоке торговля шелком приобретает особенно большое значение. Она становится одним из весомых мотивов во внешней политике Византии. В доставке и продаже шелка оказались заинтересованными не только главная соперница Византии - Персия, но и Эфиопия, арабские княжества, согды и тюркский каганат. И в этом случае Константинополь наследовал связи, традиции и задачи Рима, который настойчиво стремился освободить и захватить ближайшие торговые пути. Одна за другой уступили его натиску: Петра, центр Набатейского государства (106 г. н. э.), Осроена с большим торговым городом Эдессой (216 г.) и, наконец, была покорена розово-мраморная красавица Пальмира со всей своей обширной областью (273 г.)
      С IV в. империя уже непосредственно граничила с Ираном как в Междуречье, так и на Кавказе. Несомненно, что интересы экономического характера - торговля со Средним и с Дальним Востоком - были в центре несколько фантастических замыслов последнего язычника на византийском престоле - Юлиана. Неудачный поход 363 г., закончившийся смертью Юлиана, был задуман наподобие экспедиции Александра Македонского.
      Не случайно то внимание, которое уделяют торговым связям Византии основоположники марксизма. "Константинополь, это - золотой мост между Востоком и Западом...".3 Константинополь - политический, административный, торговый и умственный центр империи - был "огромным торговым рынком" до того времени, пока не было найдено "прямого пути в Индию",4 и этот огромный рынок среди прочих товаров сосредоточивал и привозимый из Китая и Средней Азии шелк-сырец и шелковые ткани, которые отсюда уходили еще дальше на запад.
      Торговые пути из Срединной империи во второй Рим шли и сушей и морем. И те и другие приводили к иранским границам.
      Географическое положение сасанидской державы имело в этом случае все преимущества, так как сухопутные дороги с Востока приводили к ее границам, на западном побережье Индии преобладали ее фактории, а на Цейлоне персидские купцы издавна занимали первые места.
      Караванный путь из Китая шел через оазисы Средней Азии. С I в. до н. э. он проходил по северной окраине пустыни Лоб-нор, через Лу-лан; с новой эрой (2 г. н. э.) была открыта "новая дорога севера", которая прошла через север Турфанского оазиса и надолго сохранила положение главной торговой магистрали.5 По бассейну реки Тарим, через главные города Согдианы, караваны достигали границ Ирана. Обойти его из Средней Азии можно было только обогнув Каспийское море с севера и, переправившись через Кавказский хребет, достигнуть Константинополя. Но этот путь был очень труден, проходил по солончаковым и безводным степям, требовал переправы через большие многоводные реки, и движение по этим местам могло представлять опасность для жизни. К передвижению здесь прибегали лишь в редких, исключительных случаях, здесь не было установившегося, привычного пути, во всяком случае до IX в.
      Морским путем, по которому вывозили шелк, был Индийский океан Эритрейское море, по которому плыли к берегам Индии и на остров Цейлон (Тапробан). Наряду с пряностями, жемчугом, драгоценными камнями, отсюда вывозили щелк, доставлявшийся из Китая. В Персидском заливе и Индийском океане персидские корабли господствовали, с ними соперничали только эфиопские суда, поэтому византийские купцы поддерживали постоянные сношения с государством эфиопов. По Эритрейскому морю в их гавани регулярно ходили византийские корабли. Но к Адулису, главному порту Эфиопии, был и другой путь, по Аравийскому полуострову, требовавший затем лишь небольшого переезда по морю из Иемена. Из Сирии, через Палестину, Петру, по западному берегу Аравии до его южного мыса тянулся древний "путь благовоний". Эта караванная дорога сыграла выдающуюся роль в истории, так как она обусловливала южно-арабскую торговлю. Из всех этих возможных путей обычно Византия пользовалась посредничеством персидских купцов, приобретая из их рук шелк и шелковые изделия.
      Благодаря посреднической торговле шелком персы получали большие доходы. Для империи получение этого товара из их рук было невыгодно, приводило к экономической зависимости, к необходимости подчиняться назначаемым на шелк ценам. А Иран пользовался этой возможностью, повышал цены на шелк-сырец, который подвергался обработке в византийских мастерских, тем самым вынуждая повышать цену и на изделия. Византия, со своей стороны, стремилась установить определенные цены и взимать соответственные пошлины, для чего обычно назначались определенные города, в которых и находились таможни.
      В договоре, заключенном между императором Диоклетианом и шаханшахом Нарсесом в 297 г., местом торгового обмена назначался Нисибин, "город, лежащий на Тигре". По сообщению Петра Патрикия,6 именно этот пункт вызвал более всего возражений со стороны шаха, и только настойчивость посла Сикория заставила его согласиться и на это. Возражения шаха можно отнести за счет нежелательного стеснения персидской торговли. В последней большая доля приходилась на шелк.
      Можно также отметить, что, желая сделать подношение императору Феодосию, Шапур III (383-388) послал ему в подарок шелк, считая его большой ценностью.
      К 408-409 гг. относится закон Гонория и Феодосия, устанавливающий три пункта таможенного досмотра. Прежде всего это 1) Нисибин, уже упомянутый в договоре 297 г., 2) Калиник (Ракка) - на левом берегу Евфрата и 3) Артакса Арташат - на берегу Аракса, в среднем его течении.7 Торговля помимо этих пунктов запрещалась.
      Длительный период войн между Ираном и Византией в первой половине VI в. прерывал и затруднял нормальный торговый обмен, что не могло не отразиться и на доставке шелка-сырца для византийских мастерских. Повышение цен на шелк вызвало кризис, тем более, что с частным ремеслом конкурировали большие государственные мастерские, гинекеи.
      Когда в 562 г. был вновь заключен мирный договор между обеими державами сроком на 50 лет, то ряд пунктов этого договора устанавливал таможенные правила, нарушение которых строго каралось. Византийские и персидские купцы получали право провоза товаров через границу в тех пунктах, где находились таможни (п. 3), а именно - через Нисибин и Дару (п. 5), где проходил обычный торговый путь, по которому и следовало водить караваны. Всякий обход таможен, проезд с товарами, будь то византийскими или персидскими, без разрешения правительства, подлежал наказанию.8
      Это запрещение простиралось и на арабов и "на торговцев других варварских народов обеих держав", т. е. на находившихся под протекторатом, подчиненных Византии или Ирану "варваров", купцы которых вели торговлю. Очевидно, арабы и другие народы не раз пытались провозить товары по обходным путям.
      Договор устанавливал также правила возмещения убытков отдельным лицам и целому городу, потерпевшим от подданных другого государства. Убытки и потери, о которых идет речь, причиняются "не по праву войны или военной силой, а некоей хитростью и покражей" (????? ?? ???? ???? ??? ?????). Они нанесены, следовательно, в торговых делах, которые велись обманом и хитростью. Дело о нанесении убытка одному лицу решалось в присутствии официальных лиц обоих государств, в пограничных пунктах. Потери, нанесенные целому городу, обсуждались судьями (????????), которых государства посылали на границу. Неудовлетворительное решение кассировали, оно подлежало рассмотрению "стратига Востока"; наконец, обиженная сторона имела право делать представление царю обидевшей стороны. Не получив удовлетворения, обиженные могли считать мир нарушенным,9 casus belli был налицо.
      Караванная торговля неизбежно создавала крупные торговые операции, которые производились в пограничных городах, на сезонных и годовых ярмарках; кражи и обман были обычным явлением и затрагивали интересы не только отдельных лиц, но и целых городов.
      Правом беспошлинной торговли, и притом не в каком-либо определенном городе империи, пользовались "послы и следующие на казенных лошадях для оповещения". Они имели право рассчитывать на соответствующее внимание и заботу, а также торговать привезенными с собою товарами беспрепятственно и беспошлинно.10 Но это не должно было принимать слишком длительного характера. Если послы оставались на долгое время в какой-либо провинции и, следовательно, могли вести длительно свою торговлю, то им предлагали подчиниться общим правилам и не злоупотреблять своим положением.11 Неприкосновенность имущества послов и посланцев из другой страны была древним обычаем, одинаково принятым как на Западе, так и на Востоке. Беспошлинная покупка и продажа практиковались послами, и Лиутпранд в ? в. получил разрешение приобрести разные сорта шелка, в том числе царского, пурпурового, и вывезти их из Константинополя.
      Посольству Маниаха от согдов в конце VI в. тоже было разрешено ввезти в столицу и продать большое количество шелковых тканей.
      Договор 562 г. входит в подробности, имеющие большой интерес для уяснения формальной стороны заключения дипломатических соглашений с Византией. При заключении этого многолетнего договора было оговорено, что "по древнему обычаю" год должен содержать 365 дней. После ратификации договора цари обоих государств обменялись грамотами договора (??????). Грамоты были вписаны еще в две книги, причем тщательно выверяли точность перевода и по форме, и по смыслу. Подлинные грамоты были свернуты, и к ним были приложены печати на воске.12 Текст договора был составлен на двух языках - по-гречески и по-персидски - при участии двенадцати переводчиков: шести персов и шести ромеев. Экземпляр договора на персидском языке был отдан византийскому послу Петру, а на греческом языке был выдан Петром персидскому послу.13 Персидский посол, кроме того, взял экземпляр на персидском языке, не скрепленный печатями, византийский посол взял греческий экземпляр без печатей.
      Несмотря на соблюдение всех сложных формальностей, договор этот был нарушен задолго до истечения его срока. Император Юстин II отказал персам в дотации. В то же время византийская дипломатия деятельно искала новых путей и соглашений за пределами Персии, поддерживала и прямых ее врагов - тюрков, и соперников в торговле - согдов.
      ВИЗАНТИЯ И ТОРГОВЫЕ ПУТИ КАВКАЗА
      Важное торговое значение Кавказа в значительной мере и было причиной того, что он являлся яблоком раздора между Византией и Ираном. Этническая его раздробленность способствовала тому, что отдельные территории могли попадать в руки более предприимчивых, активных и мощных соседей.
      До времени арабского завоевания византийские хроники и законодательство пестрят упоминаниями различных городов Закавказья, особенно Армении. В частности, в IV в. Артакса - Арташат, - столица Аршакидской Армении, упоминается как центр, в котором официально была допущена торговля империи с персами.14 В настоящее время установлено и местонахождение Артаксы на левом берегу Аракса в среднем его течении. Особо важного значения достигает Арташат в первой половине IV в., до походов Шапура II в 364-367 гг. н. э. С 428 г. политическим центром Армении становится соседний Арташату Двин, на который часто переносится это старое название. В арабское время Артакса была загородным местом при Двине, вероятно играла роль рабада, судя по тому, что арабские источники называют ее "городом красильщиков".15 Карта Кастория, составленная во второй половине IV в. н. э. (см. иллюстр.), дает представление о многочисленных дорогах Армении, в частности, о тянувшихся из Арташата Двина в Иверию к Армастике и Тфилиде (Тифлис, Тбилиси), на восток к городам Аксарапорти и Аквилеи, а на запад к Севастополю (Фазис) у впадения реки Фазиса (Риона) в Черное море. Развитые торговые связи Армении характеризует в своих трудах академик Я. А. Манандян, уделяя особенно много внимания итинерариям и исторической географии.16
      Направление караванных дорог особенно характерно. Так, в Экбатане скрещивались северный путь, следовавший через Гекатомпил, и южный - из Мерва и Самарканда и из Индии через Кандагар. Из Эктабана в северном направлении пути шли на Арташат, а более короткий путь, минуя Селевкию, достигал Нисибина. Роль столицы сасанидов в торговле с Индией была очень значительной, так как индийские товары доставлялись туда с юга, через Персидский залив и вверх по Тигру. В торговле сухопутной товары Дальнего Востока, главным образом Китая, обычно привозились в Арташат и Нисибин, откуда они доставлялись в византийские пределы.17 В связи с этим находится возникновение ряда крупных городов на пути из Двина в Трапезунд, в том числе Ани, Каре, Арцни.18 О значении Ани как центра торговли и ремесла говорят данные раскопок.19 Культурное влияние Закавказья на всю Переднюю Азию давно установлено.
      Эти факты общего характера превосходно объясняют, почему соперничество и борьба между Византией и Ираном неизбежно перекидывались в Закавказье. Часть Армении, находясь в орбите персидской державы, имела постоянные связи с той частью, которая была присоединена к империи,- этим в полной мере обеспечивался быстрый торговый обмен. Всякий раз, когда экономическая борьба между двумя державами переходила в войну, Армения втягивалась в нее или становилась полем военных действий.
      Торговые пути через Армению, возможность получить через ее посредство наряду с другими товарами и шелк, несомненно играли значительную роль в тех дипломатических сношениях, которые налаживала Византия. Известны многочисленные описания богатства, изделий и товаров в городах Закавказья. Чисто экономические интересы империи совершенно очевидны в инцидентах середины VI в. с цанами (лазами), где введение монополии тяжело легло на местный обмен и торговлю.
      Но особенно существенно, что Византия намечает возможности своего влияния в Причерноморье и на Северном Кавказе. Одним из ее испытанных политических приемов была христианизация. Один из гуннских князей, Грод, правивший в Боспоре, на побережье Черного моря, принял в 534 г. крещение. Но это вызвало возглавленное его братом Маугером восстание гуннов, в результате которого Грод был свергнут.
      Известен и другой факт, связанный с попытками Византии утвердить свое влияние на Северном Кавказе, - поддержка, оказанная ею в христианизации гуннских племен, начатой одним из представителей Албании (Армении).20 Эти племена, населявшие Прикаспийские области Предкавказья, были в состоянии кочевом или полукочевом; так, Захария Митиленский говорит, что у них нельзя было найти "покойного местопребывания". К этим гуннам был послан из Византии посол Пробос, который "пришел с посольством от императора, чтобы купить из них воинов для войны с народами". Вербуя наемников для войска. Пробос в то же время сделал ряд шагов для укрепления христианства и заключения дружественных сношений с этими племенами. Насколько дальнозорка была эта политика, видно из того, что лет через 30-40 византийские послы, отправленные в Среднюю Азию, попытались вернуться оттуда, обогнув с севера Каспийское море. Они везли с сопровождавшими их согдами большое количество шелка. Достигнув областей Северного Кавказа, посольство могло рассчитывать на дружески расположенных к ним гуннов.
      Вообще же путь этот через Северный Кавказ и северное побережье Каспийского моря в Среднюю Азию, представлявший большие опасности, не был привычным.
      В первой четверти VI в. при Юстине I (518-527) Византия особенно сильно чувствовала свою зависимость от персидской торговли. Шелк-сырец, доставлявшийся персами, обходился очень дорого; непомерно повышались из-за этого цены и на выделанный из шелка товар, что ставило под угрозу работу мастерских в Византии. Необходимо было искать новых возможностей для доставки этого драгоценного сырья.
      С южной Аравией Византию связывали не только морские, но и караванные пути. В Иемене тогда утвердилось государство химьяритов, с которым, как и с арабскими шейхами, вдоль всего "пути благовоний" Константинополь поддерживал постоянные дипломатические отношения. Из Иемена корабли шли в Адулис к эфиопам, откуда снаряжались караваны судов на юго-восток Африки, на Малабарское побережье Индии и остров Цейлон.
      Однако попытка Византии упрочить свои торговые связи в Иемене кончилась неудачей, как было выше указано. Чтобы соперничать в Индийском океане с персами, Эфиопия также не была достаточно сильна. Византийской дипломатии приходилось продолжать свою ловкую политику с различными арабскими шейхами и мелкими государствами, которые участвовали в караванной торговле и способствовали, в частности, перевозке шелка. Перед ней стала и другая задача,- минуя Иран, попытаться связать себя непосредственно с государствами Средней Азии и там получать в свои руки необходимое сырье. Эти попытки и были сделаны.
      СРЕДНЯЯ АЗИЯ И ТОРГОВЛЯ ШЕЛКОМ
      Два источника VI в. дружно утверждают, что в Византии не знали, как производится и что такое шелк, пока в царствование Юстиниана один перс не принес в выдолбленном посохе яйца шелкопряда, из которых вывелись черви и были им выпущены на тутовые листья.21 Прокопий располагает более подробным и близким к действительности рассказом. Два монаха, прибывшие из Индии (?? '?????), зная, что император Юстиниан находится в затруднении в связи с тем, что персы не стали продавать ромеям шелк-сырец, предложили ему внедрить (????????????) разведение шелкопряда. Они могли это сделать, так как провели длительное время в "земле, называемой Серинда", где они в точности изучили, как происходит вся "механика" производства шелка.
      Желая точнее определить, где именно находится Серинда, Прокопий добавляет, что это "земля, населенная многими индийскими народами".22 Читать следует ???? - "где", по предложению Шаванна ("Serinda" dans lequel se trouvaient en grand nombre des populations hindoues).23 Эта поправка не обратила на себя внимания издателя Прокопия Хаури - он пишет - ????. Очевидно, речь идет о средней и центральной Азии или об одном из оазисов "шелковой дороги", известных теперь главным образом благодаря разысканиям и исследованиям советских ученых. Интересен труд Стэйна, который так и назван - "Serindia".
      Юстиниан, повидимому, придал большое значение предложению монахов и тому, что шелк действительно является производным самой "природы" или "естества" червей - ??? ?????? ?????? ?????????? ?? ?????. Привезти живых червей невозможно, но их зародыши или яйца могут выдержать длинное путешествие, притом каждый червь кладет множество яиц, а сохранить их можно, закопав в навоз. Юстиниан обещал монахам дары, если они приведут в исполнение обещанное.24 Тогда они предприняли вторичное путешествие в Серинду и, вновь (?????) побывав там, вывезли яйца шелкопряда в Византию. Черви вывелись и были выпущены кормиться на тутовые листья. Они окуклились и дали шелк. Принимая во внимание, что Прокопий ставит это свое сообщение в связь с ирано-византийскими войнами, и время, которое требуется для путешествия в Среднюю Азию или северную Индию, первое путешествие монахов могло иметь место в 550 г., второе - в 552 г., а их возвращение - в 553 или 554 г.25 Торговля со Средним и Дальним Востоком и тогда, как и позднее, была в руках, главным образом, несторианских купцов - как сирийцев, так и персов; языком их обычно был сирийский. Эти торговцы-путешественники и смогли завезти в Византию шелкопряда. Вопрос только - откуда они его вывезли?
      Источники разноречивы. Феофан Византиец говорит, что они пришли ?? ????? "из страны серов". Судя по тому, что он же говорит, что торговые города и гавани "серов" принадлежали сначала персам, а затем перешли к тюркам, не может быть, чтобы подразумевались китайские города и гавани. У Прокопия фигурируют два названия: Индия (?? '?????) и Серинда (???????). Следовательно, это не Китай, а области либо северной Индии, либо Средней Азии. Наиболее вероятно, что это речь идет о городах, торговых центрах и гаванях, которые были вовлечены в торговлю шелком, а это, в первую очередь, были среднеазиатские, согдийские центры, политическое господство над которыми перешло от кушан к эфталитам, а от них к тюркам. Сюда-то и прибыли персы-монахи и отсюда могли вывезти яйца шелкопряда. Серинда - это перепутье между Дальним и Ближним Востоком, та Средняя Азия, в которой трудолюбивые и искусные согды занимались ремеслом и торговлей.
      Средняя Азия играла важную роль в транзитной торговле как с Китаем, так и с Индией. Карта Кастория дает в этом отношении богатый материал и указывает на ряд путей, связывающих Среднюю Азию с Индией.
      Раскопки советских археологов все больше и больше раскрывают историческую роль и важное значение среднеазиатских областей и городов в древности и средневековье. Благодаря неутомимой деятельности и трудам С. П. Толстова, выдающееся значение Хорезма, лежавшего на большой караванной магистрали, доказано. Торговые связи этого крупнейшего центра были чрезвычайно обширны. Хвалиссы - хорезмийцы действительно веками играли международную роль. Хорезм нельзя было миновать ни крупным державам, ни кочевым народам, приливавшим, волна за волной, на территорию Средней Азии.
      Особенно ярко и выразительно о сношениях с далекими странами говорит одно из последних открытий С. П. Толстова. В тронном зале хорезмийских царей в Топрак-кала находится скульптура царя в типичной хорезмийской одежде и скульптурный фриз с изображением воинов его "гвардии". "Негроидный тип" этих воинов, составлявших личную охрану царя, напоминает эфиопов или "дравидов южной Индии". Их тело окрашено в темный цвет, губы вздуты, они имеют курчавые волосы. С. П. Толстов справедливо видит в этом указание на то, что хорезмийские цари вербовали свою гвардию из чужеземцев, вероятно, рабов. Негроидный тип указывает на то, что эти воины были или из южной Индии, "связь с которой хорезмийцы, несомненно, имели еще со времен кушанов, или еще более далекой восточной Африки".26
      Связи с северной Индией у согдийцев были также самыми оживленными. Раскопки в Пянджикенде, которые ведутся в течение ряда лет под руководством А. Ю. Якубовского, показали исключительно высокий культурный уровень Согда, оригинальное и своеобразное развитие его искусства.27 Широкая торговля согдийцев хорошо известна, она была не только транзитной, так как согдийцы славились своим ремесленным производством; их товары вывозились далеко за пределы их государства, а шелковые изделия занимали в этой торговле одно из первых мест.
      Для Семиречья А. Н. Бернштамом в целой серии работ убедительно доказано, что там скрещивались пути с Дальнего Востока - из Восточного Туркестана и Китая с дорогами из Согда и Ферганы, что здесь сохранились свидетельства связи с южной Сибирью, что можно найти следы общения с Византией и Ираном. Особый интерес в данном случае имеет наличие связи Семиречья с Индией.28
      Путь в северную Индию хорошо был известен кушанам, которые двинулись сюда из Средней Азии. Тот же путь затем проделали и эфталиты. На дороге в Индию и выросли Балк (Бактра), Каписи (Беграм) и Таксила, расположенная несколько восточнее Пешавара. Особенно оживленные сношения с Римской империей, как можно судить на основании нумизматического материала, найденного в Беграме, существовали во II и III вв. н. э.29 В Таксиле констатировали наличие стеклянных изделий сирийского происхождения,30 а кушанские монеты имеют там разительное сходство с монетами Августа.31 Храм солнца в Таксиле известен из сообщения о путешествии Аполлония Тианского, путь которого в Индию лежал через этот город.32 После IV в. н. э. этот путь в Индию сохраняется преимущественно для областей Азии; для Рима и Византии значительно оживляется морской путь по Красному морю и Индийскому океану.
      В VI в. Средняя Азия пережила новую смену кочевого владычества. Наследники Кушанского царства в V в., эфталиты, разбитые персидским оружием в VI в., были вынуждены уступить свое место тюркам. Еще во второй четверти VI в. один из эфталитских царей, стремясь захватить северную Индию, выступил с многочисленной конницей и двумя сотнями слонов. Этот поход белых гуннов (эфталитов) во главе с Галласом имел своей главной целью захватить богатую добычу. Лет 30-40 спустя они были вынуждены двинуться тем же путем, уже теснимые персами и потерпев поражение от тюркских орд.
      "Новыми господами" Средней Азии стали тюрки. Под их властью оказались согды, занимавшие ее главные культурные области.
      Немногие сведения, которые могут быть получены из источников того времени, говорят о своеобразном положении согдов. Они жили на большой караванной дороге, которая справедливо получила название "шелковой". Первоначально согды продавали лишь плоды своего сельского хозяйства, отчасти своих ремесел. Начав с посреднической торговли шелком, они сами переходят затем к изготовлению и выделке тканей из него, первоначально заимствуя их украшение, расцветку, рисунок из обихода своих потребителей, стремясь дать то, что могло найти сбыт. В этом отношении исключительно красноречивы и показательны археологические данные на всем протяжении шелковой дороги от Китайской стены до берегов Нила.
      Погребения в Лу-Лане, на северной окраине пустыни Лоб-нор (на юг от Турфана), где датированные китайские документы III в. являются хронологическим указанием, свидетельствуют о том, что торговый обмен носил двусторонний характер, так как в некоторых могильниках находятся не только шелковые, но и шерстяные ткани. Кусок ковра в одном из них, несомненно, является своеобразной выделкой Таримского бассейна, откуда вышли и другие шерстяные ткани погребений Лу-Лана. Вдоль реки Тарим города и селения с древнейших времен выделывали шерстяные ткани, в частности, появление кипорного тканья намечается здесь раньше, чем в Китае. Этот способ выделки шерстяной ткани был принят в Китае для шелка. Рисунки шерстяных тканей из Лу-Лана Аурель Стэйн называет "эллинистическими", а сохранившуюся часть лица, вытканного на одной из них, считает принадлежащей "греко-буддийскому типу".33 Шерстяные ткани Таримского бассейна находили сбыт за его пределами, и, в частности, в Китае. На одной из них, характерная техника выделки которой близка коптской, имеется типичное китайское изображение птицы на лошадиных ногах.34 Таким образом, для времени до IV в., на основании археологических данных, можно видеть, что местные, среднеазиатские рисунки и техника работы приносились с шерстяными тканями, производившимися в Средней Азии, а "китайские мотивы" несли красочные и фигурные шелка от "серов".
      Для VI-VII вв. раскопки в Астане (Турфан) дают материал, безошибочно указывающий на то, что шелк стал предметом выделки в центральных областях Азии. В могильниках Астаны умершему обычно закрывали лицо платком. Большинство из этих платков представляет собою многокрасочные шелковые ткани с типично среднеазиатскими изображениями.35 Шелковая ткань, которая имеет такой рисунок, точно датируется найденным в той же гробнице китайским документом от 8 декабря 667 г. На тесную торговую связь Византии и Китая, посредницей в которой была согдийская Средняя Азия, указывает и нумизматический материал. При захоронении умершего ему часто клали в рот монету, иногда ее клали на глаза. В одном случае были найдены монеты из серебра времени Хосрова Анушервана (531-579 гг. н. э.) и Хормизда IV (579-590 гг. н. э.) и медная китайская монета, которая "выделана династией Суй" (581-618).36 Так как в Китае серебряной и золотой монеты не знали, то мертвому клали монету западного, византийского, или персидского образца или ее подражание. В двух могильниках Астаны найдены имитации золотых монет, одна - Юстина I (518-527), другая - Юстиниана (527-565).37
      Археологические данные позволяют сделать вывод, что в Согдиане, Самарканде, Фергане, Бухаре, в бассейне реки Тарим производили шелковые ткани.38 Образцы согдийского шелка доходили и до Дун-Хуана, к самой Великой китайской стене, где найдена не одна согдийская рукопись. Текстильное производство Согдианы было очень развитым, и производимые товары вывозились далеко за ее пределы.