Тут-то и сыграла решающую роль находчивость Алексеева. Он приказал через небольшие промежутки времени сбрасывать за борт по одной дымовой шашке. В сумятице боя противник принимал их за горящий катер, потерявший ход, и сосредоточивал огонь по клубам белого дыма. Свою ошибку фашисты заметили только тогда, когда советский катер оторвался уже на большое расстояние.
      Впрочем, не только находчивость командира спасла катер от гибели. Замысел офицера удался благодаря исключительному мужеству, беззаветной самоотверженности всего экипажа этого маленького корабля. Катер получил много повреждений и пробоин. Был убит командир отделения мотористов Войнаровский, и вся тяжесть борьбы за живучесть легла на старшину Кормича. Вместе с другим мотористом, еще молодым и неопытным моряком, он, не жалея себя, устранял повреждения. Один из осколков попал в выхлопной коллектор, и отходящие ядовитые газы стали поступать в моторный отсек. У Кормича уже не было сил заделать пробоину, и он своим телом закрыл ее. Катер не потерял хода и благополучно возвратился в базу.
      Старшина 1-й статьи Михаил Данилович Кормич
      погиб на боевом посту, выполнив свой долг до конца. Его фамилия навечно занесена в списки части, и по сей день каждый раз на вечерней поверке произносится имя героя, напоминая молодым матросам о героических традициях старшего поколения.
      В ночных действиях у побережья противника командиры торпедных катеров иногда применяли способ засады. Засады устраивались у вражеских портов, в районах вероятного движения неприятельских судов. Какую выдержку приходилось проявлять катерникам, чтобы, заметив приближавшегося противника, подпускать его как можно ближе к себе, сохраняя полное спокойствие и неподвижность! Как умелый охотник хладнокровно подкарауливает свирепого зверя, так советские моряки выжидали приближения ненавистного врага и потом ошеломляли молниеносной, короткой, как выстрел, атакой и точным торпедным залпом в упор.
      Засада имела свои преимущества. Во-первых, противник, не ожидая опасности у своего порта, ослаблял бдительность и, что называется, сам шел в руки, притом внезапность нападения ошеломляла его, лишала возможности быстро принять какие-либо меры противодействия,
      Во-вторых, в засаде катера могли находиться значительно дольше, так как они меньше двигались, меньше тратили горючее.
      Однако основным принципом действий катеров являлся активный поиск противника. Выходу на поиск обычно предшествовала тщательная подготовка. Получив задачу, командиры внимательно изучали район действий, основные ориентиры на берегу, оборудование района минами, линию дозоров кораблей противника. Очень удачно метод активного поиска использовали торпедные катера, которыми командовали старшие лейтенанты М. П. Подымахин и В. С. Пилипенко. 27 апреля 1944 года после захода солнца катера пришли в заданный квадрат к западу от Севастополя. Командиры заглушили двигатели и осмотрелись. Не обнаружив противника, катерники завели по одному двигателю и на малом ходу двинулись к бухте Камышовой. Здесь, на фоне неожиданно блеснувшего луча прожектора, моряки заметили входившие в бухту суда. Стало очень досадно, что противник скрылся в бухте, но командиры решили не уходить, а, маскируясь тенью берега, задержаться здесь. Ждать долго не пришлось. Вскоре вновь показались силуэты вражеских судов. Конвой противника шел прямо на позицию катеров. Примерно с дистанции в 5 кабельтовых наблюдатели увидели транспорт, две быстроходные десантные баржи в охранении сторожевых катеров.
      Подымахин избрал объектом атаки транспорт. С каждой секундой все яснее и яснее вырисовывался его силуэт, и, когда дистанция обеспечивала попадание наверняка, выпустил торпеды. У борта транспорта водоизмещением в 3 тысячи тонн поднялся столб пламени и воды.
      Катер Пилипенко был вооружен ракетной установкой. Своей целью он выбрал быстроходную десантную баржу. Меткий залп накрыл ее. Артиллеристы быстро перезарядили установку - и вовремя. Через некоторое время совсем рядом внезапно появились четыре фашистских сторожевых катера. Пилипенко в упор разрядит установку в ближайший из них. Гитлеровцы и ахнуть не успели, как этот катер загорелся. На остальные посыпался град осколков. Пока разобрались, в чем дело, катер Пилипенко скрылся в темноте.
      В эту же ночь в районе Севастополя одержала крупную
      победу группа торпедных катеров под командованием капитан-лейтенанта А. И. Кудерского. Катерники обнаружили конвой противника в составе двух транспортов и шести кораблей охраны, шедших из Севастополя в порты Румынии. Чтобы рассредоточить внимание и оборону вражеского конвоя, Кудерский развернул катера для штурма с двух бортов. Удачно выполненный маневр охвата конвоя с двух направлений лишил противника возможности свободно уклоняться от атак, что сопутствовало успеху советских катеров.
      Старший лейтенант Петров, выйдя на правый борт тонувшего транспорта, атаковал и потопил его. Почти одновременно старший лейтенант Кананадзе атаковал с левого борта головной транспорт и также добился успеха. Торпеды, выпущенные по тральщику лейтенантом Лесовым, хотя и не достигли цели, но действия катера отвлекли внимание кораблей охранения и дали возможность его боевым товарищам успешно завершить атаку.
      Советские катерники не только устраивали засады на подходах к вражеским портам, но и предпринимали дерзкие набеги на защищенные стоянки вражеских кораблей, о чем уже говорилось. Во время подготовки таких набегов не всегда удавалось полностью вскрыть систему обороны порта, точно узнать расположение береговых артиллерийских батарей, боковых и сетевых заграждений, наличие корабельных дозоров. Поэтому командирам катеров приходилось порой сталкиваться со всякими случайностями, и здесь опять их выручала природная смекалка.
      Характерный случай произошел на Черноморском театре военных действий. В середине июля 1942 года разведка обнаружила в Ялтинском порту подводную лодку и несколько катеров. Появление их вблизи наших морских сообщений создавало угрозу судоходству, и командование флота решило избавиться от подобного соседства.
      Ночью два торпедных катера под командованием старшего лейтенанта Кочиева вышли из базы и взяли курс к Ялте. Этот порт был за радиусом действия торпедных катеров, поэтому пришлось снять с каждого по одной торпеде, чтобы за счет их взять больше топлива. Катера скрытно преодолели весь путь и незамеченными подошли к входным воротам порта. Примерно в это же время в порт входило несколько катеров противника. Кочиев немедленно воспользовался этим, и наши катера пристроились в кильватер к вражеским. Береговые посты приняли их за свои.
      В порту перед советскими моряками возникла новая трудность: как найти в темноте стоянку подводной лодки и торпедных катеров. На катерах было всего по одной торпеде. Значит, следовало бить только наверняка. Зоркие глаза моряков внимательно ощупывали каждый уголок порта и наконец увидели! Этому помогли те же самые катера, которые "провели" группу Кочиева в порт. Подходя к причалам, они освещали их, выбирая место для швартовки. Оба катера незаметно выпустили торпеды и повернули к выходу. Два гулких взрыва за кормой известили, что торпеды достигли цели. На следующий день разведка уже не обнаружила в Ялте подводной лодки. Она покоилась на дне со всем своим экипажем.
      Еще более дерзкий набег - на порт Анапу - совершили в мае 1943 года два наших катера под командованием старшего лейтенанта Смирнова. На этот раз они действовали на рассвете. Плохая видимость, затруднявшая использование авиации, сослужила катерникам хорошую службу. Катера на больших скоростях подошли к Анапе, чтобы застать здесь вражеский конвой, незадолго перед этим вошедший в порт. Немцы меньше всего ожидали налета в такое время. Пропустив в порт конвой, они даже не закрыли тросовые заграждения и не выставили дозора на внешнем рейде, полагая, что на заре наступающего дня никому и в голову не придет атаковать с моря.
      Такая оплошность дорого обошлась врагам. Катера скрытно подошли на видимость Анапы. Туман к этому времени несколько рассеялся, и командиры могли хорошо ориентироваться на рейде. Двигаясь малым ходом под глушителями, катера пробрались в глубь рейда. Впереди показались причальная линия и стоявшие возле причалов суда. Один из катеров выпустил торпеду по быстроходной десантной барже, другой - по катерам. На причалах началась паника.
      Торпедные катера, поставив дымовую завесу, быстро вышли с рейда, и только теперь противник открыл по ним артиллерийский огонь. Впрочем, стрельба велась, наверное, для успокоения совести, для оправдания перед начальством. Вреда стремительно уходившим катерам она принести не могла. Вскоре они скрылись в тумане. Группа успешно выполнила приказ.
      Командующий Черноморским флотом от имени Президиума Верховного Совета СССР наградил старшего лейтенанта П. М. Смирнова орденом Красного Знамени, лейтенанта В. А. Степаненко, командира одного из катеров,- орденом Красной Звезды, а весь остальной личный состав - медалью "За отвагу".
      Взаимная выручка
      "Помни каждый, что для успеха надо думать не о себе, а о товарище", писал адмирал Корнилов.
      B боевой обстановке взаимная выручка является одним из основных условий, помогающих одерживать победу над врагом. Порой даже простая уверенность в том, что рядом находятся друзья, которые не оставят тебя в беде и в любую минуту окажут необходимую поддержку, удваивает силы, укрепляет уверенность в благополучном исходе операции.
      Каждая совместная атака торпедных катеров в годы войны строилась прежде всего на взаимной поддержке. И каждый командир старался выполнить свою задачу так, чтобы облегчить этим действия других катеров. При этом катерники "сходили из того, что лучшая помощь товарищу, попавшему в беду во время боя, - это уничтожение врага.
      В начале февраля 1944 года три торпедных катера Черноморского флота под командованием старшего лейтенанта И. П. Шенгура ночью вышли на поиск вражеских судов. Вскоре наблюдатели обнаружили противника. Командир группы повел катера на сближение. Когда до противника осталось не более 5 кабельтовых, командиры увидели две десантные баржи и. несколько сторожевых катеров, которые следовали курсом на Евпаторию. Фашисты все еще не замечали наших катеров, и это позволило им занять выгодную позицию для атаки. По сигналу старшего лейтенанта Шенгура командиры катеров Б. А. Латошинекий и М. П. Подымахин вышли на дистанцию залпа и выпустили по одной торпеде. Однако взрыва не последовало. Видимо, из-за малых размеров целей торпеды прошли мимо..
      Тем временем гитлеровцы обнаружили атаковавшие их катера и открыли по ним артиллерийский огонь. Теперь уже, при повторной атаке, на внезапность рассчитывать не приходилось, и командиры решили прорваться через огневую завесу, взаимно обеспечивая друг друга. Катера младшего лейтенанта И. С. Иванова и старшего лейтенанта Подымахина завязали бой с кораблями врага, отвлекая на себя их внимание и огонь, а Латошинский незаметно, со стороны темной части горизонта, подошел к быстроходной десантной барже на короткую дистанцию и потопил ее. На отходе Латошинский обстрелял сторожевой катер и поджег его. Катер Иванова, вооруженный ракетной установкой, прикрывая отход Латошинского, потопил вражеский сторожевой катер. Так общими усилиями всех удалось добиться успеха.
      Бой торпедных катеров со сторожевыми катерами требовал от наших моряков исключительно надежной взаимной поддержки. Сторожевые катера из-за их малой осадки потопить торпедами невозможно. С ними приходилось вести артиллерийскую дуэль. А в артиллерийском вооружении сторожевые катера превосходили торпедные. Поэтому, встречаясь со сторожевыми катерами противника, наши катерники старались сосредоточивать пулеметный огонь нескольких катеров по одному сторожевому катеру, как это было, например, в одном из боев на Балтике июньской ночью 1944 года.
      В эту ночь группа из четырех торпедных катеров под командованием гвардии капитана 3 ранга С. А. Осипова атаковала конвой из трех транспортов и буксир с трехмачтовой шхуной, шедших в охранении трех тральщиков и двенадцати сторожевых катеров.
      Три торпедных катера успешно прорвались сквозь заградительный огонь и потопили два транспорта и тральщик. В четвертый катер попал снаряд, и он, потеряв скорость, на малом ходу начал выходить из боя. На отходе катер получил еще одно прямое попадание, загорелся и совсем лишился хода. Командир по радио сообщил Осипову о случившемся. Экипаж тем временем боролся согнем и заделывал пробоины. Командиры трех катеров А. И. Куликов, А. Н. Молостов и Н. С. Маряхин подошли к попавшим в беду товарищам. Куликов по приказу Осипова взял подбитый катер на буксир. Два других катера отстреливались от четырех сторожевых катеров противника, которые приближались с южного направления. В это время с северо-востока показались еще пять сторожевиков.
      Дело принимало тяжелый оборот. Чтобы оттянуть начало боя и скорее уйти от противника, Куликов увеличил ход. Но буксир не выдержал и лопнул. Тем временем и северная группа сторожевиков подошла на дистанцию артиллерийского огня и открыла стрельбу. Осипов принял единственно возможное в этой обстановке решение: команду с подбитого катера снять, катер расстрелять, чтобы он не достался врагу, и полным ходом выйти из боя.
      Снять команду было приказано Молостову. Пока он выполнял приказ, два других, прикрыв товарищей дымом, вели бой со сторожевыми катерами, атаковывавшими с севера. Южная группа сторожевиков решила воспользоваться создавшимся положением и начала окружать наши катера. Сняв команду и забрав документы с подбитого катера, Молостов взял курс на юг. Его катер тоже имел повреждения, да и людей на нем теперь стало вдвое больше, поэтому он не мог развить полной скорости. К нему сразу же привязался сторожевой катер противника и открыл огонь почти в упор. Куликов и Маряхин повернули на помощь Молостову.
      Соединившись, все трое пошли на прорыв окужения. Гитлеровцы, видимо, рассчитывали, что наши будут отходить поодиночке и тогда они их поочередно расстреляют. Но не тут-то было. Наши славные пулеметчики создали мощную огневую завесу, повредили два сторожевых катера, и командиры, пользуясь преимуществом в скорости своих катеров, оторвались от преследователей.
      Таких примеров взаимной выручки можно было бы привести очень много. Расскажем еще об одном.
      В августе Баренцево море иногда окутывается туманом. Чтобы фашисты не смогли пользоваться этим и незаметно проводить конвои, у входа в залив Варангер-фиорда почти всегда дежурили дозоры из двух торпедных катеров. В тот день, о котором идет речь, в дозоре находились катера Павлова и Киреева. Враг заметил их и, видимо, решил уничтожить. С разных направлений сюда шло более 10 сторожевых и торпедных катеров. Для наведения в воздух поднялся самолет-разведчик.
      На командном пункте соединения торпедных катеров радиовахту несли отличные специалисты. Они не только внимательно прослушивали эфир на рабочей частоте наших катеров, но и вели радиоразведку на волнах противника. Вскоре они перехватили немецкие радиопереговоры, из которых выяснилось намерение фашистов. Командир бригады капитан 1 ранга Кузьмин приказал немедленно отходить. "Вам наперерез идут шесть катеров противника".
      Получив это сообщение, старший группы капитан-лейтенант Б. Т. Павлов приказал усилить наблюдение и держать моторы в немедленной готовности к запуску. Враг не заставил долго ждать. Но как только фашистские катера появились в районе дозора, наши запустили моторы и скрылись в тумане. Однако противник продолжал преследование. Над дозором нависла угроза окружения. Еще увеличили обороты. Мотористы выжимали из моторов все возможное. А тут, как назло, на катере Павлова произошла поломка: у одного из моторов от перегрузки выбило свечу.
      Мотористы вынуждены были заглушить мотор, и катер резко уменьшил ход. Это произошло так неожиданно, что находившийся на мостике командир предположил попадание снаряда.
      Немецкие катера быстро приближались к сбавившему ход торпедному катеру.. Еще несколько минут, и они расстреляют его в упор. Катер Киреева имел полную возможность оторваться от преследователей. Но разве мог советский офицер бросить товарища в беде! На полном ходу катер Киреева развернулся, подошел к катеру Павлова и, включив дымовую аппаратуру, обошел вокруг него. Густая завеса прикрыла поврежденный катер.
      Сторожевики весь свой огонь перенесли на катер Киреева. Теперь над ним нависла смертельная угроза.
      Тем временем мотористы на катере Павлова устранили неисправность, и катер, увеличив ход, пришел на выручку экипажу Киреева, который вел неравный бой. Совместным огнем они отражали натиск противника, вырываясь из окружения. Командир бригады тотчас выслал на помощь из Пумманского залива шесть торпедных катеров. И как только немцы увидели, что идет поддержка, они отказались от преследования.
      Не раз торпедным катерам приходилось выручать летчиков, спускавшихся в море с подбитых самолетов. Иногда они делали это под огнем вражеской артиллерии. Однажды черноморцам пришлось спасать летчика в такую погоду, в какую малым кораблям, не приспособленным для борьбы с волнами, безопаснее отстаиваться в базе.
      Несколько дней на Черном море бушевал шторм. Волнение поднялось такое, что даже бухта Ак-Мечеть перестала быть для торпедных катеров надежным убежищем. Катера, стоявшие у пирса, бились друг о друга, морякам приходилось удерживать их буквально руками. Часть
      катеров пришлось вывести на рейд и поставить на якоря. В один из этих дней над бухтой показался самолет и, сделав круг, дал очередь из пулеметов в сторону моря. Это был известный катерникам сигнал: "В море упал летчик, надо его спадать!"
      Идти на поиски было приказано дежурному катеру, которым командовал старший лейтенант Б. С. Прокопов. Море встретило катерников весьма недружелюбно. Удары волн сотрясали катер до основания, верхнюю команду то и дело обливало водой с головы до ног. Но катерники мужественно переносили все тяготы штормового плавания. Ведь они шли спасать человека, которому в бушующем море еще тяжелее, чем здесь, на катере.
      Чтобы ускорить движение на волне, опытный моряк Прокопов вел катер рывками, при удобном случае увеличивая ход на короткое время. Но как увидеть в разгулявшихся волнах плавающего человека? Все чаще командир посматривал в воздух, где летал наводящий самолет. И летчик понял, что от него требуется. Он начал летать от катера в сторону своего товарища и обратно, показывая тем самым точное направление.
      Вскоре катерники обнаружили летчика. Как же ему помочь? Вплотную подойти нельзя: на такой волне недолго ударить корпусом катера. Решили бросить ему конец. Из этого ничего не получилось. То ветер относил конец, то ослабевший летчик не мог его поймать. Тогда боцман катера, попросив разрешение командира, разделся, обвязался концом и прыгнул в воду. Летчик был спасен.
      Между аэродромом и базой торпедных катеров не было телефонной связи. Но летчики по-своему отблагодарили катерников за спасение своего товарища. Над бухтой, где стояли катера, пролетел самолет и сбросил вымпел с запиской следующего содержания: "Дорогие друзья! Большое вам спасибо. Доблестным катерникам, ура!"
      С благодарностью вспоминают и летчики Северного флота, как экипажи торпедных катеров не одного из них вызволяли из холодной воды. Как-то после успешного налета на порт Киркенес один из наших бомбардировщиков, подбитый зенитной артиллерией, совершил вынужденную посадку в море у побережья Северной Норвегии. На помощь потерпевшему бедствие экипажу командование направило торпедные катера старших лейтенантов Н. М. Фролова и А. И. Киреева, а также гидросамолет.
      Три немецких истребителя пытались атаковать гидросамолет и расстрелять экипаж бомбардировщика, который находился в резиновой шлюпке. Катер Киреева поставил дымовую завесу и под ее прикрытием стал подбирать летчиков. Тем временем катер Фролова вступил в бой с вражескими самолетами. Комендоры Куверов, Борисов и пулеметчики Попов и Каримов открыли огонь по первому, который пикировал на катер Киреева. Ему так и не удалось выйти из пике - он рухнул в воду, объятый пламенем. Второй самолет, получив повреждение, тоже покинул поле боя. Третий счел за благо не связываться с катерами и улетел в базу.
      Впрочем, не всегда спасение летчиков обходилось столь благополучно. Как-то раз двум торпедным катерам под командованием капитан-лейтенанта Чернявского было приказано выйти в море и спасти экипаж самолета, упавшего в воду недалеко от нашего побережья. В районе падения самолета катерники никого не обнаружили. Экипаж, по всей вероятности, погиб. На обратном пути вблизи нашего побережья катерники заметили плававшую мину. Чернявский запросил у командира соединения разрешения расстрелять ее. Но не успели катерники разделаться с ней, как с командного пункта поступил приказ немедленно следовать в базу: с ближайшего фашистского аэродрома поднялись в воздух семь самолетов.
      Катера дали полный ход, и в это время из-за облаков показались "мессершмитты". Ревя моторами, они поочередно кидались на катера, поливая их пулеметно-пушечным огнем, забрасывая бомбами. Бой был неравным - два против семи.. Катера получили сильные повреждения, но отбили налет, причем один вражеский самолет уничтожили.
      Катер лейтенанта Шаповалова отделался несколькими пробоинами в корпусе, которые моряки быстро заделали. Положение катера капитан-лейтенанта Чернявского было значительно хуже. Повреждены почти все магистрали машинного отсека. Осколком перебило выхлопной коллектор правого двигателя. Отсек заполнялся удушливым газом. Все мотористы были ранены и не могли бороться с повреждениями. Моторы вышли из строя. Бензин из пробитой цистерны стал заливать машинное отделение. Катер остался без хода. Вода быстро заполняла его и уже достигла уровня коек. Заметив бедственное положение своих товарищей, лейтенант Шаповалов подошел к катеру Чернявского и высадил на него часть своих людей, которые начали заделывать пробоины, устранять неисправности в машинном отсеке. Одновременно на помощь спешил из базы катер старшего лейтенанта Киреева. Несколько человек с него также перешли на катер Чернявского для оказания помощи в борьбе за живучесть. Особенно тяжело было работать в машинном отсеке, куда протекал бензин из пробитых цистерн. Совместными усилиями личного состава катеров Шаповалова и Киреева катер Чернявского был отбуксирован в базу.
      Верные непреложному закону советских воинов "Сам погибай, а товарища выручай", советские катерники, не считаясь ни с чем, всегда шли на выручку своих боевых друзей.
      Однажды в глухую, темную ночь группа торпедных катеров под командованием Кочиева вышла в один из районов Керченского пролива на выполнение боевого задания. Головной катер наскочил в темноте на вражескую мину и затонул. Следовавший за ним катер старшего лейтенанта Иванова направился на помощь товарищам. Когда катер приблизился к месту взрыва, впередсмотрящий доложил, что видит прямо по курсу еще одну плавающую мину. Иванов приказал дать задний ход. Однако товарищей все равно надо было спасать, и командир катера, пренебрегая угрозой подорваться на мине, опять двинулся вперед. И опять наблюдатель доложил о плавающей мине. Иванов сам стал внимательно всматриваться в ночную тьму, чтобы определить, где мина, попытаться обойти ее, и вдруг увидел, что это вовсе не мина, а человек - командир отряда Кочиев, которого взрывом выбросило за борт. Чтобы вода не просачивалась в рукава спасательного костюма, Кочиев держался на поверхности с поднятыми вверх руками, и наблюдатель принял его в темноте за мину.
      - Я уже думал, что вы меня бросите, - сказал Кочиев, когда его вытащили из воды и недоразумение разъяснилось. - Очень не хотелось оставаться тут одному. Молодцы, что не испугались "мины".
      Пожалуй, во многом благодаря взаимопомощи и взаимовыручке экипажи торпедных катеров в ожесточенных боях с противником несли сравнительно небольшие потери и добивались замечательных побед во имя своей любимой Родины.
      Советские воины никогда не оставляют в беде командира. В тяжелом бою в Финском заливе гитлеровцы подбили и подожгли катер лейтенанта М. Н. Хренова. Командир и большинство экипажа были ранены. Был также тяжело ранен офицер штаба старший техник-лейтенант Н. В. Прушинский. Старшина группы мотористов коммунист Матюхин, моторист комсомолец Кусков и боцман Немиров, израненные и обожженные, не щадя жизни боролись с огнем и водой. Видя, что спасти катер не представляется возможным, он тонет и личному составу угрожает гибель от взрыва бензобаков, командир отдал приказ покинуть корабль. Матюхин и Кусков перевязали тяжело раненных офицеров, осторожно спустили их на воду и поддерживали, не давая погибнуть, в течение нескольких часов, пока не подоспела помощь. Славные моряки выполнили долг советского воина и коммуниста.
      Когда врач перевязывал Матюхина, он насчитал двадцать одно осколочное ранение, не очитая ожогов. Не меньше ран было у Кускова. Отважным балтийцам-катерникам за этот подвиг присвоено звание Героя Советского Союза.
      Взаимозаменяемость на катере
      На торпедном катере людей, как говорится, наперечет. Почти на всех боевых постах - по одному, по два человека. Тем большая ответственность лежит на них. Вот, например, боцман малого торпедного катера. У него много своих чисто боцманских забот, связанных с такелажными работами, покраской катера и т. д. Во время войны боцман был одновременно торпедистом: готовил к выстрелу главное оружие торпедного катера; выполнял обязанности пулеметчика, сигнальщика, химика. К тому же он умел и катер водить, знал основы навигации, учился заводить двигатели - мало ли что может случиться с мотористами в бою.
      Мотористов на катере - два-три человека, и обеспечивают они одно из его главных боевых преимуществ -скорость. Мотористы не видят боя, а только чувствуют его по стремительной скорости катера, по толчкам от ударов волн или от разрывов вражеских снарядов. По одним, только им известным признакам они угадывают напряжение боя и в самые острые моменты стараются обеспечить самые полные обороты моторов иногда ценой своей жизни.
      Радист торпедного катера на переходе несет только
      приемную вахту. Он не должен ничего передавать в эфир, чтобы противник не засек работу рации и тем самым не обнаружил присутствие в море торпедных катеров. Но слушать радисту приходится с большим напряжением, непрерывно, столько времени, сколько катер находится в море. Когда же начинается бой, радист включает еще и передатчик. Он принимает и передает множество приказов и донесений, особенно когда в бою участвует несколько катеров во взаимодействии с авиацией и другими силами флота.
      Успех выполнения боевой задачи катером зависит от четкой работы каждого члена маленького экипажа. Промах одного - беда всего коллектива. На торпедном катере, пожалуй как нигде, важен принцип: один за всех - все за одного. Вот почему каждый катерник старательно изучал не только свою специальность, но и специальности всех своих сослуживцев, чтобы уметь в бою заменить погибшего или раненого товарища. И нередко универсальные знания моряков помогали им одержать победу, спасали катер от гибели.
      "Умелый боец - везде молодец" - говорят в народе.
      Вот несколько примеров.
      В один из первых месяцев войны пять торпедных катеров под командованием старшего лейтенанта Гуманенко производили поиск вражеских кораблей в Рижском заливе. Неожиданно появились два самолета противника "Х-115", которые летели в сторону катеров. Была сыграна воздушная тревога, и катера изготовились к отражению налета самолетов. Три атаки отбили катерники. Командиры катеров, искусно маневрируя, уклонялись от бомб.
      Тогда фашистские летчики сосредоточили свои атаки на катере старшего лейтенанта И. М. Елькина, на котором находился Гуманенко. Видимо, они заметили на мачте вымпел командира отряда. Бомбы упали совсем близко. Были ранены Гуманенко, Елькин и боцман Антонов. В корпусе катера появилось много пробоин. В бензиновом отсеке возник пожар. Самолеты сделали еще заход. Боцман из-за ранения не мог вести огонь. Старший лейтенант Елькин сам встал за пулемет и открыл огонь по самолетам. Он до тех пор не отходил от пулемета, пока фашистские самолеты не улетели. В это время под руководством командира отряда моряки потушили пожар. Когда бой закончился, радист катера оказал первую помощь раненым. Так экипаж катера вышел победителем в бою с двумя самолетами. И решающую роль в этом сыграло умение командира метко стрелять из пулемета. В декабре 1943 года группа торпедных катеров под командованием капитана 2 ранга В. А. Чекурова успешно атаковала конвой противника в Баренцевом море. Командир катера старший лейтенант Г. М. Паламарчук потопил вражеский миноносец. Корабли охранения зажгли прожекторы и стали освещать атакующие катера, ведя по ним артиллерийский огонь. Желая помочь товарищам, Паламарчук поставил дымовую завесу, но тем самым привлек внимание вражеских артиллеристов к себе. Вокруг стали падать снаряды. Один из них разорвался в командирской рубке. Паламарчука ранило в обе ноги. Преодолевая жгучую боль, он продолжал управлять катером, выводя его из-под обстрела врага. Через некоторое время силы покинули командира. Тогда за руль встал боцман Колобов. Паламарчук часто тренировал боцмана в управлении катером; район плавания Колобов знал так же хорошо, как и командир. Поэтому, взяв в свои руки штурвал, Колобов уверенно повел катер в базу.
      В одном из соединений торпедных катеров Черноморского флота ежедневно на вечерней поверке дежурный офицер называет имя главного старшины Константина Акимовича Юдина. В ответ в торжественной тишине раздается голос стоящего в строю правофлангового матроса: - Пал смертью храбрых в бою за свободу и независимость нашей Родины!
      Ветеран соединения Константин Юдин был одним из зрелых и опытных катерников. Ответственность перед народом, священное чувство долга перед Родиной никогда не покидали его. Служил он в должности механика катера, в совершенстве владел своей и всеми другими специальностями, был надежным помощником командира. Много боевых выходов совершил катер, и всегда электромеханическая боевая часть работала безотказно. Бывалый моряк постоянно заботился о том, чтобы его молодые товарищи так же отлично владели техникой, как и он сам. В многочисленных боях с ненавистным врагом отважный черноморец проявлял высокую стойкость, мужество, презрение к смерти.