Жена председателя еле сдержала крик, когда увидела его, бледного, волокущего ногу, опирающегося на Егора. Но быстро успокоилась — крови ведь не было. Председателя уложили на постель, пристроили поудобнее ногу. Он сопротивлялся и шумел, требовал, чтобы с ним не возились, а занялись бы пришельцем. «Монах» действительно оказался ранен в ногу, рука председателя с годами твердости не потеряла. Рана была пустяковой, пуля только вскользь задела, и без сознания пришелец был скорее от шока, а не от потери крови. Кстати, кровь была обыкновенной, красной. Жена председателя, перевязав «монаху» ногу, решила расстегнуть плащ у него на груди и… теперь уже пришлось приводить в чувство ее! Сдвинув капюшон, она взялась за застежку, начала вертеть ее, и от неосторожного движения с лица пришельца сползли черные очки, а вместе с ними и все лицо, которое оказалось умело сделанной маской. Настоящее же лицо «монаха» и лицом-то назвать можно было с огромной натяжкой. Напоминало оно свиное рыло, поросшее редкими черными волосами, с круглыми, лишенными век глазами. Увидев это, жена председателя охнула и осела на пол в обмороке. Егор и мужик из засады в растерянности стояли над лежавшим на полу пришельцем и женой председателя и не знали, что делать.
      Хладнокровия не потерял один председатель. С постели он скомандовал мужику:
      — Петрович! Воды принеси и побрызгай ей в лицо!
      Петрович метнулся в коридор. Егор, вглядываясь в «рыло» пришельца, думал: «Пусть теперь мне только скажут, что разумные существа во всей Вселенной должны походить на человека!»
      Вода подействовала. Жена председателя открыла глаза, потом села. Вспомнив же, что произошло, она, не вставая, стала пятиться к стене, стараясь не смотреть на «монаха».
      Егор отобрал у Петровича кружку с водой и повторил процедуру приведения в себя с пришельцем. Брызги воды подействовали на инопланетянина так же, как и на жену председателя. В круглых глазах появилось осмысленное выражение. Пришелец обвел комнату взглядом, попытался вскочить, но со стоном рухнул на пол. Сознание в этот раз он не потерял. Полежав какое-то, время, «монах» попросил:
      — Помогите сесть. Так мне будет легче разговаривать.
      Егор кивнул Петровичу: «Давай!» На Петровича, мужчину, по всему видно, опытного и ко всему привычному, внешний вид пришельца никакого шокирующего воздействия не оказал. Совершенно спокойно он помог «монаху» приподняться и прислониться к ножке стола. Егор вспомнил об оружии, достал из кармана стреляющую машинку, надеясь, что в случае надобности как-нибудь сумеет из нее выпалить.
      Пришелец, увидев оружие, сказал:
      — Уберите. В нем нет нужды. К тому же это только парализатор с кратковременным периодом воздействия.
      Странно было видеть, как он произносит русские слова. Лицо его, лишенное мимики, оставалось неподвижным. Голос был бесстрастным, но Егор мог поклясться, что в нем слышалась ирония.
      С кровати подал голос председатель:
      — Так что, нога у меня не навсегда покалеченная?
      — Нет, — ответил пришелец. — Действие заряда рассчитано максимум на час.
      — То-то я чувствую, что она ныть начинает.
      Егор все же парализатор не убрал, решив, что хватит и часа, если что.
      — Ну, поговорим начистоту? — спросил он «монаха».
      — Мне больше ничего не остается, — просто сказал тот. — И хотя это строжайше запрещено, я думаю, обстоятельства складываются так, что придется рассказать вам всю правду.
      — Вот-вот, — сказал председатель. — Давно пора.
      — Но сначала, — продолжал пришелец, — я хотел бы, чтобы вы кое-что посмотрели. У вас есть видеоаппарат?
      — Это телевизор, что ли? — спросил председатель.
      — Да, — подтвердил пришелец. Он покопался в глубине плаща и достал маленькую коробочку черного цвета. Егор нервно повел стволом парализатора.
      — Ну-ну, — сказал пришелец, — не делайте глупостей. Нажмете еще случайно. Тогда я ничего не смогу объяснить. Подключите этот аппарат к антенне вашего телевизора.
      Егор взглядом показал Петровичу: «Присмотри за ним!», — взял кубик и направился к стоявшему на тумбочке «Рекорду», кокетливо прикрытому кружевной салфеткой. На боковой грани кубика имелся выступ, который в точности подошел к антенному гнезду телевизора.
      — Подсоединил, — сказал Егор. — Что дальше?
      — Включайте.
      На экране сквозь туман проступили очертания огромного шара. «Земля», — подумал Егор, но тут же понял, что ошибается. Очертания материков были совершенно иными.
      — Жаль, что изображение черно-белое. В цвете это впечатляет сильнее. У вас примитивная техника, — сказал пришелец.
      — Есть и цветные телевизоры, — оскорбился на кровати председатель.
      Некоторое время картинка не менялась. Планета спокойно плыла в космосе. По ее поверхности скользили облака, но в разрывах между ними ничего особенного видно не было: горы, реки, моря.
      В левом углу экрана появилось несколько светлых точек. Они росли, количество их увеличивалось, и вот уже стало видно, что это огромная армада космических кораблей приближается к планете. Преобладали «летающие тарелки», но были и шары, и пирамиды, и вообще какие-то немыслимые конструкции.
      Не задерживаясь, армада устремилась к поверхности планеты, плавно ныряя в ее атмосферу.
      Картинка сменилась. Теперь снимали с земли. Прекрасный город раскинулся на берегу залива. Высокие белые здания среди густых парков. Город несколько напоминал Рио-де-Жанейро. Только растительности было побольше и над городом не стояла, раскинув руки, гигантская статуя Христа.
      Улицы были полны народа. Существа, очень напоминавшие людей, почти неотличимо на них похожие, толпами собирались на площадях. Все смотрели вверх, очевидно, предупрежденные о прибытии кораблей. И вот они появились. Тяжело и в то же время грациозно десятки их опускались на город.
      — А почему нет звука? — спросил председатель.
      — Несовпадение параметров аппаратуры. Я же говорил, что у вас примитивная техника.
      — Это еще неизвестно, у кого она примитивнее, — опять обиделся председатель.
      А на экране происходило странное и страшное. Из опустившихся космических кораблей хлынули колонны… «зайцев». Да, тех самых «зайцев», которых приютил дядя Саша. Только эти были, кажется, побольше ростом. И они были вооружены.
      Через пятнадцать минут большая часть жителей города была уничтожена. Оружие «зайцев» разило без промаха. Тот, в кого попадал луч, исчезал в яркой вспышке, и на этом месте еще несколько секунд расплывалось блеклое облачко то ли пара, то ли дыма…
      Оставшихся в живых загнали в несколько шаров-звездолетов, которые тут же взлетели и исчезли в небе. Город был захвачен. Можно было предположить, что по всей планете сейчас происходит то же самое.
      — Выключи, — сдавленным голосом сказал председатель и выругался. Жена его тихо плакала в углу. Даже у невозмутимого Петровича на скулах играли желваки. Егор с трудом разжал стиснутые челюсти и шагнул к телевизору.
      — Там мы не успели, — сказал пришелец. — Вас должна была ожидать такая же судьба. Только благодаря нашему заслону, они не прорвались. Этот космический корабль попал сюда случайно и был сбит. Идет большая война. Вы не участвуете в ней впрямую, но не можете не понимать, на чьей стороне вы находитесь. Поэтому отдайте нам их.
      Все молчали.
      — Нет, — сказал наконец председатель.
      — Но почему? — пришелец попытался встать, застонал и снова опустился на пол. — Почему?
      Председатель сел на кровати, несколько раз согнул и разогнул бывшую до этого неподвижной ногу.
      — Что вы с ними сделаете? — спросил он.
      — Уничтожим, разумеется, — в голосе пришельца не было сомнения.
      — Вот поэтому — нет, — сказал председатель.
      — Вы сумасшедшие! К ним нельзя проявлять ни малейшей жалости! Да они и секунды бы не колебались!
      — Они — да. Мы это видели. Но те, что у нас, — дети. Они за отцов не отвечают.
      — Какая разница: взрослые, дети? Это заложено у них в генах! Они существуют для того, чтобы убивать, как вы этого не понимаете?
      — Нет, — сказал председатель. — Мы можем долго разговаривать, но все это бесполезно. Вам трудно нас понять. Мы и сами не всегда понимаем себя. Но одно я знаю точно. Если я сейчас отдам вам их, зная, что вы с ними сделаете, то никогда в жизни себе этого не прощу. И поэтому буду защищать их от вас любыми средствами.
      — Хорошо, — сказал пришелец. — Вы — это еще не все жители планеты. Зовите своих людей, и мы спросим у них. Я верю, что разум возобладает над эмоциями. Зовите-зовите, вам ничего не угрожает с нашей стороны, должны были бы уже понять. Ведь у нас даже оружия против вас нет, кроме этих маломощных парализаторов.
      — Ну хорошо, — решился председатель. — Егор, дай мне его пистолет и сходите с Петровичем, народ соберите. Только пусть у дома Ивановича кто-нибудь останется. На всякий случай.

      В окно постучали. Когда стук раздался снова, уже сильнее, его наконец услышали и умолкли.
      — Совсем об охране забыли, — сказал председатель. — Егор, посмотри, кто это.
      Егор взял двустволку вышел. Под окном стоял лохматый — второй из искателей икон. Егор поднял ружье.
      — Что надо?
      — Я парламентер, — угрюмо сказал лохматый.
      — Чего? — удивился Егор.
      — Парламентер я. Для переговоров пришел.
      — Для каких переговоров?
      — Да эти меня послали. Веди к вашему главному.
      Егор немного поколебался, не дать ли этому парламентеру сразу в ухо, но потом махнул стволом:
      — Пошли.
      В комнате курили. «Парламентер» как-то сразу определил, что главный тут председатель, и сказал, обращаясь только к нему:
      — Велели передать, что если вы ихнего отдадите, то они вашего отпустят.
      — Какого нашего? — не понял председатель.
      — Ну этого, с мотоциклом, здорового.
      Егор увидел, что под глазом у лохматого расплывается большой синяк. «Молодец, Петр Серафимович!» — подумал он.
      — Неужели Петька не прорвался? — поразился председатель.
      — У него мотоцикл не завелся. Я к нему подошел, а он драться… грустно сообщил лохматый.
      — Мы предусмотрели этот ваш ход, — сказал пришелец. — Ни один двигатель сейчас здесь работать не может. И связи не должно быть.
      — Техника, значит, передовая? — неприятным голосом осведомился председатель. Пришелец промолчал.
      — Так что же вы с вашей техникой не придете и не заберете «зайцев»? — не отставал председатель.
      — Неужели вы не понимаете, что мы не можем применять к вам силу? устало сказал пришелец. Он, видимо, уже понял, что ничего из его затеи не получится. Два часа дебатов ни к чему не привели. Фильм, показанный еще раз, теперь уже всем, впечатление произвел. Тихо матерились, расспрашивали пришельца о подробностях войны. Тот немногословно отвечал. Но когда он повторил свою просьбу, а председатель добавил о судьбе «зайцев» в случае выдачи их «монахам», то тихо материть стали пришельца. Не в лицо, конечно, а в сторону, но так, что понятно было, кому адресовано.
      Все «зайцев» видели, все знали, что это дети, которых судьба случайно занесла в гущу военных действий. А потому и двух мнений быть не могло: дети-то здесь при чем, если отцы воюют?
      — Ладно, — сказал председатель, — хватит разговоры разговаривать. По-моему, все ясно. Что нас защитили — земной поклон вам и спасибо. Но детишек на погибель мы вам не отдадим. И это наше последнее слово. Так, товарищи?
      Товарищи одобрительно загудели.
      — Все, закругляемся! — подвел черту председатель. — Как обмен пленными будем производить?
      — Помогите добраться до машины, где меня ранило, — сказал пришелец. — Я сообщу своим о вашем решении. Планету мы будем прикрывать по-прежнему, но ваш населенный пункт будет под особым контролем.
      — Это пожалуйста, — сказал председатель. — Только не пытайтесь какую-нибудь каверзу устроить. Сразу вас предупреждаю, чтобы потом неприятностей не было.
      Пришелец молча кивнул и стал засовывать в плащ телекубик и ненужные теперь маску и очки. Егор протянул ему парализатор.

      Петрович и Егор, по-пионерски сплетя руки в сидение, несли раненого пришельца. Тот обнимал их за плечи. Светало, и единственная улица села была видна из конца в конец. В отдалении у «Жигулей» стояли несколько фигур в черных плащах и среди них злой и растерянный Клюев.
      — Может быть, это и к лучшему, — сказал вдруг пришелец, ни к кому особенно не обращаясь. — Эти дети могут со временем стать связующим звеном. Хотя многим у нас эта мысль очень не понравится…
      — Ничего, — сказал Егор. — Привыкнут!
      Больше они не разговаривали. Молча передали его товарищам, молча забрали Клюева и, холодно раскланявшись, разошлись. Отряд самообороны стоял поодаль, наблюдал.
      Клюев возбужденно заговорил:
      — Я им ничего не сказал! Письмо съесть успел, фотографии порвал. А кассету они не нашли.
      — Нормально, Петр Серафимович, — улыбнулся Егор. — На память тебе останется.
      Вернулись сначала все к дому председателя. Петрович вывел из кладовой сидевшего там яйцеголового.
      — Вареник! — заорал тот, увидев своего компаньона. — Вареник! Бабки-то — фальшивые!
      — Как? — опешил тот.
      — Так! Номера одинаковые!
      — Брешешь! — взревел Вареник, таща из-за пазухи толстенную пачку сотенных купюр.
      Да, номера на всех банкнотах были одинаковыми. Пришельцы, видимо, не очень разбирались в валютно-финансовых делах землян. Это Егор обнаружил сразу же, вернувшись со встречи с «монахом». И злорадно сообщил потом пленному яйцеголовому. Тот уже немного пришел в себя от пережитого потрясения. А вот на Вареника сейчас посмотреть было одно удовольствие. Лицо его пошло красно-синими пятнами, он задыхался, словно получил сильнейший удар под ложечку.
      — Так, — обратился к ним председатель, — даю вам десять минут. Если после этого времени вы все еще будете в пределах села — прикажу стрелять, как в диких зверей. Ясно? Марш!
      Спекулянты бросились бежать по улице.
      Егора дернули за рукав. Рядом стоял Денис с «зайчонком» на руках.
      — Пап, — сказал он. — Все хорошо?
      — Да, — ответил Егор. — Все оч-чень хорошо!
      Денис заулыбался.
      — Смотри, что Васька уже знает!
      — В лезу родзилась елодчка! — зачирикал «зайчонок» Васька.
      — Ну, молодец! — сказал подошедший председатель. — Подрастешь — в школу ходить будешь!
      — Заберут их у нас! — сказал Егор.
      — Кто? — встревожился председатель. — Эти, что ли?
      — Да нет. Ученые, медики…
      — Ну да, — сказал председатель. — От космических отстояли, а уж от своих-то и подавно отстоим!