Многие уверены, что первыми живыми существами с Земли, полетевшими в космос, были легендарные собачки Белка и Стрелка. Те, у кого память получше, вспомнят, что перед ними в космос летала дворняжка Лайка. Но на самом деле не правы окажутся и те и другие…
      Клички первых собак, отдавших жизнь во имя науки, в годы рождения советской космонавтики хранились в глубокой тайне. Как были засекречены и имена людей, проводивших с ними эксперименты. Что говорить, если даже сам Королев «конспирировался» в печати под фамилией Сергеев.
      Поэтому имени Олега Газенко — сотрудника спецлаборатории Института авиационной медицины ВВС, которая проводила опыты с собаками-космонавтами — в Советском Союзе никто не знал. Да и теперь в России знают немногие, хотя в научных кругах, в том числе на Западе, он весьма известная личность. Академик Газенко до сих пор активно работает! Причем беспрерывно курит. И пьет. Бифидум-бактерин — изобретение космической медицины. Может, поэтому в свои 82 выглядит молодцом?

      Академик Газенко — один из немногих ныне живущих основоположников отечественной космической биологии. В 1941 году он окончил военный факультет 2-го Медицинского института. В 1946—1947 годах был научным сотрудником кафедры физиологии Военной медакадемии в Ленинграде. С 1947-го — работал в Московском институте авиационной медицины ВВС. С 1968 по 1988 год — директор Института медико-биологических проблем Минздрава РФ. С 1988 года — советник Российской Академии наук при этом институте. В 1998 году академик Газенко стал лауреатом Демидовской премии в области космических исследований. В разное время ее удостаивались такие ученые, как Крузенштерн, Якоби, Литке, Пирогов, Менделеев.
Справка «МК».

       Олег Георгиевич, как вы стали участником тех секретных экспериментов?
      — О, это долгая история… Мне просто повезло. Я после мединститута сразу попал на фронт. А после войны, в 1947 году, меня пригласили на работу в Институт авиационной медицины, который только открылся. Институт разрабатывал медицинские средства для летчиков. Мы изучали, как полеты на больших высотах влияют на здоровье, как работает летный состав в условиях Крайнего Севера, в жарких пустынях, участвовали в экспедициях… Как раз в это время в стране начали думать о космических полетах. И в 1948 году нам поручили готовить опыты на животных.
 
       Когда они начались?
      — В 1951 году. Первых собак мы запускали на высоту от ста до четырехсот пятидесяти километров на так называемых высотных ракетах. Головная кабина отделялась и спускалась вместе с псом на парашюте. На борту ракеты были приборы слежения за состоянием «пилотов». Прежде всего мы изучали, как влияет на организм невесомость. Правда, первые полеты продолжались всего несколько минут, и точные выводы было сделать сложно.
 
       А как звали первого настоящего космонавта? Это была та самая Лайка?
      — Что вы, Лайка полетела только в 1957 году. К ее полету готовились почти десять лет. Лайка погибла, потому что искусственный спутник еще не имел системы спуска на землю… А самые первые собаки-космонавты выжили и вернулись на Землю. Они летали в космос на высотной ракете. Их было двое — Цыган и Дезик.
      Перед полетом, как и другие собаки, они прошли серьезную подготовку. Их приучали к специальной одежде с датчиками, отучали от клаустрофобии, чтобы они могли спокойно находиться в закрытой кабине. К одному только не могли приучить — к невесомости. На земле ее создать невозможно…
      Специального названия наша лаборатория не имела, все было засекречено. В ней работало-то всего человек пятнадцать. Мне поручили подготовку полетов животных на искусственном спутнике. В тот момент как раз создавались мощные межконтинентальные баллистические ракеты (в военных, разумеется, целях), с помощью которых можно было вывести на орбиту спутник. Так вот, Лайка вышла на орбиту на втором по счету спутнике 3 ноября 1957 года, а первый был без пассажиров. И уже после полета Лайки стало ясно, что ждать выхода человека в космос осталось недолго. Но нужно было только провести еще несколько экспериментов с животными. Я отвечал и за подготовку запусков животных, и за их отбор.
 
       Как их отбирали?
      — Это были обычные собаки, которых отлавливали на улицах и направляли в питомники, откуда ученые получали их для экспериментов. Все без исключения — беспородные. Мы в первую очередь смотрели на вес: годились только небольшие животные, 4—5 килограммов. Размеры летательных аппаратов не позволяли запустить, к примеру, овчарку. До Гагарина на ракетах летало десятка три собак, и еще около десяти на искусственных спутниках. Кроме собак мы запускали мышей, крыс, морских свинок, обезьян, мух, семена растений… Было этакое подобие Ноева ковчега. Но первыми все же были собаки.
 
       А в США?
      — В отношении опытов американцы нас обогнали: они начали проводить их на два года раньше. Первыми американскими «космонавтами» были крохотные беличьи обезьянки, потом они проводили эксперименты с мышами. Зато наш зоопарк был гораздо шире.
 
       Космонавтам-людям по возвращении из космоса полагались звания, деньги и привилегии. А как складывалась судьба собачек-героев?
      — Да по-разному… Некоторые, кстати, по нескольку раз летали. Некоторых просто отпускали на свободу. А одна космонавтка, Жулька, у меня дома жила. Хорошенькая такая, пушистая, беленькая, востроносая… Она была настоящей героиней, летала целых три раза — два раза на ракетах, а третий на корабле-спутнике, предшественнике того корабля, на котором летал Гагарин. И если б не случилось беды, именно Жулька, а не Белка и Стрелка, первой облетела бы вокруг Земли. Но — не сложилось. Ее третий полет в декабре 1960-го получился неудачным. Из-за технического сбоя спутник не вышел на орбиту. В таких случаях аппарат предназначался к уничтожению, но система опять не сработала. Спутник упал в Сибири, в районе Подкаменной Тунгуски. Два дня он провалялся в тайге, пока к нему через глубокий снег не добрались спасатели. Натерпелась собака: во время падения ее крутило-вертело, а потом еще два дня на морозе без воды и еды… И Жульку «списали» из космоса. А мне стало жалко, и я забрал ее к себе домой. Так Жулька прожила у меня лет четырнадцать… А первый удачный орбитальный полет действительно совершили Белка и Стрелка. Корабль, на котором они летели, имел все системы, необходимые для полета человека. Они провели целые сутки в состоянии невесомости.
 
       Говорят, что то ли Белкин, то ли Стрелкин отпрыск попал в Америку?
      — Совершенно верно. Обе собаки после возвращения на Землю имели потомство.
      Первой ощенилась Стрелка. Одного щенка, самого симпатичного, по кличке Пушок, Никита Сергеевич Хрущев подарил американскому президенту Кеннеди. Где-то в течение пяти лет потом мы получали сведения о том, что собака жива-здорова и радует семью президента. А потом все затихло… Что случилось с Пушком дальше, даже не знаю.
      После Белки и Стрелки из собак в космос летали Мушка, Пчелка, Чернушка, а последней, перед Гагариным, в марте 1961 года — Звездочка. Посмотреть на ее полет на космодром привезли будущих космонавтов. Сам Гагарин за Звездочкой наблюдал, чтобы убедиться: полет в космос может пройти для человека благополучно.
      А после полета Белки и Стрелки в космос стали запускать грибы, микробы, морских свинок, даже черепах. Например, первый облет живыми существами Луны — об этом мало кто знает — выполнили наши советские черепахи на ракете «Зонд-5». Они вернулись на Землю, приводнившись в Индийском океане.
 
       Ваша работа была страшно секретной. Конкретно в чем это заключалось?
      — Да во всем. Во всех отчетах мы, как разведчики, использовали условную терминологию. Например, не имели права писать слово «спутник». Вместо него писали «изделие». Не писали «регенерация атмосферы», а писали «агрегат». Если же потом отчет переписывала машинистка, у которой был допуск к секретам степенью ниже, она пропускала в документах цифры — мы потом вписывали их от руки.
      Секретность в разумных пределах, конечно, полезна. Но тогда разумных пределов не было. Например, первые публикации о самом факте освоения космоса у нас появились только после запуска первого спутника. Авторы научных публикаций выступали под псевдонимами, а имена конструкторов заменяли должностями. Так, Королева газеты называли просто «главным конструктором», а Келдыша — «главным теоретиком».
 
       Не обидно было, что вы работаете, а никто вас не знает? Хотя бы доплачивали за такую секретность?
      — По-моему, что-то доплачивали… Но это было неважно. Мы работали за интерес.
      И с огромным энтузиазмом. Окна института светились до глубокой ночи… Вот ведь еще одна причуда того времени — ученых торопили сделать тот или иной шаг в освоении космоса к каким-нибудь датам. Это, сейчас, наверное, смешно, но, например, полет Лайки мы приурочили к 40-летию Великого Октября, а Гагарин полетел к 22-му съезду КПСС…
 
       Космическая медицина до сих пор остается наукой только для космонавтов, или она чем-то полезна и простым людям?
      — Обычная медицина обращает внимание преимущественно на болезни и методы их лечения. Космическая же имеет дело со здоровыми людьми и просчитывает, как продлить их здоровье. Это идеальный подход с точки зрения сохранения здоровья и долголетия. А достижения космической медицины теперь известны многим. Например, телемедицина. Или костюм для космонавтов со смешным названием «Пингвин», который помогает бороться с невесомостью, сейчас используется для лечения детского церебрального паралича. Да что далеко за примером ходить — бифидум-бактерин, который продается сейчас в магазинах, был изобретен много лет тому назад для профилактики у космонавтов дисбактериоза.
 
       Интересно, а есть предел пребывания человека в невесомости?
      — Мое личное мнение — такого предела нет. Саму невесомость человек может перенести без проблем. Проблема в том, что он может к ней привыкнуть и отучиться бороться с силой земного тяготения, превратившись в человека космоса.
      Если бы мы не заставляли космонавтов во время полета тренироваться, по возвращении на Землю их могло бы просто «раздавить». А так для них проблематичны только первые сутки после возвращения на землю, а срок полной адаптации не превышает полутора месяцев. Недавно мы начали исследования с целью узнать, как долго живые существа могут находиться в состоянии невесомости. Уже доказано: мухи могут жить и плодиться в космосе вечно. Проведены опыты с рыбами гуппи: они метали в космосе икру, из которой потом рождались вполне нормальные детки, которые потом могут жить и на Земле. В космос летали беременные крысы, но рожали они уже на Земле, кстати, тоже здоровых крысят. В космическом полете родились птенцы японского перепела… Исследования продолжаются.
 
       А вам встречались люди, которые хотели бы улететь в космос навсегда?
      — Нет, лично мне не встречались. Но еще до полета Гагарина к нам приходили письма из мест не столь отдаленных, от заключенных, осужденных на большие сроки или смертную казнь. Они предлагали себя на роль первого космонавта. И соглашались лететь даже без гарантированного возвращения. Но никто, естественно, не пошел на это.
 
       Как ученый, всю жизнь посвятивший изучению космоса, вы верите в жизнь на других планетах?
      — На этот вопрос трудно ответить. Ученые проводят исследования. К примеру, американцы изучали поверхность Марса с помощью специального аппарата, который искал в пробах грунта живые организмы или химические процессы, свидетельствующие о жизни. Но окончательного ответа они так и не получили, однако результаты исследования не исключают, что жизнь на Марсе все-таки есть.
      Условия других планет Солнечной системы как будто исключают наличие жизни…
 
       А космонавты когда-нибудь полетят на Марс?
      — Думаю, такой полет состоится лет через 25—30. Но это очень дорогое мероприятие, даже для американцев. Чтобы доставить на орбиту килограмм груза, по некоторым оценкам требуется 20 тысяч долларов. А в такой длительный полет нужно брать большие запасы еды, воды, воздуха. Поэтому лучше, если системы их воспроизводства будут непосредственно на корабле. И мы уже пытаемся создать искусственную биосферу — что-то типа огорода на космическом корабле, с которого можно будет питаться. Но есть и другие проблемы. Пока не до конца изучено воздействие на человека космической радиации…
 
       Наверное, это больной для вас вопрос, и все-таки: будет ли у нас новая станция взамен «Мира»?
      — В ближайшем будущем ее создание не планируется. Сейчас мы работаем с другими странами на международной космической станции, полеты космонавтов на ней будут продолжаться 4—6 месяцев. Но я не понимаю истерики, которую подняли вокруг «Мира». Станция просто завершила свое существование, держать ее на орбите не было больше ни научного, ни практического смысла. Она рассчитана на три года службы, а прожила пятнадцать. Впрочем, это лишнее подтверждение того, что людям можно отправляться в дальние космические полеты.
      Да, сейчас исследования космоса для нашей страны стали предметом роскоши. Но если мы их окончательно бросим, потеряем многое. В космонавтику вложены огромные средства и не менее огромный интеллектуальный и технический потенциал.
      И это по-прежнему перспективное направление в науке. Без многих достижений космонавтики мы не смогли бы прожить — это спутниковая, телефонная связь, телевидение, прогноз погоды, поиск полезных ископаемых… Зачастую люди даже и не знают, что пользуются достижениями космонавтики.
 
       Вы, Олег Георгиевич, извините за комплимент, тоже «достижение космонавтики». Просто прекрасно выглядите. Поделитесь секретом.
      — Лично я стараюсь избегать лекарств. Стараюсь жить естественно и быть ближе к природе. Но бифидобактерии принимаю регулярно. А вообще мой рецепт долголетия — это, во-первых, оптимизм. А во-вторых, увлечение интересной работой. У меня такая уже 56 лет…
 
       Екатерина Пичугина. Московский комсомолец, 12.04.2001
       Публикуется с разрешения редакции
       © 1994—2003, Национальная служба новостей