- Он не убивал...
      - Следствие покажет.
      - Человек, который не убивал, но присутствовал при убийстве, - внес свою лепту Анкори, - по законодательству несет ту же ответственность, что убийца. Если он, конечно, не сообщил следствию о факте преступления.
      Да, дела Дениса были совсем плохи. Мне ничего не оставалось делать, как понурив голову, выйти из кабинета.
      На улице я вспомнила, что Элеонора все еще ничего не знает. Тяжело вздохнув, я села в машину и поехала к ней.
      Элеонора была дома и тотчас открыла дверь. Было видно, что она наводила порядок после разгрома, который сотворили у нее в квартире.
      - Ну что? - она схватила меня за руку и чуть ли не силком затащила меня внутрь квартиры.
      - Денис сидит в камере предварительного заключения, - бухнула я.
      Элеонора упала в кресло:
      - Так я и знала! Я чувствовала, что эта история так просто не кончится...
      - Успокойтесь, еще ничего не кончилось. Все только начинается, - я спохватилась, что ляпнула что-то не то. Да уж, утешительница из меня, как из вороны - Монсеррат Кабалье.
      - Нужно найти адвоката, - Элеонора лихорадочно соображала, - я позвоню Шульману. Или нет, Шульман в Канаде... Тогда к этому, как его...
      - Да подождите вы, - я остановила поток ее мыслей, - адвокат - это, конечно, хорошо, но пока надо понять, в чем Дениса конкретно обвиняют. Если мы докажем, что этот погром в вашей квартире как-то связан с убийством Татьяны, то Дениса выпустят, и никакой адвокат не понадобится! Лучше расскажите, как тут все было.
      Элеонора выглядела постаревшей лет на десять. Она непонимающе смотрела на меня, потом тряхнула головой, как будто прогоняя наваждение, потом сказала:
      - Они перевернули весь дом! Конечно, что-то я смогла прибрать, но здесь еще работать и работать!
      - Что пропало, кроме джинсов и долларов?
      - Папка моего мужа.
      - Это все взяла я. Денис попросил принести чистые вещи, деньги и документы, - Элеонора непонимающе взглянула на меня, но я не дала оформиться в ее голове мысли: "Кто шляпку украл, тот и тетку пришил". - Вещи взяла я, а погром устроил кто-то другой.
      - Зачем вам понадобилась старая папка с никому не нужными документами? - недоумевала Элеонора. - Мы ее держим потому, что там переводы, написанные рукой Сергея, это единственная память о нем!
      - Простите мою невоспитанность, папку я прихватила машинально, но у меня есть большое подозрение, что тот, кто влез в квартиру, искал именно ее.
      Элеонора задумалась. Видно было, что она что-то сопоставляла в уме и наконец произнесла:
      - Мне кажется, что это не первая их попытка. Несколько дней назад начались странные звонки по телефону, молчали и клали трубку. Видимо проверяли - дома ли я.
      В моей голове, пустой как туристский котелок в конце маршрута, появилась мысль:
      - Элеонора, что за старушка живет у вас на этаже?
      - Не знаю, это семья новеньких из Биробиджана. Приехали пару месяцев назад. А зачем вы спрашиваете, Валерия?
      - Когда я заходила к вам за вещами, из той двери выглянула бабулька, и оказалось, что она внимательно следит за вашей квартирой. Вот я и подумала, а не зайти ли нам к ней?
      - Пошли! - решительно сказала Элеонора, и мы постучались в соседскую дверь.
      - Кто это? - раздался глухой старческий голос.
      - Откройте, бабушка, это соседка ваша, - ответила Элеонора.
      Дверь приоткрылась на ширину цепочки, и на нас глянула знакомая бабка. Глаза у нее были на удивление ясными и хитрющими.
      - Какая я тебе бабушка, - сказала она недовольно, - самой небось пора внуков-то нянчить, а не бегать с тетрадками.
      "Ого, - подумала я, - все примечает. Не бабка, а юный следопыт!"
      Элеонора неожиданно смутилась:
      - Извините, баб... А как вас зовут?
      - Рахиля Никитишна мы, надо что?
      От этого сочетания имени и отчества я остолбенела, не зная, как мне обращаться к старушке - ведь лопну со смеху, выговаривая.
      Но на стальную Элеонору это не произвело впечатления, и она сказала:
      - Нам бы хотелось поговорить с вами, Рахиля Никитишна, вы бы не могли нас впустить?
      - А позади никто не прячется? - подозрительно спросила бабка.
      Мы, не сговариваясь, расступились, чтобы она смогла осмотреть лестничную площадку. Убедившись в полной безопасности, Рахиль Никитишна прикрыла дверь и, пошуршав цепочкой, впустила нас в квартиру.
      Мне чуть не стало плохо от спертого воздуха. Все окна оказались закрыты, что было бы разумно при работающем кондиционер, но его не было и в помине. Разнокалиберная мебель, видимо, была собрана на "выставке", то есть взята оттуда, куда ее выставляют за ненадобностью. На полу лежал потертый палас, в углу большой комнаты до потолка были навалены коробки, перетянутые прочными веревками.
      Не дождавшись приглашения, мы с Элеонорой осторожно уселись на шаткий диван, застеленный цветастым покрывалом.
      Из соседней комнаты послышался мощный храп.
      - Это Давидик, внук мой, - пояснила бабулька, - с ночной вернулся, отдыхает.
      - Рахиля Никитишна, - обратилась к ней моя спутница, - вы из дома не выходите... Может, видели вчера вечером кого-нибудь, кто заходил ко мне в квартиру?
      - Не мое это дело по чужим квартирам-то глазами елозить, - отозвалась старуха. - Ты ее спроси, - она ткнула в меня пальцем, - она тебе скажет, тоже ведь была намедни.
      - Верно, - кивнула я, соглашаясь, - была, но нас интересует, кто был после меня? Дело в том, что после моего ухода кто-то устроил в квартире полный беспорядок.
      - Украли чего? - заинтересовалась она.
      - Нет, нет, - поспешила ответить Элеонора, - ничего не украли, только веши раскидали.
      - А раз не украли, так мне нет никакого резону встревать. Это ваши дела, семейные, а я в них не участник.
      - Что значит семейные? - удивилась Элеонора.
      - А то, что сын у тебя большой уже, а ты его за маленького держишь, денег не даешь, вот он по квартире-то и рыскает.
      - С ума сойти можно! - Элеонора поднялась с дивана и нервно зашагала по комнате. - Ты что-нибудь понимаешь в этой дичи? - обратилась она ко мне.
      Бабка видимо обиделась:
      - Какая-такая дичь, вроде бы культурная женщина, а ведешь себя как неразумная, бегаешь тут, Давидика будишь...
      - Послушаете, бабушка, - я совсем забыла, что она не любит, когда ее так называют, но у меня не было сил выговорить ее имя-отчество, - вы можете подробно рассказать, что тут произошло?
      - А что рассказывать? Ты была здесь? Была. Покрутилась маленько и вышла. Так?
      Я кивнула, соглашаясь.
      - А за тобой почти сразу сынок ейный, - она показала подбородком на Элеонору, - с приятелем зашли.
      - Как сынок?! - мы с Элеонорой вскрикнули одновременно. - Когда это было? Бабушка, вы не ошибаетесь?
      - Чего я буду ошибаться, - старушка обиженно поджала губы, - говорю тебе, сын твой, значит сын. Я на глаза еще не жалуюсь. Вытащил из кармана ключ, открыл дверь и зашел. И дружок его вместе с ним.
      - Во что он был одет? - спросила я.
      - Штаны белые, и майка с портретом.
      - А что на портрете нарисовано? - снова одновременно спросили мы.
      - Старик какой-то язык показывает. И как людям только не стыдно носить такое! Срам один. Одно слово - интелехенция! - последнее слово бабка выговорила с таким презрением, что я невольно поежилась.
      Мы с Элеонорой переглянулись. Действительно, у Дениса были светло-голубые джинсы, застиранные почти до белизны. И майка с портретом Эйнштейна - знаменитой фотографией, где Эйнштейн показывает язык.
      Я ничего не могла понять. Как же так? Ведь в это время Денис был у меня, более того - в моей постели!
      Спокойно, Валерия, давай думать логично. На основании чего бабулька утверждает, что Денис приходил домой? Он был в майке с портретом Энштейна. Я обознаться не могла, так как Дениса не только видела, но и ощущала, а бабка ошиблась! В квартиру к Элеоноре вламывался не Денис, а некто в его майке. Где он мог ее взять? Только в гостинице, когда Денис сбежал, бросив в номере бедной Татьяны все свои вещи. Получается, что те, кто учинил погром в квартире, имеют отношение также и к убийству Татьяны. А иначе как они умудрились взять майку до прихода полиции?
      Из задумчивости меня вывел голос старухи:
      - А тот, дружок его, и раньше приходил. Я тебе, кажись, рассказывала. Черный такой, в зеленой куртке и с серьгой. Цыган, ей-богу, цыган! И как таких в еврейскую страну пускают?
      Видимо, национальный вопрос был излюбленной темой рассуждений новой репатриантки из Биробиджана Рахили Никитичны.
      - Скажите, пожалуйста, когда они вышли, у них что-то было в руках? подала голос Элеонора.
      - Нет, порожняком пошли, очень недовольные были, говорили зло. Обидела ты сына, соседка, уж не знаю чем, - бабка покачала головой.
      Мне стало понятно, что больше нам ничего не удастся узнать, и я поднялась с шаткого дивана.
      - Спасибо, Рахиля Никитична, за зоркость вашу. Вы нам очень помогли. Идемте, Элеонора.
      Мы вышли из квартиры и услышали за спиной скрежет дверной цепочки бабка запиралась.
      x x x
      Возвращаться в квартиру Элеоноры мне не хотелось - пришлось бы выслушивать ее пространные рассуждения на тему о том, кто были эти двое. Во мне крепла уверенность, что один из них - мой бывший муж Борис. Прежде чем визитом незнакомцев займется полиция, нужно было найти его и поговорить начистоту.
      Сославшись на занятость, я быстро распрощалась и поехала на работу. Уйдя с головой в завал из бумаг, накопившихся за последние дни, я и не заметила, как приоткрылась дверь и в кабинет зашел посетитель. Был он одутловат, среднего роста, редкие пряди покрывали начавшую лысеть макушку.
      - Присаживайтесь, - сказала я ему, с трудом оторвавшись от бумаг.
      - Моя фамилия Рубинчик, Рубинчик Исаак Моисеевич.
      "Точно, - подумала я, - вот его внешность полностью соответствует фамилии. Это тебе, не Авдотья Самуиловна, здесь все понятно и никаких раздвоений личности не произойдет."
      - Я к вам по объявлению. Мне, как доктору наук, необходимо быть в курсе событий и все, что касается...
      - Простите, - нетерпеливо прервала я его, - о каком именно объявлении идет речь? И чем я могу быть вам полезна?
      - Я же профессор! - почему-то удивился посетитель и вывалил передо мной на стол множество корочек-дипломов. Я взяла одну из них и раскрыла. Это действительно был диплом доктора наук, выданного на имя Рубинчика И.М. с разными подписями и печатями. - А у вас в объявлении на двери написано: "Консультации по бизнесу и регистрации частного предприятия". И поэтому я принес вам мои дипломы. Мне нужно открыть дело и я думаю, что мне понадобится помощь специалиста, на советы которого я смогу положиться и...
      - Хорошо, - снова прервала я его, - вы получите все необходимые разъяснения.
      "Ну, Валерия, с почином тебя, видать не зря на лекции ходишь и ума-разума набираешься." Я и вправду забыла о том, что всего пару дней назад повесила на дверь своей конторы этот кусочек бумаги. И я начав с того, сколько стоит час моей консультации, принялась выкладывать своему первому клиенту в области бизнеса все, чему меня учили на немногочисленных лекциях.
      Равнодушно кивнув при упоминании стоимости моей работы, Рубинчик продолжил свои пространные рассуждения о роли высшего образования в мелком бизнесе, о своем отношении к экономике Израиля и прямо-таки вывел меня из себя своими бессвязными речами. От недовольства меня спасло только то, что посетитель рассуждал за свой счет. Поэтому я его слушала и иногда вставляла в его речь слова: "налоговая политика, скидки новым репатриантам, эффективность и умение вести дело..."
      В общем, разговор был еще тот. Наконец Рубинчик поднялся, сложил свои документы в картонную папку с завязками и протянув мне руку, вялую и влажную, как лягушка, стал прощаться. Я уже достала книжечку квитанций, чтобы выписать счет за услугу - на первый раз я решила взять с него поменьше, как он неожиданно произнес своим бесцветным голосом. лишенным интонаций:
      - Я вам очень благодарен. Я получил от вас ценные советы, которыми сразу же воспользуюсь, как только выйду из сумасшедшего дома. Там сейчас меня лечат и иногда выпускают в город, так как я не представляю опасности для окружающих, - посетитель медленно повернулся и вышел за дверь, а я так и осталась стоять столбом посередине комнаты, как приснопамятный Воскобойников после ухода Остапа Бендера с ордерами на мебель.
      Первый блин в искусстве предоставления населению советов по открытию малого предприятия вышел комом и мне кажется, до следующей консультации дело не дойдет.
      Громкий женский вопль на улице вернул меня к действительности. Подскочив к окну, я выглянула наружу, но ничего не увидела - угол здания закрывал обзор. А шум тем временем нарастал.
      Хотя я и не отличаюсь природным любопытством, но все же решила посмотреть, что произошло, тем более, что после визита сумасшедшего профессора работать совершенно не хотелось.
      На улице стояла толпа. Протиснувшись вперед, я глянула из-за спины какого-то зеваки и обмерла. На асфальте, нелепо раскинув руки, в луже крови лежал мой недавний посетитель Рубинчик Исаак Моисеевич.
      Подоспевшие санитары подняли тело, вкатили носилки в брюхо урчавшей машины, и, включив сирену, скорая рванулась с места.
      Полицейский с планшетом в руке тем временем опрашивал зевак, толпившихся вокруг кровавого пятна на асфальте. Маленькая щуплая дамочка в соломенной шляпке возбужденно тараторила:
      - Я все видела, все! Этот несчастный собирался переходить дорогу. Вы же видите, улица здесь узкая, машины едут тихо, и он так спокойно спустился с тротуара. Вдруг оттуда, - дама показала пальцем, - выскочила машина и...
      - Какая машина? - перебил ее полицейский. - Вы запомнили марку?
      - Такая большая, - она развела руками, - коричневая...
      - Не коричневая, а бордовая, - вмешался плотный мужчина, - марки "шевроле-кавалер". Я знаю, у моего шефа такая же.
      - А это не он был за рулем? - поинтересовался полицейский.
      - Нет, нет, - снова вступила в разговор дама в шляпке, - на ней наклейка "rent car" была. И сидели там два парня.
      - Вы можете их описать?
      - Оба блондины. Точно, блондины, - уверенно сказала дама. - Я еще подумала, что они русские.
      - Не все русские блондины, - встряла еще одна женщина, видимо обиженная за русских. - Они могли быть румынами.
      - Хватит, - остановил их полицейский, - кто запомнил номер?
      Никто не ответил. Я не стала ждать продолжения разговора и бочком выползла из толпы. Вернувшись к себе, я без сил упала в кресло, и на меня вдруг напала сильная икота. Это было ужасно, не помогало ничего - ни вода, ни полтинник, брошенный за пазуху.
      Икать я прекратила внезапно, так же как и начала. И вот почему: меня поразила одна мысль. В моей памяти четко отпечаталась картина: Рубинчик лежит на асфальте, раскинув руки. Меня почему-то мучила незавершенность того, что я видела. Я поняла - руки были пустые. А ведь он ушел от меня с папкой, в которой лежали все его дипломы.
      Не в силах совладать с собой, я бегом спустилась по лестнице, надеясь захватить хотя бы одного из свидетелей гибели Рубинчика. На мое счастье, дама в шляпке разговаривала со своей знакомой о ценах на рынке.
      - Простите, - обратилась я к ней, - Вы не могли бы ответить мне на один вопрос? Скажите, вы не видели у этого человека в руках папку?
      - Постойте, - задумалась дама, - я не обратила внимания. Нет, припоминаю, у него действительно было что-то в руках. И когда эти бандиты наехали на бедного, машина сделала вот так, - она слегка вильнула бедром. Они стукнули его правым боком, а когда машина проехала, то в руках у него ничего не было...
      x x x
      Дома у меня все валилось из рук. Дашка как всегда сидела у компьютера, и я не хотела вмешивать ее в свои проблемы. Заварив себе крепкого чая без сахара, я уселась перед телевизором с робкой надеждой развлечься. На экране мелькали зеленоволосые монстры, сменявшиеся девицами в прокладках. Я никак не могла сосредоточиться.
      Неожиданно зазвонил телефон. Я неохотно подняла трубку.
      - Валерия, добрый вечер, - раздался знакомый голос Михаэля Борнштейна.
      Я обрадовалась:
      - Здравствуйте, Михаэль! Куда вы пропали? Есть новости о Денисе? Когда его выпустят?
      - Не волнуйтесь, Валерия. Думаю, что все скоро прояснится. Завтра с утра я выясню и дам вам знать.
      - Буду ждать вашего звонка.
      Но Михаэль медлил закончить беседу.
      - Скажите, Валерия, вы помните тот случай, с которым вы обращались ко мне?
      - Какой именно?
      - Вы спрашивали меня о репатриантке Марине Левиной, помните?
      Ну надо же, вроде бы она заходила ко мне всего несколько дней назад, но я совершенно о ней забыла.
      - А что случилось?
      - Когда вы ушли, эта фамилия стала крутиться у меня в голове, и я вспомнил. Примерно полгода назад в полицию Тверии поступило заявлении об исчезновении Левиной Марины. Заявление подала квартирная хозяйка, проживавшая в доме на улице Черняховского. Левина снимала у нее комнату. А через неделю в озере Кинерет нашли тело женщины лет тридцати. Она была совершенно голая, лицо и руки обезображены, на шее пятна. Экспертиза установила, что ее сначала задушили, а потом выбросили в озеро. Квартирная хозяйка тело не опознала. Дело так и осталось нераскрытым.
      - Вы думаете, Михаэль, что моя Марина Левина имеет к этому какое-то отношение? Но она только что приехала в Израиль!
      - Вы это знаете с ее слов. Мне бы хотелось с ней побеседовать. У вас найдется ее адрес и телефон?
      - Конечно, но он у меня на работе.
      - Ничего, подождем до завтра. Я позвоню вам на работу, хорошо?
      Мы распрощались, и я осталась в недоумении: почему мне приходится бывать в эпицентре ужасных событий?
      x x x
      Дениса утром отпустили, взяв подписку о невыезде. Он позвонил мне из телефона-автомата и поехал к матери, а я собралась на работу.
      Телефон Марины Левиной я нашла с трудом. Переворошив гору бумаг, вытащила листок с номером и подошла к телефону, чтобы позвонить Михаэлю.
      И вдруг мне стало грустно. Дура набитая, я надеялась на что-то после всего, что произошло. Отгоняла от себя мысль, что все уже в прошлом. Вот и ткнулась лбом. "Спасибо, дорогая Леруля за добро и ласку, а дальше мы как-нибудь сами". Сколько можно его идеализировать?
      Помедлив, я набрала номер телефона Марины Левиной.
      - Алло, - сразу отозвалась она.
      - Добрый день, Марина, это Валерия. Вы меня помните?
      - Конечно, что новенького? Ой, простите, я не поздоровалась, так хочется узнать. Вам что-нибудь удалось выяснить?
      - Кое-что. Мы не могли бы встретиться сейчас?
      - У вас на работе?
      - Если вам не трудно.
      - Хорошо. Приду.
      Она пришла через полчаса. Жуткого сарафана с оборочками на ней уже не было, видно, нашлись добрые люди, посоветовали. Сегодня Марина была одета в желтые шорты и цветастую майку и выглядела вполне на уровне.
      - А вы похорошели, - заметила я. - Что будете пить - чай или кофе?
      - Спасибо, - засмеялась она. - Просто холодной воды, если можно.
      - Марина, я говорила о вас моему знакомому, он работает в полиции. Он заинтересовался вашим делом и хочет помочь. Нужно действительно найти эту аферистку. А у полиции гораздо больше возможностей, чем у меня.
      - Да, конечно, - согласилась моя клиентка с готовностью, - как вы считаете нужным. Я же здесь всего несколько дней и не знаю, что нужно делать.
      "Интересно, - подумала я. - Обычно выходцы из Союза очень неохотно идут на контакт с государственными учреждениями, а тут такая готовность... Не притворяется ли она? А может быть, родственники посоветовали, которые здесь давно?
      - Скажите, Марина, почему вы решили поселиться в нашем городе? У вас здесь родственники, знакомые?
      - Тетя, мамина сестра, живет в Ашкелоне уже двадцать лет. Вот мы к ней и приехали. Еще даже квартиру не сняли. А ее дочки дали мне это, - и она показала на свои желтые шорты. - Когда тетя узнала о том, что мне сказали в аэропорту, то сразу стала названивать по всем министерствам и ругаться, Марина поежилась.
      - Что ей отвечали?
      - Дело на выяснении. Когда все проверят, то пришлют ответ на домашний адрес. А скоро праздники, целый месяц не будут работать учреждения, - Марина вздохнула. Похоже, тетка принимала такое деятельное участие в ее судьбе лишь для того, чтобы племянница получила наконец свои деньги и съехала с квартиры. - Жить у родственников, сами понимаете...
      - Понимаю, - кивнула я. - Давайте немного покопаемся в вашем деле. Хорошо?
      - Пожалуйста, Валерия, что вас интересует?
      - Расскажите, как вы обнаружили, что пропали ваши метрики?
      - Спохватилась после лекции в синагоге. К нам в Ростов-на-Дону приехал представитель Сохнута читать лекцию об Израиле. Я пошла вместе с приятелем...
      - Как его зовут?
      - Толик. Он там работал снабженцем, сюда приехал год назад. Вы даже не представляете, Толик был информационным центром для всех нас.
      - Опишите его, пожалуйста, - попросила я.
      - Да он такой, обыкновенный, - Марина пожала плечами, - ему двадцать три года, фамилия - Бондаренко. Здоровый, широкоплечий, вольной борьбой занимался. У него папа украинец, а мама еврейка. И выглядит он, знаете, совсем, как типичный хохол, поэтому Толику пришлось доказывать в ОВИРе и посольстве, что он настоящий еврей. Здесь он, скорее всего, поменял фамилию.
      - На какую?
      - На мамину, но я ее не знаю.
      - Когда вы потеряли документы, Толик был рядом?
      - В синагоге была такая давка, что его просто притиснуло ко мне. Вы думаете, что это он взял? - Марина удивленно посмотрела на меня. - Зачем ему? Толик уехал в девяносто шестом, а я еще осталась.
      - Почему вы остались?
      Марина улыбнулась:
      - Потому что влюбилась и вышла замуж. Сюда я приехала с мужем. Гена русский, поэтому он сначала не хотел ехать, а потом согласился.
      - А ваши родители? Они приехали с вами?
      - Нет, папа умер четыре года назад, а мама осталась в Ростове.
      - Вы говорили, что родились в Вильнюсе...
      - Да, и родители там родились, еще до советской оккупации, - она произнесла эти слова так буднично, что сразу стало понятно: в их семье об этом говорили часто. - Папа после армии остался в Ростове, женился, работал на заводе, дошел до начальника цеха. Когда маме надо было рожать, он отправил ее к своей матери в Вильнюс, чтобы она была под присмотром. Там я и родилась. Я могла вернуться в Вильнюс и стать там полноправной гражданкой, но Гена не захотел. Он сказал, что я-то буду гражданкой, а он останется русским пришельцем. Для него Израиль был предпочтительней Литвы.
      - А почему вы хотели уехать из Ростова?
      - Ну что вы, Валерия, там невозможно было оставаться! Мы работали на одном заводе - выпускали комбайны "Дон". Знаете, что это такое? Огромный "Титаник", ползет по бескрайним просторам целины и жнет. Это было хорошо для Союза, когда такие махины раздавались по безналичке. А когда страна развалилась к чертям, эти тонны железа стали никому не нужны. Зарплату нам не платили два года. Разве так можно жить? Все стали заниматься чем-то другим. Муж сигнализации собирал, я вязала на машинке в кооперативе...
      - А Толик?
      - Толик подвизался в Сохнуте, торговал словарями и учебниками иврита. Я тоже купила у него за десять долларов. А на учебнике было написано: "Дотация из частного фонда, не для продажи". Вот так-то...
      - Марина, а кем были ваши предки?
      - Сейчас трудно сказать, многие сгинули в войну, но папа рассказывал, что его дед Лейба был очень богатым меценатом, членом культурного общества "Тарбут" и участником еврейского конгресса в Лозанне. Но больше я ничего не о нем не знаю.
      - А ваша тетя, у которой вы живете сейчас?
      - Это тетя со стороны матери, они из Черновиц.
      - Понятно. Что ж, Марина, давайте позвоним моему знакомому в полицию и договоримся о встрече.
      Набрав номер, я договорилась с Борнштейном, что мы подъедем к нему через полтора часа и решила отправиться в "Машбир" - большой универсальный магазин.
      Дело в том, что я получила по почте карточку-уведомление для постоянных членов клуба покупателей с приглашением посетить сеанс макияжа. Кроме того, там была пятнадцатипроцентная скидка на все косметические товары, которые я приобрету. Решив использовать с пользой образовавшееся "окно", я предложила Марине съездить в "Машбир" перед визитом к Михаэлю. Какая женщина не согласится пройтись по магазинам?
      - Шалом, - обратилась я к одной из продавщиц, - мне прислали карточку на макияж.
      - Пожалуйста, госпожа, - улыбнулась она, - вы можете пройти туда.
      И она показала на небольшую стойку. На высоком табурете сидела девушка, запрокинув голову на подголовник, а над ней колдовал парень с косичкой на затылке.
      - Это Анри, наш лучший визажист. Он прошел стажировку во Франции, сообщила белозубая продавщица.
      Кудесник Анри тонкой кисточкой наносил последние штрихи на губы девушки. Наконец он закончил и протянул клиентке зеркало. Девушка рассматривала себя, как незнакомую картину, и наконец произнесла:
      - Вау! Это я? Сейчас же иду фотографироваться!
      У меня возникла идея, и протянув Анри открытку, я сказала:
      - Сделайте, пожалуйста, макияж моей подруге. Вот мое приглашение.
      - Садитесь, мадмуазель, - он помог обескураженной Марине забраться на табурет.
      Вокруг нас сразу же собрались зеваки, наблюдавшие за священнодействиями мастера.
      Нанося легкие штрихи на брови Марины, Анри обратился ко мне:
      - Мадмуазель давно из России?
      - Приехала несколько дней назад.
      - Скажите ей, чтобы берегла кожу от нашего солнца. Такой цвет лица можно найти только у русских девушек. И нужно больше пить минеральной воды, иначе кожа начнет сохнуть.
      Он сделал еще несколько неуловимых движений и торжественно произнес.
      - Все! Я закончил.
      Марина открыла глаза и изумленно посмотрела на себя в зеркало.
      - Я ничего не понимаю!
      Из зеркала на нее смотрела экзотическая красавица. Глаза поволокой, полные губы притягивали взгляд, матовая кожа была гладкой, как тугой персик.
      Анри протянул мне визитку.
      - Передайте вашей подруге, что я всегда к ее услугам.
      - Спасибо, вы волшебник, - поблагодарила я его.
      Марина тем временем отошла от табурета и смотрела на себя в большое зеркало напротив отдела косметики.
      - Знаешь что, - сказала я ей, - тебе нужно заколоть наверх волосы и тогда будет отпад. Подожди.
      Выбрав в соседнем отделе большую заколку для волос, я собрала Марине волосы и закрепила их на макушке.
      - Совсем другое дело! Носи на здоровье.
      - Спасибо, Валерия, ну зачем, право...
      - Это тебе маленькая компенсация за неприятности на "исторической родине".
      Обогнув "Машбир", мы направились к стоянке, где я оставила свою "Сузуки", и неожиданно наткнулись на знакомую пару.
      - О! Какая встреча! Шалом, Валери! - сказал на иврите с тяжелым русским акцентом один из двух громил, которых я видела и рядом со своим бывшим мужем, и в гостинице "Дан-Панорама". - Вы так быстро убежали тогда, что мы даже не познакомились. Позвольте представиться - Натан. Это мой товарищ Сережа. А как зовут вашу очаровательную спутницу?
      - Ее зовут Мадлен, и она не говорит на иврите. Она только вчера приехала из Франции. Извините, мы спешим.
      - Опять вы убегаете, - разочарованно протянул Натан.
      - Не судьба, - заключила я. - Передайте привет боссу.
      И я потянула ничего не понимавшую Марину к машине.
      Когда мы отъехали со стоянки, Марина сказала:
      - Знаешь, Валерия, а ведь это был Толик Бондаренко.
      x x x
      К Михаэлю мы не опоздали. Он принес еще один стул и обратился к Марине:
      - Добрый день! Меня зовут Михаэль. Я пригласил вас, чтобы выяснить несколько вопросов. Валерия будет переводить. Хорошо?
      Странно, но на следователя красота моей спутницы не произвела никакого впечатления. Наверное, он видел сквозь косметику.
      Марина кивнула, и беседа плавно потекла, задерживаясь только на моих переводах. Вопросы были почти такими же, которые я и сама задавала Левиной. Расспросив подробно о родителях, муже и родственниках в Израиле, Михаэль положил перед Мариной фотографию молодой женщины.
      - Скажите, вам знакомо это лицо?
      - Нет, а кто это?
      - Женщина, которая приехала сюда с вашими документами.
      Со снимка смотрела миловидная девушка. Ничего общего с Мариной у нее не было - совершенно другой тип лица.
      - А где она сейчас? - Марина вопросительно посмотрела на Михаэля.
      - Не знаю, - он развел руками и, обращаясь ко мне, сказал: - Мне не хочется говорить ей об утопленнице, пока мы во всем не разберемся.
      Марина переводила взгляд со следователя на меня и вдруг произнесла:
      - Валерия, расскажи ему о Толике.
      - О чем говорит госпожа Левина? - требовательно спросил Борнштейн.
      - Михаэль, несколько минут назад мы встретили одного человека. Мне кажется, вам будет интересно узнать о нем. Как оказалось, он общий знакомый и мой, и Марины. Мне он представился как Натан, но Марина знает его как Анатолия Бондаренко. Он из того же города, откуда и она. И самое главное: именно с ним Марина была в синагоге, когда у нее пропали документы.
      - Он ее узнал? - поинтересовался Михаэль.
      - Представьте себе, нет. Мы только что вышли от визажиста, который полностью изменил ее внешность.
      Михаэль усмехнулся:
      - И охота вам, женщинам, себя мучить в такую жару. Хотя для данного случая все вышло удачно. Вашему Натану-Анатолию совсем не обязательно знать, что госпожа Левина репатриировалась.
      Словно поняв нас, Марина жалобно протянула:
      - Валерия, можно я умоюсь? У меня все лицо ужас как чешется.
      Извинившись, я проводила ее до туалета и вернулась обратно.
      - Михаэль, я не рассказала вам, где видела этого человека. Когда я разговаривала с боссом покойной Татьяны в отеле "Дан-Панорама", этот Натан как раз вошел в холл. С ним был еще один тип по имени Сергей.