Теперь передо мной стояла задача: как объяснять людям, зачем я звоню? Будто упав с обрыва в холодную воду, я набрала первый номер из списка.
      - Добрый день! Я могу поговорить с Романом?
      - Это я. Кто говорит?
      - Я подруга Дениса. Он пропал, и я обзваниваю всех его друзей по телефонной книжке.
      - Что значит пропал, ушел из дома и не вернулся?
      - Вроде этого.
      - В полицию обращались?
      - Да, но параллельно я ищу сама.
      - Ничем не могу вам помочь, я не видел его около трех лет.
      - Очень жаль, извините, всего хорошего.
      Я положила трубку и начала набирать новый номер.
      Мне не везло. Многих не было дома, кто-то не помнил Дениса вообще, а одна из девиц по имени Клара поинтересовалась, кто послал меня, не его ли мать. Я поняла, что наткнулась на сестру по несчастью, и быстренько положила трубку. "Сукин сын, - подумала я без особого, впрочем, раздражения. Сколько же нас у тебя было одновременно?" Похоже, чтобы узнать о мужчине побольше, надо, чтобы с ним что-нибудь случилось. Например, чтобы его заподозрили в убийстве.
      x x x
      По почте пришло письмо. В нем было приглашение на лекцию. Тема: "Международный рынок и экономика в Интернете". Несколько месяцев назад я записалась на цикл лекций по международной экономике. Дело в том, что мне стало тесно в рамках моего маленького бизнеса. Что такое переводы? Я знаю языки. Если еще наберусь ума-разума в экономике и менеджменте, то смогу расширить свое дело и давать практические советы, например, российским бизнесменам, желающим вести в Израиле дела. Или репатриантам, собирающимся торговать с бывшей родиной.
      Я обратилась в ассоциацию предпринимателей и купила абонемент на цикл занятий по международной экономике. Была уже на двух лекциях и тщательно их записала. Теперь пришло приглашение на третью.
      Честно говоря, мне не хотелось идти. Голова была забита тревожными мыслями о Денисе, и я уже собралась отложить письмо в сторону, как взгляд упал на лого, нарисованное в верхнем левом углу конверта - это была эмблема гостиницы "Дан-Панорама". Оказывается, лекция будет в этой гостинице. Точно так же, как две предыдущие прошли в тель-авивских отелях "Сити" и "Парк".
      У меня уже давно родилось подозрение, что кому-то там, наверху, очень хочется, чтобы я действительно поменяла профессию, но не на менеджера, а на сыщика. Уж больно частыми стали совпадения в моей жизни с тех пор, как я волею судеб начала попадать в криминальные передряги. Я не верю в божественное предопределение, и поэтому случайности выглядели еще более интригующими, их число выходило за рамки, предусмотренные теорией вероятности.
      Я твердо решила пойти в эту гостиницу, тем более, что именно в ней остановилась делегация фирмы "Интеллект-сервис".
      На следующее утро, в день лекции, назначенной на десять часов, я проснулась рано и приняла контрастный душ. Открыв шкаф, я принялась выбирать, что надеть для сегодняшнего визита. Постояв в раздумье минут десять, я наконец выбрала шелковый костюм светло-лилового цвета, состоящий из легкого жакета с отложным воротником и манжетами и узкой юбки, доходящей до середины колена. Буду иметь вид одновременно элегантный и деловой. Черные прозрачные колготки, сумочка и изящные туфли на шпильках завершили мой облик. Я собрала густые волосы в высокий пушистый хвост, добавила жемчужные сережки и капельку "Амаридж". Теперь мне не были страшны никакие случайности.
      До Тель-Авива я доехала за полтора часа - пробок на пути было видимо-невидимо. Когда я вошла в просторный холл отеля "Дан-Панорама", на часах было четверть одиннадцатого. Портье показал мне зал, в котором уже началась лекция, и я тихонько проскользнула внутрь.
      Зал был полон, я нашла место недалеко от входа и огляделась. Народ сидел серьезный, многие записывали. Лекцию читал молодой человек с высоким лбом и ранней лысиной. Он говорил тихим невнятным голосом, склонив голову чуть набок. Я прислушалась:
      - Сейчас мы подошли к тому уровню развития технологии, когда совершенно неважно, кто работает за компьютером - мужчина или женщина. Главное, чтобы была равная подготовка. Не имеет значения возраст и мускульная сила. Потеряло всякий смысл расстояние - мне гораздо легче общаться по Интернету с моим коллегой в Лос-Анжелесе, чем поехать в наш филиал в пригороде Тель-Авива...
      Я смотрела по сторонам, решая, выскочить мне сейчас или подождать до перерыва. Мне нужно было узнать что-нибудь о фирме "Интеллект-сервис", а вместо этого я торчала в зале, как порядочная.
      Пригнувшись, я быстрыми шагами вышла в холл. В полукруглых креслах сидели люди и читали газеты. Одни пили кофе, другие тихо переговаривались. Обстановка была самая что ни на есть чинная.
      Подойдя к портье, скучавшему за стойкой, я спросила.
      - Как по-вашему, долго еще продлится лекция?
      - Не могу сказать точно, госпожа, зал заказан до полудня. Если хотите, можете выпить кофе.
      Я глянула на часы, висевшие над стойкой - на них было четверть двенадцатого.
      - Хорошая мысль. Кофе поможет мне скоротать время.
      Уходить было нельзя, так как все слушатели расписывались в большом журнале и сдавали анкеты со своими замечаниями по поводу качества урока.
      Отойдя от стойки, я пошла купить кофе. В затылке свербило от настойчивого взгляда портье. Естественно, сзади я выглядела не менее привлекательно, чем спереди. Дождавшись, когда портье отвернется, я шмыгнула вправо, ко входу на лестницу.
      О чем говорить с обитателями номера 516, для меня оставалось глубокой тайной. Но я была уверена: начинать нужно с комнаты, где жила бедная Татьяна и откуда сбежал мой незадачливый бывший любовник. У меня было чувство, что не полиция, а именно я найду ту недостающую улику, которая прольет свет на местонахождение Дениса и докажет его полную невиновность.
      Пятый этаж был выстлан темно-зеленым ковровым покрытием. На своих высоченных каблуках я ступала по нему как пантера, абсолютно бесшумно. В конце коридора стояла тележка, нагруженная свежими простынями и моющими средствами. Я подошла к двери с номером 516 и легонько дотронулась до ручки. Как ни странно, дверь поддалась и будто пригласила меня войти. Не в силах преодолеть соблазн, я вошла и громко спросила на иврите:
      - Простите, есть тут кто-нибудь?
      Мне никто не ответил. Я стояла посреди свежеубранного двухкомнатного номера и не знала, с чего начать.
      Вдруг сзади меня скрипнула дверь, и строгий мужской голос сказал:
      - Служба безопасности отеля. Что вы здесь делаете?
      Резко обернувшись, я чуть не упала. На пороге стоял высокий брюнет в форме с надписью "Секьюрити".
      - Я... пришла к подруге.
      - Покажите-ка ваши документы! А пока пройдемте вниз.
      Я подчинилась и уныло поплелась за брюнетом по длинному коридору. Из соседнего номера вышел молодой человек в сером костюме и вошел вместе с нами в лифт. Я попыталась исправить положение.
      - Ну она, в общем, не подруга, ее звали Татьяна Бармина, она работала в фирме "Интеллект-сервис", и я узнала, что ее здесь убили. Я просто хотела посмотреть, а дверь была открыта... Вообще-то я здесь на семинаре, слушаю лекцию профессора Гохберга (ничего не делаю, сижу тихо, починяю примус).
      - Сейчас мы все выясним, - хмуро сказал охранник и подвел меня к залу, откуда я недавно выскочила.
      Вызвав даму с журналом в руках, он спросил ее обо мне. Она полистала страницы, сверила номер моего удостоверения и утвердительно кивнула:
      - Все верно. Госпожа Валерия - слушательница наших курсов.
      Охранник вернул мне документ:
      - Если вы приехали слушать лекцию, то слушайте, а не шляйтесь там, где не надо.
      Я пристыжено молчала. Он ушел, а я вернулась в зал и уселась с твердым намерением досидеть до конца и поехать прямо домой, не встревая ни в какие расследования.
      В зале было темно и прохладно. Многие, наверное, спали. Лектор продолжал бубнить что-то о роли советников по бизнесу.
      - Быть советником - большое искусство, - сказал он наконец завершающую фразу и поклонился. - На этом позвольте закончить лекцию. Спасибо за внимание.
      Из зала хлынул поток слушателей. Сунув анкету в руки ответственной за курсы, я заспешила к выходу, стараясь оставаться в центре людской массы. Подойдя к своей машине и доставая ключи из сумочки, я вздрогнула. Передо мной стоял молодой человек из лифта в гостинице.
      - Добрый день, - поздоровался он на иврите, и в его речи явственно проявился русский акцент.
      - Здравствуйте, - ответила я также на иврите, моля Бога, чтобы молодой человек не заметил, что русский - также и мой родной язык. Мне не хотелось быть откровенной.
      К счастью, этого не произошло. Мне все говорят, что по легкому акценту меня можно признать за польку или итальянку, на худой конец за турчанку, но не за русскую. Все израильтяне научились живо отгадывать русских по аканью безударного "о" и твердому "эль". У меня эта проблема исчезла примерно через полгода после приезда. Наверное не зря мои интеллигентные еврейские родители изводили меня в детстве музыкой и английским, развивая абсолютный слух.
      - Я бы хотел с вами поговорить, - молодой человек действовал весьма напористо.
      - Я с вами не знакома и не имею желания разговаривать, - я сделала попытку открыть дверцу машины.
      - Вы говорили с охранником о фирме "Интеллект-сервис", не так ли?
      - Ну и что? Вы следите за моими переговорами?
      - Просто я работаю в этой фирме и мог бы ответить на ваши вопросы. Вы журналистка?
      А что, это неплохо. Почему бы и не узнать о них что-нибудь? Тем более, что сами напрашиваются. Да и о том, что я говорю по-русски, мальчик не догадался, иначе тут же перешел бы на родную речь.
      В это время меня окликнула сокурсница, пожилая веселая дама из профсоюзного объединения.
      - Валери, - как все французы, она произносила мое имя на свой манер, с ударением на "и", - ты случайно не в сторону Реховота? Подбросишь меня?
      - Нет, Софи, не могу. Прости. Я остаюсь в Тель-Авиве. Оревуар.
      Я решительно повернулась с своему собеседнику:
      - Вы хотели со мной поговорить? Где?
      - Прошу, - он сделал жест рукой по направлению к гостинице.
      Мы пошли обратно. По дороге он спросил:
      - Вас зовут Валери? Очень красивое имя. Вы француженка?
      - Нет, я из Алжира, - эх, пропадать, так с музыкой. - А как зовут вас?
      - Георгий.
      - Мне не выговорить, - засмеялась я, - у вас, русских, такие трудные имена.
      - Можно просто Гарри.
      - Где вы работаете, Гарри?
      - Сейчас я прикреплен к российской делегации из фирмы "Интеллект-сервис", а вообще - программист в "Офаким".
      - Это около Беэр-Шевы? - я сделала удивленное лицо, хотя знала ответ.
      - Нет, - ответил он с досадой. Видно, этот вопрос ему задавали не раз. - "Офаким" - название компьютерной фирмы в Тель-Авиве.
      Мы вошли в холл. В дальнем углу за небольшим столом в полукруглых креслах сидели двое. Обоим было лет по пятидесяти. Один, выглядевший чуть помоложе, был абсолютно лыс и с крючковатым хищным носом. В руке он держал мобильный телефон, и его пальцы нервно щупали кнопки. Второй, с совершенно невыразительным лицом, похожий на пожилого разбитного тракториста из старых советских фильмов, увидев нас, энергично раздавил окурок в пепельнице и поднялся навстречу.
      - А, вот и вы. Жорик, представь нас, пожалуйста, даме.
      - Шалом, - поздоровалась я.
      - Познакомьтесь, это Валери, израильская журналистка. Она родом из Алжира, - сказал Гарри.
      Второй тоже встал и, церемонно поклонившись, поцеловал мне руку. Его ладони были сухими и холодными.
      - Аркадий Дмитриевич Кротов, - представился "тракторист", - можно просто Аркадий для такой дамы.
      - Василий Малявин, - коротко сказал лысый.
      Имена совершенно им не подходили. Это простецкого парня надо было назвать Василием, а лысого "Воланда" - Аркадием. Хотя внешность частенько бывает обманчива.
      - Что будем пить, Лерунчик? Чай, кофе? Жаль, здесь не подают ничего более существенного. Жора, переведи, - приказал Аркадий.
      В другой ситуации я бы взвилась от такого амикошонства, но сейчас игра велась не на моем поле.
      - Чай, пожалуйста, - я улыбнулась как можно шире, закинула ногу на ногу и, обратившись к Гарри, спросила: - Что такое Лерунчик?
      - Это они так уменьшили ваше имя.
      - Скажите, Валери, - обратился ко мне Василий, - вы хотели что-то написать о нашей фирме?
      - О, да, - ответила я, выслушав перевод Гарри. - Вы известная фирма, заключили контракт века, как писала местная пресса. А тут такое загадочное убийство русской красавицы. Здесь есть где развернуться и написать очень большую статью.
      - Ох, хороша девка, - глядя мне прямо в глаза, сказал Аркадий. Ногастая, уволочь что ли сегодня ночью.
      Я вопросительно посмотрела на Гарри. Он смутился и пробормотал:
      - Аркадий восхищен вашей красотой.
      Василий цыкнул на соседа:
      - Брось губы-то разевать, кобеляра. Не за этим ее сюда звали. А ну-ка спроси, - он обернулся к Гарри, - чего она там рыскала в номере?
      Гарри перевел.
      Мне ужасно обидно стало за молодого человека, которым помыкали эти два приезжих ублюдка. В конце концов, Гарри - гражданин другой страны, он оказывает им сервисные услуги. Разве это повод так с ним обращаться? Он что, боится, что его выгонят из фирмы? Неужели и мой Денис терпел их хамство? Не верю! Денис тут более десяти лет, служил в элитных частях, не думаю, что он спускал этим такое. Он мягкий в обращении, но в нем чувствуется внутренний стержень. А Гарри наверняка недавно в стране. Может еще и не выдавил в себе раба? Кто знает.
      Вытащив большую тетрадь, в которую записывала лекции, я обратилась к Василию, интуитивно почувствовав в нем главного и улыбнувшись как можно обаятельнее:
      - Какие конкретные предложения привезла ваша фирма?
      Во взгляде господина Малявина промелькнула досада.
      - "Интеллект-сервис" обслуживает около пяти процентов российских банков. Это немного. Но благодаря разработкам израильской фирмы "Офаким", мы уверены, что заинтересуем своими программами до трети банков и финансовых корпораций.
      Странно, но Гарри переводил на вполне приличном уровне. Видимо, уже набил руку на стандартных ответах.
      - На какую сумму заключены контракты?
      - Это было во всех ваших газетах, - несколько раздраженно ответил Малявин. - Два контракта на общую сумму двести пятьдесят миллионов.
      - Ни с одной российской фирмой не был заключен такой крупный контракт! - похвастался толстый Аркадий.
      - Эта информация действительно была во всех газетах, - согласилась я. А мне бы хотелось написать нечто более частное, интересное. Например, что такого придумали наши светлые еврейские головы, что вы там, в России, собираетесь так сразу выложить четверть миллиарда?
      - Как вам сказать, Валери... Это новая система защиты банковских операций.
      Гарри перевел более подробно:
      - Это система защиты банковских операций от вмешательства международных хакеров через мировую банковскую сеть в третьем тысячелетии.
      - Что ты ей рассказываешь? - требовательным тоном спросил Василий Малявин. - Говори!
      - Я просто ответил на вопрос вместо вас, - объяснил по-русски Гарри.
      - Надоело мне это интервью, - вдруг произнес толстяк, - такая баба, а о высоких материях рассуждает. Вроде Таньки нашей, успокой Господи ее душу. Ей бы с Кругловым поговорить - нашли бы общий язык.
      - Заткнись, - прошипел лысый, не поворачивая головы, - башка пустоголовая.
      Мне пришло в голову, что, может быть, стоит перевести разговор на другую тему. А то наскучит им эта болтовня, и я ничего не выясню о Денисе.
      - Может быть, сходим в ресторан? - нисколько не обидевшись на коллегу, спросил Аркадий.
      - Расскажите, пожалуйста, о вашей сотруднице. Кажется, ее звали Татьяной? - Я честным взглядом посмотрела ему в глаза, не обращая внимания на вопрос. - Наверное, здесь какая-нибудь жутко романтическая история?
      - Конечно, - оживился Аркадий, - Татьяна, покойница, была замужем за бизнесменом. А ее охмурил один ваш, - он кивнул в сторону Гарри, - такой же, как он, переводчик. До Жорика был к нам приставлен. А тот тоже не дурак был, она девка видная, красивая, вот и попользовался. Говорят, жениться обещал. Да знаю я, как у вас, у евреев, делается: как трахаться, так русскую берете, а как жениться, так свою, болезную.
      Гарри не успевал. Его словарного запаса не хватало, чтобы одновременно и переводить, и смягчать откровенно вульгарные высказывания своего клиента. Чтобы не выдать себя, я стала усердно записывать.
      - Ты потише, придурок, - вновь осадил товарища крючконосый Василий, не видишь - она все пишет?
      - Пусть пишет, - огрызнулся тот, - дай расслабиться. В кои-то веки в этом задрипанном городишке удалось подцепить классную телку, не все же возиться с этими прошмандовками из массажных кабинетов! А ты мешаешь.
      Я переводила взгляд с одного на другого, вежливо улыбаясь. Гарри совсем сник. Он молчал и даже не пытался что-либо переводить.
      - А куда делся этот переводчик? - спросила я. - Он израильский гражданин?
      Василий окинул меня взглядом, видимо размышляя: говорить или нет.
      - Он ее и убил, - сказал он хмуро. - Она влюбилась в него, как кошка, мужу факсы посылала, чтобы развод разрешил. А этот на нее деньги тратил, которые ему фирма выдала. Когда Татьяна наша поняла, что переводчик на ней и не собирается жениться, то пригрозила, что все расскажет его начальникам. Вот он ее и грохнул. А сам сбежал.
      Я еле сдерживалась, чтобы не вцепиться в мерзкую рожу этого толстяка. Ведь все врет. Что я, не знаю Дениса?
      - А где он сейчас?
      - Черт его знает, - пожал плечами Малявин. - Может, уже не здесь, а в Америку сбежал.
      - Ну что ж, мне пора, - сказала я, поднимаясь. - Большое спасибо за интервью. Думаю, получится отличный материал.
      - А в какой газете он появится? - спросил Малявин.
      - Я работаю на радио "Коль Исраэль".
      На лицах моих новых знакомых появилось разочарование. Газета, даже на незнакомом языке, - это реальная вещь, можно домой привезти, похвастаться. А радио что? Сплошной "ночной эфир струит зефир", или наоборот. Зря только время тратили.
      - Валерочка, как насчет ресторана? - снова подъехал ко мне Аркадий. Может оставите телефончик?
      Написав на газете номер своего сотового телефона, я протянула его Гарри со словами "если будут какие-нибудь новости - звоните" и обернулась навстречу нам шли два габаритных парня. Я сразу узнала пару качков, поджидавших моего бывшего мужа около джипа "лендровер".
      - А вот и ребята! - обрадовался Аркадий. - Сейчас соберемся, и по коням.
      - Принесли? - хмуро спросил Василий.
      Один из качков кивнул и протянул ему большой зеленый конверт. В таких конвертах государственные учреждения Израиля рассылают почту. Судя по толщине, конверт был туго набит бумагами. Василий не глядя сунул его в свой кейс и поднялся.
      Второй качок не сводил с меня глаз. Я равнодушно скользнула глазами по его фигуре и не оборачиваясь вышла из холла отеля. Задерживаться там у меня не было ни малейшего желания.
      x x x
      Воздух после ванны был свеж и прохладен. Вода смыла с меня не только пот и усталость, но и воспоминания о бурных событиях сегодняшнего дня. Я была в умиротворенном состоянии и предвкушала только одно - вымыть себе крепкое яблоко и завалиться в постель с новым томиком детективов Клугера, Тополя или еще кого-нибудь из славной когорты современных писателей, облегчающих одинокой женщине переход ко сну.
      Я не глядя вытащила с полки под зеркалом покетбук с золотым тиснением, но не успела как следует устроиться в постели, как послышался резкий телефонный звонок. Интересно, кому неймется в час ночи?
      - Примите разговор "говайна", - произнес металлический голос электронной телефонистки. - Чтобы узнать имя собеседника, нажмите цифру "1".
      Нажав единицу, я, к своему изумлению, услышала тихое: "Денис".
      - Если вы разрешаете беседу за ваш счет, нажмите "0", - механической бабе было наплевать на мои волнения - она делала свое дело.
      Быстро утопив кнопку с нужной цифрой, я заорала в трубку:
      - Денис, это ты? Где ты находишься?
      - Под твоим домом, звоню из автомата напротив, - я не верила своим ушам.
      - Поднимайся!
      - Ты одна?
      - Да, да, с Дашкой.
      - Иду, - он повесил трубку.
      На цыпочках я подошла к двери и прислушалась. Шаги приближались. Тихий знакомый голос за дверью произнес:
      - Валерия, открой, это я.
      Я откинула металлическую скобу и распахнула дверь. Денис стоял, облокотившись о косяк. Боже, как он выглядел! Светлые джинсы были выпачканы на бедрах и коленках, будто его волоком тащили по сырой земле. Некогда белоснежная майка с маленькой эмблемой "Diodora" давно потеряла свою свежесть. А запах! От Дениса разило как от ломового грузчика после рабочего дня.
      Он вошел, слегка пошатнувшись, и рухнул в белое пластиковое кресло, стоявшее у входа в кухню. Открыв холодильник, я налила стакан апельсинового сока и протянула ему. Денис жадно выпил.
      Его кроссовки тоже имели вид еще тот. Я наклонилась и, задержав дыхание, расшнуровала и стянула их вместе с носками. Потом расстегнула пуговицы на джинсах и сняла с Дениса майку. Он сидел в кресле и как будто не замечал моих манипуляций.
      - Пошли в ванную, - сказала я.
      Пришлось тянуть Дениса за руку. Он покорно встал и, не говоря ни слова, поплелся за мной. Я не решилась оставить Дениса одного и, усадив его в ванне, принялась энергично намыливать ему спину. При этом совершенно бессознательно я приговаривала совершенно так же, как если бы купала годовалую Дашку:
      - Вот какие мы хорошие. Сейчас помоем спинку, чтобы спинка была чистая-пречистая. А сейчас посмотрим, какие у нас ручки. Грязные? Нет, уже тоже чистенькие. И ножки. Все-все помоем и будем чистые и купанные.
      Денис не издавал ни звука. Наконец, смыв последние хлопья мыла, я завернула его в самое большое полотенце, которое было у меня, и помогла выйти из ванны.
      - Спасибо, - прошептал он.
      - Есть будешь?
      Он кивнул.
      Я поставила на стол все, что было в холодильнике - сыр, банку творога. Достала из морозильника пару шницелей и сунула их в микроволновку. Чайник уже закипел. Я налила Денису большую чашку крепкого кофе с молоком, подвинула тарелку с бутербродами и села напротив.
      Он заговорил, когда выпил примерно полчашки кофе и съел два бутерброда с сыром.
      - Когда я шел к тебе, - начал он, - ты была моя последняя надежда. Как мне сейчас хорошо! Я пять дней ночевал неизвестно где, боялся позвонить. Все вещи, документы, телефон остались в номере. Мама, наверное, с ума сошла от беспокойства. Ведь они подумают, что это я сделал! - он поднял на меня глаза, полные боли.
      - Успокойся, милый, не нужно так переживать. Давно бы пришел и не мучился один, - я встала и, подойдя к Денису сзади, обняла за плечи. Он затрясся от рыданий. - Ничего, это пройдет, все страшное позади, ты дома, тебя здесь любят, все будет хорошо.
      - Мама, - послышался голос моей дочери из спальни, - кто это?
      - Это Денис. Спи, все в порядке.
      Я пошла к ней, поправила сбившуюся простыню и осторожно прикрыла дверь в детскую. Когда я вернулась, Денис был уже спокоен, и отсутствующее выражение исчезло с его лица.
      - Иди ко мне, Валерия, - я наклонилась, и он, обняв меня, зарылся головой в мои волосы. - Какой родной запах, - буквально простонал он.
      - Зато ты недавно источал такое амбре, что там Хусейн с его газовой атакой...
      Мы грохнули со смеху.
      - Тише, - шикнула я на него, - Дашку разбудим. Хочешь еще кофе?
      - Да, если можно.
      - Можно, можно. Матери-то звонить будешь?
      - Нет пока, - протянул он нерешительно, - я не хочу ее тревожить.
      - Да она от твоего отсутствия еще больше с ума сходит!
      - Знаю, но звонить не буду. Будет еще хуже.
      - Как хочешь, - я пожала плечами. Знаешь что, расскажи мне все по порядку.
      - Ладно, только давай постелим, ужасно хочется принять горизонтальное положение. Ты еще не выкинула мою зубную щетку за ненадобностью?
      Нет, ну каков нахал! За каких-то пять дней с него слез весь лоск цивилизации, а сейчас, чистый и накормленный, он ведет себя барином. Еще и любви на десерт потребует.
      Да что я завелась, в самом деле? Он же ко мне пришел, значит доверяет больше всех. Завтра отправлю его к матери, и все. Только вот, что я скажу Борнштейну? Ведь я обязана его предупредить. Может, уговорить Дениса пойти к следователю?
      Денис вышел из ванной, подошел ко мне и обнял. Легонько целуя меня в лоб и волосы, он прошептал:
      - Лерочка, я виноват перед тобой. Простишь ли?
      Я отстранилась.
      - Ты хотел что-то рассказать...
      - Сердишься, - он хмыкнул и лег на тахту, которую я по такому случаю раскрыла и превратила в двуспальную. - Хорошо-то как, - застонал он, вытягиваясь. - Когда я последний раз лежал на чистых простынях? Не помню. Иди ко мне.
      Упав в его протянутые руки, я не удержалась от язвительного замечания:
      - Последний раз, мне кажется, ты лежал на чистых простынях в отеле "Дан-Панорама".
      - Ревнуешь, - констатировал Денис. - Что ж, ты права. Я действительно потерял голову. Я не оправдываю себя. Если бы не мое увлечение Татьяной, все было бы по другому. Ее бы не убили, - его голос дрогнул.
      - Как это произошло?
      - Трудно объяснить. Нужно начинать с самого начала. Я заранее прошу меня простить, если сделаю тебе больно, но иначе ты просто не поймешь, как все это было.
      - Ничего, надеюсь, что пойму. Говори.
      - Мы познакомились с Татьяной на совещании в нашей фирме. Она привезла недостающие документы из Москвы. Я переводил, а потом Малявин обратился к моему шефу Менахему с просьбой.
      - Малявин - это лысый, с кривым носом? - перебила я его.
      - Да, - удивился Денис, - а ты откуда знаешь?
      - Видела как-то, продолжай.
      - Просьба заключалась в том, чтобы я сопровождал московских гостей по достопримечательным местам Израиля. Шеф согласился, ведь желание такого богатого клиента - закон.
      - И куда вы ездили?
      - Татьяна - христианка, верующая, очень хотела увидеть святые места. Мы были с ней в храме Гроба Господня в Иерусалиме.
      - Ты ездил только с ней? - я пыталась придавить в себе червячка ревности, но он вертелся во мне и не давал дышать.
      - Нет, почему же. Я и с Малявиным, и с Кругловым ездил.
      - А это кто такой?
      - Круглов? - переспросил Денис. - Он-то и есть их главный программист. Головастый мужик. Но он побыл несколько дней и улетел обратно в Москву, а Малявин и еще парочка остались утрясать контракт.
      - Малявин тоже верующий?
      - Да никакой он не верующий, просто просил меня сопровождать его по районам, где нет туристов. То в Гедеру поехали, осматривали какое-то поселение, потом на север, возле Афулы крутились.
      - Ты не спрашивал, зачем ему надо мотаться по стране?
      - Он как-то сам сказал, что хочет дом купить, а в центре дорого.
      - А Татьяна? Она тоже с вами ездила?
      - Н-нет..
      - Знаешь что, не темни, - разозлилась я, - или рассказывай по-человечески, или давай спать.
      - Ну, в общем, я сам предложил ей встречаться без свидетелей. Она очень легко согласилась. После поездки в Иерусалим, это было пару месяцев назад, я проводил ее до гостиницы и... остался там.
      - Дальше...
      - Она очень меня влекла. В ней была такая звериная чувственность, она была вся раскрытая, раскрепощенная. Я чувствовал себя с ней хозяином, повелителем... - он замолчал.
      "Да, - подумала я, - что и следовало доказать... Я старше, со мной он чувствовал себя мальчиком, сынком. Ну что теперь, измениться? Начать хлопать ресницами и восторгаться его словами? Черт побери, это же противно самой природе наших отношений! Господи, о чем я вообще думаю? Завтра, поцеловав меня на прощанье, он выйдет за дверь и, вполне вероятно, будет сам решать свои проблемы, а мне в его жизни просто не запланировано место. Я всегда говорила, что ваши отношения временные, но старалась не верить этому. И надо же, в тот момент, когда я уже вполне оправилась от этой болезни, он появился вновь. И мне снова жутко хочется видеть его рядом, прижаться к нему и чувствовать себя счастливой".
      - Ну ладно, давай спать, - я нарочито зевнула. Его молчание затягивалось.
      - Нет, Лерочка, я хочу досказать, - Денис повернулся и стал поглаживать мое бедро, укрытое простыней. - Мне действительно было с ней хорошо. Великолепная в сексе, неутомимая, как молодая кобылица, Татьяна отдавалась вся, целиком. Для нее не существовало понятия времени. Когда я говорил, что утром мне нужно быть на работе, она просто не слушала. Я ходил с такими синяками под глазами, что мои сотрудники в открытую хихикали. Дома я только и делал, что отсыпался. И ты знаешь, мы с ней практически не разговаривали. А то, как она реагировала на вполне реальные вещи, меня зачастую ставило в тупик.
      - Какие именно? - я была заинтригована.
      - Как тебе сказать? Однажды я включил новости. Показывали репортаж из религиозного квартала Иерусалима. Ортодоксы протестовали против закона о мобилизации ешиботников. Она посмотрела на экран и неожиданно произнесла: "Ну не хотят евреи в армии служить, и не надо". "Постой, - сказал я ей, разве только они евреи? А такие, как я, как все, что не ходят с бородами и в черных лапсердаках?" И ты знаешь, Лера, что она мне ответила? Что мы были евреями там, где нас можно было отличить. А здесь такую же роль выполняют ортодоксы по отношению к светскому населению. С ума сойти!
      - Прямо так и сказала?
      - Не совсем. Я просто выразил тебе ее мысль. Конечно, туристу трудно понять нашу жизнь, но что меня все время удивляло: как в ней совмещалось неприятие того, что она видела кругом, с желанием здесь остаться.