- Надо бы подкрепление, - ровным и спокойным голосом проговорил четвертый,- тут семь ответвлении, один не удержу!
      - Третий и второй, бегом к четвертому! И затихли чтоб! Самим ни шагу вперед, пока не скажу!
      Кеша раздавал команды на бегу, торопился, спешил.
      Парни сделали свое дело, теперь бы и ему не оплошать. В красно-багряных тонах мельтешило и кружилось перед глазами нечто невообразимое, инфравизоры работала отменно... но Кеше все мерещился непомерно огромный, кровавый Марс, все в одном гнетущем колере, будто и других цветов нету! Прямо из провала он метнулся влево, потом вверх по витой лестнице, к чуть высвечивающему боку хрустального водоема. Чутье! Кешу вело его нутряное, верное чутье! Но как пробраться туда, в сердцевинку?! Спокойно, только спокойно. Надо наверх!
      Позади шарахнуло две очереди. Снова полетели, застучали нервным, психическим стуком осколки. И полыхнуло фиолетовым - это один из парней сжег нападавшего. Молодцы! Свое дело туго знают! Кеша бежал вверх, ничего не видя под собою - только хрустальные грани, только волнистый блеск. Чертовы толстосумы! Гады!
      Сволочи! С жиру бесятся! Кеша был зол и раздражен. На эдакое чудо ушло столько деньжищ, что можно было бы для дикарей на Аранайе выстроить дюжину школ. А этот хмьфь пузатый все под своей задницей держит, себя тешит! Хрустальный бассейн и- впрямь был огромен, сказочно велик - это был и не бассейн вовсе, как его величали, а трехсотметровая в поперечнике круглая, граненорезная, искрящаяся миллиардами ослепительных бликов ваза. И внутри этой вазы что-то светилось. Кеша знал, что там было. Он знал, точнее, безошибочно улавливал своим острым нюхом и другое - кто-то сейчас поплатится за тягу к роскоши. Еще немного, еще чуть-чуть, последний бой, он тяжкий самый... может, и не будет никого боя, главное, дырочку найти, проходик отыскать.
      Спуск в вазу был сверху, он не ошибся - витой стебель вел к черному шару, покоящемуся в голубых водах.
      Шарик был без окон без дверей, но наверняка с полной прозрачностью, дорогая игрушечка, эдаких апартаментов не имели магараджи индийские и аравийские шейхи. Ну да теперь поздно горевать!
      С двух сторон снова донеслись разрывы, трески и дикая брань по внутренней связи, там отбивали очередной наскок охраны, но'держались, пока держались.
      - Не подкачайте, ребятки! Я мигом! - прошептал Кеша.
      Вот! Здесь! Он с ходу срезал сигма-скальпелем заглушку, навалился. Сдвинул плиту... И в лицо полыхнуло пламенем. Этих еще не хватало! Кеша одним снопом из лучемета сжег двух андроидов, вполз внутрь... с другой стороны трубы красовалась распахнутая изумрудная дверь в три человечьих роста. Тьфу! Все нараспашку, все раскрыто, охрана заелась и разнежилась! Андроиды без снаряжения, где оно?! Все разворовали, сволочи! Все поистратили на себя, по своим делам приспособили! Падлы! Кеше зла не хватало... за что его совали из каторги в каторгу?! за что его мурыжили по зонам, когда эти жирные ублюдки разворовывают все и повсюду, и хоть бы что! а он подыхал за них на Аранайе! терпел лишения, лез под пули и снаряды, в огонь и пламя! гаденыши! твари! это их надо всех в каторгу! а лучше - веревку на шею, и к черту на постой!
      Кабина, в которую он влез была роскошна и отделана на славу- все натуральное, все с Земли, красное дерево, малахит, янтарные вкрапления, опять хрусталь - безумно дорого и безумно безвкусно! И для чего? для того, чтобы спуститься вниз на тридцать метров!
      Наверху, внизу, по бокам, повсюду шел бои: грохотало трещало, горело все - Булыгин слышал по внутренней связи. Но сюда, за хрустальные толщи не"Д0^3T ни звука, ни шороха, тут было тихо и покойно, умеют же люди устраиваться! Кеша был вне себя. И опять хрусталь, опять эти толщи прозрачные, как там, как на 1 иргее проклятущей... а может, не случайно? может, не спроста им все это нравится?! может, это привычно и нужно тем что скоро придут?! Нет! Некогда ломать голову!
      Еще немного! Возьмем тепленьким! Кабина погрузилась в шар. Люковый створ уплыл внутрь стен. И Кеша, как и был в обожженном скафе, грязный, продымленный, очумелый, с лучеметом наперевес и скальпелем в левой руке ворвался в обиталище самого главного человека на этой станции, во всем Космоцентре Видеоинфор^ ма. Это был кабинет, огромный, роскошный, отделанный под невесть какого Людовика кабинет, утопающий в зелени немыслимых пальм и кактусов, уходящих к высоченному еемиметровому отделанному деревом потолку...
      здесь все сверкало и блестеле, все кричало в полный голос: дорого! дорого!! безумно дорого!!! сплошь антиквариат, старина... золото, серебро, фарфор, жемчуга, хрусталь, а мебель... что это была за мебель, нет, ни у одного из Людовиков во всех их дворцах не было такой меоели.
      Кеша опустил ствол - рука не поднималась стрелять, палить и бесчинствовать в такой обстановке.
      Он медленно побрел вглубь непомерного кабинета, уставленного книжными шкафами с гранено-хрустальным стеклами и резными столами. Никто не нападал на него, никто не стрелял. Чуть позже он заметил огромные, старинные окна, все в резьбе и золоте - вот за ними-то, прямо за стеклами была вода, голубая вода, водоросли шелковистые, стайки разноцветных рыбок, причудливые хвосты, гребни, плавники, шаловливые пузырьки, бегущие вверх сказочная, непостижимая красотища^Кеша замер в смущении и растерянности. Да, огромный шар изнутри был абсолютно прозрачен. И кабинет этот лишь один из ярусов шара-квартиры, апартаментов директора Видеоинформа. А где искать его самого?!
      Время шло. Драгоценные секунды и минуты истекали. Два часа. Какие там два часа! Оставалось несколько минут. Иван ждал... а может, и не ждал. Связь-то односторовняя. Но это неважно. Под огромным раскидистым гибридом баобаба и японской сосны, растущим прямо из расписного сверкающего паркета, Кеша увидал спуск вниз - солидную, любовно вырезанную дубовую лестницу с огромными дворцовыми перилами. Разглядывать и любоваться было некогда. Заелись, толстобрюхие, с жиру бесятся!
      Кеша побежал вниз.
      Помещение внизу было поменьше, попроще: сотни три экранов рядами шли по овальным стенам, точнее, по одной замкнутой стене. Все они были темны и пусты, лишь один, метра три на четыре, светился полуобъемным светом, будто открывая ставни в какой-то внутренний мир. И творилось в том мире дело лихое, неприглядное, теребящее душу- шел там бой не на жизнь, а на смерть, страшный бой. У Кеши сердце сдавило. Но почти тут же отпустило. Дерутся! Сражаются! Значит, живы, значит, держатся! Молодцы капитаны, молодцы, ребятки! Но жаль... некогда разглядывать.
      Кеша снова вскинул лучемет.
      Метрах в двадцати от экрана, в черном управляющем кресле, спиной к нему сидел какой-то доходяга с бугристой лысой головой и тонкими нервными ручками.
      - Ты кто такой?! - растерянно вопросил Кеша, на всякий случай озираясь по сторонам.
      - Это вы кто такой? И что вы тут делаете?! Кто посмел впустить?! нервно завопил доходяга. - Здесь служебное помещение!
      - Тихо! Тихо! - начал было оправдываться Кеша, но тут же спохватился. Не может быть... он рисовал в своем воображении "пузатого": жирного, лощеного увальня с тремя подбородками, а напоролся на тощего и нервного человечка с землянистым обрюзгше-болезненным лицом, выпученными бессмысленными глазами, большим уродливым носом и вислыми обиженными губами.- -Ты вот чего, - сказал Кеша строже. - Сиди тихо! Вякнешь пришибу! Где охрана?
      - Тут нет никакой охраны! - завизжал человечек. - Вон где охрана!
      Он ткнул подагрическим кривым пальцем в экран и нервно рассмеялся. Смешного ничего не было, совсем наоборот, плакать ему надо было: там, на экране, бойцы "альфы", простреливая насквозь, прожигая лавиной огня и излучений, забрасывая гранатами и парализующими шашками, брали уровень за уровнем, коридор за коридором, этаж за этажом центровой шар. Это было неистовое побоище! Так нельзя брать свое! У Кеши душа разболелась, как потом восстанавливать, как?!
      - Капитаны, эй! Слышите меня?! - выкрикнул он по внутренней.
      - Чего там?! - отозвался один из них, непонятно какой именно, голос был осевший, неузнаваемый.
      - Доложи обстановку! - потребовал Кеша.
      - Хреновая обстановка, - просипел капитан, - пятерых потеряли, трое ранены, ползком ползут, ихних до двух тыщ положили... жалко, падла, сердце кровью обливается!
      -Понятно, жалко,- отозвался Кеша,- парни-то свои, наши, не их бы давить надо, а тех, кто за их спинами! Но... потом разбираться будем! Продержитесь еще немного, все нормально!
      - Какой там нормально! Только что перехватили - они вырубают энергию! Что толку бить народец, связи не будет! Понял?! - капитан чуть не рыдал.
      Кеша прожигал глазами экран. Камеры, установленные в местах прорыва, лопались одна за другой, но тут же подключались новые. Пыль, гарь, адский грохот, мечущиеся в дыму и огне фигуры в скафах, пальба, искореженные трупы, черт-те что! И они рвались вперед! Куда?!
      Пора было кончать с этим.
      - Ежели питание и связь будут вырублены, - прошипел он в спину человечку, - тебе не жить. Понятно?!
      - Все равно убьешь, - вяло ответил тот.
      - Нет, пока не убью, - заверил Кеша. - Давай команду: всем сложить оружие, немедленно прекратить сопротивление!
      - Кто вы? - вместо отдачи команды спросил человечек. Голос его дрожал.
      - Неважно. Главное, что ваша власть, власть выродков, закончилась! Кеша вскинул лучемет и дал малый залп по боковым экранам - те полыхнули багряно и ушли вверх черными клубами, будто и не было их. - Командуй, сволочь!
      Человек обреченно поднялся из управляющего кресла, ссутулившись, повесив плетями руки, прошел к обгорелым, почерневшим стенам, за которыми был лишь хрусталь да голубые воды, и пробубнил невнятно:
      - Сам командуй.
      Первым желанием было сжечь его, резануть скальпелем над шеей. Но Кеша сдержался. Он плюхнулся в черное кресло и заорал вслух:
      - Отбой! Прекратить стрельбу! Всем службам безопасности сложить оружие! Немедленно!
      Ничего не произошло. Никто не откликнулся. Глухо!
      Кресло не слушалось его. Оно было настроено только на директора Видеоинформа, только на этого тщедушного любителя роскоши.
      Кеша тигром выпрыгнул из кресла, в два прыжка подскочил к сидящему, ухватил его стальной лапой за горло, поднял и швырнул на черное сиденье.
      - Если ты сейчас же не остановишь смертоубийство, сволочь, на вверенной тебе территории, - зашипел он прямо в ухо человечку, отбросив забрало,- я изрублю тебя в капусту, я тебя поджарю на самом медленном огне!
      Директор будто и не слышал его, он был в прострации, только слезы текли из мутных глаз. Это шок, это нервный срыв, Кеша заскрежетал зубами. Теперь все пропало. Все!
      Он уставился на экран. Там бойня переместилась в огромный зал с ребристыми стенами и теряющимися в высях потолочными перекрытиями. Вертухаи окружали шестерых *альфовцев", загоняли на открытое место. Двое еле двигались- раненные, загнанные, измученные. У троих шлемы скафов были сворочены, сбиты, лица залиты кровью. Теперь Кеша явственно рассмотрел капитана, того самого, с перебитым носом - у него была оторвана по локоть рука, нога волочилась, волосы черной кровавой коркой липли к незащищенной голове, вздутый страшный шрам тянулся от виска к шее.
      - Капитан! Капитан, ты слышишь меня! - заорал он по внутренней.
      Отозвались не сразу, тихо, будто из могилы, с присвистом и одышкой.
      - Слышу...
      -Держись, капитан, еще немного! Держись, сынок! - Кеша чуть не плакал. Он так и не спросил тогда, как их всех зовут, чтоб не знать, чтоб не привыкать." а теперь не вытерпел, не мог вытерпеть, ведь это он их послал на смерть, он. Кеша застонал, увидев, как капитан упал на колени, вскинул спаренных бронебой, расшибая в куски, в ошметки особо рьяного андроида-охранника, прыгнувшего с бокового ребра. И тихо спросил: Капитан, слышишь, тебя как кличут-то хоть?!
      Один из тех, что еще был в шлемах, подхватил капитана, поставил на ноги, подтолкнул за выступ, прикрывая залпами лучемета и своим телом. Но тот вырвался, снова вскинул бронебой- и еще два нападавших рухнули замертво.
      - Сергеем, - на выдохе, еле слышно отозвался он.
      - Держись, Серега! Держись!
      Кеша с размаху хлестанул тщедушного по щеке, потом по другой.
      - Убью! Убью, сука!
      В глазах у человечка проявились безумие и ужас. Но он ничего не слышал, он ничего не понимал.
      - Держись, Серега!
      Сквозь сатанинский треск, вопли, мат, стоны, разрывы прохрипело тихо "держусь", а может, это только послышалось Иннокентию Булыгину, рецидивисту и ветерану, измученному жизнью скитальцу русскому. И он не сдержался, занес кулак над бугристой голой, уродливой головой.
      - Сто-ой!- проверещало пронзительно сверху.
      Кеша вскинул глаза, не опуская смертельного, нависшего над жертвой стального кулака.
      - Стой!!!
      С витой огромной лестницы кубарем скатывался облезлый обгорелый, изодранный оборотень Хар.
      На него было страшно смотреть - эту несчастную и без того нелепую "зангезейскую борзую" будто били-молотили два часа кряду, потом облили смолой, вываляли в пуху и перьях, вымочили в кислоте, выдрали все, что можно выдрать и пинками вышвырнули сюда, на лестницу.
      Хар, скуля, повизгивая, поджимая поврежденную лапу, подскочил к полубезумному тщедушно-жалкому директору Видеоинформа, скорчившемуся в утробной позе на своем всемогущем кресле, отпихнул грубо и нагло Кешу, сдавил в лохмато-драно-облезлых лапах бугристый череп, заглянул зверино-диким, неразумным, но пугающе-понятливым взглядом в. выпученные глаза, облизнулся дрожащим лиловым языком, роняя липкую желтую слюну и тихо-тихо протяжно и надсадно заскулил.
      -Э-эх, мать твою!- застонал в бессилии Кеша.- Падлы! Па-адды!!!
      Там, за экраном уже только двое держались на ногах.
      Капитан Серега лежал на боку, выставив вперед кровавый обрубок, и палил без передыху из подобранного, нештатного бронебоя. В дальнем конце зала грохотал, гремел траками малый охранный бронеход. Вытащили, сволочи!
      Это конец! Их там тыщи полторы, да плюс эти мастодонты! да гравитационные орудия! эх, мать твою! погибают парни! не будет подмоги! где ж другой капитан?
      - Где второе отделение?! - закричал Кеша. - Где?!
      - Идет, - отозвался Серега, - идут на выручку, три переборки осталось, только три... получай, гадина! - Граната тройного боя полетела в скопление охранников, не андроидов, живых. Разметала по стенам и полу. - Ничего, дождемся! Всего три переборки! У них связь подавлена... только нас слышит, один... один!
      Море огня полыхнуло по экрану. Кеша зажмурился.
      Все! Конец! Крышка! Но когда он открыл глаза - битва продолжалась, они отползали, они волокли друг друга, не бросая, не паникуя, не сдаваясь. Эх, жизнь стерва! Надо быть там! Только там! А он здесь прохлаждается! Кеша в сердцах со всего маху ударил по собственным бронированным коленям стальными кулаками. Он был в отчаянии.
      А оборотень колдовал над директором.
      Время шло на секунды, на доли секунд.
      - Все! - выдохнул Хар. И отпрянул.
      И почти сразу человечек открыл свои глаза. В них уже не было безумия. Но в них застыл холод, нечеловеческий холод.
      - Где я? - спросил он.
      - На своем месте, - спокойно и даже ласково ответил Хар. - Вы сейчас на своем рабочем месте. Вы управляете учебными маневрами по отработке всех систем защиты Космоцентра.
      - Да-а? - вяло поинтересовался директор, и слюна потекла из его полуоткрытого рта.
      - Да! - заверил сомневающегося Хар. - Маневры закончены. И сейчас вы воспользуетесь своим правом остановить персонал. Повторяйте за мной."
      - Вот это да, мать честная, - удивленно выдавил из себя Кеша.
      - Повторяю, - механически процедил директор. И тут же голос его изменился, стал властным: - Код Семьсемнадцать. Особое положение. Беспрекословное подчинеиие. Передаю приказ! Немедленно прекратить маневры. Сложить оружие. Занять базовые места! Повторяю!
      Занять базовые места!
      Лицо тщедушного вдруг исказила дикая, нечеловеческая гримаса, голос стал визгливым, чужим:
      - Группа неизвестных уничтожает все! Это не маневры! Они пробиваются в центральный зал... вы что там, с ума сошли!
      Кеша испуганно воззрился на Хара. Но тот только кивнул еле заметно.
      - Все в порядке, он повторяет то, что слышит из шара. А сейчас мы начнем видеть, сейчас!
      Вспыхнул еще один экран на стене. И открылась взорам рубка управления охраной. Какой-то крепкий и усатый тип в полускафе кричал, брызжа слюной, доказывал... это его голосом вещал директор секунду назад.
      Хар склонился над бугристой головой.
      И человечек заговорил:
      - За невыполнение приказа при действии Особого положения в Космоцентре генерал-полковник Цаидер приговорен к расстрелу. Командиром охраны назначается... Исполняйте!
      Двое парней в литых скафах, стоящие за спиной у усатого, подхватили его под руки, швырнули к стене...
      выстрел был еле слышным, плотное тело сползло на пол, замерло, содрогнувшись в посмертной конвульсии. Все.
      Как все быстро решается!
      - Приказ принят! - доложил новый командир. - Все отводятся на базовые позиции!
      Кеша видел своими глазами, как в центровом прямо на стене ребристой разрослось вдруг черное пятно, расползлось, разорвалось. И из огромной дыры с рваными краями выскочило в зал шестеро бойцов-"альфы". Только шестеро из всего второго отделения. Они слаженным залпом смели с пути преграду из двух дюжин андроидов, один бросился к окруженным, другие заняли круговую оборону. На них было страшно смотреть: все без шлемов, черные, изодранные, в искореженных, пробитых скафах, в кровище. Но они и не собирались сдаваться. Они готовились к последнему бою, к главному бою! ^
      -Все! Ребятки, все!- зарыдал по внутренней Кеша. - Вы их сломили! Они сдаются. Они отходят!
      И впрямь было видно, как живые охранники и андроиды, бросают сигмаметы, лучеметы, бронебои, паралиэаторы и идут, помогая друг другу, к боковым люкам. Побоище закончилось. Космоцентр Видеоинформа был захвачен - не бывалое прежде случилось.
      Кеша, внезапно обессиливший и изнеможенный, сел прямо на пол. Слезы одна за другой выкатывались из его воспаленных глаз, губы тряслись.
      - Все в полном порядке, не надо беспокоиться, - доложил ему оборотень Хар, - этот человек будет исполнять все, что мы ему прикажем... что ты прикажешь! Ни одна из энергосистем, систем связи и коммуникаций не будет отключена. Ты слышишь меня?!
      Кеша ни черта не слышал.
      Он настойчиво бубнил по внутренней: "Серега! Серега! Серега..."
      Но никто не откликался.
      Удар под ребра пробудил Ивана. И почему его все время бьют по ребрам, да еще ногами?! Обнаглели! Он открыл глаза... странно, в камере сменили обивку? вместо серого синтокона желтый старинный паркет, нет, это не обивка, это натуральный паркет, но зачем они это сделали?! Он ничего не мог понять, но не спешил перевернуться, встать - кто знал, что его ожидает, лучше еще немного попритворяться лежащим без сознания. Но что тут вообще происходит?
      Нет! Он же не в камере, не в психушке! Он давно выбрался! Перед глазами как живое встало багряное лицо, кабанья рожа, перекошенная ненавистью и злорадством.
      Неужели это было? Было! И он выжил! Он успел сделать последний выдох в превращатель! А вот он и сам, в кулаке!
      Иван поднял голову, повернул ее.
      И увидел наставленное прямо в лицо дуло лучемета.
      Чуть выше маячило хмурое и серое лицо Глеба Сизова.
      На нем медленно проступало недоумение.
      - Ива-ан?! - в полнейшей растерянности вопросил наконец Глеб. - Откуда ты здесь?!
      - Откуда, - грубо ответил Иван. И отпихнул ствол лучемета.
      Поднялся. Сел на стул, выдохнул с усилием. Голова еще кружилась. В ногах явно ощущалась слабость. Он вернулся с того света, а его еще допрашивают.
      - Не дури! - вдруг озлобился Глеб, передернул нервно плечами. - И отвечай, когда спрашивают, я на службе, а не на поеиделкаХг и здесь тебе не клубная баня, а Кремль, понял? Говори быстро - откуда ты взялся тут, как проник, зачем?!
      -Понял, Глебушка, понял,- улыбнулся Иван,- дружба дружбой, а служба службой. Сам такой. - Он заглянул Сизову в глаза и вдруг спросил в лоб, наотмашь: - А ты и впрямь не догадываешься, откуда я тут взялся?!
      - Нет, не догадываюсь, - не очень уверенно протянул Глеб. Но лучемет все же опустил.
      Он давно знал Ивана, еще до Гадры. А главное, он знал, что Иван не пойдет на подлость, не пойдет на нечистое и недоброе дело, скорее умрет, под петлю или под пулю встанет. Двенадцать лет назад Глеб Сизов сменил Ивана на Гадре. Тот уже сел в капсулу, вышел на орбиту и приготовился к заслуженному, как говорится, отдыху, когда от Глеба пришел сигнал, незапланированный, нештатный, внезапный... это было даже не сигналом, а каким-то внезапно оборвавшимся криком. По инструкции Иван должен был доложить на базу и преспокойненько отправляться на перевалочный пункт, а то и прямиком на Землю, только б горючего хватило. Но он вернулся вернулся на пустое место: ни Глеба на заставе, ни его шестерых спецназовцев не было, от десантного бота и след простыл, два бронехода лежали раскуроченные, будто их разорвало изнутри. Иван чуть с ума не сошел от необъяснимости всего случившегося. Звероноиды могли запросто уволочь кого-то из семерых в свои пурпурные джунгли, могли сожрать двоих-троих, но они никогда бы не справились с бронеходами и ботом. Иван, конечно, сразу дал аварийный на базу. Но сидеть сложа руки он не мог.
      И тогда явилась одна-единственная и потому верная мысль. Они в утробе! Вторгаться в утробы живых деревьев, в которых рождались, жили и умирали звероноиды, аборигены чертовой планеты Гадра, категорически запрещалось, можно было нарушить весь ход развития этого полуразумного сообщества, вызвать необратимые последствия. Но Ивану было плевать на все рассуждения умников, киснущих в своих кабинетах и пытающихся учить весь остальной мир, он просто разогнался на своем боте и врезался в поверхностный слой почвы, раздирая в ошметки лианы и дышащие стволы, он пробился в утробу в полутора километрах от заставы. И не ошибся. Это уже давненько была не "утроба* как таковая, звероноидов оттуда вывели и вычистили, все ходы-выходы закрыли...
      и кто же?! Иван своим собственным глазам не поверил, когда увидал пять вертикальных и семь горизонтальных гиперторроидов, попросту говоря, Д-статоров неземного производства. У них под носом свили осиное гнездо чужаки. Они устроили на Гадре свою перевалочную базу!
      Три "бублика" Иван уничтожил одним залпом бортовых пушек, четвертый сжег из сигма-пушки. И тут его самого зацепили. Он летел из бота, вышвырнутый микрокатапультой, как камень из пращи с одним только лучеметом за спиной и двумя парализаторами по бокам. Но он нс погиб. Он успел найти Глеба с его парнями. Они лежали в свинцовых саркофагах, подготовленные для переброса неизвестно куда, может, в иную галактику или в саму преисподнюю. Он их вытащил оттуда, привел в чувство...
      И тут из "бубликов" полезли рогатые четвероноги. У них и впрямь не было рук, одни ноги, так казалось с первого взгляда, но они ловко управлялись со всеми делами огромными, гибкими, буйволиными на вид рогами с сотнями присосок и усиков. Это были какие-то чудища. Но разумные и жестокие чудища. С такими не стоило канителиться. Иван раздал парализаторы, вскинул лучемет...
      и началось такое, что они чудом не попали на тот свет.
      Они были обречены, и только безумная смелость, переходящая в наглость, спасла их. Не зная ни принципа действия, ни способов управления шестилапыми самоходами пришельцев, они захватили две машины, одну сломали сразу, но вторая оказалась послушней - как они давили и молотили этих тварей! Тогда и сам Иван, и Глеб, и остальные парни поняли впервые по-настоящему, что такое стоять к плечу плечом и не давать в обиду браткадесантника. Из торроидов лезли все новые полчища рогатых, сил уже не было. И тогда они пробили запоры, заслоны и ушли по утробе в пурпурные джунгли... Ивана лишили отпуска, месяц продержали за произвол на гаупвахте. А потом оставили на заставе на год, в наказание.
      Это был адский "год". Из центра и с базы шли команды и распоряжения даже пальцем не трогать новый вид гуманоидов, изучать, наблюдать за ними со стороны до прибытия особой комиссии. Комиссия все не прибывала, а рогатые четвероногие "гуманоиды" изо дня в день штурмовали заставу. Года не прошло, а через четыре недели всех их, еле живых, изможденных и полубезумных, не отступивших ни на шаг, не давших в обиду себя, сняли с заставы... и вовремя, в патронниках каждого из восьмерых оставалась по одной пуле, для себя, зарядники лучеметов и бронебоев были пусты. Они не верили, что выжили в этом аду. Но это было давно.
      А теперь Глеб Сизов, постаревший и посмурневший, с недоверием и удивлением глядел на Ивана.
      - Да я это, я! Тебе не мерещится! - Иван растянул рот в улыбке.
      - Мои люди охраняют это здание, этот кабинет! Ты не мог сюда пройти!
      Иван понял, что надо выкладывать все начистоту. И он выложил. Потом добавил:
      - Неужго ты впрямь поверил, что сам этот старый хрен, правивший нами от имени народа, вспомнил про Русь-матушку?! Не будь наивным, Глеб! Это был я, Я-яизвал тебя по правительственной связи. Я дал тебе приказ сменить охрану, а до того именно я усыпил охранников вот этой штучкой! - Он вытащил Кристалл, помахал им под носом у Глеба. - Акак мы с тобой раскалывали комитетчика и министра обороны?! Как мою Светлану послали с твоими парнями чистить гадюшник, ты помнишь?!
      Сизов качал головой.
      - Не может быть. Ты просто сидел где-то здесь и подслушивал. Точно! Ты, небось, сам работал в охране, втихаря! Поэтому ты и знаешь все, ну-у, Иван...
      -А Света?!
      - Никакой Светы нет, я помню твою жену, у меня хорошая память. Но она погибла давным-давно!
      - Не погибла, Глеб! Я вытащил ее из Осевого. Ты же видел ее! Она сидела вот на этом стуле! - Иван указал пальцем. - Вот здесь.
      - Тут сидела... какая-то, сидела. Но из мертвых, Иван, не воскресают. Я не верю тебе! Всегда верил, а теперь не верю.
      Драгоценное время шло, истекало решающими минутами и секундами, а они стояли, упершись лбами в этом великолепном и строгом кабинете. Иван горько улыбался. Стоило ли тогда выживать, может, лучше было сдохнуть в старом и кособоком теле. Горько, когда тебя не признают твои старые друзья, тяжко и больно, когда они не верят тебе. Но он бы и сам ни за что не поверил никому, даже самому близкому другу в эдакой ситуации, ведь Глеб никогда не видал превращателя. Надо показать ему!
      - Гляди! - Иван вытащил яйцо, приставил к горлу, нажал - и стал медленно превращаться в двойника Глеба Сизова, такого же мрачного и усталого генерала в корпусной полевой форме.
      Глеб помотал головой, проморгался.
      - Бред какой-то... гипноз, наверное? - сказал он невнятно, с сомнением.
      - Никакого бреда и никакого гипноза!
      Иван сдавил яйцо губами и снова стал самим собою.
      Потом развел руками, поглядел Глебу в глаза.
      - Я понимаю тебя, ты генерал, я полковник... трудно подчиняться младшему по званию, гордыня не дает. Но такой расклад, Глеб! Ты не испугался, один из немногих, ты встал сейчас за Россию. Потому что видел, потому что накипело, потому что больше не мог смотреть безучастно, как уничтожают Державу, разоружают, губят, изводят эти сволочи, эти иуды подлые! Но я видел больше, намного больше! И знаю я больше! Нет, я не работал в здешней охранке, я пришел сюда, чтобы сломать ей хре-- бет, и предателям этим сломать хребет... а через час подойдет "Летний гром". Ты помнишь?! И они нам сломают хребты.
      - Сюда летит Семибратов!
      - Еще бы! Я сам его вызвал! - в упор выкрикнул Иван. И добавил тише: А знаешь, где настоящий Правитель, где этот выродок?!
      - Где?
      - В спецпсихушке под Лубянкой!
      - Я могу проверить, Иван, и тогда тебе...
      - Проверяй. Только быстро!
      Сизов вызвал по внутренней двоих в пятнистых бушлатах. Они понимали все с полуслова.
      - Доставить немедленно!
      Иван вздохнул. Отвернулся. И пошел к креслу у резного стола, к выдвинутой сфере правительственной связи.
      - Стоять!
      Голос Глеба был словно из литого металла. Иван ощутил холодок меж лопаток, туда, именно туда ударит тонкий луч, если он сдвинется еще на шаг. Глеб крутой малый, с ним шутки плохи. Но и верней, надежней его нет.
      Иван вернулся к дивану, развалился. Только теперь до него дошло, что связь все равно бы не сработала, ведь он теперь пребывал в своем собственном теле. А на него сенсодатчики мыслеуправления не сработали бы, никаких сомнений. Эх, нет добра без худа!
      - Ты давно учуял измену, здесь, в Кремле? - спросил он неожиданно у Глеба.
      -Это было странное ощущение,- откровенно признался тот, - я не смог бы ничего доказать, я просто знал, что делается все не так, я не находил себе места эти годы. И когда Правитель вызвал меня... - он запнулся, поглядел на Ивана,- я понял, вот он, пришел час!
      - Ты все правильно понял, Глеб!
      Дверь в кабинет распахнулась и один из двоих в бушлатах впихнул внутрь... Ивана. Это был именно Иван, Правитель-Иван. Глеб Сизов снова замотал головой. Он не спал уже две ночи, но это ерунда, раньше он, бывало, и по месяцу не спал, дремал на ходу, на бегу, но видения не мучили его, а тут...
      - Вы за все ответите по закону! - закричал ни с того ни с сего двойник Ивана. - Это терроризм! Это бандитизм! Да как вы смели!
      - Смели, молодой человек! - Иван быстро подошел к своему двойнику, ухватил его крепкой рукой за загривок, сунул к губам превращатель. Правитель-Иван^был столь же силен, как и он сам, но у него не было такой воли, у него не было навыков и умения владеть таким телом, и он был бесконечно слаб перед Иваном подлинным.
      - Вы ответите... - выдохнул он визгливо.
      И стал ссыхаться, уменьшаться, сморщиваться, перекашиваться, зеленеть... через минуту рядом с Иваном стоял взлохмаченный и жалкий, кривобокий и сухорукий Правитель - иуда, подлец и выродок.
      - Ну, теперь ты веришь мне?!
      Иван швырнул Правителя на ковер. Тот упал и застонал, запричитал, забыв про все угрозы свои, про закон и ответственность, "террористов" и "бандитов". Правитель был жалок, мерзок и смешон. Иван бросил на него мимолетный взгляд, и передернулся - будто не Правитель, бывший Правитель Великой России скорчился на зеленовато-пожухлом ворсе, а омерзительный и гадкий крысеныш из преисподней Авварон Зурр бан-Тург, подлец и негодяй... Нет, это только показалось, только показалось.