Чудовище медленно повернуло голову. Позади, метрах в сорока, посвечивая тускленькими голубенькими фарами, стояла какая-то непонятная машина с хищным острым носом. Она была совсем небольшой, проходила в эту узкую трубу. И тем она была страшна. Пробкой затыкала она проход, отсекала пути назад.
      - Ничего, ничего! - приободрило себя шепотом Чудовище.
      Надо было решаться на что-то, пока сюда не подтянули основных сил. А то, что это лишь небольшой отряд поисковиков, Чудовище не сомневалось.
      - А, была - не была! - проговорило оно вслух.
      И тут же прижало двумя левыми щупальцами Хенка к своему боку, вжало его в пористую кожу так, что ни одна пуля не достанет! И бросилось вперед - самым простым приемом решив прорвать кольцо.
      Туристы не ожидали ни такого напора, ни такой резвости. Их хватило лишь на то, чтобы выстрелить еще несколько раз с безопасного расстояния и тут же вжаться в стены. Чудовище, создавая своими порывистыми и резкими движениями волны, захлестывающие боковины трубы, живым крейсером пронеслось мимо них.
      Прорвались! На этот раз прорвались, подумало Чудовище, не выпуская из щупальцев притихшего, оцепеневшего Хенка. И в следующий раз прорвемся! Ничего им не удастся сделать! Ничего ровным счетом! Они привыкли воевать с беззащитными, расстреливать их, не подвергая себя опасности, издалека. А теперь им придется испытать кое-что новенькое! Им придется хорошенько пораскинуть мозгами, и тогда они поймут, что любая сила, всегда, везде, пускай и не сразу, пускай не открытым образом, но непременно вызывает ответную силу, противодействие. И плевать, что на их стороне вся земная и,квилизация со всеми ее механизмами и приспособлениями, со всеми машинами уничтожения. Плевать! Пусть попробуют поохотиться в здешних условиях, и мы еще поглядим - чья возьмет! Так думало Чудовище в эти короткие секунды. В тот миг освобождения, когда удалось выскользнуть, казалось, из ловушки. Но все мысли пропали мгновенно, стоило только впереди, на самом выходе из этого участка трубы, показаться острому хищному носу.
      Чудовище даже оглянулось назад - не та ли это самая машина? Нет, та была на своем месте. И она приближалась, закупоривая трубу сзади. Ее двойник преграждал путь спереди. Выхода не было.
      - Надо сдаваться, Биг, - вяло проговорил полусдавленный Хенк. - Ты проиграл эту партию.
      - Да, дела неважные, - произнесло Чудовище, холодея. Ему не было страшно. Но безысходность давила на нервы, психику.
      - От трубоходов не уйдешь, поверь мне, - добавил Хенк, это такие хитрые машины, что в маленькой трубе они сжимаются, в большой расширяются, занимая почти весь поперечник, понимаешь? Они не смогут протиснуться лишь в щель, Биг! Но и ты не протиснешься в щель.
      Задняя машина стояла на месте. Та, что маячила спереди, приближалась. Ну и начхать на них, как бы они ни назывались! Подумаешь, трубоходы! Мы и сами трубоходы! Который час уже по трубам ходим! Чудовище начинало наливаться злостью. Оно не собиралось сдаваться.
      - Не дури! - почти выкрикнул Хенк.
      - Ладно, без твоих советов обойдемся!
      Чудовище медленно двинулось вперед. Заостренный нос приближался. И на своем конце, на этом хищном металлическом острие он нес смерть.
      Когда до острия оставалось с полметра, Чудовище остановилось, вжалось в стенку трубы, уперлось в нее спиной и, выставив шесть щупальцев, скользнуло еще немного вперед. Острие прошло мимо. Но протиснуться между обшивкой трубохода и стенкой трубы даже нечего было и думать. Там оставался зазор в три вершка.
      - Ну тебя к черту, Биг! - заорал турист. - Отпусти меня, раздавишь ведь, не соображаешь?!
      Чудовище промолчало. Ему было не до обсуждений. Всеми шестью выставленными вперед щупальцами и двумя нижними конечностями оно уперлось в боковину острия. Исполинские мышцы напряглись, вздулись буграми под волдыристой кожей, затвердели. Сухожилия натянулись до предела. Казалось, сам костяк трещит от страшного усилия. Волны дрожи прокатились по телу.
      - Нет, Биг! Это тебе не под силу! - проговорил в мозгу голос Отшельника. - Ты все же живое существо, Биг, а это машина! Это сталь и пластик, алюминий и титан...
      - Врешь! - прохрипело Чудовище, не ослабляя усилий.
      - Отступись! Ищи другого выхода! Сдайся ты им, наконец! Потом выпутаешься как-нибудь!
      - Ни за какие коврижки! Нет!!!
      От нечеловеческого напряжения на плечах у Чудовища полопалась кожа. Потекла зеленая сукровица, заливая бока, заливая лицо Хенка.
      - Ты безумец, Биг! Ты с ума сошел! - завопил Хенк, теряя остатки выдержки. - Отступись!
      - Нет!!!
      Чудовище подключило к делу еще два щупальца, выронив Хенка прямо в жижу. Кожа лопалась уже не только на плечах, но и на спине, на груди. Казалось, еще немного и не выдержит сама труба - или трещину даст, или прорвется. Из-под концов щупальцев потекла зеленая - даже в полумраке отливающая изумрудным цветом - кровь.
      - Прекрати немедленно, малыш! Ты угробишь себя! - заорал Отшельник. - Хвати-и-ит!!!
      - Нет!!!
      Чудовище навалилось на боковину острия всем телом, уперлось в него плечом. Затрещали кости. От дикого напряжения отказало одно щупальце, плетью повисло вдоль тела. Судорогой свело спину.
      - Хвати-и-ит!!!
      - Нет!!!
      Нос машины поддался - он сначала стал чуть заметно сгибаться, все больше и больше отклоняясь к противоположной боковине трубы. А потом - совершенно неожиданно, с диким и омерзительным скрежетом раздираемого металла, отвалился от корпуса трубохода. Его еще соединяли с тем какие-то переборки, жгуты, провода, проволочки... Но Чудовищу некогда было разбираться во всех этих внутренностях. Резким движением оно оторвало нос от машины. И тут же, отступив на пять шагов, развернуло его вертикально, заклинило проход - теперь задняя машина не могла рассчитывать на быстрое и успешное преодоление остатка трубы, отделявшего ее от Чудовища и Хенка.
      - Нет, ты сумасшедший, Биг! Ты самый настоящий безумец! облегченно проговорил Отшельник.
      Хенк встал, обтер жижу с лица. Он явно не знал, что делать дальше.
      - Помогай!
      Чудовище уперлось плечом в развороченный корпус трубохода. Нажало. И машина подалась, медленно пошла назад. Обрывки проводов, всякие детали и прочая требуха вываливались из развороченного нутра трубохода, мешали идти. Но Чудовище давило и давило, толкало машину назад.
      Хенк плелся рядом. Он не помогал. Да и какая от него помощь!
      - Там внутри люди, - предупредил он. И замолчал.
      - Они внутри, а мы снаружи! - отозвалось Чудовище.
      Метров через четыреста толкать искореженную машину почему-то стало легче. Наверное, жижи поубавилось, подумало Чудовище. Здесь и на самом деле было посуше.
      Когда до развязки труб оставалось три минуты ходу, сзади послышалось гудение. Второй трубоход, уцелевший, прорвал-таки преграду, а может, просто смял ее. И догонял теперь беглецов. Хенк заволновался.
      - Самое обидное - погибать от своих! - проворчал он и принялся помогать Чудовищу.
      - Не успеют! - заверило его то.
      И вправду, через несколько секунд толкаемая ими машина въехала в огромную трубу, служившую переходником для нескольких магистральных трубопроводов, и загремела вниз - с лязгом и скрипом.
      Чудовище еле удержалось на конечностях, чтобы не полететь следом. Но оно сумело не только сохранить равновесие, но еще и подхватило Хенка. Тут же уцепилось тремя щупальцами за железную скобу, подтянулось, потом опять, и опять - в несколько движений они оказались на третьем ярусе. Где-то внизу, в темноте, заскрипели тормоза второго трубохода. Потом последовало шипение - трубоход раздувался, чтобы переползти в большую емкость. Беглецам он был не страшен.
      С десяток пуль скользнуло по внутренней обшивке трубы, и посыпалась сверху ржавчина, закапало. Видно, пули продырявили что-то. Капли переросли в струйки, а струйки в струи. Потоком хлынула вода - проржавевшая, темная.
      - Не завидую я тем, кто внизу сейчас! - сказало Чудовище.
      Хенк зябко передернулся. Вода залилась внутрь его одеяния. А может, его передернуло и по иной причине.
      - Я нам не завидую, Биг! - проговорил он. - Ни одная живая тварь на планете сейчас нам не позавидует!
      Гурыня быстро овладел нехитрым управлением. Во всяком случае он знал, что надо нажать, чтобы стронуться с места, остановиться, повернуть налево или направо, включить прожектора. И он был очень доволен собой.
      - Во, падла! Знай нашенских!
      Еще быстрее он научился палить из крупнокалиберного пулемета, что торчал из башенки - не такое уж и сложное это было дело. Гурыня высадил в пустоту не одну очередь, прежде чем успокоился и заявил:
      - Ну, кто тут еще возникать будет?!
      Возникать, перечить или как-то еще выражать свое недовольство или недоверие никто не посмел. Шантрапа сидела тихо, глядела на Гурыню как на бога.
      - То-то! - удовлетворился Гурыня.
      Он никого не подпускал к управлению, не желал делиться опытом. Но все-таки показал Скорпиону Баге, как стрелять из пулемета. Тот с третьего раза понял. И принялся без передыху жать на гашетку. Гурыня дал ему подзатыльник.
      - Я тя, падла, обучу экономии! - сказал он коротко и понятно.
      Свет фар-прожекторов выхватывал пространство метров на двести, а то и на все двести пятьдесят. Беда была в том, что все это пространство состояло из одной огромной в поперечнике и, видимо, бесконечной в длину полости, что заключалась внутри трубы. И как они умудрились провалиться сюда! Гурыня ничего не понимал. Он поглядывал наверх, но там не было и следов дыры, не было даже намека на провал. Нет, видно, они не просто провалились, а соскользнули, съехали по какому-то спуску... а потом уже грохнулись вниз. Иного объяснения Гурыня произошедшему не находил. Но он и не очень-то искал объяснений. Он внутренне ликовал и был весьма доволен собой. Еще бы, машину они все-таки захватили! А на синяки и шишки наплевать!
      - Ну че, падла? Вперед?!
      - Вперед! - завизжал Плешак Громбыла, очарованный вожаком.
      - Разобраться бы, понимаешь, - внес смуту Бага, почесывая нос и ожидая очередного тумака. - Непонятное дело ведь.
      - Вперед! - неуверенно провозгласил Лопоухий Дюк.
      Гурыня нажал, чего надо, потянул на себя палку с набалдашником, врубил фары на полную мощь. И они рванулись вперед!
      Чтобы не оглохнуть от жуткого грохота, сотрясающего полую трубу, они задраили наглухо люки. Стало вполне терпимо.
      Машину трясло, подкидывало. Один раз ее чуть не перевернуло на повороте. Но Гурыня был не лыком шит - в последний миг он успел вывернуть броневик из опасного виража, удержал его.
      - Вперед, падла! - в восторге орал он.
      Его азарт и бесшабашность заразили и остальных. Они орали, визжали, хлопали друг друга по плечам и спинам. Но при всем при том Скорпион Бага был настороже. Он не отрывался от окуляров. Придерживал средней лапой гашетку, чтоб в случае чего...
      - Кто это?! - спросил Громбыла удивленно, когда они промчались мимо трех смутных теней, вжавшихся в боковину трубы. Ни Дюк, ни Бага теней не заметили.
      - А хрен их знает! - отозвался Гурыня.
      Он произнес это очень уверенно. Может, даже слишком. Ему самому показалось, что одна из теней была удивительно похожа на трехногого инвалида Хреноредьева. Но мало ли чего могло показаться. Гурыня не собирался останавливаться.
      - Это тебе мерещится, Плешак! - заявил он еще тверже. Ты часом не трехнутый?!
      - Да, ладно, чего там, показалось, значит, - перепугался Громбыла. И решил больше не затрагивать эту тему.
      - Все путем! - сказал Гурыня. - Мы им всем, падла, покажем. Попадись тока они нам! Верно?!
      - Верно-то, оно верно, - снова засомневался Бага, - да вот куда, понимаешь, нас эта кишка выведет, тут надо бы помозговать!
      - Молчать! - прошипел Гурыня. - Это что, бунт?!
      Все перепугались и замолкли. Знали, с Гурыней лучше не связываться. В конце концов, есть же у него какой-то план!
      Никаких планов у Гурыни не было. Но он был переполнен решимостью.
      - Мы их всех, падла!
      Гнали на предельной скорости. Труба была бесконечной. Лопоухого Дюка растрясло, укачало. Пришлось ему лезть в дальний конец машины. Там его долго и мучительно рвало. Но никто не обращал на Дюка внимания. Скорпион Бага уже трижды ударялся башкой о верхнюю переборку - три шишки украшали его голый череп, не считая всех предыдущих отметин и ссадин.
      Гурыня пребывал в упоении.
      Но через полтора часа пути и он начал скисать. Сделали остановку, маленький привал. Лопоухого Дюка рвало и на привале - ничего он не мог с собой поделать. Гурыня даже дал ему пинка, прогнал подальше от компании, чтоб воздуха не портил.
      Труба в месте привала была точно такой же, как и там, где они провалились. Никаких ориентиров, никаких примет, ни черта!
      - Пожрать бы сейчас, понимаешь, - сказал Бага Скорпион неуверенно. И тут же на его голой башке начала вырастать четвертая шишка - Гурыня треснул Багу железякой, с которой не расставался.
      - Уж и помечтать нельзя, - заныл Скорпион.
      Гурыня вспомнил про крысиную ножку, лежавшую в кармане комбинезона. Вытащил ее. И по-братски дал полизать, пососать каждому, начиная с восторженного и хилого Плешака Громбылы. Бага умудрился "слизнуть" все мясо с кости. Но Гурыня не стал его ругать. Взял косточку и в две секунды схрумкал ее, перетерев своими кривыми, но крепкими зубами. Настроение немного поднялось.
      - Ну что, рванули?!
      И они рванули. Да так рванули, что труба еще долго выла и гудела и вперед и назад на несколько километров. Гурыня выжимал из машины все, на что она была способна.
      - Раз они оттуда приехали, - глубокомысленно заявил Пак, - значит, там чего-то есть. А раз так, то нам надо...
      - Чего его нам надо, едрена труба? - заинтересовался Хреноредьев. - Ты чего, Хитрец, мозги нам закручиваешь?!
      - ...значит, надо туда и переть! - закончил Пак.
      - Ну и поперли! - занервничал Буба. - Чего встали, придурки?! Поперли, кому говорю!
      - Ладно, едрена громыхала, - согласился Хреноредьев, - я - как коллектив, стало быть. Поперли, едрена!
      Они пошли, все убыстряя и убыстряя шаг. До тех пор, пока трехногий инвалид не взмолился:
      - Потишей бы, дорогие сотоварищи! Мочи нету!
      - Чудовище тебе сотоварищ, - отозвался Буба, - и детеныши Эды Огрызины, упокой ее душу черт с дьяволом!
      Пак ответил дипломатичнее.
      - Надо поднажать, Хреноредьев, ты уж поднапрягись.
      И куда было деваться Хреноредьеву - он поднапрягся. Да так, что обкостылял "сотоварищей", вырвался вперед, вновь почувствовав себя незаменимой частью общества, пускай и небольшого, но все же общества.
      По дороге Хреноредьев изловчился поймать трех крысосусликов, неведомо как забравшихся в трубу, а может, и живших тут постоянно. И сожрал всех трех вместе с потрохами и костями. С сотоварищами не поделился. Буба бешеным глазом сверкал на Хреноредьева, но молчал. У Пака аппетит вообще куда-то вдруг пропал. Он шел словно сомнамбула, вперив глазища в темноту, покачиваясь, размахивая клешнями. Впрочем, к темноте они уже немного приноровились, глаза попривыкли и пусть не очень хорошо, но различали многое. Друг друга они больше не теряли.
      И-ех, едрена громыхала!
      Хорошо на свете жить!
      Нам чегой-то недостало!
      И мы отправились кружить!
      Насытившийся Хреноредьев бодро распевал песенку, которую сам же и сочинял по ходу дела. Песня звучала боевым маршем, звала в дали неведомые, толкала на подвиги. Буба Чокнутый с Паком поневоле начали подвывать. Так веселее шагалось.
      Мы отважны труболазы!
      И-ех, едрена кочерга!
      Мы разведаем все лазы
      И доберемся до врага-а-а!!!
      Буба Чокнутый тоже сочинил куплетик. И выдал его громовым голосищем, безбожно перевирая мотив:
      Сокрушим мы все преграды!
      Все запоры разнесем!
      И-ех, Хреноредьеву на радость
      Бочку хрена украдем!!!
      Трехногий инвалид не выдержал подобного оскорбления и набросился на Бубу с кулаками. Они оба упали и покатились одним сплетенным комком, тузя друг друга, лягая, щипая, кусая и матерясь самым скверным образом.
      Пак нагнал этот клубок. И, не разбирая, кто есть кто в нем, раз пять ткнул железякой. Дерущиеся поуспокоились, приподнялись.
      Чтобы сохранить маршевый задор, пришлось затянуть Паку Хитрецу:
      Мы пройдем победным строем,
      И-ех, всю едреную трубу
      С Хреноредьевым-героем
      И с надеждой на Бубу!!!
      - Вот его по-нашему, едрит тя! - обрадовался инвалид. Вот это истинная правда, тут мы согласные.
      Буба Чокнутый долго молчал, косил налитым глазом. Потом спросил:
      - А "буба" - это чего у тебя такое, я не понял?! Пак решил, что лучше не растолковывать - ну получилось у него так, для рифмы, для звучания - "Буба". А скажешь этому придурку, опять потасовка начнется.
      - Это одна такая вещь, - сказал он, - знаю только, что хорошая, а какая именно не знаю!
      Буба повеселел, перестал психовать.
      - Это точно, - сказал он, - откуда тебе знать, вы же все тут обалдуи и неучи, недоумки вы тут!
      Спорить с ним не стали. Затянули на три голоса свой новый марш. Так веселее шлось.
      Поток становился с каждой минутой все сильнее. И Чудовище начинало не на шутку волноваться. Еще немного, и их смоет вниз - а это означало верную гибель.
      - Давай живей! - бросило оно Хенку.
      И подтолкнуло его, чтобы лез вверх.
      Пробиваясь сквозь струи воды, мокрые, ослепшие, они продвигались метр за метром на верхние ярусы. Чудовищу приходилось поддерживать Хенка, силы того были на исходе.
      Они миновали еще ярус. Но струи все били и били, сшибая с ног, грозя опрокинуть и унести с собой.
      - Погляди-ка! - выкрикнул вдруг Хенк. - Здесь что-то есть!
      Чудовище всмотрелось в стену, испещренную тысячами металлических заклепок.
      - Да не здесь! Левее!
      Теперь оно увидело очертания люка-дверцы. Ни ручки, ни ее следов на поверхности дверцы не было. Чудовище ткнуло щупальцем. Дверца не поддалась. Тогда оно навалилось плечом резко, раз, потом другой. Все было тщетно.
      - Постой, не надо! - отвлек его Хенк, державшийся обеими руками за металлический поручень. - Здесь какая-то штуковина, наверное, рычажок!
      Он отпустил одну руку. И его тут же подхватил поток воды. В последний миг Чудовище извернулось и успело удержать Хенка за лодыжку. Это было спасением. Но Хенк не стал благодарить, он снова протянул руку, нажал на что-то... И произошло чудо - дверца сдвинулась немного назад, потом отъехала в сторону, открывая проход.
      Чудовище впихнуло Хенка внутрь. Потом с большим трудом, обдирая и без того поврежденную кожу, протиснулось само.
      Они стояли в сухом и теплом месте. И смотрели, как вода неслась вниз - уже не потоками, а единой гудящей стеной, водопадом. Им удалось спастись в самый последний миг. И это было поистине чудом! Они стояли и не могли отдышаться. Лишь отдельные брызги залетали в их убежище.
      Первым обернулся Хенк.
      - Здесь еще одна дверь! - сказал он.
      На этот раз из дверцы торчала рукоять - круглая, шариком.
      Хенк потянул на себя. И дверца распахнулась. Они прошли из тамбура в большое и страшно запыленное помещение, уставленное стеллажами. Стеллажи шли от самого пола и до уходящего на высоту пяти-шести метров потолка.
      - Это склад, - проговорил Хенк медленно и четко.
      Чудовище и само видело - все полки - и вертикальные, и горизонтальные - были заставлены, заложены, увешаны оружием. И чего здесь только не было! Рядами лежали ручные гранаты всевозможных типов, от маленьких и кругленьких до больших, бутылкообразных. В стеллажах стояли винтовки - автоматические и простые, автоматы с деревянными и пластиковыми прикладами, такие, какие выпускали, наверное, двести лет назад. В узеньких ячеечках были разложены пистолеты разных типов. Тут же хранились боеприпасы и прочее, прочее... Чудовище не знало подавляющего большинства предметов, даже их названий. Но оно понимало, что это такое и для чего все это нужно.
      - Вот, Хенк! А ты говорил - выродки, тошнит! Разве выродки создали все это в таких количествах? Разве они сохранили это смертоносное оружие? Нет, Хенк! Тут надо разбираться, кто из нас выродки! Тут надо еще понять, от кого может тошнить!
      Турист молчал.
      Они обошли стеллажи. И наткнулись на еще одну железную лестницу, спиралью уходящую вверх - в круглый проем потолка.
      - Полезли! - сказало Чудовище.
      - Погоди, ты что, спятил? - удивился Хенк. - Уходить отсюда с пустыми руками может лишь сумасшедший!
      - Значит, считай меня сумасшедшим.
      - Не-е, я так не уйду!
      Хенк скрылся из виду на пару минут. И появился вновь, уже увешанный с головы до ног. Через оба плеча у него висело по автомату, за спиной торчал стволом вверх ручной пулемет конца позапрошлого века, грудь перепоясывали пулеметные ленты, на поясе висели связки гранат, карманы были чем-то забиты до отказа, в довершение ко всему Хенк волочил за собой какой-то мешок, также отнюдь не пустой.
      - Брось! - пробурчало Чудовище.
      - Ну уж нет!
      Хенк протянул ему один из автоматов. Чудовище приняло его щупальцем. И тут же забросило далеко-далеко, за крайние стеллажи.
      - Ну и черт с тобой! А я возьму!
      Хенк бросил-таки неподъемный мешок. С трудом, с одышкой поднялся вслед за Чудовищем по винтовой лестнице.
      Они выбрались на абсолютно ровную и голую плошадку.
      - Ну и что? - спросил Хенк, тяжело отдуваясь.
      - Ничего! Поглядим, что здесь!
      Что-то вдруг произошло. Порвалась какая-то связующая нить между ними. Они перестали понимать друг друга.
      - Пошоль! Ноу! Нэ карашо-о! - выговорил вдруг Хенк не своим голосом.
      В голове у Чудовища прозвучали слова Отшельника. Совсем тихо прозвучали:
      - Все, малыш! Больше не могу! Силы кончаются, ты погоди немного! Мне надо хлебнуть...
      Голос Отшельника пропал.
      И Чудовище увидало вдруг, что глаза Хенка стали совсем другими - жесткими, алыми и одновременно напуганными.
      - А-а-а!!! - заорал Хенк.
      И выставив автомат вперед стволом, принялся стрелять в Чудовище, прямо в голову, целя по глазам. Пули застревали в толстой коже. Но Чудовищу было очень неприятно. Оно сделало шаг к Хенку.
      - Что ты делаешь?!
      Хенк отпрянул назад. Потом в несколько прыжков достиг стены, уперся в нее спиной, сдернул ручной пулемет. Теперь он палил из двух стволов - не переставая, выпуская очередь за очередью.
      Чудовище приближалось.
      Хенк, видя бессмысленность пальбы, бросил автомат и пулемет на пол. Сорвал с пояса большую бутылкообразную гранату, дернул за что-то и швырнул ее в Чудовище. То неуловимым движением щупальца перехватило летящий предмет и отбросило его в дальний конец. Граната рванула. Волной сбило с ног Хенка. Чудовище устояло, но и его сдвинуло на несколько шагов.
      - А-а-а!!! - вновь заорал Хенк и вскочил.
      Одну за другой он бросил еще две гранаты. Но и их Чудовище переправило подальше. Весь огромный зал наполнился едким вонючим дымом.
      Дико вопя и безумно вращая глазами, Хенк бросился на Чудовище с огромным тесаком, зажатым в правой руке. Но он успел лишь взмахнуть - тесак тут же вылетел из его руки. Чудовище легонько ударило Хенка кончиком щупальца по щеке. И тот полетел наземь.
      - Ну, ребятки, вас надолго оставлять одних нельзя! прозвучал вдруг в голове у Чудовища голос Отшельника. - Вы чего это, с ума посходили что ли?! Ну ладно, Биг, я малость подзаправился! Теперь уж я вас не оставлю, не робей!
      - А я и не робею! - вслух ответило Чудовище. Хенк медленно поднимался. Сначала он стал на колени, потом уперся руками в пол. Наконец выпрямился.
      С силой сжал лицо.
      - Ничего не понимаю, - произнес он в недоумении, - что тут случилось, Биг? Я что, был в обмороке? Что ты молчишь?!
      Чудовище повернулось к нему спиной, проворчало:
      - Ладно, потом узнаешь! А сейчас пойдем! Собирай это все свое барахло, если оно тебе нужно. И пойдем!
      Турист поднял с земли ручной пулемет. Повесил его на плечо. Рассыпавшихся боеприпасов собирать не стал. Ощупал карманы - хватит и того, что осталось. И он поплелся за Чудовищем, покачивая головой и пытаясь все же понять, что тут происходило несколько минут назад.
      На ходу Чудовище вытащило из заплечного мешка план Отшельника, вгляделось в путаные, пересекающиеся линии, и сказало:
      - Похоже, мы с тобой, Хенк, совсем заблудились.
      Отшельник помалкивал.
      Они поднялись на следующий этаж. Там все было не похоже на предыдущее. Там не было ни ровных полов, ни потолков, ни стен, ни даже углов. Еще когда только Чудовище высунуло голову из дыры, оно сразу увидело какую-то мягкую, мшистую поверхность, оно ощутило ее своими щупальцами. И все вокруг было каким-то сглаженным, чем-то поросшим, все терялось в нереальном мягком свете. С потолка - если он вообще был спускались длиннющие зеленовато-синие водоросли, а может, и не водоросли - что-то мягкое, живое или полуживое, вьющееся. Казалось, что эти водоросли шевелились, что они реагировали как-то на появление чужаков. Но возможно, это только казалось.
      Приглядевшись, Чудовище заметило, что водоросли свисают не просто так, не в беспорядке. Они образовывали непривычную для глаза, но вполне правильную паутину - не паучью, та бы выглядела слишком простой, до скуки примитивной рядом с этой, а какую-то невообразимую, какую и сплести, казалось бы, нет ни у кого ни сил, ни возможности.
      Стены также были покрыты непонятными отростками, а может, и стеблями, ветвями, переплетавшимися и расходившимися, образовывавшими диковинные узоры.
      - Что еще за чертовщина?! - недовольно пробурчал Хенк.
      Он стоял полупригнувшись, на согнутых ногах, выставив перед собой пулемет, озираясь. Ему явно не нравилось здесь.
      - Эге-гей!!! - выкрикнуло Чудовище. - Есть тут кто?!
      Его голос растворился, будто его и не было, потонул в живой мякоти помещения.
      - Тра-та-та!!! - прогрохотала короткая очередь. Чудовище быстрым движением вышибло пулемет из рук Хенка.
      Тот бросился было подбирать свое оружие. Но сверху раздался отчаянный и невероятно писклявый голосок:
      - Не убивайте! Ради всего святого не убивайте! Пощадите нас!
      И Хенк и Чудовище задрали головы. Но ничего не увидели. Разве увидишь что-нибудь в путанице сотен тысяч переплетенных водорослеобразных нитей!
      - Не убивайте! - прозвучало уже совсем близко.
      - Да ладно, не убьем! - снисходительно проговорил Хенк, поднимая пулемет. - Кто там?
      Какое-то маленькое желтое существо, мельтеша множеством ножек, молнией спустилось вниз по паутине водорослей. И замерло на уровне лиц пришельцев. Разделяло их всего несколько метров.
      - Я никогда не видел ничего более ужасного! - дрожащим голоском произнесло существо. - Это же ужас какой-то!
      Чудовище тяжко вздохнуло.
      - Можно было бы обойтись и без комплиментов, - сказало оно сухо и раздраженно.
      - Нет-нет, я не вас вовсе имел в виду. Вы мне кажетесь очень милым и приятным. А вот это! То, что стоит рядом с вами! Это же кошмар какой-то! Зачем вы привели сюда это страшилище, зачем вам это чудовище!
      Хенк обернулся, огляделся - никого, кроме него самого, рядом с Чудовищем не было. Его задело за живое.
      - Слушай-ка, ты, паук восьминогий! Ты не мог бы обойтись без посредников и обращаться прямо ко мне?! Или у тебя с перепугу мозги отнялись?!
      Существо вскарабкалось чуть повыше, затряслось еще сильнее.
      - О боже! - воскликнуло оно. - Это страшилище и разговаривать умеет! Неужто в таком жутком обличьи может находиться нечто разумное? Это же просто невыносимо!
      Чудовище получше рассмотрело хозяина заросшей комнаты. Это существо и на самом деле имело восемь длинных тонких ножек, выходящих из желтенького кругленького тельца. Было оно не больше покойного котособаченка Пипки. Но в отличие от того принадлежало явно породе хомо мутантус. Тельце увенчивалось вполне благопристойной бородатой головкой с двумя умными серыми глазами, широким расплющенным носом и маленькими ушками, сведенными к маковке. Это был безобидный на вид восьминогий гномик.
      Но на туриста он произвел иное впечатление.
      - Пристрелить его, что ли? - поинтересовался Хенк.
      Чудовище пожало плечами.
      Гномик сказал:
      - Не надо! Лучше вы отвернитесь! Я не могу на вас смотреть! Меня от вас тошнит!!!
      Чудовище затряслось в приступах тяжелого саркастического смеха. Со стороны могло показаться, что оно бьется в предсмертных судорогах и вот-вот переселится в мир иной.
      Хенк отвернулся. И в знак того, что презирает гномика со всеми его нелепыми, а может, и расистскими взглядами, сел на мягкий пол и принялся насвистывать веселый мотивчик.
      - Ладно, пускай он сидит, - согласился гномик, - только вы не уходите, не оставляйте меня с ним одного, ладно?
      - Ладно, - ответило Чудовище.
      Оно немного помялось. А потом спросило в лоб:
      - Мы вообще-то заблудились, не знаем как выбраться. Не подскажете ли нам?
      Гномик спустился ниже. Поудобнее устроился в паутине. Начал немного покачиваться в ней, будто сидел, развалившись, в кресле-качалке.
      - Я думал, вы меня пришли убивать, - сказал он печально. - Тут уже многие приходили. И все думали, что это я хранитель склада. Все требовали чего-то такого, чего там нет! Но у меня ничего нету, какой я хранитель. Мы с женой и детишками давно тут живем, мы родились тут. Еще наши прадед с прабабкой переселились в бункера с поверхности. Им не хватило тогда места у краников, не хватило ни работы у труб, ни пойла, ни баланды... Но может, и к лучшему?! Говорят, там, на поверхности страшные дела творятся, верно? Говорят, там одни сплошные выродки остались, что они пожирают друг друга, что они полностью утратили и знание, и навыки, и культуру. Так это?
      - Похоже, что именно так, - согласилось Чудовище.
      - Вот-вот! То-то я и гляжу, если там все такие - навроде этого чудовища, что вы привели, тогда прощай цивилизация! Нет, куда мы только катимся! Это же ужас какой-то, кошмар!
      - У вас нет ничего перекусить? - спросило Чудовище.
      Гномик быстро сбегал наверх, сбросил оттуда что-то сухое и гремучее.