Ворота тюрьмы были приоткрыты, и королева вышла на площадь.
      Стояла глубокая ночь.
      Только в небе висела и светила маленькая, но очень яркая звезда, как лампочка на конце стрелы башенного крана.
      Королева, разумеется, пошла к морю.
      Звезда, как это водится, тронулась следом за ней. Звезды всегда провожают человека ночью, куда бы он ни шел.
      По дороге они встретили маленькую процессию: два солдата, совершенно пьяных, вели в сторону тюрьмы мужчину и женщину.
      Королева в свете звезды сразу узнала их: это вели ее родителей. Отец с матерью шли, как тени, худые и безмолвные, держась за руки.
      Она решительно подошла к конвою и сказала:
      - Ребята, хотите выпить?
      Они остановились и замялись. Родители стояли, дрожа.
      - Я вижу, вы хорошие ребята, - продолжала королева, - идите в кабак, а я пока покараулю.
      - А деньги, - хрипло сказал один, а другой откашлялся.
      - Деньги не проблема, - отвечала королева, - вот вам чистое золото, идите.
      И она достала из рукава золотой локон.
      Все кругом осветилось.
      Или это звезда опустилась пониже.
      Конвойные переглянулись, сплюнули, взяли золото и, спотыкаясь, побежали в кабак.
      - Мама и папа, - сказала королева, - мама и папа, это я, ваша дочь. А это мой сынок. Я вернулась за вами. Пойдемте отсюда.
      Разумеется, они пошли к морю, а звезда тронулась за-ними.
      Отец с матерью ничего не говорили, глаза их были широко открыты, но они шли как во сне.
      Видимо, они были под властью тюремных лекарств.
      На берегу моря королева постучалась в рыбацкий домик, сказала, что просится на ночь, а утром заплатит.
      Зевающая тетка отвела их в сарай, на сено.
      На рассвете королевич проснулся.
      В сарае кучей лежали овцы, стояла корова, фыркал и жевал сено конь, бродили куры.
      Маленький принц обратился к ним на языке, который он знал, на языке слонов, попугаев и обезьян, и все население сарая перестало жевать и ответило глубокими поклонами.
      Молодая королева оставила сына разговаривать с животными, оставила спящих родителей (и во сне они держались за руки) и побежала в лавку менялы, продала там один золотой волосок за кучу мелких монет, купила хлеба, сыра и молока - какое счастье было в первый раз в жизни бегать по магазинчикам и знать, что сынок не один!
      Еще никогда королева не была так свободна, как в это утро, так счастлива, всюду цвели розы, шумело море, это был ее родной город, родители и сынок имели пристанище, пусть сарай, но не слоновник, не тюрьму и не пещеру.
      Королева уже забыла то время, когда у нее было сто комнат и пятьдесят слуг.
      Когда она шла к своему новому убежищу, она увидела, что люди смотрят ей вслед, и поняла, что где-то висит объявление о побеге из тюрьмы и скоро, наверно, их всех схватят.
      Поэтому она быстро купила еще корзину помидоров, яйца и яблоки, вернулась к себе в сарай, расплатилась с хозяйкой своими мелкими монетами, сказала, что они со дня на день ждут рыбацкую шлюпку, чтобы уехать и больше уже не выходила со двора.
      Она кормила родителей, осторожно отпаивала их молоком, ее сын полюбил сидеть на коленях у дедушки, играл с его длинной бородой отросшей за время лечения в больнице - дедушка и бабушка ведь должны были там вскоре умереть, и им поэтому не давали ни еды, ни полотенец, ни бритвы для короля ни расчески для королевы, а только лекарства.
      А в городе происходил полный тарарам - партии боролись за королевский дворец, тюрьма стояла то настежь, то ее битком наполняли и запирали, и весь народ не работал, а добывал себе оружие и шатался в пьяном виде по улицам, иногда посылая автоматные очереди от живота и веером.
      Это рассказывали королеве хозяева, которые были в ужасе, потому что везде гремели взрывы и в их домике уже вылетела пара стекол, а ведь могли явиться и забрать все - и корову, и лошадь!
      Однажды хозяйка пришла в еще большем расстройстве и сообщила, что в городе считают, что настал конец света - днем и ночью на небе светит звезда, в одном и том же месте. Причем становится все ярче и ярче, как будто спускается.
      По этому поводу произошли сильные волнения, священник вышел к толпе и прочел проповедь о Содоме и Гоморре и пророчил, что безобразия будут наказаны.
      А молодая королева с семьей все сидела в хлеву или во дворе.
      Родители помаленьку начали приходить в себя, но все еще молчали, не понимая, что с ними происходит.
      В один прекрасный вечер хозяйка выскочила и стала говорить, что звезда снижается над самым их домом и скоро спалит все постройки.
      И поэтому хозяйка просила своих постояльцев уйти, чтобы духу их не было, потому что тут что-то нечисто.
      Молодая королева выпроводила родителей, вынесла ребенка и повела семью по берегу подальше от города и людей.
      И она услышала крики.
      Наверху, на высоком берегу, стояла небольшая толпа и смотрела в небо.
      Королева тоже посмотрела и увидела прямо над собой яркую звездочку.
      Королева с семьей шла вон из города - и звезда тронулась следом за ней и засияла так низко и так ярко, что песок заискрился и на море легла дорожка как от луны.
      А наверху стояли и молчали люди.
      Тут же в море осветился корабль, он сиял всеми своими огнями, и была спущена шлюпка, а в шлюпке кто-то стоял, пока остальные гребли.
      Несчастная королева вспомнила того капитана в фуражке, но сил убегать не было, да и некуда.
      Шлюпка привезла на берег знаете кого?
      Молодого короля, отца рыженького принца.
      Король сразу взял сына на руки, встал на колени перед молодой королевой и сказал, что ему все равно, рыжий мальчик или зелененький, но это его сын и он его никому не отдаст.
      Он сказал, что его буквально заперли в его комнатах, когда все решалось, а потом он искал жену и сына повсюду, пока не нашел однажды волшебника, который согласился помочь.
      Волшебник сказал, что за это можно лишиться и королевства, но молодой король был на все готов, и тогда волшебник снял со своей волшебной палочки звезду и послал ее искать королеву, а следом за звездой поплыл на корабле и молодой король.
      - Возможно, что я больше не властелин и у меня нет вообще ничего, только этот корабль, но прости меня! Твой кошелек я храню у сердца!
      Так сказал молодой король, и королева простила его и поцеловала в щечку.
      Они взошли в полном составе на шлюпку, и город Н. вскоре скрылся за горизонтом.
      Надо ли говорить, что, разумеется, вся эта компания, приехав в королевство, не была даже допущена сойти на берег, власть давно переменилась, всем управляли уже новые молодые люди, быстрые, в кожаных куртках, и бывшие король с королевой были счастливы, что удалось уплыть и никого не арестовали.
      В дальнейшем они много ходили по морям и даже основали свое собственное маленькое королевство, в котором единственным государем стал принц с золотыми волосами.
      Просто они продали свою яхту и купили квартиру в зеленом районе, и коронация нового владыки произошла в детской, а корону дедушка склеил из картона и обтянул ее серебряной бумагой из-под шоколадки.
      И серебряная бумажка засияла на рыжих волосах.
      ВОЛШЕБНЫЕ ОЧКИ
      Жила-была девочка, которая пошла и купила себе очень дешевые черные очки, вместо того чтобы купить тетради.
      Что же, и так бывает, но очки оказались волшебные, как вторая пара глаз, которые видят то, что обычным взглядом не ухватишь.
      Например, девочка прекрасно стала видеть вдаль и видела, как на далекой планете взад-вперед ходит поезд.
      Мало того, она наблюдала те звезды, которые еще были не открыты учеными, а она разглядела эти звездные туманности отлично и даже как бы поплавала среди них.
      Но, с другой стороны, девочка вдруг стала различать микробов.
      Мама говорит ей: иди мой руки - а девочка видит, что в воде, текущей из крана, плавают и несутся миллионы бактерий, а на ручке крана сидят миллионы мохнатеньких микробов, кривых как огурцы и прямых как гвозди.
      И на куске мыла их видимо-невидимо.
      Чтобы не огорчать маму, девочка мыла руки и вытирала их полотенцем, на котором успевала рассмотреть целые города микробов!
      Что уж говорить о мясной котлете, зажаренной вчера, а еще того более о колбасе, купленной в магазине!
      Но девочка старалась слушать маму, особенно после того случая, когда пришлось покупать тетради еще раз (девочка соврала, что потеряла деньги или их украли и что очки она нашла на улице).
      Хотя мама была все время недовольна, что дочка носит и носит эти черные очки, даже дома и даже вечером.
      Короче говоря, жизнь девочки стала довольно трудной, и с течением времени девочка наконец прекратила носить очки днем, пустая трата зрения и одно расстройство, но зато она предпочитала носить их ночью, поскольку там, на далеких планетах и среди звезд, она не видела этих чудовищных скоплений микробов и бактерий, а видела дивную жизнь светил и как бы путешествовала там с помощью своих очков.
      Все стали находить поведение девочки странным, и мама даже попыталась выбросить очки в мусорное ведро, однако девочка очень быстро нашла свои черные очки, потому что они начали громко звенеть в мусорном ведре, оказавшись среди невероятного количества микробов и бактерий.
      Девочка смыла эти микроорганизмы с очков водой из-под крана, в которой их было поменьше миллионов на сто, но что делать!
      Чтобы лучше видеть свои миры, девочка нашла путь на чердак и поднималась туда по ночам.
      Днем она, разумеется, спала на ходу, на уроках отвечала невпопад, зато ночами она составляла расписание поездов далекой планеты ФУ-350 и наблюдала за таянием снегов на полюсах планеты ME-1500.
      Там она была на своем месте.
      Но в школе, если она на уроке математики пыталась рассказать о жизни на других планетах, учительница краснела, выскакивала из класса и возвращалась с директором, говоря об издевательствах.
      Один раз, правда, девочка получила четверку по биологии, блестяще рассказав о десяти видах бактерий, живущих в пресной воде.
      Тут учительница растаяла и сказала: "Ну вот. Катя, когда ты хочешь, ты можешь".
      А четверку ей она поставила за лишний вид бактерий, появившийся в последнее время и еще не открытый учеными, и за спор с учителем по этому поводу.
      Дома тоже был полный тарарам: мама жалела дочку и потому поднимала ее утром ласково, уговаривала иногда по полчаса, а папа ругал маму, что она распустила и балует девчонку, а младший брат предлагал каждое утро выливать сестре на голову чайник воды.
      И в конце концов однажды утром девочка оказалась на крыше своего шестиэтажного дома, вместо того чтобы идти на занятия, потому что накануне ребята сообщили, что в школу приедут проверять всех психиатры, и кто окажется ненормальным, того переведут в школу для дураков.
      А кто в этот день не придет в школу, за тем приедут домой на машине скорой помощи.
      Девочка не раз слышала, от учителей в особенности, что ее место в дурдомe брат тоже говорил ей, что она "больная": такие шутки были приняты в те времена, неизвестно, как сейчас.
      Мало того, в школе говорили, что там, в психбольнице, у "больных" отбирают все: часы, ключи, деньги, пояса и в особенности очки, тем более черные, потому что очками сумасшедшие могут поранить себя и других, а черные очки вообще никому на хрен не нужны нормальным, не на пляже нашлись сидеть и так далее.
      Там, на других планетах, люди ходили и в трех очках сразу, и в шляпах до потолка, но здесь кому это объяснишь.
      Девочка решила прыгнуть с шестого этажа раз и навсегда, чтобы все поняли, кого они потеряли, в особенности папа и брат, которые были, в сущности, добрые люди и жалели других, брат вообще подбирал кошек и собак, кормил их у подъезда, домой этих помойных ему брать не разрешалось.
      Папа и брат, думала девочка, стоя на крыше своего дома днем, в черных очках, папа и брат поймут, кого они потеряли, только будет поздно.
      Потом девочка подумала о маме, и ей стало жалко маму, даже выступили слезы, и девочка их вытерла, не снимая черных очков.
      В классе никто не заплачет, а если придут на похороны, вообще будут смеяться. Их нельзя пускать. И потом, что от меня останется, думала девочка; соберут в мешок, что ли.
      Она последний раз в жизни стояла в своих волшебных очках и смотрела вверх, но ничего, кроме крупных микробов, живущих на стеклах, она не видела: днем небеса были светлые и пустые.
      Потом она посмотрела вдаль и увидела на балконе микрорайона Подушкино длинноносого мальчика с биноклем, в одних трусах: он смотрел не отрываясь куда-то в чужое окно, из полуоткрытого рта ползли слюни, он их втягивал и снова смотрел...
      - Возможно, - подумала девочка рассеянно, - кто-то там, куда он смотрит, ест торт.
      Жить было неинтересно, страшно и тоскливо.
      Чтобы не видеть слюнявого и прыщавого мальчика в трусах, девочка посмотрела вниз, на то место, где ей предстояло лежать.
      Там был асфальт.
      Но там стояла кучка людей, и в самой гуще кричала и рвала на себе волосы женщина, потом она упала и стала кататься по асфальту.
      Чтобы упасть, пришлось бы падать на нее.
      Что же такое она кричала?
      В очки все было хорошо видно, руки женщины, которые колотили по асфальту, ее красное мелькающее лицо с широко открытым ртом, грязное от дорожной пыли.
      Но ничего не было слышно.
      Встревоженная, девочка спустилась с крыши (без очков), съехала на лифте и присоединилась к толпе сочувствующих.
      Оказалось, женщина оставила коляску с ребенком у подъезда и поднялась к знакомой на третий этаж, а когда вернулась, коляску украли.
      Женщина обегала все соседние улицы, вернулась к подъезду и стала спрашивать случайных прохожих, не видел ли кто ее ребенка: красная коляска, ребенок в белой кофточке, в чепчике и накрыт голубым одеяльцем в клеточку.
      Бедная мать, видимо, буквально кидалась на людей и громко рыдала, потому что вокруг нее собралась небольшая толпа, и к приходу девочки в очках (без очков в данный момент) люди стали говорить, что надо вызвать скорую помощь, потому что наверняка эта женщина сошла с ума: она заболталась с подругой, как видно, и упустила коляску.
      Эта девочка без очков просто задохнулась от злости на этих злых людей, которые готовы запереть в дурдом всех, даже глубоко несчастных, как эта мамаша или некоторые люди, любящие ходить в черных очках.
      Тогда девочка снова взобралась к себе на крышу и надела свои волшебные очки.
      И тут же она увидела на расстоянии трех улиц одну слепую бабку-нищенку, которая всегда просила у метро, опираясь на палку.
      Бабка, зорко поглядывая по сторонам, перебегала улицу среди машин, толкая перед собой красную коляску, а палку держа под мышкой.
      И девочка в очках заорала вниз:
      - Эй! Алё! Я вижу! Коляску утащила бабушка и бежит к универмагу! Мимо "Орленка"! Улицу перебегает! Тетя, я их вижу!
      Толпа не сдвинулась с места.
      Отсюда было не так близко до "Орленка", во всяком случае рассмотреть бабку, тем более коляску и даже сам кинотеатр "Орленок" представлялось делом невозможным.
      Зато бедная мамаша сразу замолчала, вскочила, отряхнулась и со всех ног кинулась бежать в указанном направлении, не глядя по сторонам.
      А девочка в очках очень быстро спустилась на улицу и бросилась за мамашей, придерживая черные очки.
      Через пять минут они домчались до кинотеатра, но там уже никого не было, только стояла поперек улицы машина, которая, видно, затормозила при виде опасной бабки.
      И уже милиционер записывал в блокнот данные, а шофер показывал рукой в переулок, демонстрируя жестами, как везла бабка" коляску и т. д.
      - Бежим туда! - крикнула девочка в очках, и они кинулись в переулок. Но там тоже уже никого не было.
      - Минуточку! - сказала девочка. - Ждите меня здесь. Она вошла в подъезд двенадцатиэтажного дома и на последнем этаже, не найдя входа на чердак, просто высунулась в окно, и очки показали следующее: слепая старушка, бормоча неласковые (видимо) слова, затаскивала коляску в подъезд.
      Старушка волокла тяжелую коляску позади себя на манер трактора-тягача, а потом она харкнула себе под ноги, взяла коляску под мышку и тяжело пошла своим ходом, и за ней закрылась дверь.
      - Алё, тетя, - крикнула девочка из окна, - вон тот дом, третий подъезд! Мамаша тут же взяла старт, девочка еле ее догнала на углу, и они вместе вбежали в подъезд.
      Бедная женщина опять приготовилась кричать свое "помогите", но девочка в черных очках приказала:
      - Тихо! Будем слушать.
      И они стали тихо-тихо подниматься по лестнице и прикладываться ушами ко всем дверям.
      Но в одном месте прикладываться не пришлось - там кричал ребенок, а чей-то голос задребезжал:
      - А вот сейчас будем молочка пить! У, проклятай! Разоряется! А ну, кто молочка хочет! У-лю-лю-лю-лю! Работать сейчас пойдем.
      Женщина хотела застучать кулаком в дверь, но девочка в очках шепотом крикнула:
      - Тихо! А то она ребенка в окошко выкинет! Они стояли, тяжело дыша, и тут девочка стала якобы звонить в соседние квартиры и громко предлагать:
      - В домовом комитете дают талоны на бесплатную водку, только детям до шестнадцати и пенсионерам по две бутылки. Мы пишем списки.
      Разумеется, слепая старушка подслушала под своей дверью и не удержалась, высунулась:
      - Мне четыре, пиши.
      - Почему четыре? - спросила девочка.
      - Мне и внуку.
      Находчивая девочка сказала:
      - По нашим данным, у вас нет внуков.
      - Как нет, - заорала слепая, - как это нет! Вон он, выступает.
      Действительно, слышался плач ребенка.
      - Не верю, - сказала девочка, - нет у вас внуков.
      - Не было, а есть, привезли, а он орет. Все его бросили на меня, а у самой инвалидность да сын инвалид с детства под себя ходит. А мне с ним трудно, не прожить.
      - Где внук? - строго спросила девочка.
      - Вон мычит, - ответила старушка, тоже в черных очках.
      Но тут ребенок замолчал, и девочке стало страшно.
      Но она не подала виду и сказала:
      - Так, имя, фамилия и отчество ребенка.
      А ребенок все молчал, и у мамаши лицо перекосилось, вот-вот зарыдает.
      Что-то с ним там происходило.
      Бабуля после некоторого размышления сказала:
      - Как я по фамилии, так и он. А зовут его... Сейчас, дай сообразить. Николай.
      - А отчество? - не отставала девочка, крепко хватая за руку обезумевшую мамашу.
      - Ну и отчество... тоже Николаевич, - сказала, ничего не придумав, старушонка.
      - Так. Николай Николаевич. Одну минутку, бабуля, мне надо позвонить и внести уточнение в списки. Где у вас тут телефон?
      - Вон на стенке висить, - ответила слепая, утирая пересохший рот. - А водка всем нужна. Сын без водки не засыпает, гоняет меня. Уж вы запишите меня и внучка.
      Девочка, взяв слепую старуху за локоть, со словами "давайте помогу" повела ее в комнату, где, разумеется, находилась красная коляска и где уже стоял во весь рост ребенок, держась за откидной верх, и смотрел во все глаза.
      - Ну все, спасибо, бабушка, - сказала девочка, - мамаша, забирай своего ребеночка и больше никогда не оставляй его, а тебе, бабуля, мы посоветуем не воровать чужих детей, а то посадят тебя в тюрьму.
      - Опять новости, - произнесла старушка, - это был подкидыш, тут спасаешь-спасаешь дитя, и тебя же снова в тюрьму!
      Но мамаша, хватая ребенка и укладывая его обратно в коляску, ответила:
      - Конечно! Подкидыш! Как же!
      И на обратном пути мамаша рассказала девочке, что ей одна пьянюшка должна долг и не отдает, и приходится к ней ходить, а ребенка не с кем оставить, а к этой пьянюшке его брать нельзя, а денег нет и т. д.
      Так они разговаривали на обратном пути, и девочка, познакомившись с тяжелой жизнью взрослых людей, решила больше не прыгать с крыши, а остаться жить, чтобы помогать людям.
      И она даже не пикнула, когда увидела, что мамаша достала из сумки бутылочку с молоком и на рожке сидит три миллиона микробов.
      - Ничего, - подумала девочка, - мы так и живем, приходится жить с микробами.
      И она сняла свои очки и положила их в карман.
      Некоторые вещи лучше не замечать, не все в этом мире совершенно, подумала девочка и радостно отправилась домой.
      АННА И МАРИЯ
      Жил-был человек, который охотно помогал всем - всем, кроме своей жены. Жена его была удивительно добрая и кроткая, и он знал, что она прекрасно справляется со всеми делами одна, и был спокоен.
      И однажды он помог одной колдунье, догнал ее шляпу, которую снесло ветром.
      И колдунья с улыбкой сказала: "За то, что ты мне помог, я сделаю тебя волшебником. Но с одним условием. Ты сможешь помогать всем. И только тем, кого ты любишь, ты не сможешь помочь ничем".
      И она его утешила: "Так бывает. Врач же не лечит своих детей. Учитель не учит своего собственного ребенка. У них это плохо получается".
      И она ушла, оставив человека в растерянности.
      И скоро настало время, когда у этого новоявленного волшебника стала умирать его любимая жена, нежная, добрая, красивая Анна.
      Так случается, что у человека внутри кончается завод, как у часов - все тише тиканье, все реже.
      Волшебник все время проводил около своей жены, дело происходило в больнице - пришлось отвезти Анну туда, чтобы сделать ей операцию.
      Волшебник стоял на коленях у кровати, а жена его почти перестала дышать.
      Тогда он бросился в коридор к медсестре, но медсестра ему сказала: "Не надо ей мешать, ей сейчас и так тяжело" - и ушла.
      А волшебник же просто хотел попросить еще один укол для продления жизни жены, но не получилось, как и предсказала колдунья.
      А по коридору санитар вез каталку - высокие носилки на колесах, и у женщины, которую он вез, голова была вся забинтована.
      Тем не менее женщина еще дышала, хотя тоже довольно редко.
      Волшебник понял, что жизнь ее заканчивается, и предложил санитару сигарету.
      Санитар охотно закурил и рассказал на ходу историю болезни пациентки, что та попала в автомобильную катастрофу и практически уже живет без головы, и он не надеется ее довезти на второй этаж в операционную, и это жалко, потому что внизу сидит семья этой женщины, в том числе двое маленьких детей.
      Волшебник мигом сообразил, что надо сделать, тут его мастерства хватало, и он обменял тело жены на туловище этой умирающей и изо всей силы пожелал выздоровления для бедной посторонней больной: здесь он помочь как раз мог!
      Но, видимо, помощь пришла слишком поздно, и санитар погрузил в лифт полный гибрид умирающего тела с умирающей головой - больная почти уже не дышала.
      А тем временем на кровати Анны оказался живой человек, только сильно одурманенный лекарствами, - здоровая голова Анны и здоровое тело той, другой женщины.
      Волшебник опустился на колени у изголовья своей жены и увидел, что она стала дышать немного чаще - но при этом Анна начала стонать и жаловаться, что все болит - руки и ноги.
      Затем Анна открыла глаза, полные слез, и спросила мужа, долго ли ей еще мучиться.
      Муж сообразил, что легкомысленный санитар не все мог знать о состоянии бедной погибающей женщины, что, возможно, и руки, и ноги у нее были переломаны - но как это лечить сейчас, в данной больнице?
      Что скажут врачи, если увидят, что больная лежала-лежала в своей кровати, умирала-умирала - и вдруг оказалось, что у нее сломаны руки-ноги?
      Врачи столпятся и будут думать, что налицо какое-то преступление, что больную выбросили, может быть, с четвертого этажа, или она сама выкинулась, что-нибудь в таком духе. Или ее муж побил палкой, мало ли!
      И впору бы было вызывать следователя к такой больной вместо лечения так думал бедный волшебник.
      И тут же он сбегал к врачам и попросил, чтобы больную выписали домой:
      что ей здесь мучиться, пусть лежит свои последние дни дома.
      - Не дни, а минуты, - поправила его присутствующая тут же медсестра, только минуты. Ей осталось жить максимум сорок минут.
      И она опять сказала: "Не мешайте ей, ваша жена занята серьезным делом".
      - Да, да, - ответил волшебник, - но я ее забираю.
      Он взял свою громко стонущую жену под неодобрительными взглядами врачей и отнес ее вниз, в машину, а затем быстро домчал Анну до другой больницы, сказав, что его жена упала с садовой лестницы и ничего не помнит, говорит всякую чушь про то, чтобы ее добили, дали таблетку "от жизни", дали умереть, и что она неизлечимо больна и так далее, вплоть до сообщения диагноза.
      Врачи тут же установили, что у больной множество ушибов, но остальное все в порядке, это вопрос двух недель, и Анна, проклиная все на свете, терпела и жаловалась только мужу, хотя по-прежнему громко и со слезами.
      Она больше не требовала себя пристрелить как неизлечимо больную, поскольку после первой же такой просьбы к ее постели был вызван очень ласковый и внимательный врач, который долго расспрашивал ее о детстве, о снах и не сходили ли с ума ее папа с мамой и от чего умерла прабабушка и не в психбольнице ли.
      Больная тут же прекратила свои требования насчет того, чтобы с ней покончили раз и навсегда, перестала просить пулю в лоб, а волшебник задумался: очень уж это было не похоже на его родную Анну, на его сильную и добрую жену, которая всегда больше заботилась о нем и жалела его больше, чем себя.
      Остальные сюрпризы начались очень скоро - Анна, приехав домой, стала исчезать надолго, возвращалась с прогулок мрачная и все пыталась что-то вспомнить.
      На все вопросы она отвечала, что ей снятся какие-то странные сны и вообще тут многое непонятно - куда девался шрам после аппендицита и откуда такие пальцы, почему родинка на плече и все такое прочее.
      Анна при этом прятала глаза, не смотрела прямо в лицо, чего, прежняя Анна никогда бы не стала делать, она всегда смотрела прямо в самые зрачки мужа своим печальным и ласковым взглядом. В самое его сердце.
      Волшебник затосковал и пошел в больницу узнать, когда умерла та жертва катастрофы, и он очень удивился, узнав, что эта жертва нисколько не умерла, а после удачной операции чувствует себя намного лучше, можно сказать, что врачи совершили просто чудо.
      Да и семья больной дежурит буквально круглые сутки около Марии - так звали женщину.
      Семья - мама, папа и двое маленьких детей - чуть ли не поселилась в больнице, детей приводят поцеловать маму перед детским садиком и после него, и Мария уже может с ними говорить.
      Правда, она очень изменилась, но это бывает после операции, а вот семья не изменилась.
      Так рассказал волшебнику словоохотливый санитар и пустился с пустой каталкой вдаль по коридору.
      - Волшебник заглянул в палату и увидел молодую женщину с забинтованной целиком головой (свободен был только рот) под неусыпным наблюдением мужчины в очках, который смотрел на нее не отрываясь, как некоторые родители смотрят на своих маленьких спящих детей.
      Волшебник мгновенно оказался в белом халате, в шапочке и с трубочками в ушах, как и полагается доктору.
      - Так, больная, - сказал волшебник, - как сон, как страхи, как предчувствия?
      Он сел с другой стороны кровати, и Мария вдруг беспокойно зашевелилась и протянула к нему руку.
      Волшебник увидел эту знакомую ему до мельчайших подробностей руку, родную руку, и чуть не заплакал, поняв, что больше никогда он не сможет поцеловать эти пальцы.
      - Да, - сказала Мария сквозь бинты, - меня мучают сны, что где-то недалеко мой дом, мой любимый муж, мои книги и сад, и мне снится, что я никогда больше туда не попаду. И каждую ночь я плачу.
      - Бинты промокают от слез, да, - отозвался ее муж, солидный, крепкий мужчина в очках. - От этого болят раны.
      - Да, она, видимо, должна измениться после катастрофы, так бывает, и бывает даже, что люди начинают выдавать себя за других. Это явление ложной памяти, я вам говорю, - сказал волшебник.
      - Ничего, лишь бы она вернулась к нам, нам она нужна любая.
      Волшебник не отрываясь смотрел на бинты, и ему казалось, что там, под слоем марли, как бабочка в коконе, лежит лицо его любимой Анны, лицо той Анны, которая его любит.
      А Анна домашняя, которую он спас, перехитрив судьбу, - она не настоящая.
      Тогда волшебник, притворившийся доктором, под беспокойным, страдальческим взглядом мужа начал снимать бинт за бинтом, и внезапно приоткрылось ему совершенно чужое лицо, мелькнуло со всеми своими ярко-красными шрамами и грубыми швами.
      Волшебник не стал разбинтовывать до конца эту совершенно незнакомую ему женщину и сказал:
      - Еще не все зажило, операцию придется повторить через неделю. Он уже знал, что это не Анна и что он сможет ей помочь.
      - Так бывает, доктор, что даже руки изменились? - пролепетал несчастный муж.
      - Да, все бывает, полное изменение. Через неделю ее возьмут на операцию и все вернется, не беспокойтесь, - сказал волшебник и удалился.
      Внизу, в вестибюле, он прошел мимо испуганной, притихшей семьи Марии двух пожилых людей и двух малышей. Он остановился, сказал им несколько ободряющих слов и тут же почувствовал, что его жена Анна где-то здесь.
      Она была тут, она пряталась в больничном саду.
      Волшебник отступил, стал неразличимым и только наблюдал, как Анна медленно, неуверенно, как слепая, которую ведут на веревке, движется по направлению к детям, входит в больничный вестибюль, приближается к их скамейке...
      Дети встрепенулись, старики зашевелились, подвинулись, и Анна села рядом.
      Через несколько минут дети уже стояли, прижавшись к ее коленям, и играли ее бусами, без передышки щебеча.
      Старики тоже оживились, придвинулись к Анне, причем старушка то и дело касалась ее рукой.
      Стало ясно, что Анна тут сидит не первый раз.
      Волшебник вернулся домой и стал читать свои книги - те, которые у него завелись после встречи с колдуньей, - но только в одной книге, в самом конце, он нашел ярко светящуюся строчку: ОБМАНЩИК СУДЬБЫ.
      Волшебник перебрал всю свою жизнь за последнее время и признал, что действительно схитрил, обвел вокруг пальца свою судьбу, сделал то, чего ему было не дано: ему ведь нельзя было помогать тем, кого он любил, а он помог Анне!