- Спасибо, капитан, - с натяжкой улыбнулся Шагов. - Но я пока еще не труп. Ладно, даю вам еще пятнадцать минут времени.
      - А можно мне высказать свои соображения?
      - Можно, капитан, только, пожалуйста, помните, что вы уже не в армии, давайте попроще. Вас как зовут?
      - Ник Ник, то есть меня так солдаты зовут, а вообще-то я Николай Никанорович.
      - Вот и отлично, я слушаю вас, Ник Ник.
      - Пока мы тут возимся, хорошо бы этому тракторишке поднять вокруг нас землю сантиметров на сорок. Потом мы туда перейдем и ребятам будет полегче.
      - Слушаюсь, Ник Ник, все сделаем, как прикажете.
      Подъехав к тарахтящему тракторишке, Шагов объяснил задачу и откинулся на спинку сиденья, мечтая забыться хоть на пять минут.
      Черта лысого ему удалось забыться. Уже через минуту его достал телефон.
      - Что? Я не понял, повторите. А он у вас? Немедленно дайте ему трубку. Я слушаю... Да, Шагов на связи... А что у тебя, Ухов, с голосом? Начальник отправился искать тебя. У вас все в порядке?.. Слава богу... Иди и проспись. Это правда??? Я буду через пять минут. Послушайте, капитан! - громко закричал он, стараясь перекрыть рокот работающего трактора.
      - Что случилось? - не удивляясь энергии флегматичного подполковника, спокойно спросил невесть откуда появившийся капитан.
      - Остаетесь здесь за старшего, продолжайте поиск, через час я вернусь.
      Заляпанную грязью уховскую "девятку" Шагов заметил сразу и притормозил бок о бок с нею. Макс, пошатываясь, вышел из машины и, соблюдая субординацию, отрапортовал по всей форме.
      - Это правда - то, что ты говорил мне по телефону? - пытаясь разглядеть пассажиров "девятки", спросил Шагов.
      - Александр Николаевич, вроде бы не по чину и не по возрасту байки сочинять. Прикажите позвать конвой. Это, конечно, лишнее, я с ним малость поговорил, и поэтому он уже ручной. Вместе с ним и его подручным Кокой я передаю вам магнитофонную запись, из которой явственно следует, что инициатором ограбления и истязания моего дядьки была его бывшая жена, Нина Андреевна Соколова. А вот вам и легендарная отвертка, которой этот мастер фехтования пронзал свои жертвы. Ваши ребята вели себя отлично и, надеюсь, станут хорошими служаками. Шибко-то я не тормошил Пастухова, не было времени, да и боялся я, что ненароком сорвусь и сломаю ему хребтину. Уж больно он поганый. Впрочем, вы сами в этом скоро убедитесь. Если я вам понадоблюсь, а я вам понадоблюсь, чтобы официально доложить об операции, то я всегда к вашим услугам, но только не сегодня. Сейчас я отвезу своего дядьку в больницу, потому что Пастух сломал ему все пальцы, а потом хотел бы отоспаться. А поздно вечером хочу пробраться к Гончарову в больницу... Ему было бы приятно получить от вас какую-нибудь весточку.
      - А ты уверен в том, что ему это будет приятно?
      - Конечно, это он с виду такой брюзга, а по натуре он другой. Какой? Этого не знает даже он сам. Вы ему какую-нибудь безделицу подарите, ну хотя бы открытку, например, с пожеланием поскорее вернуться в строй... Извините, на ходу засыпаю.
      Макс недооценил свой запас сил. Несмотря на бессонные ночи, он горел желанием раз и навсегда решить один вопрос. И решить немедленно. Он отвез Романа Николаевича в больницу, выпил кружку крепкого кофе и вновь сел за руль.
      * * *
      Определив задержанных по разным камерам, подполковник Шагов вернулся на "поле чудес", туда, где выдают бесплатные трупы. Уже издали он заметил понурую фигуру капитана и понял, что за время его отсутствия здесь ничего существенного не произошло. Это было тем более обидно, что зверь, сотворивший убийство, уже сидел в клетке, а его жертва по-прежнему не была найдена и поставлена в стройную череду его зверств. Стрелки часов уже подходят к семи ноль-ноль, а скоро и из прокуратуры последует требовательный звонок. Хотелось бы до этого звонка сделать все как положено. Но как помочь делу? Конечно, можно взять в руки лопату или стоять перед экскаватором и давать парню ценные указания...
      - Нету там никого, - подходя к машине, виновато признался капитан. Уже на полметра углубились и - ничего... Экскаватор тоже соток десять снес увы, одна земля да мусор. Может быть, вас неверно информировали?
      - Наверное, так. - Потирая виски, Шагов, словно наяву, увидел правдивые глаза Давлятовой. - Нет, не может такого быть, просто спьяну девчонка могла немного ошибиться.
      - А она не сказала, на какой глубине его зарыли?
      - Тут мой просчет, забыл я спросить об этом.
      - Так, может быть, копнем глубже, еще сантиметров на тридцать?
      - Давайте, а я ей пока позвоню.
      - Чего вы тут делаете? - спросил неожиданно появившийся Фокин.
      - Труп ищем, - угрюмо ответил Шагов. - Вы уже знаете, как отличился Ухов.
      - Я все знаю, только сказать не всегда тороплюсь. - Хмыкнув, начальник внимательно осмотрел фронт земляных работ. - Николаич, а из тебя бы отличный прораб получился. Давно вы здесь пашете?
      - С пяти часов, а без этого трупа в деле Пастухова не удастся поставить нужную точку.
      - Значит, тебе позарез нужен труп? - почему-то развеселился начальник.
      - Именно позарез.
      - Так пойди и забери его.
      - Кого?
      - Труп. Разуй глаза, он же перед тобой в пяти метрах лежит. Гляди, вон нога торчит, и если она не человеческая, то закажешь мне новые очки в золотой оправе.
      - Господи! - потряс головой Шагов, с недоверием всматриваясь в лежащую на земле почерневшую ногу человека. - Он же ее трактором вырыл и не заметил. Все, Васильич! Теперь Пастуху прямая дорога на скамью подсудимых.
      - Да, и ему, и подельщикам. Ну что ж, работа срочная, зайцы на сковороде. Поехали их переворачивать, а то в камерах они у нас протухнут, хохотнул Фокин.
      - Не протухнут, - повеселел Шагов. - Ухов к ним острую приправу припас.
      - Хороший Ухов человек, только уж больно сильно смахивает на Кинг-Конга.
      - Главное, чтоб человек был хороший, - впервые за последние сутки с удовольствием рассмеялся Шагов. - Капитан, сворачивайте работы. Когда приедут медики, кликните меня по рации. Поехали, Владимир Васильевич, хороший человек Ник Ник.
      - У тебя все хорошие, - запуская двигатель, прищурился Фокин. - И капитан, которого ты видишь впервые, и Ухов хороший, и даже Гончаров у тебя хороший.
      * * *
      В семь сорок пять Макс подкатил к подъезду, знакомому, как соль на зубах. Выходить из машины он не торопился, предпочитая, чтоб конфиденциальный разговор состоялся на ничейной полосе. Устал он капитально, нестерпимо хотелось просто и по-человечески зевнуть, но он, как Штирлиц, знал, что за одним зевком последует другой, за ним третий, и в конце концов в самый неподходящий момент его сморит сон. Засмеявшись от лестного сравнения, он набрал полный рот кофейных зерен и принялся старательно их жевать, надеясь тем самым прогнать пятисуточную усталость и свинцовой тяжести сонливость, что не отпускала его уже много часов.
      Развернув на себя зеркало заднего обзора, Ухов тут же недовольно вернул его в прежнее положение - уж больно похожа была его образина на мирно жующий лик козла.
      "Не с лица воду пить, - философски решил он, выплевывая черную тягучую слюну. - Главное, чтоб мышцы и мозги работали, а остальное приложится. И в кого только я такой уродился? Мать в ее пятьдесят семь все еще сватают, отец, судя по фотографиям, тоже был парень хоть куда, а вот поди ж ты выродили урода, который только и умеет, что квасить рожи да декламировать разных там Маршаков. О-ля-ля, кажется, это идет та, кого мы так долго ждали!"
      - Нина Андреевна, голубушка, с добрым вас утром, - выставив свою некачественную физиономию, сладкозвучно пропел он. - А я было к вам на утренний чаек наладился, а вы, значит, собрались куда-то или как?
      - Оставьте меня, Макс, у меня плохое настроение, и я иду на работу.
      - Не стоит печалиться, милая Нина Андреевна, я вам и настроение подниму, и до работы доставлю, - гостеприимно распахнул он дверцу.
      - А вам не стоит расточать любезности, у вас это плохо получается, обходя машину, поджала губы Соколова. - Уезжайте и впредь забудьте ко мне дорогу. Вы мне неприятны сейчас и были неприятны всегда. Прощайте, господин Ухов, - сказала она с таким презрением, что Макса даже передернуло.
      Обогнав ее стремительный бег, он машиной перекрыл ей дорогу.
      - Слушай, сука! - выходя на тротуар, внешне доброжелательно начал он. Твоя карта бита, матка порвана, а Пастух глотает дерьмо. Ты меня поняла? Тогда садись в машину, и по дороге мы немного поболтаем за жизнь.
      - Я должна вас сразу предупредить, господин Ухов, что ваши заявления кажутся мне более чем странными, - садясь в машину, как ноту протеста озвучила Соколова.
      - Мне до лампочки, странно тебе или не странно. У меня вопрос конкретный: ты, кудло собачье, сама нанимала Пастуха или с подачи своего сыночка?
      - Я не понимаю, о чем вы говорите, - изобразила невинность женщина.
      - Поясняю для бестолковых дур и старых проституток. Это была твоя идея завалить моего дядьку и прибрать дом или тебе это посоветовал твой дебильный сынок?
      - Он не дебильный, в отличие от тебя, он имеет собственное дело и живет припеваючи. А вот ты как был уродом, так им и останешься, - взорвалась Соколова. - Останови машину.
      - Уже не могу. Теперь у меня только две дороги - или везти тебя в ментовку, или по-родственному в лес, где тебя и зарою, благо лопаты твоего Пастуха у меня в багажнике.
      - Опомнись, Максимилиан, что ты делаешь!
      - То же самое, что ты сделала с моим дядькой. К твоему великому сожалению, он остался жив и сейчас на попечении врачей. Я совсем забыл тебе сказать, что Пастух раскололся и заложил тебя с потрохами. Вот перстень, которым ты его авансировала, а его признание уже запротоколировано. Тебе остается сущий пустяк - рассказать, как тебя на это преступление подбил сын.
      - Я расскажу, - после минутной паузы согласилась она.
      - Ну и дура же баба, - провожая ее в кабинет Шагова, заметил Макс. - На прострел ее взял, а она тут же расшеперилась и сыночка сдала.
      * * *
      ...Поутру я открыл глаза и осмотрелся. Почему-то я оказался в одноместной палате, хотя до этого почти двое суток лежал в трехместном больничном "люксе". Неожиданная передислокация настолько меня вздрючила, что я, превозмогая боль, отправился помочиться. Когда возвратился назад, то увидел на диване чью-то скрюченную фигуру. Я зажег свет. На диване сидела голая развратная резиновая баба, а на ее растопыренных пальцах висела картинка: Кинг-Конг держит за уши пятерых зайцев в черных масках с плакатом: "Прости нас, Костя, мы больше не будем!" Кинг-Конг ужасно походил на Ухова, и его за ноздри сдерживали два симпатичных мента.
      Спасибо, шутники, спасибо, милые!..
      Надувную бабу я выбросил в коридор, а картинку спрятал за телевизор очень уж она мне понравилась.