Гончаров и маньяк

      - Дай бог, но что-то в это плохо верится, - открывая сохнущие фотоснимки, буркнул Шульгин. - Посмотри, какое сходство!
      - Сходство почти абсолютное, но не забывай, что в газете всего лишь фоторобот, а он вполне допускает погрешности.
      - Ладно, допустим, что это так, допустим, что перед нами братья-близнецы. Но ведь не может быть того, чтобы при схожей внешности их еще отличали и одинаковые наклонности! Это уже какая-то чертовщина.
      - В любом случае вся эта история напоминает чертовщину, поэтому я предлагаю поехать на то место и все увидеть своими глазами. В конце концов, мужики мы или нет?! Собирайся, я на колесах. Саперная лопатка у меня в багажнике, а бутылка водки в бардачке. Это так, на всякий случай, чтоб нечистого отогнать.
      - Лучше бы крест святой заготовил, - собирая фотографии, проворчал Шульгин.
      В половине второго, когда они вышли из дому, светло и празднично светило солнце, радужно искрились редкие лужицы, и оттого мрачное настроение журналистов помаленьку сошло на нет. Шульгин даже с некоторой симпатией поглядел на двух бомжей, уютно расположившихся на лавке перед подъездом.
      - Гляди-ка, Костя, - поделился он своими впечатлениями, - бомжи-то, словно крысы, из подвалов вылезли. Замерзли, наверное.
      - А как же, солнышко - оно и кошке приятно, что уж о людях говорить.
      Не торопясь, наслаждаясь хорошей погодой, к двум часам они добрались до цели. Остановились на том же самом месте, где и в прошлый раз. Дальше, продираясь через кустарник, молча пошли пешком. Злополучный пень, лобное место Анны Сухаревой, возник неожиданно и сразу. Могила маньяка должна была быть в пяти метрах от него, но ее там не оказалось. В проплешине кустарника, где они рыли яму, теперь ровным слоем лежала побуревшая листва. Лишь небольшая вмятина указывала на то, что именно тут журналисты прятали свой грех.
      - Ты что-нибудь понимаешь? - вяло ковырнув землю, спросил Крымов.
      - А тут и понимать нечего, - мрачно ответил Шульгин. - Сбежал наш так называемый покойничек. Некачественно ты сработал, Крымов, и я дурак, надо было у него пульс пощупать. Ты просто его оглушил, а позже он пришел в себя и вылез из мелкой ямы. Отвратительное дело получается, скажу я тебе. Да перестань ты копать, все равно ничего не найдешь.
      - Но ты же сам видел его глаза! Они были мертвыми.
      - Тебя огрей орясиной по лбу, тоже помертвеешь. Ну что ты там ищешь, что без толку роешь землю и действуешь мне на нервы? Ты уже по пояс стоишь в яме, а мы всего-то и выкопали сантиметров на восемьдесят.
      - Вот и зря, надо было рыть на три метра, тогда бы он у нас никуда не вылез.
      - Ага, еще и осиновый кол промеж лопаток вколотить. Вылезай, убийца хренов. Надо думать, что нам делать дальше, какие шаги следует предпринять. Гарантирую, что одной Аленой он не обойдется, и сейчас за наши с тобой жизни я не дам и ломаного гроша.
      - Не обобщай, меня он видел только мельком, а вот тебя рассмотрел хорошо.
      - Ну и сукин же ты сын, Константин. Поедем, нам здесь больше нечего делать.
      - Куда поедем? - выбираясь из сыпучей ямы, поинтересовался Крымов.
      - Дорога покажет, а водка в твоем бардачке подтвердит правильность выбранного пути. Ты, случаем, с Аленой Рейпиной не знаком?
      - Доводилось несколько раз разговаривать, а что?
      - А то, что пока ее папаша на работе, нам не вредно с ней поговорить.
      - А о чем с ней говорить, когда и так все яснее ясного, - запуская двигатель, удивился Крымов. - А кроме всего прочего, этично ли заваливаться на квартиру к редактору?
      - Когда он примется вскрывать твою требуху, напомни ему, что он поступает неэтично, - свинчивая пробку, заржал Шульгин. - Тебе нельзя, ты за рулем. Вперед, водила!
      В отличие от своего трусливого папаши Алена оказалась девицей не робкого десятка и дверь открыла после первого же звонка.
      - Батюшки, мой свет, кого я вижу! - пряча за спину перебинтованные руки, с видимым усилием улыбнулась она. - Сам господин Крымов ко мне пожаловал. Интересно бы знать, по какому такому случаю?
      - Может быть, для начала ты пропустишь нас со товарищем в горницу да попотчуешь сладким, хмельным винцом, а уж разговоры разговаривать будем опосля?
      - Ну, входите, раз уж пришли, гости дорогие, незваные. А вот напоить вас, кроме как кофеем, мне нечем. Папаша меня блюдет и потому держит бар под замком.
      - Только не кофе, - направляясь к дивану, содрогнулся Крымов.
      - Он сегодня, пока никого не было, выдул все редакционные запасы, устраиваясь в кресле, пояснил Шульгин. - Ничего не попишешь, жадность фраера сгубила.
      - Могу предложить вам яблочный сок собственного производства.
      - Ничего не нужно, Алена. Мы ведь не за угощением к вам пришли.
      - Об этом я уже догадалась. Отвечу сразу и напрямик - о позавчерашнем инциденте я ничего вам рассказывать не стану, и не потому, что боюсь, просто мне будет достаточно противно читать о себе в вашей проституированной газетке.
      - Обижаете папашу-редактора, к тому же в нее не попадет ни строчки, почесав бородку, заверил Шульгин. - Я ведь там уже не работаю. Ваш отец выгнал меня неделю назад, когда я только хотел серьезно заняться этими мрачными событиями.
      - Ну вот и отлично, тогда тем более мне нечего вам сказать.
      - Но это не значит, что я опустил руки. В частном порядке я провожу собственное расследование, и мне важна любая мелочь.
      - Оставьте это для милиции, а сами займитесь более близким вам делом, как-то: сбором сплетен и интриг. Итак, господа, я вас больше не задерживаю.
      - Все оказалось даже хуже, чем я ожидал, - выходя из подъезда, проворчал Крымов. - Тебя куда отвезти? Домой, что ли?
      - Не надо, тут недалеко, я пешочком пройдусь и на досуге, на воздухе подумаю, как нам быть и что делать дальше.
      - Ну а я, пожалуй, отправлюсь домой. На сегодня с меня достаточно.
      Глава 6
      - Кажется, на автовокзале теперь нам делать нечего, - размеренно вышагивая, бубнил себе под нос Шульгин. - Это ясно как день. Однажды проколовшись, он, естественно, не сунет туда носа в ближайшее время. Железнодорожные вокзалы тоже отпадают, потому как поблизости от них нет ни одного деревца. Речные порты? Вряд ли. Во-первых, они немноголюдны, а во-вторых, от них до леса расстояние довольно приличное. Что же остается? А остаются санатории и дома отдыха, расположенные непосредственно в зеленой зоне. Но боже мой, сколько их у нас! Никак не меньше двух десятков. Караулить его там - все равно что искать иголку в стоге сена. Только время зря потратишь, а результат окажется нулевым. Да и то сказать, дело близится к холодам, и вряд ли найдутся желающие прогуляться по сугробам. Впрочем, кто их, баб, знает. Мужик он видный, немного смахивает на Мефистофеля. Почему бы с таким не закрутить роман молоденькой дурочке?
      Так ничего толком и не решив, в пятом часу Шульгин добрел до дома. Бомжики по-прежнему сидели на лавочке и грелись, но теперь уже не в солнечных лучах. Изнутри их подогревала водка, о чем свидетельствовала пустая бутылка, рачительно помещенная в пластиковый пакет. Откликнувшись на их просьбу, Шульгин отдал им добрую половину сигарет и вошел в подъезд. Сквозь круглые дырки почтового ящика он заметил письмо.
      И кому-то еще не лень писать, открывая дверцу, вяло подумал он.
      На простом конверте без марки детским округлым почерком значилось: "Анатолию Борисовичу Шульгину. Лично в руки".
      Заранее предчувствуя недоброе, он торопливо разорвал конверт, и первое, что увидел, был фоторобот, вырезанный из газеты. К нему прилагался текст, написанный все той же детской рукой.
      "Уважаемый Анатолий Борисович! Спешу поблагодарить вас за жесткий, но необходимый урок. Теперь я буду работать гораздо аккуратней и осмотрительней. Наверное, вы не откажетесь от своей дурной мысли и по-прежнему будете искать встречи со мной. Хочу вас сразу предупредить - ни на вокзалах, ни в домах отдыха или в санаториях я не появлюсь. Так что не тратьте напрасно время и деньги. Людных мест в нашем городе полно, за всеми не уследишь. А впрочем, как хотите, всегда буду рад встрече с вами, равно как и с вашими коллегами. Передавайте мой поклон Аркадию Михайловичу Рейпину, а в особенности господину Крымову. С ним бы я тоже хотел встретиться в первую очередь. За ласковый привет будет и ласковый ответ. До скорого свидания.
      P.S. Кланяйтесь дочери, и от меня ей мой портрет. Наша встреча не за горами".
      Потея от страшного предчувствия, в несколько прыжков Шульгин взлетел на второй этаж и трясущимися руками открыл дверь.
      - Что с тобой, папа? - удивленно выглядывая из комнаты, спросила дочь.
      - Танюшка, ты здесь, ты дома, - схватил он ничего не понимающую, испуганную девочку и, крепко стиснув, прижал ее к груди. - Слава богу! Живая, живая, Танюшка ты моя ненаглядная, пичуга ты, моя маленькая.
      - Да что с тобой, отец? Может быть, ты все-таки объяснишь, что происходит?
      - Ничего, все нормально, все будет хорошо.
      - Папа, мне страшно от этих слов и твоего поведения. Нам кто-то или что-то угрожает?
      - Потом, девочка моя, потом, дай дух перевести. Я сейчас...
      Чувствуя, как сердце заходится от бешенства и бессилия, Шульгин выскочил на улицу и рухнул на скамью напротив веселых бродяг.
      - Э-э-э! Что с тобой, дядя? - встревожился и подошел один из них. Может, тебе в больничку надо, так это мы мигом позвоним.
      - Ничего не надо, спасибо, мужики. Принесите лучше бутылку... Нет, две бутылки водки, - протягивая деньги, попросил он. - Здесь и выпьем.
      - Это мы мигом оформим, - одобрительно крякнул длинный и тощий бомж, как леший заросший шерстью. - Афоня, ты еще здесь?!
      - Меня уже нет. - Выхватив деньги, Афоня деловито потрусил за покупкой.
      - А что с тобой-то приключилось? - вежливо осведомился Леший. - Вроде входил в подъезд нормальный, а через пять минут вылетел оттуда, будто бы тебя током шибануло.
      - Пустяки, сейчас пройдет. - Жадно втянув воздух, Шульгин откинулся на скамейке и на секунду прикрыл глаза. - Сейчас пройдет, - повторил он после минутного молчания. - Ты мне лучше вот что скажи: ты помнишь, как в половине второго я вместе с товарищем уехал отсюда на сером "москвиче"?
      - Ясно дело, помню, а как же не помнить, ежели в ту пору я еще как стеклышко трезвехоньким пребывал. Очень даже помню. Ты нас еще с крысами сравнил, а твой друган котами обозвал. Да мы ничего, мы не в обиде. А что ты хотел сказать-то?
      - Я хотел спросить - за время нашего отсутствия приносили почту или нет?
      - Ну почту-то еще утром приносили, когда ты с собакой гулять выходил.
      - Да, конечно, - согласился Шульгин, четко вспомнив, что в это время его почтовый ящик был абсолютно пустым. - А не заметил ли ты высокого чернявого мужика или, может быть, кого-либо другого, кто бросил письмо в мой ящик?
      - Ну это вопрос сложный. Во-первых, в вашем подъезде восемь квартир, и людей мимо нас проходило множество, а во-вторых, через полтора часа после вашего отъезда я так накачался, что уснул у Афони на плече. Может, он чего вспомнит, да вот он и сам, легок на помине.
      - Об чем базар? - вытаскивая из-за спины пару дешевых бутылок водки, деловито осведомился гонец. - Какие проблемы?
      - Да вот, Афоня, товарищ спрашивает, кто мог подкинуть в его почтовый ящик письмо неприятного содержания. Я-то кемарил, может быть, ты что подсек? Пока я спал, не заглядывал ли в подъезд высокий чернявый мужик?
      - Сначала товарищу надо глотнуть, а то глядеть на него страшно, за десять минут постарел на десять годков, так и концы отдать можно, протягивая пластиковый стакан и булочку, рассудительно решил врачеватель человеческих душ. - Вы не думайте, стаканчик чистый, специально для вас купил. У нас свой имеется. Пейте, а я пока подумаю. Много тут всяких шныряло.
      Залпом, даже не почувствовав суррогатного вкуса водки, Шульгин опорожнил стакан и вместо предложенной булочки сунул в рот сигарету.
      - Кажется, я знаю, кто это сделал, - степенно приняв дозу, вновь заговорил Афоня. - Здесь за время вашего отсутствия прошло не меньше двух десятков человек. Некоторые входили, некоторые выходили, но все это смотрелось как-то естественно, а вот поведение девчонки в красной болоньевой курточке кажется мне немного странным. Не успела она зайти в подъезд, как тут же выскочила наружу. Думаю, что она и подбросила вам письмо.
      - А что за девчонка? - напрягся Шульгин. - Вы ее раньше видели?
      - И раньше видел, и сейчас вижу. Вы только оглянитесь. Вон она со своими подружками стоит, семечки лузгает. Она в вашем доме живет, только в крайнем подъезде. Кажись, ее Наташкой зовут.
      - Понял. Спасибо за информацию. - Чувствуя, как возбудились, напряглись его нервы и мышцы, он спокойно поблагодарил бомжей и медленно двинулся к девичьей компании.
      - Наташа, - как можно доброжелательней окликнул он тринадцатилетнюю отроковицу, - тебя можно на секундочку?
      - А в чем дело? - дерзко и вызывающе откликнулась она. - Что вам от меня надо?
      - Да иди, Наташка, - захихикали подружки. - Может быть, по новой заработаешь.
      - Зачем звали? - Подходя ближе, уже серьезно спросила она.
      - Ты вот это письмо в мой почтовый ящик, случайно, не засовывала? показывая конверт и по-прежнему улыбаясь, осведомился Шульгин.
      - Засовывала, а что?
      - Да нет, ничего, просто так. А кто тебя об этом попросил?
      - Какой-то длинный дядька в кожаном плаще и шляпе. Я его впервые видела.
      - Сколько он тебе за это заплатил?
      - А вам-то какое дело? Письмо вы получили, а сколько он мне заплатил, вас не касается. Это коммерческая тайна.
      - Ну вот что, Наташка-коммерческая тайна, или ты мне все рассказываешь добровольно, или я беру тебя за ухо и отвожу к участковому, где ты при любом раскладе однозначно раскалываешься.
      - С какой такой стати? - нисколько не испугалась девчонка.
      - А с такой, что, по всей вероятности, общалась ты сегодня с убийцей и сексуальным маньяком. Посмотри. - Выбрав из пачки относительно четкую фотографию, Шульгин сунул ее девочке под нос. - Это был он?
      - Он, - жадно вглядываясь в изображение, ответила Наташа. - Только здесь он какой-то гадкий, а в жизни он такой классный и обходительный дядечка. Вы, наверное, обманываете меня. Гадости на человека наговариваете, так ведь?
      - Тебе не пять лет, пора бы и газеты читать. Вот, это вырезка из сегодняшней. Когда ты общалась со своим приятным дядечкой, газета уже вышла.
      - Мамочки, в самом деле это он. Господи, я боюсь. Он сказал, что когда-нибудь еще ко мне придет. Что делать?!
      - Рассказать мне все до мельчайших подробностей, тогда нам будет легче его отловить. А на улице много об этом не треплись, договорились?
      - Договорились, - чуть не плача, кивнула испуганная девчонка. - Он подошел ко мне часа в три, может немного раньше. Я сидела на качелях и слушала плеер. Он подошел и уселся на лавку в двух метрах от меня, с интересом наблюдая за мной. Конечно же такое внимание стало меня нервировать, и я спросила, что ему надо. Он улыбнулся и ответил, что я очень красивая девочка и здорово похожа на зайчика. Это показалось мне обидным, и я сказала ему, чтоб он отваливал отсюда, пока не поздно. Тогда он встал и, подойдя вплотную, спросил, не хочу ли я немного заработать. Я испугалась, потому что подумала, что он имеет в виду это самое... Ну вы понимаете. Однако он тут же меня успокоил, сказав, что нужно под его диктовку написать несколько фраз, а потом отнести письмо по адресу, совсем не далеко. Я согласилась и прямо здесь, вон на том столике, написала то, что вы, наверное, уже прочитали. Потом он достал конверт, вложил туда мою писанину и сам его заклеил. Затем продиктовал ваше имя и ваш адрес. Когда я отнесла письмо и вернулась, он вытащил бумажник и протянул мне сто рублей. Я испугалась и сказала, что это очень много. У меня мама за день работы получает в два раза меньше. "А ты, зайчишка, будешь получать в пять раз больше, - улыбнулся он и, сунув деньги в мой карман, добавил: - Бери, заяц, других купюр у меня нет". Вот и все. Он тут же ушел, как сквозь землю провалился, а я отнесла деньги домой и отдала маме, а она почему-то меня отругала.
      - Наташа, ты говоришь, что он исчез внезапно, как сквозь землю провалился? Может быть, он уехал на своей машине?
      - Не знаю, скорее всего, нет, потому что поблизости машин я не видела.
      - А ты поспрашивай своих подруг, может быть, они что-то приметили.
      - Хорошо, я попробую, - шмыгнув носом, ответила девчонка. - Ну, я пошла?
      - Иди, а если что-нибудь узнаешь, то сразу же сообщи мне. И еще: если впредь к тебе подойдет твой "классный дяденька", беги от него как от огня. Поняла?
      - Чего тут не понять! Не такая уж я овца.
      Проклиная свалившегося на его голову маньяка, а вместе с ним и весь преступный мир рода человеческого, Шульгин направился домой.
      - Ну как, друг, верную я наколку тебе дал? - приподнялся со скамейки Афоня.
      - Верную, - ответил Шульгин, намереваясь пройти мимо.
      - Погоди, мужик, тут еще целая бутылка осталась, - добросовестно доложил Леший.
      - Я больше не буду, - раздраженно ответил он. - Допивайте сами.
      - Как скажешь, начальник, - бодро и пьяно согласился Афоня. - Приказ есть приказ. Ну ты хоть немного успокоился?
      - Успокоился, но не совсем. Перед тем как Наташа принесла письмо, она некоторое время беседовала с высоким человеком в кожаном плаще и шляпе. Они сидели за столиком возле песочницы. Вы не заметили, куда он потом подевался?
      - Нет, начальник, чего не видел, того не видел, - подумав, ответил Афоня. - Извини, но врать не буду. Ни тебе, ни мне этого не надо.
      - Верно, ладно, мужики, отдыхайте.
      - Толик, что с тобой случилось? - едва только Шульгин появился на пороге, тревожно, но едко спросила жена. - Прибежал домой, как будто за тобой гналось стадо террористов, насмерть перепугал Танюшку, чуть не переломал ей кости, потом нашел себе подвальных друзей и, как последний бомж, распивал с ними на лавке водку. Перед всем подъездом, перед соседями. Однако этого тебе показалось мало, и ты начал привязываться к девчонке-подростку. Битых пятнадцать минут ее охмурял. Тебя что, на молоденьких потянуло? Так и скажи, я ведь баба понятливая, разменяем квартиру и ауф-фидерзейн.
      - Замолчи, дура! - впервые за день вышел из себя Шульгин. - Убирайся к себе в комнату и оставь меня в покое.
      Хлопнув дверью, он закрылся в чулане-лаборатории и бессильно рухнул на стул. Сколько он так просидел, тупо и бездумно глядя на портрет убийцы, одному Богу известно. Из этого состояния его вывел робкий стук жены.
      - Чего тебе? - не меняя позы, равнодушно спросил он.
      - Толик, прости меня, я понимаю... У тебя нервный срыв, ты лишился работы, но успокойся, все образуется, все будет нормально. Пройдет и эта полоса. Выходи, я ужин приготовила, твои любимые вареники с картошкой...
      - Хорошо, Валя, я сейчас... Посижу еще немного...
      Найдя среди химикатов бутылку техническою спирта, Шульгин развел сто граммов и залпом выпил. Через несколько минут в голове прояснилось, мозг заработал четко, стараясь найти выход из создавшегося положения.
      - Что же получается? Получается то, что за моей дочерью начал охотиться маньяк. И надо сказать, что спровоцировал его на это я сам. Впрочем, теперь уже ничего не вернешь, назад пути нет. Нужно ждать ответного удара. При этом следует отметить, что противник наглый, умный, жестокий и абсолютно не стеснен в финансах, чего обо мне не скажешь. К тому же он легко просчитал все мои возможные шаги, о чем правдиво и конкретно сообщил в своем письме. Скорее всего, он не откажется от охоты, пока партия не будет мной проиграна. А проигрыш может означать только одно - зверское убийство дочери. Нет, одному или даже с Крымовым нам с ним не справиться. Значит, нужно обращаться в милицию, как поступил Репей. Однако в таком случае нам будет необходимо рассказать о лесном инциденте. Да и черт бы с ним, дело не в этом, хуже другое. Теперь он станет действовать осмотрительнее и хитрее, а главное начнет форсировать события. Нет, нужно что-то другое. Во-первых, вновь отправить Таньку в Минск, а во-вторых...
      - Таня, ты уже поужинала? - выходя из чулана, спросил он.
      - Да, пап.
      - Иди в свою комнату и займись делами. Нам с мамой нужно серьезно поговорить.
      - А вы что, разводиться собираетесь? - с любопытством глядя то на отца, то на мать, спросила она. - Делать вам больше нечего. Почти два десятка лет вместе прожили...
      - Татьяна, оставь свои комментарии и иди к себе, - ничего не понимая и потому нервничая, прикрикнула на нее мать.
      - Валентина, - подождав, когда за обиженной дочерью закроется дверь, начал Шульгин, - нужно завтра же отправить ее в Минск к твоим родителям, причем не одну, а в твоем сопровождении. И сделать это следует скрытно.
      - О чем ты говоришь? Объясни, я ничего не понимаю.
      - Много рассусоливать не буду, скажу лишь одно - за ней охотится маньяк. Ты о нем, наверное, слышала, а может быть, и читала в сегодняшней газете.
      - Что за ерунду ты несешь? Конечно, я и читала, и слышала о его зверствах, но почему он охотится именно за нашей дочерью?
      - Потому что он мне мстит. Не так давно я устроил на него засаду, но он каким-то чудом выскользнул, а теперь примется за нас, о чем и сообщает откровенно в этом письме. - Протянув жене помятый конверт, Шульгин устало закрыл глаза. - Учти, он не бросает слов на ветер. Позавчера он напал на дочку моего бывшего начальника прямо в квартире. Только чудо спасло ее. Однако он успел прибить ее руки к подоконнику, а потом изнасиловать.
      - Боже мой, - прочитав письмо, побледнела Валентина. - Что ж ты раньше молчал?
      - Письмо я получил всего пару часов назад, давай лучше подумаем, как вам незаметно покинуть город.
      Глава 7
      После наивкуснейшего и обильного обеда, приготовленного Милкой по случаю моей выписки из травматологии, я, лежа на диване, переваривал пищу и благосклонно слушал треп жены. Неподалеку мурлыкал кот. Последнее время он сменил место отдыха. Поменял наши чистые простыни на вонючую шубу сенбернара. И вообще Машка прилип к нему, как банный лист, не отпуская его ни на шаг, ходил по пятам, но делал это с таким достоинством, что стороннему наблюдателю могло показаться, будто не кот трусит за огромным барбосом, а совсем наоборот. Вроде как по горло занятый кот вывел на прогулку своего верного пса. Правда, Брут не обращал на этот немаловажный факт никакого внимания, зато Машка тешил свое самолюбие с огромным удовольствием. Его буквально распирало от гордости. А уж когда дело доходило до ночного сна или полуденной дремы, тут было все расписано заранее. Сидя в кресле или где-нибудь на книжном шкафу, кот зорко наблюдал за поведением своего подопечного, и, едва только Брут укладывался на пол, Машка ястребом прыгал ему на спину и мгновенно засыпал. И если это живое ложе во сне меняло позу, кот тут же вонзал в него когти.
      - Да ты совсем меня не слушаешь! - досадливо дернула меня за нос жена. - Думаешь неизвестно о чем, а у нас в городе новый маньяк объявился!
      - Ну и хрен с ним, - зевнув, равнодушно ответил я. - Почему это тебя волнует? Или ты желаешь с ним познакомиться?
      - Идиот! - обиделась Милка. - Он сначала прибивает девчонок гвоздями к дереву, потом насилует, а затем распарывает ножом животы. Так и оставляет свою жертву умирать. А на днях, говорят, он надругался над дочкой главного редактора Рейпина прямо у него в квартире, а когда неожиданно вернулся Рейпин, он и его...
      - Он не маньяк, он дурак. Даже самый извращенный и голодный педераст не позарился бы на жирную задницу этого борова. Наверное, он сам пустил про себя слушок, чтоб хоть на неделю завладеть вниманием своих скудных читателей.
      - Гончаров, вечно ты все опошлишь, - вставая с дивана, с сожалением отметила супруга. - Неинтересно с тобой.
      - Конечно, с маньяком тебе было бы куда как интересней. Все тридцать три удовольствия, и главное - бесплатно. Иди, открывай, - услышав звонок в. дверь, приказал я. - Похоже, первые поклонники пришли поздравить меня с выздоровлением. Если это женщина, то я приму ее не вставая.
      - Костя, там тебя спрашивает какой-то Шульгин, - через минуту удивленно доложила она. - Первый раз его вижу. Что ему сказать?
      - Проси его в отцовский кабинет и скажи, что господин Гончаров крайне рад его приходу и почтет за счастье иметь с ним задушевную беседу.
      За каким чертом он приперся, накидывая халат, гадал я. Особой дружбы между нами никогда не было, просто несколько раз сталкивались в одной компании, не более того. Мужик-то он неглупый и симпатичный, но сейчас я предпочел бы видеть кого-нибудь другого, например Макса или Захарыча, в общем кого-то из старых друзей.
      - Анатолий Борисович! - входя в кабинет, восторженно воскликнул я. Сколько лет, сколько зим! Когда мы с тобой виделись в последний раз? Наверное, года два назад, если не три. Спасибо, что зашел. Как ты меня отыскал? Я ведь, как видишь, поменял место жительства, а вместе с ним и жену. Что будем пить? Коньяк, водку, спиритус или кефир с селедкой?
      - Спасибо, Константин Иванович, но ничего не нужно... Вы заранее меня извините за то, что нарушил ваш покой. Я осведомлен о том, что вы только вчера выписались из больницы... Я бы не осмелился... Но нужда заставила. Именно она и привела меня к вам, в вашу новую квартиру.
      - Ну, квартира-то не моя, а тестя, живу я тут на птичьих правах, но к делу это не относится. Однако что тебя ко мне привело?
      - Вы слышали о том, что в нашем городе объявился дерзкий маньяк-изувер?
      - Не далее как пять минут назад моя супруга выдавала мне о нем информацию. Но какое отношение это имеет к тебе?
      - Самое прямое. Дело в том, что этот подонок следующей жертвой избрал мою дочь, о чем письменно поставил меня в известность. Вот его письмо, прочтите.
      - Полная ерунда, - пробежав глазами исписанный детским почерком листок, заключил я. - Скорее всего, это шутки ее одноклассников.
      - К сожалению, это не так. Неделю тому назад мы с коллегой его выследили и убили, а теперь он нам мстит.
      - Это бывает, - ухмыльнулся я, доставая полковничью заначку. - Шульгин, а мне кажется, что сто граммов тебе не повредят. С похмелья чего только не привидится.
      - Вы, наверное, думаете, что у меня белая горячка?
      - Ни боже мой! Просто нервы гудят натруженно! - наливая стакан, запел я. - А двести грамм, а двести грамм главное наше оружие! Выпей, Шульгин, и через пять минут пройдут все твои страхи и сомнения. В качестве закуски могу предложить тебе конфету "Белочка", очень вкусная конфета.
      - И главное - название символичное, - принимая стакан, криво усмехнулся Шульгин. - Самое смешное, Константин Иванович, в том, что я был бы рад, когда б мои слова оказались похмельным бредом. Увы, все гораздо серьезнее.
      - Ты, брат, погоди, дай время, чтоб напиток усвоился в твоем организме. Ты где сейчас трудишься, на какой почве спину гнешь?
      - Месяц тому назад был уволен из газеты "Городские вести".
      - Постой, постой. Там главный редактор Рейпин?
      - Да. Именно он и выставил меня. Кстати сказать, дело было связано со статьей о маньяке. Ему она ужасно не понравилась, а если говорить честно, то он попросту описался. После выхода газеты ему кто-то позвонил и, угрожая расправой над его дочерью, потребовал впредь подобные статьи не публиковать. А два дня назад его Алену прямо в квартире маньяк прибил к подоконнику и изнасиловал.
      - А потом и его самого.
      - Ну про это я не слышал. Скорее всего, это просто сплетни, что же касается Алены, то я лично видел ее перевязанные руки с неработающими пальцами. Разговаривать с нами на эту тему она отказалась наотрез.
      - С нами? Кто-то был третий?
      - Да, мой бывший сослуживец Костя Крымов. С ним мы и хотели поймать изувера.
      - Оля-ля! - присвистнул я. - Кажется, я начинаю тебе верить. Давай-ка все с самого начала, по порядку и с подробностями.
      Язык у Шульгина подвешен, мозги работают четко, контроль и самоанализ тоже. В общем, несмотря на полное отсутствие лирики, его рассказ занял больше часа. Зато теперь я имел полную картинку случившегося с ним за последний месяц. Словно живые, передо мной прошли все действующие лица этой трагедии. Да, все-таки быть журналистом дано не каждому!
      - Вот и вся информация, которой я располагаю на сегодняшний день, затушив сигарету, закончил он.
      - А каким образом тебе удалось незаметно доставить дочку и жену в аэропорт? - просто из любопытства спросил я. - Где гарантия, что он не сел с ними в самолет?
      - Это действительно было непросто. Вы же понимаете, что любая ошибка здесь недопустима. Она могла закончиться смертью Тани. Выход предложила сама дочь. Под утро вместе с матерью они прошли через чердак в крайний подъезд, а с рассветом, размахивая метлами, вышли на улицу, где их уже поджидал Крымов. Вместе с метлами они забрались в его машину и через час были в аэропорту. Там Костя купил им билеты и пробыл с ними до самого отправления самолета.
      - Неплохо, - одобрил я и подумал, что такая конспирация для неглупого преступника все равно что детская игра в прятки.
      - Да, я почти на сто процентов уверен в их успешном побеге.
      - Тогда что же ты хочешь от меня? - задал я вполне резонный вопрос. Твоя дочь в безопасности, жена тоже, какие проблемы?
      - Не вечно же им торчать в Минске! Я надеялся, что с вашей помощью мы сможем поймать преступника и предать его, наконец, суду.
      - Толик, да ты в своем ли уме? - даже как-то растерялся я. - Ты хоть понимаешь, о чем говоришь?! Поимка маньяка, рыскающего одиноким волком, предприятие многохлопотное и, скорее всего, обреченное на провал. На это уходят недели, месяцы, и это при том, что в таких операциях составляются планы, ведутся наблюдения и задействуется огромное количество народа. А у нас на данное время нет даже хоть какой-нибудь серьезной зацепки. Вам просто повезло, что вы наткнулись на него едва ли не с первого раза, но вы же его и спугнули. Теперь он будет в три раза осторожнее, а повезет ли нам вновь это большой вопрос.
      - Но вчерашнее его появление в нашем дворе не говорит о его особой осторожности.