- Вот именно, где твои портки?
      - Это ты спроси у тех идиотов, что водили меня купаться. Кажется у них неправильная ориентация. Они добивались меня с ножами в руках. Разберись с ними.
      - Уже разобралась и потому заявляю тебе со всей ответственностью, что ты лгун. Валентин, зайди сюда. - Не вставая крикнула она в открытую дверь, а я, пользуясь паузой, укрылся за ржавым двигателем.
      - Да, Галина Александровна, я здесь. - Браво отозвался мой преследователь.
      - Что там у вас произошло с Гончаровым и где его штаны?
      - Его штаны плавают в бассейне. Мы не стали их доставать, потому что противно. Он обделался и прыгнул в воду подмываться. Стыдно стало. Потом мы с трудом загналим его к вам. - Не видя меня, бессовестно, не моргнув глазом, врал Валентин.
      - Это гнусная клевета. - Не выдержав такого наглого вранья заорал я. Не верьте ему, Галина Александровна, он передергивает факты.
      - Есть у него такая слабость. - Спокойно согласилась она. - Валентин, снимай портки и отдай их товарищу. Потом открой люк и посвети в зумф.
      Зверски на меня зыркнув он выполнил приказание и я снисходительно глянул в черную яму. На втором полу, где стоял вспомогательный насос, навалом лежало шесть скрюченных тел. Отобрав у Валентина фрнарик я внимательно осмотрел каждое и пришел к выводу, что два из них принадлежит моим друзьям, одно Кастрату, а четвертое самому маэстро Топоркову.
      - Галка, надо поднять Ухова и Скворцова. - Озабоченно поделился я с нею.
      - Я тоже так считаю, мы их обязательно поднимем, но сначала тя чне все расскажешь. Я верно говорю, Валентин?
      - Пусть рассказывает, а потом мы его самого к ним опустим.
      - Осел! Убирайся отсюда. - Передернуло её воспоминаниями. - Смотреть противно.
      - Вылитый гамадрил. - Торопливо поддакнул я. - Седалищные мозоли сильно пигментированы. Ярко выраженный запах козла характерный для всего рода павианов...
      - Сам козел. - Налился злобой оскорбленный и раздетый мною Валентин. Чего ж ты мои штаны напялил?!
      - Ты свободен. Подумай над своим поведением. Ты понимаешь о чем я говорю? Вот и отлично. Итак, Гончаров, я вас слушаю.
      Единственное, что я утаил, так это убийство хрипатого Киры, зато все остальное, касающееся дела Батурова и Скворцова, расписал не жалея красок. Мое повествование заняло больше часа и за все это время она ни разу меня не перебила. Сидя на неудобной скамеечке она жадно вслушивалась и только сигаретные бычки то и дело отлетали в стороны.
      Закончив я ждал от неё множества вопросов, но вместо этого она поднялась и будто сама себе задумчиво проговорила.
      - Как это все похоже на наш случай, только там все было попроще, да и действовала я прямолинейней. Слушай, Гончаров, а хочешь знать нашу историю?
      - Если дашь мне сигарету, то я с удовольствием тебя выслушаю.
      - Я действительно из Новгорода. - Протягивая мне пачку торжественно заявила она. - Зовут меня в самом деле Галина Александровна, но фамилия моя не Суханова, как зафиксировано в паспорте и на вашей магнитофонной ленте, а Ткаченко. В Новгороде у меня частное охранное предприятие "Барьер". Наверное оно аналогично тому, в котором трудятся ваши друзья. Кстати, я бы с удовольствием взяла их к себе на работу, особенно Максимилиана Ухова. Он достаточно серьезно покалечил двух моих ребят прежде чем его смогли одолеть, но это к слову.
      Два месяца назад, при странных обстоятельствах была убита Валентина Степановна Токарева. Она жила одна около восьми лет, с того самого времени, когда её единственный сын Валера женился и переехал к своей супруге Надежде Стельмах.
      Валентина Степановна жила тихо и одиноко, но частенько позволяла себе немного расслабиться, позволяла себе маленькую радость, посидеть со своим старым дружком за чашкой чая, или рюмочкой наливки собственного производства. Их отношения давно перестали быть тайной для окружающих.
      Сразу замечу, что Валентина Степановна, по старым понятиям, была женщиной состоятельной. Ее покойный муж, до того как отправиться в места не столь отдаленные, трудился директором крупного универмага, но на следствии почему то напрочь забыл куда он спрятал свое состояние с пятью нулями. Отсидев положенный срок он вернулся домой, но долго жить уже не смог. Помирая он вдруг все вспомнил и указал Валентине Степановне заветное место.
      Перестроечные фанфары грянули в тот момент когда над кладбищем протяжно и тоскливо взвыли похоронные трубы и Валентина Степановна бросила первую горсть земли на крышку мужниного гроба. Похоронив супруга она печалилась не долго. Нужно было жить и доучивать Валеру.
      В ста километрах от города она организовала, а правильнее сказать, купила старую свиноферму, отстроила новые корпуса и выписала из-за кордона современное оборудование. Через год её детище начало приносить баснословные доходы и она потихоньку начала отходить от дел, передавая их своему сыну. Однако контрольные бумаги и узловые договора продолжала хранить у себя.
      Ее историю, со всеми её перипетиями и приключениями можно рассказывать до бесконечности, но я перейду к конкретным эпизодам.
      То, что она похоронила мужа, ещё не значило, что она похоронила себя. Еще с того времени, когда супруг томился в тюрьмах у неё завелся дружок, Глеб Николаевич Комаровский. Тоже вдовец, он один воспитывал дочку Машку, в то время ещё ходившую в школу. Два одиноких вдовца живущие в одном подъезде друг над другом. Какие могут быть сомнения? Конечно же они снюхались, однако оформить свой брак официально не спешили. Дяде Глебу было неудобно перед дочерью, а Валентина имела свой расчет. Не хотела она делить ни свои капиталы, ни ферму.
      Мало ли что, - Говорила она, - У него дочь, у меня сын, помрем мы с тобой, Глебушка и разлетятся мои денежки словно пушинки по всему свету. Не надо мне этого. А вот если мой оболтус женится на твоей цапле, тогда конечно, тогда дело другое. Тогда и нам расписаться можно, а так никак не можно. Ты бы потолковал с нею, с козой драной, чего она на моего Валерку рогами крутит, копытом бьет. Парень отличный, образование высшее, тачка крутая.
      - Да говорил я, Валюха. - Морщился Комаровский. - Только ей, что в лоб, а что по лбу, все одно. Говорит мне, - Плевать я хотела на их ворованные деньги, сама заработаю и заживем мы с тобой, отец, как английские лорды. Это ж ведь надо, Валюха, от денег отмахивается! Ведь точно прокурором будет.
      - Не будет она прокурором. - Шипела Токарева. - Посмотри по ящику. Настоящий прокурор никогда от денег не отказывается.
      - Так то ж настоящий. - Пьянел дядя Глеб. - А Машка - то ещё не выучилась.
      Вот так и вели они разговоры долгим вечерами. Первым женился Валерка, а четыре года спустя, закончив институт, вышла замуж и моя подружка Машка. Она тоже ушла жить к мужу и остались наши старики в своих квартирах одни. Их встречи и долгие посиделки продолжались, но брачный вопрос как то сам собой потерял актуальность и больше ими не поднимался.
      Но достаточно предыстории. Теперь о том, что произошло в доме Валентины Степановны два месяца назад и почему я оказалась в этом городке.
      В середине мая, в шесть часов утра, Марию разбудил телефонный звонок. Проклиная невидимого абонента она сняла трубку и ислышала голос своего отца, Глеба Николаевича Комаровского. Всегда доброжелательный и сдержанный в тот раз он показался ей сумасшедшим. Захлебываясь он говорил о каком - то убийстве и себя называл убийцей. Из всего этого словесного вороха Мария поняла, что с Валентиной случилось, что - то ужасное и что отец в это время находится в её квартире.
      В то время она работала юридическим консультантом мутной фирмочки и решила прежде чем поднимать волну во всем самой убедиться. Отказавшись от помощи мужа, она тут же приехала на квартиру Валентины и застала ужасную картину.
      Весь перемазанный кровью, в одних подштанниках, отец стоял посреди квартиры и тупо смотрел в потолок словно пытаясь припомнить, что - то важное. Труп Токаревой лежал на кровати и вид его был страшен. В груди торчал кухонный нож, а горло було перерезано от уха до уха.
      Машка у меня девка крепкая, но от такого зрелища, как она говорит, её пошатнуло и потянуло блевать от. Воздух был до такой степени насыщен кровью, что пахло железом. Стены спальни, пол, ворс паласа и даже трюмо, все было заляпано окровавленными руками её отца.
      - Отец, что здесь произошло? - Отказываясь понимать простые вещи спросила она.
      - Ты что слепая? - Тускло спросил старик. - Не видишь что ли? Вальку я порешил.
      - Да как же ты мог? - В отчаянии встряхнула она его. - Ты же голову куренку свернуть не мог, соседа звал! Как ты мог?!
      - Значит мог. - Равнодушно ответил он и посмотрел на телефон. - Хватит причитать, Мария, лучше вызови милицию, да я поеду...
      - Нет, я не верю! - Истошно заорала она. Слышишь, старый дурак, не верю!
      - Верь, не верь, а что теперь? - Безнадежно махнул он рукой. - Вальку жалко. За что это я её так искромсал? Хорошая ведь баба была... А теперь уж и не баба совсем. Лежит как труп. Ладно, хватит, вызывай ментов.
      Ментов Машка вызыват не стала, а позвонила мне.
      Я приехала со своим шофером Владиком, тем самым, которому ваш Ухов сегодня исковеркал оба локтевых сустава. Мы вошли в квартиру и увидели ты самую картинку, которую я тебе только что нарисовала.
      Дядю Глеба я знаю почти десять лет. У меня, как и у Марии в голове не укладывалось, что он мог совершить такое. Не мог он совершить убийство вообще, а такое зверское тем более. Но это только мои эмоции и к делу их не пришьешь.
      Чтобы не давать им напрасной надежды я старалась держаться бесстрастно и невозмутимо. Сухо спросила:
      - Глеб Николаевич, перед тем как между вами произошла драка, вы ссорились?
      - Не помню, Галочка. - Виновато развел он руками. - Должно быть ссорились. А как же иначе? Не мог же я просто так пырнуть её ножом. А потом, видишь, горло ей перерезал... Как это я так... Убей меня, ничего не помню.
      - Не может такого быть. Хоть что-то, но вы должны помнить. Глеб Николаевич постарайтесь воссаздать в памяти весь вчерашний вечер. - Точно так же как ваш Скврцов предложила я ему. - Что вы вчера делали и заходили ли в квартиру Токаревой?
      - Да, конечно заходил и не единожды. В последний раз это было так:
      В десять вечера я собрал весь мусор и отправился на помойку. По пути я зашел к Валентине и до кучи забрал её мешок. Она мне сказала, чтоб я, после того как выкину пакеты, зашел в магазин и купил булку хлеба.
      Я все сделал как она велела, выбросил мусор, дошел до павильона, купил батон и бутылку "Монастырской избы". Можете спросить об этом у продавщицы. Такая толстенькая, маленькая, а на верхней губе шрамик. Она должна меня помнить, потому что я пересчитывал сдачу, а ей это не нравилось.
      - А почему вы её пересчитывали? - Заподозрив его в искусственном построении алиби спросила я. - Вы всегда это делаете?
      - Нет, только в этом магазинчике, потому что меня там пару раз уже надули. Кому это понравится? Я сдачу пересчитал, убедился, что она меня не обжулила и пошел домой. Когда я подходил к подъезду было уже темно. На скамейке в кустах сидели две девчонки. Они курили сигареты и над чем - то посмеивались. Когда они увидели меня, то закатились пуще прежнего.
      - Мужчинка, - говорят, - а хочешь мы тебе кровь разогреем?
      - У меня и без вас есть кому кровь греть, овцы мокрохвостые. - Ответил я и хотел было пройти, но одна из них подставила мне подножку отчего я чуть было не упал. Она сама меня подхватила у самой земли. Вдвоем они усадили меня на скамейку и прижали с двух сторон. Я ещё не пил и поэтому хорошо услышал как от них пахнет вином, духами и сигаретами.
      - Мужчинка, а хочешь мы тобой поужинаем? - Засовывая мне руку в штаны укаталась девка, которая слева. - Ты наверное такого и знать не знаешь.
      - Отстаньте. - Испугавшись, я начал выдергивать их руки из своих штанов, но они как - то быстро их сдернули и присосались ко мне...
      Потом мы с ними выпили, а дальше я ничего не помню.
      - Какое вы пили вино? "Монастырскую избу", или они вам предложили свое? - Сразу догадываясь, что произошло спросила я, чтобы лишний раз убедиться в своих подозрениях. - Вспомните, Глеб Николаевич, это очень важно.
      - Не знаю, Галя, боюсь соврать. "Монастырскую избу" я купил, чтобы выпить её с Валентиной за ужином, так что я бы не позволил её открыть пока был трезвым...
      Гончаров, это все, что мне удалось от него добиться. Потом я вызвала милицию. Мария, прекрасно все понимая, этому не противилась, а тем более я пообещала найти того изворотливого преступника, который за свое деяние подставил её отца.
      Я начала с того, с чего начал бы любой следователь. Поставила перед собой вопрос, а кто больше всех был заинтересован в смерти Валентины и тут же на него ответила. Ее сын Валера, ведь именно ему недоставало некоторых документов, чтобы стать полновластным хозяином фермы.
      Мысль на первый взгляд абсурдная, потому что все знали какую искреннюю любовью они друг к другу питают. Узнав о том, что случилось он целые сутки провел в беспамятстве. Да я и сама знала, что Валера никогда бы не поднял руку на свою мать. Но у него была жена и об этом не стоило забывать.
      Неделю назад, когда она меньше всего этого ожидала я применила к ней меры адекватные тем, что вы применили к Батуровой. Надежда оказалась не такой крепкой и выдержанной как ваша Елена. Она раскололась от одного вида кипятильника, который Владька многозначительно крутил в руках.
      Судорожно прикрывая свою голую попку холеными ручками она заявила, что сверковка мешала ей жить. Оа не только не дает им достаточное количество средств, но и вмешивается в их личную жизнь.
      В тайне от Валеры она давно замыслила её грохнуть, но боялась того, что за это придется нести суровое наказание. То есть участь Валентины Степановны давно и окончательно была решена, она лишь ждала подходящего случая и знающего человека, который за определенную сумму мог бы решить её проблему.
      В начале весны из Норильска к ней в гости приехала её лучшая подружка Нина Осадчая. В первый же вечер, когда они остались одни, Надежда поделилась с ней своим горем. Подружка не осталась безучастной и под большим секретом ей рассказала, что в Княжеске есть бюро добрых услуг, а в нем работает добрый фотограф, которому надо заказать портрет с гномом.
      Услышав этот пароль, он за пустяковую сумму в три тысячи баксов избавит вас не то что от свекрови, но и от самого черта и даже Сатаны.
      Добившись от неё признания Владик привез Марию и Валеру. Когда я прокрутила им магнитную запись, они были просто раздавлены. Особенно Валера, он поверил в её слова только после того как я вынудила Надежду повторить показания.
      Дальше передо мной лежало два пути, или ехать в Норильск и искать эту Нину Осадчую, а потом по цепочке выходить на фотографа, или под видом очередной заказчицы появится перед ним самой. Как наиболее короткий, я выбрала второй путь.
      Ирина Прокопчук мой заместитель. Не успела я заикнуться как она с радостью согласилась сыграть роль заказанной жертвы. Опасаться за её жизнь мне не приходилось. Это волчица, связываться с ней я не посоветовала бы и двум твоим Уховым. Да и муж её не лыком шит. Шутя ломает о голову кирпич. А кроме того я приставила бы к ней охрану и группу наблюдения.
      Зачем я все это делала? Все очень просто, мне нужно было так прижать Топоркова, чтоб у него не оставалось ни малейшего шанса. Взять его киллеров с поличными было моей мечтою и я бы её осуществила, не вмешайся ты со своей самоде - я-яй!
      Наверное я на какую - то долю секунды ослабил свое внимание, потому что в следующий миг её уже не было. Коротко вякнув она исчезла. Скамеечка стояла, а её уже не было. Чудеса, да и только! Был человек, а теперь человека нет. Как скрозь землю провалился. Моментом позже, когда приоткрылся люк и оттуда показалась зверская рожа Ухова я понял, что так оно и есть.
      - Иваныч, ну как ты? - Выбравшись наружу он метнулся под спасительный агрегат.Сейчас они у нас будут иметь бледный вид и расстройство желудка. Сколько их там?
      - Человек пять, если не считать Галину. Ты ей хоть шею не свернул? Едва сдерживая смех озабоченно спросил я.
      - Не знаю, я её за ноги сдернул, а уж как она там дальше летела одному только Богу известно. Почему это тебя так интересует?
      - Потому что если она не свернула себе шею, то тебе придется перед ней извинится. Пока не поздно полезай назад и вытащи её оттуда.
      - Да ты что, Иваныч, с ума сошел?
      - Я в порядке, а вот у тебя заметны сдвиги. Ты что, ничего не слышал?
      - А что я мог слышать кроме ругани и вашего бу-бу-бу?
      - Короче, она у себя в городе трудится кем - то вроде нашего полковника. Точно так же каки мы она вышла на след и пасла Топоркова.
      - Не может быть. - С надеждой в голосе воскликнул он. - Чего ж она молчала?
      - По моему, чтобы высказаться ты просто не дал ей времени. Согласись, не всегда успеешь что - то сказать, когда тебя неожиданно дергают за ноги и тащат в преисподнюю. Поторопись, Макс, заочно она уже берет тебя в свою охранную фирму "Барьер", так что не теряя напрасно времени прыгай вниз и извиняйся перед своей будущей начальницей. И еще, прихватите с собой Топоркова, пришло время поговорить с ним вдумчиво и обстоятельно. Оставь люк открытым. О том, что здесь происходит должны слышать его подельники.
      К нашей великой радости, Галина Ткаченко отделалась красивыми ссадинами и ушибами, так что это небольшое недоразумение было улажено в считанные минуты. Когда Макс при помощью Скворцова выудил фотографа мы с ней мило сидели на скамеечке и готовились к перекрестному допросу.
      - Ну что, Матвеич, изобразим портрет в восторге? - Кивнув на Ткаченко, на правах старшего спросил я. - Где нам лучше разместить гномика?
      - Какого гномика? О чем вы болтаете? - Осторожно спросил он и его тусклые глазки рыжими тараканами забегали по углам. - Кто вы такие и что здесь происходит?
      - Кто мы такие ты и сам прекрасно догадываешься, а происходит здесь то, что рано или поздно должно было произойти. Ты влип, мастер художественного фото, влип в собственное дерьмо по самые уши. Для начала мы хотим дать тебе дружеский совет, честно во всем признаться.
      - Мне не в чем признаваться. Я буду жаловаться, вам это даром не пройдет. - Занимая оборону начал он с угрозы. - За нарушение прав граждан ве дорого заплатите!
      - Старая песня, как она мне надоела. Сколько я вас, подонков, переловил, а поете вы все на один мотив. - Для начала могу тебе приоткрыть кое - какие карты, может быть после этого ты поумнеешь. Во - первых, твоя поседняя встреча в ресторане, как и прием заказа в ателье записаны на три магнитофона. Во-вторых, одна из твоих заказчиц раскололась. Можно продолжать и в - третьих и в - четвертыых и в - пятых, но думаю, что этого достаточно. Что ты на это скажешь?
      - Скажу, что вы сумасшедшие и позвольте, теперь я дам вам совет. Пока не поздно отвезите нас домой и это будет хорошим с вашей стороны извинением. В противном случае я не остановлюсь ни перед чем, дойду до генерального прокурора и даже до самого президента.
      - Пусть будет по твоему, товарищ, отведите его к озеру и утопите.
      - Это мы могем? - Подходя к окаменевшему фотографу ласково оскалился Ухов. - Давно бы так, а то одни пустые разговоры. Не бойся, суслик, я свое дело туго знаю, больно не будет. Наперед того как утопить я тебе шею сверну, кряк и готово. Пойдем, милок, прости, Господи, мою душу грешную...
      - Зачем? Что вы делаете? Как же так? - Еще не вполне осознав подлинную суть слов залепетал он. - Вы не имеете права! Должен быть суд...
      - Зачем? Зачем нам лишняя бумажная волокита? - Удивленно спросил я у Ткаченко.Нам и так все понятно, а что касается деталей, о них нам с удовольствием расскажут твои помощники. Они - то будут разговорчивей. Покрывать тебя им нет никакого смысла. Правда, Кастрат? - Громко крикнул я в открытый люк.
      - Лично я отдавать свою жизнь за этого ублюдка не собираюсь. Вдумчиво и правильно пропищал он. - Вытаскивайте меня, я вам все как на духу...
      - Погоди, родной, не так скоро, дай сначала умертвить твоего Топора, а уж потом, поговорим с тобой. Ты меня помнишь?
      - Конечно. - С жаром отозвался он. - Вы же Гончаров. Топор приказал вас убить, а я не стал этого делать и Кириленко отговаривал.
      - Какой ты умница. Товарищ, чего ты медлишь? Со мной люди говорить хотят, а ты со своим трупом все ещё здесь.
      - Пойдем, дядя. - Легонько подхватил его на руки Ухов. - Ничего тут не поделать, сам видишь, гнваются господа.
      - Не надо! Не хочу! - Отчаянно забрыкался Топорков. - Товарищ Гончаров, подождите. Если я вам все расскажу, то что со мною будет?
      - Сдадим тебя в руки прокурора, только, извини, не генерального, а городского.
      - Все равно у него безопасней чем у вас. Больше пожизненного мне не дадут, а это лучше чем кормить рыбу в грязном озере.
      Идея создать контору смерти возникла у меня давно... Порой ведь как получается, надо человеку пристукнуть свою тещу, или свекра, или неудобного компаньона, а то и просто врага. У него и деньги есть, а как это сделать он не знает. Сам не может и нанять человека с улицы боится. Мало ли что, неизвестный киллер, он и продаться может и заложить тебя в самую ответственную минуту. Риск великий, а дело не терпит, сроки поджимают. Вот тут бы самое время обратиться ему в какую-то фирму, получить квалифицированный совет, а то и просто заплатить деньги и спокойно ждать когда его заказ выполнят. И ему хорошо и мне выгодно.
      Стал я потихоньку прислушиваться и принюхиваться откуда и куда дуют ветры. Не сразу, но через месяц нашел первый свой заказ. Пустяковый заказ, копеечный, надо было устранить старшего брата моего клиента. Но тут я столкнулся с первой трудностью. Все соседи знали, что у моего заказчика враждебные отношения с его старшим братом и после его убийства все подозрения бы легли именно на него. То есть передо мной стояла задача, не только устранить этот объект, но сразу же, как на витрине выставить перед следователем яркую и явную фигуру убийцы. Сделать это было несложно, трудность заключалась в том, чтобы эта фигура сама созналась, или хотя бы не отрицала своей причастности к преступлению.
      Долго я думал, не меньше недели и наконец ответ был найден. Клофелин с водкой, вот все, что мне было нужно. К тому времени я уже собрал группу из трех человек, одной девушки и трех парней. Первый экзамен прошел успешно.
      Через пару месяцев ко мне начали поступать заказы от друзей первого клиента, а потом уже и от их друзей. Механизм заработал и началась упорядоченная работа. О ней можно рассказывать бесконечно долго.
      - Времени у тебя будет предостаточно, вместе со следователем вспомнишь о каждом эпизоде, а пока нас интересуют только три момента: убийство Батурова, уничтожение Костенко и устранение Свиньева, а так же поведай нам, кого заказывала Нина Осадчая из Норилька?
      ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
      В девять часов вечера, вконец измотанная Елена Дмитриевна Батурова, попросила своих многочисленных гостей оставить её одну. Выпроводив их из комнаты она плотно притворила дверь и в полуобморочном состоянии, без сил повалилась в кресло. Всегда подтянутая и собраная сегодня она выглядела не лучшим образом. Щеки обрюзгли, нос заострился, а свинцовые тени вокруг глаз особенно подчеркивала мертвенно бледная, неживая кожа.
      Неподвижно и безучастно просидев около получаса она встрепенулась, потерла ладонями виски и резко поднявшись подошла к рыжему кабинетному роялю над которым висели два портрета в траурных рамках. Долго всматривалась в лица родителей, потом отошла и неумело перекрестившись приподняла крышку инструмента. Потревоженные струны, случайно задетые её рукой, отозвались гулким и хаотичным аккордом. Не обращая на это внимания Батурова извлекла из недр рояля черную пластиковую короку и поставила её поверх полировки.
      Звук подъехавшего автомобиля, а затем лязг открываемых ворот заставил её поторопиться. Выдернув из коробки пистолет она проверила обойму и загнав в ствол патрон опустила его в широкий карман халата. Времени у неё оставалось достаточно. Вернувшись на место она удобно устроилась в кресле и прикрыла глаза.
      - Леночка, что с тобой? - Заглянув в комнату озабочено спросил сороколетний седеющий брюнет. - Ты не заболела?
      - Заболела, но врачи мне уже не помогут. - Хрипло ответила Батурова. Станислав, зайди, мне нужно с тобой серьезно поговорить.
      - Поговорим, детка, обязательно поговорим. - Улыбнувшись пообещал Брюнет. - Отчего не поговорить. Вот только приму ванну и тут же вернусь к тебе.
      - Ванна подождет. - Решительно возразила она. - Зайди в комнату.
      - Но, детка...
      - Зайди в комнату. - Настойчиво повторила она. - Зайди и сядь напротив.
      - А ты и в самом деле нездорова. - Уступая жене он пристроился на краешке стула. - Вид у тебя изможденный, что случилось?
      - Стас, в апреле месяце мы с тобой ездили в Княжеск, ты помнишь?
      - А как же не помнить? - Вытаскивая сигареты удивился он. - Конечно помню.
      - Зачем мы туда ездили?
      - Что за глупый вопрос? Мы ездили на день рождение моего товарища Юрия Матвеевича Топоркова, но почему ты об этом спрашиваешь?
      - Соизволь отвечать, а не спрашивать. - Властно оборвала она его. Кто он такой?
      - Фотограф и прекрасный семьянин. - Пожал плечами Станислав. - В этом ты сама имела возможность убедиться. Но что все это значит? Что означает твой допрос?
      - А ты ещё не понял? - Тяжело и пытливо посмотрела она на него.
      - Нет. И играть с тобой в гадалки я не намерен. - Сухо ответил он и резко вскочил со стула. - Если у тебя головная боль, то не перекладывай её на другого. Если сформулируешь свою мысль, то неприменно дай мне знать, а пока...
      - Не торопись, Станислав. - Скривилась она в жутковатой улыбке. Мысль я сформулировала давно и давно хотела тебя спросить, как обстоят наши финансовые дела?
      - Ах, ты об этом. - Облегченно вздохнул и воодушивился Станислав. - За это даже не беспокойся. Все идет чудненько! В моих руках денежная мельница твоего родителя начинает набирать обороты. Подожди ещё с годик, Алена, мы с тобой будем купаться в деньгах. Несколько лет напряженной работы и можно будет навечно расстаться с этой страной Дураков. Обещаю тебе, что пятый год второго тысячелетия ты встретишь в собственной вилле на живописном береге Средиземного моря.
      - Если только я доживу до твоего пятого года. - Улыбнувшись одними губами она обожгла его ледяными зрачками черных глаз. - Если только доживу, а?
      - Алена, ну что ты такое плетешь. - Укоризненно качнул он головой. Что за дурные мысли? Конечно, за здоровьем надо следить, но нельзя же так...
      - На здоровье я не жалуюсь, здоровье у меня отменное. Тебя я Стасик боюсь, тебя и твою волчью натуру.
      - Ну, знаешь ли... Всему бывает предел. Это уже оскорбление! Я могу и обидеться. Это просто подло, оскорблять человека огульно.
      - Так ведь не огульно, Стасик, а обоснованно, опираясь на факты.
      - И что же я тебе сделал плохого? Почему ты меня боишься?
      - Да потому, что ты можешь меня убить.
      - Да ты рехнулась, подруга! Тебе и в самом деле нужна медицинская помощь...
      - Тебе ничего не стоит меня убить, как ты убил моего отца, нотариуса Свиньева, вместе с его охранником и какого - то Костенко из Питера. Теперь я склонна думать, что и к скоропостижной кончине матери ты тоже приложил руку. Не правда ли? Утром я оставила её цветущей и веселой, а в обед она скончалось. Странно, да?
      Ты убил четверых и при этом ещё двоих подставил. По твоей милости, ни в чем не повинные, старик и женщина томятся в СИЗО и ждут приговора, который судя по всему, мягким не будет. Подонок ты, Синельников.
      - Я вызываю психбригаду. - Побледнев он кинулся к телефону.
      - Не успеешь, Стасик. - Одним движением она выхватила пистолет и направила его на мужа. - Ты снимешь трубку, но набрать номер уже не успеешь, твои гнилые мозги вместе с поганой душонкой вылетят из твоей вонючей задницы.
      - Что ты делаешь, Алена? - Побелевшими губами беззвучно прошептал Стас. - Не делай этого, не надо. Тебе на меня наговорили. Подумай, как я мог убить твоего отца, милейшего человека. Ты только вспомни, когда он болел я покупал ему лекарства, а помнишь, мы играли с ним в шахматы? - Как ты могла такое обо мне подумать?Завороженно глядя в глаза он начал к ней приближаться. - Спокойно, Алена, все будет хорошо, все у нас с тобой будет замечательно...
      - Стоять и не двигаться! - Сбросив оцепенение крикнула она, когда их разделяло не больше трех метров. - Еще один шаг и я стреляю. Ты меня прекрасно знаешь и знаешь то, что я всегда выполняю обещанное. Не советую тебе затевать со мною игру, все равно проиграешь. Впрочем, так или иначе, а все равно я тебя уничтожу. Но от тебя зависит когда это произойдет, то ли после суда, где тебе вынесут официальный приговор, то ли прямо сейчас. Я бы с удовольствием это сделала ещё пять минут назад, когда ты только пришел, но меня сдерживает только то, что ты не сможешь во всем признаться и тень подозрения останется на мне.
      - Елена, кто тебе сказал подобную глупость? - Попытался он взять себя в руки.Это же чистой воды бред и вымысел. Назови мне его имя и будь уверена, я подам на этого негодяя в суд! Кто он такой?
      - Не волнуйся, Стасик, он такой же негодяй как и ты. Его зовут Юрий Матвеевич Топорков. Что ты на это скажешь?
      - Чушь, я в это не верю. - Облегченно вздохнул Синельников. - Ты просто больна. Не мог Матвеич выдать такой абсурд.
      - Тебе в этом ещё предстоит убедиться.
      - С удовольствием, а пока отдай мне пистолет. - Решительно и твердо он протянул руку. - Лена, это не игрушка, он стреляет...
      Гулко и неожиданно грохнул выстрел, а следом послышался визгливый отборный мат раненного человека. Вылетев из чулана мы не сговариваясь рванули в гостинную.
      Забившись под рыжий рояль седеющий брюнет потрясал своей окровавленной кистью, поскуливая при этом жалостливо и обиженно. Над ним, с пистолетом в руках, стояла Батурова и, кажется, готовилась произвести контрольный выстрел. Впрочем, этого у неё не получилось. Совсем скоро, стараниями Ухова, она послушно улеглась на пол.