- Много будешь знать, быстрее сдохнешь. - Нахмурился Макс. - Кажется так тебя учил твой старший товарищ? Я могу повторить тебе то же самое. Ври дальше!
      - Дайте закурить? - Приподнимаясь закряхтел водолаз. - Или руки пазвяжите.
      - Обойдешься. - Воткнув ему в рот недокуренную сигарету отрезал Ухов. - Не стесняйся, мы тебя внимательно слушаем.
      - Тринадцатого февраля это было. Еще днем я приехал в местечко, где находится двухэтажный дом Коляринского. Возле магазина стоял канавокопатель с отвалом. Как следует напоив тракториста я выдал ему его месячную зарплату и объяснил, что мне от него надо. Он с удовольствием согласился. Вместе с ним на его "гинекологе" мы спокойно подъехал к коттеджу Коляринского. Как только начало темнеть он начал расчищать снег на задах дома, где проходил силовой кабель. Из - за забора на него залаяла овчарка и охранник. Пока он ругался с охранником я подбросил собаке кусок отравленного мяса и она быстро успокоилась.
      В восемнадцать тридцать, как мы и договаривались, к моему укрытию подошел Николай Курослепов. Можно было начинать и я дал знак трактористу. Он мигнул фарами и прибавил обороты. Через минуту, когда он порвал силовой кабель, за углом раздался треск и стало светло как днем. Тотчас из ворот вылетел охранник и с кулаками набросился на пьяного мужика.
      Не теряя даром времени мы с Колей проскользнули в открытые ворота и сверяясь с планом нашего шефа, проникли в дом. Там мы сняли сапоги и переобулись в заранее приготовленные тапочки. Безо всяких трудностей мы поднялись на второй этаж и прошли в спальню Коляринского. Кроме шикрного спального гарнитура там стоял сейф, но совсем не тот о котором мне подробно рассказывал шеф.
      Одного взгляда было достаточно, чтобы понять - на его взлом мне понадобится не меньше часа, да и то если работать дрелью, которая воет как пожарная сирена. Сразу же забраковав этот вариант мы с Курослеповым обмотали "медведя" капроновыми канатами, привязали к концу грузик и открыв окно забросили за кирпичную ограду, где наготове уже должен был находится шеф.
      После этого Курослепов отправился в кабинет выполнять свою часть задания, а мы с шефом занялись основным делом. Как мы и договаривались, трактор все ещё тарахтел и потому мы с ним работали сравнительно спокойно. Обесточенная колючая проволока по периметру забора теперь никакой опастности не представляла. Прямо сверх неё шеф набросил рогатину с двумя блоками и трижды дернул за трос. Это было сигналом к началу операции.
      Вместо приводной лебедки, как он обещал, у него была только ручная и это здорово осложнило задачу. С её помощью мы подтащили сейф к окну. Он весил килограммов двести, представляяете как мне пришлось покорячиться прежде чем удалось взгромодить его на подоконник? Ну а дальше пошло легче. Шеф тащил сейф на себя, а я подтравливал свободный конец. В итоге мы благополучно опустили его на на снег, а следом за ним туда спустился и я.
      В это время трактор уехал и в игру включился Курослепов. Это позволило нам совершенно спокойно перетянуть "медведя" за забор и погрузить в пикап. Прикрыв его тентом мы спешно покинули место преступления, потому как к воротам подкатила машина Коляринского и с минуты на минуту должны были приехать электрики.
      На следующий день у шефа на даче я спокойно разрезал сейф. Кроме полутора килограммов золотых украшений там оказалось три тысячи баксов, которые мы сразу же разделили пополам. Вот и все, что я могу вам рассказать, а теперь прошу меня развязать и отпустить на все четыре стороны.
      - Отпустим. - Пыхнув дымом пообещал Ухов и внимательно посмотрел на водолаза.Но прежде всего ты отдашь нам награбленное и откроешь имя своего, так называемого, шефа, а за это мы дадим тебе один ценный и бесплатный совет. По рукам?
      - По ногам, я и так вам рассказал больше чем мог. - Возмутился Мостовой. - Я отдам вам половину того, что у меня есть. Это больше ста граммов чистого золота. А имя шефа мы вообще забудем. Он же меня убьет!
      - Убьет он тебя или нет, это ещё вилами писано, да и когда это будет? А вот мы тебя замочим здесь и сейчас. Выбирай, что лучше?
      - Хуже всего, когда здесь и сейчас. - Подумав, пришел к правильному выводу Мост Самара. - Но где гарантия, что вы меня не ухлопаете после того как я передам вам обещанные драгоценности?
      - Никаких гарантий нет. Придется тебе положиться на нашу порядочность, водолаз, другого выхода я просто не вижу. - Грустно согласился Ухов и повернувшись ко мне попросил. - Товарищ, присмотри за ним, а я пока водички вскипячу. Нельзя нам отправлять Пашку Самару на тот свет грязным. Прежде чем всадить пулю в лоб я хорошенько окачу его кипяточком.
      Он вышел, а что получилось потом я и сам толком не понял.
      Кажется я засмотрелся в окно, где семилетний мальчик при помощи деревянной лопатки воспитывал свою очаровательную сверстницу. От неожиданного и мощного толчка я ударился лбом об оконную ручку и на долю секунды потерял сознание. Непонятно как освободившись от пут, водолаз воспользовался моим замешателством и пулей вылетел за дверь. Метнувшийся следом Макс остановился на пороге.
      - Пусть задницу поморозит, может поумнеет, урод конопатый. Ухмыльнувшись мрачно изрек он. - Он нам все равно больше не нужен.
      - То есть как это не нужен? - Растирая ушиб удивился я. - Он не отдал нам награбленное и мы не знаем имя его дружка.
      - Имя дружка нам скажет Коляринский, а золотишко у него где - то дома. Надо только хорошенько поискать. Наверное на кухоньке, он на кухоньку все время зыркал. Вот там и поищем, времени у нас до вола, ментов он не вызовет, так что можем работать не спеша и с перекурами.
      - Ментов - то он не вызовет. Он их сам как черт ладана боиться. Согласился я.
      А вот своему дружку о нашем визите неприменно сообщит и продавщицу может на уши поставить. Интересно, все таки, почему она его сдала?
      - Неужели не понятно, Иваныч? Все очень просто. Она надеялась, что мы его повяжем, а она тем временем спокойно присвоит все его движимое и недвижимое имущество. Это лишний раз подтверждает, что драгоценности он хранит дома.
      В четыре руки, обстоятельно и делово мы начали обыск. Больше двух часов мы обнюхивали помещение объем которого не превышал пятнадцати кубических метров. Простучали все стены, содрали подозрительный кафель, раскрутили холодильник, газовую плиту и раковину, но ничего не нашли. После перекура подняли линолеум, переворошили все продукты и вытряхнули на стол инструментальный ящик.
      - Вот они! - Потрясая пучком железных безделушек вне себя от счастья заорал Ухов. - Вот они! Нашел же куда спрятать, козел! К ржавым болтам и гайкам закинул! Думал, что дядя Макс не найдет, а дядя Макс шибко умный.
      - Только ты никому про это не говори. - Внимательно осмотрев его находку заржал я. - А то в округе все курицы от смеха передохнут. Ты что, сам не видишь, идиот?!
      - Что такое? - Потрогав одно из колечек ногтем поскучнел он. - Не пойму.
      - А тут и понимать нечего. Ты когда - нибудь видел чтобы золото притягивалось магнитом? А у тебя кусок магнита облеплен этим самым "золотом". Дешевая бижутерия, положи на место и никому об этом не говори.
      - А где же настоящее золото? - Бросив железный хлам в ящик растеряно спросил он. - Больше и искать негде, всю кухню перевернули...
      - Значит надо смотреть в коридоре, или ещё где... - Случайно глянув в окно запнулся я. - Внимание, Макс, наша болонка, в полной уверенности, что её рыжая образина уже за решеткой, радостно спешит домой. Что будем делать?
      - Ничего. - Воспрял он духом. - Она-то нам и укажет место тайника.
      Вернувшись в комнату мы со скучающим видом развалились на диване ожидая дальнейшего развития событий.
      - Как? Вы ещё здесь? - Открывая двери своим ключом огорчилась продавщица. - Почему вы все ещё здесь и где Мост Самара?
      - Он вышел немного подышать свежим воздухом. - Приветливо объяснил Ухов. - А вы, я вижу, нашим присутствием очень огорчены?
      - Да, я пришла, чтобы раз и навсегда забрать отсюда свои вещи.
      - Зачем вы нам это объясняете? Мы вас ни о чем не спрашиваем. Надо берите.
      - Боже мой, что вы здесь наделали? - Заглянув на кухню ужаснулась Светлана. - Вы наверное сошли с ума? Нет уж, за вещами я зайду в другой раз. - Повернувшись и не глядя на нас она стремительно вышла из квартиры.
      - Фокус не удался. - Проводив её взглядом огорченно заметил Макс. Хитрая бестия, не захотела делиться с нами своею маленькой тайной, а жаль, но ничего, у нас все ещё впереди. Вернется и останется с носом, потому что мы сами к тому времени все найдем. Вперед, Иваныч, куй железо не отходя от кассы.
      Еще полтора часа мы бесплодно обнюхивали квартиру, пока Макс не захотел испить водицы. Зайдя на кухню он неожиданно примолк.
      - Ты что там застрял? - В четвертый раз осматривая половицы спросил я.
      - Слушай, Иваныч, а бижутерию - то она забрала. Ты не знаешь зачем?
      - Не знаю. - Ответил я уже все понимая.
      - Зато я знаю. Знаю, что из двух идиотов, ты у нас главный идиот.
      - Может быть она сдуру их прихватила, сама ничего не соображая.
      - Ага, продавщица ювелирного магазина не сообразила где золото, а где дерьмо! Хоть теперь - то не пудри мозги ни себе, ни людям. Смотреть на тебя тошно! Гляди! - Отрешенно и бесцельно роясь в куче ржавого хлама он вдруг воскликнул. - Колечко.
      - Колечко. - Вырывая из его рук чудом сохранившуюся реликвию согласился я. - Оно от пучка отскочило и болонка его не заметила, да и времени у неё не было. Максишушка, а парень-то не такой дурак как прикидывается.
      - Парень не дурак, зато мы выглядем лопоухими ослами.
      - Гляди, что он надумал! Заляпал кольцо бронзовой краской, а во внутрь его вставил железный ободок, чтоб магнитом притягивалось.
      - Зачем такие сложности? - Со знанием дела спросил Ухов. - Не проще ли ему было капнуть на него ртуть? Нержавейка получилась бы один к одному.
      - Твоя осведомленность меня восхищает! Только амальгама со временем сползает, а кроме всего прочего на магнит не реагирует. Он потерял бы главный козырь - иллюзорность. А так - хоть на витрину выставляй, кусок растопыренной бижутерии. Ни у кого бы и подозрения не возникло.
      - У меня-то возникло. - Самодовольно возразил Макс.
      - Товарищ, будем откровенны до конца, первые подозрения возникли у продавщицыболонки, а мы только шли за ней следом. Кстати, тебе не кажется, что она уже достаточно далеко и нам пора её тормознуть?
      Хитренькую Светку мы накрыли на подступах к "Агату". Заметив нас возле служебного входа она резко развернулась и побежала в обледеневшие кустики. Там мы её и сгребли. Она царапалась, брыкалась и пищала. Дуреха, не понимала, что два здоровых мужика сильнее одной взбесившейся бабенки.
      - Что вы от меня хотите? - Уже поверженная и стреноженная грустно спросила она. - Я вам все рассказала и теперь разбирайтесь с Пашкой.
      - Раздеремся. - Поднимая дамскую сумочку успокоил её Ухов.
      - Не смейте рыться в чужих вещах. - Отбросив меня с удвоенной силой она бросилась на Макса. - Как вам только не стыдно!
      - Стыдно должно быть тем кто обворовывает своего любовника. Вытаскивая ком украшений удовлетворенно проворчал он. - Ступай на работу, кучерявая, а то начальство тебя уже заждалось.
      - Вы не посмеете, это моё! - Заревела она преграждая нам путь к машине.
      - Это никогда не было твоим. - Оттолкнув её в снег нравоучительно поднял палец Ухов. - А если будешь нас преследовать, то твой Мост Самара узнает кто дал наколку и тогда за твою щенячью жизнь я не дам и ломанного гроша. Сама знаешь, мужчина он серьезный, моего товарища чуть было топором не порубал.
      Советую тебе успокоиться и все произошедшее принять как должное.
      Геннадий Владимирович Коляринский удостоил чести и в восьмом часу вечера принял нас в личном кабинете своего просторного особняка.
      - Здравствуйте уважаемые господа. - Отпуская охранника нам навстречу поднялась длинная унылая фигура с висячим носом и опущенными уголками глаз. - Разрешите поинтересоваться по какому поводу и что за неотлагательное дело привело вас ко мне в такой поздний час?
      - О, господин Коляринский, у нас для вас приготовлен приятный сюрприз. - Наступив Ухову на пятку опередил я его неуклюжее словоизлияние. Считайте сегодняшний день своим праздником и никогда не забывайте тех кто вам его устроил.
      - Вот как? - Слегка занервничал он. - Заранее вам благодарен, но не будет ли правильнее, господа, если мы сразу перейдем к сути и вы мне объясните в чем заключается ваш сюрприз. Знаете ли, долгое ожидание подарка немного утомляет.
      - Понимаю вас, господин Коляринский и не смею долее томить. Обаятельно улыбнулся я и откусив треть предложенной сигары грациозно выплюнул её на ковер. - Прошу прощения, волнуюсь, знаете ли... Не часто такое бывает... Как бы лучше начать? Не каждый день приходишь с такой комиссией... Вам охранник доложил, что мы из органов? Замечательно, полдела уже сделано, осталась самая малость... как бы вам тактичнее намекнуть... Понимаете, на вшивом западе, да и у нас существует добрая традиция. Нашедшему клад выплачивается премия в размере одной четверти стоимости самого клада. Я верно говорю?
      - Верно, только я - то тут причем? - Наивно захлопал хвостом Коляринский. - Какой клад? Чего вы городите? Какая ещё премия?
      - Да, вы правы, премией это не назовешь. Это скорее выплата за материальные и моральные издержки. Просто с ума можно сойти от того, что ты отдаешь сто рублей лишь затем, чтобы тебе вернули двадцать пять. Полный маразм. Согласитесь со мной.
      - Да, это не лучшее размещение капитала. - Осторожно кивнул Коляринский и демонстративно посмотрел на чернеющее окно. - Сегодня уже поздно, может быть перенесем наш разговор на завтра? Утомился я здорово, да и голова побаливает...
      - Это не страшно, сейчас я вас обрадую и вы забудете, что такое головная боль. Я правильно говорю, коллега?
      - Правильно. - Жизнерадостно хрюкнул Ухов. - Правильно, но слишком долго. Я тебе, шеф, так скажу, просто и понятно. Того ханыгу, что тебя бомбонул тринадцатого февраля мы сегодня утром повязали. При нем мы нашли целый мешок побрякушек. Маломало с ним поговорили и через шесть секунд он у нас закудахтал. Растер по палитре сопли и раскололся. Дело мы на него заводить не стали, сам понимаешь почему, копеечка она никогда лишней не бывает. Соображаешь? Короче, Коляринский, мы возвращаем тебе кило каратов твоих рыжиков, а ты нам отдаешь четверть в долларовом эквиваленте. Это будет восемь тысяч баксов. Дорого? Но это же не лом, а старинные изделия ценяться по другой шкале...
      - Какая мне разница. - Закончив внутреннюю борьбу беззаботно рассмеялся Коляринский. - Что лом, что в изделиях, для меня разницы нет, а знаете почему?
      - Не знаем. - Разочарованно ответил Макс. - Почему?
      - А потому что я ничего не терял и меня никто не грабил.
      - То есть как это никто не грабил? - От всего сердца возмутился Ухов. - Он ведь сам нам во всем чистосердечно признался. Грабил!
      - Нет, не грабил! - Злорадно возразил Коляринский.
      - А я говорю, грабил. - Упорно продолжал настаивать Ухов. - Грабил!
      - Не грабил! - От полноты захлестнувшей радости упал в кресло хозяин. - Не грабил, господа хорошие! Никто меня не грабил, а Александра Николаевича Корейко поищите в другом месте.
      - Неужели вы добровольно от этого отказываетесь? - Тряхнув перчаткой я высыпал перед самым Геночкиным носом кучу драгоценного металла. Потому как округлились и забегали его глаза я понял какого труда это ему стоит. И теперь в его причастности я был уверен на все сто процентов. - Берите и не сомневайтесь, это ваше золотишко, просто наш ханурик - грабитель его немного закамуфлировал и железки вделал, чтобы на магнит оно реагировало.
      - Вот пусть на магнит оно у вас и реагирует, а меня оставьте в покое. Не понимаю, чего вы ко мне прицепились, забирайте ваши украшения и живите в свое удовольствие. Всего вам доброго, я вас больше не задерживаю.
      - А мы сами ещё маленько подзадержимся. - Добродушно улыбнулся Макс. Политика твоя, товарищ Коляринский проста и очень нам понятна. Жертвуя малым ты хочешь сохранить большее. Но это заблуждение. Мой троюродный прадедушка, известный в губернии разбойник, Рваное Ухо, тоже так думал. Когда палач тащил его на плаху затем чтобы аккуратно отрубить голову, то по неосторожности выдернул деду клок бороды. Это обстоятельство настолько возмутило моего уважаемого родственника, что он с кулаками бросился на мастера. И что же? Вместо того чтобы красиво и качественно выполнить свою работу, добрый палач без всякого прицела был вынужден развалить деду весь череп.
      Такая вот история. Вместо того чтобы красиво и благородно сложить свою голову на плахе, дед из-за куска вонючей шерсти принял поистине собачью смерть. Ты понимаешь, висельник, на что я намекаю?
      - Понимаю, а сейчас и вы у меня поймете. Майкл! - В крайней степени раздражения крикнул он дежурившему за дверью охраннику. - Выдвори гостей и без особенных церемоний. Можешь на них испробовать челюсти нового пса.
      - Староваты они для него. - Вытащив огромный револьвер оскалился Майкл. - Пойдем, попрошайки. И не вздумайте у меня дурить, так пулями нашпигую, что собака жрать не станет. Быстро на выход!
      - Обижаешь, начальник. - Огорченно заглянув в дырку пистолета причмокнул губами Ухов. - Нехорошо, браток. - Сделав примитивный обманный выпад он ногою отшиб пистолет, так что пуля вместо уховского глаза уложила Коляринского под стол. Выстрелить второй раз Майкл не успел по той простой причине, что его неестественно вывернутые руки повисли двумя безжизненными плетьми, а сам он открыв рот и выпучив глаза зашелся в молчаливом болевом шоке.
      - Иваныч, перетяни его как следует подтяжками, да заткни как следует крикушку, а то сейчас он нам такую арию выдаст, что уши лопнут. Потом затащи за диван, а я тем временем займусь хозяином.
      - Ну вот, Майкл, видишь как изменчив этот мир? - Заталкивая в его глотку метровый шарф сожалеючи вздохнул я. - И тебе руки ампутируют и собака голодная уснет.
      - Иваныч, хорошь байки травить. - Прервал меня голос Ухова в котором мне послышались брезгливые нотки. - Иди сюда, Коляринский истекает кровью и мочой. Кажется ему руку зацепило, а откуда тогда моча?
      - Из пузыря. - Наступив на мокрые штаны кратко ответил я. - Описался он, а памперсы сегодня не надел. Как здоровье, Геннадий Владимирович?
      - Сволочи, немедленно вызовите врача и пустите меня в ванну, мне подмыться надо. - С ужасом рассматривая растущее пятно на белом полотне рубашки заныл он. - Вы мне за это ответите! Кто вам позволил стрелять в живого человека!
      - Простите, мы в вас не стреляли. - Жестко глянул на него Макс. - И давайте раз и навсегда определимся в этом вопросе. Скажите спасибо своему Майклу, это он пустил вам дурную кровь. Я верно говорю, или вы меня не поняли?
      - Понял. - Поморщился незадачливый бизнесмен. - Стрелял Майкл, скорее пригласите доктора, я ведь истеку кровью!
      - Значит такова твоя стезя. - Развел руками Ухов. - До доктора далеко, а до нас рукой подать. Подумай, кто тебе нужнее в ближайшие пять минут.
      - Конечно вы, я все понял, но что вы от меня хотите?
      - Пустяка. Совершеннейшего пустяка. - Ухов дружелюбно и ласково похлопал его по искалеченной руке. - Мужайся, зема. Будь мужчиной. Расскажи, где и каким образом ты состряпал свой золотой фонд? Скажешь правду - я перетяну тебе руку и кровь остановится, соврешь - истечешь её в подвале возле любимого сейфа. Как видишь, дилемма у тебя простая и мудрствовать не приходится. Времени у тебя не больше трех минут, примерно столько бензина осталось в твоих баках.
      - Останови кровотечение. - Через минуту уже слабым голосом попросил Коляринский.
      - Остановим, товарищ, конечно остановим. - Заботливой наседкой захлопотал Ухов. - Мы что же не понимаем, все мы понимаем, чай не фашисты какие итальянские, имеем сострадание к советскому гражданину. Все мы люди, все человеки. - Туго перетянув собственным ремнем самый верх плеча Ухов вытер окровавленные руки о ковер и поощрительно улыбнулся раненому. Потенцию не гарантирую, а жить будешь, естественно если расскажешь нам правду. Мы слушаем тебя с удвоенным вниманием.
      - А что тут говорить? - Уставившись в потолок вяло начал Коляринский. - Если разобраться, то никого я не грабил, никого не обирал, просто достал со дна морского то, что никто и никогда бы не достал. Об этих украшениях и думать забыли. Никто о их существовании не догадывался. Так можно ли называть меня грабителем?
      - Конечно нет, - усмехнулся Макс, - какой же ты грабитель, Коляринский? Никакой ты не грабитель, а самый настоящий постперестроечный мародер и альфонс. Пользуясь документами, фотографиями и воспоминаниями своей жены ты довольно быстро воссоздал картину произошедшего и благодаря своей фантазии дорисовал недостающее.
      - Но ведь дорисовал! А вы думаете это просто? На это у меня ушло почти год. Да почти год напряженной работы мозга. Факты и воображение, вот все мое оружие. Учтите, я никому не причинил зла, никому не сделал больно. Так какой же я альфонс, или, тем паче, мародер? Вы даже не представляете как трудно мне пришлось.
      Когда Вера в первый раз рассказала мне историю своего рода, я тогда не обратил на это никакого внимания. Подумаешь, золотых дел мастер, да к тому же ещё раскулаченный, у нас на Руси таких тысячи, но вот однажды...
      Однажды в конце девяносто шестого года я залез на антресоль, чтоб отыскать там бутылку когда - то спрятанной водки. Это было зимнее утро, голова после вчерашнего ресторана болела жутко. Верка ушла на работу так что в моем распоряжении был весь день. Антресоль большая, на ней можно было стоять во весь рост, а хлама там накопилось - на КамАЗе не увезешь. Но и спиртного я там спрятал не одну бутылку.
      Разложив старый матрас я не торопясь потягивал коньяк и мечтал о том дне когда смогу вот так свободно, без понуканий проклятой супруги, предаваться безделию. Совершенно неожиданно мой взгляд упал на обычный фанерный ящик в котором раньше отправляли посылки для друзей и родственников. Запустив туда руку я вытащил несколько пожелтевших, выгоревших папок под завязку набитых старыми фотографиями.
      Накормленные гуси сидели на насесте, а детей у нас не было, следовательно и мне особо делать было нечего. Сначала от скуки я лениво перебирал фотографии, но когда открыл пакет со снимками прадеда Василия Вячеславовича, то невольно насторожился и стал как - то внимательней. Почему это произошло я и сам толком не знаю, может от того, что раньше слышал о его пропавшем богатстве, может флюиды, а возможно просто бес попутал. Как бы то не было я внимательно разглядывал каждую фотографию и неожиданно на одной из них я почувствовал едва ощутимую наколку.
      Не знаю чем я руководствовался, но я ещё раз, заново прощупал все фотографии и пришел к выводу, что некоторые из них наколоты не случайно. Всего фотографий было девятнадцать штук и на семи из них стояла наколка. Выложив их в один ряд я присвистнул. На всех семи снимках был изображен фасад старого дома Веркиных предков и что самое удивительное, правый угол этого дома был проколот в одном и том же месте. Тут уж ни о какой случайности речи быть не могло.
      И вот тут-то мне подумалось, а что если этот жук, Василий Вячеславович, никуда, ни в какую комиссию золотишка не сдавал, или сдавал ничтожное количество, а весь свой капитал надежно закопал под углом собственного дома? Вроде бы бредовая идея, но она полностью завладела мной. В течении нескольких месяцев я вынашивал её лелеял и ласкал. Она согревала мне душу и заставляло радостно биться сердце.
      Я начал сопоставлять анализировать и даже прибегнул к помощи фотографа эксперта. Дело в том, что мне нужно было знать наверняка когда сделаны все эти фотографии, до того как прошла кофискация, или уже после нее. Только во втором случае вся моя мышинная возня обретала смысл.
      Моей радости не было предела когда эксперт однозначно заявил, что три фотографии сделаны до революции, а четыре в тридцатых годах.
      Еще несколько раз я дотошно расспросил обо всем Верку и понял, что пора идти с ней на разрыв. Я создал ей такие условия, что даже ангел бы отравил меня. Правда она оказалась сущим дьяволом, устроила мне такую Новогоднюю ночь, что лучше и не вспоминать. Однако своего я добился, я был свободен, холост и потенциально сказочно богат.
      Сняв квартиру я обложился литературой об истории затопления города и скоро лучше любого старожила мог мысленно путешествовать по мертвым затопленным улочкам. Одно только беспокоило меня, не разобрали ли мой дом по бревнышку ещё до момента великого свершения. Но ответить на этот вопрос мог только я сам, потому что допускать к своему проекту посторонних я не согласился бы под страхом смерти.
      К лету девяносто девятого года, на свои скудные копейки я собрал самое необходимое водолазное снаряжение и ночью предпринял первую попытку.
      Все оказалось гораздо хуже чем я себе предполагал. На первых же метрах погружения из всех моих дырок хлынула кровь и мое спасение было просто чудом. Я понял, что никогда не стану даже вшивым ныряльщиком и мои мечты о подводном путешествии останутся просто мечтами. Вскоре врач подтвердил это официально.
      Однако надо было жить и доводить задуманное до конца. Весь остаток лета и начало осени я терся возле водолазов и спасателей. В конце концов я познакомился с теми кого искал, не буду говорить их фамилии, поскольку это непорядочно.
      - Конечно. - Прерывая его повествование ядовито улыбнулся я. Непорядочно закладывать подельников, тем более если тебя они уже заложили.
      - То есть как? Я вас не понимаю? Неужели?..
      - А то нет! Вас ограбил один из ваших любимых водолазов и два его подельника. По твоему откуда у нас появились эти цацки?
      - Вы забрали их у того кто меня ограбил.
      - А откуда грабитель мог знать, что лежит в твоем сейфе?
      - Учтем, но все равно я пока воздержусь называть их имена.
      В первых числах июня двухтысячного года состоялось первое погружение и оно оказалость неудачным, впрочем как и последующий десяток. Нам постоянно мешали, то любопытствующие отдыхающие, то рыбнадзор, а однажды к нашим лодкам подвалила даже речная милиция. Потому - то только к середине августа мы нашли дом Верещагиных. Теперь работа закипела веселее, мужики знали за что ломают копья и к концу месяца они доставили на борт первый улов, два мужских перстня. Клад не был упакован в одну кубышку как я себе ранее представлял. Украшения хранились в деревянных ящичках замурованных в фундамент. Когда откалывали угол финдамента, то большую их часть повредили и поэтому каждую безделицу приходилось выкапывать из песка и ила. Но как бы там не было, за месяц работы нам удалось поднять очень много ценностей.
      - Очень много - это сколько?
      - На этот вопрос я отвечать не буду. Что за привычка считать чужие деньги!
      - Вот и я о том же. - Дружески похлопал его Ухов. - Что за привычка у тебя, Коляринский, считать деньги Веры Вениаминовны Верещагиной.
      - Вера не имеет к ним никакого отношения. Она о них и знать не знала и думать не думала. Так что ваша оценка меня как альфонса, или хуже того, мародера, совершенно неверна и более того, оскорбительна. Исключительно благодаря своему уму и смекалке, рискуя собственной шкурой я добился того чего добился.
      А теперь срочно вызывайте врача. Рука уже ничего не чувствует, как бы гангрена не началась. - Озабоченно разглядывая свое щупалце посетовал Геночка. - И еще, пока я добрый, до приезда врача, можете оставить драгоценности и убираться отсюда ко всем чертям. Обещая, что никакой волну поднимать не буду.
      - Облагодетельствовал, отец ты наш родный. - От избытка чувств прослезился Макс. - По гроб жизни тебе обязаны. Только мы по другому сделаем. Обнаглел ты, скотина, до чрезвычайности и мы просто вынуждены принять соответствующие меры.
      - Какие ещё меры?
      - Простые. Стащим тебя вместе с твоим Майклом в подвал и оставим помирать возле любимого сейфа. Думаю, что дня через три вы окочуритесь и тогда вместе с начальником милиции Мишиным мы вас навестим и засвидетельствуем факт смерти. Картинка не вызовет никаких сомнений. Ты застукал своего охранника в тот момент, когда он пытался открыть сейф и бедолаге не оставалось ничего иного как в тебя выстрелить. Будучи смертельно раненным ты вытаскиваешь пистолет и наповал его убиваешь. Однако до того как взлететь на небеса Майкл успевает произвести ещё один, роковой для тебя выстрел прямо в голову. Как тебе это нравиться?
      - Но Майкл то живой и голова у меня целая...
      - А мы на что? - Обезоруживающе улыбнулся Макс. - Это вы сейчас целы и невредимы, а через пять минут будете именно такими как я говорю. Засвидетельствуем мы вашу смерть и передадим драгоценности их настоящей хозяйке, Вере Вениаминовне Верещагиной. Как тебе это нравится?
      - Только не это. - Взмолился Коляринский и из его глаз потекли самые настоящие слезы. - Неправильно. Не заслужила она того. Хоть бы раз свечку в церви за упокой души своих близких поставила!
      - А у нас, гражданин Коляринский, свобода вероисповедания. Хватит болтать, пора вам в путь дорогу - дорогу собираться. Сам - то до подвала доползешь?
      - А может быть обойдемся без этого? - Слеливо спросил Гена. Забирайте все, что вы принесли и разойдемся полюбовно, а?
      - Может быть. - Опережая Макса вмешался я. - Очень даже может быть, но с условием, что ты пойдешь на некоторые уступки.
      - Боже мой, о чем речь? Конечно пойду. - Торопливо согласился он. Какие у вас условия и что это за уступки?
      - Так себе, ничего не значащие пустяки. Ты должен вернуть своей бывшей супруге все то, что ты незаконно присвоил. Это будет твоим светлым искуплением и вместе с тем ничтожной платой за твою греховную жизнь.
      Только к десяти часам вечера, когда простреленная рука Коляринского стала переливаться и играть всеми цветами радуги, нам удалось его убедить, что презренные побрякушки ничто по сравнению с его драгоценной жизнью.
      Перегрузив содержимое сейфа в машину мы провели с Майклом воспитательную беседу и после его клятвенных заверений отпустили с Богом. По пути доставили Коляриского до больницы и далее отправились восвояси.
      Утром следующего дня, одетые в свои лучшие визитки мы явились пред ясны очи госпожи Верещагиной. Не тратя лишних слов, я поставил перед её кроватью стульчик, а Ухов взгромоздил на него тяжелый дипломат. Щелкнув замками я театрально распахнул крышку.