- Так точно, понял, - козырнул старик. - А уголовников выпускать?
      - Ни в коем случае. А что, английский офицер сидит у вас еще или нет?
      - Сидит до сей поры.
      - Сию же минуту доставить его сюда! - крикнул Семаков.
      - Сей мент! - снова козырнул старый надзиратель и, повернувшись к надзирателям, крикнул: - А ну, живо выпускай из камер политических. А англичанина пойду сам приведу, - сказал он, выбирая из звенящей связки ключ от камеры Гулдена.
      - Я с ним пойду, - сказал Виктор.
      - Иди, - разрешил Семаков. - Только быстрее возвращайся.
      - Слушай, старик, - остановил надзирателя Виктор, когда они зашли за угол тюремного здания, - тут у вас сидела девушка по фамилии Бакшина Марина... Не помнишь ли ты такую?..
      - Марину-то? - переспросил надзиратель. - Хорошо знаю... Обходительная барышня. Умница... Ничего не скажешь.
      - Послушай меня, - волнуясь сказал Виктор. - Я тебя очень прошу. Понимаешь, эта девушка мне очень дорога... Расскажи, как она умерла...
      - Господь с вами! - уставился на него старик. - Да вы с чего это взяли, что она умерла?..
      - Вы все перепутали, - досадливо отмахнулся Виктор.
      - Да нет же...
      - Вот у вас сидела еще одна женщина - Клара Боркова?
      - Правильно, сидела, - кивнул надзиратель. - Красивая такая.
      - Ее-то ведь расстреляли, казнили?
      - Казнили... Помню...
      - Ну и девушку эту, Марину, вместе с ней расстреляли...
      - Кто это вам сказал? Сами вы вот все и напутали. Клару эту расстреляли... А ее - нет... Она и до сей поры в камере сидит... Суда ждет... А суда-то, должно, никакого и не будет. Забыли про нее...
      Они поднялись на второй этаж. Надзиратель, загремев замком, распахнул дверь камеры. Оттуда хлынул гнилостный запах. Виктор заглянул в дверь. В камере стоял полумрак. Закутавшись в тряпье, на нарах спало несколько бледных, исхудавших женщин. При входе надзирателя они испуганно подняли головы.
      Виктор отошел от двери, но он слышал, что происходило в камере.
      - Вставайте! - сказал надзиратель. - Одевайтесь!
      - Зачем?
      - Освобождаетесь... Красная Армия забрала город и вас велела выпустить.
      Женщины радостно зашумели, начали обниматься, целоваться. И Виктору показалось, что среди этих обрадованных женских голосов он слышит милый голос Маринки. У него с такой силой заколотилось сердце, что казалось, он сам слышит его.
      Женщины торопливо одевались.
      - Да уж не спешите, - сказал надзиратель. - Подожду...
      - Как же не спешить, - послышался женский голос.
      - Марина!
      - Ай, боже мой! - вскрикнула девушка. - Витя!.. Витечка!..
      И Марина, еще не одевшаяся как следует, простоволосая, бросилась из камеры, подбежала к Виктору, прижалась, обняла его горячими руками.
      - Милый!.. Милый!.. Неужели это все правда?.. Может быть, ты мне опять приснился во сне?..
      - Нет, Маринка, это уже не сон, - осыпая ее поцелуями, засмеялся счастливым смехом Виктор. - Нет, это не сон!.. Я тебя разыскал наяву, хоть ты и была запрятана от меня за десятью дверями, заперта десятью замками... Теперь все!.. Все!.. Никому тебя никогда не отдам! - крепко сжал он ее в своих объятиях.
      Из камеры стали выходить уже успевшие одеться женщины в сопровождении старика надзирателя.
      - Ай! - спохватилась Марина. - Я ведь еще не оделась. Я сейчас, сказала она, скрываясь в камере.
      - Хорошая она девушка, - подошла к Виктору какая-то пожилая, пожелтевшая от тюрьмы женщина. - Люби ее, молодой человек. Люби... Золото она.
      Вскоре Марина вышла из камеры, и все направились во двор, где их ждал Семаков.
      - Иван Гаврилович! - еще издали закричала Марина, заметив Семакова у фонаря.
      - Марина?! - остолбенел Семаков. - Неужели ты? Да ты откуда же это, а?.. С того света, что ли?..
      - С того, Иван Гаврилович, с того, - смеялась Марина.
      Они расцеловались.
      - Боже мой! - сказал Семаков. - А нам-то чего только ни наговорили о тебе. Крестник мой чуть с ума не сошел... Ну, хорошо, Мариночка. Мы с тобой еще обо всем поговорим... Где же Гулден?
      - К англичанину надо идти с другого выхода, - сказал старый надзиратель. - Сейчас приведу.
      Привели сильно похудевшего и обросшего бородой Гулдена. Тот не сразу понял, в чем дело. Когда же ему все разъяснили, он обрадованно кинулся обнимать своих русских друзей.
      У ворот тюрьмы собралось уже более трехсот человек. Все, радостно переговариваясь, смотрели на Семакова, чувствуя, что он тот, кому они обязаны своим освобождением.
      - Товарищи! - сняв шапку, обратился к ним Семаков. - Низкий поклон вам за все ваши страдания, которые вы перенесли в тюрьме... Но теперь все кончилось... Идут бои!
      В предрассветном воздухе отчетливо слышалась ружейная перестрелка.
      - Это Красная Армия уже вошла на окраины Ростова, - пояснил Семаков.
      - Ура-а! - взорвались ликующие голоса. - Ура-а!..
      - По поручению Ростово-Нахичеванского подпольного комитета большевиков освобождаем вас из тюрьмы, - сказал Семаков. - Идите, товарищи, по домам! Но осторожно. До свидания... Как только город будет в руках красных, приходите в Ротонду, в городской сад.
      Снова раздались торжествующие голоса!
      - Ура-а!.. Ура-а!..
      XXIV
      Константин Ермаков в радужном настроении прибыл из Англии на грузовом трехтрубном транспорте "Караден" в сопровождении крейсера "Качтереберри" в Новороссийский порт. Константин в радостном возбуждении думал о сенсации, которую он произведет в Новочеркасске, когда явится туда с результатами, которых добился в Лондоне.
      Похвалиться было чем. Он лично доставил на пароходе для Донской армии десяток танков, несколько десятков пушек со снарядами, десятки тысяч комплектов обмундирования, медикаменты и многое другое.
      Вез Ермаков письма от лорда Черчилля и других сановных лиц Великобритании атаману войска Донского Богаевскому и генералу Деникину с заверениями, что Страны Согласия - Англия, Франция и США - не оставят их в беде.
      Когда Константин сошел с судна, радостное чувство быстро сменилось тяжелой тревогой. На пристани творилось что-то невообразимое. Весь порт кишел народом. Слышались крики, ругань, плач.
      Он не сразу понял, в чем дело. Какие-то мужчины в дорогих шубах, барыни, престарелые, а порой и молодые генералы, как угорелые, метались по пристани с чемоданами, узлами, детьми, пробираясь к трапам нескольких дымивших у причала иностранных пароходов.
      Ермаков вдруг понял смысл этой мрачной картины: буржуазия бежала за границу. "Значит, - с грустью подумал Константин, - дела на фронте не блестящи..."
      Распорядившись, чтобы с судна сгружали привезенные военные грузы, Константин пошел искать извозчика, чтобы перевезти личный багаж в гостиницу. Но все они были в разгоне, а в гостинице не оказалось свободного номера.
      Досадуя на свои неудачи, он зашел в ресторан, переполненный шумевшей публикой. Константин отыскал место за столиком в углу и заказал обед.
      Не спеша, разжевывая жесткий, непрожаренный шашлык, Ермаков раздумывал над тем, как ему поскорее выбраться отсюда в Новочеркасск.
      Вокруг него роилась, кричала, шумела, ругалась, смеялась многоликая толпа.
      - Что вы мне говорите? - распаленно кричал какой-то толстяк сухой длинной даме. - Какой дурак вам сейчас даст взаймы денег?.. Вы говорите, что у вас в парижском банке есть деньги... Вы, может быть, в Париж и попадете, а я попаду на какой-нибудь необитаемый остров... Где я буду с вас получать долги?
      "Сволочи! - озлобленно посмотрел на них Константин. - Вот на таких понадейся..."
      Сквозь шум и гам до Ермакова долетела знакомая неаполитанская песенка. Приятный тенор пел:
      Плыви, моя гондола,
      Озаренная луной,
      Раздайся баркарола,
      Над сонною рекой...
      "Кажется, Сфорца?" - подумал Константин. Расплатившись за обед, он заглянул в дверь отдельного кабинета. Там за столом сидела компания мужчин и женщин. Среди них были граф Сфорца, Розалион-Сашальский и ротмистр Яковлев в полной своей форме.
      - А-а, полковник Ермаков! - крикнул Розалион-Сашальский. - Откуда вы свалились?.. Я думал, так сказать, что вы в Лондоне... Зря вы оттуда уехали... Теперь снова, так сказать, придется намазывать пятки салом...
      - Садитесь с нами, полковник, - подвинулся Сфорца.
      Константин подсел к столу. Ему налили стакан коньяку и заставили выпить.
      - Давно вы из Англии? - снова спросил поляк.
      - Сегодня утром приехал.
      На него все уставились с изумлением, как на сумасшедшего.
      - Се-егодня-а? - протянул Розалион-Сашальский.
      - Зачем вы приехали? - спросил Сфорца.
      - Как - зачем? Привез пушки, танки, пулеметы и многое еще кое-что...
      - А на кой черт теперь все это сдалось? - мрачно проворчал Яковлев.
      - Неужели вы ничего не знаете? - вздергивая плечиками, фыркнул Сфорца.
      - Как - ничего не знаю? - обиделся Константин. - Мне и знать-то ничего не надо. Человек я опытный, достаточно и ясно вижу, в чем дело. Наверно, на каком-то участке фронта произошло отступление наших войск, и вот теперь господа со слабыми нервами, как крысы с тонущего корабля, спешат выехать из смутной России за границу...
      - Так-так... - покрутил тонкий ус Сфорца. - Так по-вашему?.. А почему в таком случае я здесь? - выпятил он воинственно свою впалую грудь. - Как вам известно, я не из робкого десятка, не из слабонервных...
      - Это уж я не знаю, - пожал плечами Константин.
      - Ни-ичего-то вы не знаете, - пропищала тоненькая, нарумяненная блондинка, сидевшая рядом с Сфорца.
      - Эх вы, полковник, полковник, - сожалеюще покачал головой Розалион-Сашальский. - Наи-ивный вы человек, так сказать...
      - Как это? - не понял его Константин.
      - А так вот... Красные-то уже к Ростову подходят, если уж не забрали его...
      - Да что вы?! - испуганно схватил за руку Розалион-Сашальского Константин.
      - Вы просто с луны упали, - усмехнулся поляк. - Посмотрите, народ, так сказать, валом валит за границу... Почему и мы здесь...
      - Вы тоже уезжаете?
      - А за каким бы дьяволом мы тут околачивались? - снова мрачно проворчал Яковлев. - Завтра наш пароход, как его, черт, называют?..
      - "Караден", - подсказал Розалион-Сашальский.
      - Вот-вот, этот "Каранден" отплывает, ну и мы на нем... Сегодня обещали пропуска и билеты...
      - Так это ж мой пароход! - вскричал пораженный Константин. - Не может этого быть!.. Там мои и вещи...
      - С чем и поздравляю вас! - рассмеялся Сфорца. - Вместе, значит, едем...
      - Вместе!.. Вместе!.. - запищала блондинка, хлопая в ладоши.
      - Позвольте, господа! - воскликнул взволнованно Константин. - Да вы это серьезно, а?.. Не разыгрываете меня?..
      - Чего нам вас разыгрывать?.. - усмехнулся Яковлев. - Нас всех разыграли красные...
      - Не верится, - развел руками Константин.
      - Чудак! - проворчал Яковлев. - Он как дитя. Ничего не понимает... Вы вон пойдите в гостиницу, там ваше донское войсковое правительство остановилось... Они вам все объяснят. Им и танки, которые вы привезли, сдадите... Они им нужны сейчас, как прошлогодний снег... Атаман Богаевский, говорят, из войсковой казны выкрал вагон золота, а привез его с собой сюда... Вот сволочь, покутит в Париже, - завистливо сказал он.
      - Знаете что, полковник, - с сочувствием обратился к Константину Розалион-Сашальский. - Вы смотрите, не берите своих вещей с парохода... А то, так сказать, пропадете... Дня через два-три нагрянут сюда наши войска, начнут эвакуироваться, тогда вы не сядете...
      Константин ошеломленно смотрел на них, и ему не хотелось верить, что все это правда. Но самое ошеломляющее было еще впереди.
      - Да, - вспомнил Сфорца, - полковник, вы свою супругу не видели?
      - Веру?!
      - Да.
      - Разве она здесь?
      - Только сегодня утром честь имели ее видеть, - усмехнулся Розалион-Сашальский, крутя усы и лукаво поглядывая на своих приятелей Сфорца и Яковлева.
      - Где она? - вскочил Константин.
      - Вы что, хотите ее разыскать? - насмешливо спросил его Сфорца, переглядываясь с Розалион-Сашальским.
      - Ну конечно!
      - Напрасно.
      - Что - напрасно?
      - Да разыскивать-то будете.
      - Я вас не понимаю, господа. Объясните, - сильно волнуясь, проговорил Константин, снова садясь на стул, - объясните, пожалуйста, прошу вас. У вас какие-то загадочные лица...
      - Была-а Маша наша, - ухмыляясь, пропел Яковлев, - да стала она не наша...
      - Поверьте мне, Константин Васильевич, я вам искренне сочувствую, проговорил Сфорца. - Выпейте-ка вот коньяк, - налил он ему в стакан. - А потом я вам кое-что сообщу.
      Константин покорно опорожнил стакан и не стал даже закусывать, до того был расстроен.
      - Рассказывайте! - мрачно глянул он на Сфорца, уже предчувствуя, что тот скажет ему нечто очень горькое.
      - Что ж рассказывать, - пожал тот плечами. - Повторяю, полковник, я вам искренне сочувствую. Но вы не огорчайтесь! - похлопал он своей маленькой ручкой по плечу Константина. - Все, черт побери, женщины таковы...
      - Вот так посочувствовал! - захохотал Яковлев.
      - Не томите, черррт бы вас побрал! - наливаясь злобой, зарычал Константин. - Говорите сразу!.. Брэйнард?..
      - Вы угадали, - мотнул головой Сфорца. - Брэйнард - любовник вашей жены. Он везет ее к себе, в Англию.
      - В Англию?! - в бешенстве заорал Константин так, что на мгновение в ресторане все затихло, прислушиваясь.
      - Тише! - остановил его Сфорца. - Все обращают внимание на нас.
      - К чертовой матери и вас и всех! - ударил кулаком по столу Константин с таким остервенением, что посуда на столе зазвенела. - Убью суку!.. Убью и этого мерзавца американца!..
      - Ну, положим, - смеясь сказал Розалион-Сашальский, - до такой степени, так сказать, доходить я вам не рекомендую.
      Некоторое время Константин сидел молча, опустив голову. Потом он лихорадочным взглядом обвел сидящих за столом.
      - Где мне разыскать эту мерзавку? - спросил он, вставая. - Я пойду с ней поговорю.
      - Не скандальте, полковник, - сказал Розалион-Сашальский. - Что, так сказать, с возу упало - говори пропало...
      - Пошли вы со своими нравоучениями, знаете куда... - вспылил Константин.
      - Ну, как хотите, - махнул рукой Розалион-Сашальский. - Я вам добра хотел.
      - Господа, не издевайтесь над человеком, - сказала полная красивая женщина. - Полковник, - обратилась она к Константину. - Я знаю вашу жену... Я видела ее сегодня в порту с американцем... Правда, близко я к ним по некоторым соображениям не подходила... Идите сейчас же в порт. Наверное, они намереваются сесть на какой-нибудь пароход!..
      - Ба!.. - вдруг хлопнул себя ладонью по лбу Сфорца. - Я ведь самое главное-то и забыл вам сообщить, полковник Ермаков. Вас же произвели в генералы. Поздравляю, голубчик!.. Сам лично приказ войскового атамана читал... Поздравляю, дорогой!.. Дайте поцелую вас.
      - Отстаньте! - рявкнул Константин. - На кой черт мне сдалось теперь ваше генеральство?..
      - Как, вы недовольны?! - изумился маленький граф. - Странно. Да если б я удостоился такой чести, то я, кажется, на девятом небе был бы от счастья... Чудак вы!.. Ведь генералу и за границей почет будет... Генералу и без денег и жены можно там прожить...
      Константин не слушал Сфорца. Растерянный, он побрел в порт...
      * * *
      На пристани по-прежнему крикливая толчея.
      К дрогам, приехавшим в порт, словно идя на приступ, с криками подбегала орава грязных, но веселых грузчиков греков.
      - Таскать на пароход надо?.. Давай, барин, таскать будем... Недорого возьмем.
      Договорившись о цене, грузчики навьючивались чемоданами, узлами и, сгибаясь чуть ли не до земли, тащили их на пароход...
      Протолкавшись до вечера среди этой суматошной, суетящейся публики, Константин так и не встретил Веры. Уставший, измученный, он пошел к своему пароходу.
      Так же, как и всюду, здесь, у его парохода, образовалась огромная толпа. Тысячи людей, крича и переругиваясь, стремились попасть на "Караден". Отряд английских солдат, наставив штыки на толпу, не подпускал ее близко к пароходу...
      Недалеко, на набережной, были свалены в кучу привезенные военные грузы... Около стоял английский часовой.
      Много труда пришлось приложить Константину, чтобы сквозь густую, распаленную, ругающуюся толпу протиснуться к сходням. Здесь два молодых английских офицера проверяли у пассажиров пропуска на судно. Константин хотел было пройти на пароход, но один из офицеров остановил его.
      - Нельзя!
      - Как - нельзя?! - изумился Константин. - Вы меня не узнали, Чарли? Это я, полковник Ермаков.
      - Я вас отлично узнал, сэр, - вежливо сказал офицер. - Но без пропуска, к сожалению, пропустить на судно не могу.
      - Там же мои вещи, Чарли!
      - Знаю. Вещи вам сейчас вынесут, - козырнул офицер. - Не беспокойтесь, сэр. Томи! - крикнул он матросу. - Вынесите с парохода вещи полковника Ермакова. Там спросите у боцмана, он знает...
      - Это черт знает что такое, Чарли! - возмутился Константин. - Мы же с вами немало виски попили, а теперь вы так грубо обращаетесь со мной. Не стыдно вам?
      Офицер смягчился.
      - Я очень сожалею, полковник, - дружески хлопнул он по плечу Константина. - Вы так моим другом и останетесь, но что я могу сделать? развел он руками. - Получен такой приказ. А приказ есть приказ. Я обязан его выполнять... Хотя со своей стороны считаю, что это свинство по отношению к вам. Конечно, вас бы надо оставить на судне... Все дело тут в одном влиятельном американце с дамой, - шепнул он Константину на ухо. - Он приказал вас выставить с корабля... Капитан не мог его ослушаться...
      - Какой американец? - спросил Константин. - Ничего не понимаю...
      Матрос притащил два объемистых добротных кожаных чемодана, купленных Константином в Лондоне. В них было немало чудесных вещиц, с таким рвением купленных им в лондонских магазинах для жены.
      Взяв в руки тяжелые чемоданы, Константин горько усмехнулся. Ведь только еще сегодня утром он был почти что хозяином этого корабля. Вся команда, начиная с юнги и кончая капитаном, считалась с ним, слушала его приказания, и вот - ирония судьбы - прошло несколько часов, и все изменилось... Вышвырнули с корабля вместе с его грузом, как ненужный хлам.
      "Куда же мне все-таки деваться? - подумал он. - Искать донского атамана?.. Донское правительство?.. Никого не найдешь. Они теперь сидят где-нибудь в каютах или уже отплыли из порта... Очень я им нужен".
      Он поставил чемоданы и в отчаянии ухватился руками за голову.
      Он не мог придумать, что ему теперь делать, куда деваться.
      "В Англию, что ли, вернуться? - мелькает у него мысль. - Да, пожалуй, надо ехать туда... Здесь все кончено... В Англии все-таки есть у меня знакомые... Они помогут мне".
      А может быть, это все неправда?.. Быть может, никакого Брэйнарда и не существовало?.. А что если эти прохвосты в ресторане оклеветали, оболгали ее... Мерзавцы! Ведь, возможно же, Вера потому и выехала из Новочеркасска с Брэйнардом, чтобы разыскать его, Константина, в Англии... И она совершенно не подозревает, что он сейчас здесь...
      У Константина появляется надежда, он веселеет и уверенно хватает чемоданы.
      - Эй, генерал!.. Генерал Ермаков! - слышит Константин чей-то голос.
      Он поднимает глаза. По трапу на корабль поднимается с забинтованной головой Чернышев.
      - Иван Прокофьевич! - обрадованно кричит ему Константин. - Вы тоже уезжаете?..
      - Что мне остается делать раненому? - отвечает Чернышев. - Читал о вашем производстве в генералы. Поздравляю!
      В его голосе слышится насмешка, и это отлично чувствует Константин.
      - Вы давно из Англии? - все выше поднимаясь по трапу, спрашивает Чернышев.
      - Сегодня утром.
      - Только сегодня? - удивляется Чернышев. - Привезли что-нибудь?
      - А вон! - с иронией указал Константин на танки, пушки, ящики и тюки, сваленные в беспорядке на набережной. - Вы не знаете, где атаман Богаевский и правительство?
      - Фьють! - свистнул Чернышев, махнув рукой на море. - Наверняка уже в Константинополе.
      - Нет, серьезно?
      - А я вам серьезно и говорю. Богаевский с супругой еще позавчера удрали...
      - Черт знает что! - выругался Константин. - Послушайте, Иван Прокофьевич, возьмите мои чемоданы, ради бога! За свои их выдайте... а я пойду выхлопочу себе пропуск.
      - Едва ли вам его дадут, - подталкиваемый народом, все выше поднимался Чернышев. - Вам повоевать надо, генерал... А то вы уже отвыкли...
      Константин отвернулся.
      - Прощайте, генерал! - смеясь, помахал ему рукой Чернышев и поднялся на палубу.
      Постояв еще некоторое время и раздумчиво поглядывая на толпу людей, медленно поднимавшуюся на палубу корабля, Константин тяжело вздохнул и, подняв чемоданы, шагнул, намереваясь снова пойти в гостиницу и вдруг радостно воскликнул:
      - Верочка!
      По-прежнему такая же цветущая, одетая в шикарное каракулевое манто, она шла к трапу, поддерживаемая под руку Брэйнардом. Сзади них вышагивал длинновязый мистер Тренч, за которым двигалось полдесятка грузчиков, тащивших тяжелые чемоданы и тюки.
      - Милая Верочка! - бросив чемоданы, протянул к ней руки Константин.
      При свете электрического фонаря ему было хорошо видно жену. Она повернулась, и Константин заметил, как на ее лице отразился испуг. Будто ища защиты, Вера взглянула на Брэйнарда. Тот сурово посмотрел на Константина и, крепко сжав локоть Веры, торопливо повел ее на корабль...
      - Вера! - с отчаянием выкрикнул Константин. - Неужели это все правда?..
      Она молча шагнула на трап.
      Константин задрожал от негодования. Наливаясь злобой, он исступленно закричал:
      - Дрянь!.. Проклятая шлюха!.. Сволочь!.. А я ей еще подарки из Англии вез. Так на же тебе, гадина, подарки. На!..
      Он мигом распахнул чемодан и, выхватывая оттуда красивые куски материи, шелка, разные безделушки, с яростью рвал, ломал все это, бросая вслед своей жене.
      - На ж тебе, проклятая!.. На ж, шлюха!..
      На мгновение замерло даже движение толпы. Все с любопытством смотрели на Константина.
      Чернышев, стоя у борта корабля и наблюдая за этой сценой, надрывался от смеха.
      Выбросив все содержимое чемодана, Константин швырнул ногой и опустевший чемодан в море, схватил оставшийся у него чемодан с его личными вещами, торопливо зашагал к ресторану.
      Там он с горя напился до бесчувствия.
      XXV
      На окраинах Ростова разыгрались ожесточенные бои. К утру 8 января полки Первой Конной армии сжали город с севера и запада.
      Белогвардейцы отчаянно защищались. Офицеры и казаки озверело дрались на улицах Ростова. Засев на чердаках, поливали оттуда улицы свинцовым дождем пуль, бросали гранаты на головы буденновцам.
      Но ничего не могло помочь. Судьба Ростова была предрешена.
      Ростовские рабочие и подпольщики дрались с белыми в рядах красноармейцев. Дрались весь день. Только к вечеру город окончательно был очищен от белых...
      Виктор шел по улице, неся на плече винтовку. Он так устал, что едва передвигал ноги.
      Навстречу ему на прекрасных лошадях ехали двое буденновцев. Виктор даже не взглянул на всадников - мало ли их сейчас здесь ездит?
      - Смотри, - сказал один из кавалеристов. - Узнаешь его, а?
      - Виктор! - вскричал второй кавалерист. - Ты?
      Виктор посмотрел на всадников и радостно засмеялся. Это же были брат Прохор и Сазон Меркулов!
      Всадники соскочили с лошадей и расцеловались с Виктором.
      - Ну, рассказывай, как живешь? - спросил Виктор.
      Виктор коротко рассказал ему обо всех событиях, которые с ним произошли за последнее время.
      - Ну ладно, Витя, мы еще поговорим с тобой, - сказал Прохор. - Мне некогда, мы едем к товарищу Ворошилову... Где тебя разыскать? Мы к тебе часа через два пожалуем... Знаешь, я к тебе кого приведу?
      - Кого ж?
      - Надю.
      - Какую Надю? - не понял Виктор.
      - Ну, какую. Нашу Надю, - засмеялся Прохор. - Ты ее не узнаешь. Ведь это же доблестный боец Первой Конной армии. Награждена орденом Красного Знамени.
      - Надя?
      - Вот тебе и Надя, - улыбался Прохор. - Не Надя, а чудо... Да, я тебе еще одного приведу красного бойца, ты даже и представить себе не можешь, кого...
      - Ну все-таки, кого ж? - спросил Виктор, улыбаясь.
      - Отца твоего.
      - Какого отца?! - изумился Виктор.
      - А у тебя их разве много? Твоего отца. Егора Андреевича.
      - Ну, сегодняшний день - это прямо-таки, - развел руками Виктор, день сюрпризов. Чего же он у вас делает, старик мой, а?
      - Служит. Красноармеец обоза.
      - Гм... Чудеса! Ну приходите же, обязательно буду ждать, - сказал Виктор. - Вина найдем да и закусок тоже, - и он дал Прохору свой адрес.
      Придя на квартиру, Виктор, кроме Марины и Джона Гулдена, застал у себя Васю Колчанова.
      - Вася! - вскричал Виктор обрадованно. - Не отступил?
      - Куда? - спросил Колчанов.
      - Да черт его знает - куда, засмеялся Виктор. - Куда все дураки отступают.
      - Ну уж нет, - покачал головой Колчанов. - Я никуда не пойду. Пришел вот к тебе - помоги мне оправдаться перед советской властью...
      - Поможем, Вася, - пожал ему руку Виктор. - Поможем... Но, друг, ты, по-моему, говорил, что особенной симпатии к большевикам не питаешь? лукаво посмотрел на Колчанова Виктор.
      - Да брось, Витя, - смутился Колчанов. - Мало ли чего не скажешь...
      - Да шучу, шучу, - обнимая его, захохотал Виктор. - Друзья, сейчас к нам гости прибудут. Надо, Мариночка, подготовиться... Я побегу доставать вина...
      - Кто же придет, Витенька? - спросила Марина. - Кто?
      - Отец мой, брат и сестра двоюродные, друзья. Сегодня устроим пир. Где только мой друг, Иван Гаврилович Семаков... Он бы мне помог.
      - Твой друг легок на помине, - открывая дверь, сказал Семаков.
      * * *
      На следующий день по всем частям Первой Конной зачитывался приказ по армиям Южного фронта. В приказе этом говорилось:
      "Основная задача, данная войскам Южного фронта - разгром добровольческих армий противника, овладение Донецким бассейном и главным очагом южной контрреволюции - Ростовом, выполнена.
      Наступая зимой по глубоким снегам и в непогоду, перенося лишения, доблестные войска фронта в два с половиной месяца прошли с упорными боями от линии Орла до берега Азовского моря свыше 700 верст. "Добровольческая" армия противника, подкрепленная конницей Мамонтова, Шкуро и Улагая, разбита, и остатки ее бегут по разным направлениям.
      Армиями фронта захвачено свыше 40000 пленных, 750 орудий, 1300 пулеметов, 23 бронепоезда, 14200 вагонов и огромное количество всякого рода военного имущества.
      Реввоенсовет Южного фронта, гордясь сознанием боевого могущества и сил Красной Армии Южного фронта, шлет всем доблестным героям-красноармейцам, командирам и комиссарам свой братский привет и поздравляет с блестящей победой над самым злейшим врагом рабочих и крестьян - армией царских генералов и помещиков".
      XXVI
      В то время, когда полки Первой Конной армии ликвидировали остатки разгромленных белогвардейцев на Северном Кавказе, Ворошилова и Буденного вызвал в Москву главнокомандующий вооруженными силами страны Сергей Сергеевич Каменев.
      Весь Юг России был почти очищен от белых и интервентов. Советский народ праздновал победу. Может быть, в связи с этим-то и приглашались в Москву прославленные пролетарские полководцы.
      Несмотря на то, что поезд тащился медленно, подолгу простаивал на станциях, настроение у Ворошилова и Буденного было приподнятое.
      Буденный еще ни разу в своей жизни не видел Ленина. Он спрашивает у Ворошилова:
      - Климент Ефремович, так вы говорите, что с Лениным мы встретимся?
      - Убежден, что Владимир Ильич пожелает с нами побеседовать.
      - Это было бы замечательно. Вы счастливый, Климент Ефремович, вам приходилось встречаться с Владимиром Ильичом...
      - Да, приходилось. Не раз беседовал с ним.
      - Ну и как он?
      - Что именно?
      - Ну, скажем, как в обращении?
      - Очень простой, обаятельный человек... Скромный, приветливый...
      - А меня все-таки робость берет.
      - Когда увидите Ленина, ободритесь.
      Приезда Ворошилова и Буденного на Курском вокзале ждал работник штаба Реввоенсовета республики Озеров.
      Когда поезд остановился у перрона, Озеров подошел к вышедшему из вагона Ворошилову.
      - Хотя я никогда не видел вас, - сказал он, прикладывая ладонь к козырьку фуражки, - но, думаю, что вы - товарищ Ворошилов. А это товарищ Буденный, - посмотрел он на Буденного, сошедшего из вагона вслед за Ворошиловым.
      - Совершенно верно, - сказал Ворошилов. - Вы не ошиблись. Я Ворошилов, а это Семен Михайлович Буденный.
      - Я - Озеров из штаба Реввоенсовета, - отрекомендовался тот. - По приказанию главнокомандующего вышел вас встретить. Прошу, товарищи, следовать за мной.
      Ворошилов и Буденный, неся небольшие чемоданы, пошли за Озеровым.
      У вокзала стояла вместительная автомашина какой-то заграничной марки.
      - Рассаживайтесь, товарищи! - открывая дверцу автомобиля, пригласил Озеров.
      Ворошилов и Буденный уселись в машину. Озеров захлопнул дверцу и сел рядом с шофером. Автомобиль покатил по улицам Москвы.
      Озеров отвез Ворошилова и Буденного в гостиницу "Националь".
      - Отдыхайте, товариищ, с дороги, - сказал он. - Часа через два я позвоню вам и приеду за вами. До свиданья!
      * * *
      В тот же день у Ворошилова и Буденного состоялся разговор с главнокомандующим вооруженными силами республики. В кабинете Каменева, кроме него самого, присутствовали начальник штаба Реввоенсовета Лебедев и начальник оперативного управления штаба Шапошников.
      Тут, в кабинете главкома, Ворошилов и Буденный узнали причину своего вызова в столицу. Пригласили их по очень важному делу. В Польше реакционные крути, натравливаемые международными империалистами, замышляли войну против Советской России. В ЦК партии и в правительстве возник вопрос о необходимости срочной переброски Первой Конной армии к западным границам.