Недружелюбный прием ошарашил парней. Видно, старик не пойдет ни на какие уговоры, не даст ни хлеба, ни посуды, чтобы сварить рыбу. Один из рабочих, Николай Жданов, подмигнул Виктору, показывая, что, дескать, надо связать строптивого старика и воспользоваться всем, против его воли. Но Виктору не хотелось ссориться со стариком.
      - Дедушка, - спросил он, - у вас хлеб есть?..
      - Ну, так что? - в свою очередь спросил тот, не отрываясь взглядом от поплавков.
      - Купить хотели б.
      - Что у меня тут, базар?
      - Не базар, конечно. Но мы очень голодны.
      - А мне какое дело.
      - Мы вам хорошо заплатим.
      Старик помолчал. Вытащил из воды леску, насадил на крючок нового червяка, поплевал на него и снова забросил крючок в воду.
      - Дезертиры, что ли? - подозрительным взглядом обвел старик Виктора и его спутников.
      - Да нельзя сказать, чтоб дезертиры, - сказал Виктор, садясь рядом со стариком. - А выходит вроде этого.
      - Как же это понять? - с любопытством посмотрел на него старик.
      - Да, видите ли, какое дело, дедушка, - начал рассказывать Виктор. Вы, конечно, служили на военной службе?..
      - Ясное дело, служил.
      - Знаете, что такое "секрет"?
      - Ну, это, стало быть, передовой пост, - стал объяснять старик. Какой, мол, выставляется за наблюдением врага...
      - Правильно, - подтвердил Виктор. - Так вот нас троих выставили в секрет... А ночью красные пошли в наступление... Мы не успели присоединиться к своей части и оказались в тылу у красных...
      - Ну?
      - Ну вот стали мы пробираться к своим, а они отступили уже далеко... Везде красные... Мы от них прятались-прятались, да и заблудились. Попали в какие-то непроходимые болота, в заросли... Изодрались вот, изголодались...
      - Не брешешь? - недоверчиво посмотрел старик на Виктора.
      - Ну зачем же мне врать? - обиделся Виктор. - Хотите, мы вам документы покажем?
      - Я неграмотный.
      - Так что же, продадите хлебца? - спросил Виктор.
      - Ежели б... на водку сменять, - нерешительно проговорил старик. Так у тебя ее нет...
      - А это что! - обрадованно выхватил из своего кармана бутылку спирта Виктор. Ему Прохор при прощании всунул ее в карман на всякий случай. Не раз в пути Виктор намеревался выбросить ее, мешала. Но вот, оказывается, этот случай наступил, и спирт может оказать свою услугу.
      У старика глаза заискрились от удовольствия. Причмокивая губами, он засмеялся.
      - Ну, вот это дело другое! - воскликнул он. - За шпирт можно и душу сатане отдать... Уж давно я не пил этой штуки! - любовно глянул он на бутылку.
      Старик проворно поднялся и в раздумье почесал под бородой.
      - Эх, ребята! - с сожалением сказал он. - Накормил бы я вас ухой, да рыбки у меня еще маловато... Не ловится что-то.
      - У нас, дед, есть рыба, - сказал Виктор, вытряхивая из сумки на песок огромных линей.
      - Ох ты!.. Где вы ее набрали?
      - Наловили в болоте.
      - Ну, зараз, ребята, пир устроим, - засуетился старик.
      Его суровость сразу же сменил ласковый приветливый тон. Старик быстро разжег костер, поставил на таган котел с водой. Не переставая болтать, он быстро почистил рыбу и побросал ее в кипящую воду.
      В предвкушении аппетитной еды Виктор весело подмигивал парням, устало сидевшим на горячем песке.
      Вскоре уха была готова. На разостланном мешке дымились крупные разваренные лини и караси. Старик нарезал хлеба, развязал тряпицу с солью.
      - Садись, ребята! - пригласил он. - Ложка только одна у нас. Видно, будем уху по очереди есть. Ну, давайте-ка шпиртику поначалу глотнем, маслеными глазами глянул он на бутылку.
      Виктор налил из бутылки полкружки спирту и подал старику.
      - Ну, отец, по старшинству.
      - Ну, господи благослови! - перекрестился старик и опасливо отстранил кружку. - Не много ли, а?
      - Ничего, дедушка, пей.
      - Да ведь не разведенный. Водички б подлить, а?..
      - Пей так. Что воду-то пить?..
      Старик еще раз перекрестился и, не отрываясь, выпил из кружки.
      - Ух, - шумно выдохнул он, вытаращив глаза и весь побагровев. - Дух захватило.
      Виктор налил себе немного и выпил, дал парням и снова налил старику. Тот охотно выпил.
      Обед проходил дружно и весело. Старик, пьянея, хвастался:
      - Я ж, братцы, наипервейший человек в станице... Дом о пяти комнатах... Косилка, молотилка есть... Пять лошадей, шесть пар быков... умею жить... Засевал до войны десятин по шестьдесят. Сына в офицерья вывел... Войсковой старшина он зараз...
      Вскоре старик до того напился, что уже ничего не соображал. Осоловелыми глазами поводил он вокруг, что-то бормоча себе под нос.
      - Дед, спать хочешь? - спросил у него Виктор.
      - Спать, - забормотал старик, - спать...
      Виктор уложил его под кустарник, и старик сейчас же заснул.
      - Собирайтесь, товарищи! - сказал Виктор.
      Забрав с собой хлеб и недоеденную рыбу, спутники Виктора уселись в лодку. Виктор же, вынув из кармана деньги, отсчитал несколько сотенных, положил возле старика.
      - Это ему за лодку, - сказал он. - Чтоб не думал, что большевики грабители.
      Оттолкнув от берега лодку, он вскочил в нее, и они поплыли вниз по течению.
      * * *
      Через неделю Виктор со своими спутниками, наконец, добрался до Ростова. Предосторожности ради он ни к кому из товарищей по подпольной организации не пошел. Не посетил даже и Марины. Вначале он решил пойти к Маше и узнать от нее о положении в городе.
      Девушка была изумлена его приходом.
      - Виктор! - вскричала она. - Да разве вы на свободе?
      - Как видите. А почему я должен быть не на свободе?..
      - Я слышала, что вас арестовали.
      - Сведения ваши неправильные. Вы Марину видите?
      - Марину?.. А разве вы ничего не знаете?..
      Виктор побледнел.
      - А что с ней случилось?
      - Она ведь арестована.
      - Марина арестована?! - схватил он за руку девушку. - Когда?
      - Уже дней десять.
      Всего мог ожидать Виктор, но только не этого. Он обессиленно присел на стул и вытер рукавом выступившую на лбу испарину.
      - Как же это случилось, Маша? - глухим голосом спросил он.
      - Я подробностей не знаю. Слышала только, что арестована. Говорят, много арестов было...
      Посидев некоторое время, успокоившись и собравшись с мыслями, Виктор попросил Машу сходить к хозяйке и принести его вещи, если их не забрала полиция.
      К его счастью, оказалось, что полиция взяла только бумаги, остальные вещи сохранились. Их принесла сама хозяйка. При виде Виктора добросердечная женщина расплакалась.
      - Родненький мой сыночек, - обняла она Виктора. - На чего ж ты стал похож... Бледненький, худой... Загоняли тебя проклятые полицейские...
      Виктор переоделся в новые брюки и гимнастерку, надел новые сапоги и, оставив на хранение хозяйке остальные вещи, ушел.
      Он разыскал Семакова, Иван Гаврилович обрадовался Виктору. Вместе они и пошли доложить подпольному комитету о результатах поручения, которое было дано Виктору.
      Дорогой Семаков рассказал Виктору об аресте Марины и многих подпольщиков. Семаков избежал ареста лишь потому, что за день до этого переменил квартиру.
      - Теперь я убежден, что это дело рук Афанасьева, - сказал Семаков.
      - Почему так думаешь, Иван Гаврилович?
      - Дня за два до ареста Марины она мне рассказала, что Афанасьев домогался ее любви. Марина с негодованием отвергла его притязания. Тогда Афанасьев пригрозил ей, что она будет раскаиваться. Ну, вот он ей и отомстил...
      - Гадина!.. - проскрежетал зубами Виктор.
      XXXII
      Дорога была гладкая, укатанная. Новенький, поблескивающий свежими красками английский автомобиль быстро мчался вперед, оставляя позади длинный серый шлейф пыли.
      Шофер Нартов был мастером своего дела. Внимательно поглядывая вперед, он священнодействовал за баранкой руля. Рядом с ним сидевший Конон сначала с восхищением смотрел на него, дивясь тому, с какой виртуозностью он управлял послушной машиной. Потом ему надоело смотреть на шофера. Укачиваемый машиной, он стал дремать...
      В это время Сазон, покуривая, сидел на гробе в кузове автомобиля и созерцал открывавшиеся перед ним великолепные пейзажи донской степи. Потом внимание его отвлек гроб. Он с интересом стал его рассматривать. До чего ж красив был этот гроб! Сазон никогда в своей жизни не видывал подобных. Гроб был обит малинового цвета бархатом. По бокам его обрамляли золотые галуны из позументной тесьмы; по углам свисали большие махры из серебра. Стоял он на точеных ножках, отделанных лаком.
      - Вот гроб так гроб! - восторженно восклицал Сазон. - Всем гробам гроб... В таком гробу сладко и умереть. Не гроб, а одна лишь красота!
      Но восторги его быстро кончились. Рассматривать гроб ему надоело, и блуждающий его взор снова переключился на природу. Вокруг покойно лежала широкая, беспредельная степь, от края до края залитая изумрудным цветением сочных трав. Желтые, красные, голубые полевые цветы, вспыхивая огоньками, приветливо кивали Сазону своими головками. На горизонтах призрачно вырисовывались синие, дрожащие в мглистом мареве, сторожевые курганы, тысячелетия назад понасыпанные полудикими кочевниками на могилах знатных воинов...
      Солнце палит. Над степью в зное висит трескучий гам невидимого мира. Кузнечики ведут свою длинную, однообразную песнь... В раскаленном воздухе кувыркаются птицы, и их веселая, звонкая болтовня слышится там и здесь... Часто дорогу торопливо перебегают суслики. Заслышав шум автомобиля, из придорожных трав, словно брызги, разлетаются во все стороны в крикливом гаме стайки перепелов и куропаток...
      - Поохотился б теперь, - вслух мечтает разморенный жарой Сазон.
      Местами проезжали мимо зеленеющих, наливающихся сладким соком полосок пшеницы, уже высоко поднявшихся подсолнухов, ароматно пахнущей, зацветшей гречихи. И как истый хлебороб, Сазон тяжко вздыхал, видя, как все это было небрежно, наспех засеяно. За всеми этими полосками хлеба и подсолнухов не было ухода. Они лежали всеми забытые, непрополотые. Сорняк разгульно разрастался по полям, глуша рост хлебных стеблей.
      - Эх-хо! - покачивал головой Сазон. - И все война. Война! Не до этого людям...
      По пути следования, затененные левадами и садами, часто возникали белостенные хутора и станицы. Еще издали, словно приглашая к себе, приветливо махали крыльями ветряки.
      Изредка автомобиль предостерегающе гудел, обгоняя длинные военные обозы или обывательские подводы, подвозившие к фронту снаряжение, продовольствие, снаряды, патроны...
      Подуло свежим ветерком. Сазон взглянул на небо. Вверху ползла небольшая черная тучка.
      "Как бы дождь не пошел", - озабоченно подумал он, но сейчас же об этом забыл, снова предавшись созерцанию окружающей природы... Ах, до чего ж хороша степь донская!..
      Сазон даже и не заметил, как тучка закрыла солнце и, низко опустившись над степью, брызнула вдруг мелким, колючим дождем. Он привстал, растерянно оглянулся, ища укрытия от дождя... Но где можно от него укрыться на голой автомашине?.. Сазон взглянул на гроб, и его озарила блестящая мысль. От удовольствия даже рассмеялся.
      Сдернув крышку с гроба, он улегся на свеже пахнущие деревом и смолой стружки в гроб и снова прикрыл крышку, оставив небольшую щелку для воздуха. Лежать было очень удобно...
      "Ну, вот и довелось полежать в красивом гробу", - смеясь, подумал Сазон. Он сложил на груди руки, как бывают они сложены у мертвецов, и представил себя умершим. И, удивительное дело, этой мысли он даже не испугался. Ничего страшного, оказывается, не было в смерти. В ней даже есть своя красота. Разве ж плохо лежать в таком роскошном гробу?
      Думая о смерти, под монотонный перестук капель, Сазон заснул.
      * * *
      Шофер увидел сбоку дороги старика и молодую бабу с поднятыми руками. Они просились подвезти их.
      - А мне разве жалко? - пробормотал Нартов. - Пусть садятся. На папиросы заработаю... Да и твоему дружку будет веселее, - сказал он Конону.
      Водитель затормозил машину и высунулся из кабины.
      - Что, ехать, что ли, желаете? - спросил он из кабины.
      - Подвези, родимец. Верстов пять до станицы нашей будет... Умаялись больно, а тут дождик...
      - Сколько дадите? - спросил Нартов.
      - Да, соколик мой, - запричитала баба, - ничего-то у нас нет. Ежели охота есть, я тебе бутылочку самогона дам. Выпьешь на здоровье.
      - И это дело, - глубокомысленно промолвил шофер. - Давай!
      Баба вытащила из мешка бутылку. Нартов сунул ее под сиденье.
      - Садитесь! - сказал он старику и бабе.
      Те живо вскарабкались на машину, довольные тем, что совершили такую выгодную сделку.
      Женщина, правда, со страхом покосилась на гроб, но потом успокоилась. Машина по-прежнему мчалась. Но вскоре она снова остановилась. Попросились на нее еще двое каких-то служивых. Шофер взял и тех...
      Вечерело. Тучка с глухим ворчанием убегала куда-то на запад. После дождя степь благоухала. В воздухе разлилась приятная прохлада.
      Служивые казаки оживленно разговаривали с молодой казачкой, шутили с ней, заигрывали. Старик дремал...
      Уютно устроившись в гробу, Сазон сладко спал, видя чудесные сны, будто он после своей смерти попал в рай. Ходит он по райскому саду и ест золотые яблоки...
      На одном из ухабов машину так тряхнуло, что Сазон проснулся, потянулся и чихнул... Казачка, в этом время что-то со смехом отвечавшая служивым, услышав чих, покосилась на гроб, настороженно прислушалась. Сазон еще несколько раз подряд с удовольствием чихнул. Тут уж замолкли и казаки, выжидающе смотря на гроб. Проснулся старик. Приподнявшись, он в ужасе закрестился, дикими глазами поглядывая на гроб...
      Сазон, не подозревая, что он своим чиханьем и шуршанием наделал такой переполох, с минуту лежал покойно. В гробу было душно, и Сазону захотелось подышать свежим воздухом. Приподняв крышку гроба, он высунул руку, пробуя, прошел дождь или нет.
      Бабе почудилось, что мертвец хочет схватить ее за ногу. Заорав дурным голосом, она метнулась через борт машины.
      Услышав душераздирающий крик, Сазон, торопливо откинув крышку, поднялся из гроба. Служивые казаки, увидев мертвеца, с воплями в одно мгновение последовали примеру бабы.
      Сазон в крайнем недоумении развел руками, никак не понимая, что же это все происходит вокруг него. Увидев трясущегося от страха, побелевшего, как стена, старика, прижавшегося в угол машины, Сазон шагнул к нему, чтобы расспросить его, в чем дело. Старик взвыл:
      - Свят... свят... господь саваоф... - закрестил он Сазона. - Да расточатся врази его...
      - Да какие там врази к чертям, - сказал изумленный Сазон. - Это ж я, Сазон Меркулов... Послухай, дед...
      - Не лезь!.. Не лезь, нечистая сила! - визжал старик.
      - Да ты послухай меня, дед, - убеждающе проговорил Сазон. - Послухай, что я тебе скажу. - И он снова было шагнул к старику. Тот, в ужасе озираясь на Сазона, еще раз взвизгнул и, перекрестившись, как в воду нырнул с машины.
      Весь вспотевший, силящийся понять, что же все-таки произошло, Сазон присел на гроб...
      Услышав крики и шум за своей спиной, шофер остановил автомобиль.
      - Что за шум у вас? - спросил он у Сазона. - Где же народ?
      - Ничего не пойму, - развел руками тот. - Ей-богу, не пойму. Тут было какое-то светопреставление... - И он рассказал Нартову о том, что произошло на его глазах.
      - Дурак! - обругал его шофер. - Они ж тебя приняли за мертвеца. Беды теперь не оберешься... Надо скорее ехать...
      - Подожди, - остановил его Сазон. - Тут вот ихние сумочки остались.
      - Брось к черту! - взревел шофер и, сев за руль, стремительно помчал машину вперед.
      А сокрушенный Сазон сел снова на гроб и глубоко задумался. Не хотел он бед, а вот невольно натворил.
      * * *
      Нартов, подъезжая к штабу конной группы, ссадил друзей и, пожелав им всего наилучшего, а главное, благополучного возвращения в свою часть, уехал.
      После долгих опасных мытарств Сазон и Конон перебрались через вражеский фронт и разыскали свой полк.
      Часть четвертая
      I
      - Черт побрал!! - гремел Брюс Брэйнард. - Как глупо!.. Как глупо!.. Мне, порядочному джентльмену, бизнесмену, попасться в эти хитро расставленные сети... Нет!.. Нет!.. Не надуете!.. Не проведете!.. Я сумею все это в корне пресечь... Сумею!..
      Стоило, однако, Брэйнарду представить в своем воображении Веру, как он тотчас же затихал. Закуривая сигару, ложился на диван и, улыбаясь, предавался сладостным мечтам...
      Ведь, собственно, ничего же предосудительного нет в том, что он немного поволочится за этой хорошенькой женщиной, - размышлял он. Деловому человеку даже необходима разрядка. Немножко всегда можно пожуировать...
      "Но какой я глупец, - продолжал думать Брэйнард. - Зачем я устроил ее мужа здесь?.. С ней встречаться почти невозможно. Этот ревнивец глаз не спускает с жены... Куда бы его выпроводить из Новочеркасска на продолжительное время..."
      С полчаса Брэйнард мучительно раздумывал над этим, расхаживая по номеру и куря сигару за сигарой.
      - Ба! - обрадованно хлопнул он себя ладонью по лбу. - Идея!.. Это просто гениально! Для дурака это будет почетно и не вызовет у него никаких подозрений...
      Брэйнард оделся и пошел в атаманский дворец. В приемной атамана было, как и всегда, много народу. Но Константин тотчас же беспрекословно, вне всякой очереди, пропустил его в кабинет атамана.
      Богаевский при виде американца живо поднялся с кресла, сделал несколько шагов навстречу.
      - Хелло, мистер Брэйкард! - заговорил он по-английски. - Как вы себя чувствуете?..
      - Скверно, генерал, - пожимая руку Богаевскому, хмуро сказал Брэйнард.
      На лице Богаевского отразилось беспокойство.
      - Что случилось, сэр? Садитесь, пожалуйста, - усадил он гостя в кресло и сел напротив сам. - Что случилось, мистер Брэйнард?..
      - Со мной ровно ничего, сэр, не случилось, - брюзгливо проговорил Брэйнард по-русски. - Я жив, здоров, ем, пью. Но дела горят, генерал. Горят, генерал! Посылая меня сюда, фирма понесла значительные расходы, подчеркнул он, давая понять Богаевскому, что немалая толика из этих "расходов" попала и в карман атамана. - А результатов фирма пока еще не видит...
      - Что поделать, - развел руками Богаевский. - Не от меня это зависит, мистер Брэйнард. Я всей душой, всем сердцем готов вам помочь... Но войска наши медленно продвигаются вперед...
      - Скажите, генерал, что они просто топчутся на месте... А часто вместо решительного наступления отходят... Скажите прямо, как это принято между деловыми людьми, в чем причина такой медлительности?
      - Я могу сказать откровенно, - произнес Богаевский. - Недостаточна помощь союзников.
      - Недостаточна?
      - Да, - сказал атаман. - Богатства нашей необъятной страны неисчислимы, и они притягивают взоры деловых кругов Антанты и Америки. Вы знаете мою точку зрения, мистер Брэйнард, мы готовы поделиться своими богатствами со своими друзьями. Но помогите нам в трудную минуту жизни. Помогите изгнать большевиков из России. Когда это будет сделано, мы готовы открыть вам свои богатства. Хватит и вам и нам... Как видите, дело обстоит весьма просто: дайте нам больше вооружения и снаряжения, помогите нам и живой силой, и мы с лихвой расплатимся за все... Момент критический, и тут уже в щепетильность играть не приходится. Мы перед вами, нашими союзниками, открываем свои карты. Играем, так сказать, в открытую... В этом деле выгода обоюдная. Но вам об этом нечего говорить, вам все понятно...
      - Конечно, понятно, - мотнул головой Брэйнард. - Видите ли, сэр, сожалею, что таким языком вы заговорили несколько поздновато... Я еще захватил в Новочеркасске представителя кайзера майора Кохенгаузена. Генерал Краснов нечто подобное, что вы мне сейчас говорите, тоже ему говорил...
      - Мистер Брэйнард, я за своего предшественника не отвечаю, тем более за его ориентацию на германцев, - сухо произнес Богаевский. - Я уже вам говорил, что то была его ошибка. А если так здраво размыслить, то и обвинять его особенно нельзя. Власть Донского правительства была тогда на волоске от гибели... До союзников было далеко, пока от них шла бы помощь, с нами большевики уже расправились бы... А немцы были рядом. Они великодушно протянули генералу Краснову руку помощи. Он не мог отказаться. Если б отказался, то Дон погиб бы. Немцы нас тогда спасли.
      - За свою помощь немцы с вас содрали три шкуры.
      - Безусловно, они не бесплатно оказали нам помощь... Кое-что пришлось им дать.
      - Не кое-что, - раздраженно вскричал Брэйнард. - Они очистили всю Донскую область. Они вывезли почти весь хлеб, они вывезли скот, шерсть, кур, свиней, яйца, - чуть не плача перечислял Брэйнард. - Что осталось в Донской области? Ничего. Вы мне предлагаете начать работу для моей фирмы, пока у вас, на Дону... А что я здесь буду собирать?.. Лягушек?.. Грачиные яйца?.. Нет, генерал, так не пойдет... Не вижу я вашей инициативы, вашей энергии... Прямо скажу, генерал, Деникин куда больше проявляет инициативы...
      Богаевский побледнел. Упоминание о Деникине, его бывшем начальнике, взволновало генерала.
      - Но при чем же здесь генерал Деникин? - проговорил Богаевский. Антона Ивановича Деникина я искренне уважаю. Но Антон Иванович командующий вооруженными силами Юга России. Я же, как вам известно, мистер Брэйнард, глава Донского правительства.
      - Правительства не бывают долговечны, - как бы про себя пробормотал Брэйнард, но с таким расчетом, чтобы его собеседник услышал.
      - Мистер Брэйнард, - в сильном волнении воскликнул Богаевский, привставая с кресла. - Вы намекаете на то, что союзникам моя персона, как главы Донского правительства, не угодна?.. Так ли я вас понимаю?
      - Я ничего не знаю, - пожал плечами Брэйнард. - Я ведь только простой коммерсант... Но все возможно.
      - Мистер Брэйнард! - проникновенно сказал Богаевский. - Я знаю, что вы не только коммерсант, но и большой дипломат... Вы влиятельное лицо в Англии, во всяком случае, вам близки влиятельные люди в Великобритании, да не только в Великобритании, но, как мне известно, и в Соединенных Штатах Америки...
      Лицо Брэйнарда расплылось в довольную улыбку.
      - ...Членами вашего акционерного общества, - горячо продолжал Богаевский, - состоят видные люди Англии и Америки.
      - Совершенно верно, - мотнул головой Брэйнард. - Это не тайна.
      - ...Естественно, что все эти почтенные джентльмены имеют интересы в России, поскольку деятельность вашей фирмы до революции имела у нас колоссальный размах.
      - Да, это верно, но к чему вы, генерал, ведете свою речь?
      - Я клятвенно даю свое обещание всяким возможным образом содействовать развертыванию деятельности вашей фирмы на территории России, - торжественно заявил Богаевский. - Во мне можете быть уверены...
      Брэйнард закурил сигару и, пыхнув дымом в потолок, спросил:
      - За свою поддержку что требуете?
      - Тоже вашей поддержки.
      - О'кей! - протянул руку Брэйнард.
      Богаевский почтительно пожал протянутую руку.
      - Я доложу правлению нашего общества об этом разговоре, - сказал Брэйнард. - Но мне хотелось бы конкретизировать его. Будьте уверены, мы вас будем поддерживать, генерал. Но даете ли вы обещание содействовать заключению договора на охват нашей фирмой Дона, Кубани, Терека, Тамбовской, Воронежской, Орловской, Курской, Пензенской губерний и части южной Украины?..
      Богаевский подумал и горячо сказал:
      - Все, что будет в моих силах, сделаю.
      - Хорошо! - удовлетворенно проговорил Брэйнард.
      Он прошелся по кабинету, мягко ступая по мохнатому ковру, о чем-то думая.
      - Сэр, - обернулся он к атаману. - Мне кажется, что неплохо было бы послать вам в Англию надежного человека... Официально этот человек поехал бы в Англию с вашим поручением, ну, скажем, к нашей фирме, а неофициально он встретится с влиятельными людьми Англии. От вашего имени он может договориться о многих вещах, так необходимых лично вам, сэр, Донскому правительству, Донской армии...
      Богаевский также в раздумье прошелся по кабинету.
      - Я могу написать несколько рекомендательных писем, - добавил Брэйнард. - Они помогут вашему посланцу...
      - Вы, по-видимому, правы, - согласился атаман. - Но кого послать? Ведь для такой миссии нужен опытный дипломат.
      - Я бы рекомендовал послать полковника Ермакова, - как бы между прочим сказал Брэйнард. - Он знает английский язык да и вообще человек с головой...
      - У него милая, пикантная жена, - улыбнулся Богаевский. - Захочет ли он ее надолго оставить? Заскучает без него.
      - Мы найдем средства развлечь ее, - усмехнулся Брэйнард.
      - Немного диковат Ермаков, - сказал Богаевский. - А впрочем, он вполне подходящ... Если его чем-нибудь подбодрить, он поедет...
      - Пообещайте ему генеральский чин, - засмеялся Брэйнард, - если он хорошо справится со своими делами в Англии. Он мечтает об этом.
      - Придется, - засмеялся и Богаевский.
      * * *
      Выйдя из атаманского дворца, Брэйнард пошел побродить по главной улице города - Московской. Как и всегда, она была забита праздными людьми. Оглянувшись по сторонам и убедившись в том, что вблизи никого знакомых нет, Брэйнард юркнул в гостеприимно распахнутую дверь ювелира Моргунова.
      Хозяин, красивый, благообразный мужчина лет под пятьдесят, встретил иностранца как хорошего знакомого.
      - Здравствуйте, здравствуйте, господин Брэйнард! Давненько что-то не заглядывали к нам. А я вам приготовил несколько интересных вещиц.
      - Нездоровилось мне, - сказал Брэйнард. - Что вы мне приготовили! Покажите. Только прикройте, пожалуйста, дверь. Не люблю при посторонних покупать вещи.
      Хозяин прикрыл входную дверь на засов. Пройдя снова за прилавок, он вынул из сейфа ларец и открыл его.
      - Вот, - положил он на прилавок несколько перстней. - Вот бриллиантик, взгляните, господин Брэйнард. Чудо! Одна графиня принесла. Недорого... Сейчас я зажгу свечку. Посмотрите издали.
      Хозяин зажег свечу и поднес к ней перстень. Он заиграл всеми цветами радуги.
      - А это сапфир... Взгляните... - ворковал ювелир. - Или вот этот рубин. Как кровь... Вот этот тоже чудесный хризоберилл... Густой тон камней... Самого высокого качества... Ясно, аристократы приносят. Плохого качества камней они не приобретали... Сейчас им туго приходится, вот они и распродают по дешевке. Деньги им нужны, господин Брэйнард. Если бы у меня были деньги, я бы все это себе оставил. Со временем большой капитал бы нажил... Но нет денег, - развел ювелир руками. - Только на комиссионные и живу.
      Брэйнард понимал толк в камнях. Находясь в Новочеркасске, занимаясь политикой и устройством дел своей фирмы, он видел, как нахлынувшая в Новочеркасск русская аристократия и буржуазия, привыкшие к роскоши и комфорту, сорили деньгами. Средства их быстро таяли, в ход пускались по баснословной дешевке фамильные драгоценности. Брэйнарду пришла мысль заняться скупкой, тем более, что деньги у него были. Он нашел в городе двух-трех ювелиров, которые за хорошие комиссионные и скупали для него ценные вещицы у привилегированных барынек. Американский бизнесмен понимал, что все эти скупленные им драгоценные и золотые вещи в Англии и Америке он может распродать в десятки раз дороже... Шутя можно было нажить порядочный капиталец.
      На всякий случай Брэйнард написал в Лондон своему секретарю Томасу Тренчу, чтобы тот выехал в Новочеркасск.
      - Хорошо, господин Моргунов, - сказал Брэйнард ювелиру. - Все это я возьму. И вы сейчас же получите от меня свои комиссионные... Меня не интересует, сколько вы наживаете на этих перстнях...
      - Помилуйте, господин Брэйнард... - начал было ныть ювелир. Но Брэйнард оборвал его:
      - Ладно, ладно, господин Моргунов. Меня вы не проведете. Лучше скажите, что у вас еще есть?
      - Не знаю, господин Брэйнард, подойдет ли вам золотой портсигар с фамильным гербом одного князя...
      - Покажите.
      Ювелир подал американцу массивный золотой портсигар. Брэйнард тщательно осмотрел его, поколупал ногтем.
      - Сколько стоит?
      - Сто американских долларов.
      - Дорого.
      - Разве это дорого? Червонное золото... Девяносто шестой пробы.
      - Тридцать долларов, - предложил Брэйнард.
      - Помилуйте! - воскликнул ювелир. - И так продешевил. Прибавьте!
      - Тридцать долларов.
      - Ну дайте хоть сорок, - плаксиво проговорил ювелир. - Ведь это же задаром... Времена такие наступили, боже мой, о драгоценностях уже никто и не думает... У всех мысли одни: лишь бы брюхо набить.
      - Хорошо, за сорок, - согласился Брэйнард. - Заверните...
      Проследив за тем, как ювелир упаковывал вещи в сверток, американец в раздумье проговорил:
      - Скажите, господин Моргунов, а у вас нет какой-нибудь недорогой безделушки для подарка... гм... одной даме... Ну, какой-нибудь там дешевенький перстенек или, быть может, золотые часики, что ли...
      - У меня есть, господин Брэйнард, прекрасный гранатовый браслет. Баронесса Гольберг принесла...
      - Нет, прекрасный особенно не нужен, - поморщился Брэйнард. Что-нибудь подешевле.
      - Но вы взгляните только. Он не дорогой, но эффектный.
      Ювелир вынул из сейфа браслет. В руках его он вспыхнул рубиновыми звездочками.
      Брэйнард внимательно осмотрел браслет. Он был великолепен.
      - Сколько же стоит?
      - До революции он стоил рублей полтораста-двести, - сказал ювелир.
      - Мне не важно знать, сколько он стоил до революции, - холодно отрезал Брэйнард. - Сколько он сейчас стоит?
      - Тридцать долларов. Ни копейки не могу уступить. Так приказано.
      Сколько ни торговался Брэйнард, ювелир не уступал. Вздыхая, Брэйнард заплатил тридцать долларов за браслет. Он ему понравился.
      * * *
      Побывав у себя в гостинице и оставив там купленные у ювелира вещи, Брэйнард направился к Ермаковым. Вера была дома одна, Константин еще не приходил из атаманского дворца.
      - Вот, кстати, мистер Брэйнард, - обрадованно пропела Вера. - Будем сейчас с вами чай пить.
      - Разрешите вначале вашу милую ручку, - сказал Брэйнард.