- Жалко брата, - тихо проронил Буденный. - Парень был хороший.
      Ворошилов задумчиво прошелся по кабинету, а потом остановился около Буденного и положил на его плечо руку.
      - Я вас понимаю, товарищ Буденный. Горе, конечно, большое... У вас есть еще братья?
      - Есть. Один - Емельян, служит в нашей дивизии красноармейцем... Второй - совсем еще маленький.
      - А семья где ваша?
      - Тут, под Царицыном.
      - Голодают?
      - Приходится всякое терпеть, товарищ Ворошилов. Мать больная...
      - Мать больная? - переспросил Ворошилов. - Врач смотрел ее?
      - Не знаю. Давно не видел семью.
      - Это нехорошо, товарищ Буденный. О семье в любых условиях надо заботиться... Скажите моему адъютанту, где находится ваша семья, я велю послать туда доктора... Да, кроме того, пошлю гостинец вашей матери...
      - Спасибо, товарищ Ворошилов, - растроганно проговорил Буденный.
      - Да, трудновато нам здесь приходится, - вздохнул Ворошилов. Наше-то дело, конечно, военное, привычное, а вот семьи страдают... Жалко ребятишек, стариков.
      Они заговорили о трудностях обороны города.
      - Понимаете ли, товарищ Буденный, - подходя к большой карте, почти во всю стену, утыканной белыми и красными флажками, сказал Ворошилов, - в каком затруднительном положении мы находимся... По данным разведки, на нас наступают силы противника, превосходящие наши силы почти в два с половиной раза. Белых интервенты снабдили превосходными орудиями, танками, аэропланами... белые занимают прекрасные позиции, - провел он пальцем по карте. - А мы при своих незначительных силах занимаем фронт протяжением до трехсот пятидесяти верст... Будь белые на нашем месте, они не выдержали и давно б бежали. В чем же тут загадка, товарищ Буденный? - хитро сощурил глаза Ворошилов. - Почему большевики при таком чрезвычайно трудном положении сдерживают бешено рвущегося врага, - спросил он и сам же ответил: - А объясняется это тем, что полуголодные наши солдаты верят коммунистической партии, своему вождю... Народ горит энтузиазмом, он хочет быстрейшей победы над заклятыми своими врагами - помещиками, фабрикантами и генералами... Наши солдаты проявляют небывалый героизм... Это, действительно, чудо-богатыри!
      Ворошилов прошелся по кабинету и, снова подойдя к карте, проговорил:
      - Я вас, товарищ Буденный, попросил, во-первых, для того, чтобы обрисовать вам создавшуюся обстановку... Вот здесь, - указал он на линию красных флажков, - камышинская дивизия занимает растянутый фронт от Красного Яра до села Липок... Смотрите, какое дьявольски большое расстояние... А вот здесь, по этой линии, смотрите, от хутора Садки вплоть до станицы Качалинской занимают позиции Доно-Ставропольская и Коммунистическая стрелковые дивизии... Дальше от станицы Качалинской, через хутора Вертячий и Басаргин до Червонноразного идут позиции Морозовско-Донецкой и Стальной дивизий. А вот здесь уже, от Червонноразного через селение Дубовый Овраг до села Ушаковки проходят позиции вашей кавалерийской дивизии и 1-й Донской стрелковой дивизии... Положение осложняется тем, что мы, по существу, почти окружены. Связь с IX армией, действующей в районе Камышина, прервана... Перед нами стоит задача - немедленно произвести перегруппировку наших войск для решительного контрудара. Мы должны разорвать кольцо блокады, соединиться с IX армией и продвинуть правый фланг к железнодорожной линии Царицын Поворино и к Дону, чтобы затем всем фронтом перейти в общее наступление... Вот здесь-то, в проведении этой стремительной операции, и должна сыграть решающую роль ваша конница... Понятно, товарищ Буденный?
      - Все хорошо понятно, товарищ командующий.
      - Это первое, что я хотел вам сказать, - проговорил Ворошилов. - Из сказанного возникает второе, относящееся уже непосредственно к вам, товарищ Буденный... Я прошу вас взять первую бригаду вашей дивизии и повести ее на правый фланг нашего фронта... Пойдемте вот сюда, на север, повел карандашом по карте Ворошилов. - Сосредоточитесь в районе Прямая Балка, Давыдовка, Пролейка. Вашей бригаде придается кавбригада Доно-Ставропольской дивизии товарища Булаткина. Из этих двух кавбригад создайте мощный конный ударный кулак под вашим общим командованием, товарищ Буденный. Задача вашей кавалерийской группы должна заключаться в активных стремительных действиях против врага. Вы должны активно помогать общему наступлению - нашей армии, Понятно?
      - Точно так, товарищ командующий, все понятно.
      - Тогда все. Действуйте, товарищ Буденный. Желаю успеха!
      Пожав руку Ворошилову, Буденный вышел из кабинета.
      - Не забудьте оставить моему адъютанту адрес вашей матери, - крикнул вслед ему Ворошилов.
      * * *
      Выйдя из штаба командующего армией, Буденный уже намеревался сесть в тачанку, чтобы ехать к себе в бригаду, как его вдруг кто-то окликнул:
      - Семен Михайлович!.. Товарищ Буденный...
      Буденный оглянулся. К нему подбежал улыбающийся Прохор. Был он чисто выбрит, в новой добротной кавалерийской шинели.
      - Ермаков! Откуда ты?.. Из Петрограда, что ли, приехал?..
      - Так точно, Семен Михайлович, - пожимая его руку, сказал Прохор. Вчера прибыл с товарищами из Петрограда в распоряжение политотдела армии...
      - Куда же ты теперь попадешь?.. К нам-то едва ли отпустят. Теперь ты после курсов, глядишь, большим начальником будешь.
      - Буду проситься к тебе в часть, Семен Михайлович, - ответил Прохор. - Мне, кавалеристу, больше некуда идти... Тебя, товарищ Буденный, тоже буду просить, чтобы замолвил за меня слово...
      - Это уж обязательно, - пообещал Буденный. - Я не люблю своих конников разбазаривать... Ну, как на курсах?.. Получил зарядку, а?..
      - Ну, еще бы! Будто совсем другим человеком стал... Да у нас и лектора-то были, боже мой!.. Луначарский однажды выступал и другие товарищи. Нашим курсам придавали большое значение... Полтора месяца ежедневно с утра до вечера занимались...
      - Завидно, - сказал Буденный. - Ну, теперь ты кое-кого уму-разуму будешь поучать...
      - Постараюсь... - улыбнулся Прохор. - Семен Михайлович, ты к себе в часть едешь?
      - Да.
      - Возьми меня с собой. Мне обязательно надо съездить в полк. Там вещи остались, конь...
      - А назначение когда получишь?
      - Через несколько дней. Вот я и хотел воспользоваться пока свободным временем, чтоб съездить в свой эскадрон... проведать товарищей да вещи и коня взять...
      - Мы сейчас перебрасываемся на другой участок фронта, - сказал Буденный. - Предстоят жаркие бои, пожалуй, некстати поедешь к нам...
      - А вот и я немножко разомнусь, Семен Михайлович, - засмеялся Прохор. - А то уже отвык от боевой обстановки...
      - Ну уж это ты, Прохор, брось, - шутливо погрозил Буденный. - Из-за тебя меня взгреют, если узнают, что ты в бою будешь участвовать... А вообще поехать - поедем. Проведаешь товарищей.
      Они уселись в тачанку и поехали.
      * * *
      Обнаружив, в связи с уходом двух кавбригад на правый фланг, ослабление левого фланга красных, белые повели энергичное наступление на село Дубовый Овраг и населенную немцами колонию Сарепту.
      Обстановка для красных, сразу же сложилась тяжелая. Пехотные части и кавалеристы, прикрывавшие подступы к Царицыну с юга, не выдержали напора белых и медленно стали отходить.
      У белых был простой расчет. Они намеревались ударом с севера отрезать пути отступления X армии, разбить пополам царицынскую группу, изолировать ее от частей Южного фронта. Для этой цели белые сосредоточили между Царицыном и Камышином в районе Ладное - Давыдовка - Ивановка крупные отряды кавалерии.
      В то время, когда кавалерийская часть Буденного перебрасывалась из Сарепты, белогвардейская кавалерийская бригада под командованием войскового старшины Чернышева, заменявшего Константина Ермакова, при поддержке нескольких артиллерийских батарей, повела наступление на поселок Дубовку, где в это время находилась бригада Булаткина. Полки Булаткина отбросили белогвардейскую кавалерию. Но белые для поддержки бригады Чернышева подбросили пехотные части. Но и это не помогло. Бригада Булаткина стояла крепко, и выбить ее из Дубовки не удавалось.
      Тогда на помощь Чернышеву пришли полки генерала Голубинцева и дивизия генерала Кравцова. Все эти части одновременно ударили на Дубовку. Им удалось выбить из поселка полки Булаткина и поддерживающую их 39-ю стрелковую дивизию.
      Положение осажденного Царицына в это время особенно стало тяжелым. Белогвардейцы нажимали со всех сторон. Кавалерийская бригада вместе с 37-й стрелковой дивизией, удерживающие напор белых в районе Сарепты, не выдержали и начали отход. При этом кавбригада попала в чрезвычайно трудное положение. Четвертый кавалерийский полк, под натиском белых, вынужден был отойти по льду через Волгу. Крымский кавалерийский полк под командованием Тимошенко отбивался от белых на крутом обрывистом берегу Волги. Полк этот мог бы погибнуть, если б не вовремя посланный на выручку автоброневик, смело врезавшийся в гущу белых. Кавалеристы под ураганным орудийным и пулеметным огнем противника проскочили через Волгу по льду. Полк был спасен.
      Белогвардейцы теперь вслед за красными переходили Волгу по льду. Бои шли на подступах к городу. Вот-вот, казалось, волжская твердыня падет и в Царицын войдут белые...
      Перебрасывая свою бригаду, Буденный ничего не знал о создавшемся положении. В пути он получил приказ командующего армией форсированным маршем идти на Дубовку и вступить в бой с войсками генералов Кравцова и Голубинцева.
      Буденный с небольшим отрядом конников мчался по заснеженной дороге впереди своей бригады. Не теряя дистанции, за ним следовали полки...
      Еще издали из-за небольшого мелкого леска слышались ружейная трескотня, приглушенные голоса людей. Изредка залповыми ударами били батареи.
      Выслав разъезды и выяснив обстановку, Буденный сейчас же развернул полки в лаву. С криками и гиканьем красные конники атаковали конницу генерала Кравцова с тыла.
      Совершенно неожиданно для белых с заснеженного пригорка, как стая птиц, взблескивая на холодном, морозном солнце шашками, мчались красные кавалеристы...
      Спешенные казачьи полки генерала Кравцова в это время, лежа в наскоро вырытых окопчиках, вели ружейную перестрелку с красными. При виде зашедших им в тыл красных конников они в панике бросились к своим лошадям, находившимся с коноводами в балке. Торопливо вскакивая в седла, они намеревались умчаться прочь.
      - Ни с места, сволочи!.. Зарублю сукиных сынов!.. - исступленно кричал генерал.
      Больших трудов стоило Кравцову удержать казаков от бегства...
      Кое-как построив их развернутым фронтом, он перекрестился. Подняв высоко вверх шашку, закричал:
      - С богом, братцы!.. За мной!.. Впе-еред!.. - и, пришпорив коня, ринулся навстречу буденновцам. С шумом, с гвалтом рванулись вслед за ним и казаки...
      X
      Прохор, не утерпев, принял участие в битве.
      Низко склонившись к гриве жеребца, он крепко сжимал эфес шашки. Зорко оглядывая поле битвы, он мчался впереди эскадрона. Прохор ясно видел лавину белых всадников, видел впереди них скакавшего на светло-рыжем коне толстого кавалериста с развевавшимися седыми усами.
      "Должно быть, сам их командир", - подумал Прохор. Он оглянулся. Бойцы молча скакали вслед за ним. Встретив вопросительный взгляд порозовевшего от возбуждения Дмитрия, Прохор ободряюще кивнул ему. Юноша улыбнулся и перевел взгляд на мчавшихся навстречу белых казаков.
      "Как-будто не трусит", - удовлетворенно подумал о нем Прохор.
      Когда белые были уже настолько близко, что легко различались их лица, Прохор, привстав на стременах, снова строго оглянул своих конников. Нет! Бойцы не робели... На мгновение в глазах Прохора мелькнула высокая папаха Буденного и сейчас же исчезла где-то в гуще мчавшихся конников.
      "Буденный с нами!" - удовлетворенно подумал Прохор.
      - Товарищи, ура-а! - крикнул он исступленно. - Бей гадов!.. За революцию!.. Ура-а!..
      - За революцию! - разноголосо подхватили конники. - Ура-а!..
      С силой Прохор ударил тупой стороной шашки по боку жеребца. Жеребец с злобным визгом подпрыгнул и быстро рванулся вперед... Перед Прохором появился седоусый, плотный белогвардеец с красным, злым лицом. Прохор поднял шашку и вдруг, заметив на плечах седоусого белогвардейца генеральские погоны, с изумлением опустил ее.
      "Генерал!.. Вот так гусь!.. Надо в плен захватить... Буденный обрадуется"...
      - Сдавайся, старый гад! - схватив за узду коня генерала, крикнул Прохор.
      - Пошел ты... - хрипло похабно выругался генерал и замахнулся на Прохора шашкой. Прохор со звоном отбил удар своим палашом.
      Генерал, со злостью швырнув шашку, выхватил из кармана браунинг, выстрелил в него. Прохор почувствовал, как по его щеке потекла горячая струйка...
      - Ну, умри ж! - выпуская повод генеральской лошади, прохрипел Прохор. Он взмахнул шашкой и наотмашь, немного наискось, точно так, как его когда-то учили на строевых занятиях в полку рубить чучела из глины, со свистом рубанул. Генерал соскользнул с лошади, обливая ее кровью.
      Едва Прохор успел управиться с генералом, как увидел, что на него летит плечистый, грузный казак в меховой поддевке и в черной курпейчатой папахе с голубым верхом. Выставив пику, он готов был пронзить Прохора. Рыжий кудлатый чуб казака буйно рассыпался по лбу, почти закрывая горящие ненавистью глаза.
      "Атаманец, - мелькнуло в сознании Прохора. - Может, сослуживец?.." Но раздумывать об этом было некогда. Острие пики белогвардейца мелькнуло метрах в двух от Прохора. Откинувшись в сторону, Прохор сильно ударил шашкой по древку пики. Пика дрогнула в руке казака и, устремившись в сторону, черкнула острием по крупу Прохоровой лошади. Жеребец взвился на дыбы. Атаманец, испуганно взглянув на Прохора, пролетел мимо.
      - Скурыгин! - удивленно вскрикнул Прохор, узнав казака. Но тот уже исчез в толпе сражавшихся.
      Вдруг произошло что-то непонятное. Ряды красных дрогнули, и конники, поворачивая, поскакали назад... Прохор помчался вслед за всеми, досадуя, что атака не удалась...
      На пригорке, сдерживая коня, в окружении нескольких командиров стоял Буденный. Размахивая шашкой, он кричал:
      - Стой!.. Остановитесь!..
      Но конники мчались мимо.
      Прохор подскакал к группе Буденного и спросил у одного из командиров, что случилось.
      - К белым подошло несколько свежих полков, и наши запаниковали, отрывисто бросил командир.
      - По-овод впра-аво! - вдруг скомандовал Буденный.
      - По-овод вправо! - раздались вдруг голоса командиров. - Поовод вправо!
      - Пово-од вправо!.. - переходило из уст в уста.
      Один за другим кавалеристы на рысях поворачивали направо.
      Некоторое время вся конная лавина стремительно скакала вправо.
      - По-овод вправо! - снова скомандовал Буденный.
      - По-овод вправо! - загремели голоса командиров. - По-овод вправо!..
      И вся конная лавина сразу же, на скаку, повернула снова направо и очутилась лицом к лицу с преследующей белой конницей. Перескочив канаву, Буденный наметом подлетел к середине своей бригады, выхватил из ножен шашку и с криком: "В атаку!.. Ура!" поскакал прямо в лоб противнику.
      - Ай да Буденный! - восхищенно вскрикнул Прохор, поняв его маневр.
      Атака конников настолько была внезапна и ошеломляюща, что белые не сумели даже оказать серьезного сопротивления и в панике бежали. Красные кавалеристы преследовали их...
      Хотя это и была большая военная удача, в какой-то мере срывающая план белых по расчленению X Красной Армии на две половины и завершению окружения царицынской группы, но впереди еще предстояло много трудностей, много кровопролитнейших битв. Разве могли белогвардейцы так легко смириться со своим поражением, тем более что на этом участке фронта у них было много войска?..
      Конечно нет, и это отлично понимал командующий X армией Ворошилов. Связавшись по телефону с Буденным, он сказал:
      - Поздравляю вас, товарищ Буденный, с блестящей победой. Объявите от имени Военсовета X большую благодарность всем кавалеристам и командирам, участвовавшим в разгроме белогвардейской конницы...
      - Есть, товарищ командующий!
      - Вы и сами, товарищ Буденный, - продолжал Ворошилов, - отлично понимаете, что белогвардейцы все ставят на карту, чтобы разгромить нас и захватить Царицын... Но этого допустить никак нельзя... Мы все ляжем у стен Царицына, но не пустим врага в город...
      - Определенно, товарищ командующий, - подтвердил Буденный. - Умрем, но белогвардейцев в город не пустим.
      - Товарищ Буденный, Военсовет X возлагает на вас и ваших кавалеристов исключительные надежды.
      - Будьте уверены, товарищ командующий, - ответил Буденный. - Напряжем все силы, но ваши надежды и доверие оправдаем.
      - Действуйте, товарищ Буденный. Желаю успеха!
      - Спасибо, товарищ Ворошилов.
      * * *
      В тот же день к вечеру разведка донесла Буденному о том, что к селению Давыдовка подходят свежие конные части белого генерала Голубинцева.
      Буденный разгадал планы белых: они задумали объединить всю свою кавалерию на этом участке фронта в общую группу, чтобы всей этой конной массой ударить по красным, смять их, вызвать панику и, таким образом, одним мощным ударом сразу сломить оборону Царицына.
      Угроза серьезная. Буденный представил себе, что, действительно, если дать возможность белым объединить всю кавалерию, то она образует такую силу, с которой трудно будет справиться. И он решил никоим образом не допустить объединения белой конницы и бить ее по частям...
      На следующий день, рано утром, Буденный повел свою бригаду на Давыдовку, намереваясь с налета атаковать противника. Но ошеломить белых, как задумал Буденный, не удалось. Противник, видимо кем-то уведомленный, подготовился к бою.
      Буденный был раздосадован неудачей. Превосходство белых было явное. Продолжать с ними единоборство бессмысленно. Буденный отвел бригаду к селу Песковатке и сейчас же связался по телефону со штабом армии. К телефону подошел Ворошилов. Слышимость была плохая.
      - Товарищ командующий! - кричал в трубку Буденный. - Товарищ Ворошилов!.. Вы меня слышите?.. Я - Буденный... Буденный...
      - Слышу, но плохо, - комариным писком отзывалась трубка. - Что вы мне хотите сказать, товарищ Буденный?..
      - Я нарвался на крупные силы противника, - кричал Буденный. - На крупные силы... Слышите?.. Двое суток, как львы, дрались мои конники... Но силы белых слишком велики... Пришлось отойти...
      - Именем революции приказываю вам не делать этого. Держитесь, товарищ Буденный... Слышите, держитесь!..
      - Слушаюсь, товарищ командующий. Буду держаться. Но я настойчиво прошу ускорить присоединение ко мне бригады Булаткина.
      - Разве она еще не вошла в ваше подчинение?
      - Нет.
      - Сейчас же прикажу Булаткину присоединиться к вам. Что еще надо?
      - Прошу обязательно прислать пару автоброневиков. Вы слышите меня, товарищ командующий, два автоброневика.
      - Слышу... Хорошо, товарищ Буденный, подумаю... Все?..
      - Все, товарищ командующий.
      - До свидания, товарищ Буденный! Желаю удачи.
      - Спасибо! До свидания.
      Но Буденный не дождался присоединения кавбригады Булаткина - белые атаковали бригаду - и начал действовать. В этом сражении Буденный добился большого успеха. За один только день его кавбригада у Песковатки, Давыдовки и Дубовки разгромила два пехотных и пять кавалерийских вражеских полков...
      К концу сражения подошла бригада Булаткина.
      Вечером того же дня от Ворошилова был поручен приказ: из кавбригад Буденного и Булаткина образовать кавалерийскую дивизию. Начальником дивизии* назначался Буденный, политкомом Мусинов.
      _______________
      * В гражданскую войну командиры дивизий назывались начальниками.
      Обстановка вокруг Царицына по-прежнему складывалась в пользу белых. Они активно развивали наступление, все плотнее сжимая кольцо своих войск вокруг героического города. Они оттеснили части красных к Гумраку и станции Ельшанке. На правом фланге захватили Сарепту и перешли Волгу.
      Теперь белогвардейцы могли свободно обстреливать из пушек все уголки Царицына. И они воспользовались этой возможностью, открыв яростный артиллерийский обстрел по железнодорожной станции и штабу армии.
      Хотя положение создалось исключительно напряженное, но в городе все было спокойно и об эвакуации никто не помышлял.
      XI
      На заседании Реввоенсовета X присутствовало много приглашенных начальников дивизий и командиров бригад. Буденный докладывал план действий своей конницы по разгрому белых.
      Было сильно накурено. Ворошилов, посматривая на синий табачный дым, морщился, но молчал.
      В комнате было холодновато, все сидели в полушубках, бекешах, кожанках, шинелях...
      Стоя около развешенной на стене карты, Буденный говорил:
      - Против нашего правого фланга действует мощная конная группа противника. Цель этой группы - прорвать наш фронт, всей своей массой хлынуть к нам в тыл, внести замешательство в наши ряды, парализовать действия...
      - Правильно, - кивнул Ворошилов.
      - Я прошу, - продолжал Буденный, - чтобы не допустить такого положения, разрешить мне пойти с моей дивизией в тыл этой белогвардейской группировки, попытаться разгромить ее... А затем мы совершим ряд налетов с тыла на каждую группировку белых в отдельности. Я убежден в удаче такого рейда... Вот смотрите, товарищи, - повел он карандашом по карте, - условия для такого рейда благоприятствуют нам. Вот здесь мы проходим балкой незаметно для белых, затем вот этим леском заходим в тыл белой коннице... Охраны здесь у них нет, они и не подумают подозревать нас... Разгромив эту группировку, мы с налета атакуем вот эту группу...
      Десятки глаз присутствующих внимательно следили за движениями карандаша Буденного.
      - Хорошо здесь растабаривать, в кабинете штаба, - проворчал кто-то скептически. - А там, на поле сражения, оно другое может показать.
      Ворошилов задумчиво смотрел на карту.
      - Нет, почему же, - сказал он. - Товарищ Буденный, по-моему, совершенно прав. Если мы поставим перед его дивизией задачу, - подойдя к карте, стал он водить карандашом по ней, - ударом через Дубовку, Иловлю, Качалинскую на Гумрак разгромить противника перед нашим правым флангом, то это значит, что при удаче, - а я не сомневаюсь, что она будет достигнута, - мы сумеем разомкнуть кольцо вражеского окружения... Я считаю, товарищи, - повеселевшим взглядом окинул он присутствующих членов Военсовета и командиров, - что мысль товарища Буденного правильная и ее надо поддержать. Если товарищ Буденный успешно справится с возложенной задачей, то это даст возможность развить успех и всем частям нашего фронта... Мы тогда сумеем перейти в наступление по всему фронту...
      Почти все были согласны с Ворошиловым и Буденным.
      Когда заседание Военсовета было закончено, Ворошилов сказал Буденному:
      - Семен Михайлович, вы не знакомы со своим тезкой? - указал он на молодого, плечистого командира.
      Буденный внимательно посмотрел на командира.
      - Нет, не знаком.
      - Тогда прошу познакомиться, - предложил Ворошилов. - Товарищ Тимошенко, Семен Константинович.
      - Слышал, - пожал руку командиру Буденный. - Рад познакомиться. Говорят, рубака замечательный.
      - Врут, - усмехнулся Тимошенко. - Против вас, товарищ Буденный, в рубке не гожусь.
      - Ну, если так заявляет товарищ Тимошенко, - засмеялся Ворошилов, то придется вам, товарищ Буденный, взять его к себе на выучку.
      - Не возражаю, - засмеялся и Буденный. - Только, мне кажется, товарищ Тимошенко сам кое-чему может научить.
      - А вот это и хорошо, - уже серьезно произнес Ворошилов. - Семен Михайлович, товарищ Тимошенко направляется в ваше распоряжение. Как вы его можете использовать?
      - Я о товарище Тимошенко много слышал хорошего, - сказал Буденный. Если не ошибаюсь, вы командовали Крымским полком?
      - Да, - просто ответил Тимошенко.
      - Так вот, товарищ командующий, - обратился Буденный к Ворошилову, если не возражаете, я могу предложить товарищу Тимошенко командование второй кавбригадой.
      - Как вы считаете, товарищ Тимошенко? - взглянул на него Ворошилов.
      - Самого себя рекомендовать затруднительно, - улыбнулся Тимошенко. Но, прямо скажу, что под командованием товарища Буденного охотно буду служить и должность командира бригады приму. Надеюсь оправдать ваше доверие.
      - Ну и замечательно, - удовлетворенно сказал Ворошилов. - Вопрос ясен. Сейчас же и езжайте вместе... Там, у себя, договоритесь обо всем... Но я хочу вам рекомендовать еще одного товарища...
      - Кого же, товарищ командующий? - поинтересовался Буденный.
      - Фому Котова. Боевой казак... У меня тут служил... А теперь просится в кавалерию, хочется ему воевать... Возьмите его, товарищ Буденный, замечательный ординарец будет...
      - Хорошо, товарищ Ворошилов, возьму.
      * * *
      Приехав из штаба армии с Тимошенко и Фомой Котовым в свою дивизию, Буденный узнал, что генерал Голубинцев собрал у хутора Прямая Балка несколько кавалерийских полков, с которыми намеревается произвести прорыв позиции красных для того, чтобы зайти в тыл защитникам Царицына.
      Буденный решил предотвратить эту опасность... В полночь под 22 января он отдал приказ по дивизии о выступлении...
      К рассвету передовой эскадрон достиг Сухой Балки, находившейся в пяти верстах южнее Прямой Балки. Буденный приказал сделать остановку.
      Сидя на высоком, лысолобом рыжем коне, плотно запахнувшись в бурку, Буденный с пригорка наблюдал за тем, как подтягивались последние эскадроны.
      - Товарищ Мусинов, - негромко позвал он политкома дивизии.
      - Я вас слушаю, товарищ начдив, - простуженным голосом отозвался Мусинов, подъезжая к Буденному.
      - Как ваше самочувствие? Лучше вам или нет?..
      Политком зябко поежился.
      - Чепуха, - отмахнулся он. - Немного ломает... Пройдет.
      - Нет, не говорите так, товарищ Мусинов, - строго проговорил Буденный. - Эта болезнь каверзная... Отлежаться надо вам денька два...
      - Что вы, Семен Михайлович! - испуганно отмахнулся политком. Мыслимое ли дело сейчас отлеживаться?.. Не обращайте внимания на мою болезнь... Пройдет.
      - Не храбритесь, товарищ комиссар, - сказал Буденный. - Я вам приказываю, поезжайте к врачу.
      - Хорошо, Семен Михайлович, съезжу.
      - А перед тем, как поехать к врачу, я хочу с вами посоветоваться...
      - Слушаю вас, Семен Михайлович.
      - Вам уже известно, что по рекомендации товарища Ворошилова командиром второй бригады я назначил товарища Тимошенко?
      - Известно, товарищ начдив. Теперь надо нам укрепить командование первой бригады. Есть мнение комбригом первой назначить Оку Ивановича Городовикова...
      - Я не возражаю и предлагаю ему хорошего комиссара. Есть на примете человек.
      - Кого вы имеете в виду, товарищ Буденный?
      - Прохора Ермакова. Знаете его?
      - Как же. Он тут в бою отличился, генерала Кравцора зарубил. Замечательный вояка.
      - Он не только вояка, - заметил Буденный. - Но и комиссаром отличным будет... Только что из Петрограда приехал, политические курсы там окончил. Парень неплохой, знаю я его еще с австрийского фронта... Вот, может быть, молод...
      - Разве это беда? - возразил Мусинов. - Я знаю двадцатилетних военкомов дивизий. Отлично справляются со своим делом. О Ермакове политотдел армии самого хорошего мнения.
      - Поговорите в политотделе насчет Ермакова. Жалко, если его от нас возьмут.
      - Обязательно поговорю, сегодня же свяжусь. Если не возражаете, я, может быть, съезжу в штаб.
      - Хорошо, - согласился Буденный. - Только вначале поезжайте к доктору, а я вызову Городовикова, поговорю с ним.
      - Строгая вы нянька, товарищ начдив, - засмеялся Мусинов. - Ничего не поделаешь, придется поехать к лекарю.
      Проводив больного комиссара к врачу, Буденный позвал своего нового ординарца:
      - Товарищ Котов!
      Фома галопом подскакал к Буденному, приложил руку к папахе:
      - Слушаю, товарищ начдив.
      - Поезжай, товарищ Котов, разыщи Городовикова.
      - Сей мент, товарищ начдив, - снова козырнул Фома и, подтолкнув каблуками под бока лошадь, рванулся во мглу туманного утра.
      Где-то за леском, видимо в Прямой Балке, голосисто перекликались петухи. Приглушенно лаяли собаки. Изредка, как дождевые капли о дно пустого ведра, стучали выстрелы.
      Буденный, глядя на дорогу, по которой в сумеречном рассвете утра, как тени, мелькали кавалеристы, думал о предстоящем сражении. Нужно было взвесить все до мельчайших деталей, чтобы как можно меньше было потерь в людях и больше достигнуто результатов.
      Подъехал начальник штаба дивизии - хоперский казак Зотов.
      - Товарищ начдив, - сказал он, - разведчики доставили "языка". Прикажете привести?
      - Вы его допросили?
      - Так точно.
      - Что он говорит?
      - Говорит, что в хуторе Прямая Балка и близ него находятся первый, тринадцатый, четырнадцатый, пятнадцатый, семнадцатый кавалерийские и один пехотный белогвардейские полки...
      - Это, значит... тысяч шесть-семь сабель и штыков?
      - Надо полагать, так, товарищ начдив.
      - Выходит, что у белогвардейцев вдвое больше сил?
      - Совершенно верно.
      - Вы уточнили расположение белогвардейских полков?
      - Уточнил. Разрешите показать по карте, - и начальник штаба, вынув из планшетки карту, развернул ее перед Буденным.
      Было еще темно, но они внимательно рассмотрели на карте расположение вражеских полков.
      Подъехал Городовиков.
      - Здравствуй, Ока Иванович! - поздоровался с ним Буденный. - Как нога? Зажила?
      - Лучше стало, Семен Михайлович, - ответил Городовиков. - Хромаю, но хожу... Ничего...
      - Ну, если ничего, то придется тебе, брат, принимать командование бригадой.
      - Какой бригадой?
      - Свою бригаду примешь. Ваш комбриг ранен, отвезли в госпиталь.
      Городовиков засмеялся.
      - Ты чего смеешься?
      - Да как же, Семен Михайлович, не смеяться? Мыслимое ли дело, совсем простой человек, и вдруг на тебе - комбриг... Это же, можно сказать, генеральский чин. Куда мне?.. Когда я был на действительной службе, то у нас командиром бригады ученый генерал был... Генерал Просвиров. Может, слышал?.. А я - кто?.. Простой калмык, пастух...