Современная электронная библиотека ModernLib.Net

12 застрелянных тёщ

ModernLib.Net / Петров Александр / 12 застрелянных тёщ - Чтение (стр. 4)
Автор: Петров Александр
Жанр:

 

 


      Заряды были сделаны по тому же принципу, что и патроны для бесшумных пистолетов и стреляющих ножей. После вылета пули, толкаемой длинным штоком, газ оставался внутри, отчего выстрел был практически бесшумным. Но особенно понравился Гавриле стационарный лазерный прицел и выгравированная на блоке стволов надпись REDIMER – тот, кто сделал это оружие, обладал неплохим чувством юмора.
      Гавнил почувствовал, как у него чешутся руки. Потом игрушку можно продать, уже так долларов за 500, но он должен, должен пальнуть из нее. Около 12 ночи, раз уж пива пить нельзя, Нилов решился сходить за водкой. На обратном пути он зашел в тихий закуток в стороне от домов, нашел канистру из-под омывателя, поставил ее шагах в десяти на бруствер из грязного комковатого снега, который нагребли трактора за период снегопадов, включил прицел, навел красное пятнышко и нажал на спуск.
      Оружие негромко лязгнуло, дернулось и зашипело. Гавнила сначала подумал, что что-то не в порядке, но потом понял, – это из ствола выходят находящиеся там под давлением газы. Нилов подошел к поваленной канистре и увидел, какая дыра образовалась в месте выхода пули. Еще большим было отверстие в утрамбованном снегу за мишенью, куда попали куски разрывного заряда. Гавнила почувствовал себя суперменом.
      Он выбрал 3 плотных глыбы снега, поставил их повыше и расстрелял оставшимися в оружии зарядами, превратив спрессованные куски в пыль, представляя, что это следователь Бухин, его бывшая жена Ольга, врач-проктолог медицинского центра и мать его давнишней любовницы Александры, которая уговорила дочь не выхолить замуж за подонка, наркомана и алкоголика Гаврилу.
      "Вот вам суки драные" – удовлетворенно сказал Гавнила, пряча шпалер.
      Он вернулся к себе домой, в несколько приемов опустошил пузырь водки, курнул травки и, несмотря на то, что был второй час ночи, набрал номер одного своего приятеля, большого любителя огнестрельного оружия, корча рожи в предвкушении того, как тот будет злиться и орать.
      Утро началось для Бухина с очередного трабла. Следователь вспомнив слова Ростовцева по поводу "стерильности" зашел в технический отдел. Там его проверили сканером, и сразу же предложили раздеваться.
      Микрофон с передатчиком нашли в мундире. Кроме того, техник обнаружил мощный радиомаячок в автомобиле. Его они не стали трогать, чтобы создать иллюзию, что Бухин на работе. На служебной машине техническая команда вместе с Бухиным двинулись на Кутузовский. В квартире нашли целую дюжину "клопов" рассованных по самым различным углам, передатчики в одежде Алика, "жучки" в телефонах.
      Несчастный Бухин вспомнил тот злополучный вечер, когда подобрал эту суку Оксану. Однако, проверив состояние батарей, техники сказали, что подслушивающие устройства работают очень давно, за исключением тех, которые были у него в мундире. Эти установлены совсем недавно. Алику пришлось раскошелиться, чтобы о "жучках" не узнал никто.
      Бухин вернулся в контору, где его поймал начальник службы наружного наблюдения. Он сообщил, что объект ночью выходил во двор, где, по всей видимости, стрелял из бесшумного оружия с лазерным прицелом. В доказательство оперативник принес продырявленную Гавнилой канистру. С утра объект уезжал куда-то с черной сумкой и до сих пор еще не вернулся. Алик отнес канистру в технический отдел на экспертизу.
      В голове Бухина творился жуткий кавардак. Он никак не хотел признать правоту этого колдуна Ростовцева, который не ошибся, предупредив об утечке информации и объяснив истинную цель действий киллера.
      Еще Алик никак не мог поверить, что ему повезло разоблачить преступника за один день наружного наблюдения.
      По заведенному следователем распорядку приближался обед, и ожидание гастрономических радостей вытесняло из головы мысли о делах. Альберт Петрович уже предвкушал визит в столовую, почти физически ощущая запах исходящий от ароматного, наваристого борща с золотистыми капельками жира на поверхности, квадратиками зеленого лука и добрым шматком сметаны, который аппетитным айсбергом плавает в тарелке.
      У Бухина текли слюнки, он уже готов был принять важнейшее в рабочем процессе решение – отправиться на обед, как вдруг зазвонил телефон.
      Голос в трубке хрюкал, всхлипывал и булькал. Альберт Петрович не сразу понял, кто звонит. Это была Алена, его жена.
      – Алик, – произнесла она между рыданиями. – Маму убили.
      – Как убили? – ошарашено спросил Бухин.
      – Возле гаражей. Вся голова разворочена, – в трубке опять раздались хлюпающие звуки.
      – Ты скорую вызвала? – зачем-то спросил Алик.
      – Увезли уже.
      – Милиция приехала? Из какого отделения? Куда повезли тело?
      – Откуда я знаю! Я что-ли из прокуратуры, как некоторые! – взвизгнула женщина. – Родную тещу защитить не смог, работник х**в.
      Раздался звук падения, видимо женщина в раздражении швырнула телефон, шуршание снега, потом все прекратилось, лишь в отдалении были слышны голоса и шум двигателя автомобиля.
      Алик схватился за голову и полетел к дому, отчаянно сигналя и нарушая все правила. Ему повезло, он застал оперативников на месте преступления.
      Картина вырисовывалась такая. Преступник дождался, пока теща Альберта Петровича прогреет двигатель машины, воспользовался тем, что на стоянке никого не было, прострелил ей голову, затем спокойно уехал на ее "Сузуки". Алик, брызгая слюной и размахивая удостоверением, занялся тем, что умел лучше всего: – отдавать бестолковые распоряжения, мешать нормальной работе и создавать нервную, взвинченную атмосферу своими "ценными указаниями". А рядом, еще больше накручивая сотрудников милиции, рыдала жена Бухина пока не прибежала ее подруга, вызванная по телефону, и не увела невменяемую женщину домой.
      Напряжения добавил начальник следственного отдела, который сначала вздрючил Бухина, потом стал названивать оперативникам, которые, по его мнению, недостаточно хорошо выполняли свои профессиональные обязанности. По Кутузовскому проспекту с ревом и мигалками помчались разрисованные сине-белые "Кроун-Виктори", скоростные машины-перехватчики, – это к поискам подключили ГИБДД. Эфир раскалился от переговоров патрульных экипажей и стационарных постов. Над Москвой летело: "Схватить, задержать светло-зеленый "Сузуки", госномер С606ОК, регион 99". Постовые и экипажи машин ДПС пачками отлавливали похожие автомобили, вытряхивая из них пассажиров, занимаясь своим любимым, хоть и совершенно бесполезным делом.
      Весь этот хаос прекратился, когда разыскиваемый автомобиль был найден за Бородинской панорамой. Убийца прокатился на трофее 500 метров, аккуратно поставил во дворе захваченный легкий джип, и, по всей видимости, уехал на метро.
      Стали ставить на уши "кротов" – транспортную милицию, оперативники принялись опрашивать прохожих, не видел ли кто водителя. Но все было бесполезно. Дежурные милиционеры на станциях получили приказ обыскивать подозрительных, что позволило подземным стражам порядка изрядно пополнить свой бюджет, но никакого другого эффекта распоряжение не дало.
      Алик, голодный, злой при этом испуганный и печальный, успел побывать в морге на опознании, посадить телефон звонками домой, выясняя у подруги, как там его «мышка», получить "пистон" от начальника, который, однако, был сегодня необычно мягок с подчиненным, учитывая ситуацию. Бухин вернулся в свой крошечный кабинетик, мечтая о чашке чая и столовском заветрившемся бутерброде.
      Алик достал кипятильник, чай, сахар, чашку, и уже собрался было заняться священнодействием, как зазвонил телефон.
      – Альберт Петрович, – произнес в трубке голос эксперта криминалистической лаборатории. – На образце удалось найти следы эпоксидного компаунда. Состав идентичен той смоле, которая проходила по делу стрелка.
      Алик поблагодарил, механически извлек из пачки сигарету, 30 за этот день, высосал ее до фильтра в три приема и набрал номер начальника.
      – Слушаю, – устало сказал шеф на том конце провода.
      – Аркадий Варламович, – трепещущим от волнения голосом произнес Бухин. – Я вычислил убийцу.
      – Так-так, – настороженно ответил начальник. – Ну и кто это?
      – Некий Нилов Гавриил Ананьевич, 1972 года рождения, безработный. Проживает на Алтуфьевском шоссе.
      – А с чего ты взял, что это он? – недоверчиво спросил начальник.
      – Он давно был на подозрении. Вчера «наружка» видела, как он стрелял из неизвестного оружия. Анализ показал, что заряд идентичен проходящим по делу, – волнуясь, ответил Алик.
      – Так какого черта его сразу не взяли? – грозно рявкнул Аркадий Варламович. – Ты ведь понимаешь, что человек был бы жив. Между прочим, твоя теща.
      – Если бы «наружка» сообщила, то взяли бы тут же, – дрожащим голосом сказал Алик.
      – Ладно, надо поднимать СОБР. Езжай-ка туда сам.
      Начальник, несмотря на показной гнев, остался доволен и не стал устраивать очередной разнос Бухину.
      – Смотри, чтобы Нилов не сболтнул лишнего, – напутствовал Алика Аркадий Варламович.
      Командиром дежурной группы был капитан Черненко, служака, педант, готовый по приказу встать под пули, закрывая женщин и детей, а также выламывать руки и стрелять в затылок тем на кого укажут. Бухин был с ним знаком по паре дел. Он поздоровался с капитаном и отвел в сторонку для приватного разговора. Они уединились в красном уголке, комнате с протертыми полами и решетками на окнах.
      – Я хотел сказать, что с ним надо поосторожнее, – начал Алик. – Он вооруженный маньяк, людоед, на счету которого 12 трупов.
      – Спасибо, учтем, – ответил капитан.
      – Он очень опасен, – настойчиво продолжил Бухин.
      – Да что ты меня пугаешь?! – возмутился СОБРовец. – Возьмем тепленького, пикнуть не успеет.
      – А вот этого бы не надо, – обронил следователь.
      – В смысле? Вы предлагаете мне его убить?! – переходя на "вы" и повышая голос, отозвался капитан.
      – Ты чего. Я не это имел в виду. Но в интересах дела…
      – Если в интересах дела, дайте письменный приказ. Мои ребята не будут подставляться за ваши грязные делишки. О нашем разговоре я подам рапорт, – решительно сказал капитан.
      Его лицо, без того жесткое и неприветливое, стало совсем каменным.
      – А подавай, – сыграл в праведный гнев Бухин. – Он тещу мою убил. А она мне как мать. Жена с ума сходит от горя. А этот выродок попадет в Белые Столбы на принудительное лечение. И будет жить…
      Капитан посмотрел на Алика, и взгляд его смягчился.
      – Оружие у этого козла дома? – спросил он.
      – Да. «Наружка» доложила, что он приехал с черной сумкой "Адидас", значит пушка дома…
      – Хорошо, – сказал капитан. – Это довольно трудная задача…
      СОБРовец подошел к окну, дыхнул и аккуратным, каллиграфическим почерком в клетке решетки вывел на стекле цифру "$500".
      – Вы уж постарайтесь. Буду должен, – ответил Алик.
      – …но мы справимся, – завершил разговор капитан.
      Примерно через два часа СОБРовская группа, взяв под контроль ключевые точки в самом доме и снаружи его, пошла на штурм.
      Бухин нервно сосал очередную сигарету, чувствуя, как желудок тоскливо сворачивается в трубочку от втягиваемого дыма. Томительно долго шли минуты. Спрессованная нервная энергия ожидания давила Бухину на плечи. В случае неудачи, Гавнила мог рассказать много лишнего. Вдруг наверху что-то негромко хлопнуло. Раздался звон разбитого стекла. Его осколки с грохотом упали внизу. Заговорила рация, сообщая, что при задержании подозреваемый оказал сопротивление и был убит.
      Бухин пулей выскочил из СОБРовского автобуса, обгоняя милицейских из местного отделения, оперативников и медиков.
      Лифт ехал чрезвычайно медленно, сердце стучало и ныло так, что Алик вынужден был прислониться к стене. Двери открылись. Бухин протиснулся сквозь толпу людей в касках и бронежилетах, с готовыми к бою автоматами, ворвался в квартиру, громко крича "Что здесь у вас происходит?!" Бойцы спецназа расступались перед ним, образуя коридор, который вел следователя к месту.
      В комнате Нилова было выбито окно, и сквозняк выдувал пороховой запах, вкусный, чем-то напоминающий запах разгорающегося костра и нагретой солнцем поленницы дров.
      Гавнил лежал на полу. В руке у него было зажато четырехствольное, странное оружие. Из него до сих пор сочился дымок. Пуля из милицейского "Макарова" попала наркоторговцу в лоб. Под головой уже собралась кровавая лужица. СОБРовцы стояли вокруг, разглядывая обстановку.
      А она была соответствующей. Грязь и беспорядок запущенной холостяцкой квартиры с заваленной бутылками и мусором полом, вкупе с засаленными до последней степени, рваными обоями на стенах, вполне соответствовали средней руки наркопритону. В комнате, на стене висели самодельный арбалет со стрелами и приобретенный Гавнилой по случаю у черных копателей старинный, ржавый меч. Под столом валялись несколько заготовок лож, не то ружейных, не то арбалетных. Многоствольный обрез придавал всему логическую завершенность.
      На столе стоял включенный компьютер, дразня картинками порносайта, и ютилась початая бутылка водки со стаканчиком, на котором лежала вилка с наколотым на нее надкусанным соленым огурчиком. Алик сглотнул слюну.
      – Как это было? – хмуро спросил Альберт Петрович.
      – Мы вошли, он выхватил оружие, успел выстрелить, слава Богу, никого не убил, попал в стекло. Пришлось стрелять, – объяснил капитан.
      – Плохо, непрофессионально. Составьте рапорт о происшедшем. – произнес Бухин. – Давайте понятых. И сворачивайтесь, пусть работают опера из отделения.
      Через несколько дней, уже после праздников, Алик удостоился чести быть принятым самым большим боссом прокуратуры. Главный прокурор города находился в веселом и благодушном расположении духа. Он вызвал Бухина к себе, и почти сразу перейдя на либеральный тон, сказал, чтобы тот готовил дырочку для ордена.
      – Молодец, орел, – громогласно возгласил большой босс. – Есть на кого страну оставить.
      – Так точно, рад стараться, – смущенно пролепетал Алик.
      – И нашел, нашел этого маньяка! Какие зубры об это дело зубы сломали… Какие версии предлагали… ОПГ, ОПГ – обратился к кому-то отсутствующему здесь прокурор.
      – Ну что вы. Сам министр внутренних дел объявил, что в основном, с организованной преступностью покончено.
      – Молодец, держишь руку на пульсе политического момента. Далеко пойдешь… – прокурор замолчал и тихо спросил. – Как там Алена, отошла хоть немного после смерти матери?
      – Уже лучше, спасибо, – ответил Алик.
      – Незаурядная была женщина Клавдия Ивановна, твоя теща. Теперь таких не делают. Нынешние против нее мелкота, – начальник помолчал и продолжил. – Ладно. Иди, Альберт Петрович, работай. Еще парочка таких дел, – и быть тебе на месте Аркашки. Совсем мух не ловит, везде организованная преступность мерещится…
 

Эпилог

 
       Вечерний визит
 
      Примерно через месяц, когда наступающее тепло растопило обильные зимние залежи, оставив лишь грязные оплавленные кучки снега на газонах и в темных закоулках, куда практически не попадали солнечные лучи, Ростовцев почти успокоился, поняв, что комбинация получилась, а правоохранительные органы его даже не заподозрили. Оставались парни, которых он при помощи низкопробного шантажа подвигнул отправить в мир иной свою тещу. Они молчали. Вероятность того, что люди Рамона когда-то возникнут в его жизни, была небольшой.
      Ростовцев пару раз выпил у себя в офисе с Бухиным, сначала по печальному поводу, потом по радостному – Алик получил повышение и орден "За заслуги перед Отечеством", правда, самой низкой степени. Бухин во всех деталях описал, как брали чокнутого наркомана, не скрывая своей радости по поводу того, что его пристрелили. Еще он поминал девку, которая стащила из машины барсетку, интересовался, можно ли установить, кто она при помощи магии. Ростовцев сочувствовал ему, но особо с вопросами не лез.
      Он знал, что Алик тщеславен и все расскажет, стоит лишь подождать. Особенно были интересны подробности. Ростовцев хотел знать, как ребята Северцева заставили Алика считать, что именно этот несчастный мужик с Тверской и был убийцей, мастерски подбросив ему неопровержимые улики. Но и так было ясно, что дело закрыто, сколько бы не вспоминал по пьяной лавочке Алик свой звездный час.
      Однажды Ростовцев закончил пораньше, выпроводив любящих поболтать клиентов. Он шел и размышлял, на кой ляд ему нужно живое общение со всякими озабоченными мужиками и тетками на предмет "втюхивания" им товара, если тот же самый продукт со свистом уходит через Интернет.
      Алексей завел свою старенькую, видавшую виды тачанку. Пока грелся мотор, Ростовцев стоял рядом с машиной, с удовольствием глядя в небо, по которому плыли розовые, подсвеченные заходящим Солнцем облака. На парковку въехал старенький "Жигуленок". Алексей Александрович оторвался от созерцания высокого и чистого неба, переведя взгляд на бордовую тарахтелку, престарелое детище российского автопрома. За рулем сидел Северцев.
      – Привет, Алексей, – бросил он, поравнявшись с ним. – Вот решил тебя навестить. Не звонишь, не пишешь.
      – Мои телефоны слушали. Не уверен, что прослушка снята.
      «Они все-таки решились. Боже, как не хочется умирать, когда все наладилось», – подумал Ростовцев. – «Дебилы, неужели неясно, что я буду молчать как рыба».
      – Мог бы если бы захотел, – сказал Николай Михайлович, выходя из машины.
      – Ты прав, не очень хотелось.
      – А зря. Я тебе подарочек привез.
      Рамон открыл багажник, вынул небольшую сумку и поставил ее к ногам Ростовцева.
      Алексей Александрович наклонился, расстегнул молнию и заглянул вовнутрь. Оружие, которое там лежало, он легко узнал по рассказам следователя.
      – Ты что, охренел? – Ростовцев брезгливо оттолкнул сумку.
      – Нет, – беззаботно улыбаясь, сказал Северцев.
      – Объяснись.
      – Ты примерно месяц назад отправил регистрационную форму с просьбой принять тебя в клуб, – Николай развел руками, изображая радость на лице. – Твоя мечта осуществилась. Такой человек как ты, вполне заслуживает быть с нами. Не отказывайся, это большая честь. А то ведь у нас обязательства перед Вокрамом и Эовин. Между прочим, каждый день интересуются – когда.
      Взгляд Северцева стал угрожающим. Перед внутренним зрением Ростовцева прошла вереница тщательно продуманных и великолепно исполненных акций, от которых вряд ли способна защитить наша доблестная милиция. Свернуть дела, спрятаться, скорее всего, означает финансовую смерть. Он вдруг почувствовал, как ему в спину упирается чей-то внимательный, ждущий команды взгляд. «Спокойно», – сказал себе Ростовцев. – «Они просто меня боятся. Им нужны гарантии того, что я никогда, не при каких обстоятельствах не расскажу об известных мне событиях. Для этого они готовы на все, в том числе на убийство. Даже Северцев, которому я симпатичен. Вот ведь накрутил себе на ж*пу».
      Ростовцев еще раз посмотрел в небо, вздохнул, понимая, что в любой момент может оказаться летящим в этой холодной высоте, оставив на земле пробитое пулями тело.
      – Можно несколько вопросов? – хриплым от волнения голосом спросил Алексей.
      – Ради Бога.
      – Кто?
      – Угадай, – почти по – дружески предложил Северцев.
      – Давай посмотрим, кто еще остался. Теща Лорда Вокрама, отчим Эовин…
      – Ну, это, само собой разумеется, – ответил Николай.
      – Так… – Ростовцев задумался. – Еще я… Услуги получил, а сам чистый. Знаю всех. Теоретически чрезвычайно опасен. Еще… Кто-то из ваших, да судя по всему эта ваша девушка, Эовин… Да, она входила в контакт с Бухиным, ища в его окружении подходящего человека, чтобы подставить. Бухин боится и ищет ее, желая получить копии, снятые с его талмудов. А заодно и рассчитаться за милый вечерок. Рано или поздно он ее найдет. Мне Алик все уши прожужжал про то, что ему надо найти молодую, сексапильную, голубоглазую блондинку, которую он видел разок на Филях. И, разумеется сам Альберт Петрович… Знаешь, на вашем месте я выбрал бы Эовин. Исчезновение девочки – рядовое криминальное событие. Насильственная смерть следователя прокуратуры – это ЧП.
      – Алексей Александрович, ай, как нехорошо. Девушка сильно рисковала. Ей даже пришлось напоить Алика клофелином и снова после этого вступить с ним в контакт, чтобы он верил, что она – человек Гавнилы.
      – Как ты сказал? Гавнила? – Ростовцев усмехнулся. – Ласково так, по дружески.
      – Мы с ним знакомы, вместе работали. И после того, как наши пути разошлись, продолжали изредка перезваниваться. В основном говорили об общих знакомых и об оружии. Гаврил – типаж колоритный, этим и интересен. Я не удивился, увидев его в списках следователя – Нилов по жизни м*дак редкостный, всегда знал, что он этим кончит.
      – Значит, кто-то из твоих, подкинул Нилову пушку…
      – А он не удержался, чтобы пострелять, а потом повез показывать оружие мне. Это наверняка было зафиксировано. Просто перед тем, как ему предложили купить эту пукалку, я позвонил и спросил у Гаврилы, не ли у него «ствола» на продажу.
      – Да, после того, как Алик отметелил наркодилера, он приставил на всякий случай к нему наружное наблюдение. Остатки зарядов были подвергнуты химическому исследованию, и оказались идентичными использованным ранее для убийств. Стоп, ты сказал "Предложили купить"?
      – Да, он купил. У таджика за 4 дозы наркоты. Хороший грим, акцент и жадность, – Николай довольно хмыкнул. – Кстати, Бухин не сообщил, за что он избил Гавнилу?
      – Нет. Да и не скажет, судя по всему. Он хоть и Бухин, но не дурак.
      – Эовин с Гавнилой поздоровалась. На рабочем месте Нилова, в присутствии господина следователя, – усмехнулся Северцев. – Убедилась, что Эдик ее узнал, и дала деру…
      – Но ведь это было крайне опасно. Если бы он догнал?
      – Вряд-ли. У нее первый разряд по бегу.
      – Однако… – только и сказал Ростовцев.
      – И ты не хочешь помочь, этой симпатичной девушке, которая так рисковала ради нашего общего дела?
      – Бухин, – подвел итог Ростовцев.
      – Да, – подтвердил Николай Михайлович.
      – Надеюсь не этой игрушкой, которую ты мне привез?
      – Мы ведь не устраиваем показательных казней, как ты изволил однажды выразиться, тем более что на оружие у прокуратуры длинная память. А ведь так много сил пришлось приложить, чтобы закрыть дело. Конечно другой машинкой. Эта в сумке, так, похвастаться. Я ведь сам ее придумал.
      – Например, той, из которой Вокрам целится мне в голову? Что-нибудь из арсенала больших мальчиков? – поинтересовался Ростовцев.
      Писатель от неожиданности вздрогнул. Поняв, что выдал себя с головой, он сказал, почему-то обращаясь к Ростовцеву на «вы»:
      – У вас хорошее самообладание, Алексей Александрович. Просто мне хотелось, чтобы вы приняли решение свободно и взвешенно. Поэтому я не сказал о этом маленьком обстоятельстве… И вообще, надеялся, что это останется в тайне. Кстати, откуда вы узнали?
      – Я чувствую взгляд на затылке. Тот, кто смотрит довольно далеко отсюда. Он вооружен и готов стрелять по команде. Из всех членов организации, тебе сейчас реально подчиняются только двое – Вокрам и Эовин, в надежде, что и ты выполнишь обещанное. Ты, также как и я, типичный мужской шовинист, и не доверишь винтовку женщине. Я очень благодарен тебе, ты все же решился предложить сотрудничество. Хоть остальные, наверняка, требовали пустить меня в расход.
      – Браво, твоя интуиция делает тебе честь, – подытожил Николай Михайлович.
      Северцев достал из кармана рацию и бросил пару кодовых слов.
      – Я полагаю, мы обо всем договорились… – скорее утверждая, чем, спрашивая, сказал Николай Михайлович.
      – И да, и нет, – твердо ответил Алексей Александрович.
      – Объясни, – нахмурился Северцев.
      – Убийство следователя московской прокуратуры дело стремное, – начал Ростовцев, – однако, у Алика слабое сердце.
      – Ты что, предлагаешь использовать свои способности в области черной магии? Это ведь чушь. На таких как Бухин действует только кувалда.
      – Или 40 ваттный инфракрасный лазер с длиной волны 1 микрометр, модулированный специальным сигналом. У меня есть лечебные программы, благотворно действующие при правильном применении, но чрезвычайно вредные для людей с ишемической болезнью сердца. Где ты его достанешь, меня не волнует. Еще мне нужна будет система фокусировки и одежда с защитным слоем из фольги. И ни одна экспертиза не докажет. Чисто, хотя и довольно дорого по затратам, – Ростовцев усмехнулся.
      – Алексей, и ты крутил с каким-то дешевым шантажом, когда имел такую возможность? – поразился Северцев.
      – Это было открыто чисто случайно. Для моей тещи методика не годилась, Эдик как цель не слишком меня интересовал, а для достижения желаемых результатов возможно нужны годы работы.
      – Ладно, – сказал Северцев. – Ты эту тему не забрасывай. Перспективы тут огромные… Завтра или послезавтра я пришлю к тебе Эовин со всем необходимым. Она будет помогать тебе на протяжении всей операции. Девушка она хорошая, на нее можно во всем положиться. Я уверен, что твое отношение к ней изменится в лучшую сторону. Можете сделать пробу на ее отчиме, у мужика тоже нелады с сердцем.
      – Это уже получается два трупа… – прокомментировал Алексей.
      – Можешь оставить технику у себя.
      – Ладно, будем считать родственника Эовин пробой, – согласился Ростовцев.
      – Кстати. Я думаю, девушка готова будет лично отблагодарить, – хитро намекнул Северцев.
      – Не думаю, что это обязательно, – ответил Алексей Александрович.
      Конец.
 

This file was created

with BookDesigner program

bookdesigner@the-ebook.org

15.11.2008


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4