Юрий Петраш,
      доктор философских наук, профессор
      Человек в исламе
      История свидетельствует
      Человек - субъект своей истории. Это сложило философию антропоцентризма. И в религиях, несмотря на их теоцентризм, человек не исчезает из поля зрения, а в наше время акценты заметно смещаются в сторону внимания к человеку.
      Как же эта проблема выглядит в исламе? Иначе, чем в других религиях? И чтобы ответить на эти вопросы, необходимо прибегнуть к некоторым историко-религиозным параллелям.
      * * *
      Если познакомиться с текстами священных источников (устных или письменных), гимнами, молитвами, выступлениями проповедников, то буквально все они укладываются в единую схему: боги (бог) - человек (люди) - обиталища (богов и людей). При этом очевидна общая тенденция: на уровне господства ранних мифо-религиозных воззрений: боги представляются благожелателями и даже близкими друзьями людей. Но по мере углубления социальных коллизий и дифференциации на "высших" (господствующих) и "низших" (подчиненных) боги выступают покровителями первых. При этом человек вовсе не теряется, точно в пчелином рое, он индивидуализируется настолько, что становится угодным богу (богам) как тварное существо, опутываемое массой "обязательных" норм, выполнение или нарушение которых приобретает основной критерий для определения его земного удела и "вечной жизни" после смерти.
      Обратимся лишь к некоторым примерам. Древнейшим памятником осмысления действительности человеком на уровне мифо-религиозного сознания выступают тексты Вед (санскрит - "священное знание"), которые датируются I тыс. до н. э. Там боги покровительствуют порядку или закону, пронизывающему весь мир (рита), человек их выполняет, стараясь находиться в гармонии с этим "законом порядка".
      Тем самым человек как бы взаимодействует с богом, а то и сливается с ним. Жизнь человека не имеет конца: она подобна смены дня ночью, когда за смертью снова следует жизнь. Добрый человек обретает бессмертие богов за свои добродетели.
      В Упанишадах (санскрит - сокровенное знание), которые в сущности составляют мировоззренческую систему ведизма и переходную ступень к буддистскому миросозерцанию, жизнь уже представляется страданием и человек ее жертвоприношением;  смерть - ее "конечное омовение"? Вместе с этим высокочтимая женщина отождествляется с природной стихией: "Женщина - это огонь. Лоно - его топливо.  Побуждение - дым. Детородные части - пламя. Введение внутрь - угли. Наслаждение - искры. На этом очаге боги совершают подношение семени. Из этого подношения возникает зародыш".
      В "Законах Ману", которые составляют древнеиндийский литературно-исторический памятник (II вв. до н. э. - II вв. н. э.), уже проводится четкое разграничение людей на богоизбранных и подчиненных последним. Все произошли от уст, рук, бедер и ступней прародителя человечества Ману. Но "из живых существ наилучшими считаются одушевленные, между одушевленными - разумные, между разумными - люди, между людьми брахманы". Последние составляют высшую касту - жрецов. Так сложилось в вероучении индуизма-брахманизма. На этой основе неравенства людей "по природе" они "обязываются" находиться на "своем месте" и тем самым добиваться благорасположения к себе богов.
      В очень популярной среди части современной молодежи книге "Бхагават-Гита" (санскрит - песни богов), являющейся эпизодом громадного древне индийского эпоса "Махабхараты" (VI - II вв. до н. э.), немало говорится о человеке и особенно о его морально-духовных обязанностях перед бога пастухом Кришной отсюда и модное ныне на Западе и в России течение кришнаитов, или последователей "Сознания Кришны". Главное поучение этой книги состоит в том, что кришнаит обязывается выполнять свой долг (дхарму) со смирением и покорностью, пренебрегая борьбой cо злом. Борьба - удел бога, Брахмана. А в общем, как представляется "Бхагават-Гитой", человек живет в окружении мира зла, да и люди - тоже враги друг другу. Кроме единоверцев, конечно.  Поэтому каста кшатриев (воинов) должна силой очищать среду от "зла", вплоть до физического уничтожения противников кришнаизма.
      Процитируем только пару мест из этого источника, усиленно представляемого ныне самой мудрой и миролюбивой книгой.
      "Чтобы освободить праведников и уничтожить злодеев (!), а так же восстановить религиозные принципы, Я Сам (т.е. Кришна - Ю.П.) спускаюсь на землю из века в век". 1 Так кто же эти злодеи меж людей, подлежащие уничтожению? Воры, убийцы, растлители? Нет. Это, оказывается... "неверующие, к которым, по-видимому, относятся и инаковерцы. Они - "люди недалекие, низкие представители человечества, даже если они светски образованы, в то время как другие люди, полностью занятые в сознании Кришны, считаются садху, даже если они необразованны и не обладают хорошими  манерами. Что касается неверующих, то Всевышнему Господу необязательно появляться Самому, чтобы уничтожить их... Господь имеет много помощников, которые вполне могут справиться с уничтожением демонов". 2
      Вот так нагнетается идея о том, что человек человеку не товарищ и брат, если он верит в других богов или не верит ни в каких.
      В уже более близком по содержанию к современным монотеистическим религиям 3 источнике, Авесте (Персия, VII - VI вв. до н. э.), культ добрых сил олицетворяется божеством Ахуро-Маздой, злых - Анхра-Майнью. Здесь человек хотя и является результатом воли проведения, но он уже активный творец своей земной жизни, обладающий свободой выбора. В этой религии зороастризма вся жизнь как бы клокочет деятельностью, а смысл бытия человека сводится к рациональному практицизму. Даже сами предписываемые обряды имеют практическую направленность. Идеальный человек - тот, который вспахивает землю, получает урожаи, разводит скот, бережет природу, чтит семью, любит жен и детей и т. д. И тем не менее, человек - не творец жизни, а скорее участник тех дел, которые творят боги; Теоцентризм в его дуалистическом выражении составляет мировоззренческий стержень зороастризма в целом и Авесты в частности.
      Это четко выражено "символами веры" зороастризма: "Считаю себя молящимся Мазде, заратуштровским, противодэвовским, учащим Ахуре, славящим Бессмертных Святых, молящимся Бессмертным Святым". Кроме того, здесь уже в открытой форме действуют коллизии социальных противоречий, когда земледельцы противопоставляются кочевникам, а боги покровительствуют верхушечным слоям. Прославляя богиню Аши, одна из молитв провозглашает:
      Ты тем мужам даруешь
      Богатые владения,
      Где пища изобильна,
      Разостланы постели,
      И множество богатств
      Даешь, благая Аши,
      Тем, следуешь кому.
      Очень запутанным и неоднозначным выглядит учение о человеке в Библии. И это естественно, поскольку эта книга в обеих ее частях, - Ветхом и Новом Завете, - создавалась на протяжении многих веков и отразила в своем содержании целые эпохи социального развития, культур и воззрений многих народов.
      Не станем пересказывать ветхозаветные представления о создании богом Яхве первого человека, Адама, а потом и его супругу, Евы. Для нас сейчас важна концептуальная основа этой книги: кто ты, человек, в чем состоит смысл твоей жизни и на чем зиждутся отношения людей в обществе.
      В толкованиях библейских текстов (мудрашах) "уточняются" идеи возникновения человека и в целом они выглядят так: "Со всех концов земли слетелись пылинки, частицы того праха, в который Господь вдохнул животворящее начало; душу живую и бессмертную" (Раби Меир); "Сотворен был только один человек. Это должно служить указанием того, что:
      -  тот, кто губит хотя одну человеческую душу, разрушает целый мир, и кто спасает одну душу, спасает целый мир;
      -  не может один человек возгордиться перед другим человеком, говоря: мой род знатнее твоего рода;
      -  каждому человеку следует помнить, что для него и под его ответственность сотворен мир" 4.
      "Создав человека, Господь повел его садом Эдема, говоря: "Гляди, как прекрасен этот мир, созданный мною для тебя. Береги его и вомни, что поврежденного тобою некому будет исправить". 5
      Однако все это является пристрастными толкованиями! В самой же Библии содержится нечто другое: Адам и Ева совратились злоущениями змия, вкусив плод познания добра и зла; миролюбию и счастью пришел конец. И началась вражда, братоубийства, жестокость стала нормой. Во гневе бог стал насылать мор, голод, стирать с лица земли города и целые народы. Нужны цитаты? Пожалуйста, их можно привести большое множество, но мы ограничимся лишь несколькими.
      Бог Яхве сказал: "Возложите каждый свой меч на бедре своем, пройдите по стану от ворот до ворот и обратно, и убивайте каждый брата своего, каждый друга своего, каждый ближнего своего" (Исх. 32, 27); "Упою стрелы мои кровью, и меч Мой насытится плотью, кровью убитых и пленных, головами начальников врага" (Второзак. 32, 42); своим последователям Яхве рекомендует: "Но поступите с ними так: жертвенники их разрушьте, столбы их сокрушите, и рощи их вырубите, и истуканы их сожгите огнем" (Второзак. 7, 5; Исх. 34, 13). И дальше уже откровенное возвеличение иудеев над всеми другими народами и религиями: "Ибо ты святый у Господа, Бога твоего; тебя избрал Господь, Бог твой, чтобы ты был собственным Его народом из всех народов, которые на земле" (Второзак. 7, 6. Подч. мной - Ю. П.).
      Совершенно откровенно: иудеи - люди богоизбранные и как народ - выше всех остальных народов. Эту же идею проводит Талмуд: "Евреи  приятнее Богу, нежели ангелы"; "Как человек высоко стоит в мире над животными, так евреи высоко стоят над всеми народами на свете". На этих "основаниях" рьяные сионисты поучают, будто евреи не имеют никаких нравственных обязанностей перед иноверцами.
      Вы, дорогие читатели, спросите: для чего приводятся эти выдержки из источников других религий, если разговор ведется о человеке в исламе? Верующие ведь слышат из проповедей мусульманской ортодоксии нечто другое: ислам-де высоко чтит человека, его достоинство, равноправие народов и т. п. Все это так. Но те же проповедники никогда не проведут историко-содержательного анализа, который бы выявил родство многих идей ислама с другими религиями и указал бы на подлинные причины этого объективного явления. Морально-мировоззренческие архаизмы, как правило, затушевываются и говорится только о положительном содержании каких-то сторон в учении ислама. В книге известного богослова Равиля Гайнутдина, например, написано: "Высока ответственность человека как наместника Господа на Земле, и чтобы он мог достойно нести ее, Аллах сотворил его как высшее создание среди всех живых существ... Аллах сотворил человека для поклонения, почитания Господа, благочестивой, праведной жизни..., и оказал ему великое доверие - быть Его наместником на прекрасной Земле. От Всевышнего человек получил еще один дивный дар - свободную волю, возможность выбора деяний..." 6
      Искренность подобных уверений нельзя брать под сомнение. Они продиктованы уровнем современных условий бытия и чаяниями самих мусульманских масс.
      Тогда для чего мы проводим вышеприведенные поучения других религий? Какое отношение они имеют к учению ислама о человеке?
      Во-первых, ислам как религиозная система с ее культом бога ничем, в сущности, не отличается от других религий и в своем содержания несет те же черты представлений о человеке и человечестве.
      Во-вторых, эти черты содержат в себе отпечаток времени прошлых тысячелетий и культур разных народов.
      В-третьих, сходность или равноуровневость жизненных условий человеческих сообществ вырабатывали, при всей их специфике, более или менее сходные мировоззренческие воззрения и нравственно-этические нормы.
      В-четвертых, пропаганда мусульманским духовенством "высоких" принципов гуманизма, присущих будто бы только исламу, - тенденциозна. Никакая религия с ее культом бога (богов) не возвышает человека, рассматривая его богозависимым, а то и прямо "рабом". Так понимается человек и в исламе, который, - верно, с оговорками, - отказывает человеку в его сущностном качестве - быть свободным творцом своего индивидуального и общественного бытия.
      Наконец, в-пятых, традиционные мифо-религиозные критерии человека  и понимание человечества в целом мистифицируют  самое общественное бытие и в силу этого искажают истину. Поэтому единственно верной концепцией человека остается научно-философская антропология, суть которой можно выразить в самой краткой формулировке следующим образом.
      В силу законов объективного развития жизни на Земле, человек выбился из царства животного мира и благодаря труду как целесообразной деятельности, приведшей к изготовлению орудий труда и их совершенствованию, повел свою историю как существо разумное, умелое и творческое. Нет и не может быть ни человека, ни его сообществ вне конкретных условий существования. "Сущность человека, писал К. Маркс, - не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений". 7 И если сознание человека неадекватно отражает законы действительности, если, в частности, где-то господствуют иллюзии о человеке; и его бытии как продукте сверхъестественных сил, то их следует объяснять условиями самой жизни, порождающими в сознании мир превратных идей. По мере развития цивилизации этот мир идей будет тускнеть и уступать место представлениям о человеке как высшем творении природы и продукте развития своего общественного бытия.
      После этого необходимого предисловия обратимся к характерной концепции ислама о человеке.
      Необходимость обсуждения настоящей проблемы вытекает из следующих двух обстоятельств. Во-первых, ислам как мировая религия занимает в настоящее время второе место в мире, - после христианства, - по числу своих приверженцев и они, безусловно, должны знать всю правду о внутренне-содержательной противоречивости своего вероучения относительно феномена человека. Во-вторых, в связи с активизацией мусульманского экстремизма в различных регионах земного шара у немусульман возникает своего рода "исламофобия" и это вносит в отношения между мусульманами и немусульманами негативный элемент настороженности, а то и откровенной взаимной вражды. Примеров этому несть числа и мы не станем доставлять нашим читателям неприятных мыслей.
      Все указанное способно выдвинуть ситуацию в мире за рамки нормальных цивилизованных межэтнических и межконфессиональных отношений. Проблема приобретает поистине общепланетарный масштаб. Между тем, насколько известно автору, ее не касается ни одна из имеющихся научных работ. Именно осознание указанной ситуации в мире и в научном исламоведении в частности побудило автора обратиться к настоящей проблеме. За моими плечами опыт многих десятилетий живого общения с мусульманским населением в разных регионах бывшего СССР. И это дает мне известное право судить о некоторых аспектах обозначенной здесь проблемы, опираясь не столько на теоретические ориентиры и аргументы теологии, сколько на обобщения своих многочисленных наблюдений.
      Предвижу, что содержание главы вызовет неоднозначную реакцию со стороны читателей, в том числе представителей богословия. Это, по-моему, нормально: в силу сложности самой обсуждаемой проблемы. Отсюда проистекает возможность известного противостояния двух позиций - ортодоксально-богословской, утверждающей традиционные исламские представления (пусть и в модернизированных формах) и светской,
      непредвзятой, использующей всю полноту фактов, относящихся, как говорится, к сути дела о позиций объективной истины.
      Автор готов к серьезному и конструктивному диалогу по затронутым аспектам проблемы человека и человечества в теории и практике ислама.
      Человек  в  Коране
      Поскольку Корен является самой авторитетной книгой, где представлено мусульманское вероучение, постольку логично рассмотреть проблему человека прежде всего именно в ней.
      Напомним, что эта священная книга ислама была создана коллективом авторов по заданию третьего "праведного" халифа Османа в середине VII века, хотя богословская традиция рассматривает текст Корена в качестве "предвечного", т. е. созданного самим Аллахом и сообщенного людям посредством откровения посланника (ар. расуль) Аллаха - Мухаммеда.
      Основная позиция Корена такова: Аллах, как демиург (творец) мира и вседержитель по своей воле создает каждого человека, ведет его по жизни, далее возвращает к себе души умерших ж определяет им вечную жизнь либо в райских кущах, либо в аду.
      Попробуем несколько подробней рассмотреть эти представления Корана.
      Прежде всего о будущем местожительстве человека в "материале", из которого он сотворен Аллахом.
      Во многих аятах (стихах) Коран представляет Землю плоскостью или развернутым ковром: "Он (Аллах - Ю. П.)... сделал для вас землю равниной, и провел для вас в ней дороги, и низвел о неба воду... Из нее мы (Аллах - Ю. П.) вас сотворили и в нее вас вернем и из нее вас изведем в другой раз" (20, 55, 57 8). Эти представления о происхождении человека из воды широко распространены на Востоке, в том числе и в древней Аравии, где вода ассоциировалась с жизненной средой и о самой жизнью. Но в других местах Коран утверждает, будто Аллах сотворил человека из праха (3, 52; 22, 5 и др.), глины (сухой, звенящей, липкой, гончарной. 7, 11; 37, 11; 15, 26 и др.), из капли (25, 56; 80, 17-18), из сгустка крови (96, 2; 23. 13-14). Все семь вариантов повествования о происхождении человека в Коране суть результаты следования древним мифо-религиозным традициям и, вероятно, несогласованности между авторами-составителями текста этой книги.
      Далее Корен представляет человека состоящим из двух "половинок" телесной и духовной. После сотворения тела Аллах "выровнял его и вдул от своего духа и устроил вам слух, зрение и сердце" (32, 8; 28, 80). Это был первый человек - мужчина, Адам. Происхождение женщины, Евы (Хавы), Коран представляет так, что она оказывается сотворенной из "единой души" (39, 8). А это давало основания исламскому богословию повторить библейский миф о сотворении Хавы (Евы) из ребра Адама и таким обрезом считать ее "вторичным* существом по отношению к нему. 9
      Если исходить из содержания Корана, а не из интерпретаций богословия, то мы не найдем ни одного аята, который бы возвеличивал человека. Напротив, многочисленные эпитеты представляют его "слабым" (4, 32), "колеблющимся" и малодушным (70. 19-20), "торопливым (17, 12), с качествами "поспешности" (21, 38) и т. д. На этом фоне мизерности и малозначимости человека Аллах непомерно возвеличивается, превращаясь в абсолют по логике сравнения: великий - малый, всесовершеннейший - ничтожный или несовершенный. Отсюда Аллах наделяется эпитетами в превосходной степени или "прекрасными именами (ар. ал-асма ал-хусма), которых, согласно традиции 99: превеликий (ахбар), милостивый (рахман), милосердный (ар-рахим), священнейший (ал-куддус), мирный (ас-салам) и т. д. Эта традиция исходит из положения Корана: "У Аллаха прекрасные имена, зовите Его по ним и оставьте тех, которые раскольничают о Его именах" (7, 79; 20, 7; 59, 24).
      Естественно, что на этом фоне человек выглядит ничтожно малой величиной, от которой, в сущности, ничего не зависит в жизни. Все в деснице Аллаха, и он "сведущ о всякой вещи!" (24, 35, 64). Человек же, по своим слабым силам и качествам, не может состязаться со всевышним ни в практических деяниях, ни в преобразовании окружающего мира. Это положение рефреном проходит через все содержание Корана: "Аллах знает, а вы (люди - Ю. П.) не знаете" (2, 23; 3, 59; 6, 76; 24, 19); "У Него - ключи тайного; знает их только Он. Знает Он, что на суше и на море; лист падает только с Его ведома..." (6, 59). Человек же настолько немощен, что не может ослабить "ничего на земле и в небе" (29, 21). Люди "ничего не в силах изменить на земле" (11, 22).
      Подобных аятов, уничижающих человеке в священной книге мусульман много. Это - факт, который невозможно оспорить никакими интерпретациями богословов. Однако некоторые современные мусульманские проповедники стремятся затушевать этот факт путем всевозможных модернизаторских ухищрений - тенденциозных интерпретаций, в частности. Но оптимальны путь к пониманию того,  п о ч е м у  Коран содержит столь контраста взгляды на сущность Аллаха и человека состоят в беспристрастном научном его изучении. Богословие не может сойти на этот путь в силу догматичности своих позиций: священный Коран-де не может ошибаться ж искривлять истину, поэтому неверное понимание следует относить на счет лишь несовершенства человеческого разума. Для науки же такие доводы не являются убедительными.
      Обратимся к истокам коранического противопоставления  Аллаха и человека.
      В пору становления мусульманского монотеизма в условиях кризиса родоплеменных и зарождения раннеклассовых отношений у арабов VI -VII вв., борьба против господствовавших  форм политеизма приобретала принципиальное значение. Верования арабов, связанные с почитанием своих родовых божков и культ некоторых особо чтимых объектов были серьезным препятствием на пути к единобожию". А ведь под эгидой этого последнего шел процесс интеграции арабов в единую социальную общность при главенстве Мекки. Племя Корейш (курейдштн), владевшее этим городом, почитало главным божеством Аллаха и стремилось распространить веру в него среди остальных родов и племен. Естественно, что сам процесс пропаганды Аллаха как "бога всех арабов" не мог обойтись без возвеличения над всеми другими богами: "Превыше всех Аллах, царь истинный!" (20, 113). Новый бог мог вытеснить и победить старых родовых ботов только превосходя их по воем статьям, а именно обладая разнообразными качествами в самой превосходной степени. Утверждая наличие таковых степеней в сознании своих приверженцев, лидеры складывавшегося монотеистического культа, волей-неволей, исходили из известных им качеств других богов и самих людей. И вот в Коране, как в "литературном первоисточнике" раннего ислама, включаются многочисленные осуждения веры в других богов как основанной на ложном принципе многобожия (ар. ширк). При этом качества-достоинства других богов оцениваются как мнимые и неистинные, тогда как Аллах представлен абсолютом, обладающим самыми превосходными качествами.
      Вполне закономерно, что формирование "лика Аллаха" не обошлось без того, что принято называть антропоморфизацией, т. е. без придания ему человеческих черт. В Коране, как и человек, Аллах "видит", "слышит", "гневается", "повелевает, "судит", "карает" и т. д. Но возвеличение сверхъестественного кумира требовало и соответствующего представления о его качествах. Это и привело к естественному процессу отчуждения лучших качеств самих людей в пользу образа Аллаха. И тогда человек противопоставляется абсолютной величине Аллаха как "слабый", "ничтожный", "немощный", "покорный", "раб", "богобоязненный" и пр. (2. 1, 204; 3. 178, 183; 4. 32, 94, и мн. др.).
      Как известно, сущность идеи полной зависимости человека от Аллаха (а эта идея неотделима от представления об его земной цели существования), сосредоточена в самом названии религии. Ведь "ислам" означает изъявление своей покорности Аллаху, предание себя богу.
      Согласно Корану, всевышний создал человека для того, чтобы тот, совершая круг своего земного бытия, славил бы своего создателя и при этом выполнял все его предписания, запечатленные в Коране. Этим самым он может заслужить пребывание своей души в особом месте "вечного" потустороннего мира - в раю. Идея адских мучений, предназначенных для грешников, есть своеобразный противовес идее наслаждения райской жизнью, которой удостаиваются души праведников, жившие в беззаветной "вере Аллахе". Жить по законам Аллаха - значит избегать грехов, совершение которых тщательно регистрируется у бога и за которые неизбежно наказание.
      Согласно объяснениям современных богословов почти любых конфессий, смысл бытия человека состоит, кроме того, в том, чтобы украшать жизнь своими трудовыми делами, быть крепкими своими родственными и семейными узами, миролюбивыми, добрыми и т. д. Буквально ни одна проповедь (ар. хутба) в мусульманской мечети не обходится без внушения верующим именно этих морально-этических ценностей. И это похвально. Призывая мусульман к соблюдению простых и общечеловеческих норм нравственности, мечеть выполняет важную морально-воспитательную функцию, в целом помогая обществу сохранять свое нравственное здоровье,
      Но тогда в чем вопрос? Быть может, следует вопросы о человеке и его бытии отдать на откуп религии и нам, представителям светской науки, не вмешиваться в эту проблему? Таковы, к слову, позиции многих мусульманских богословов.
      Попробуем разобраться в этой проблеме по порядку.
      Вопрос первый: целесообразно ли обсуждать понимание смысла бытия человека по канонам ислама?
      Представляется, что да, такая целесообразность не только имеется, но она и чрезвычайно актуальна.
      Суть в том, что вероучение базируется на догме, то есть на бездоказательном основании, не подлежащем никаким изменениям. В исламе догматические положения определены богословием на основе учения Корана, признанного "истинным словом Аллаха", а потому вечным и не подлежащим никаким изменениям. Ортодоксально настроенные исламские богословы до настоящего времени ведут упорную борьбу против внесения в свое вероучение каких-либо новшеств (ар. бида). Наиболее крайние приверженцы "чистого ислама", т. е. учения, восходящего ко времени "пророческой" деятельности самого Мухаммеда (ар. нубавва), активно противодействуют модернистам и нередко поддерживают самые экстремистские мусульманские движения. Но и те круги богословов и священнослужителей, которые понимают необходимость мировоззренческих и культурных нововведений в изменившихся социальных условиях, не позволяют себе открыто высказывать свои мысли против авторитета Корана, вынужденные довольствоваться лишь перестановками акцентов в интерпретациях его положений.
      И опять нам приходится прибегать в объяснении учения Корана к причинам тех конкретно-исторических условий, в которых создавались представления о смысле человеческого бытия. Кочевой и полукочевой образ жизни на основе скотоводческого производства складывал и соответствующие представления о бытии в целом и смысле жизни человека. Как уже сказано, мировоззрение раннего ислама представляло собой пеструю смесь мифо-религиозных сюжетов, порожденных в том числе условиями жизни номадов. Внешнее влияние на арабов со стороны соседних народов (персов, евреев), находившихся на более высоком уровне развития, было весьма слабым. Коренной этнос Аравийского полуострова веками пребывал в относительной изоляции от внешнего мира. Естественно, что его духовно-мировоззренческая культура замыкалась в границах Аравии, претерпевая слабые изменения в своем содержании, Если культура персов, евреев и других народов стран Присредиземноморья, обогащавшаяся за счет активных контактов о внешним миром, находилась на довольно высоком уровне, то родоплеменные арабы намного отставали от них. Поэтому в общем-то архаичные духовно-мировоззренческие элементы арабов этого периода (VI - VII вв. ) легли в основание Корана. И в силу этого не надо удивляться бесспорным фактам того, что Коран содержит как заимствованные у иудеев и христиан нормы, так и вполне автохтонные, типа талиона ("душа - за душу и око - за око, и нос - за нос, и ухо - за ухо, и зуб - за зуб, и раны - отмщение". 5, 49), вено за убийство (4, 94), многоженство ("женитесь на двух, и трех, и четырех". - 4, 3), беспощадную войну с неверными ("схватывайте их и убивайте, где бы ни нашли их. И не берите из них ни друзей, ни помощников". - 4, 91. ) и т. п.
      Таким обрезом, отвечая на наш первый вопрос, скажем: в интересах адекватного понимания позиций Корана о смысле бытия человека, необходимо обратиться к тем временам и условиям, которые определили содержание позиций священной книги мусульман.
      И здесь мы переходим ко второму вопросу о том, надо ли общественности, в том числе и верующим, как-то корректировать основы мусульманского вероучения о человеке, его смерти и бессмертии, соотносить это вероучение с сегодняшним уровнем мировой цивилизации. Очевидно ведь, что расхождение между взглядами на эту проблему Корана и сегодняшнего уровня светского ее понимания довольно существенное. Как тут быть? Оставить все как есть и пренебречь тем фактом, что порядка одного миллиарда населения мусульманского Востока до сих пор находится во власти средневековых представлений Корана?
      Запрос не праздный.
      Попробуем порассуждать и пригласить к диалогу самих сторонников учения ислама.
      Одной из важнейших тенденций современной цивилизации является интеграция народов в единое мировое сообщество, принципами которого является взаимоуважение, сотрудничество, равенство, толерантность и т. д. В частности, каждый сам определяет свое отношение к религии. И в этом смысле никто не может диктовать свои условия исповеданию того или иного культа. Но при всем при этом иногда принципы гуманизма требуют некоторого тщательно взвешенного деликатного вмешательства в те или иные религиозные системы, где грубо попираются права человека под предлогом верности той или иной религии. Ислам, несомненно, по сути своей не является экстремистской религиозной доктриной, хотя и способен порождать локальный экстремизм при определенных условиях. Тем не менее, как представляется, несоответствие некоторых интерпретаций вероучения ислама принципам гуманизма дает право людям светских воззрений выражать свое несогласие о рядом его явно устаревших взглядов на человека и его духовный мир. Сложившиеся в эпоху раннего средневековья морально-мировоззренческие принципы ныне пришли в явное противоречие с уровнем духовной культуры  современных народов. Эти принципы подчас оказываются в остром конфликте с интересами гуманизации самих народов мусульманского Востока.
      Антигуманизм отчуждения
      Не станем вдаваться в анализ элементов любого культа сверхъестественных сил, в том числе и ислама, которые отчуждают от человека его достоинства хотя бы тем, что простирают верующего ниц, ставят его на колени, внушают, что он "раб", "греховный" от рождения и т. п.
      Любого цивилизованного человека, читающего Коран, обескураживают требования жестокого отношения к неуверовавшим в Аллаха или вероотступникам. Из деликатности опустим массу аятов о том, как следует мусульманину жестоко обращаться с этими людьми вплоть до их убийства (см.: 2, 108-187, 189; 3, 114-115; 4, 76, 86, 91; 9, 23, 33; 47, 4; 55, 41; 96, 15). С неверными нельзя вступать в дружественные отношения, выдавать за них замуж, зато прилагать всяческие усилия для обращения в ислам. Это - печально известный принцип джихада, который в условиях социальных антагонизмов за четырнадцать веков ислама унес сотни миллионов человеческих жизней. Еще больший вред нанесло его действование в жизни народов, возбуждая вражду между народами на основе инаковерия. Шариат также вобрал в свое содержание этот принцип, детально разработав его применение на практике. И хотя трудно соблюдать принцип джихада в интернационализированной среде современного сообщества, но всякий раз, когда где-нибудь вспыхивают локальные конфликты, джихад вновь и вновь заявляет о себе призывами к сокрушению неверных. Примеров тому несть числа: Алжир, Ливан, Афганистан, Пакистан, Индия, Индонезия, Югославия, Чечня и др.
      И хотя мусульманские модернисты всячески затушевывают истинную роль джихада, сохраняющийся его принцип в исламе, однако, наносит большой вред интересам единения народов. То есть, здесь не должно быть уверток и двусмысленностей: раз принцип джихада есть в Коране и он фактически действует в мусульманском экстремизме, его следует волей всего прогрессивного человечества поставить вне закона. Каким образом это можно осуществить? Пусть это решат сами мусульманские теологи. Но нарушение прав человека следует пресекать всегда и везде, в каких бы религиозных или политических формах они ни выступали. Разговоры о "хорошем" исламе и "плохих" мусульманах мир слышит давно. Представляется, что нельзя снимать ответственности с Корана и с ислама в целом за то, что под их флагом действуют истые воители за "чистоту" ислама и прочие оголтелые экстремисты. Значит, Коран и ислам содержат вполне определенный, идеологический потенциал, который необходимо осудить и вывести из этой религиозной системы во имя сохранения мира и братства между народами. Уже традиционное разделение на "мусульманские" и "немусульманские" народы таит в себе нездоровый дух отчуждения, разделения на "своих" и "чужих". Последнее может подтвердить каждый, кто жил или живет в регионах с традиционным распространением ислама. Многие браки так и не состоялись или были разрушены именно из-за этого предрассудка.
      Или взять традицию разделения кладбищ на "мусульманские" и прочие. Она ведь есть прямое продолжение разделения людей на "своих" и "чужих". При этом, как показывает практика, мусульмане проявляет активное противодействие предложениям иметь общие кладбища, безотносительно к религиозной или национальной принадлежности покойных.
      В этом вопросе также содержатся нравственно-гуманистические нормы, которые надо бы утверждать в русле братского единения народов. Никто не предлагает наступать на сложившиеся веками традиции и тем более отменять их. Но воспитывать осознание их анахронизма нужно, хотя бы во имя принципов религиозного равноправия и взаимоуважения.
      Все эти живые факты с устойчивой традицией отчуждения между людьми на основе разной религиозной принадлежности (в скобках замечу, что Коран особенно нетерпим по отношению к неверующим и мусульманам, перешедшим в другую религию, либо отказавшимся от всякой религии, в сущности, антигуманны). По этому поводу, однако, мусульманские модернисты приводят аяты Корана и отдельные шариатские статьи, в которых по отношению к "людям писания" (ар. китаби), то есть к иудеям и христианам, проявляется некоторая лояльность. Это-де дает основание считать ислам веротерпимой и гуманной религией. В какой-то мере - да, но не совсем так. Если бы Коран и основанная на нем идеология ислама не имели бы в своем содержании  н и к а к и х  элементов религиозной исключительности, с этим можно было бы согласиться, но коль скоро принцип джихада не погашен и продолжает причинять миру серьезные неудобства, оснований считать ислам безусловно гуманно-миролюбивой системой весьма мало. Об этом надо сказать безо всяких обиняков.
      Все великие реформаторы, предпринимавшие попытки вывести принцип джихада из ислама успехов не имели. Достаточно почитать их труды, чтобы удостовериться в стремлении внести существенные коррективы в вероучение ислама, освободив, в частности, его от принципа мусульманской исключительности и унижений человеческого достоинства каждого последователя веры в Аллаха, особенно женщины. 10
      Мусульманские ортодоксы ссылаются на букву Корана и в лучшем случае мирятся с различными интерпретациями джихада.
      Наконец, возникает третий вопрос: а искали ли авторы Корана смысл бытия человека? Судя по содержанию этой священной книги мусульман, нет, таким вопросом они не задавались, Хотя, как сказано выше, ответ складывался спонтанно и приобретал мистифицированный вид: человек-де существует для бога, то есть чтобы быть богоугодным. Верно, это не означает, будто человеку для себя ничего не остается, в отличие от многих религиозных систем ислам уделяет достаточно большое внимание вопросам морально-бытового содержания в жизни своих адептов. Каких же именно и насколько это согласуется с самой догмой о том, что человек - "раб Аллаха"?
      Догма и реалии
      Отчуждая лучшие качества человека в пользу богов или бога, любая религия абсолютизирует посредством свойства своих сверхъестественных кумиров, умаляя самую суть человека. Так и в исламе. Но жизнь богаче узких принципов религиозных канонов, и она прерывает последние своей неуемной стремниной, увлекая человека к возвышенным идеалам его счастливой жизни. Какие бы ни расставлялись акценты на приоритеты Аллаха перед человеком и его жизнью, практические потребности оказываются выше и сильнее догмы. Люди сами вырабатывают такие правила и нормы, которые удовлетворяют их практические потребности и оптимизируют самое индивидуально-общественное бытие.
      Именно эти объективные закономерности существования человеческого сообщества создают такие духовные ценности, которые становятся идеальной основой его существования.
      В пору становления ислама, как отмечено ваше, заинтересованные лидеры объединения арабов под эгидой веры в  о д н о г о  бога, Аллаха, приложили максимум усилий для прославления качеств его могущества; оно экстраполировалось и на все сферы бытия арабов. Так подверглось мистификации, в сущности, все бытие людей с их мировоззрением, моралью, традициями, бытом. Сами жизненные ориентации людей приобрели вид предписанных "законов Аллаха", - которые Коран представляет обычаями, "которые были до вас" (4, 31). То есть, фактически сами же люди продолжали свое бытие таким, каким оно сложилось на основе их жизненных условий.
      Кризис родоплеменных отношений арабов не мог произвести быстрого переворота в сфере морально-бытовых традиций. Сила консерватизма последних известна. Именно поэтому в содержание Корана оказались включенными многие моральные нормы и традиции быта арабов доисламского периода (ар. аль-джахнлийа).
      В основе моральных норм человеческих ассоциаций на всех уровнях их социальной эволюции лежат простые нравственные принципы, охраняющие жизнь человека и способствующие существованию самого общества: не убивай, не обижай других, не умыкай чужого, помогай другим и т. д. Они известны любым обществам, независимо от их мифо-религиозных или безрелигиозных ориентаций. На этот счет этнография дает бесчисленные и бесспорные доказательства.
      Так было и в истории семитско-арабского этноса. Сородичи и род, племя, считались высшей ценностью. Этот критерий нашел свое отражение в соответствующих морально-бытовых нормах. Включая некоторые из них в свое содержание в качестве "законов Аллаха", Коран, естественно, выразил те гуманистические нормы, которыми пропитаны простые нравственные принципы общечеловеческой морали, издревле сложившиеся в недрах истории арабского этноса.
      У доисламских арабов, как и во всех человеческих сообществах, гуманизм является неотъемлемым качеством моральных устоев. Под гуманизмом понимается такое содержание морали, которое воспитывает и развивает чувства достоинства личности, ее свободы и ответственности перед сообществом людей. Гуманизм развивается от века к веку, вбирая в свое содержание не только лучшее предшествующих поколений, но и увеличивая его потенциал более высокими идеалами, соответствующими  потребностям развивающегося бытия.
      Арабский этнос не остался в стороне от этой объективной закономерности развития гуманизма. Буквально в каждом из сохранившихся традиций сквозит именно чувство свободы и достоинства араба. Не случайно арабы известны как свободолюбивый и гордый народ. Воспитанию этих качеств способствовала сплоченная родоплеменная организация, дававшая возможность развитию личной свободы каждому сородичу.
      Знакомясь с древнеарабской словесностью, поэзией и прозой легко убедиться, несколько превозносились эти качества в народе. Коран, восприняв многие традиции доисламского обществе, естественно, не мог не отразить в своем содержании положительных черт гуманистической морали арабского этноса. Хотя, однако, гуманизм в мусульманском облачении претерпел существенные изменения: там, где некогда он выступал непосредственным качеством самих общинников-политеистов и воспринимался их личным достоинством, теперь это мистифицировалось, представляясь "делом" и. "требованием" Аллаха.
      И тем не менее, за богословской завесой аятов Корана явственно проступают черты заботы о том, чтобы человек, - последователь веры в Аллаха в частности, - соблюдал принципы гуманности не только по отношению к себе, но главным образом к другим, к сообществу единоверцев в особенности.
      Вот только несколько примеров.
      - Именем Аллаха запрещается убивать человека, хотя, однако, только единоверца, дабы не ослаблять мусульманской общины (2, 94-95);
      -  Осуждается самоубийство (2, 191; 4, 33);
      -  Категорически запрещается убийство своих детей, сколь бы ни были
      великими тяготы жизни, а также понуждение девушек к распутству (6, 152;
      17, 33; 24, 33);
      - Быть благодетельными к родителям, уважать старость и проявлять внимание к другим, по возможности оказывать помощь нуждающимся (2, 77; 17, 24; 46, 14; 29, 7);
      -  Не "пожирать" попусту имущество и не быть расточительными, не
      уменьшать людям их вещей (4, 5; 4, 33; 26, 183);
      -  Не распространять нечестие, соблюдать верность, не обижать других, опережать в добрых делах, быть честным в мере, не забывать творить благое между собой, уметь прощать другим, не прибегать к прозвищам (11, 86; 2, 238; 33, 58; 17, 37; 7, 198; 49, 11).
      Большая группа сентенций касается отношения людей к жизни и окружающей среде. Коран рекомендует не отвращать своих глаз от "красот здешней жизни" (18, 27), не стремиться к "порче на земле" (28, 77), не производить "расстройства на земле" (7, 54), быть скромным и не "ходить по земле горделиво" (17, 39).
      Множество положительных рекомендаций содержится относительно соблюдения личной гигиены, воздержания от употребления в пищу мяса ряда животных и птиц. Категорически запрещается пить алкогольные напитки в силу того, что они отдаляют мусульманина от молитвы и веры в целом; определяется строгие наказания за блуд, особенно женщин - вплоть до пожизненного заключения в домашнюю тюрьму, а в шариате закапывание в землю и побивание камнями до смерти, В условиях родовых отношений многоженство считалось обычной нормой, и Коран воспринял ее, разрешив иметь четырех жен и стольких наложниц, сколько мужчина в силах содержать.
      Как видим, все эти нормы имеют положительное содержание, сложившись в условиях средневекового бытия насельников Аравии. И пусть нас не смущают некоторые из этих норм, противоречащие современным цивилизованным представлениям о гуманности. Времена рождают такие моральные принципы, которые являются целесообразными для данного сообщества. Складывавшийся культ Аллаха, однако, придал этим нормам сверхъестественное происхождение, объявив их "делом Аллаха". Более того, к ним была прибавлена целая система ранее существовавших требований - ведения войны - беспощадной войны против неверия (ар. куяр) и неверующих, в особенности против господствовавших форм политеизма. Последние были главным препятствием на пути к монотеистическому культу, и это определяло тот накал борьбы, который привел к требованию джихада и другим жестоким принципам морали, юридических норм и поведению в быту. Сущность джихада надо признать антигуманной, противоречащей всем тем положительным нормам нравственности, которые господствовали в качестве регулятивного фактора между людьми, не разделявшихся по принципу религиозной принадлежности. Как только устанавливается власть идеи абсолютного божества, над отношениями между людьми начинают господствовать отношения к этому абсолюту. Прозелиты, естественно, оказывают упорное сопротивление процессу разрушения привычных им морально-мировоззренческих традиций. И тогда ревнители культа Аллаха-абсолюта прибегают к угрозам его гневом за неповиновение. При этом Аллаха наделяют чертами жестокого восточного деспота: он суровый, всекарающий, мстительный, беспощадный, "силен в наказании", гневливый и т. п. (2, 187; 207, 245; 3, 114-115; 4, 91; 8, 12, 17, 40; 9, 5, 124; 46, 4 и др.). Обещания в качестве неотвратимых и гиперболизированных мер наказания за нарушение "законов Аллаха" вводятся в Коране как устрашение и это служит действенным регулятором многосторонних отношений в мусульманских сообществах.
      Естественно, что при этом критерием гуманизме выступает не человек как самодостаточная личность, а его изъявления к культу Аллаха. Тем не менее, гуманизм отнюдь не исключается, он лишь получает некоторое ограничение, что совершенно логично в условиях культивирования полагаемого сверхъестественного абсолюта. Однако и в этой ситуации человек, как главное творение последнего, является фокусом мусульманского богословия. "Основу основ учения ислама, - читаем в одной из статей авторитетного муфтия Равиля Гайнутдина, - составляет вопрос об отношениях между Аллахом и Его Творением - человеком". 11 Но посмотрим правде в глаза: в Коране человек все-таки как бы отодвигается в тень, отбрасываемую идеей Аллаха. А вот в Сунне и Шариате положение явно меняется. Здесь уже человек занимает центральное положение, осененное, правда, идеей всегосподства Аллаха. И это уже принципиально меняет ситуацию, когда, в сущности, система "Аллах человек" приобретает вид "человек -Аллах".
      Обратимся к фактам.
      Сунна, Шариат и реформация
      Все содержание Сунны, - этого ценнейшего источника светской мудрости народов Востока, - лишь поверхностно амальгамированной идеей Аллаха, -это обращение к человеку, которому надлежит постоянно совершенствоваться, внимая добрым поучениям от имени "пророка" Мухаммеда; представляя его образцовым мусульманином, хадисы Сунны рекомендуют думать и поступать так, как это делал избранник Аллаха. Вот только несколько хадисов (ар. известие, рассказ) Сунны. Некоторые из них повторим:
      -  Всегда воспитывайте свой ум с радостью и оптимизмом;
      -  Каждый мусульманин обязан трудиться;
      -  Кто не уважает женщину, тот бесчестный, уважающий ее - славный человек;
      -  Истинная скромность - источник всех добродетелей;
      -  Богатство бывает не от изобилия мирских благ, а от богатства духа;
      -  Ученый есть факел, светоч земли.
      Среди сотен тысяч подобных хадисов, собранных в новое время в объемистую литературу, мы почти не находим пропаганды загробных идеалов или мистики. Нет и воинственных призывов к джихаду. На их месте хвала и восславление миролюбия, типа: "Даже худой мир лучше войны".
      Все это дает основания считать хадисы Сунны мудрейшим наставником людей, безотносительно к их вере, в том, с какой ответственностью следует относиться к жизни, к людям и к самим себе.
      Шариат уже детализирует эту ответственность, выражая ее обширной системой соответствующих правил, положений и законов. 12
      Бесчисленные сентенции Сунны и строгие статьи Шариата уже редко называют Аллаха, хотя, верно, провозглашаются "Его волей". Такая тенденция к освобождению ислама от средневековых норм и гуманизации всей системы нравственно-этических принципов никогда не угасала на мусульманском Востоке, несмотря на жестокие гонения со стороны халифско-верхушечных и богословских кругов.
      Либерализация и гуманизация многих положений составляет остов модернистских направлений. Не станем пускаться в дискуссию с ними и приведем только един характерный факт.
      Известно, что феномены любви и свободы всегда находились в фокусе морали человечества. Они приобрели особое звучание в условиях современной цивилизации. Естественно, что и в исламе, уже со времен его становления, любовь и свобода стали объектами должного осмысления мусульманскими богословами. Но если морально-эмоциональная категория любви белее или менее бесконфликтно была определена прежде всего как "любовь к Аллаху", то по поводу свободы разгоревшиеся споры еще на этапе первоначального ислама не утихают до сих пор.
      Напоминаем, что под свободой понимается возможность выбора в своих помыслах и делах. Свобода человека обусловлена его свободой воли, т. е. свободой своих помыслов и действий.
      Свободен ли человек сам определять свои действия или они предопределены Аллахом? Эта, в сущности философская проблема, заняла одно из центральных мест в мусульманском богословии, которая решалась преимущественно в пользу фатализма. Для этого было достаточно оснований, содержащихся во многих местах Корана: "Ты (Аллах - Ю. П. ) даруешь власть, кому пожелаешь, и отнимаешь власть, от кого пожелаешь, и возвеличиваешь, кого пожелаешь, и унижаешь, кого желаешь. В твоей руке - благо" (3, 25); "Поистине, то, что вам обещано, наступит, и вы это не в состоянии ослабить!" (6, 134); "Ничто не постигает из событий на земле или в ваших душах, без того чтобы его не было в писании раньше, чем Мы (Аллах. - Ю. П. ) создадим это" (57, 22). И см. другие аяты.
      Но Коран создал прецеденты для многовековых богословских споров тем, что допустил человеку некоторую свободу воли. Абсолютный фатализм в теории слишком противоречит практике самого человека, чтобы закреплять его догмой. Такая самоочевидность позволяла авторам Корана допустить некоторую свободу воли самому человеку. Вот как это выражено от имени Аллаха: "Пришли к вам наглядные знамения от вашего Господа. Кто узрел, - то для самого себя; а кто слеп, - во вред самому себе. Я для вас - не хранитель!" (6, 104); "Что постигло тебя из хорошего, то - от Аллаха, а что постигло из дурного, то от самого себя" (4, 81. Подч. мной. - Ю. П.).
      Таким образом, можно сказать, что в исламе концепция предопределения (ар. ел-кадар, предустановление) двойственна по своему содержанию: Аллах де предопределяет  в с е ,  но в деяниях людей - только доброе; человек же, нарушая доброе от Аллаха, отходит от воли Аллаха, противопоставляя ему свою волю.
      Мусульманские богословы до сих пор не могут договориться по этой проблеме. Но, кажется, многие из них все же склоняются к тому, что Аллах в силу своей милостивости и благоволения к человеку дает ему возможность, в собственных интересах, мыслить и действовать в соответствии с требованиями времени. Так, например, считает муфтий Равиль Гайнутдин, явно отвергая концепцию жесткой детерминированности действий человека от фатального предопределения Аллаха. Муфтий пишет: человек "постоянно находится в ситуациях, когда необходимо самостоятельно делать выбор из различных вариантов, принимать решение, от своевременности и верности которого зависит его личное благополучие... Он понимает, обязан понимать, что сегодня как никогда важно активное отношение к жизни, вера в собственные силы и возможности, способность менять жизнь к лучшему". 13
      Яснее не скажешь: новые времена требуют активной свободы воли самого человека, и Аллах благословляет его во имя торжества жизненных идеалов. Хотя, однако, дальше муфтий напоминает мусульманам о том, что "Аллах, создав человека, разделил его жизнь на две неравные части: короткую - земную и вечную - потустороннюю, ту, которая последует после его смерти". И "Аллах отдает предпочтение потусторонней жизни". 14
      Что же получается в итоге даже самой оптимистической концепции уважаемого муфтия? А то, что свобода воли человека столь же призрачна, как и самая земная жизнь, ибо "обиталище последнее - оно жизнь" (29, 64).
      Едва ли сведение свободы воли человека к временному "мигу" жизни является убедительным аргументом для мусульман. Мои личные контакты с ними во многих регионах Востока говорят о другом: массовое сознание верующих глубоко не вникает в тонкости богословских интерпретаций. Жизненные реалии оказываются сильнее догм и их защиты в виде утонченных положений богословов. Самое социальное время современной цивилизации с ее глобальными сдвигами во всех сферах экономической, политической и культурной жизни приобщает верующие массы к иным моделям представлений о сущности и назначении человека, нежели учение богословов. Мусульманский мир, все более и более приобщаясь к достижениям современной науки, техники и культуры, совершенствуется в своих жизненных ориентациях. Теперь мусульманский фанатизм воспринимается в целом как анахронизм и массы стремятся построить свое бытие на принципах свободного волеизъявления во имя обеспечения счастливой земной жизни. Идеалы загробного мира уже не затмевают стремления к земным благам. Приземленность интересов на основе свободы воли возобладали над обещаниями счастья человеку лишь после его смерти. Это стало неодолимой тенденцией преобладающей части населения современного мусульманского мира.
      Эпилог
      Почти 14 веков истории ислама вместили в содержание его вероучения и практику народов мусульманского мира богатейшие представления о человеке, его сущности и месте в жизни, о его бессмертии и смерти. От примитивных взглядов на основе мифологических традиций до возвышенных гимнов его величеству Человеку в трудах гениальных мыслителей Востока, от мучительных поисков ответа на "проклятый вопрос" о свободе воли до современных утонченных его интерпретаций в трудах богословов - таков тернистый путь исканий по, казалось бы, ясному вопросу - что человек есть социобиологическая система, образовавшаяся в процессе эволюции и достигшая положения господствующего на Земле субъекта культурно-преобразовательной деятельности.
      Очевидно, что в лоне самого ислама протекает трудный процесс осмысления сущности человека, поиск таких ответов, которые бы, с одной стороны, соответствовали традиционно-догматическим положениям и с другой удовлетворяли бы неуклонно возрастающему уровню взглядов и потребностей мусульман. По-видимому, возобладавшая тенденция доверия к светской модели представлений о человеке и дальше будет ослаблять богословские концепции, несмотря на их модернизированные интерпретации мусульманских канонов.
      ----------------------------------------------------------------------
      1 Бхагават-Гита как она есть. Литуанус. Вильнюс, 1990, с. 223.
      2 Там же, с. 223-224.
      3 Автор считает значительным влиянием содержания зороастризма и его Авесты (Зенд-Авесты, комментария) на отдельные идеи ряда таких религий, как иудаизм, христианство и ислам.
      4 Агада. Сказания, притчи, изречения Талмуда и мидрашей. "Раритет", М., 1993. С. 11.
      5 Там же, с. 12.
      6 Муфтий Равиль Гайнутдин. Ислам. Вера. Милосердие. Терпимость. М., 1997. С. 18, 20. Подч. мной - Ю. П.
      7 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., 2 изд. Т. 3. С. 3.
      8 Коран. Первой цифрой называется глава (сура), второй - стих (аят). Цит. в переводе академика И.Ю.Крачковского. М., 1963.
      9 Отметим, что приниженное положение женщины в исламе - не исключение. Со времен смены матриархата патриархатом, что, по словам. Ф. Энгельса, стало "поражением женского рода", практика подчиненного положения женщины была закреплена религией и буквально  в  с  е  ее письменные источники освящают эту практику "волей бога". Сошлемся еще раз на размышления еврейского раввина, исходившего из поучений Библии: " И Господь образовал Еву из ребра Адама. Рассудил Господь так:
      - Не сотворю ее из головы, дабы она не была высокомерной; не из глаза его - чтобы она не была любопытной; не из уха - чтобы не подслушивала; не из уст - чтобы не была болтливой; не из сердца - чтобы завистливой не была; не из рук - чтобы не была любостяжательной; не из ног, - чтобы не была праздношатающейся.
      Из ребра - скромной и скрытой части тела - сотворил Господь женщину и, по мере образования каждого из членов тела ее, приговаривал "Будь кроткой, женщина! Будь добродетельной, женщина!"
      Однако ни от одного из пересчитанных недостатков не свободна женщина". - Агада. С. 13.
      10 Назову их имена: Мирза Хусейн Али Нури (1817-1892), Саййид Али Мухаммед Ширази (1819-1847), Джемаль ад-Дин Афгани (1839-1897), Касим Амин (186З-1908), Мухаммед Абдо (1849-1905), Мухаммед Икбал (1873-1938), Бен Бадис (1889-1940).
      11 Ислам минбаре, № 4. 2000 г. С. 3.
      12 См.: Керимов Г. М. Шариат и его социальная сущность. М., Наука, 1978; Сюкияйнен Л. Р. Мусульманское право. Вопросы теории и практики. М., 1986.
      13 Ислам минбаре (Трибуна ислама). № 4. 2000 г. С. 2.
      14 Там же, с. 4.